Текст книги "Рыцарь чужой мечты"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 9

Сборы в загородный дом отдыха заняли у нее ровно полтора часа. Она взяла с собой спортивный костюм, джинсы, пару футболок, шорты и купальник. Для вечерних нарядов в ее сумке не нашлось места. Ей показалось лишним тащить это с собой на десять дней.

– А вдруг ты захочешь сходить куда-нибудь, Ириш? – примирительно мурлыкал Стас.

Последние дни перед ее отъездом он ходил за ней по пятам, пытаясь как-то растормошить жену, заставить ее улыбаться и радоваться тому, что ей приходится ехать в отпуск в одиночестве. Даже воблу в дом таскать перестал, хотя и вонял ею отвратительно, возвращаясь домой. Пил пиво в стекляшке за углом, догадалась Ирина и ни о чем его не спрашивала.

– Ириша, ну возьми вот этот костюм, он так идет тебе! – Стас, как идиот, выхватывал первую подвернувшуюся под руку вешалку из шкафа и начинал трясти у нее перед носом ее одеждой. – Вдруг ты надумаешь сходить куда-нибудь вечером, а тебе не в чем.

– Куда? – Вешалку с платьем или костюмом она тут же убирала обратно. – Не хочу я никуда ходить одна. Это понятно?

– Понятно, – вздыхал он покорно и снова таскался за ней с виноватой миной на лице из гостиной в кухню, из кухни в спальню и обратно. – Я, может быть, приеду к тебе на выходные.

– Зачем?

Она рассеянно уставилась на мыльницу в своих руках, разве она еще не положила мыло на дно сумки? Положила. Вот оно в глянцевой упаковке, целых четыре кусочка. Зачем еще берет? Ох, дела твои тяжкие, господи. И чем только голова забита?

Ирина против воли усмехнулась. Голова забита понятно чем: новой бедой, обойти которую ей вряд ли удастся, как бы ни сторонилась.

– Ириш, ну ты правда на меня не обижаешься, нет?

Что ему было ответить на это? Конечно, она обижалась, еще как. И не просто обижалась, а пребывала в тайной глухой ярости. И справедливо полагала, что Стас мог выкрасть из своего напряженного рабочего ритма несколько дней и поехать с ней вместе в этот загородный дом отдыха. И все его отговорки наверняка продиктованы простым нежеланием вообще ехать хоть куда-нибудь.

– Нет, не обижаюсь, – соврала она со скупой улыбкой. – Все в порядке, милый.

В порядке ничего не было. Не было порядка в их семейной жизни, где она вдруг усмотрела наметившуюся и с каждым днем все сильнее расползающуюся трещину.

Не было порядка в ее мыслях и чувствах. Все как-то странно принялось нервировать, будоражить ее изнутри. С одной стороны, недовольство мужем, не желающим поступиться своими дурацкими принципами. С другой стороны, тихое обожание парня с печальными, потухшими глазами, чью беду она так близко приняла к сердцу.

Да и вообще не было порядка ни в чем! С чего это вдруг все вокруг нее стали методично умирать – сначала Степка, следом Генка, теперь вот отец Саши?

– Я позвоню, – шепнул на прощание Стас.

Поцеловал Ирину в щеку, поспешив ее втиснуть в туристический автобус, забитый вещами и отдыхающими по самую крышу. Ушел, ни разу не оглянувшись, хотя она и держала руку наготове, чтобы помахать ему на прощание.

Совершенно бесчувственный человек, решил она с непонятным удовлетворением, бесчувственный и чужой. Саша вот, к примеру, ни за что бы не отпустил ее одну и уж точно не ушел бы, не оглянувшись. Нет, для начала – он просто не отпустил бы ее одну…

Первые несколько дней в загородном доме отдыха Ирина добросовестно соблюдала распорядок дня. С утра, ежась от недосыпания, выползала на утреннюю гимнастику. Без особого энтузиазма размахивала руками, поднимала ноги, совершала круговые движения туловищем и приседала ровно столько, сколько требовал худощавый молоденький инструктор по лечебной физкультуре.

