Текст книги "Рукопашная с Мендельсоном"

Автор книги: Галина Куликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глупый, несчастный Беседкин! Устроить такой балаган, и все из-за нее. Теперь ей вдруг стало бесконечно жаль несчастного влюбленного.

– Где же он сейчас? – Голос у Лаймы предательски дрогнул.

– На столбе висит.

– Уже?! Как вы могли? – ахнула она. – Нельзя же вот так, без суда и следствия вешать на столбах! Он никакой не террорист, он совершенно безвредный! Просто свихнулся на почве страсти.

Полковник посмотрел на нее с подозрением, будто не верил, что люди еще могут испытывать друг к другу страсть. А потом вяло махнул рукой:

– Да успокойтесь вы. Никто его не вешал. Мы собирались его схватить, а он, как обезьяна, вскарабкался на фонарный столб и теперь висит там. Причем весь опутанный проводами.

– Так снимите его, – потребовала Лайма, которая ощущала ответственность за судьбу своего поклонника.

– Не можем. Он грозит, что взорвет не только дворец бракосочетаний, но и себя вместе со столбом. А мы ведь не знаем точно, что там у него за провода, поэтому рисковать не будем. Зато он настойчиво требует свидания с вами. Попробуйте убедить его прекратить сопротивление и сдаться.

– Попробую, – тяжело вздохнула она.

Когда Лайма в сопровождении хмурого Вячеслава Петровича обошла здание дворца и свернула за угол, ее взору открылась сногсшибательная картина. Вокруг фонарного столба, одиноко и гордо торчащего посреди нежно-зеленого газона, сосредоточилось несколько десятков людей в форме и в штатском. Большая часть из них охраняла объект, то есть следила, чтобы к столбу никто из посторонних не приближался, а со столба никто не слез и не скрылся.

Лайме оказалось достаточно одного взгляда, чтобы понять – за последнее можно было не беспокоиться.

Высоко над землей, где-то в районе фонаря, гордо реял Афиноген Беседкин. Крепко обняв руками и ногами столб, взъерошенный, с оттопыренными ушами, он напоминал коалу, которая среди отвратительно-бесполезной березовой рощи неожиданно обнаружила любимый эвкалипт, и теперь никакие силы земли и неба были не в состоянии разлучить их.

Лайма разглядела, что Беседкин действительно обмотан разноцветными проводами.

– Можете подойти поближе, – напутствовал ее полковник. – Поговорите с ним, спросите, чего он хочет. И соглашайтесь на все.

– Так я же знаю, чего он хочет, – почему-то шепотом возразила Лайма. – А сама я этого не хочу!

– Не спорьте. Нам главное – снять его живым со столба. И чтобы он нас не взорвал ненароком.

Лайму пропустили через оцепление, и она подошла почти вплотную к серой, уходящей ввысь свече.

– Афиноген! – прокричала она. – Беседкин! Это я, Лайма. Ты хотел меня видеть, я пришла.

Это были ее последние слова. В том смысле, что ничего больше она сказать не успела.

Беседкин глянул вниз, на любимую. Видимо, потрясение от увиденного было столь сильным, что он непроизвольно разжал руки. Или они у него онемели, и когда он шевельнулся, мышцы просто отказали, и все. В тот же миг Беседкин с душераздирающим криком рухнул вниз.

К счастью, сноровистые ребята в форме, предполагавшие подобное развитие событий, сумели ловко подхватить опутанное проводами тело. После чего Афиноген был переправлен в уже знакомый штабной автобус. Пока Беседкина со всеми предосторожностями несли по двору, он успел прокричать:

– Посмотри, во что он тебя превратил! Я бы никогда такого не допустил!

Увидев курившего неподалеку Вячеслава Петровича, Лайма подошла к нему:

– Что я теперь должна делать?

– Ничего, – равнодушно пожал плечами полковник. – Сейчас мы быстренько все выясним, думаю, никакого тротила тут нет. И спокойно выходите замуж.

– Замуж? – почему-то удивилась Лайма.

– Замуж, – подтвердил полковник. – Вы же за этим сюда приехали?

