Текст книги "Расплата за наивность"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Тебе смешно, да?.. –Алка фыркнула и оттолкнула его. – Он такой сообразительный, его обмануть трудно…

– Понятно – он же мой сын!..

– А как же наличие у тебя супруги ты объяснять ему будешь? – не удержавшись, уколола она.

– Ну… к тому времени, когда буду объяснять, думаю, ситуация несколько прояснится.

– Это ты о чем?

– Любопытство – порок всех женщин или только твой? – щелкнув ее по носу, он заулыбался. – Всему свое время… Хотя держать тебя в неведении еще хуже. Сразу же побежишь выяснять все сама, ведь так?

– Ну… Не обязательно, – Алка сочла за лучшее опустить глаза и не отвечать.

– Побежишь, побежишь. Я тебя знаю. Если ухитрилась в самом центре бандитских разборок оказаться, то что-то другое в расчет не берется…

Поздно ночью, засыпая на плече любимого, Алка считала себя счастливейшей из женщин и тихо улыбалась в темноту. Утомленный Влад уснул раньше, и теперь его слабое дыхание шевелило волосы у нее на макушке. Ей было щекотно и спокойно. Мелькнула тревожная мысль о завтрашнем дне, но, словно услышав ее мысли, Влад зашевелился, что-то сонно пробормотал во сне и крепче прижал ее к себе. О завтрашнем дне думать не хотелось…

Еще до конца не проснувшись, Алка почувствовала какое-то неудобство. Открыв глаза, она увидела, что место рядом с ней пустует, но не это встревожило ее… Попытавшись перевернуться, она обнаружила, что правая рука ее заключена в браслет наручников, и от них отходит тонкая цепочка. Второй конец этой цепи был пристегнут к батарее.

– О, черт! Этого не может быть! – от негодования и обиды она готова была зареветь.

Тут взгляд ее упал на стул в изголовье – на нем лежала записка. Гласила она следующее: «Аллочка, детка, постарайся понять меня. Я делаю это, чтобы обезопасить тебя от неприятностей. Приду как только смогу. Мне нужно о многом рассказать тебе. Я люблю тебя! Все необходимое – в радиусе досягаемости. Влад».

Да, он обо всем позаботился. Под стулом притулилось ведерко, надо понимать, для всяческих нужд. На подносе, на прикроватной тумбочке, заботливо укрытый полотенцем, стоял ее завтрак. Там же лежала трубка радиотелефона. На полу – ведро с водой.

Наскоро умывшись и позавтракав, Алка уселась на кровати, подперла рукой подбородок и погрузилась в размышления. Мысль ее четко работала в одном направлении: «Надо побыстрее выбираться отсюда. В городе что-то происходит, чего я знать не должна. Но это по его разумению…» Она вновь с негодованием уставилась на ведерко под стулом: «Ишь, заботливый какой!..»

Глаза ее обшарили комнату. Ничего такого, что помогло бы ей выбраться из заключения, на глаза не попадалось. Неожиданно взгляд ее уперся в сумочку, но она лежала далековато. Несколько попыток дотянуться до нее не увенчались успехом. Тогда она решила действовать по-другому: взяв стул за спинку, Алка попыталась ножками подхватить за ручку сумочку. С пятой попытки ей удалось свалить ее на пол и пододвинуть к себе. Обессиленно опустившись на пол, она утерла пот со лба и вытрясла содержимое на пол. Немного покопавшись, взяла пилочку для ногтей и попыталась поковырять ею в замке наручников. Но это только в фильмах можно открыть их при помощи дужки очков, у нее же ничего не получалось. Промучившись и расстроившись окончательно, Алка решила предпринять последнюю попытку…

Захватив масло с недоеденного бутерброда, она обильно смазала им свою кисть. Охая и стеная от боли, наконец освободилась от оков. Результатом ее трудов было расцарапанное запястье, которое после того, как она его отмыла, начало медленно наливаться синевой и ныть. Да так ныть, что впору на стенку лезть. Кое-как перетянув носовым платком пораненное место, она начала лихорадочно собираться.

