Текст книги "Путешествие домовёнка Кузьки"

Автор книги: Галина Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Глава 9
Вниз по речке

И вдруг на нос Кузе упала огромная капля – бум! А потом еще две – бум-бум!

– Это еще что такое? – удивился домовенок, вытирая нос рукавом.

И тут вдруг под ногами – хлюп-хлюп – водичка. Присмотрелся Кузя: под ногами – лужи. Прислушался – неподалеку вода журчит. Побежал домовенок на звук и видит – подземный ручеек течет, песню напевает:

 
Я ручеек, ручеек,
Я по камушкам – скок!
 

– Если есть ручеек – будет и речка, – решил домовенок и вместе с веселым ручейком запрыгал по камушкам. Прыгал и подпевал, и видит вдруг – впереди засветлело. И вскоре вывел ручеек Кузю к белому свету да к быстрой реке.

– Уррра-а-а! – обрадовался домовенок солнышку, речке, лесу и свежему воздуху.

И давай плясать, подпрыгивать, в волнах плескаться, по песку кататься – вот как рад был домовенок! А когда устал, набегался, присел на теплый песок – дух перевести. Смотрит по сторонам и думает:

«Что-то не похоже на Безымянку. Наша речка – прямая да неспешная, а эта вон как быстро бежит, да еще и петляет все время. У нашей речки берега пологие да земляные, а тут все больше обрывы да камни. Нет, не наша это речка!» – решил Кузька.

Решил, а потом вспомнил, что ему дядька Водяной про жизнь речек рассказывал:

– Речки – они как люди. Сперва шумные да быстрые. А станут постарше, протекут подальше – и становятся важные да медленные. Поэтому одну речку не узнаешь, если по течению долго плыть.

– Ага! – подумал Кузьма. – Если долго плыть – можно и доплыть!

Подумать-то он подумал, но вот плыть на чем? Здесь, поди, Бабки-Яги корыто не плавает, а лодки с собой Кузька захватить не догадался. Осмотрелся Кузьма и видит – лежит на берегу башмак деревянный – большой-пребольшой.

– Вот мне и лодочка готова! – обрадовался Кузя.

Соорудил из вышитого платочка парус, надел его на палку, погрузил в кораблик сундучок, уперся ножками в землю, ручками в деревянный бок и кряхтит:

– Эх, раззудись плечо – подтолкни рука!

Кряхтел-кряхтел – и сдвинул свой кораблик с места. Заскрипел тот по песку, зашуршал и в воду – плюх! А Кузьке только того и надо – прыгнул он в лодочку-долбленочку и поплыл.

Плывет, ладошками гребет, красотой любуется. А красота и вправду ненаглядная – деревья высоченные, небо синее, а в воздухе водяная пыль висит – переливается на солнышке. Залюбовался Кузьма и сам не заметил, как вдруг его суденышко закрутилось-завертелось и понеслось куда-то со страшной скоростью, аж в глазах все замелькало. И вокруг грохот стоит такой страшный, что уши закладывает. Кузька сидит в своем башмаке, головой крутит, как тот кукушонок – не поймет, что происходит. И что-то ему подсказывает, что добром все это не кончится. Втянул голову поглубже в плечи, руками прикрыл, сидит на дне башмака и причитает:

– Ой, беда-беда, огорчение!

Вдруг по дну заскрежетало что-то, лодочка дернулась и остановилась. Посидел Кузька, подождал, что дальше будет. Лодка стоит – не шевелится. Домовенек выглянул осторожненько и видит: вокруг одно только небо с облаками да водяные брызги. Как так? Высунулся Кузя, осмотрелся и ахнул. Висит его кораблик на самом краю какой-то коряжки, а под ним – целая река воды вниз падает. У домовенка даже голова закружилась – он такого в жизни не видел.

– Вот это да! В этом лесу даже речки неправильные!

