Текст книги "Связанные"
Автор книги: Галина Краснова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава 4
Правда и ложь
(в этой главе автор меняет порядок повествования)
Отец лжи, бесспорно, дьявол, но по небрежности он не запатентовал свою идею, и теперь его изобретение сильно страдает от конкуренции.
Генри Шоу
Дарелин
Женька, этот мой храбрый воробышек, заснула, так и не дождавшись полночи, трогательно уложив голову мне на колени и опутав меня своими волосами. И, как ни странно, меня это успокаивало, предавало уверенности. Правда размышления мои ушли совсем не в ту сторону. Поглаживая ее по голове и прислушиваясь к тихому сопению. Я планировал нашу совместную жизнь. В первую очередь необходимо обустроить мой замок для ее присутствия. Особенно обезопасить все лестницы, чтобы она не упала. Да и вообще, это больше не холостяцкая берлога. А еще было бы неплохо построить небольшой домик, в котором мы проведем медовый месяц. Конечно, с тем расчетом, что мы там проводить то время, когда нам захочется побыть только вдвоем, без детей и слуг.
Женька дернулась и застонала, а я привычно усадил ее к себе на колени и крепко обнял, нашептывая успокаивающие слова и осторожно целуя. Еще не прошло ни одной ночи без ее кошмаров. И я не мог с ними справиться, что довольно сильно угнетало и заставляло чувствовать свою беспомощность.
– Я вижу, что ты чересчур привязался к этой девчонке.
Занятый успокаиванием своей Наследницы, я даже не заметил прибытия демиурга.
– Это не должно тебя волновать, – ровно произнес я, стараясь говорить тихо, чтобы не разбудить Женьку.
– И тем не менее, меня это волнует. Все проблемы от женщин. Жалкие, эгоистичные существа, так и норовящие помешать великим планам, – пробурчал мой собеседник, устраиваясь в кресле.
Я насторожился, понимая, что речь сейчас идет совсем не о Женьке. Уложив свою Наследницу поудобней на кровать, я укутал ее и прикрыл заклинанием, чтобы не проснулась, если мы начнем говорить на повышенных тонах.
– Ты имел в виду мою мать? Она была прекрасной женщиной, и ты не имеешь права ее осуждать. Только не ты, бросивший собственного ребенка на произвол судьбы.
Демиург поморщился как от зубной боли, но быстро взял себя в руки. А жаль. Мне редко когда удается увидеть его в таком состоянии.
– Давно тебе следовало рассказать всю правду. Я любил ее. Видит Сущий, я ее любил. Но она была мелочной, эгоистичной тварью, решившей из-за дурацкой обиды на меня уничтожить весь этот мир. Она вступила в орден, который поставил себе цель: вызвать Пожирателей Миров, а ты знаешь, чем бы все это закончилось.
Я стиснул зубы, сдерживая ярость. Хотелось схватить этого надменного шакальего выродка за шкирку и хорошенько избить, чтобы не смел больше трепать языком на счет женщины, ставшей для меня святой.
– Она вступила в орден, и ты ее убил? – процедил я сквозь зубы.
Демиург вскочил и заметался по комнате, выдавая свое смятение.
– О, она не просто вступила! Она уже через три месяца стала правой рукой главы, а еще через три месяца я узнал, что она беременна от него. От него! И я приказал! Да, я приказал эльфам из Ордена Чистого Света уничтожить их. Я подсказал им, когда эта шлюха ушла на очередную свиданку и послал их. Служители Ордена выполнили свою работу безукоризненно. Эти двое умерли быстро. А в последующие десять лет я уничтожил всех последователей до одного. Всех еретиков. Я спас свой мир, спас всех его житилей, пожертвовав ею. Это был мой долг, как Демиурга, – кричал он.
Я сжал кулаки, стараясь не выдать своей ярости. Долг, значит? Вранье! Все это – сплошное вранье. Из-за банальной ревности он убил мою мать и разрушил мою собственную жизнь.
– Спас мир? Я тебе не верю. Ты убил ее, потому что она посмела задеть твою гордость. Так почему бы тебе было не убить заодно и меня? Вдруг я тоже всего лишь ублюдок, сын одного из ее любовников? Ведь из твоих слов следует, что она была шлюхой, – кипел я.