Улица встретила ее неприветливо. Дождь, ливший почти сутки, превратил дороги этого богом забытого места в трясину. О том, чтобы пробраться по излюбленной тропинке, не могло быть и речи. Чертыхаясь то и дело, Алка медленно «проплыла» к автобусной остановке. Но как она ни опасалась, вымазаться все же успела прилично. «Домой бы зайти и переодеться», – с тоской думала она, глядя на унылый пейзаж, проплывающий за окном. Зябко поежившись, вспомнила, чем закончился ее прошлый визит туда. Неожиданно она вспомнила про Светку. «И навещу заодно, и о помощи попрошу». Повеселев, она выскочила на остановке и бодро зашагала к дому своей приятельницы.

Трель звонка эхом отдавалась в пустой квартире. Никаких признаков того, что там кто-то был. Тут соседняя дверь открылась, и девочка лет двенадцати, смущенно улыбаясь, спросила:

– А вы кто?

– Я?.. Я Алла, работаю вместе со Светой. Кстати, ты не знаешь, где она может быть?

Девочка, ничего не сказав, скрылась в глубине квартиры, но дверь не закрыла, что уже вселяло надежду. Вскоре она появилась, держа ключ.

– Вот возьмите. Тетя Света дома, она никому не открывает, у нее гипс. А про вас она меня предупредила.

Открыв дверь и ступив в темноту прихожей, Алка дрожащим голоском позвала:

– Свет, Света-а… Ты где?

– Здесь я, Алк, проходи, – громко отозвалась Светлана.

Она сидела, вытянув загипсованную ногу, и вопросительно смотрела на вошедшую.

– Если ты здесь – значит, идти тебе уже некуда? Ведь я права?

– Почти… Во всяком случае, домой я идти не могу… Мне надо бы переодеться и денег взять взаймы. Дашь?

– А то… Помочь завсегда рады. Только пообещай, что голову в петлю совать не будешь, а то суки эти на все способны…

– Это что, они тебя… да? – Алка ахнула. – А мне Верочка сказала, что тебя машина сбила, так я не могла поверить… Все надеялась, что совпадение.

– Как же, – фыркнула Светка. – Сначала по телефону все допрашивали, где ты можешь быть. Потом на работу ворвались. Красавчик все свирепствовал, ужас просто… А уходя пригрозил, я отмахнулась, как от мухи. А видишь, дня не прошло, как я была уже на больничной койке…

Повздыхав и посокрушавшись вдоволь, приятельницы напились чаю с лимонным пирогом и приступили к Алкиной экипировке. Надо сказать, что Светка не жадничала. Вырядила ее в песочного цвета французское пальто, потом извлекла из-под дивана коробку с новыми сапогами. Швырнула ее в сторону Алки, опираясь на костыли, и ревниво обронила:

– На вот, надевай… Я-то растолстела как корова, ничего не лезет… Пальто это с сапогами мне сеструха привезла из тура по Италии. Продать было жалко… Видишь, и пригодилось.

– Светка! – Алка без устали крутилась перед зеркалом, с восхищением разглядывая свое отражение. – Как здорово! Я на себя не похожа! Как с тобой рассчитаюсь-то?

– Сочтемся, – засопела та, потом, будто что-то вспомнив, пристально взглянула на подругу. – Алка, ты смотри поосторожней. Тебя не было долго… Тут к тем ребятам еще какие-то прибавились.

– Кто такие?

– Черт их знает. Нерусские – это точно. А какой масти – поди их разбери. Но они сами по себе. Или что-то вынюхивают, или кого-то ищут, ничего не знаю. В гостинице живут. Там еще дамочка какая-то в люксе обосновалась. Говорят, по вечерам в ресторане деньгами сорит.

Алка сразу насторожилась:

– А с кем она бывает?

– С этим красавчиком… Владик твой пропал куда-то. Эти двое в ресторане о нем спорили. Дама лениво возражала и вроде защищала, а тот нападал все на него. Кстати, ее Ниной зовут.

– А откуда тебе все известно? – подозрительно уставилась она на Светку. – Ты же в гипсе.

– Подружка там моя официанткой работает, пока обслуживала, кое-что слышала. Да, кстати… А что ты под пальто-то надевать будешь? Джинсы свои драные? Э-эх…

Светка опять зашкандыбала на костылях к шкафу и на глазах ошеломленной Алки начала доставать пакет за пакетом:

– На вот, примеряй. Мне это все мало. Я уже и в комиссионку снесла, да не продали ничего. Повисели тряпки, повисели, я все назад и забрала. Выбирай.

