Текст книги "Свидание по заданию"
Автор книги: Галина Куликова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Дима Полетика мгновенно ощетинился, и вид у него сделался обиженным.
– А вы, значит, Марьяшин попутчик? – спросил он, выпустив свою девушку из огненного тепла куртки.
– Попутчик, – подтвердила Марьяна, сжавшись в комочек, и представила их друг другу: – Это Денис, а это – Дмитрий.
Мужчины с явной неохотой пожали друг другу руки. В отличие от Марьяны, которая не рассчитывала щеголять в Беловетровске нарядами, маркетолог выглядел франтовато в ратиновом полупальто и ярко-бордовом кашемировом шарфе. Он катил за собой маленький чемодан на колесах, из которого, прикушенный «молнией», торчал хвостик галстука. «Интересно, куда он планирует отправиться в галстуке?» – пронеслось в голове Марьяны.
Не успела она додумать эту мысль, как услышала зов своего мобильного телефона. Неловко доставая его из сумочки, чертыхаясь и удивляясь тому, кто это может звонить в такую несусветную рань, она невольно ойкнула, когда Полетика, торопливо застегивавший куртку, выронил из внутреннего кармана длинный розовый конверт. Конверт был пухлым, и на закоченевший асфальт из него выплеснулись какие-то бумажки. Дима мигом спикировал вниз, растопырив руки. Когда он наклонился, из того же кармана вывалился еще один, теперь уже голубой конверт, и шмякнулся рядом с первым. Быстрыми руками, словно вошедший в раж пианист, Полетика виртуозно собрал записки, заметки, карточки, еще какую-то явно ценную бумажную мелочь и, распрямившись, деловито убрал оба конверта на место. Щеки его залило густым брусничным румянцем. Марьяне показалось, что на одном из конвертов от руки написано ее имя. Но она не могла бы в этом поклясться, потому что телефон отвлекал ее своим настырным чириканьем.
– Алло, Соня, это ты? – спросила она, прижав мобильный к уху и встав к мужчинам вполоборота. – Я уже на вокзале.
– Просто проверяю, не проспала ли ты поезд, – сказала сестра. – И еще надеюсь удостовериться, что в воскресенье ты не планируешь устроить какой-нибудь невероятный сюрприз. Меньше всего мне хочется испорченного праздника и грандиозной ругани.
– Не волнуйся, я буду держать себя в руках. В конце концов, все это только мои догадки. Я злюсь, но понимаю, что просто… Ах, черт, ладно. Но чтобы ты не переживала, скажу, что в воскресенье приду не одна.
– Со своим новым парнем? – обрадовалась Соня. – Дима, кажется? Вера мне все рассказала.
– Что там знает твоя Вера? – проворчала Марьяна. – Все рассказала… Она и видела только, как мы целовались, да и то издали.
Марьяна разговаривала с сестрой, а сама краем уха выхватывала слова, которыми обменивались между собой Полетика и Угольщиков.
– Мне кажется или это система конвертиков? – с легкой полуулыбкой спросил Угольщиков, снисходительно наблюдавший за тем, как Полетика деловито поправляет бумаги в своем внутреннем кармане.
Тот яростно смутился, что-то ответил, Угольщиков спросил:
– Сколько? Два? Ах, три! А у меня восемь.
Полетика длинно присвистнул и стесненным тоном спросил:
– Клятва крестоносца?
Угольщиков протянул руку и ободряюще похлопал Диму по плечу.
Марьяна одним ухом слушала сестру и что-то мычала в ответ, другим пыталась ухватить суть разговора между мужчинами. Не очень много ей удалось услышать, зато она заметила, что между Полетикой и Угольщиковым внезапно исчезла всякая враждебность. «Может быть, парни играют в одну компьютерную онлайн-игру? – подумала она. – Крестоносцы… Какая-нибудь стратегия? Вероятно, передо мной представители поколения, которые проведут старость, убивая орков и выстраивая шарики по три в ряд».
Убедив Соню в том, что она вовсе не собирается выступать на дне рождения отчима с обвинительной речью, Марьяна завершила разговор и, сунув мобильный в карман, угрюмым тоном заявила:
– Вы решили меня заморозить.
