Текст книги "Личное дело соблазнительницы"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 9

Конца кошмара под названием допрос не предвиделось.

Сначала своими вопросами ее изводил тот, что постарше, представившийся Вешенковым Артуром Всеволодовичем.

Именно он еще у нее дома разулыбался, сообщив, что она убила – чушь какая! – Сергея Ивановича. И именно он потом, уже у себя в кабинете, постоянно морщась и зеленея лицом, пытался доказать ей и себе, наверное, в первую очередь, какая она злодейка.

Он для себя уже все решил. Это Алиса поняла почти мгновенно. У него уже готово было для нее обвинительное заключение, хотя в папке с делом и шуршали всего три страницы. И вопросы он ей задавал скорее из вредности и из чувства долга.

Спрашивал, что-то говорил и говорил, пытался запугать, потом снова начинал походить на нормального человека, даже чай предлагал. Она отказалась.

Артур Всеволодович ее презирал, и она его вполне понимала.

Как же было не презирать молодую истеричную особу, решившую пристрелить своего начальника только за то, что тот ее уволил!

Но вот ведь незадача: она никого не убивала! И убить была неспособна! Не той она была масти, не того склада ума. Если ее мыши в собственной квартире едва не затоптали, то о каком убийстве речь, господа?!

Господ, облеченных властью, ее отношения с домашними грызунами совершенно не интересовали. Их интересовало ее признание, или оформление явки с повинной, как ими это трактовалось, и ничего более.

Она, по их мнению, убийца. Обязана была во всем сознаться. Сознаться в самые кратчайшие сроки и не мешать занятым людям продолжать дальше делать свое нужное и важное дело.

Она почти со всем была согласна, кроме одного.

Сознаваться в том, чего не делала…

Нет уж, увольте, это не про нее.

Глядя сквозь завесу взлохмаченных волос на наливающегося желчью Вешенкова, Алиса вдруг обрела странную уверенность, граничащую с упрямством, что если она будет и дальше стоять на своем, то все наладится. И в ее жизни. И в жизни этого несчастного, страдающего то ли от несварения желудка, то ли еще от какой хвори, заставляющей его лицо всякий раз болезненно сжиматься.

Потом его неожиданно вызвали в коридор, и по какой-то причине он уже не вернулся. Ему на замену явился его товарищ, тот, что помоложе.

Он вошел, глянул на нее без предвзятости и напускной суровости. Представился Валерием Степановичем, проигнорировав рабочее место Вешнякова, оседлал соседний с Алисой стул. Уложил подбородок на его спинку и какое-то время молча ее рассматривал.

Взгляд был приятным. Парень тоже был ничего и чем-то походил на Юру-юриста, который сегодня поутру…

О, боже!!! Она совершенно забыла о его предложении и о том, что он должен явиться на ужин и провести потом с ней ночь, а то и весь остаток жизни.

Она обо всем забыла с этим дурацким происшествием.

Так, стоп!

Куда и как он явится, если все сотрудники фирмы к этому часу на ушах? Юра наверняка тоже. И все, как один, утверждают, что видели ее входящей в приемную с пистолетом… Или пистолета не видели, просто поняли по звуку выстрела, что это именно она притащила оружие, если не взяла его напрокат у охранника…

Какая чушь!!! Какая белиберда!!!

Алиса, не удержавшись, фыркнула. Валерий Степанович тут же поспешил обидеться и даже проговорить с заметным осуждением:

– На вашем месте я бы так не радовался. Радоваться особо нечему! Все факты говорят о том, что…

– Простите, что я вас перебиваю. – Алиса вдруг набралась решимости, в конце концов Валера в отличие от Вешенкова смотрел на нее без желчи, а значит, можно было и попробовать доказать ему хоть что-то. – Но не могли бы вы мне подробнее рассказать, кто именно видел меня? Каким образом? Ну, то есть, я хотела сказать, с какого расстояния? Со спины ли, в профиль или как? Видно ли было мое лицо и все, что к нему прилагается? Вы же не будете отрицать, что перепутать кого-то с кем-то не так уж трудно на расстоянии. И если, к примеру, человек этот обладает какой-нибудь отличительной особенностью…

– Что вы имеете в виду? – рассеянно поинтересовался Валера, сбитый с толку ее сообразительностью.