Правильные-неправильные, а выбираться как-то нужно. А тут еще и лодка потихоньку стала поскрипывать да к краю коряги двигаться. Забегал Кузя по дну, затопотал лапотками:

– Ой, что же теперь будет? Ой, как же мне быть? Ой, что же мне теперь делать?

Переживал Кузя, беспокоился. И вдруг слышит сквозь грохот веселые голоса и смех. И тут – раз! – мимо него с шумом и брызгами пролетел кто-то и вниз прыгнул. Два! – и еще одно длинное тело прошумело рядом. Три! – и чешуйчатый хвост смахнул Кузькин башмачок-лодочку с коряжки. И лодочка стала небесной повозкой – полетела по воздуху быстро-быстро. Кузька высунул свою довольную мордочку из-за борта и кричит радостно:

– Лечуууу!

Летит и видит только лес и реку под собой и облака рядом-рядом. Хотел Кузька руку протянуть и кусочек небесной сладкой ваты оторвать. А лодка вдруг повернулась носом вниз и стала лететь к реке. И тут понял Кузя, что он не летит, а падает. Вот тут ему и стало по-настоящему страшно.

– Эх, прощай, молодая жизнь! Прощай, родная деревня! Прощайте… – Кузя летел быстро и не успел попрощаться со своими друзьями.

И тут шмяк-тарарах-пшшихх-буль-буль – влетел Кузькин кораблик в прозрачную воду. Кораблик – в одну сторону, Кузя – в другую, сундучок – в третью. Башмак был деревянный – он на волнах закачался. Сундучок был кованый – он на дно упал. А Кузька был живой, настоящий – он бултыхался, бултыхался, пузыри пускал. Руками машет – к воздуху выплывает. А тут вода за пазуху наберется, в лапти нальется – он опять тонет. Стал Кузя уставать и все реже видеть солнышко сквозь брызги. И тут его что-то как подбросит, как подкинет!

– Опять лечу! – думает Кузька.

Только он в воду стал обратно падать, как ему снизу опять – шмяк! – что-то мягкое. И снова Кузя полетел. Полетал он так немного и надоело ему.

«Дай-ка посмотрю, – думает, – кто это со мной так балует?»

Скосил глаза и видит большие рыбьи хвосты им, как мячиком, играют.

– Эй, рыбы! Отпустите меня – я не согласен больше летать! – кричит он рыбам.

Глядь – а это никакие и не рыбы. Это русалки – только очень большие.

– Русалки! – обрадовался Кузя. – Значит, до дома недалеко!

Поиграли с ним русалки и на берег выбросили, на мягкую траву-мураву.

– Русалки-русалки, – кричит им домовенок. – Далеко ли мне до дома?

А они посмотрели на него голубыми глазами и говорят:

– Никакие мы тебе не русалки. А где ты живешь – мы и знать не знаем.

– А кто же вы? Хвосты рыбьи, а головы – девичьи. Русалки и есть!

– Нет, не русалки, – обиделись они, – а ундины.

– Хоть горшком обзовись, только в печку не лезь! Русалки, ундины – все одно, все едино! – ворчал Кузя. – Плавать-то все равно умеете!

– Плавать умеем, – согласились ундины и стали плавать, плескаться, в воде кувыркаться.

– Плавать умеете, а нырять, поди, нет! – поддразнил ундин Кузя.

– Еще как умеем! – хором закричали они и принялись так нырять, что волны подняли.

Вынырнули – мокрые, довольные. Блестящими глазами на домовенка смотрят что, мол, съел? А тот не унимается:

– Все равно – с закрытыми глазами, наверное, под водой плаваете.

– С открытыми, с открытыми! – возмутились нерусалки.

– А чем докажете?

Те закрутили головами, завертели, залопотали что-то – решают, как недоверчивому домовенку доказать, что все-то они умеют.

– Я придумал! – говорит Кузя. – Нырните-ка вы под воду и найдите там на дне кованый сундучок. Если уж его найдете – спорить с вами не буду.