Потом шла на завтрак и давилась кашей, хотя есть ей в это время совершенно не хотелось. Следом грузилась в автобус и катила с другими такими же сумасшедшими на какую-нибудь экскурсию, где ей становилось скучно от одного только вида сомнительных достопримечательностей. Потом обед. Послеполуденный сон. Полдник. Активный отдых, подразумевающий футбол, волейбол, настольный теннис, игру в домино и карты. Ужин и дискотека.

Последнее мероприятие Ирина не посещала, выматываясь к вечеру до такой степени, что ежедневно пропускала время «сонника» – так здесь именовался стакан вечернего кефира с булочкой, оставшейся от завтрака.

На пятый день своего пребывания в доме отдыха она решила: все, хватит! Надоело. Она, в конце концов, приехала отдыхать, а не подвергать себя обязательной муштре. И когда утром над домом отдыха поплыла зазывная мелодия, приглашающая к утренней гимнастике, Ирина перевернулась на другой бок, нахлобучила подушку на ухо и снова уснула. И проспала до обеда. Потом поела и пошла в одиночку гулять по лесопарковой зоне, где расположились владения дома отдыха. Нагулялась до сизых кругов в глазах, натыкаясь на влюбленные парочки, что прятались по кустам и скамейкам. Пробралась на пляж, там та же картина. Народ купался почти голышом, многие дамы разгуливали по песчаной косе «топлес». Мужчины, завидев новенькую, сразу решили, что их полку прибыло, и принялись делать ей зазывные знаки руками. Ирина поспешила уйти.

Вернулась в номер, вытащила сумку из-под кровати и начала потихоньку складывать в нее вещи.

– Мне надоело! – заявила она своему отражению в зеркале, принявшись расчесываться без особой нужды. – И пускай Стас что хочет делает, я возвращаюсь!..

Разговор с мужем она начала издалека, принявшись ныть и ссылаться на то, что жутко соскучилась. Говорить о том, что сумка с вещами уже стоит у порога, она пока не стала. Пусть ее возвращение станет для него сюрпризом. Сюрприз не удался, потому что Стас делано рассмеялся и удивил ее, заявив:

– Милая, я даже приехать к тебе сейчас не могу, чтобы развлечь.

– Почему?

– Потому что уехал далеко на неделю почти. В командировке я, аж в самом Питере, представляешь? Красота здесь… Жаль, тебя нет рядом! Ладно, малыш, еще созвонимся, мой троллейбус, я побежал!..

Попыталась обидеться на него, не получилось. И, покопавшись в себе, тут же решила, что даже рада, что мужа нет дома, а что целую неделю не будет – и того лучше. Она тихонечко приедет, займется своими делами. Какими? Да что у нее дел, что ли, нет! Возьмет и позвонит Саше. Он снабдил ее номером своего мобильного. Позвонит, узнает, как у него дела, предложит свою помощь. У нее ведь в запасе целых пять дней, свободных от мужа и обязательств всяких. Все к лучшему…

Такси пришлось ждать до самого позднего вечера. Сначала оператор заверил ее, что машина уже вышла. Потом, перезвонив, сообщил, что случилась неожиданная поломка. И лишь в начале десятого к крыльцу дома отдыха подкатил старенький «мерс» с пожилым сердитым дядькой за рулем. Всю дорогу он бухтел и жаловался на жизнь и дороговизну запчастей, будто кто заставлял его покупать такую рыдвань. Ведь еле-еле добрались, раза три останавливались. Шофер лазил под капот, матерился, а подъехав к ее дому, обнаглел настолько, что попросил накинуть ему сверх положенного.

Ирина не стала препираться, удвоила сумму, благо могла себе позволить. Взяла в руки сумку, сделала пару шагов к своему дому, подняла голову на окна собственной квартиры и как стояла, так и застыла с открытым ртом.