– Я имею в виду свои волосы, Валерий Степанович! – воскликнула Алиса и для наглядности, захватив прядь волос, потрясла ею в воздухе. – На нашей фирме я одна рыжеволосая, понимаете! Если вдруг кто-то издали увидел женщину похожей комплекции да еще с волосами точно такого же цвета, то сразу что подумают? Правильно! Подумают, что это я! Но это была не я, понимаете! Меня там не было и быть не могло. Я бродила по рынку и делала покупки.

– Что конкретно вы купили? – зачем-то спросил Валера и полез в карман за блокнотом.

Он сам себе удивлялся. Неужели действительно собирался ехать на рынок и опрашивать продавцов? Так это же просто смешно! Через них за день проходит столько народу, что… Хотя, с другой стороны, девушка колоритная, с такими шикарными волосами могла и запомниться.

Он быстро записал, где, у кого и что конкретно Алиса купила. Снова спрятал блокнот в карман и снова посмотрел на нее с добрым сочувствием.

– Зачем кому-то имитировать вашу внешность для того, чтобы совершить убийство, как думаете?

Спросил и тут же перепугался. Услышал бы Вешенков, накричал бы. Подобного заигрывания с подозреваемыми Артур не терпел и никогда не позволял преступнику давать волю воображению, тем самым сбивая с толку следствие. Но Валере вдруг стало интересно ее мнение. Что она сможет сказать?

Сказала! Да столько всего, да так, что у него просто рот открылся от удивления и еще от желания тут же броситься и начать проверять ее слова. Может, правда?

– Всем было известно, что утром меня уволили. Уволили со скандалом, которому предшествовало… Ну, да это пока неважно, – начала Алиса уверенно, она еще пока не растеряла упрямства и решила идти до конца. – Так вот я наверняка выглядела расстроенной со стороны. Да так, скорее всего, и было. Человек, который это видел, решил использовать это в своих личных целях. Он дождался моего ухода, надел парик и… и убил Сергея Ивановича.

– Человеком, по-вашему, должна быть непременно женщина?

Версия была так себе, на слабую троечку, но все же версия. Сбрасывать ее со счетов тоже не стоило, кто знает, куда она может вывести.

– Почему обязательно женщина?! Это мог быть и мужчина, худощавый, примерно одного со мной роста… – Алиса едва не ахнула, вспомнив о начальнике их охраны, тот был ровно с ней одного роста. – Одежда… Хороший грим, парик, вот вам и идентификация личности Алисы Соловьевой.

– Логично, но слишком вычурно. К тому же для мужчины… Нет, вряд ли это мог быть мужчина. Велика вероятность напороться на кого-то в коридоре. Если это работник фирмы, представляете эффект при встрече?

Валера говорил скорее для себя, чем для нее, мысленно попутно в деталях обсасывая возможность того, что преступником мог оказаться мужчина.

Да нет же, какой к черту мужчина! Женщине гораздо удобнее дойти незамеченной до приемной, надев рыжий парик…

Снова ерунда получается. Предположим, это какая-то Вера, Таня, Валя, которую все хорошо знают как в лицо, так и по комплекции. Она надевает рыжий парик и марширует по коридорам фирмы, потому как, по словам очевидцев, видели Алису в самых разных местах: на лестнице между первым и вторым этажом, в фойе, в коридоре, ведущем к приемной, и возле лифтов. Если переодетой женщиной была сотрудница фирмы, то… То снова вздор! Кто-нибудь да непременно узнал бы ее и подивился бы маскараду. Как ни прячься, где-нибудь да прокололась бы.