Последующие полчаса ушли на подбор соответствующего прикида.

– Слушай, Алк… Осталась бы ты у меня пока, а?

– Не-ет, – протянула та, сидя в ванне, полной пены. – Мне надо кое с кем встретиться и задать пару вопросов. Свет, а пирог еще остался?

– Остался, – проворчала та. – Везет же некоторым – сколько хотят, столько мучного и слопают. Фигура как была, так и осталась. А ведь ребенка родила…

Светка с невольной завистью посмотрела на стройную фигурку подруги и, повздыхав, пошла на кухню.

Алка стояла перед входом в гостиницу, зубы четко отстукивали дробь. Задуманное утром, теперь, в свете сумерек, казалось сплошным бредом. «Ну что я ей скажу? Отдай мне своего мужа!.. Идиотка! В лучшем случае она меня пошлет куда подальше. А в худшем…» Об этом думать не хотелось. Мысленно перекрестившись, она вошла в вестибюль и прошла к стойке дежурного.

– Простите, вы не могли бы сказать, в каком номере поселилась Нина Ледовских?

Скользнув по ней взглядом и оставшись довольным увиденным, дежурный молча уставился в регистрационный журнал. Потом, будто опомнившись, поднял на нее глаза:

– Простите, я вы кто ей будете?

– О!.. Я ее давняя подруга… Мы договорились встретиться у нее в номере, – как можно лучезарнее улыбнулась Алка. – Созвониться не получилось…

– А… Понимаю. Третий этаж, номер 84, по коридору третья дверь слева.

Вышагивая по ковровой дорожке, Алка старалась не слушать стука собственного сердца, которое, казалось, сейчас вырвется наружу. В подсознании медленно зарождалось нехорошее предчувствие, но отступать сейчас было поздно.

Стоя перед дверью нужного номера, она перевела дыхание и осторожно постучала.

– Войдите, – повелительно раздалось из-за двери.

Переступив порог, она увидела ту, на встречу с которой так стремилась. Когда ей сказали, что женщина красива, то покривили душой: та, что возлежала сейчас на атласных подушках, была божественно красива. В самой позе ее, в том, как она смотрела, как держала сигарету, чувствовалось снисхождение человека, знающего себе цену.

– Слушаю вас, милая… – лениво произнесла Нина, а это была, конечно же, она. – Мы, кажется, не знакомы?

– Нет… – слегка охрипшим голосом ответила Алка. – Вы позволите присесть?

– Конечно, прошу… – указала она на кресло напротив. – Так как вас зовут?

– Алла, – стараясь придать голосу уверенность, произнесла она, опускаясь в кресло. – Я понимаю, мой визит не может быть желателен для вас, но это очень важно…

Женщина захохотала, грациозно откинув красивую голову.

– Вот кто, оказывается, почтил меня своим присутствием! Так, так, так, – прищурившись, она встала. – Учитывая обстоятельства, кофе вам не предлагаю! Что привело вас сюда? Вернее, что вам от меня нужно?

– Поговорить.

– О чем? Или вернее – о ком?.. Я права? Вы ведь хотите поговорить со мной о ком-то определенном?

– Да! Вы знаете, о ком пойдет речь… – Алка с мольбой посмотрела на нее, но, наткнувшись на холодный взгляд женщины, опустила глаза. – Отдайте мне его! Пожалуйста! Я люблю его!.. Я знаю, что из вашего «бизнеса» добровольно не уходят, но я прошу вас как женщина женщину – отпустите!..

Мягко ступая, Нина подошла к креслу, уперлась руками в подлокотники и немигающим взглядом уставилась на нее.

– Ты глупая курица! Я сразу Игорю сказала, что тебя разыграли втемную, он не хотел мне верить… – она покачала головой. – Просишь отпустить его? Не-ет, милочка, так просто ты его не получишь…

– А как? – еле слышно пролепетала Алка.

– По кусочкам… – светский лоск исчез, уступая место ярости. – Он и так тебе принадлежит, идиотка. И чего он в тебе нашел такого? Сколько лет!.. Господи, сколько лет я потратила на него! И все впустую… Я выпестовала его, я превратила его в мужчину… Что я получила взамен?