Везде горел свет. В ее окнах горел свет! И это при том, что Стас заверил ее, что находится в Питере и будет там еще неделю. Соврал или…

Версию с полуночными ворами ей пришлось отмести почти тут же. В большом не зашторенном окне их гостиной – муженек не имел обыкновения использовать шторы по назначению – возник его необыкновенный силуэт. Это был Стас, сомнений не оставалось, видно было как на ладони. Мало этого, был он по пояс голый. Может, и вовсе голый, рассмотреть возможности не было.

Ирина, простояв минут пять, наверное, только собралась было направиться к подъезду, чтобы устроить наконец грандиозный по размаху скандал своему мужу, как в окне возник еще один силуэт.

Это была женщина! Черт побери! Рядом с ее мужем в ее собственной квартире стояла сейчас чужая женщина, что-то, возможно, говорила ему и гладила его при этом по голому плечу. А может, и не разговаривали они вовсе, просто стояли и молчали, наслаждаясь остротой и неповторимостью момента. У них же там наверху наверняка все теперь остро и неповторимо. Нет рутинной обязательности и до зевоты знакомого тела. Там все у них по-другому, не так, как у него с Ириной. Там все…

– Господи, зачем я приехала?! – прошептала она с горечью и поплелась к скамейке возле Сашиного подъезда. – Куда мне теперь идти?!

Решение пришло неожиданно. Как только эти двое за ее родными окнами приглушили свет, включив ее любимое бра в изголовье кровати, так она и полезла в карман за мобильником. Набрала номер, который и правда было несложно запомнить, и долго ждала, пока его заспанный голос ей ответит.

– Саша, привет, это я, – начала она и тут же без перехода: – Ты дома или у друга за городом?

– Дома.

– Не скажешь номер своей квартиры, я к тебе сейчас поднимусь?

Что она делает, что делает, а??? Вместо того чтобы подняться к себе и устроить дикую сцену ревности мерзкому изменнику, она поднимает с постели незнакомого мужика и…

Так, погодите-ка! Да какой же он чужой, помилуйте, люди добрые! Он самый что ни на есть близкий ей человек. Давно и безропотно любящий ее, любящий и помнящий ее заразительный смех. Помнящий ее еще со школы, и все такое. Не родной, быть может, но и чужим его назвать как-то язык не поворачивается. Была не была!

Холостяцкое жилье Александра произвело на нее очень тягостное впечатление. Мусор он вывез, вымыл пол и даже что-то постирал, шторку в кухне к примеру. Но из каждого угла сквозило таким запустением, такой мужицкой неустроенностью, что Ирина почти сразу пожалела о своем решении скоротать ночь у новоиспеченного поклонника. Но тут же сама себя одернула: а куда было идти, интересно? К Наташке нельзя, туда хода нет. Домой нельзя. Больше идти некуда. Не к Светлане же Моховой в самом деле среди ночи отправляться. И кто знает, та, может быть, уже успела поменять портреты в рамках и нежится теперь в руках очередного ухажера. Нет, выбора не было.

– Простите, Ирина, у меня…

Он старательно приглаживал взлохмаченные волосы, метался по квартире в поисках свежей футболки. Забыл, что с вечера все перестирал и вывесил на балкон.

– Саша, что вы мечетесь? Лучше шторы запахните, идет?

Он послушно занавесил окно. Встал посреди большой комнаты с растерянным видом, без конца поправляя сползающие спортивные штаны. Футболки он так и не нашел, чего очень стеснялся.

– У вас великолепная фигура, Саша, не стоит так смущаться, – догадалась Ирина со вздохом. – Куда можно присесть?

Ему не хотелось, чтобы она садилась на старый диван, на котором прежде всегда спал его отец. И к себе в комнату тоже нельзя было позвать. Там кровать разобрана, одеяло откинуто, мало ли что подумает его неожиданная гостья.

Принес ей из комнаты стул. Поставил возле дивана, усадил Ирину на стул, сам уселся на диван. И уставился на нее, как на сошедшее с небес божество. Он по-другому на нее смотреть просто не мог. Потом понял, что выглядит полным идиотом, и спросил:

– Ирина, у вас что-то случилось?