Получается… Получается, что либо это была совершенно посторонняя женщина, либо сама Алиса Соловьева.

Верить в злой умысел этой рыжеволосой Валере, как ни странно, не очень-то хотелось.

Алиса выглядела вполне нормальным человеком, не способным из-за такой ерунды, как увольнение, всадить пулю начальнику прямо в сердце. Хотя это был не аргумент, но все же! Все же ему не верилось. И ни о какой презумпции невиновности здесь речь не шла. Все дело в личной симпатии. Нравилась Валере эта рыженькая. Узнал бы Вешенков, убил бы, не сходя с места. Насмешками бы сгноил и никогда не доверил бы такого серьезного дела, как расследование убийства.

– Хорошо… – начал снова Валера, осторожно бросив взгляд на часы, давно пора было ее отпускать, Попенков же звонил, а отпускать не хотелось. – Некто знал о ваших неприятностях, я имею в виду увольнение, и воспользовался ситуацией… Черт! Вот не получается ничего, Алиса Михайловна!

– Что не получается?

– Да ничего! Мужское участие исключается. Женщина… Женщина тоже, скорее всего, не могла быть сотрудницей вашей фирмы. Убийцу видели в самых различных местах. Нарядись кто в рыжий парик, это сразу вызвало бы кучу недоуменных возгласов. Хоть спиной поворачивайся, хоть как, но узнали бы непременно! По походке, повороту головы, одежде опять же…

– Значит, это кто-то посторонний!

– Посторонний?

– Ну да!

– А как мог посторонний узнать за такой короткий промежуток времени, что вас уволили, к примеру? Что вы покинули стены офиса? Что уволили вас со скандалом? Как мог посторонний человек, не присутствующий там, узнать обо всем этом? Вы же не станете утверждать, что это совпадение!

Совпадениям Валера никогда не доверял. Никогда! Принципиально! Любое совпадение, считал он, имеет вполне обоснованные и закономерные предпосылки. Правда, он не умел никогда обосновать, по этой части Вешенков специализировался. Зато по сбору информации Валере не было равных.

Пока что у него не было информации, и Вешенкову нечего было складывать, обосновывать и искать логическую подоплеку. Скорее всего, тот и не захочет этого делать. Для него Алиса Соловьева заведомо виновна…

– За что вас уволили? – решился задать последний вопрос Валера, время поджимало, пора было отпускать Соловьеву под подписку о невыезде. – Прямо так вот скоро и со скандалом?

Черт побери!!! Черт побери все на свете! Он, кажется, попал в самую точку.

Девушка снова съежилась, лишившись настырной уверенности, что с ней все будет хорошо. Он всеми нервами чувствовал, как живет и крепится в ней с каждой минутой эта самая уверенность. И тут вдруг бац, и ее не стало! Испарилась, растворилась, съежилась, и это от одного только вопроса!

Что-то тут не так… Что-то не так с ее увольнением. Гадкое там что-то и сокрытое от посторонних глаз, иначе с чего это ей загораться таким заполошным румянцем?!

Может, она спала с ним?! Спала почти под боком у жены?! А когда Сергей Иванович решил покончить со служебным романом, взяла и убила его?

Вот эта версия уже чуть лучше. Вполне похожа на правду, а то убила, понимаешь, потому что уволили! Тут по миру тогда от трупов протолкнуться негде было бы.

Нет, милая Алиса Михайловна, не из-за увольнения ты его кокнула, если это ты, конечно же…

– Итак, мне хотелось бы знать, за что вас уволили? – разбавив свою любезность напускной суровостью, еще раз спросил Валера и покосился на часы.

Скоро девять вечера!

Девушка сильно устала, под глазами обозначились темные круги, волосы спутались, плечи поникли. Может, додавить? Может, совсем немного осталось до того, чтобы она во всем призналась? Если ей есть, конечно же, в чем признаваться…

А ведь Попенков звонил лично и просил за нее, значит, его за нее тоже просили. Кто, интересно? Кто-то более влиятельный, чем их Попенков, или дело в чьих-то дружеских или родственных связях?