Демиург как-то сразу успокоился. Бросив на меня недовольный взгляд, он подошел к кровати и за волосы приподнял голову Женьки так, чтобы взглянуть ей в лицо. Я зарычал, готовый броситься на него за этот презрительный и унизительный жест.
– Не трогай ее!
Пальцы Кеса медленно разжались, и голова моей малышки безвольно упала на подушку.
– Я не причиню ей вреда, не переживай. Не хватало еще ссориться с тобой из-за такого пустяка, – пренебрежительно бросил он.
Демиург тяжело опустился в кресло и жестом попросил поступить меня так же. Я сел на кровать и уложил голову Женьки к себе на колени. Зарывшись руками в ее волосы, я почувствовал, что успокаиваюсь. Жажда убийства отступила, оставив некоторую слабость и напряженность одновременно.
– Ты мой сын. У тебя мои способности, моя внешность. Этот вопрос даже не подлежит обсуждению. Мы, кстати, немного отвлеклись от темы. Я хочу, чтобы ты, для начала, поклялся в том, что будешь действовать лишь на благо этого мира. А так же я начну учить тебя, чтобы со временем ты стал моим помощник, а потом может, создал и свой собственный мир.
Женька потешно фыркнула во сне и обхватила мои колени своими худенькими ручонками. Я почувствовал себя виноватым, заметив подживающие синяки от падений и случайных встреч с предметами мебели и углами. Я не смог ее уберечь…
– У меня есть выбор? – поднял я взгляд на Демиурга.
– А что, какие-то проблемы? Конечно, ты немного староват для учебы, но это значит лишь то, что тебе придется уделять больше времени и внимания, – самодовольно улыбнулся Кес.
Я подавил раздражение, погладив Женьку по лицу. Какая же у нее гладкая и нежная кожа. Как быстро на ней проявляются синяки. И как долго они не сходят.
– Я должен заботиться о ней. Присматривать каждую секунду, чтобы уберечь. Она слишком беспомощна, беззащитна. Я помню свою клятву, но она – самое важное для меня.
Мой собеседник раздраженно поморщился, но все же оставил свои комментарии при себе. И правильно сделал. Я не стану сдерживаться.
– А если я верну ей зрение? Ты ведь тогда сможешь оставить ее на попечение своих дроу и того дракона, что приютил в своем доме? Она будет под присмотром, а ты в это время займешься действительно важными вещами.
Он вернет ей зрение? Надо же какая услуга. А почему он допустил, чтобы ее так искалечили? Он ведь всемогущий, вроде как. Он должен был защитить ее! Он должен был!
– Даже если ты вылечишь ее, я все равно должен буду быть с ней рядом. Она нужна мне едва ли не больше, чем я ей.
Кес выругался. Такой сильной привязанности к этой малявке у него в планах не было. Это может отрицательно сказаться на всем замысле. А ведь так все хорошо складывалось, пока это своевольное создание Старшего не проявило свой характер во всей красе!
– Ладно, я проявлю терпение и понимание. Двенадцать часов в день ты посвящаешь мне, а остальное время занимаешься чем пожелаешь. И один день в неделю – выходной от меня. Такие условия тебя устраивают?
– Договорились.
Женька
Открыв глаза, я взвыла от боли. Мне показалось, что перед глазами взорвалась световая бомба.
– Женька? Что случилось?
Паника в голосе Дарелина согрела мне сердце. Волнуется, значит любит, ведь так?
Через мгновенье я почувствовала, как он осторожно, я бы даже сказала нежно, взял мое лицо в ладони и большими пальцами стер выступившие слезы. Даже неудобство от неудобной «молитвенной» позы перестало ощущаться.
– Что с тобой? Кошмар приснился? – хрипло прошептал он.
– Я глаза открыла, и это оказалось так больно! Почему? Мне стало хуже?
Услышав смех, я так разозлилась, что попыталась заехать наглецу в лоб кулаком, но получилось в нос. Бесчувственный чурбан ойкнул и отпрянул от меня, обозвав заразой. Это я-то зараза? Я хоть не смеюсь над больными! А вдруг мне резко стало хуже, и я скоро умру?!
– За что?
– Не смей смеяться надо мной! Скотина! Я тут страдаю, может, даже умираю, а ты смеешься! А ведь если я коньки отброшу, тебе тоже не поздоровится!