– В общем, да.

– Ну, вот. А что касается этого дела… Если потребуется, вызовем вас в качестве свидетеля, ваши данные у меня есть.

– А с Беседкиным что будет? Его посадят?

– Не факт. Может, он спятил, тогда лечиться будет.

Лайма побрела туда, где ее ждали жених, родственники и друзья. Настроение было совершенно не праздничное, боле того – ее терзали дурные предчувствия.

«Что это я расклеилась совсем? Соберись, сосредоточься, думай о хорошем, – приказала она себе. – Ты чуть не разругалась с человеком, которого выбрала в спутники жизни. Немедленно пойди и исправь положение».

Весть о благополучном завершении антитеррористической акции мгновенно распространилась среди окружающих. Причем неизвестно откуда женихам, невестам и сопровождающим их лицам стали известны мельчайшие подробности происшествия. К Лайме подходили незнакомые люди, поздравляли, сочувствовали, утешали, подбадривали. Один парень в роскошном черном костюме вообще заявил:

– Вот моя визитка. Когда вашего Корзинкина выпустят, пусть позвонит – за мной поляна, он мне жизнь спас.

– Беседкина, – машинально поправила Лайма. – В каком смысле – спас?

– Да я не был уверен, что мне эта женитьба нужна. Сомневался. А тут – дополнительное время на раздумья появилось. И я вдруг подумал – на фига я сюда приехал? Спасибо вам и парню вашему. Обязательно пусть звонит!

Совершенно обалдевшая Лайма почти автоматически продвигалась вперед, разыскивая своих. Наконец она заметила знакомый автомобиль, Веру, Бориса. Увидела Травина, который стоял и сосредоточенно слушал какого-то типа в сером костюме. Ростом тип был значительно ниже Андрея, однако тот смотрел на него как-то уж слишком… подобострастно, что ли.

Тип показался Лайме смутно знакомым. Подойдя поближе, она вдруг заметила, как солнце блеснуло в его очках, и – о, ужас! – узнала своего утреннего похитителя. Он разговаривал с Травиным!

О чем он может разговаривать с Травиным? Неужели ведомство решило ее рассекретить? Они не должны были этого делать! Андрей не простит ей обмана и умалчивания. Лайма бросилась вперед и подскочила к очкастому.

– Лайма Скалбе, – официальным тоном сказал он, едва повернув голову в ее сторону. – Вы едете со мной. Отставить разговоры. Дела государственной важности.

Лайма открыла было рот, чтобы возмутиться, но потом посмотрела на Андрея и только щелкнула зубами как собака, упустившая бабочку. У ее жениха был покорный вид.

– Невероятно! – воскликнула она, радуясь, что бабушку и тетю Розу увезли в ресторан и что они не видят этой сцены. – И ты вот так просто меня отпустишь, тогда как до нашей свадьбы остались считанные минуты?!

– Дорогая, не надо бузить, – сказал Травин и похлопал невесту по плечу, как товарища по партии. – За тобой приехали ответственные лица, все очень серьезно, я не могу вмешиваться в ход событий.

– Можно потребовать у милиции, – неожиданно встряла Вера, – чтобы вас расписали без очереди. В конце концов, Лайма – пострадавшая сторона!

У подружки невесты от волнения побелел нос. Она и сама не верила в то, что это будет наилучшим выходом.

– Но Лайма вряд ли захочет выходить замуж в спешке, – возразил Травин, покосившись на очкастого. Тот стоял, как мраморная статуя, и смотрел в пуговицу на его смокинге. – Кроме того, даже если мы сейчас поженимся, сразу же и расстанемся. Какой в этом смысл?

– То есть когда я осталась без платья, без фаты, без обуви, без прически, ты готов был тащить меня под венец. Но стоило только появиться настоящему препятствию, как ты немедленно пошел на попятный.

– Я не пошел на попятный, – злобно бросил Травин. – Я буду хранить кольца столько, сколько потребуется.

– Решай, Андрей: или сейчас – или никогда!

– Перестань дурить, – рассердился он и раздул ноздри. – Ты выставляешь меня посмешищем в глазах окружающих.

– Ах, так! – воскликнула оскорбленная Лайма. – Да я лучше выйду замуж за Беседкина, чем за тебя. Ты… – Она задохнулась от возмущения. – Обидчивый, злопамятный и трусливый сукин сын! Ты готов драться на кулаках с незнакомыми мужиками, потому что ты это умеешь и любишь! Но как только запахло жареным, ты поджал хвост!

– Ты меня обманула! Ты сказала, что работаешь в независимом центре культуры. А сама…

– Достаточно, – холодно сказал очкастый, и Травин мгновенно прикусил язык. – Лайма, машина ждет.

Незадачливая невеста поцеловала пунцовую Веру в щеку, помахала рукой обалдевшим гостям и, гордо задрав подбородок, отправилась к низкому автомобилю с затемненными стеклами. Перед тем как сесть в машину, она в последний раз посмотрела на Травина. И это был взгляд не слабой женщины, а командира группы «У» – решительного и не знающего сомнений.

* * *

– В общем, командир, – прогудел Медведь, который в особо ответственные моменты любил обращаться к Лайме по-военному, – тут такие дела творятся! Женьке здорово досталось за то, что он помчался тебя предупреждать.

Иван Медведь, огромный и мощный, с добрыми глазами цвета ирисок, как-то уж очень откровенно радовался тому, что Лаймина свадьба расстроилась. Он напускал на себя мрачный вид, озабоченно хмурил лоб, но справиться со своим хорошим настроением не мог. А может быть, ему нравилось быть спецагентом и просто не терпелось ввязаться в очередную схватку? Лайма точно не знала. Как бы там ни было, но при виде Ивана ее ожесточившееся сердце немного смягчилось. Медведь принадлежал к тому сорту мужчин, рядом с которыми не хочется быть стервой.

– Со мной ведь у них тоже была неувязочка, еле разобрались.

– Неувязочка? – криво ухмыльнулся Корнеев. – В Баренцевом море сегодня случилась Трафальгарская битва. Точнее – в акватории… залива.

– Выходит, битвы сегодня повсюду, – мрачно заметила Лайма.

Все трое членов группы «У» находились в большой, официально обставленной комнате с тяжелыми шторами, которые помогают забыть о том, что на свете существует солнце, небо и большой мир, полный цветов и кузнечиков.

– Я честно хотел спасти твой брак, – сочувственно сказал Корнеев. – Но в ближнем бою подкачал.

– Хорошо, что не спас, – заметила Лайма. – Получилась такая небольшая проверка на вшивость. Я имею в виду моего жениха. То есть бывшего жениха.

Все трое скорбно помолчали, прощаясь с идеей выдать Лайму замуж этим летом. Наконец Корнеев очнулся и заговорщическим тоном сообщил:

– Я тебе сейчас кое-что расскажу, и ты поймешь, что все мы – жертвы обстоятельств.

– Каких еще обстоятельств? – насторожилась Лайма.

– Ну, как мне объяснили, обстоятельств непреодолимой силы. Значит, дело было так. Когда мы встречались последний раз, в ресторане, ты мне отдала на хранение секретный мобильный. Ну, по которому с нами связывается куратор. Помнишь?

– Еще бы я не помнила! Хотела замуж спокойно выйти, поэтому и просила его выключить. Во избежание всяких недоразумений. Думала завязать с приключениями. Наивная…

– Я его честно выключил. Потому что тоже решил вернуться к нормальной жизни, – патетически заявил Корнеев.

Разумеется, он лукавил. Нормальной жизнью он никогда и не жил, сутками пропадая в виртуальном пространстве. Самое удивительное, что будучи «повернутым программером», он ухитрялся замечательно выглядеть и кружить головы хорошеньким дурочкам, терявшем остатки разума при виде его сногсшибательной физиономии. – Я вообще забыл про этот мобильный! Сколько он молчал, как простой кусок железа? Месяцы! Годы!

– Жень, ты того, – напомнил ему Медведь, – рассказывай давай по делу.

– Так вот, – продолжил Корнеев. – Вчера приходит мне на почту сообщение: «Включи телефон». Три восклицательных знака в конце, а подписи нет. Я сначала не понял, в чем дело. Адрес отправителя мне неизвестен, поэтому решил, что это глупая шутка или недоразумение. Опять приходит письмо – текст тот же, только восклицательных знаков больше, семь штук.

– Зачем ты их считал? – удивился Иван.

– По инерции. Почему-то ведь их стало больше? Но не в этом дело. Через час снова письмо – количество восклицательных знаков все увеличивается.

– А подписи все нет? – уточнила Лайма.

– Нет. Меня все это уже завело – попробовал пробить адрес. И – ничего. На всякий случай проверил свой мобильник, потом городской – работают. Тут-то я и догадался, в чем дело.

– Но как они узнали, что аппарат у тебя? – нахмурился Медведь.

– В принципе это осуществимо. Ведь местонахождение мобильного можно отследить, есть технологии, а я, когда принес его домой, не сразу вырубил. Тогда меня, наверное, и засекли.

– Не наверное, а точно, – сказал Медведь. – Телефон как пить дать на постоянном контроле.

– Угу, – согласился Корнеев. – На контроле – так на контроле. В общем, включил я телефон – проверить, правильно ли я понял эти сообщения. Через некоторое время – звонок. И слышу – знакомый голос.

– Тагиров? – коротко спросила Лайма.

– Он самый. Пришлось ему объяснять, почему секретный сотовый оказался у меня. Тагиров говорит – завтра срочный сбор группы. А мне приказал вам передать информацию, когда и где.

Я ему пытаюсь объяснить, что у тебя завтра свадьба и ты не захочешь даже разговаривать о каких-либо заданиях, а Иван вообще уехал рыбу ловить на Кольский полуостров. Так он – ни в какую. Группу необходимо немедленно собрать, и точка! Любыми путями. Я говорю – у человека свадьба, давайте немного отложим задание, а он как раскричался! Свадьбу, говорит, можно перенести, рыбалку – тем более. А задание отложить нельзя, настолько все серьезно. Я опять объясняю ему, что ты, Лайма, даже разговаривать с ним не будешь и, в общем, правильно сделаешь. Ты же присягу не принимала.

– Вы тоже не принимали, – напомнила Лайма. – Мы с вами вообще, если разобраться, не пришей кобыле хвост. – В ее глазах вспыхнула обида. – Значит, Тагирову было наплевать на мою свадьбу?

– Тагиров заявил, что приказ не обсуждается, что он назначит ответственного за своевременную доставку всех членов группы «У» в условленное место. Вот и назначил… Этого Штирлица.

Лайма поняла, что Корнеев имеет в виду очкастого.

– Почему Штирлица? – удивился Иван.

– Потому что зовут его Максим Максимович. Полный тезка нашего штандартенфюрера.

– Отвратительная рожа, – скривилась Лайма. – И посмотри, какой коварный! Лимузин к моему дому пригнал с ленточками… Стратег хренов…

– Операцию по захвату Ивана тоже разрабатывал он.

– А что это еще за операция по захвату? – заинтересовалась Лайма.

– Такая эпопея, доложу я тебе, – оживился Корнеев, поняв уже, что командир группы «У» не будет биться в истерике и оплакивать свой неудавшийся брак. – Иван с приятелями-моряками вышли в море на катере. Причем успели не только рыбку поймать, но и широко отметить это дело. А тут – спецназ на вертолете за Медведем прилетел. Они хотели его мирно доставить на берег для дальнейшего препровождения на самолете из Мурманска в Москву. Да пусть он сам рассказывает!

– Чего рассказывать, – проворчал Иван. – Не могли спокойно все объяснить! Спустили лестницу и стали сверху орать, чтобы я поднимался. На море качка, волны, ветер, вертолет жужжит, эти чудики орут что-то сверху, разобрать невозможно. Кстати, приятели мои, с которыми рыбачил, – морские пехотинцы, каждый по две-три войны прошел. Они нервные, на крики реагируют плохо. А тут еще на палубу вдруг стали прыгать люди в камуфляже – видимо, хотели объяснить, зачем прилетели, но мы ведь не очень трезвые были и как-то неправильно их поняли.

– Не очень трезвые, – усмехнулся Корнеев. – Скажи лучше – очень нетрезвые!

– Ну, допустим, – покорно согласился Иван. – Но все равно, зачем же десантироваться на наш катер, как будто мы – американский ракетный крейсер? В общем, произошла схватка.

– Схватка! – опять влез в разговор Корнеев. – Они избили офицера, который пытался передать Медведю сообщение, затем спецназовцев, которые пытались вмешаться, потом захватили вертолет и начали с него ловить рыбу! Успокоились, только когда им по рации сообщили, что командование готово прислать для их усмирения истребители. От тюремной камеры их спасло лишь вмешательство Максима Максимовича, который, бегая за Лаймой, параллельно звонил в Мурманск. В общем, рыбалка удалась, да Иван?

Медведь лишь вздохнул и развел мощными руками.

– Так или иначе, но вся группа в сборе, – подвела итог Лайма, получившая большое удовольствие от рассказа. – Я свободна, в смысле – не замужем. Иван на свободе, в смысле – не в тюрьме. Евгений с нами, то есть – не в Сети. И теперь хотелось бы понять, ради чего было устроено столь грандиозное представление. Неужели это действительно настолько важно?

– Очень важно! – вдруг раздался хорошо поставленный и очень знакомый голос. Все трое одновременно обернулись и увидели направляющегося к ним Игоря Тагирова.

Реакция Лаймы на его появление была мгновенной и весьма негативной. Развернувшись к Тагирову всем телом, она уже открыла было рот, собираясь, наплевав на субординацию, высказать ему все, что накопилось в душе за последние несколько феерических часов. Однако находчивый Тагиров, готовый к подобной встрече, сумел опередить ее.

– Лайма, ради бога, прости. И вы, ребята, тоже. – Он поднял руку в успокаивающем жесте. – Времени – в обрез. Сейчас я объясню ситуацию, и вы сами поймете, что в данных обстоятельствах нельзя было действовать иначе. В принципе Евгений кое-что знает, ему Максим Максимович рассказал.

– Только в общих чертах, – уточнил Корнеев.

– Значит, цель оправдывает средства? – все-таки не удержалась Лайма и съязвила: – Нам придется охранять артистов китайского цирка от вооруженного нападения тибетских повстанцев?

– Китайский цирк действительно приехал на гастроли, – удивился Тагиров. – У вас есть какие-то подозрения?

– Господи, да нет. Просто я вчера афиши видела, – махнула рукой Лайма и закатила глаза: эти люди все воспринимают всерьез!

– Я считаю, что кроме вас, послать на это задание некого.

Все трое невольно подобрались, а простодушный Медведь спросил:

– А что за срочность-то?

– Вот сейчас все и узнаете, – повел бровью Тагиров. – Прошу следовать за мной.

И он сделал широкий приглашающий жест куда-то в глубь комнаты.

Смирившиеся с неизбежным, члены группы «У» покорно двинулась за ним. Пройдя через высокую дверь, задрапированную тканью густого бордового цвета, они оказались в другом помещении. Это был небольшой кинозал с экраном во всю стену и несколькими рядами изрядно потертых кресел.

– Рассаживайтесь, где удобно, – пригласил Тагиров.

Лайма, Корнеев и Медведь, не сговариваясь, уселись в первом ряду и молча уставились на своего босса, который остался стоять.

Увидев, что публика готова и ждет с нетерпением, тот стал расхаживать перед ними неторопливым шагом оксфордского профессора. Дождавшись, пока Медведь перестанет скрипеть креслом, Тагиров заговорил:

– Не буду смущать вас патетикой, вы тертые калачи и о делах государственной важности знаете не понаслышке. Так что сразу приступлю к делу.

– Цивилизация под угрозой, – замогильным голосом сказал Корнеев, который терпеть не мог официоза и всегда нарушал порядок. – На землю напали ядовитые пауки из созвездия Скорпиона!

– Господин Корнеев, заткнитесь, пожалуйста, – сердито перебил его Тагиров. – Хоть я и испытываю к вам почти материнские… Тьфу! Отцовские чувства, всему есть предел.

– Он уже молчит, – пообещала Лайма и больно ущипнула Корнеева за локоть.

– Ай! – воскликнул тот и гневно посмотрел на своего командира, а точнее, командиршу, которая решила вдруг воспользоваться чисто женским приемчиком.

– Вот и отлично, – удовлетворенно кивнул Тагиров. – Значит так. Завтра в городе Чисторецке открывается фестиваль народной музыки и самобытного исполнительского мастерства. Фестиваль международный, на него приедет чертова прорва иностранных граждан. Участники соберутся со всех концов света.

Повисла пауза, во время которой Лайма, Корнеев и Медведь успели обменяться недоуменными взглядами.

– Понимаю ваш невысказанный вопрос, – бодро продолжил Тагиров. – И постараюсь объяснить. В городе Чисторецке помимо прочих достопримечательностей есть институт прикладных нанотехнологий. Новый институт, молодой. Он создан меньше года назад на базе одного местного оборонного НИИ. Вы наверняка в курсе, какое значение придают сегодня этой перспективнейшей научной отрасли на самом высоком уровне.

– Премного наслышаны, – согласился Корнеев, нахватавшийся знаний в Интернете.

– Пару месяцев назад сотрудники этого института, заместитель директора по науке Полянский и его правая рука, один из ведущих специалистов Мельченко полетели на международный симпозиум по нанотехнологиям в Брюссель. Событие вроде бы рядовое, однако оно сопровождалось некоторыми подозрительными происшествиями.

Сначала из аэропорта исчез багаж ученых, который потом волшебным образом объявился уже в отеле. Далее. На протяжении всего пребывания российской делегации в Брюсселе было отмечено необычайно пристальное внимание к ней со стороны довольно странных благотворительных организаций и даже одного культурного фонда: попытки завязать дружеские и деловые контакты, попытка заинтересовать финансовой поддержкой, грантами и так далее. В завершении всего зафиксирована хакерская атака на компьютерную сеть отеля, где остановились наши представители. Все было похоже на традиционную шпионскую суету с целью по случаю выведать какие-нибудь секреты. Но определенные выводы мы сделали.

Теперь самое любопытное. То, что именно в Чисторецке послезавтра откроется фестиваль народной музыки и самобытного исполнительского мастерства, может показаться случайным совпадением, однако есть одно настораживающее обстоятельство. Как мы выяснили, два года подряд этот фестиваль проводили в Сызрани, и все там было замечательно. Но вдруг туда приходят новые зарубежные спонсоры с очень большими деньгами, вводят в оргкомитет несколько своих людей и меняют место уже привычной дислокации под тем предлогом, что хорошо бы фестиваль гостил каждый год в новом городе. А для начала выбрали Чисторецк, где, по их сведениям, очень много самобытных народных коллективов.

– А их правда много? – спросил наивный Медведь.

– Не больше, чем в других местах. Даже меньше. Когда мы наводили справки, нам в управлении культуры сказали, что есть какой-то народный ансамбль бабушек-чечеточниц. И все.

– Они же наверняка в лаптях! – воскликнул Корнеев. – Как же они лаптями чечетку отбивают?

Тагиров на секунду задумался, потом досадливо отмахнулся:

– Слушайте, ну что вы все выдумываете какую-то чепуху? Какие лапти?!

Лайма потянулась, чтобы снова ущипнуть Корнеева за локоть, но он немедленно дернулся и заранее сказал:

– Ай, больно же! Слушайте, я уже все понял. Нас зашлют на фестиваль и заставят там что-нибудь выделывать. Думаю, основная нагрузка падет на плечи Ивана. Слышь, Иван? Ты же рассказывал, что умеешь играть на пиле, балалайке и стиральной доске!

– Вы это серьезно? – с живым любопытством спросил Тагиров, и глаза его азартно сверкнули.