Ох, и зачем он выбрал эту профессию?! Ушел бы в рейс дальнобойщиком и колесил бы по стране, а то где и подальше. Ни проблем тебе, ни решений, которые необходимо принимать. Нет, вот если Вешенков уйдет, то и он не останется. Тот все здоровье и чувства на службе растерял. Ему так не хочется. Он хочет быть и оставаться живым. И в каждой красивой девчонке, четвертый час изнывающей от допроса, не видеть беспринципное чудовище…

– Я повторяю… – еще более грозно, чем в предыдущий раз, повторил Валера, уставший ждать ее ответа. – За что вас уволили, гражданка Соловьева?

– За распутство, – проговорила Алиса и глянула на следователя с тоской.

– За что?!

– За распутство, которого я не совершала. – Голова ее совсем поникла, упершись подбородком в грудь. – Кто-то подсунул моему шефу порнографические фотографии, и еще был сайт в Интернете… Это все запутано так…

И она очень длинно и путано начала ему рассказывать обо всем.

О том, как попала на фирму, как все удачно складывалось поначалу. И как потом начали пропадать у нее документы из стола и файлы из компьютера, как потом находились в самых невероятных местах. Приплела сюда еще каких-то мышей, что не давали ей спать ночами. Валера, если честно, так и не понял, при чем тут мыши. Ну, да ладно. Ее рассказ заслуживал внимания, а ненужные подробности он как-нибудь перетерпит.

Потом подробно остановилась на том, как с Юрой-юристом наблюдали за странным поведением некоторых своих коллег, включая покойного ныне начальника.

С Юрой нужно будет переговорить отдельно, сделал себе пометку Валера, без труда вспомнив молодого человека, сбивчиво повествующего о том, как не обернулась на его зов Алиса.

Сумеет или нет тот подтвердить ее рассказ?..

Ну и завершением ее путаного повествования стал рассказ о событиях, предшествующих сегодняшней трагедии.

– Как, как, говорите, называется этот сайт? – заинтересовался Валера, делая очередную пометку в своем рабочем блокноте.

Алиса повторила. Не удержалась ведь и рассказала про визит Матвеева после ее возвращения с рынка. И впутывать вроде не хотелось, а с другой стороны, может это ее алиби.

– Ладно. – Валера со стуком закрыл дверцу сейфа, спрятав там тонюсенькую папку с начатым сегодня делом. – Пора ехать. Поздно уже.

– Куда ехать?! – Алиса чуть приподнялась со стула, но тут же без сил рухнула на него снова. – Куда ехать, Валерий Степанович?

– Домой, наверное. Вам ведь нужно домой, Алиса Михайловна? – Дождавшись ее утвердительного кивка, Валера вдруг неожиданно даже для самого себя предложил: – Хотите, я вас подвезу?

Она хотела! Еще как хотела поскорее выбраться из этих мрачных застенков и идти, бежать, ехать куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого жесткого казенного стула, от угрюмых черных окон без занавесок, от чахоточного фикуса, согнувшегося в кадке в углу. Подальше от всего…

А он ничего, этот зеленоглазый симпатичный парень, хотя и пытался казаться суровым. И работой своей он вряд ли гордится. Не то что его напарник. Тот был мастером своего дела, мастером укладывать людей штабелями на нары, даже не разобравшись.

Почему вот он ни разу не спросил ее о причинах увольнения? Почему?! Уверен был полностью в том, что она убийца? Рано, как говорится, радовался.

А вот Валера спросил! Спросил и записал почти все до слова. И даже не побрезговал ее подвезти…

Мимо дежурной части они прошли в полном молчании. Так же молча вышли на улицу. Валера, не произнося ни слова, махнул рукой в сторону автомобильной стоянки, где сиротливо жалась к высокому забору его потрепанная «девятка». И тут же заспешил к машине, опережая Алису.