Он снова рассмеялся и повалил меня на кровать, прижав своим телом. Я даже затаила дыхание от того, как это оказалось приятно и волнующе.
– Дурочка! Тебе не стало хуже! Совсем наоборот, твое зрение восстановилось. Просто твои глаза отвыкли. Некоторое время будет больно, ты уж потерпи, ладно?
Я почувствовала, как он осторожно поцеловал меня в глаза и… растаяла. Обхватив руками его шею, я осторожно поцеловала его, надеясь, что мои чувства взаимны. Попала я в нос, но Дарелин, тяжело задышав, сам подхватил мою идею и прижался своими губами к моим. Мне показалось, что я схватилась руками за оголенные провода. Но Боже, как же это приятно!
Одной рукой я зарылась в его волосы, а второй приступила к неспешному исследованию оголенной спины. Как хорошо, что Дарик спит в одних штанах! Такое прятать – просто грех! Широкие сильные плечи и спина, гладкая кожа, под которой ощущаются просто стальные мышцы. Он действительно Бог, каким его считают дроу!
Почувствовав, что начинаю задыхаться, я слегка потянула Дарелина за волосы, и он отстранился от меня.
– Женька… ты… я…
Дышал он так же тяжело, как и я, но чувствовал ли он такое же желание, сжигающее изнутри?
– Поцелуй меня еще, Дар. Еще! Прошу тебя…
Он еле слышно застонал, но просьбу выполнил, подарив мне такой обжигающий поцелуй, что я не сдержал стона. Мне хотелось большего!
Я начала руками исследовать его грудь, краешком сознания восхищаясь колечками коротеньких волос, чувствительными сосками, замечательным прессом. Я так увлеклась поцелуем и исследовательским процессом, что не заметила, как моя ночная рубашка оказалась задрана до подбородка, а правая рука Дарелина оказалась на моей груди. Жаркая волна наслаждения чуть не смыла остатки моего разума. Помогло лишь то, что Дар прервал поцелуй, вызвав у меня этим недовольный стон.
– Женя, сокровище мое, малышка моя, лучше сейчас остановиться… боже, как у меня только язык поворачивается… Если ты не прекратишь немедленно так меня трогать, я потеряю контроль над собой и… – хрипло пробормотал он.
– Я хочу, чтобы ты потерял контроль. Я хочу тебя. Я люблю тебя, – прошептала я ему на ухо. Дарелин еле слышно застонал, будто его пытают, и попытался вырваться из моих объятий. Но отпустить его я уже не могла. Мне начало казаться, что я погибну, сгорю из нутрии, если он не поцелует меня, если не позволит себе гораздо больше. Поэтому я осторожно прикусила его мочку уха и вцепилась рукой в пояс его штанов. Дар тихо охнул и сдался. Пробормотав что-то, он впился поцелуем мне в шею и начал спускаться ниже, целуя плечи, ключицы, грудь…
– Только не останавливайся, любимый, только не останавливайся, – простонала я.
Зрение вернулось ко мне окончательно, хотя глаза еще немного резало и щипало. Смаргивая выступившие слезу счастья и боли одновременно, я любовалась Дарелином, заснувшим рядом со мной. Ниже пояса его прикрывала мятая, и даже кажется влажная, простыня. Торс же остался оголенным. Его грудь, покрытая золотистыми волосами, равномерно вздымалась, навевая на меня покой. Дарелин красив. Я бы даже сказала, что прекрасен. И что самое удивительное, он настолько хорош, что я даже не почувствовала боли, хотя это был мой самый первый раз.
Счастливо вздохнув, я подобралась поближе к Дарику, обхватила его руками и ногами, а голову положила на грудь. Получилось так уютно, что меня начало немедленно клонить в сон, но сын демиурга все испортил.
– Нам не стоило этого делать, Женя. Не стоило.
Я была уже почти готова на него обидеться, но решила не омрачать хорошее настроение.
– Тебе что, не понравилось? А я в восторге. Это было восхитительно, волшебно, блестяще, невероятно…
Он заткнул мне рот своей ладонью, не давая выразить весь восторг от произошедшего.