– Так уже давно пора по вагонам, – пожал плечами Угольщиков. – Не знаю, как ты, Туманова, а я собираюсь спать. У меня есть нижняя полка и пара часов чистого времени. Не волнуйся, у тебя тоже нижняя.
– Надо было тебе потеплей одеться. – Полетика, как заботливая мать, следовал за Марьяной по перрону и беспрестанно гудел. – И смотри не бегай по своему Беловетровску распахнутая. Там рядом река – большая и холодная. И не ешь всякую дрянь на улице – шаурму и пирожки.
– Ты что, Дим, я за фигурой слежу, – ответила повеселевшая Марьяна. Она была рада, что томительное ожидание закончилось и поезд скоро тронется в путь. – Скажешь тоже – пирожки! Лишние килограммы складываются из лишних пирожков, для девушки это аксиома.
Устроившись в купе, Марьяна немедленно выгнала Полетику из вагона, подарив ему на прощание довольно дерзкий поцелуй. Ей вдруг показалось, что она на пороге перемен, что наступают новые времена и Диме в ее жизни уготована не самая последняя роль.
Когда поезд тронулся, Полетика все еще прыгал по перрону и размахивал руками.
– Твой приятель похож на ожившее дерево из мультика, – заметил Угольщиков. – Смотри, как шумит ветвями.
– Завидую твоему воображению. – Марьяна тоже яростно махала рукой, пока Дима не скрылся из виду.
Поезд побежал резво, сразу же набрав хороший ход. В купе было чисто, белые занавесочки на промытых окнах наводили на мысль о стиральном порошке с отбеливателем. На кокетливой салфетке стояли бутылки с минеральной водой и пакетики сока. Марьяна не успела толком устроиться на своем месте, как дверь купе с грохотом открылась, и появился тощий сутулый парень с уложенным на голове коком и улыбкой эстрадного артиста на лице.
– О, соседи, здрасте! – оживленно поздоровался он. – А я тут слегка припоздал.
После чего протиснулся в купе, устроил на верхней полке свой рюкзак, не расшнуровывая, снял кроссовки, зацепив одну ногу за другую, после чего расставил руки и одним длинным извилистым движением забросил себя наверх.
– Здрасте, – ответила Марьяна пустоте, оставшейся после него.
Парень мгновенно свесился с полки и еще раз ослепил их с Угольщиковым улыбкой.
– Вы докуда будете?
– До Беловетровска, – покладисто ответила Марьяна, усмехнувшись краешком губ.
– Тю… Фигня вам ехать, – подбодрил их попутчик и исчез, как будто его и не было.
Марьяна носком ботинка с легкой брезгливостью задвинула его кроссовки под скамейку. В отличие от Угольщикова она не собиралась спать и поразилась расторопности маркетолога, который уже затребовал у проводницы постель.
– Надеюсь, Туманова, тебя не смутит мое дезабилье, – сказал он, нагло разоблачаясь прямо перед носом у своей коллеги.
Та поспешно передвинулась ближе к окну, выжидая, пока Угольщиков уляжется и натянет на себя простыню. Поезд легко летел по рельсам, весело постукивая и колыбельно покачиваясь. Проносящиеся мимо пейзажи были похожи на картины, на долю секунды втиснутые в раму окна.
– Слушай, пока ты не заснул, – неожиданно спохватилась Марьяна, когда почувствовала, что на Угольщикова уже можно смотреть, не опасаясь увидеть его голый торс или трусы. – Я слышала, вы с моим парнем обсуждали какую-то систему конвертиков. Не расскажешь, что это такое?
– Что это такое? – Угольщиков крякнул и положил под голову обе руки. Неопределенно повел бровью. – Есть такая система планирования личного бюджета. Если у тебя много мелких расходов, очень помогает. А твой парень кто по профессии?
– Организатор свадеб, – не без внутреннего трепета ответила Марьяна.
Ей самой занятие Полетики казалось каким-то не слишком мужественным. Возможно, потому, что она не раз слышала, как он общается с потенциальными клиентами и выглядит при этом, как зазывала на ярмарке. Или зачитывает вслух застольные речи, удивительно напоминая при этом массовика-затейника. Его громогласность, напор и абсолютно детский задор в этом случае почему-то Марьяну смущали.