Ненависть исказила ее лицо, внезапно сделав грубыми столь совершенные черты. «А она не такая уж и красавица… – злорадно пронеслось в Алкиной голове. – К тому же старше меня лет на десять».

Нина прошлась по комнате, потом, сцепив руки перед грудью, обратилась к ней с вопросом:

– Ты что, в самом деле считаешь, что я способна подарить тебе то, что мне всего дороже? Не жди от меня такой милости… Пусть он любит тебя – мне на это наплевать. И из бизнеса я его не отпущу, не надейся. Слишком глубоко увяз он во всем… Моли бога, чтобы от тебя отцепились…

Алка полными слез глазами смотрела на Нину и понимала, что та сейчас одним махом разрушила все ее надежды. В отчаянии покачав головой, она всхлипнула:

– Но если вы знаете, что он не любит вас, а любит меня, неужели это не унизительно?

– Унизительно что? – перебила она Аллу. – Ложиться с ним в постель, зная, что он сейчас думает о другой? Возможно… Но от этого наслаждение мое не меньше, а может быть, даже острее. Вот ты скажи – за последнее время ты часто виделась с ним? Молчишь! А со мной он почти все время рядом. Я могу протянуть руку и коснуться его волос. Захочу – начинаю ласкать и любить его тело, раз уж душа не принадлежит мне.

– А зачем вам его душа?! – Алка в отчаянии вскочила. – Что вы об этом знаете? Вы – холодная, бездушная машина для производства денег.

Пощечина заставила ее замолчать… Потирая вспыхнувшую щеку, она во все глаза смотрела на разъяренную женщину.

– А теперь слушай и запоминай! Дважды повторять не буду! Если ты еще когда-нибудь встанешь на моем пути, я тебя уничтожу. И выродка твоего уничтожу! Поняла?! А теперь убирайся отсюда, пока я Игорька не свистнула. Его братва не прочь будет позабавиться с тобой.

– Он не позволит вам причинить мне боль! И сына он не даст в обиду! – пятясь к двери, Алка выплескивала всю свою обиду. – Он не позволит, я знаю… Влад никогда…

– Влад?! – Нина истерически расхохоталась. – Кому нужна эта тряпка? Так ты за него пришла хлопотать?.. Я не о…

Ее прервал телефонный звонок. Схватив трубку, она жестом указала девушке на дверь:

– Убирайся, пока не передумала…

На ватных ногах, ничего не понимая, Алка спускалась по лестнице, когда взгляд ее выхватил из толпы вошедших в фойе троих здоровенных парней. По внешним признакам – представители ближнего зарубежья. Один из них пошел брать ключ у дежурного, двое других, не дожидаясь, начали подниматься.

Поравнявшись с побледневшей Алкой, один из них прищелкнул языком и сделал шаг ей навстречу:

– Может, вернешься, красавица? У меня есть чем развлечь тебя…

– Не-ет, спасибо, – пробормотала она, стараясь обойти его стороной.

Но, очевидно, в их планы это не входило. Быстро подхватив под руки и приподняв над полом, они поволокли ее вверх по лестнице. Набрав полную грудь воздуха, Алка совсем уже было собралась закричать, но сильный удар в висок лишил ее этой возможности.

Третий их спутник, обогнав процессию, тревожно озираясь, стоял у открытой двери. Затащив в номер и уложив ее на кровать, они быстро заперли дверь и теперь стояли, тяжело дыша и поглядывая друг на друга.

– Бывают же в жизни удачи, а? – наконец сказал один из них, переводя дыхание. – Мы ее третьи сутки ищем, а она сама нам в руки свалилась…

– Что делать будем, Давид? – две пары глаз воззрились на мужчину, присевшего на краешек стола.

– Для начала помолчим, – хрипло обронил тот, не сводя с нее глаз.

– Жалко такой товар портить: красивая девка, – добавив что-то еще на своем языке, говоривший оседлал стул. – Может, разденем, посмотрим, что у нее там…

– Сиди и не дергайся, – обронил названный Давидом. – Что у нее там – не твоего ума и не твоих рук дело, понял?

Криво усмехнувшись, тот поднял руки в примирительном жесте:

– Все, понял… понял. Если ты ее для себя приберег – я пас.

Давид подошел к кровати, на которой лежала Алка, и присел перед ней на корточки:

– Хороша куколка, – он откинул ее растрепавшиеся волосы.