– Женя, то что произошло… это все конечно здорово и прекрасно, но мы… Тьма, мы же даже не предохранялись! Тебе в голову не приходило, что ты можешь забеременеть? А если это случится, то что мы будем делать?! – прокричал он, вновь придавливая меня к кровати и нависая каменной скалой. Только в этот раз я уже не чувствовала ни возбуждения, ни радости.
– Что за дурацкие вопросы? Забеременею – рожу. Или ты против детей? – бросила я ему.
Дарелин пробуравил меня настолько мрачным взглядом, что захотелось исчезнуть. А еще расплакаться от обиды. Зачем он все испортил? Было же так хорошо!
– А ты не подумала, что мы все еще связаны? Так что все эти замечательные ощущения, которые ты испытаешь во время родов, мне тоже придется испытать. А я к подобному не готов! Я не хочу рожать! А еще я не хочу, чтобы меня девять месяцев тошнило, не хочу, чтобы постоянно болели ноги и спина. Я не хочу, слышишь?!
Он так кричал на меня, что я не выдержала и расплакалась. От его слов стало невыносимо больно и обидно. Захотелось свернуться в клубочек, забраться в тихое темное место и там плакать и скулить от этой боли и жалости к себе.
– Женька? Только не плач! Не надо плакать. Прости меня, я дурак, я кретин полный. Ты мне сделала такой дар, а я повел себя как осел. Ну прости, пожалуйста. Ну хочешь, побей, только прости, Женечка.
Он попытался обнять меня, но я сопротивлялась, как могла, отталкивая его руками и пытаясь лягнуть.
– Уходи! Уйди! Я хочу побыть одна! Убирайся!
Я почувствовала, как он поднялся с кровати, и с облегчением залезла под одеялом, стараясь спрятаться от всего мира. И все же я услышала, как он подошел к двери, каак нерешительно потоптался и тяжело вздохнул.
– Женя…
– Не волнуйся, тебе не придется терпеть муки родов. Если я вдруг залечу, то сделаю аборт. Я не хочу иметь ребенка от тебя, – холодно сказала я ему на прощание.
Шес
Погладив свою жену по волосам и получив в ответ довольное мурлыканье, я бесшумно выскользнул из комнаты, намереваясь плотно позавтракать и принести завтрак любимой в постель. Он ей понадобится, так как ночью мы оба потратили много сил.
Стоило мне завернуть за угол, как я обнаружил Дарелина, сидящего на холодном мраморном полу в одних штанах, явно предназначенных для сна.
– Что-то не так? Ты выглядишь так, будто сейчас расплачешься, – попытался пошутить я, нов ответ лишь получил полный тоски взгляд.
– Я только что совершил самый идиотский и низкий поступок в своей жизни. Она меня никогда не простит.
Сказано это было настолько мертвым голосом, что я сразу понял – дело плохо. Попрощавшись с завтраком, я уселся на пол рядом с ним.
– И что произошло? – спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь, чтобы не смущать и вызвать на откровенность.
– Я переспал с ней.
И что тут плохого? Мы уже давно знали, что это рано или поздно произойдет. Даже ставки сделали. Я, кстати, продул.
– Ну? Ты что, изнасиловал ее? Или не смог удовлетворить? Или у тебя вообще проблемы с потенцией и ты…
– Заткнись! – сорвался все-таки Дарелин.
Я замолчал, ожидая, когда его злость сменится раскаянием. Своего бывшего господина я успел хорошо изучить. Ему всегда необходимо с кем-то поговорить, поделиться.
– Все было восхитительно. Она… мне никогда и ни с кем не было так хорошо. Это просто неописуемо. И я испугался этого ощущения. Испугался потерять себя. Поэтому начал думать о плохом. Ну, чтобы прийти в себя. И… я не знаю, как подобное могло произойти, но я сорвался и накричал на Женьку. Я наговорил ей столько гадостей, что самому тошно становится. Но ведь я, на самом деле, хочу детей! Я очень хочу детей. Причем чем больше – тем лучше. А я ей такое сказал… Что мне теперь делать?
Он рассказывал и рассказывал, постепенно выкладывая все подробности постельной ссоры. Я окончательно убедился, что Дарелин – полный ноль в отношениях с другим полом. Ну как же можно такое ляпнуть девушке, да еще в постели. Да еще и после первого в ее жизни постельного опыта.