Она шла неторопливо, вдыхая вечерний воздух полной грудью.

Кто бы мог подумать, что, лишившись на четыре часа всего того, что включало в себя понятие свобода, она моментально поймет, как здорово будет обрести все это опять.

Обрести и заново познать.

И мелкий накрапывающий сентябрьский дождь уже не казался нудным. Что-то мудрое слышалось в загадочно шлепающих по опавшим листьям каплях, мудрое и обещающее. Тускло поблескивала умытым асфальтом площадь перед зданием, уродливым осьминогом разветвляясь на подъездные дорожки и тупички.

А пахло-то… Пахло как!

Никогда Алиса не представляла прежде, что осень может быть так щедра на ароматы. И не слышалось ей печали в умирающем дыме прибитого дождем костра. Пряной горечью отдавало от омытых строгих деревьев. А в притихших намокших листьях все еще чудился звон заблудившегося июльского солнца…

Кажется, Валера понял ее состояние, потому как ни торопил, со стороны наблюдал за ней. Даже под капот залез, бедолага.

– Спасибо вам, Валера, – поблагодарила Алиса, надышавшись до звона в ушах. – Можно без Степановича?

Субординация!!! Не сметь!!! Тут же выполз из-за заднего бампера фантом позеленевшего от злости Вешенкова.

– Можно, – настырно тряхнул головой Валера, заставив фантом убраться восвояси. – Я так вообще за доверие, Алиса… без Михайловны?

– Без нее!

– Мне же не посадить, мне разобраться хочется! В наших с вами интересах полностью доверять друг другу, – чуть слукавил Валера, откровенничать с ней он, конечно, не собирался.

– Я за! – Алиса забралась на переднее сиденье, захлопнула дверцу и развернулась к нему лицом. – Готова сотрудничать! Только… Только вы уж не повторяйте через слово, что я убийца! Если говорить кому-то, что он верблюд…

– У него горб вырастет, это я помню. И понимаю ваши чувства. – Валера улыбнулся, завел машину и медленно выехал с милицейского двора. – Не понимаю другого… Зачем вам так гадить, к примеру? Началось ведь все с мелких пакостей, это я про документы, которые пропадали. Стопроцентно делал кто-то из своих. Продолжилось откровенным компроматом… Здесь я затрудняюсь что-либо прогнозировать. Никаких соображений нет на этот счет? Может, вас кто-то ревновал к Калинину и торопился устранить?

– Не знаю, – промямлила Алиса, тут же вспомнив о своих подозрениях в адрес Матвеева. – Нет никаких догадок! Ну, просто никаких!

– Ладно, – быстро смирился Валера, не поверив ни слову.

Не могло у такой девушки не быть воздыхателей, рассудил он про себя. Тайных ли, явных, но не быть не могло. Где воздыхатели, там конкуренция со стороны женщин. Где конкуренция, там ревность, где ревность, там низменные страсти…

Понесло! Это снова Вешенков влез в его мозги, желчно ухмыляясь, и тут же отпустил что-то едкое про шекспировские страсти. Валере пришлось немного осадить свой пыл и продолжить внимательно слушать Алису. Она, между прочим, говорила неглупые вещи.

– Знаете, иногда мне казалось, что все это делается из ненависти. Кто-то за что-то меня ненавидел и поэтому подставлял. Потом… Потом я вдруг принялась подозревать Матвеева. Прямо вот сегодня подозревать начала. Думаю, может, это он все подстраивает. Ну, чтобы я ушла с фирмы и устроилась к нему. Но потом…

– Потом? – Валера как раз сворачивал к ней во двор, жалея о том, что времени на допрос оказалось слишком мало, что дорога до ее дома оказалась такой короткой, а мыслей у них на двоих слишком много.

– Потом в связи с этим убийством… Это не Антон! Он не мог убить для того, чтобы досадить мне!

– Правильнее уж выражаться, чтобы посадить, а не досадить!