Ундины обрадовались:

– Смотри и учись! – говорят.

Плюх-плюх хвостами и ушли под воду. Долго их не было, Кузя даже заскучал. И вдруг выныривает самая молодая и самая быстрая:

– Нашла, нашла! – и в руке сундучок держит.

Подплыла к берегу и Кузе его отдала – убедись, мол.

– Спасибо вам, ундины! – поклонился домовенок. – Лучше вас я в этом лесу никого не встречал!

Ундинам эти слова очень понравились. Они все подплыли к домовенку и стали спрашивать, чем они могут ему помочь.

– Отвезите меня вниз по речке. Я слово волшебное знаю – пожалуйста! – попросил Кузя.

Ундины согласились. Одна посадила домовенка с его сундучком себе на плечи, и они поплыли. Плыли долго, останавливались на бережку переночевать, Кузькины ножки размять, кувшинок собрать да пообедать.

На берегах много интересного видели. Много людей, много зверей, много городов, много деревень. И речка вскоре стала медленная и широкая. Только вот родной деревни Кузя так и не увидел. Так проплыли они всю реку до самого конца.

Кузя загрустил, закручинился, заплакал:

– Как же я заблудился? Как же мне домой попасть?

А молодая ундина ему и говорит:

– Не плачь, а то вода соленая стала!

Взрослая ее подружка ей возражает:

– Он не виноват в том, что вода стала соленая и невкусная. Просто речка приблизилась к морю, вот вода и посолонела.

И вправду река стала широкой-преширокой. Такой широкой, что конца-края ей стало не видно – нет земли, одна вода. Высадили ундины Кузю на этом последнем берегу:

– Прости, дальше не поплывем. А то просолимся и засохнем!

Махнули напоследок хвостами и уплыли восвояси.

А Кузя стоит на берегу моря и не знает, куда дальше ему отправиться.

– Ну, все. Приплыли. Вот он – край света. Дальше – нет ничего. Значит, я не в ту сторону плыл. Ой, голова моя садовая! Надо теперь обратно добираться! – загрустил домовенок.

Сел на камушек и стал смотреть, как волны морские на берег катятся. Посидел-посидел и видит – по волнам на большой рыбине бородатый человек плывет, а в руках у него – вилы для сена, только странные – прямые какие-то. Важный такой человек, видно – в этих местах его все знают и уважают.

– А если его знают, то и он все знает, – решил Кузя.

Взобрался на камень и руками стал размахивать, внимание привлекать.

Человек увидел Кузю, повернул свою рыбу и поближе подплыл – узнать, что ему надобно. Кузя представился человеку и пожаловался на свое горе.

Человек с вилами оказался морским царем, который этим морем управлял и все берега знал. Погладил царь седую бороду и пророкотал:

– Нет, домовенок, не видел я на берегах своего моря такой деревни. Только ты не грусти – за моим морем мир не заканчивается, и есть в нем другие берега и другие деревни. Тебе нужно дальше путешествовать.

– Как? – опечалился Кузька. – Смотри, какие у меня коротенькие ножки, какие маленькие ручки. Ни идти далеко, ни плыть долго я не смогу.

– Твоему горю я могу помочь, – ответил морской царь. – Видишь, тучи сгущаются, молнии блещут? Это надвигается буря страшная, шторм великий. Сейчас на море будут волны высокие, а в небе гром раздастся.

Кузя поежился:

– Страшно-то как!

– Не бойся. Эта гроза тебе поможет. Знаешь, откуда гром и молнии? Это по небу мчатся валькирии – небесные всадницы на своих черных лошадях. Лошади их копытами грохочут, подковами искры высекают.

– Ну и пусть себе скачут – мне-то что? – спросил Кузя, а сам дрожит от страха.

– А то, что эти всадницы везде летают, все знают. Может, они тебя и отвезут в родимый дом.