Я подавил возникшее желание бежать к Жени и успокаивать ее, пока девушка не возненавидела всех особей мужского пола. И все же Дарелину я тоже нужен.
– Знаешь, ты, конечно, тот еще дурак, но я не знаю, как все исправить. Надо Ингра позвать на помощь. Он дракон мудрый, найдет выход. Займешься этим? Я пока пойду разбужу жену и отправлю ее к Жени. Ей ведь даже больше чем тебе нужна помощь, а мужчин она вряд ли захочет видеть.
Ингр
Я устало помассировал виски и сдержал очередной порыв выжечь весь замок Темного Лорда с его тупицами-слугами дотла. Как же они меня достали! Никакое терпение не спасает. Когда уже Дарелин вернется к своим обязанностям? Конечно, он должен будет много времени уделять ослепшей Женьке, но хотя бы часть обязанностей с меня снимет!
Женька. Бедняжка, как же ей не повезло. И так жизнь не сахар, а тут еще лишиться зрения. Как же так? За что ей все это?
Но во всей этой ситуации есть один плюс. Мои собратья не смогут наплевать на тот факт, что какие-то фанатики из Ордена посмели напасть на создание Старшего. Когда-то, давным-давно, драконы поклялись защищать и оберегать мир, созданный им. Позже нам пришлось уйти из родного мира, чтобы сохранить себя. Это решение далось нелегко совету старейшин. Но теперь данная когда-то клятва вновь призовет их к долгу защищать этот маленький источник тепла, как создание Старшего.
Я вышел на балкон и с удовольствием сделал глубокий вдох.
– Приветствую тебя, Изгнанный. Кажется, нам надо поговорить.
Я обернулся и с трудом скрыл удивление. Передо мной в своем эльфийском облике стоял сам Глава Совета, Золотой Дракон.
Глава 5
Кутила
Настоящая женщина должна в своей жизни спилить дерево, разрушить дом и вырастить дочь.
Народная мудрость.
Женька
– Да как он посмел? Да как у него только язык повернулся! Скотина! Урод! Тюфяк! Тряпка! Ничтожество!
В такт своим словам я выкидывала разноцветные платья из предоставленного мне гардероба! Они экзотичными птицами развевали свои шлейфы медленно опадая куда ни попадя. Наконец я нашла то, что искала – гребанное платье, в котором я была на свадьбе! Убогий лиловый цвет с отвратительной вышивкой! Взвыв раненной медведицей, я подхватила заготовленные ножницы и принялась нещадно кромсать это произведение портного-дальтоника с прискорбным отсутствием вкуса.
– Жени…
– Пшел вон отсюда, Дарелиновский подхалим! Стража! Я, кажется, приказала не подпускать ко мне ни одну особь мужского пола!
Шес поспешно юркнул обратно за дверь, в которую немедленно вонзились тяжелые позолоченные ножницы, сравнимые размерами с секатором.
– Мамулечка, но ведь Шес не виноват!
Я злобно зыркнула на дриаду и попыталась взять себя в руки. Даже заправила за ухо выбившуюся прядь, пригладила то, что стало дыбом, и отряхнула одежду от лоскутков покромсанного платья.
– Плевать. Все мужики – козлы. Кто не козлы – с теми скучно.
– А с Дарелином не скучно? – невинно вопросила эта ущербная дамочка.
Зарычав, я швырнула подвернувшуюся под руку вазу в стену.
– Правильно, мамулечка! Давай все сломает! Мы уничтожим этот мир и положим его к своим ногам!
Она соскочила со своего кресла и принялась носиться по комнате, топча платья и снося все на своем пути. На мягкий бежевый ковер полетели горшки с растениями, оставшиеся вазы, косметика. Получилось довольно… авангардно. Пикассо удавился бы от завести.
– Клинея, успокойся. У меня немного другие планы. Отправляйся в свою комнату и собери вещи. Брать только самое необходимое для короткого путешествия. Мы отправляемся кутить.
Тряхнув головой, я предвкушающее улыбнулась, замечтавшись о развеселом девичнике.
В дверь робко поскреблись, но даже не попытались войти. Я удовлетворенно вздохнула – боятся, значит, уважают мое право на одиночество.
– Кто? – грозно вопросила я.