– Кто вы?! – с трудом приоткрыла она глаза.

– Помолчи немного… Голова болит?

– Болит, – она застонала. – Почему я здесь?

Она попыталась приподняться, но, всхлипнув, упала на подушки.

– Вы мне череп проломили!

– Нет. С тобой все будет в порядке, – Давид заухмылялся, – если, конечно, ты будешь умницей.

– Я и так стараюсь…

Голова раскалывалась, сосредоточиться на его словах ей никак не удавалось. В том, что она опять попала в какой-то переплет, сомневаться не приходилось. «Светка что-то там говорила про них… Господи, что на этот раз?» Алла закрыла глаза, мысли лихорадочно метались в голове, но ничего путного она из этого хитросплетения не выудила.

– Я так понимаю, – она осторожно прикоснулась к шишке на виске, – вы меня притащили сюда не для сексуальных забав.

Мужики заухмылялись, причем один из них скабрезнее остальных. Давид оглянулся на них и что-то быстро заговорил на своем языке. Те попытались было возразить, но – видимо, доводы прозвучали достаточно убедительные – быстро покинули номер.

Понемногу приходя в себя, Алка уселась на кровати и в упор уставилась на своего похитителя. Верхний свет был потушен, на тумбочке горел ночник, отбрасывая длинные тени. То ли полумрак сыграл свою роль, то ли эмоциональное напряжение, но вид мужчины, устраивающегося сейчас напротив на стуле, внушал ей такой ужас, что слова вязли в горле. Она судорожно сглотнула.

– Пить хочешь?

Она молча кивнула и поморщилась – боль не отступала. Он встал и подошел к холодильнику. Налив охлажденного сока, подал ей стакан. Причем проделал он это с такой природной грацией, что Алка невольно залюбовалась: «Надо же – ну прямо как ягуар какой-то!» Она начала его разглядывать.

Мужчина не был красив в общепринятом смысле этого слова. Черты лица его скорее были грубоватыми, но все в его внешности носило отпечаток внутренней силы и несгибаемой воли. «Хищник!» – сделала вывод Алка и поежилась. Такие мужчины подчиняют себе женщин, едва приподняв бровь. Мужчины же отступают в сторону, потому как соперничество с такими, как он, – проблематично.

Тот, в свою очередь, тоже разглядывал ее. Но по выражению его лица было трудно понять, о чем он думал. Когда молчание слишком уж затянулось, он обронил с легким акцентом:

– Ну и как… Рассмотрела?

– Да… – она замялась. – По-моему, мы не знакомы.

– Давид, – он протянул ей руку.

– Алла, – подумав, она тоже протянула ему руку.

Он молча перебирал ее пальчики, потом осторожно поднес к губам. Алла попыталась выдернуть руку, но он держал крепко. Нежно поцеловав ладонь, не выпуская ее из рук, сказал:

– Какие изящные пальчики… – видя ее смущение, заулыбался. – Как, впрочем, и все остальное… Может, снимешь пальто, здесь жарко.

– Спасибо… Я лучше пойду…

Давид еще шире заулыбался и рывком приподнял Алку с кровати. В одно мгновение он освободил ее от пальто и, отбросив в сторону, сжал ей плечи.

– Ты пойдешь тогда, когда я этого захочу…

– Так захотите, – пролепетала она чуть не плача. – Мне домой надо…

Все так же с полуулыбкой Давид притянул ее к себе. Алка уперлась руками ему в грудь.

– Пожалуйста! Я прошу вас… – две слезинки все же выкатились из глаз. – Мне страшно…

Слизав ее слезы языком, Давид жарко зашептал ей на ухо:

– А ты меня не бойся… Я не такой уж страшный… – Но видя, как ужас исказил Алкино лицо, нехотя отпустил ее и отошел к противоположной стене.

Судорожно расправляя платье, она пыталась прийти в себя. Но попробуй тут! Ей только что ясно дали понять, как она уязвима и беззащитна и что полностью находится в милости похитителей. Но что конкретно им нужно, сказано пока не было – это немного взбодрило ее.

Ноги совсем не слушались, да и голова немного кружилась. Оглянувшись, она уселась на стул и уставилась на свои руки. «Буду сидеть, пока ему не надоест играть в молчанку…» – упрямо заявила самой себе Алка.