Сказал так и подхватил Кузю. У того аж дух захватило. А морской царь посадил домовенка на самую высокую волну и зашвырнул его высоко-высоко в небо. Подлетел Кузя выше облаков и видит: скачут лихие небесные всадницы, поют свои воинственные песни. Кузька изловчился и – прыг! – вцепился в хвост самой большой лошади.

И поскакали – только ветер в ушах свистит и сундучок по спине молотит. Кузька даже зажмурился – так страшно ржали за его спиной другие кони и так быстро проносились под копытами поля, леса и страны.

Но с зажмуренными глазами разве увидишь свою родную деревню? Набрался Кузя храбрости, открыл глаза и смотрит вниз. Сам только крепче в хвост вцепился. Смотрит, удивляется – до чего прекрасна земля с такой высоты! Все маленькое-маленькое, как игрушечное.

Любовался Кузя, удивлялся. Много интересного увидел внизу, много поучительного. И вдруг смотрит и глазам своим не верит – знакомая речка, знакомый лес. Вон и два домика Бабы-Яги – для хорошего настроения и для плохого. А вон болото, и по болоту кикиморы прыгают. А вон и домик – самый-самый лучший на свете!

– Ура-а! – закричал Кузя. – Домой прилетели!

Прилететь-то прилетели. Только вот всадницам было с Кузей не по пути – они на землю спускаться не собирались.

– Тпру! – закричал Кузя лошади.

Какое там! Разве до нее докричишься? Вон какой грохот и шум стоит. Да и до ушей этой лошади было – как до ярмарки на телеге.

Смотрит Кузя вниз с отчаяньем – деревня его все ближе и ближе. Вон и бабка Настя на порог вышла, руку к глазам приложила, на небо смотрит.

– Прощай-прощай, родимый дом! Унесут меня эти бешеные лошади далеко-далеко и бросят, косточек не соберешь! – запричитал домовенок.

И вдруг видит – его всадница шлем сняла и волосы распустила. А волосы у нее длинные-предлинные, до самой земли достают и теплым дождиком сыплются. Изловчился Кузя и схватил одну прядь, которая по ветру развевалась. Обхватил ее крепко-накрепко и соскользнул-полетел до самой земли.

Глава 10
Кузька возвращается

А в это время в деревеньке все ждали дождя. Ждали его с большим нетерпением. Ведь с тех пор, как пропал домовенок Кузька, все пошло наперекосяк.

Кудель перепутывалась, опара не поднималась, борщ прокисал, курицы не неслись, лошадки хромали. Да еще и лето выдалось засушливое – долго-долго дождя не было. Того и гляди, весь урожай сгорит под горячим солнышком.

Приуныли жители деревеньки. Затихли песни и смех, не стали по вечерам хороводы водить. На улице ходили неопрятные, с соседями не кланялись, а только хмурились.

Еще день дождя не будет – и погибнет урожай, который с таким трудом вырастили. И придет зима – долгая, злая, холодная. Приведет она с собой метели да пургу – ледяную ногу. А сзади приплетется костлявый голод. Страшно было всем и грустно.

– Чем же мы обидели домовеночка? – переживала бабка Настя.

Она уж и сливок в блюдечко наливала, и хлебушек с медом крошила. Все стоит нетронутое, а домовенка нет. В хозяйстве все тяп-ляп, как ни старайся – не справишься. Грустили люди по домовенку, да что поделать? Нужно жить-поживать.

А сегодня увидели над горизонтом маленькое серое облачко. Все повыходили из домов, стали ждать – прилетит тучка с дождем или мимо пройдет? И видят – летит туча грозовая, черная. Громом грозит и молниями плюется. Страшно! Но из такой тучки может и дождик пролиться.

Наползла туча на солнце, все небо закрыла. И тут – как ливанет! Дождик летний, теплый, щедрый полился на землю. Сразу растения подняли свои листики, зазеленели. Сразу из речки вынырнули русалки и стали играть в салки. И даже кикиморы на болотах захлюпали по грязи, зачавкали.