– Организатор? Ну, тем более ему нужен жесткий контроль, – резюмировал Угольщиков и зевнул. – Не знаю, как ты, Туманова, а я выключаюсь. У меня была бурная ночь, мне следует восстановить силы. Разбуди меня за полчаса до прибытия, идет?
Он повернулся на бок, спиной к Марьяне, немного повозился и через пять минут уже заснул, что было совершенно ясно по звуку его дыхания. Марьяна выпила сок, потом достала книжку и некоторое время бегала глазами по строчкам, пока не поняла, что смысл прочитанного от нее катастрофически ускользает. В голове вертелись одни и те же мысли о предстоящем визите в беловетровский офис.
Угольщиков между тем начал тихонько похрапывать, демонстрируя фантастическую невосприимчивость к шуму – детским крикам в коридоре и к визитам проводницы, которая принесла Марьяне чай, а потом еще раз громыхнула дверью, забирая стакан. Когда маркетолог вывел затейливую руладу с присвистом, сверху неожиданно свесилась веселая голова попутчика, о существовании которого Марьяна, конечно, помнила, но которого не ожидала увидеть столь внезапно.
– Эй, – шепотом сказала голова и смешно повращала глазами. – Они вам вермишели на уши навешали.
– В смысле – лапши? – тоже шепотом спросила Марьяна, почему-то сразу поняв, кто такие «они». И не поняв, что насчет вермишели – это просто шутка.
– Знаете, что такое система конвертиков?
– Нет, – растерялась Марьяна. – Погодите, не висите так.
Она истово махнула рукой, и голова тут же скрылась. Марьяна встала, развернулась и в тот же миг оказалась с попутчиком нос к носу. Ясно, что еще буквально вчера он был подростком, и доверительные разговоры с симпатичной молодой женщиной наверняка приводили его в восторг.
– Ну, так что это за система? – требовательно спросила Марьяна, чувствуя нехорошее томление в животе.
– Система придумана для мужиков, которые кобелятся.
– Чего-чего?!
Парень не смутился и пояснил вдохновенным шепотом:
– Ну, то есть если ты заводишь сразу много подружек, то можешь просто тупо запутаться, верно? Поэтому ты корябаешь на бумажках все важное, что касается каждой бабы – дату рождения, кличку ее кошки, имя ее любимой тетки, день первого свидания и чего там на этом свидании было… В общем, все-все-все. Засовываешь бумажки в конверт и подписываешь его. Допустим, «Наташа» или «Лена». Так конвертики помаленьку наполняются.
Марьяна стояла столбом и наблюдала за тем, как шевелятся потрескавшиеся губы. Может быть, даже от поцелуев с девчонками, которых молодая память еще удерживала без всяких систем. Щеки юного проходимца светились нежным поросячьим румянцем. «Бабы» в его устах звучали смешно. Впрочем, Марьяне было как-то не до смеха.
– Так что ваш милый того… – добавил попутчик, которому соседка по купе, очевидно, понравилась, отчего он и презрел мужскую солидарность. – Когда подходит время вам встречаться, он достает конвертик, просматривает все свои записочки и освежает память, чтобы не налажать. В общем, имейте в виду.
– Что ж, спасибо, – сказала Марьяна, кипя от злости. Не зря говорят, что гонец, приносящий плохие вести, всегда рискует головой. – А при чем здесь крестоносцы?
– Не знаю, – смутился пацан. – Может, они крестики над кроватью рисуют… Лично я в эти игры не играю. Просто на одном форуме читал.
– На форуме… Вот оно что.
Марьяна шлепнулась обратно на свое место, накрытая волной ярости и унижения. Приложила ледяные руки к щекам. Неужели мальчишка прав?! Недаром ей показалось, что на конверте, который выпал из кармана Полетики, написано ее имя. И он сказал Угольщикову, что конвертов всего три. А у маркетолога целых восемь… Какой-то бред. У милого, доброго, открытого Димы Полетики три бабы, с которыми он кобелится?! А она, как дура, решила, что Дима влюблен по уши, относится к ней очень, очень серьезно, и даже прикидывала, не выйти ли за него замуж. Ей казалось, что главное – чтобы она сама захотела замуж, а уж Дима-то, конечно, не откажется зайти так далеко… Как же, размечталась!