– У меня? – Она очнулась от каких-то непонятных ему дум и проговорила со вздохом: – У меня случилось то, что случается сплошь и рядом.

– И?

– Я вернулась из дома отдыха в неурочное время и обнаружила в своем доме своего мужа с любовницей.

– Вы заходили туда?! – От жалости к ней у него даже лицо перекосило болезненным спазмом.

– Нет, я видела их с улицы через окно. Они стояли возле окна. Он голый по пояс, а может, и ниже был голый тоже, не знаю. А она… Она была в лифчике. Не от духоты же вечерней они так разоблачились, верно?

– Верно… – Он не знал, какие умные слова можно сказать в такой ситуации, поэтому сказал первое, что пришло на ум: – А хотите, я сейчас пойду туда и набью ему морду, Ирина?

– Зачем?! – Она изумленно заморгала и улыбнулась через силу. – Во-первых, это мало что изменит. А во-вторых… Как вы объясните свое там присутствие?

– Верно… – снова повторил он и тоже улыбнулся: – Я всегда знал, что вы очень мудрая женщина.

– Да, возможно. И знаете что, Саша… – Она сцепила на коленках изящные пальцы. – И моей мудрости хватит даже на то, чтобы завтра не предъявлять ему никаких обвинений.

– Как это?

– А так! Пусть все идет своим чередом. Мне просто интересно, что будет дальше. Интересно будет наблюдать за ним, слушать его ежедневную ложь, очень планомерно двигаясь к финалу. Вы уж извините, что я к вам пришла, больше идти просто не к кому. Все, хватит об этом. Лучше расскажите, как ваши дела? Как далеко вы продвинулись в своем желании найти того человека, что сделал вас нищим?

– Да никак!

Он вздохнул, посмотрел на настенные часы, которые привирали ровно на двадцать минут. Понял, что до утра еще очень далеко, и предложил со смущением:

– Ирина, вы устали, наверное. Может, я вам в своей комнате постелю? А сам тут размещусь. Вы не против?

Чудовищный мстительный протест, подразумевающий соблазнение давнего, тайного воздыхателя, ей удалось подавить с большим трудом. Она понимала, что ореол самой прекрасной и самой непогрешимой с ее головы слетит моментально. Да и вряд ли ему захочется быть орудием мести в ее руках. Так нельзя. Поэтому она согласилась с тем, чтобы скоротать остаток ночи в его комнате. Кое-как приняла душ в старой, проржавевшей едва ли не насквозь ванне, переоделась в шорты и футболку и через пять минут забиралась под чистый пододеяльник, к этому случаю извлеченный Александром с полки в его шкафу.

Ворочалась, ворочалась, долго прислушивалась к тому, как бродит по квартире хозяин, щелкая без конца выключателями. Пару раз выбиралась из кровати и на цыпочках подходила к окну, чтобы посмотреть на свои окна. Там все оставалось без изменений. В их супружеской спальне горел все тот же ночник, свидетельствуя об отвратительном грехе, совершаемом теперь ее мужем с незнакомкой. Принималась даже тихонечко плакать, но потом передумала. Завтра проснется, глаза – как у китайца, нос распухший, лицо одутловатое. Нет, ни к чему это все. Утро все расставит по своим местам…

Александр на кухне жарил яичницу и варил кофе. Пробираясь в ванную с зубной щеткой и косметичкой, Ирина уловила запах и тут же поняла, что голодна. Ужинать вчера в доме отдыха она не стала, дома не вышло, потом уже было не до еды. Теперь бы вот позавтракала с удовольствием.

Приняла душ уже без прежней брезгливости: ко всему способен человек привыкнуть, вот ведь. Вымыла волосы, убрав привычно их в высокий хвост, чуть подкрасилась. Переоделась в джинсы и свежую футболку, распихала все вчерашнее по отделениям сумки и пошла на кухню.