Минуты тянулись бесконечно медленно. «Что он, интересно, затих там в своем углу?» – заерзала она. Наконец не выдержала:

– И долго я буду так сидеть?

Он тихонько засмеялся:

– Можешь прилечь… Учитывая поздний час и твое теперешнее состояние, это было бы уместнее.

– Нечего зубы скалить, – взорвалась она. – Сначала бьют меня по голове и тащат неизвестно куда, потом начинают приставать, а сейчас я должна сидеть и ждать непонятно чего…

– Я же сказал – сидеть не обязательно, можешь прилечь.

Алка вскочила и, размахивая руками, заорала:

– Не хочу я лежать, черт тебя побери… Я уйти отсюда хочу, и я уйду… – она решительно направилась к двери. Но не успела сделать и двух шагов, как была схвачена сильной рукой за шиворот и отброшена на кровать. Платье при падении задралось почти до живота, обнажив ее длинные ноги. Давид навис над ней, подобно каменной глыбе, и тихо, но внятно произнес:

– Замолчи…

От его голоса у нее по коже побежали мурашки – он напоминал шипение змеи, глаза не мигая обшаривали ее фигуру.

– Пикнешь еще – узнаешь, как я пристаю по-настоящему. Сиди тихо…

Стараясь натянуть платье на коленки, Алка судорожно сглотнула. Страх холодной рукой сжал сердце. «Молчи, идиотка!» – приказала она себе.

Протянув руку, он помог одернуть ей платье и снова тихонько рассмеялся. Тут дверь распахнулась и ввалились те двое. Они подошли к старшему – а что он был старшим, сомневаться не приходилось – и стали вполголоса строчить по-своему. «Ишь, иностранцы!» – неприязненно подумала она, сжавшись в комочек на кровати.

Страсти разгорались… Один из вошедших размахивал руками, то и дело указывая в Алкину сторону, и что-то рассказывал, причем недовольство явно было написано на его лице.

Второй поначалу стоял в стороне, но потом присоединился к говорившему, и они вдвоем насели на Давида. Тот, засунув руки в карманы брюк, не перебивал, время от времени в знак согласия кивая головой. Наконец они умолкли, выжидательно уставившись на Алку. Она внутренне подобралась. Ощущение, когда на тебя лупятся трое незнакомых мужиков, было не из самых приятных.

– Я хочу задать тебе несколько вопросов. Будет хорошо, если ты правильно ответишь на них… – Давид поставил стул рядом с кроватью, сел, положа ногу на ногу, и пристально посмотрел на замершую Аллу. – Если меня устроят твои ответы, пойдешь домой. Ну так как?

– Валяйте… Последнее время я только и делаю, что на вопросы отвечаю…

– Вот и умница! – он протянул руку, и его соплеменник подал ему что-то. – Для начала хочу узнать, где сейчас этот человек? Ты ведь наверняка знакома с ним?

С этими словами он протянул ей фотографию. Алка взглянула на снимок и обомлела. На нее смотрело улыбающееся лицо Сереги, который бережно обнимал девушку… Девушкой, конечно же, была она.

С того весеннего дня прошло несколько лет, но не узнать ее было бы трудно. «Понятно теперь, как они меня нашли… – с горечью подумала Алка, потом в душе поднялась волна раздражения на друга детства. – Что-то уж слишком много таинственности вокруг его имени за последнее время».

– Да, я его знаю. Но где он может быть сейчас, понятия не имею, – она равнодушно пожала плечами. – Я бы тоже не прочь пообщаться с ним… Последний раз я видела его недели три-четыре назад.

– И что – где живет тоже не знаешь?

– Почему не знаю? Этажом выше, в моем подъезде. Можно подумать, вы не знаете… – Алка фыркнула и недоверчиво посмотрела на них. – Эту фотографию могли показать кому угодно. Город маленький, здесь каждая собака друг друга знает.

– Возможно… Но рисоваться нам было не резон… – ухмыльнувшись, Давид подал ей пальто. – Одевайся. Поедем, покажешь, где…

Застегивая пуговицы трясущимися пальцами, Алка лихорадочно соображала: что такого мог натворить Серега, что они его разыскивают. Причем делают это аккуратно, не привлекая лишних свидетелей. «А что, если мне заорать в фойе… Там милиционер дежурит…» – судорожно сглотнув, она опустила глаза, боясь встретиться с кем-нибудь из них взглядом.