Отравленная горечью, Марьяна невидящим взглядом уставилась в окно. Мимо нее летел мир, в котором не было ни любви, ни справедливости… А может, пацан что-нибудь напутал? Или просто наврал с три короба? Увидел симпатичную барышню, совершенно «взрослую», с которой можно потрындеть, решил привлечь ее внимание…
– Эй, парень! – громким шепотом позвала она, ожидая вновь увидеть веселую голову.
Однако вместо этого перед ней появились ноги в синих носках со скандинавским узором, которые некоторое время висели у нее перед глазами, а затем скользнули вниз, и весь попутчик целиком оказался в проходе на коврике. Наклонился, нашарил свои кроссовки и принялся обуваться, покряхтывая от усердия.
– Эй, парень, – еще раз повторила Марьяна.
– Думаете, я вам наврал? – спросил тот, разгибаясь и глядя на Марьяну снисходительно. – Ну, не верьте, мне-то что? Вам же хуже.
С этими словами он взялся за ручку двери и потянул ее. Дверь со стрекотом отъехала в сторону.
– Я в уборную, – сообщил он без всякого стесенения. – Не запирайтесь на замок.
Вышел в коридор и толкнул дверь обратно. Та не доехала до конца и не защелкнулась, а просто мягко чмокнула. Марьяна не обратила на это никакого внимания. Поддавшись внезапному неконтролируемому порыву, она метнулась к спящему Угольщикову и коршуном упала ему на грудь. Тот мгновенно проснулся и очень сильно испугался, не в силах сообразить, что происходит. Попытался встать, но Марьяна ему не позволила, навалившись на него всем телом.
– А ну-ка, говори, – грозным голосом приказала она прямо в ошалелые синие глаза, – что это за система конвертиков? Это бабы? У моего бойфренда я не одна?!
– Туманова, ты охренела?! Сейчас же слезь с меня! – захрипел басистым со сна голосом Угольщиков, извиваясь под Марьяной. – Ты выдавишь мне селезенку!
Вместо того чтобы слезть, та схватила его за горло и начала душить. Глаза ее сверкали нехорошим блеском, и всю ее трясло от обиды и гнева. Вероятно, Угольщиков нутром почуял, что дело швах, и просипел:
– Да, Туманова, ты права – у твоего бойфренда ты не одна. Довольна? Убери палец с моей сонной артерии.
В этот момент поезд качнуло, неплотно закрытая дверь отъехала в сторону, обнаружив в коридоре двух дам с брюзгливыми физиономиями. Увидев Марьяну, сидящую верхом на Угольщикове, дамы выкатили глаза и, не сговариваясь, закричали подобно обезьянам-ревунам, крики которых, как доказано наукой, слышны на расстоянии шестнадцати километров.
– Совесть у вас есть?! Тут дети бегают! Дверь надо закрывать! Совсем стыд потеряли! Безобразие!
Марьяна подняла голову и посмотрела на них взглядом истребителя вампиров, которого окликнули в тот момент, когда он занес над головой осиновый кол. Потом соскочила с Угольщикова и сделала шаг к двери. Этого оказалось достаточно, чтобы ревнительницы благочестия мгновенно утратили воинственный пыл и ретировались, тонко повизгивая. Изо всех сил шарахнув дверью, Марьяна медленно повернулась. Дышала она коротко и прерывисто – ей казалось, будто воздуха в купе не хватает.
Угольщиков уже сидел на своей узкой растерзанной постели в трусах и футболке, выставив в проход голые ноги.
– Теперь, Туманова, я понимаю, почему тебя уволили с прежней работы, – сказал он, потирая шею. – Если ты вот так кидаешься на всех мужиков, тебя надо вообще изолировать от общества.
Последнее, чего Марьяне хотелось, – это расплакаться перед Угольщиковым. Однако как она ни крепилась, волна горечи все же с головой накрыла ее и слезы часто-часто закапали из глаз. Марьяна села напротив маркетолога и, схватив со столика бумажную салфетку, с чувством высморкалась, изо всех сил пытаясь взять себя в руки.
– Расскажи мне правду про эту вашу систему. Что значит – крестоносцы?