Черт побери! И когда он успел все, интересно? Скатерть откуда-то на обшарпанном столе появилась. Пускай недорогие, но новехонькие тарелочки с чашками. И что особенно ее тронуло – роза в высоком стакане в центре стола. Это так не вязалось с общей обстановкой в этой запущенной квартире. Да и сам Александр тоже показался ей каким-то неузнаваемым. Брюки со стрелками – обрежешься, рубашка с короткими рукавами – цвет в цвет под глаза. И сами глаза показались ей не такими, как прежде, – ожившими, что ли, без привычной подавленности.

– Доброе утро, Саша, – пробормотала она, выдвинула из-под стола старый табурет, предусмотрительно накрытый новеньким чехлом. – Когда же вы все успели?

Признаваться в том, что не спал и ломал остаток ночи голову над тем, где взять денег на все это, он бы под пыткой не стал.

Ну да, созвонился с Женькой в половине седьмого утра. Встретился с ним на остановке. Взял в долг денег, пообещав сегодня же написать заявление об уходе и перейти наконец в контору друга. Потом помчался в круглосуточный супермаркет, купил все необходимое к завтраку с таким расчетом, чтобы и на обед, и на ужин хватило, если вдруг она решит продлить время своего визита. Хотя и верилось в это с трудом. Муженек-то ее с утра укатил на своей машине. Еще восьми не было, как укатил. Саша видел, возвращаясь из магазина. В машине был один, значит, даму его души и тела выпроводил раньше, затемно, чтобы соседи не углядели.

Черт с ним, пускай катит куда хочет. Он лично такому раскладу их семейной жизни даже рад. Отец не зря намекал, что в жизни Ирины не все так благополучно. Видел, наверное, тоже, что творится порой в окнах в доме напротив. Теперь вот и она увидела.

Что-то будет дальше с ней, с ним лично, с ними? Или не будет никаких «их»? И не купится она ни на его любовь неразделенную, ни на хлопоты? Все спустит на тормозах и примется ждать, пока ее красавчик муж напрямую ей не скажет, что давно любит другую женщину…

– Очень вкусно, – похвалила она, допивая последний глоток кофе. – Очень вкусно и красиво. Спасибо вам, Саша. А теперь расскажите мне наконец, как вы тут пытались играть в сыщика? И какие вообще у вас подозрения, кроме пропавших денег, имеются? Они ведь есть, так?

– Да, есть, – кивнул он и отодвинул недоеденный завтрак, говорить с набитым ртом при ней ему показалось неприличным. – Мне кажется, что у отца были гости накануне его гибели.

– Да? А они у него бывали вообще?

– Нет, никогда.

– А с чего вы взяли, что в тот день все было иначе?

– Все дело в стаканах, Ирина. – Он соскочил с табуретки, открыл навесной шкаф возле окна, достал с самой верхней полки, куда ей было никак не дотянуться, пару граненых стаканов и поставил их со стуком на стол. – Когда я пришел домой, уже после того, как его увезли… Это на другой день… Так вот. Я прихожу, осматриваю квартиру. Тут же начал искать деньги. Их, разумеется, не нашел. Вхожу на кухню во второй раз. Там ведь деньги я тоже искал. Что-то, думаю, не то. Что-то не так, убей – не пойму. Начал заново все осматривать. Бац – и обнаруживаю эти вот самые стаканы вот здесь.

Он подошел теперь уже к другому шкафу. Тому, что висел над раковиной. Его шкафом-то назвать было сложно из-за ветхости и убогости, но все же.

– Так, понятно. И что с того? Что вас так удивило? С чего такая уверенность, что у него кто-то был?

– Отец никогда не мог дотянуться до полки со стаканами. Если и принимал на грудь, то из любимой чашки. Эти стаканы чистыми я держал для себя. Чай пил из них либо пиво. Он не доставал с пола до той самой полки. На табурет он бы ни за что не полез. Возраст, костыли и все такое. Получается что? Получается, что тот, кто был у него, достал эти самые стаканы. Наверняка вся посуда была грязной, отец никогда за собой не убирал, а я тут не жил. Этот человек достал стаканы, потом их вымыл и убрал не туда. Он же не знал о том, что этими стаканами пользуюсь только я и прячу их от старика. И еще один момент…

– Ну!