Словно прочтя ее мысли, Давид хитро заулыбался и тихо пропел:

– И не думай выкинуть что-нибудь… Прикончу на месте.

С этими словами он обнял ее за талию и повел к выходу.

На лестнице им никто не встретился, но около стойки дежурного маячил молоденький сержантик. Он лениво накручивал диск телефона и вяло поглядывал по сторонам. Алка уставилась на него, пытаясь взглядом проникнуть в его сонное сознание. Милиционер скользнул по ним взглядом и продолжил свое занятие. Она не отводила от него умоляющих глаз, но, вовремя среагировав, Давид зашептал ей на ухо:

– Опусти свои глазки… И ты, и мент этот… на прицеле у ребят. Нам не нужны неприятности…

С этими словами он распахнул входную дверь, и они вышли из гостиницы. С каждым шагом надежда на спасение гасла, а когда ее запихнули на заднее сиденье потрепанной «Ауди» – исчезла совсем. «Что теперь будет?.. – простонала Алка мысленно. – Они ведь и меня потом уберут как лишнего свидетеля… О боже!!!»

Ужас холодом пополз по позвоночнику. Она указывала кратчайший путь к дому, моля бога о том, чтобы в ее квартире дежурила милиция. Но богу в тот день было не до нее… Ее окна были темны, как, впрочем, и Серегины. «Господи, хоть бы его дома не было… Ведь скитался же где-то все это время, может, и опять нет его…»

Но Серега был дома. Он безмятежно спал, раскинув руки в разные стороны, и слегка похрапывал.

Алка в очередной раз подивилась ненадежности наших запоров – один из ее сопровождающих поколдовал немного с отмычкой над замком, и дверь бесшумно распахнулась. И сейчас они, обступив Серегино ложе, вполголоса о чем-то совещались. Затем Давид извлек из-под плаща пистолет и, сняв его с предохранителя, слегка ударил им по виску спящего.

– Давай, падла, просыпайся…

Серега слегка застонал, а потом резко подскочил на кровати.

– Кто здесь?

– Свои, не бойся, – один из спутников Давида включил бра в изголовье. – Не вздумай шуметь – мозги вышибем! И тебе, и бабе твоей.

Тут только Серега обратил внимание на Алку, которая стояла, дрожа всем телом, чуть в стороне.

– Ты-ы, – выдохнул он. – Как, ты с ними? О господи, Алла!!! – он взлохматил волосы и с укором смотрел на нее.

– Не смотри на меня так! Я не виновата! У них наша фотография. Они меня поймали… – не выдержав, она заревела, по-детски размазывая по щекам слезы.

– Не плачь, мы сейчас все уладим, – он встал с постели, натянул спортивные штаны и, приветливо улыбаясь, протянул руку Давиду. – Здорово, брат. Зачем девушку пугать? У нас ведь с тобой дела, а не с ней. Пусть идет, а мы всегда договоримся, ведь так?

Проигнорировав протянутую руку, Давид хмуро смотрел на него и оптимизма с ним явно не разделял. Затем, резко выкинув вперед руку, сильно ударил Серегу.

– Где деньги?! Я заплатил тебе за товар, а ты что мне подсунул?

Непонимающими глазами Серега смотрел на говорившего, утирая кровь, сочившуюся из разбитой губы.

– Ты чего, брат? Я все привез тебе, как обещал. Уговор был? Был. Я тебе микросхему – ты мне бабки… По-моему, все справедливо…

– Да… не спорю, все так бы и было, если бы ты мне туфту не подсунул.

– Как… туфту? – Серега переводил взгляд с одного непрошеного гостя на другого. – Ты чего городишь? Схема была из надежных источников… Ничего не понимаю…

– А мне плевать, понимаешь ты или нет. Микросхема твоя чистой воды подделка… Кто тебе ее втулил, я не знаю и не хочу знать. Мне нужны назад мои деньги. Надеюсь, я доходчиво объясняю… Если же будешь упрямиться, то мы поговорим по-другому и начнем с девочки твоей, – с этими словами Давид подошел к окаменевшей Алке и грубо схватил ее за шею. – Хороша куколка. Понравится тебе, если мы на твоих глазах ее поимеем все хором, а?