– А ведь и правда! – Алиса вдруг разволновалась, словно только что босой ногой нащупала дно в бездонной луже, кишащей пиявками. – А ведь вы правы, Валера! Кому-то понадобилось посадить именно меня! К чему тогда весь этот маскарад?! Я – всему причиной! Гадили мне, подставляли меня, посадить решили именно меня!

– Почему?!

– Хотелось бы мне знать! – воскликнула с горечью Алиса, выбираясь из машины на улицу. – А вам, Валера, спасибо большое!

– За что! – Он чуть пожал плечами.

Благодарность ее была приятной, этого он отрицать не мог. Пускай непрофессиональные совсем чувства. Пускай расслабился, пойдя на поводу у ее рассуждений, но…

Но не хотелось ему думать и не верилось совсем, что она убийца! А захотелось вдруг доказать всем и себе как раз обратное.

Ведь он и милицию выбрал, можно сказать, как раз из-за этого, чтобы разбираться!

Льготы были, пускай. Зарплата тоже сейчас приемлемая. На заводе, соседнем с его домом, мужики за гроши ломались с утра до вечера и ничего, не жаловались. Чего ему тогда ныть? И с жильем опять же проблему решили, поселив в однокомнатной ведомственной квартире. Помогали, отрицать нечего.

Но изначально-то!..

Изначально он только и хотел, что разбираться по чести и по совести, ну и по фактам, конечно. И не был он чересчур правильным, нет. Нормальным он был. Кулаком себя в грудь не бил. Фильмы голливудские презирал за фальшь и глупость. Осторожничал, когда того требовали обстоятельства. И не предавал еще своего друга и напарника – Вешенкова Артура Всеволодовича, считая его своим наставником и всегда прислушиваясь к его советам. А тут вдруг…

А тут вдруг Валера поймал себя на мысли, что не хочет, чтобы завтра Вешенков вышел на работу. Вот дела, а!

Захотелось, чтобы Артур приболел немного, прости, господи, крамолу такую. Чтобы Вешенков взял больничный. Или с Лялькой своей укатил куда-нибудь на отдых недельки на две.

Успеет он за две недели управиться с делами Алисы, которую кто-то усиленно запихивал по другую сторону зеркала? Будет стараться, а что делать?..

Обо всем этом думал Валера, не без удовольствия наблюдая за тем, как идет к своему подъезду Соловьева. Красиво идет, грациозно, невзирая на дикую усталость.

Как она потом медленно открывает дверь и скрывается за ней в темном парадном. И как потом через пять минут… выбегает на улицу с диким воплем: «Помогите!»

Воздав хвалу своему замешательству, Валера выпрыгнул с водительского сиденья и побежал ей навстречу.

– Что?! – выдохнул он сразу же, как поймал Алису на бегу и для чего-то прижал к себе, видел бы Вешенков…

– Антон!!! – заорала она страшно прямо ему в ухо.

– Антон? Какой Антон? Валерой меня зовут. Что с вами, Алиса? Да успокойтесь же! – Он отодвинулся и, крепко удерживая ее за руки, с силой тряхнул, пытаясь привести в чувство. – Ну! Будем говорить связно?

Алиса часто-часто затрясла головой.

– Молодец, Алиса Михайловна. А теперь по порядку. Кто такой Антон?

– Антон! – слабо пискнула она и опасливо глянула себе за спину. – Матвеев Антон!

– Так, понял. – Он сразу вспомнил и понял, о ком речь. – Антон Матвеев… Чем он вас так напугал? Правильнее, что с ним?

– Его… – Даже в свете слабого вечернего освещения Валера заметил, каким страшно бледным сделалось лицо Соловьевой.

– Ну что его?! Что?!

Можно было и не спрашивать. Беда случилась! Беда с этим Антоном Матвеевым.

– Его, кажется, убили, – скороговоркой выпалила Алиса и тут же, потеряв сознание, рухнула Валере на руки.