– Ну, виртуальный клуб такой, – неохотно ответил Угольщиков. Вероятно, женское горе все-таки тронуло его блудливую душу. – Там нужно регистрироваться и вообще пройти трехступенчатую проверку. Поэтому я не буду тебе все выбалтывать, ограничусь тем, что тебя так волнует. Ты же не малолетка, Туманова, должна понимать, что есть парни, которым маловато одной девушки. С одной девушкой им скучно. Или с одной только женой… Пусть даже и любимой. Они вступают в клуб и делятся опытом – в том числе как не попасться на мелочах, если у тебя несколько подружек. Чем подружек больше, тем легче запутаться. Ну, вот кто-то придумал систему конвертиков. Народ охотно подхватил и пользуется.
Марьяна слушала, глядя себе в колени, слезы продолжали капать безостановочно, и она вытирала их то рукой, то скомканной салфеткой. На душе было так мерзко, как будто в Новый год вместо подарка она обнаружила под елкой банку с тараканами. Она вспомнила, как Полетика грел ее на вокзале, обнимал, какие слова шептал… И все это было игрой? Спортом? А она – всего лишь один из его трофеев в гонке за удовольствиями? А вовсе не та единственная, ради которой можно совершать глупости. «Вернусь и спрошу у него, – решила Марьяна. – Глядя прямо в глаза».
Впрочем, вспомнив честные, по-детски ясные и любопытные глаза Димы Полетики, Марьяна поняла, что этот рубаха-парень запросто может снова навешать ей – как там сказал пацан? – вермишели на уши. Кажется, она совсем не разбирается в мужчинах. Совсем. Алик Северцев, которого она считала идеалом, оказался неверным и довольно подлым существом. Нечеловечески ласковый, внимательный и заботливый Финогоров предал ее не моргнув глазом. И вот теперь Полетика, роман с которым только начался и обещал стать ее спасательным плотом, ее маяком, ее надеждой…
Оказывается, она – одна из трех его привязанностей, ни больше ни меньше. И перед тем как отправиться на свидание, он достает из конверта все свои записи и быстренько освежает память, чтобы в нужный момент растрогать девушку. Ах, да какой же он внимательный, как важны для него наши отношения!
– Неужели вы действительно все козлы? – спросила Марьяна, еще раз протрубив в салфетку и хватаясь за следующую. – И нет в вас ни капли искренности?
– Не знаю, Туманова, что тебе и сказать. – Угольщиков все еще потирал шею, глядя на Марьяну с неудовольствием. – Я, когда начинаю встречаться с новой подружкой, всегда очень искренний.
Спать он, судя по всему, больше не собирался. Встал и стащил с вешалки свою одежду.
– Да чтоб вам всем пусто было, – в сердцах пожелала Марьяна.
В голосе ее не было злости, только отчаяние.
– Ты бы не гнала так сразу своего Диму, – посоветовал Угольщиков, натягивая штаны и с трудом удерживая равновесие. – Мало ли как там дальше пойдет. Может, ты ему лучше всех подходишь и он скоро это поймет. А прогонишь – счастье проворонишь.
– Уж такое счастье, когда тебя нагло обманывают! – возмутилась Марьяна. – А, да с кем я разговариваю… Ты еще хуже. Кстати, у тебя правда восемь женщин? Одновременно?
– Ну ты уж не думай, что я как Фигаро… То здесь, то там.
– А что прикажешь думать? – Марьяна посмотрела на него с плохо скрываемой ненавистью. В конце концов, этот тип с Полетикой заодно, так что нечего с ним цацкаться.
– Одна считает, что я военный летчик, постоянно на заданиях. Вторая уверена, будто я не москвич и в столице бываю наездами, у третьей муж и ребенок, поэтому свидания у нас считаные и, прямо скажем, выстраданные…
– Все, довольно, – потребовала Марьяна, опасно раздув ноздри. – Не хочу слушать эту пошлятину. Толик по сравнению с вами просто младенец.
– Кто такой Толик? – заинтересовался Угольщиков. – Твой бывший кадр?
– Не важно, – ответила Марьяна мрачно. – Просто у Толика всего одна любовница. На вашем фоне он выглядит благонравным существом.