Алка переводила взгляд с одного на другого, но Серега упорно отводил глаза. Словно в подтверждение своих слов, Давид толкнул девушку на кровать и начал расстегивать брюки.

– Сережа, пожалуйста, сделай что-нибудь! – от страха голос ее то и дело прерывался. – Про что они говорят? Отдай им все! Я тебя умоляю!

Серега рухнул в кресло и обнял себя руками. Раскачиваясь из стороны в сторону, он не произносил ни слова.

Алке казалось, что она сходит с ума. Разум отказывался принимать происходящее. Володька с Николаем не раз пытались внушить ей, что Серегина роль во всем этом далеко не второстепенна, но она упорно отказывалась верить.

Давид между тем деловито освобождал ее от одежды. Алка даже не пыталась сопротивляться, понимая, что ему тут же придут на помощь его сородичи. Пустыми глазами она смотрела прямо перед собой и задыхалась от слез.

– Ну что, друг! Мне начинать или, может, ты опомнишься? – сорвав с нее все до последнего, Давид вопросительно смотрел на Серегу. – Ты хоть посмотри, как она хороша.

Серега поднял голову и глазами, полными боли, посмотрел на Алку:

– Прости меня, малыш! Прости! – Потом, переведя взгляд на Давида, он почти прокричал: – Оставь ее… Разбирайся со мной, но не трогай ее!

Гладя медленными движениями ее застывшее тело, Давид насмешливо посмотрел на него:

– А как мне с тобой разбираться? Ну разве… убить. Если учесть, как ты меня кинул – это было бы слишком просто… Но еще не поздно… Верни деньги, и я уйду.

– У меня нет этих денег!!! Нет, понимаешь!.. – Серега вскочил и кинулся на Давида, но тот, быстро среагировав, поднял пистолет и нацелился ему в лоб.

– Стой, где стоишь… – И, не опуская руки, гаденько улыбаясь, спросил: – Как это нет денег? Куда же ты столько потратил за такое короткое время?

– У меня их украли… Я положил их в свой тайник, а когда пришел через несколько дней – их нет. Я ничего не мог понять… – Серегу сотрясала крупная дрожь, он переводил взгляд с пистолета на Алку.

Она лежала, глядя в одну точку, безучастная ко всему. В какой-то момент Алла открыла рот, чтобы признаться в похищении этих злополучных денег, но язык упорно отказывался повиноваться.

– Отпусти ее, прошу тебя… Она ни в чем не виновата. Она даже не моя девушка, зачем ей страдать? – умолял между тем Серега.

Словно погрузившись в раздумья, Давид медленно подходил к нему.

– Может быть, я ее и отпущу… Но это – может быть… А может, я оставлю ее для себя – она мне очень понравилась. Но тебе, сука, я даю два дня сроку. Два дня – не больше. Если денег не будет, ты пожалеешь, что не умер сегодня…

Склонившись над Алкой, он потрепал ее за щеку и обронил:

– Давай одевайся, представление окончено. Нам надо спешить, дорога предстоит неблизкая, – потом, обернувшись к Сереге, добавил: – Кстати, деньги привезешь туда же, где забирал. Я не собираюсь дольше оставаться в вашей дыре. И не думай смыться – найду везде…

По тому, как опасно сверкнули его глаза, сомневаться не приходилось – найдет!

Видя, что Алка никак не отреагировала на его слова, наклонился и вкрадчиво произнес:

– Ты оденешься сама или нам с ребятами помочь?

Отпрянув от него, как от прокаженного, она начала негнущимися пальцами натягивать на себя одежду. Желание рассказать бандитам всю правду пропало окончательно. Какое-то внутреннее чувство подсказывало ей, что теперь ситуации она не спасет. Алка не могла сказать точно, что натолкнуло ее на эту мысль: то ли блестевшие интересом глаза главаря, когда он смотрел в ее сторону, то ли явное пренебрежение к Серегиным мольбам за нее, но она промолчала…

Полностью одетая и ведомая с двух сторон под руки, она последний раз оглянулась на своего друга детства. Серега плакал! Плечи его вздрагивали, потом, вскинув голову, он посмотрел на нее полными муки глазами: