Текст книги "Алмон"

Автор книги: Галина Полынская

Соавторы: Агент Индивидуальные Авторы
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Да ее не видно почти! Я ее не заметила!

Вездеглазый Амаюн прошел сквозь стену. Возникла сумрачная комната, освещенная едким светом шаров, висящих в воздухе.

– Ну, вот и Анаис, – прошептал Сократ, словно боялся, что его услышат во Дворце.

– А там… – обмерла Терра, – смотри, там же… рядом с нею…

– Алмон, – ядовито закончил Сократ. – Что, не ожидала, да?

– Но… как же так? Он же мертв!

– Прибыл обратно! По распределению! Хорошего человека, Терра, не так-то просто убить! Так, ну-ка, что тут у нас…

Толстяк внимательно всматривался в плавающую картину. По пояс голый Алмон сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Выглядел он устрашающе: сильно поседевшая шевелюра спутанной гривой падала на лицо, корка запекшейся крови на шее, перебинтованное запястье… Глаза полуволка были закрыты и, если бы не мерно поднимающаяся и опускающаяся грудь, можно было бы подумать, что он мертв. На кровати, подложив ладонь под щеку, лежала Анаис в рваном платье, с перебинтованным плечом.

– Выглядят ужасно, – пробормотал толстяк. – И чего они все в крови? Неужто над ними издевались…

– Алмон… не могу поверить. Интересно, а Глаз Идола все еще у Анаис или нет?

– Ты больше ни о чем другом думать вообще не способна? Можешь увеличить изображение?

Терра подвела Амаюн поближе к девушке и полуволку. Она рассматривала их измученные лица и никак не могла поверить в то, что это действительно Алмон.

– Эх, Терра, Терра, – вздохнул Сократ, – негодяйка ты крылатая. Посмотри, и твоя вина там сидит, рядом с ними.

– А что я? Что я?

– Изумления моего не хватает! Неужели совести хватит сказать, что ты ни в чем не виновата?

Вдруг, будто бы услышав этот разговор, Анаис открыла глаза и приподняла голову. Взгляд ее был пустым, безжизненным, но она не сводила глаз с Терры и Сократа.

– Ты знаешь, – напрягся толстяк, – у меня такое ощущение, что она нас видит.

– У меня тоже. И это совершенно не к добру.

– Почему?

– Потому что видеть с обратной стороны Вездеглазого Амаюна могут только умалишенные.

– Ты хочешь сказать, что…

В этот момент Анаис показала на них пальцем и засмеялась сухим лающим смехом.

* * *

Патриций бесшумно отворил двери в спальню Нэскея. Взгляд Владыки скользнул по беспорядку, царившему там: разбросанные по полу пустые бутылки, разорванное оранжевое платье… Разметавшись, юноша крепко спал, обнимая черноволосую девушку. Во сне он улыбался.

* * *

– Палач, так что ты там говорил о сокровищнице Нептуна? – зевнул Дракула.

Старый вампир нежился на Центральном Дворцовом Балконе. Развалившись, он сидел в кресле, тщательно укрытый зонтом от солнца так, чтобы ни капли жгучего света не попадало на его иссушенное временем тело. Рядом, бросив покрывало прямо на мраморный пол, разлегся Палач.

– Я говорил, что неплохо бы взглянуть на эту сокровищницу. Ходят слухи, что это незабываемое зрелище, будто сокровища устилают все дно Океана.

– Ну и что? – Дракула лениво щурился на клочки зеленоватого неба, виднеющегося по краями зонта. – Зачем нам на это смотреть? Что мы, сокровищ не видали?

Палач поднялся с покрывала и, поигрывая мускулами, прошелся к белоснежным балюстрадам. Дракула с завистью посмотрел на молодого человека. «Вот сейчас, – подумал Палач, – сейчас он опять разведет нытье о том, что у него была точно такая же фигура, только в сто раз лучше, но, к сожалению, время никого краше не делает…» Но, на удивление Дракула промолчал.

– А вдруг это интересно? – пожал плечами Палач, облокачиваясь на балюстраду. – Давай просто проветримся, посмотрим. Люблю прогуляться при свете золота и драгоценностей, нравиться мне греться в их тепле.

– Жаден! Жаден не по годам! – сварливо прокаркал Дракула. – Вообще-то, путешествия я люблю, вот, помню, как-то Чингиз Хан мне и говорит…

– Слушай, опять ты со своими землянскими воспоминаниями! Надоело, в самом-то деле. Едем на Нептун или не едем?

– Ладно, едем, спроси разрешения у Патриция.

– Ага.

Палач подозвал слугу и отправил к Георгу с вопросом. Вскоре слуга вернулся с ответом.

– Ну? – подбодрил Палач, видя, что молодой человек мнется и молчит. – Что сказал Георг?

– Сказал: «пускай летят куда хотят»! – Выпалил слуга. – А еще сказал… сейчас дословно передам: «Что они там за безобразный пляж устроили прямо на Центральном Балконе? Пускай немедленно убираются оттуда».

– Все ясно, – вздохнул Дракула, складывая зонт, – свободен, ступай. Когда поедем, Палач?

– Да хоть бы и завтра, что нас держит.

* * *

Терр-Розе осторожно прикладывала лед, обернутый в тонкую тряпицу, к пылающим ладоням. Сократ, под впечатлением от увиденного, наполнял бокалы.

– Можешь мне сказать, ради чего, собственно, ты все это затеял? – поморщившись, Терра поводила ледяным кусочком по горящей руке и бросила его в чашу. – Зачем вмешался в жизнь Патриция и Анаис? Ты ведь прекрасно себя чувствовал в роли хронического сплетника и всезнайки, во Дворце тоже неплохо устроился, хотя такой прохвост, как ты везде неплохо устроится, так зачем тебе все это? И можешь не рассказывать, что ты бескорыстная душка и тебе не нужен Глаз Идола.

– Боюсь, я не смогу объяснить тебе своей позиции, – Сократ протянул Терре бокал и уселся в кресло напротив. – Глаз Идола, конечно, никому бы не помешал, хотя бы в качестве сувенира. Хотя владеть таким опасным сувениром и постоянно получать кучу неприятностей… над этим еще стоит поразмыслить. Если посредством Глаза вмешаться в строение Вселенной, вот тут уж страшенная катастрофа обеспечена. Видимо, Создатели решили, что именно эта модель мироздания наиболее приемлема для нас. И кто я, собственно говоря, такой чтобы лезть своими трясущимися похмельными лапами в их творение? Если же никуда не лезть, а просто катать Глаз Идола по столу и очаровываться идеей всемирного господства, то это совсем уж пошло. Глаз не должен принадлежать ни мне, ни тебе, ни Патрицию.

– А кому?

– Идолу. В конце концов, это его личный орган зрения.

– Так зачем же ты тогда во все это ввязался? Зачем тебе понадобилась Анаис?

– А вот этого тебе, птица моя, боюсь никогда не понять.

* * *

– Отец, ты хотел меня видеть? – Нэскей выглядел свежо и подтянуто. После Посвящения и перерождения его облик приобрел захватывающую дух красоту, не свойственную обыкновенным людям.

– Да, присаживайся. Как отдохнул?

– Отлично! – юноша улыбнулся.

– Голоден?

– Пока нет.

– Хорошо, мне надо поговорить с тобой, – Патриций закурил сигару, с одобрением глядя на Нэскея. Юноша был в черно-синих одеждах, оттеняющих его яркие, светящиеся глаза. – Мне понадобится твоя помощь.

– Моя? – искренне удивился он. – Помощь? Но в чем?

– Есть у меня неприятели, хочу их наказать.

– Разве у тебя могут быть враги?

– Да, случается и такое. Но час возмездия настал, и ты мне поможешь.

– Конечно, я сделаю все, что в моих силах. Кто они?

– Люди Сатурна. Они перешли уже все границы, следует преподать им небольшой урок, похоже, они начали забываться.

– Ты уже решил, что будешь делать?

– Да. Я развяжу войну на этой планете.

* * *

Жители Нептуна – большеглазые существа с бледной, почти голубоватой кожей, были заранее извещены о прибытии важных гостей, и новость повергла их в неописуемое смятение. Эти миролюбивые создания, походившие на призраков потустороннего мира, занимались в основном поставкой неисчерпаемых даров Океана большинству планет Системы, при слове «Марс» неизменно покрывались холодным потом. Узнав о том, что к ним прибывают ни кто-нибудь, а Дракула с Палачом, в волнении и тревоге нептуниане заполнили окрестности центрального правительственного космодрома задолго до прибытия гостей.

А Дракула с Палачом, даже не подозревая, какой переполох вызвало на Нептуне известие об их грядущем визите, почти весь путь от Марса до Нептуна провели в гостином салоне, отдавая должное корабельным запасам вина. Палач выпивал скорее от скуки – чем еще было заняться в космосе? – а старый вампир опрокидывал в себя бокал за бокалом, потому как панически боялся летать на кораблях, даже если это непотопляемый ни в каких небесных волнах Дворцовый крейсер. Воспользоваться Залой Транспортных Вихрей Патриций не позволил, ничем не аргументировав этого запрета, и ничего не оставалось, как волочиться на корабле.

Когда же крейсер с символиками Марса и Дворцового Космодрома, совершил посадку на Нептуне и на ступени трапа осторожно вылезли Дракула с Палачом, их взорам предстали сотни пар огромных водянисто-голубых глаз без ресниц и бровей. В практически одинаковой серо-голубой одежде жители Нептуна казались единым целым со своею почти не знающей солнца планетой. Высокие гости взглянули на низкие бурлящие тучи, на плотную завесу тумана, оседающую на лицах липкой пленкой моросящих брызг, на мелькающие над горизонтом острые молнии и недовольно поморщились.

– Ну и болото! – проворчал вампир. – Вот здесь я точно заработаю себе ревматизм! Однажды на Земле я простудился страшным образом и…

– Про Землю не сейчас, ладно? Как ты думаешь, надо говорить этим земноводным что-нибудь дружественное или не надо?

– Не знаю!

– Наверное, все-таки надо.

– Тебе надо, ты и говори!

Палач глубоко задумался и изрек:

– Дорогие нептуняни! Нептунцы и нептунки, мы прибыли к вам с дружественным визитом, хотим посмотреть на вашу жизнь и планету! Надеемся, и вы к нам приедете в гости! Спасибо за внимание!

– Потрясающе, – саркастически усмехнулся Дракула, – ты прирожденный оратор!

– Сам тогда что-нибудь скажи.

– Не хочу я ничего говорить! Я мёрзну!

Воцарившуюся тишину нарушали лишь отдаленные раскаты грома. «Нептунцы и нептунки» напряженно смотрели на пришельцев и не верили в «дружественный визит». Тут внимание Дракулы и Палача привлекла пара богато одетых мужчин, пробиравшихся сквозь толпу. Они призывно махали руками. Спускаясь по символическому трапу, выполнявшему скорее декоративную роль, Дракула умудрился четыре раза поскользнуться, но Палач всякий раз во время его подхватывал, предотвращая падение. Встречающие препроводили гостей к наземному темно-синему автомобилю. В салоне воздух оказался сухим и свежим.

– Простите за небольшое опоздание, – застрекотал официальный представитель правительства Нептуна, представившийся Добуром, – дело в том, что нас задержала Сплошная Полоса Дождя, а через нее очень трудно пробраться. Сейчас мы доставим вас в самолучшую гостиницу…

– Там сухо? – бесцеремонно перебил озабоченный грядущим ревматизмом Дракула. Вообще-то он думал, что их отвезут прямиком во дворец Нептуна, гостиница, даже «самолучшая», уже показалась оскорблением.

– О, да, конечно! Я понимаю, у нашей планеты своеобразный климат, но вы не беспокойтесь, все предусмотрено и приспособлено к желаниям наших высочайших гостей!

– Должно быть, в этой гостинице не более трех комнат! – недовольно проскрипел Дракула на ухо Палачу. – Большего количества высочайших гостей им вряд ли дождаться! Какое отвратное болото!

Автомобиль плавно подкатил к серебристо-стальному зданию, основная часть которого была сделана из стекла, что придавало гостинице сходство с аквариумом. Рассмотреть остальные пейзажи не представлялось возможным, они скрывались за белесой завесой дождя. На лице вампира медленно, но верно возникало страдальческое выражение. Палачу хорошо был известен этот дурной знак: теперь чересчур мнительному старику повсюду начнут мерещиться подстерегающие его болячки, еще могли начаться всевозможные обиды и подозрения в неуважении.

– Ну вот… вот и все, – в голосе вампира прозвучало мучение. – У меня падает давление! И начинает болеть голова! Вот здесь начинает, – он ткнул себя пальцем в лоб, – и вот тут! – Палец указал на правый висок.

Большеглазые хозяева не на шутку перепугались и едва ли не на руках вынесли Дракулу из машины. Прикрывая его от дождя двумя зонтами, они доставили вампира в вестибюль и усадили в кресло. Из-за Дракулы Палача обделили вниманием, ему даже пришлось выбираться из салона самому и без зонта бежать к входу. В сфере таких событий молодой человек подумал, что зря он поехал вместе с Дракулой, ведь старик любое увеселительное путешествие способен превратить в тягучий кошмар.

Многоуважемых гостей препроводили в роскошнейшие апартаменты, где Дракула с порога вызвал обслугу и потребовал красного вина, «дабы поднять давление».

– Простите, – тихо, словно боясь звука собственного голоса, произнес маленький большеглазый слуга, – мы не употребляем красных вин.

– Как? – хором удивились пришельцы. – А что же употребляете?

– Только белое… – еще тише прошептал он.

– Ладно, неси, – махнул рукой Дракула и развернулся к Добуру. – Когда осмотр водоема?

– Через два часа, если вас устроит.

– Устроит! – Дракуле хотелось поскорее вернуться на Марс. – Ступайте теперь, оставьте нас! Палач, ну-ка, помассируй мне затылок, а то как-то совсем нехорошо и слабость такая неприятная в коленях…

* * *

В Деревянную Столовую заглянул Аргон и застал вполне мирную беседу Терр-Розе и Сократа.

– Аргон, – привстал ему навстречу толстяк, – великолепные новости, мы нашли Анаис!

– Превосходно. Сократ, Олавия все еще никак не может придти в себя, ей не помешает подняться на Семинебесную Площадь. Быть может, вы захотите пойти вместе с нами?

– Семинебесная Площадь? – Терра взглянула на свои ладони, краснота спала, боль ушла. – А где это?

– Она находится практически на крыше дворца.

– Вид, должно быть, открывается дивный? Я с удовольствием пойду.

– Я с вами, хоть путь туда и не близкий.

Чтобы подняться на Семинебесную Площадь – одну из высочайших точек Сатурна, являвшуюся древнейшей королевской усыпальницей, требовалось преодолеть бездну высоких каменных ступеней.

Лишь на закате они ступили на открытую площадку, огороженную балюстрадами песочного цвета. Повсюду возвышались статуи богов и королей Сатурна выполненные столь искусно, что создавалась иллюзия присутствия живых людей. Статуи стояли ничем не укрепленные – на Сатурне не бывает сильных ветров.

У каждой планеты своя особенность: на одной это дождь, на другой солнце, на третьей глупость. А на Сатурне – исключительный, целебный воздух. Он сам по себе является необыкновенным лекарством. Дух планеты, словно живительный бальзам, вливаясь в каждую клеточку тела, обновлял ее, привнося покой и умиротворение в душу. А порой возвращал, казалось бы, безвозвратно утраченное: надежду и веру.

* * *

– Ты всё понял?

– Разумеется. Ничего сложного.

– Вот и хорошо.

Патриций отстраненно улыбнулся, а его глаза отчего-то стали совсем серыми.

* * *

Наземное авто разрезало узким длинным корпусом бесконечную стену дождя. Настроение Дракулы и Палача заметно улучшилось после отменного обеда и обильного винопития. Они подъезжали к берегам Океана, но чем ближе он становился, тем отчетливее, сильнее, даже в салоне, ощущался тревожный дух, почти осязаемое дыхание тайной смерти.

Когда вампир с Палачом увидели сам Океан, его свинцово-серые волны, насквозь изрешеченные дождем, тучи, налитые чернотою так, что казалось вот-вот лопнут, громадных птиц, выискивающих добычу в утробно ревущей стихии, им стало не по себе. Хмель мгновенно улетучился, оставив предостаточно места для страха перед природой.

– Интересно, каким образом мы увидим сокровищницу? – голос вампира предательски дрогнул.

– О! – с гордостью и преклонением перед Океаном ответил Добур. – В прозрачной лифтовой кабине вы опуститесь к самому дну…

– Ни за что! – замахал руками Дракула. – Немедленно возвращаемся обратно! Разворачивайте эту глупую повозку, мы уезжаем! Палач, скажи! Подай голос!

Но, подавленный окружающим пейзажем Палач молчал, глядя в окно, не зная, как поступить, чтобы уронить достоинство в собственных глазах с минимальными потерями.

– О, это совершенно безопасно, – торопливо залопотал Добур, вращая прозрачными глазищами, – вы непременно должны посмотреть Океан, непременно! Поверьте, это незабываемые впечатления!

– Никому мы ничего не должны! – огрызнулся вампир. – Под воду я не полезу!

– Но это абсолютно безопасно! Вы же не можете нас просто так покинуть! В сфере наших отношении с Марсом…уехать без хороших впечатлений… вы не должны… то есть, я хотел сказать… – от волнения он перескакивал с фразы на фразу. – Сокровищница – это главная достопримечательность планеты… незабываемые ощущения… и вы… вы можете взять любую вещь, которая вам понравится!

Воцарилась тишина.

– Что, любую вещь? – заинтересовался Дракула.

– Да, совершенно любую! Это единственное исключение из правил, мы делаем его только для вас, наших почетнейших гостей!

– А… это точно безопасно? – весь вид Дракулы говорил о терзавших его сомнениях.

– Абсолютно! – обрадовался Добур, видя, что стена дала трещину и готова разрушиться. – Мы гарантируем вашу полнейшую безопасность!

Некоторое время страх и жадность дрались не на жизнь, а на смерть, и после жестокой и кровопролитной борьбы жадность победила.

– Хорошо, – кивнул вампир, – что ж мы напрасно в такую даль тащились? Давай, показывай, чего там у вас такого интересного.

Тщательно запаковавшись в захваченные из гостиницы плащи, Дракула с Палачом вылезли из машины и направились к подобию моста, уходившего далеко в Океан. Несмотря на укрепления, мост все равно выглядел крайне ненадежным.

Шли долго, так долго, что высоким гостям стало казаться, что скоро они достигнут противоположного берега Океана, если таковой вообще существует.

В конце концов, троица добрались до внушительной металлической постройки, напоминавшей ангар для «лодок», внутри находились прозрачные кабины лифтов. Оборудование в «ангаре» выглядело еще более ненадежным, но отступать было уже поздно – позади лишь хилый мост, да ревущая водная пучина. Собрав остатки достоинства и величия, Дракула и Палач на полусогнутых ногах полезли в лифт.

– Нет, нет, – запротестовал Добур, – кабина рассчитана на одного человека!

– А мы поедем вдвоем! – Дракула и мысли допустить не мог, что ему придется в одиночку «покорять» Океан. – Мы всегда и везде ездим вдвоем!

– Как пожелаете, – пожал плечами Добур.

Лифт слегка покачивался, и вампир с Палачом имели удовольствие наблюдать, как в четырехугольном шлюзе, буквально под ногами плещется серая водица. Они даже представлять не хотели, какая там глубина. Добур подозрительно долго возился с кнопками и переключателями… Палач стремительно терял присутствие духа.

– Что-то мне все это не нравится, – прошептал он Дракуле. – Что-то все это уж очень сомнительно выглядит…

– Замолчи! – зашипел в ответ вампир. – Все из-за тебя! Проветриться тебе, видите ли, захотелось! Чудная прогулка, нечего сказать! Чтоб я еще когда-нибудь…

Договорить он не успел, Добур наконец-то совладал с кнопками, и лифтовая кабина провалилась в бурлящий серый ад.

* * *

С Семинебесной Площади спустились глубокой ночью. Олавия с Аргоном пожелали гостям хороших снов и удалились. Терра почти сразу засобиралась в предоставленные ей апартаменты, королеве не терпелось остаться наедине с гаммой своих новых ощущений, подаренных незабываемым чувством единения с прекраснейшей планетой. Вскоре Ластения ушла отдыхать, и Сократ остался слоняться по дворцу в одиночестве. Спать не хотелось, в душе толстяка теснилось так много всего хорошего, уютного и светлого, что было жаль просто взять и лечь спать. Прогуливаясь по сонным галереям, он обратил свой взор на миниатюрный эркер, эдакий уютный уголок с полукруглым диваном и резным столиком. Толстяк поймал припозднившегося слугу и потребовал вина с чем-нибудь вкусненьким к нему. Зевающий желтоглазый паренек приволок толстяку поднос, поставил его на столик и немедленно ретировался, опасаясь, что Сократ потребует что-нибудь еще. Но толстяк всем был доволен, он развалился на диванчике и предался блаженству.

Прошел час, другой, веки Сократа стали слипаться. Идти в свои покои он ленился, поэтому решил поспать прямо в эркере. Он дотянулся до шнура полога у входа в эркер и дернул его. Полог опустился, и толстяк оказался в небольшой уютной комнатке. Смачно зевнув, Сократ устроился поудобнее, как вдруг услышал чьи-то осторожные шаги. Некто крался, не желая выдавать своего присутствия. Сон с толстяка моментально слетел. Во дворце Аргона не водилось людей, которым понадобилось бы от кого-то скрываться, а значит, крался кто-то чужой… Сократ поднялся и сел на краю дивана. Шаги приближались, легким шелестом звуча в ночной тишине. С противной дрожью в коленках, Сократ тихонько встал, отошел в самый дальний темный угол, взял длинную тонкую вилку для фруктов и приоткрыл ею край полога. Шаги послышались совсем рядом, и толстяк затаил дыхание. Из высокого стрельчатого окна напротив падала широкая полоса золотистого света луны Сатурна. В полосу ступил человек. Луна осветила тонкий кинжал в его руке, с лезвия все еще срывались тяжелые капли… От неожиданность Сократ отпрянул, случайно толкнув столик. Зазвенели бокалы. Человек резко обернулся, и сердце толстяка оборвалось. В полосе лунного света стоял Леброн.

* * *

– Как ты думаешь, смерть в воде – это не очень уродливо?..

– Смолкни! Или отправишься проверять на себе!

Глаза вампира угрожающе сверкали, но где-то глубоко, на самом дне, метался страх. За прозрачными стенами лифтовой кабины стремительно проносились грязно-серые воды, казалось, лифт не опускается, а стремительно падает и вот-вот врежется в дно.

– Ну, когда же это кончится? – пробормотал Палач, закрывая глаза.

– Могу сказать, с чего все это началось!

Внезапно бурлящая муть оборвалась, и кабина вошла в спокойную, неожиданно ярко-прозрачную воду. Всю эту безмятежную природу пронизывали тончайшие лучи света, которым, по всем законам, совершенно неоткуда было взяться. Бесшумно, будто призраки, проплывали удивительной красоты рыбы, «водяные птицы» – как их называли жители Нептуна.

Позабыв о страхах, пришельцы воззрились на эту феерическую панораму. Стены лифта были невидимы, казалось, плывут они сами по себе, безо всякой кабины.

Вскоре открылось дно Океана. Его на самом деле усеивали сокровища. Они блистали повсюду, насколько хватало взгляда: кубки, монеты, короны, просто камни без оправ – все, что только можно было себе вообразить. Лифт завис в паре метров от сверкающих предметов и стал плавно двигаться вперед, дабы ошеломленные зрители могли как следует насладиться захватывающей картиной.

– А-а-а-а… – то ли простонал, то ли прошептал Палач.

– Что же это такое?! – взвыл старый вампир, увидав несметные богатства. – Это что, никому не нужно? Просто так лежит?! Ты только посмотри, что творится!

– Успокойся, может, это все и не настоящее, так, для привлечения туристов…

– Нет, ну ты подумай, – не унимался Дракула, – чтоб я на их месте жил в моросящем болоте, ходил в сером мешке, жрал одну только рыбу и знал, что у меня под носом такая благодать!

– Не расстраивайся ты так, помнишь, что этот лупоглазый говорил? Мы можем взять себе что-нибудь…

– Хочу все! – неожиданно разрыдался Дракула. – Все, все хочу! Я себе планету куплю!

– Все сразу не получится, придется приехать еще пару раз. Давай-ка что-нибудь пока присмотрим.

Но старый вампир уже бормотал что-то невразумительное, дико вращая глазами. Палач слегка занервничал – пребывание в столь тесном помещении вместе с обезумевшим вампиром не сулило никакого счастья в жизни. Несмотря на крепкое телосложение и хорошую физическую силу, молодой человек не был уверен, что сможет справиться с вампиром, пускай даже этот вампир преклонных годов.

Хорошо, что в следующий миг лифтовая кабина перестала двигаться и устремилась вверх.

* * *

Леброн замер, вглядываясь в сумрак эркера, затем демонстративно вытер стилет о портьеру и вдруг исчез, будто растворился в воздухе.

Пару мгновений толстяк не мог пошевелиться и справиться с охватившей его паникой. Переведя дух, он выбрался из эркера и прислушался. Ничто не нарушало дворцовой тишины, кроме тихого пения полуночных птиц в притихшем саду.

* * *

Патриций ступил в золотистую кабинетную тишину. Солнечные лучи наискось прошивали хрустальное окно. На столе лежала стопка нерассмотренных бумаг и документов. Георг посмотрел на них и отвернулся, подходя к окну. Ослепительно яркий день клонился к вечеру. «Сейчас на Сатурне ночь, – подумал Патриций, – прекрасная ночь, удивительно красивые ночи на Сатурне, теплые, тихие…» В двери кабинета постучали.

– Владыка, вы…

– Я занят! – отрезал Георг, не оборачиваясь. – И не сметь меня сегодня беспокоить!

* * *

Дракулу с Палачом срочно доставили в гостиницу. Там взбесившемуся вампиру что-то укололи, и он благополучно уснул. Добур заботливо подоткнул ему одеяло, и они с Палачом вышли в гостиную комнату, где молодому человеку почтительно поднесли поднос с бокалом вина.

– Что это с ним такое? – Палач взял бокал и выпил слабенькое беленькое винцо в три глотка и безо всякого удовольствия. – Мозгами помрачился?

– Нет, нет, что вы! У многих бывает подобная реакция, все зависит от степени жад… от тонкости душевной организации. Чем тоньше организация, тем острее реакция. Когда он проснется, с ним все будет в порядке, уверяю вас!

– Ну, смотрите мне, а то все получите: и вы, и ваш разлюбезный Океан, – Палач протянул Добуру пустой бокал. – Кстати, что вы там говорили насчет предметов со дна, которые мы можем взять с собой?

– Конечно, конечно! Что именно вы хотите? Назовите и опишите эту вещь и вам ее тотчас же достанут!

– А… – задумался Палач, – э-э-э-э…

Как он не силился, как не напрягался, ничего вспомнить не получалось, вся красота и многообразие подводных сокровищ слилась в единое золотое сияние. От напряженной работы мысли у молодого человека даже пот на лбу выступил.

– Не переживайте, – с сочувствием произнес большеглазый Добур, – вы всё равно не уедете без подарка на память. Вот, возьмите, – он вынул из кармана и протянул Палачу пару позолоченных монеток, на одной стороне был выдавлен профиль короля Нептуна, на другой – эмблема планеты. – Одна вам, а другая вашему достойнейшему другу. Правда, прелесть?

* * *

Выскочив из эркера, Сократ помчался к покоям Аргона и Олавии. Распахнув двери, он замер на пороге спальни, всматриваясь в темноту.

– Аргон! – негромко позвал он, опасаясь напугать их внезапным вторжением. – Олавия!

Когда глаза толстяка привыкли к темноте, он тихонько вошел в спальню, приблизился к королевскому ложу и замер. В холодном оцепенении Сократ смотрел на супругов. Зияющие раны на груди, вырванные сердца брошены рядом, на подушки… Умерли короли так и не проснувшись – на их лицах навсегда застыло выражение спокойно спящих людей.

* * *

Возвращаясь домой, Дракула и Палач не разговаривали друг с другом. Настроение обоих было крайне скверным. Разговаривать, а вернее переругиваться, они начали лишь на подлете к Марсу. Во Дворце они сразу же разошлись по своим покоям, с грохотом захлопнув двери.

* * *

– Пришел ваш сын, Повелитель… – личному слуге Георга всегда становилось страшно до холодного пота, когда приходилось отрывать Владыку от размышлений. Патриций отвлекся от созерцания окутанного вечерней дымкой Парка и тихо произнес:

– Пусть войдет.

Нэскей вошел в кабинет и молча протянул Патрицию стилет с рубиновой рукояткой и шестигранным клинком.

– Как ты это сделал? – Повелитель взял стилет и провел пальцами по бурым пятнам.