Весь оставшийся путь до Беловетровска Марьяна провела, упершись лбом в оконное стекло и угрюмо глядя на мелькающие перед глазами леса и перелески. Ни с Угольщиковым, ни с попутчиком она в разговоры не вступала, обдумывая свою дурацкую жизнь. Судьба продолжала вести ее по опасной тропинке через дремучий лес проблем, и по дороге она то и дело теряла что-нибудь важное. Теперь вот потеряла Диму Полетику, а вместе с ним и веру в то, что личное счастье возможно в принципе. Наверное, всегда приходится идти на компромиссы, просто до сих пор она этого не понимала. Принимать предательство, перешагивать через подлость, закрывать глаза на измены… И не бывает никаких вторых половинок. «Кругом одни огрызки какие-то, а не половинки, – думала Марьяна. – Надо держаться подальше от всякой романтики, не верить красивым словам, ни на что не надеяться».
Самой главной и самой важной проблемой сейчас был беловетровский офис. Иностранцев точно уволит ее, если она что-нибудь не поняла или сделает не так. «Поэтому, дорогая, отбрось мысли о любви и постарайся сосредоточиться на работе. О Полетике подумаешь потом, на обратном пути. Или поплачешь ночью в подушку». Тут же Марьяна решила, что плакать из-за такого проходимца – только зря растрачивать душевную энергию. Ей нужно выживать, а то в конце концов, вместо того чтобы писать статьи, придется продавать билетики в метро. Так что когда поезд начал тормозить, она уже была во всеоружии – собранная и настроенная на работу.
* * *
Беловетровский офис оказался закрыт. Двухэтажный особнячок цвета грязной канарейки смотрел на Марьяну пыльными окнами с приспущенными жалюзи. Она подергала ручку, постучала, нажала на кнопку, похожую на звонок, потопталась на крылечке, после чего достала мобильный телефон и позвонила по номеру, который ей выдала секретарша Иностранцева.
К телефону долго никто не подходил, потом в эфире возник глухой мужской голос:
– Кто это?
Марьяна ухмыльнулась.
– Это я, – сказала она. – Марьяна Туманова. Приехала к вам из Москвы в командировку. – Про Угольщикова она решила пока что не упоминать. – Вам должны были сообщить.
– Мне сообщили, – подтвердил голос, оставаясь все таким же отстраненным. – Я скоро приду.
– А скоро – это через сколько? – поинтересовалась Марьяна, оглядываясь по сторонам.
Улочка, искривляясь, исчезала из поля зрения, но и так было ясно, что никаких кафе или ресторанчиков на ней нет – только учреждения или обнесенные забором дома. Это была старая часть города с небрежно укатанными тротуарами и щербатыми дорогами, в особо опасных местах засыпанными щебенкой. За все время, что Марьяна шла по ней, мимо проехало всего лишь три транспортных средства – громко ревущая «Газель», одышливый рейсовый автобус и шустрый, побитый жизнью автомобиль с веером трещин на лобовом стекле.
– Так через сколько? – повторила Марьяна требовательно.
– Минут через десять. – Пауза. – Пятнадцать. – Еще одна пауза. – Двадцать.
Ничего не оставалось делать, как ждать, прогуливаясь по тротуару и фотографируя мобильником пробегавших мимо кошек с вороватыми мордами. Было на удивление тепло и солнечно – Марьяна расстегнула куртку, размотала шарф и прищурилась на солнце, неподвижно стоявшее в лазурном небе. Чистый воздух активно наполнял легкие. Может, и хорошо, что Угольщиков остался в гостинице и не мешал наслаждаться этим чудесным утром. Наглец сразу предупредил, что все-таки собирается выспаться и присоединится к Марьяне только в крайнем случае. «А если наябедничаешь Иностранцеву – тебе же хуже будет», – пригрозил он.
Марьяна прекрасно понимала, откуда такая откровенная вредность. В поезде маркетолог попытался воспользоваться тем, что она разнюнилась, и начал распускать руки. Но тут же получил по ним и, конечно, обозлился, хотя виду не подал.