– Ну, умею немного, – подтвердил Медведь. – Наша часть стояла в одном городке. Так там дедок был – кочегаром у нас в котельной подрабатывал. Виртуоз по части игры на всякой утвари – ложки, плошки, пилы, стиральные доски. А нам, как обычно, делать нечего было, он нас и обучал понемногу. Если бы не передислокация, я бы сейчас такой класс показывал!

– Отлично, отлично, – сказал Тагиров. – Уважаю людей, которые проводят досуг с пользой. Практика показывает, что ни один приобретенный навык не пропадает даром – рано или поздно подворачивается случай его применить.

– Вы серьезно, да? – расстроился Медведь. – Я думал, силовая операция. А тут – на пиле играть…

– Да дайте же человеку договорить! – рявкнула Лайма.

Тагиров посмотрел на нее с благодарностью и продолжил:

– В общем, появились эти спонсоры словно из ниоткуда – и вдруг такой размах. Проверки пока ничего не дали: как ни посмотри, все честно и построено на чистом энтузиазме и безграничной любви к народному творчеству всех стран мира. Но очень хотелось бы понять, отчего вдруг для проведения фестиваля выбран именно Чисторецк – маленький, небогатый. Да и с дорогами там проблемы. Чтобы подготовить площадку для фестиваля и разместить всех гостей, новым спонсорам пришлось вбухать столько денег, что на них можно было построить рядом новый город, побольше и посимпатичнее. В общем, есть опасения, что весь этот фестиваль – большая дымовая завеса для каких-то темных дел.

– То есть вы связываете фестиваль и разработки института в одну цепочку? – спросила Лайма.

– Не то чтобы связываем… Мы просто настороже. Ведь институт еще только начинает свою деятельность: формируется коллектив, идет реконструкция помещений и строительство второго корпуса, завозится оборудование. Строго говоря, никаких серьезных разработок там пока не ведут, только примеряются к проблемам. Поэтому и красть нечего.

– Документы, секретные материалы? – коротко спросил Корнеев, покосившись на Лайму.

– Ничего, что могло бы заинтересовать столь решительных господ, – твердо ответил Тагиров.

– Может быть, их интересуют сами ученые? – предположил Корнеев. – В смысле убить их хотят или похитить.

– Вряд ли. Если убить, то с какой целью? Ученых убивают редко. Это все равно что убивать кур, несущих золотые яйца. Похитить – практически исключено. Судя по Брюсселю, с ними хотят о чем-то договориться. Но и это еще не все. Из одного, хм, ненадежного источника нам стало известно, что в ближайшее время в страну въедет тройка террористов. Как въедет, когда, куда и с какой целью – мы не знаем. Некоторые наши аналитики считают, что этот факт нельзя упускать из виду.

– Так почему же вы не разворачиваете настоящую операцию? – спросил Медведь изумленно. – У вас же силы есть.

– И наверняка полно средств, – поддакнул Корнеев.

– Я же сказал: источник ненадежный. Предположения туманны. Мы держим ситуацию под контролем, но не хотим особо светиться.

– Чтобы не спугнуть подкрадывающегося хищника, – подытожила Лайма. – Понятненько.

– А спросить самих ученых нельзя? – поинтересовался Медведь, любивший во всем ясность. – Что они думают по этому поводу?

– Не все так просто, – покачал головой Тагиров. – Если они честные люди – обидим. Если что-то скрывают – себя раскроем раньше времени. Тем более не знаем мы ничего толком. Конкретики никакой, одни подозрения и догадки. В любом случае вокруг этих ученых в последнее время происходит слишком много возни.

– Они под подозрением? – жестко спросил Корнеев, изображая заправского шпиона, каким он представлял их по голливудским фильмам.

– Не под подозрением, но в центре внимания, – ответил Тагиров. – Сейчас я вам немного о них расскажу.