– Женечка, мне надо поговорить с тобой…
Дарелина я опознала сразу же по невероятно виноватому голосу.
– Убирайся! Ты мне уже все сказал утром! Слышать тебя больше не желаю.
– Но…
Подхватив с пола чудом уцелевший горшок, я с мрачным удовлетворением швырнула его в дверь. С той стороны раздался печальный вздох, способный разжалобить даже камень, но я лишь фыркнула, продолжая злиться на него.
– Мама, а что такое кутить?
– О, детка, тебе понравится, я ручаюсь.
Провожать нас высыпал весь эльфийский двор. Нас это меня, Клинею, Владычицу и девицу не шибко тяжелого поведения, Вику. Она же Энувиэль. Бедного эльфа к нам подослали перепуганные Шес и Дарелин, когда увидели сборы. Получив категорический отказ в разрешении сопровождать, а также смутное пояснение, что мы отправляемся на девичник, будущий Владыка закручинился. Получив нахлобучку от своих собутыльников он шустро переоделся, накрасился, напудрился, распустил свои волосы и явился к нам в образнее Джессики из популярного американского мультика. Мы поржали и жертву произвола темного эльфа и бога взяли с собой, пообещав мужской стриптиз, алкоголь и прочие маленькие радости свободных женщин. Он. Конечно попытался вякнуть, что кое-кто уже замуж, но быстро все понял и претворился немым.
Отправились мы, собственно, в самое злачное место, находившееся на Пиратских островах, а точнее в самом беззаконном порту этого мира, в Телярисе. Слава Богу, на Владычицу пашет целая академия магов и телепортом нас обеспечили.
Мы немного погуляли, прежде чем идти в выбранное заведение, и я поняла, что город мне нравится. Красивые здания средневекового стиля, но покрашенные в цвета самых веселых цветов, повсюду клумбы и фонтаны. Улицы, конечно, мощенные, что доставляет некоторый дискомфорт мне, привыкшей к ровному асфальту, но жить можно.
Вскоре бы добрались до заведения, качественно разрекламированное Владычицей. Здание напоминало мне особняки в стиле барокко. Куча всяких финтифлюшек и вычурных фиговинок, покрытых позолотой. Но не это самое страшное! Все это трехэтажное недоразумение было поросячьего розового цвета! Мне слегка поплохело, но я мужественно зажмурилась и послушно вошла. К счастью, интерьер оказался более приятным для глаз. Те же финтифлюшки, но вместо розового цвета – белый. Так что вполне можно смириться.
Встретил нас около двери довольно симпатичный полукровка с явными эльфийскими корнями. Я кинула на него игривый взгляд, но он даже ухом не повел. Привыкший уже, наверное.
Нас проводили в зал и усадили за миленький столик около сцены, на которой три особи мужского пола эротично извивались под завораживающую музыку.
– Мерзость, – буркнул Энувиэль, поправляя свою «грудь».
– Да ну? А если бы на их месте были девушки? – ехидно подколола его я.
Эльф мечтательно закатил глазки и ушел из реальности. Владычица лишь хихикнула, а Клинея во все глаза смотрела на сцену и на нас внимания не обращала.
– Женечка, кажется, нам нужно поговорить. О твоих отношениях с Дарелином.
Я скривилась, напугав полураздетого официанта, принесшего нам шампанское. Говорить, даже вспоминать о произошедшем не хотелось.
– И не корчи рожи. Для твоего же блага. Вот скажи честно, отбросив обиду и злость, ты любишь его?
Люблю ли я этого нахального, невыносимого, нежного, заботливого, потрясающего, красивого придурка? Да. Да! Да!!!
– Можешь не отвечать, я уже поняла.
– Послушай, Владычица…
Эльфийка прикрыла мне рот своей ладонью, вызвав бурю негодования. Как она смеет затыкать меня?!
– Зови меня Лиин, ладно? Это мое домашнее имя, – трогательно покраснев, попросила она. А я че? Я ни че? Мне не трудно.
– Слушай, Лиин, никаких отношений между…
– Вот только не начинай. Есть все. И любовь, и страсть и полное непонимание как строить отношения. Ведь и у него и у тебя подобного опыта нет. Ты вообще не встречалась с парнями, а он имел дело только с этими змеюками подколодными, с дроу, да с девицами невесомого поведения. Вот потому-то у вас постоянные недоразумения – он не знает что делать, ты не знаешь, как реагировать. И вам нужна помощь.