– Никаких бутылок в мусорном ведре не было. Мусорное ведро вообще было чистым. В том смысле, что там был свежий пакет. Ведро без мусора. Пепельница без окурков. Это нонсенс, Ирина, поверьте! Покойник сыпал пеплом повсюду, как удобрениями на поля. А тут все чисто! Пол даже в кухне подметен! И мусор вынесен. Отец же не выносил его никогда. И главное – стаканы!..

– А кто-нибудь из соседей ваших не мог ему помогать, раз вы съехали из квартиры? Вы не спрашивали?

– Спросил на свою голову у Арины Валерьяновны. И про мусор, и про деньги не удержался, спросил. Нет, конечно, я был деликатен и спросил, не хвастался ли отец и все такое…

– А она?

– Она оскорбилась, сочла, что я намекаю на то, что она воровка, и выставила меня из квартиры. Но все же успела сообщить, что мусор ей Степан выставлял раз в два дня на лестничную клетку. В день смерти и за день до этого мешка на площадке не было!

– Кто же тогда его вынес?

– Предположительно, тот, кто доставал стаканы с полки. Кто поил его чем-то и тот, кто, возможно, убил его. Он же забрал и деньги. – Александр снова убрал стаканы наверх. – У меня возникает вполне резонный вопрос, вернее, два. И не вопрос, а версия скорее.

– Ну! – поторопила она его.

– Первая: человек пришел к нему в дом, они выпивали. Потом отцу становится плохо, он падает на пол в кухне. Там, кстати, его и нашли. И его гость решается на кражу. Он берет деньги и заметает следы своего присутствия.

– Ага! Складно, но этот гость должен был знать про деньги!

– Да, несомненно. Видимо, отец похвалился кому-то. Может, за нами кто следил, когда мы были в банке. Есть же такие специалисты, которые пасут.

– Слышала, слышала, – покивала Ирина, соглашаясь. – А какова вторая версия?

– Вторая версия вам покажется мало правдоподобной. – Он помялся, прежде чем ответить. – Мне кажется, что отца отравили.

– Отравили?! Что вы такое говорите, Саша?! Ведь экспертиза установила…

– В настоящее время существует тьма-тьмущая ядов, распознать которые можно только, взяв анализ крови. Отцу никто этот анализ не делал, хотя я и настаивал. Следователь посмеялся надо мной. И еще пригрозил.

– Чем же?

– Сказал, что только у меня был мотив для убийства. Соседка, мол, не раз рассказывала участковому, что между мной и отцом весьма напряженные отношения. Мол, я мог и отца отравить, и деньги его прикарманить, а потом дурачком прикинуться. – Он вдруг глянул на нее испуганно и даже посмел до руки ее дотронуться. – Вы, Ирина, надеюсь, так не думаете?

– Нет, – ответила она, не лукавя и не сомневаясь в нем нисколько. – С какой тогда вам стати поднимать эту тему, раз вы… Нелогично, одним словом. Только вот что я вам хочу сказать, Александр.

– Что? – Он даже, кажется, дышать перестал, уставившись на Ирину.

– Шансы найти преступника, если таковой имелся, у вас нулевые. Вы это понимаете, надеюсь?

– Почему? Я так не думаю. Кто-то мог видеть отца с незнакомцем. Как тот входил в подъезд, выходил. Опять же мешки с мусором! Это не могло не привлечь внимания.

– А если это не незнакомец? Если это жилец вашего подъезда? Что тогда?

– Тогда еще проще. Арина Валерьяновна очень живо всегда реагировала на то, как, когда и для кого открывается наша дверь.

– Но она выставила вас!

– Оттает, – с уверенностью заявил Александр. – Пройдет время, и она оттает.

– Да, может быть. Если только это не она была в вашей квартире.

– Не она. Она бы не стала пить водку из граненых стаканов – раз. И она не достала бы их с той верхней полки – два. Это был кто-то чужой. Только вот кто и зачем?..