А дети выскочили на дорогу и стали бегать-резвиться, по лужам голыми ногами шлепать. Всем принес дождик радость.

И так все были заняты дождиком, что никто и не заметил, как с неба верхом на блестящей дождевой капле на землю шлепнулся маленький домовеночек с маленьким сундучком. Упал на большой капустный лист в свой собственный огород и отлетел в грядку с помидорами. Стукнулся головой о крепкий помидорный бок, тот даже зазвенел.

Лежит Кузька, не дышит, ножкой-ручкой не колышет. Открыл глаза, смотрит на небо, а оттуда – капли большущие летят и ему прямо в нос метят.

Подскочил Кузенька и заверещал, как зайка:

– Не трогайте мой нос! Он у меня махонький, кнопочкой, а вы вон какие большие да мокрые!

Но дождинки не слушали его, а все по листьям шлепали – шлеп! шлеп! В темечко домовенку – бум! бум! В бочку у забора – кап! кап!

Кузька спрятался под деревом – смотрит вокруг и глазам своим не может поверить. Вот же он – родной огород! Вон и грядка с капустой – только кочаны на ней большие стали. А вон и кот Тимофеич как ошпаренный от дождя убегает, толстыми лапами перебирает.

– Ура-а! – обрадовался Кузя. – Я дома!

Подхватил свой сундучок и вприпрыжку по лужам поскакал к домику с русалками на ставнях. И даже дождик не мог его испугать.

Прибежал, вспрыгнул на крыльцо. С крыльца – в сени, из сеней – в горницу, а оттуда до печки – рукой подать. А за печкой тепло, уютно. Прижался Кузька к печкиному горячему бочку, свернулся клубочком, как шаловливый котенок, и уснул крепко-крепко.

А когда проснулся, понял, что вот теперь он действительно самый счастливый домовенок на свете.

Бабка Настя вернулась домой и видит: коврижка пропала, а вместо перепутанных ниток в корзинке аккуратненько лежат смотанные клубочки – круглые-прекруглые, пушистые-препушистые.

– Никак домовенок наш вернулся! – ахнула бабка Настя. – Наверное, это он за дождем за три моря ходил, – решила она и налила домовенку в блюдечко свежего парного молочка – пусть порадуется.

Вскоре слух о том, что вернулся домовенок Кузя, разнесся далеко-далеко и достиг дальней деревеньки, в которой жили все Кузькины друзья. Услыхали домовые эту новость и засобирались в путь-дорогу – домовенка повидать да волшебные истории про его странствия послушать.

Приходят в Кузькину деревню, а у его дома – целая толпа собралась. Протолкались домовые и видят: сидит Кузя в новой красной рубахе и чай из блюдечка пьет, сахарком прикусывает. А сам – важный-важный.

– Ну-ка, Кузьма, – говорит кто-то, – расскажи-ка нам, где был, что видел?

Кузька чаю прихлебнул, сахарком похрустел и говорит:

– А дело было так. Собрались мы как-то со своим хозяином на ярмарку – людей посмотреть, себя показать. Меня хозяин в расписные дорожные хоромы поселил, а сам на телеге поехал. Приехали, а там народу – тьмища, товаров – тыща. И всякие чудные вещи происходят. Смотрю я…

– Не, Кузьма, ты нам про это не рассказывай – мы на ярмарке были! – перебили домовенка. – Ты нам про чудищ расскажи.

Кузька важно так кивает:

– Ну, про чудищ – так про чудищ. Всяких разных я видал. И с человечьей головой, и со змеиным телом, и с тремя хвостами. А еще со змеиной головой, человечьим телом да с копытами. Видал и людей летучих, и людей-коров. Они землю едят, а драгоценные камни выплевывают. А русалки тамошние – с корову величиной. Глаза – как плошки, хвосты – как деревья, а вместо рук – клешни, как у рака!

– Врешь!