Я беспомощно закатила глаза, понимая, что разговора избежать не удастся.
Головомойка быстро закончилась, и мы приступили к основной части вечера – к кутежу. Мы пробовали разные коктейли, и любовались на красивых мальчиков, раздевавшихся на сцене под музыку. Владычица пришла в восторг от воина, бросившего в ее сторону шлем. Ну да что с нее взять. Мне, например, больше понравился «шахтер» у меня аж слюнки потекли! И я, разгоряченная вином и прочим спиртным, полезла на сцену. Остановила меня какая-то смутно знакомая девица, со странной грудью, пристроившейся где-то в районе подмышки.
– Девушка, убери от меня свои руки. Этот рудокоп уже занят! Я его первая выбрала!
Девица яростно сверкнула глазами и проворно взяла меня на руки. Вот это силища! А с виду нормальная. Неужели поклонница однополой любви?
– Женя, я тебя ему не отдам!
– Дамочка, вы не в моем вкусе! Я предпочитаю мужчин!
На меня глянули, как на идиотку. Сзади раздалось пьяное хихиканье Владычицу. Я же попыталась сфокусироваться, почувствовав подвох.
– Женя, это я, твой Дарелин. И я пришел просить прощения. А ты, как последняя распутница, лезешь домогаться к какому-то смазливому танцору!
Дарелин? А че волосы такие длинные и золотые? А размалеван-то, как последняя портовая девка. И платье ужасное!
– К кому хочу, к тому и лезу! И вообще, че ты на меня орешь?! Пришел извинять – так извиняйся!
Темный закатил глаза, стиснул зубы, тяжело вздохнул и выдал монотонно-зазубренную речь.
– Женя, мне очень жаль, что я так поступил. Я не имел права говорить тебе подобное. Я совсем так не думаю, просто испугался, потому что подобные фантастические ощущения у меня были впервые в жизни. Ты меня простишь?
Не, ну какие это извинения? Как будто ему кто-то на бумажке написал, а он выучил! Как там говорил Станиславский? Не верю!
– Нет! Ты без души извиняешься!
Какая-то скотина щипнула меня за задницу. Я так поняла, что это была Владычица. Дарелин же смотрел на меня глазами несчастного щенка и, кажется, не знал, что делать.
– Женя, душа моя…
– Ладно-ладно. Я тебя прощу, если ты станцуешь сейчас на этой сцене как тот шахтер!
Ого, какие у него большие глаза! Как будто его кто-то дернул за одну маленькую, но нужную часть тела. Ладно, ладно, не маленькую. Нормальную. В самый раз.
– Ты маленькая извращенка. А я тряпка и подкаблучник, раз соглашаюсь выполнять все твои нелепые требования!
Он усадил меня на мой стул и попросил какую-то размалеванную девицу за мной присмотреть. Мы с Владычицей и Энувиэлем с удивлением распознали в девушке Шеса.
– Любовь моя, что ты делаешь здесь в таком виде?
Шес грациозно опустился на свободный стул и смерил меня таким злобным взглядом, что мне стало не по себе.
– Дарелина сопровождаю. Владычица сердца моего, неужели ты забыла, что в качестве клиентов тут могут быть только женщины?
А, ну да. А я совсем забыла. А ведь мы и Эвика разряжали по этой причине. Хотя, макияж у нас вышел более аккуратным. А грудь более правдоподобной.
Вскоре на сцену вышел Дарелин. И он был настолько порочно-великолепен, что у меня потекла слюна. Он был в образе вампира! Вся одежда у него была черной: и плащ, и обтягивающие штаны и распахнутая на груди рубашка! Серебряные украшения, прекрасно оттеняли его великолепие! А как он танцевал! Двигался, будто хищник под музыку, в алых языках иллюзорного пламени. Это было завораживающее зрелище!
Когда он расстался с плащом и рубашкой, стало заметно, что местные умельцы нанесли ему на спину красивую татуировку, изображавшую борьбу двух драконов – серебряного и черного. Они как живые двигались на его спине, благодаря перекатывающимся мускулам. Я зажала зубами салфетку, чтобы не капать на платье.