– Вырезал им сердца.

– Почему именно так?

– Если в них нет уважения и почтения к Империи Марса, им ни к чему подобные сердца. Но меня кое-кто видел.

– Кто?

– Какой-то перепуганный толстяк, прятавшийся в эркере. Может, его тоже надо было убить? Он поднимет шум.

– Не обязательно, я знаю его, пусть поднимает.

– Отец, а как ты собираешься развязать войну на Сатурне?

– Это проще простого. Первый шаг ты уже сделал, а дальше, все покатится само собой. Сейчас я расскажу тебе о станции «Бег»…

* * *

Трагедия потрясла Сатурн. Жесточайшее, бессмысленное убийство, произошедшее прямо во дворце – в это невозможно было поверить. Как не пытались, виновных найти не смогли. После церемонии похорон тела Аргона и Олавии замуровали в статуи, копировавшие каждую черточку лиц, каждую складку праздничной королевской одежды. Не утирая слез, смотрела Терр-Розе, как на Семинебесной Площади устанавливают статуи, навсегда оставляющие королей молодыми и красивыми. Ей так хотелось поцеловать руку Олавии, поблагодарить ее и Аргона за теплоту, за то, что приняли ее в своем доме, как дорогую гостью… Облаченный в белый траурный костюм, Сократ поддерживал под руку сломленную горем Ластению, плакать девушка больше не могла. Легкий ветерок трепал каштановые кудри толстяка, он смотрел куда-то в пространство и всё что-то беззвучно шептал пересохшими губами.

* * *

– Как путешествие? – Патриций сидел за столом в Сиреневой Зале, сделанным в виде парящей птицы. Перед ним лежала древняя книга, на полях коей Георг время от времени что-то помечал. – Понравилась сокровищница Нептуна? – Патриций с улыбкой взглянул на перекошенные злостью лица Палача и Дракулы. – Привезли по монетке или вам даже этого не дали?

– Привезли, – сквозь зубы процедил Палач. – А вы откуда знаете про монетки?

– Они всем туристам их раздают в «утешение». Никто и никогда не может вспомнить ни одного предмета со дна Океана, и достать оттуда тоже ничего нельзя – вода отнимает память. Никто толком и не знает, настоящее там всё или иллюзорное.

– Ах… Понятно… понятно… – задохнулся от бешенства Дракула.

– Какие, однако, отважные эти земноводные, – покачал головой Палач. – Храбрые какие, поразительно.

В Залу вошел Нэскей, он принес пару старинных, источающих терпкий запах хранилища, фолиантов.

– Вот, отец, все, что ты просил.

– Прекрасно. Сейчас отмечу, что тебе необходимо прочесть и запомнить. Что-то ты какой-то бледный.

– У меня почему-то с самого утра ужасно болит голова, – поморщившись, Нэскей положил фолианты на стол, – как будто череп сверлят.

– С тобой раньше такое бывало? – Патриций внимательно смотрел на юношу.

– Нет, никогда.

– Тогда оставь пока книги, выйдем в Парк, прогуляемся на свежем воздухе, – Патриций развернулся к Дракуле и Палачу. – Вас я позвал, конечно же, не за тем, чтобы рассказывать о хитростях воды Нептуна, вы мне нужны вот по какому вопросу. Сегодня же вечером идите в Зал Управления Базами, включите Луч Войны станции «Бег» и направьте его на Сатурн, пусть завтра утром сатурниане проснутся и посмотрят на свой мир другими глазами. Все понятно?

– Да, Повелитель, – задумчиво произнес Палач. – Значит, хотите развязать войну на Сатурне… а, может, заодно и на Нептуне? Ну, чтобы не ходить два раза в Зал Управления Базами?

– Идите, – отмахнулся Патриций, – делайте, что сказал.

* * *

Терр-Розе с Сократом сидели в небольшой уютной бледно-голубой зале с миниатюрным овальным фонтаном в центре. Все фонтаны во дворце были выключены, все зеркала занавешены венками из черно-синих ночных цветов, портреты Аргона и Олавии украшали цветы и серебряные ленты. Жизнерадостный дворец стал пустым и мрачным, кругом царила тишина, придворные бродили как неприкаянные, слуги то и дело смахивали слезы, – все искренне любили своих королей.