Несмотря на то что Марьяна то и дело вертела головой по сторонам, Хворостинин все равно появился неожиданно – среднего роста брюнет в куцей курточке, надетой на футболку, и широких штанах франтоватого покроя. Штаны, некогда дорогие, явно влачили жалкое существование и пузырились на коленях. Из-за этого Хворостинин производил впечатление спившегося интеллигента. Впечатление усилилось, когда он подошел ближе. В первую очередь привлекали к себе внимание мешки под глазами, а уж потом и сами глаза – неопределенного цвета и выражения. Щетина, грозившая через пару дней превратиться в бороду, посверкивала сединой, определенно лишенной всякого благородства.
– Добрый день! – подалась Марьяна навстречу Хворостинину. – Юрий Петрович?
– Петрович, – подтвердил тот, глядя ей в центр лба. – Пройдемте в офис.
Он моргнул, обошел Марьяну по широкой дуге, долго возился с ключами, наконец открыл дверь и, не оборачиваясь, скрылся внутри полутемного помещения. Марьяна торопливо последовала за ним, но на пороге запнулась, получив в лицо удар затхлого воздуха, радостно вырвавшегося наружу.
– По-моему, здесь что-то стухло, – сообщила она Хворостинину, который уже включил свет и привычно устроился за одним из трех рабочих столов. – Или сдохло. Вы случайно мышеловок не ставили?
Вместо того чтобы ответить, хозяин задал ей встречный вопрос:
– А вы зачем приехали? – Он мертво сидел на стуле, прикрыв веки.
Марьяна, которая еще минуту назад представляла себе свою миссию лишь в общих чертах, теперь ясно видела, зачем она приехала. Помещение беловетровского офиса «Увлекательной жизни» напоминало лежбище какой-нибудь зверюки, умеющей вскрывать консервы и распечатывать бумаги на принтере. Пол был затоптан, заплеван и засыпан окурками. Стаканы с остатками неведомых жидкостей можно было сдавать в лабораторию, изучающую экзотические виды плесени. Судя по всему, уборщицы в этой части города не водились или были истреблены.
– Я приехала, чтобы помочь вам достойно встретить главного редактора нашего еженедельника. Скорее всего, Кайсаров появится здесь завтра утром. А может быть, и сегодня вечером. Вы меня слышите?
– Слышу, – ответил Хворостинин. – И что надо делать?
– Да ничего. – Марьяна заговорила строже. – Я должна подготовить эту встречу. Я сама все сделаю. Вам нужно только присутствовать.
Она смотрела на Хворостинина и прикидывала, как заставить его сотрудничать. Нужно было выманить у него запасные ключи от офиса и отправить домой, наказав привести себя в порядок. Вряд ли Кайсарова впечатлит тухлый взгляд и откровенная небритость главы местного отделения. Кроме того, глава выглядел настолько заторможенным, что мысль о тяжком похмелье сама собой приходила на ум. Интересно, а Иностранцев в курсе того, что здесь происходит?
Вспомнив о заместителе главного редактора, Марьяна мгновенно почувствовала прилив сил и, остановившись прямо напротив Хворостинина, приказала не допускающим возражений тоном:
– Так. Сейчас вы идете домой и часика два спите. Потом принимаете душ, надеваете костюм и возвращаетесь сюда. Вы нужны здесь к обеду в трезвом виде, здравомыслящий и бодрый. Все ясно?
– А я трезвый. – Хворостинин неожиданно ожил и даже сверкнул глазами. – Могу прямо хоть сейчас встречаться с начальством.
– Юрий Петрович, – материнским тоном сказала Марьяна, – идите домой. Только оставьте мне ключ от офиса. Да, кстати, кто тут у вас еще работает?
– Корреспонденты, – немного подумав, ответил Хворостинин. – Всякие разные.
– И где они?
– Наверное, на задании. – Он отвечал покладистым тоном, и Марьяна ошибочно решила, что Хворостининым можно управлять.
– В каком вообще режиме вы работаете? Когда у вас летучка? Как вы составляете план?
Хворостинин поблуждал глазами по офису, затем зацепился взглядом за соседний стол и рукой указал на него Марьяне:
– Вон компьютер. В нем план.