Итак, лет двадцать назад группа ученых, трудившихся в одном из крупных НИИ оборонной промышленности, билась над непростой задачей: как нанести предполагаемому противнику серьезный ущерб, не используя ядерное оружие, баллистические ракеты и прочие дорогостоящие и сложные в доставке устройства. Только вот необходимых результатов не получили, поэтому все их проекты временно прикрыли. Затем грянули перемены в стране – перестройка, разоружение в одностороннем порядке, конверсия и все такое. Коллектив этого института разбежался. Время помните какое было? Зарплат не платили, научные работники на рынках торговали, картошку выращивали. Распалась и эта группа, которую возглавлял физик-теоретик Михаил Семенович Полянский, академик, когда-то специально переехавший из новосибирского Академгородка в Москву для того, чтобы возглавить проект. В группу также входил его близкий друг и единомышленник Мельченко Григорий Борисович, признанный химик, хорошо известный в научных кругах своими яркими публикациями в специализированных журналах и шумными выступлениями на международных симпозиумах и конференциях. Третьим членом команды был Иван Сергеевич Шатков, ученый-геолог. Его пригласил в проект Мельченко, с которым они часто общались на крупнейших научных мероприятиях.

Полянский и Мельченко, невзирая на происходящее, продолжали числиться в этом никому не нужном московском институте на руководящих должностях. Хотя последние несколько лет института, собственно, там уже и не было – здание приватизировали какие-то ушлые ребята, почти все помещения были сданы в аренду. Полянскому и Мельченко неоднократно предлагали интересную работу, звали преподавать, в том числе и в зарубежные университеты, но они хранили верность своему научному «Титанику». Чем они там занимались все это время – одному Богу известно. Скорее всего – ничем, так как финансирование их программ было прекращено еще в 1991 году.

А вот Шатков ушел в бизнес, он теперь достаточно известный предприниматель, занимается сельскохозяйственным производством, имеет несколько консервных заводов, птицеводческие хозяйства, торгует зерном. Все это стало возможным не без поддержки его брата, довольно долго проработавшего в президентской Администрации. Может быть, Шатков даже материально поддерживал бывших коллег и приятелей.

Так вот. Около года назад Полянский и Мельченко неожиданно покидают столицу и перебираются в маленький городок Чисторецк, в институт прикладных нанотехнологий. Полянский сразу занял должность заместителя директора по науке. Так как кандидатура директора до сих пор не утверждена, Полянский фактически руководит институтом. Мельченко при этом заведует сразу двумя ведущими отделами. В самом этом факте вроде бы ничего удивительного нет – два известных ученых приглашены для руководства перспективнейшим направлением современной науки. Ради этого можно и Москву бросить. Но мы выяснили, что получить работу в институте прикладных нанотехнологий Полянскому и Мельченко удалось не сразу. Рассматривались другие, не менее достойные кандидатуры. Тем не менее утвердили их. Считается, что не обошлось без очень серьезного телефонного звонка сверху.

И теперь еще об одном интересном совпадении, которых, как видите, набралось уже достаточно. Буквально через месяц после утверждения Полянского и Мельченко на должности под Чисторецком тихо и без помпы открылось новое сельхозпроизводство, принадлежащее агрохолдингу Шаткова. До сих пор этот весьма удаленный от Москвы регион его совершенно не интересовал.

Конечно, сами по себе все эти перемещения из города в город, новые назначения и любопытные совпадения не привлекли бы нашего внимания. Но в связи с вновь возникшими обстоятельствами эти частные истории частных людей видятся в несколько ином свете.

Именно поэтому мы были вынуждены срочно собрать группу «У». Ваша задача очень проста. Вернее, у вас вообще нет никакой определенной задачи. Мы просто рассчитываем на вашу ловкость и сообразительность. Ну, и на везение, разумеется! Прибудете в город, устроитесь, оглядитесь по сторонам, познакомитесь с участниками фестиваля. Авось кто-нибудь покажется вам подозрительным. Можете также последить за учеными.

– Короче, наша задача – слиться с пейзажем, – подытожил Корнеев, – и держать ухо востро.

– Лучше и не скажешь, – подтвердил Тагиров.

– А если и в самом деле в Чисторецк террористы приедут? – спросил Медведь с опаской. – Вдруг они что-нибудь взорвут? А потом выяснится, что они сами по себе террористы и никакого отношения к ученым не имеют?