– Да нет, правда! А еще один чудак для меня там клад закопал с золотыми монетами на поляне, где радуга рождается. «Возьми, говорит, – горшок с деньгами – выручи меня, старого». Я отказался – у самого вон ноша. Тогда он с отчаянья горшок в землю закопал и велел мне за ним вернуться. Только я не пойду – мне этого добра и даром не надо, и с деньгами не надо!

– Про дождь расскажи! – снова просит кто-то.

– А что рассказывать? Взял я стадо небесных коров и погнал в деревню. А здесь подоил и сам – ррраз! – на землю спрыгнул.

– Так ты об землю ударился – вот и в уме повредился! – засмеялись все.

– Не любо – не слушай, а врать не мешай! – обиделся Кузя. – А меня слушать не хотите – сундучок послушайте!

Сказал так Кузя и положил в сундучок волшебную чешуйку из хвоста волшебной змеи да чудесный камешек-самоцвет, который ему гном подарил. Помолчал сундучок, подумал и завел красивую песенку. А когда пропел он ее, начал рассказывать волшебные сказки и невероятные истории. Про гномов и троллей, про эльфов и ундин, про подземелье и про реку, и конечно – про небесных всадниц.

Все слушали эту историю и дивились – сколько, оказывается, чудес на свете!

А пока все стояли раскрыв рот, Кузя потихоньку с табуретки сполз, своих друзей за руки взял и к себе в гости их повел.

Усадил за печкой, налил душистого чаю, раздал каждому по ватрушке с творогом и сказал:

– Угощайтесь, гости дорогие, мне на радость, вам – на удовольствие!

И стали они чай пить и друг другу о жизни рассказывать. А Вуколочка у домовенка и спрашивает:

– Ну что, Кузенька, повидал большой мир, походил по белу свету?

– Повидал, – соглашается Кузя. – Только вот в гостях хорошо, а дома – все равно лучше!

И все с ним согласились.

А когда допили чай и все крошки даже доели, засобирались гости домой, в свою родную деревню. Кузя проводил их до околицы и долго-долго махал вслед рукой. Он так соскучился, что отпускать своих друзей-домовых ему не хотелось. Но что поделать – дела!

Когда они скрылись из виду совсем, Кузька побежал под горку по мокрой траве, на кочках подпрыгивая, на камушках спотыкаясь. Прибежал он в свой родной лес, стал ходить от дерева к дереву, со всеми здороваться. Лес тоже шумел домовенку в ответ своими листьями – он тоже соскучился.

Только не за этим пришел сюда домовенок.

– Лешонок! – прокричал Кузя в глубь леса, сложив у рта ладошки.

Покричал-покричал, умаялся. Где же Лешонок, что не отзывается? Только так подумал – а тут и Лешонок из лесу на зов выбегает. Сам весь зелененький, пушистенький, а на макушке дубовые листья развеваются.

И вот тут уж не было конца и края всяческим забавам и проказам! Даже сороки приумолкли, глядя, как Кузя с другом по траве кувыркаются, кузнечиков распугивают.

А когда наигрались-набегались, вспомнили про русалок и на речку пошли. Русалки их увидели и тоже обрадовались. Такие брызги хвостами подняли, что даже Водяного разбудили. Дядька Водяной поругался было, да заметил дорогих гостей и достал для них со дна самую большую жемчужину – будет чем играть!

До самого вечера не стихали смех и шум у речки. А когда солнышко покатилось за лес, Кузя в дорогу засобирался:

– У меня там дел не деланных, забот хлопотных – за ночь не управишься!

И зашагал по тропинке, лапоточками затопал. Лешонок проводил его до самой опушки и долго смотрел, как толстенький Кузя карабкается с пригорка на пригорок, поспешает домой. Теперь-то уж в самом лучшем доме на свете будет все в порядке.

Будет по вечерам гореть свет в светлом окошке, мурлыкать кот на печке, а зима будет только удивленно в окна поглядывать да на теплые пироги облизываться!