И тут какая-то мымра полезла на сцену! И начала лапать моего (Моего!!!!!) Дарика! Зарычав, я в мгновение ока оказалась на сцене и кинулась на эту чувырлу!
– А ну не смей его лапать, лахудра! Он мой! Только мой!! Я тебе щас руки переломаю и глаза вырву нафиг!
Женщина, потрясенная моим напором, ретировалась, спасая остатки своих волос. Я же потрясала кулаками, с зажатыми в них блондинистыми прядями и злобно оглядывала публику, чувствуя себя огнедышащим драконом.
Вдруг меня обнял Дарелин, и это подействовало на меня примерно так же, как удар мешком по голове. Я вся как-то обмякла, даже волосы выкинула. А в следующую секунду обхватила его за шею и прижалась изо всех сил.
– Ты мой, слышишь?! Только мой! И ты на мне женишься. И у нас будут дети, даже если ты этого не хочешь, потому что если ты откажешься, я тебя убью.
Я смотрела ему прямо в глаза, чтобы он понял – я серьезна как никогда.
– Я ни за что не откажусь. Я твой, а ты моя. И детей у нас будет не меньше десяти.
Эй! Я же не свиноматка столько рожать!
Дарелин
– Ты мой, слышишь?! Только мой! И ты на мне женишься. И у нас будут дети, даже если ты этого не хочешь, потому что если ты откажешься, я тебя убью.
Я смотрел в ее глаза и видел, насколько она сейчас серьезна. Ведь и правда убьет. Ну и пусть, я же не собираюсь отказываться!
– Я ни за что не откажусь. Я твой, а ты моя. И детей у нас будет не меньше десяти.
В ореховых глазах Жени появилось сомнение, но я решил укрепить свои позиции, раз уж все так хорошо стало складываться. Поэтому я поцеловал ее, постаравшись вложить в этот поцелуй все свои чувства: любовь, нежность, вину, извинение, желание… Женька пробурчала что-то и обмякла, а я подхватил ее на руки и поспешно спустился со сцены к компании. Друзья тут же зааплодировали и стали поздравлять с примирением, но я шикнул на них – Женька уснула, положив мне голову на грудь. Видать, сильно вымоталась. И напилась!
– И сколько же она выпила, Владычица? – недовольно поинтересовался я у загадочно улыбающейся эльфийки.
– Бутылки три, не больше. Слабая нынче молодежь пошла!
И это все на голодный желудок? Бедная девочка, как же ей будет плохо утром.
К нам подошел распорядитель зала и попытался сунуть мне шмотки, в которых я пришел. С отвращением взглянув на отвратительное платье из сиреневой парчи и золотоволосый парик, я вспомнил, как мы с Шесом собирались сюда. Красились, экспериментировали с колготками (натянуть их при этом не порвав получилось не с первого раза), красили ногти, мерили парики. А сколько с грудью было проблем! У меня она постоянно норовила съехать на спину.
Нас попросили покинуть заведение. Впрочем я и не намеревался здесь оставаться. Слишком много вожделеющих дамских взглядов, да и Женьке спать пора. Я попытался поудобней перехватить заснувшую девушку, но лишь добился того, что ее ореховые глаза открылись и недовольно уставились на меня.
– Женя…
– Хочу развлекаться! Хочу на танцы!
Она капризно ударила меня кулачком по плечу, и я понял: влип! Спорить с пьяной девицей, тем более теперь, когда у нас установилось хрупкое перемирие – несусветная глупость. И все же…
– А может спать?
– Не хочу спать! Хочу танцевать! Ты со мной потанцуешь?
Я пропал.
Я почувствовал, что от усталости скоро упаду, но Женька еще была слишком бодра, чтобы уговорить ее отправиться спать. Нам удалось попасть на какой-то бал-маскарад, и теперь она кружилась в танце с каким-то лесным разбойником, а я скрипел зубами. Впрочем, рядом со мной сидел Шес, до сих пор не снявший платья. Но уже пристойно накрашенный и в маске. Ему вообще не удалось ни разу потанцевать со своей женой. А у Владычицы появилось уже целых четыре ярых поклонника. Так что ему намного хуже. Я то всего второй танец упустил. И всех этих хлыщей разогнал.