Марьяна не выдержала:
– Юрий Петрович, пожалуйста! Вы сейчас похожи на человека, в которого вселился инопланетный разум. – Хворостинин тяжело посмотрел на нее вопросительно. – Разговариваете так, будто это не вы. Или вы, но не в своем уме. У вас ведь тут целое отделение. Где все люди? Почему здесь такое запустение? Что случилось?
– Ничего не случилось, – заверил ее Хворостинин несколько удивленным тоном. – Отделение работает в штатном режиме. Материалы пишутся, приложение выходит…
У Марьяны появилась мысль позвонить в московскую редакцию и узнать, действительно ли приложение все еще выходит. Интересно, и что оно собой представляет? Кто им занимается? Возможно, она просто попала в неудачный день, а в удачные дни Хворостинин вполне вменяемый и у него тут целая рота корреспондентов. А сейчас они все одновременно ушли в отпуск или поехали помогать соседнему колхозу выкапывать топинамбур, оставив после себя разгром и ужас.
– Где ваши архивы? – задала она новый вопрос Хворостинину. – Можно же посмотреть последние номера приложения к «Увлекательной жизни»? Юрий Петрович?
Хворостинин с сомнением посмотрел на шкаф. Шкаф в комнате был один, остальные стены занимали стеллажи с книгами и всякой дрянью, которой были завалены полки – начиная от медных кубков, врученных непонятно кому и непонятно за что, и заканчивая скомканными тряпочками, высушенными до хруста.
Ничего так и не ответив, Хворостинин неторопливо поднялся на ноги и посмотрел на Марьяну без всяких эмоций.
– Тогда я пойду, – сообщил он. Достал из кармана связку ключей и брякнул на стол. – Вы тут разбирайтесь.
– Юрий Петрович, где список ваших сотрудников? – ледяным учительским тоном спросила Марьяна.
– В компьютере. – Хворостинин снова махнул рукой в привычном направлении, но оборачиваться не стал и медвежьей походкой двинулся к выходу.
– Когда ляжете спать, мобильный телефон положите рядом с собой, – сказала ему в спину Марьяна. – И на зарядку его поставьте. Я вас разбужу, слышите?
– Да уж будьте спокойны, я сам проснусь, – донеслось до нее.
Дверь хлопнула, и Марьяна осталась одна. Было непонятно, что делать дальше. Она подбоченилась и обвела взглядом комнату. Нехитрая мебель, жалюзи с сальными шнурками, на стенах – несколько натюрмортов, выполненных неизвестным мастером, у которого однозначно не было никаких шансов стать известным. Все бы ничего, но невероятная грязь буквально парализовывала. Предстояло вернуться в гостиницу и узнать, есть ли в городе клининговые компании. Наверное, в гостинице ей помогут. Кроме того, стоит посоветоваться с Угольщиковым – может быть, он предложит что-то дельное.
Однако Угольщиков на стук не открыл. А когда Марьяна принялась рваться к нему в номер, из-за двери крикнул, что не собирается никуда идти, пока не выспится, и пусть Марьяна не тревожит его раньше времени.
– А когда наступит время? – сердито крикнула она.
Дядька, который шел по коридору в пижаме и с полотенцем на плече, недовольно посмотрел на нее. Марьяна проводила его задумчивым взглядом. Слава богу, у нее в номере есть душ. А у дядьки, видимо, нету. Гостиница была, мягко говоря, так себе. А если по-честному, то дерьмовая гостиница. Тесная, неуютная, с номерами, похожими на подсобки, в которых прорубили окна. Застиранные до дыр вафельные полотенца, дешевый шампунь в тюбиках и мутные зеркала с трещинками по краям наводили уныние. Впрочем, Марьяне было некогда унывать. И вообще торчать в гостинице она не собиралась. Жаль, конечно, что Угольщиков решил ее прокатить, помощник ей сейчас не помешал бы.
Переодевшись в спортивный костюм и кроссовки и взяв у гостиничного персонала несколько номеров местной рекламной газеты со списком подходящих объявлений, Марьяна вернулась в номер и некоторое время изучала их. Потом мельком посмотрела на себя в зеркало и призадумалась. Наверное, не стоит ей в таком виде щеголять перед местными. В конце концов, не она же сама будет выскребать грязь из офиса. Она же, так сказать, ревизор, а не ломовая лошадь.
