Текст книги "Бухта надежды. Испытание прочности (СИ)"

Автор книги: Галина Громова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

18.00. г. Севастополь, п.Голландия.
Лариса Тюнина

 – Ну что, Алька, теперь это наш новый дом, – грустно окинув взглядом неприглядную с первого взгляда комнату, проговорила Лариса.

Комнатка была небольшая, но с высоченным потолком – бывший кабинет иностранного языка, судя по висевшим на стенах обучающим плакатам. Зато отдельное жилье: никого кроме самой Лары и Алевтины в комнате не было. И это к лучшему. Тут бы хоть как-то привыкнуть к новым реалиям, не говоря уже о соседях… Две кровати, небольшой шкаф, две старые парты и несколько стульев – вот и вся мебель в придачу к начинающей облупливаться краске на внешней стене. Но Лара и этому была рада. Ведь, когда они с дочерью сидели в диспетчерской портофлота, то об отдельных кроватях можно было только и мечтать… впрочем, как и о самих кроватях – спать им приходилось на сдвинутых столах.

Лариса успела зарегистрировать себя и Альку, продиктовав свои данные нахмуренной женщине лет сорока пяти, все аккуратно записавшей на специальную разграфленную картонку, после чего та выдала Ларе стопку талонов на питание.

– Подойдете через пару дней – постараемся вам подыскать работу по профилю. Вы, кстати, кем работали?

– Бельем торговала на центральном рынке… – пожала плечами Лариса, прекрасно понимая, что эта ее трудовая деятельность сейчас абсолютно бесполезна. – Предпринимателем была. Частным…

– Н-да… Ну а образование у вас какое? Специальность…

– Раскройщик я. Правда, по специальности и не работала толком…

– Ну это же совсем другое дело, – довольно кивнула женщина из такого себе «отдела кадров» и черканула что-то у себя в ежедневнике. – Вот и поработаете… вспомните. А пока вы можете рассчитывать только на талоны иждивенцев. Ничем большим, к сожалению, пока не могу помочь.

– Иждивенцев? – не поняла о чем речь Лара.

– Ну да… У нас принцип «Кто не работает, то не ест. А если ест, то мало». Продуктов мало, приходится экономить, да и надо же как-то стимулировать людей к труду. Так что мой вам совет – соглашайтесь на любую работу, а там уже будете думать, что и как.

– Спасибо и на том, – благодарно кивнула Лариса, сжимая стопку пропечатанных листочков с цифрой «1» и размашистой росписью на них. Стоявшая рядом вторая спасенная женщина преимущественно молчала, не задавала лишних вопросов и вообще старалась не отсвечивать, все еще переживая из-за своего поступка. – А как вообще здесь все организованно?

Кадровичка усмехнулась:

– Все по принципу «от каждого по возможностям, каждому по потребностям». Вот и наступило светлое время коммунизма. Так что все подчиняется этому принципу ну и еще не забываем о незабвенном «кто не работает…». Конечно, на тех, кто не работает по каким-то своим соображениям, выделяется питание, но ты сама убедишься, что его хватает только на то, чтобы ноги не протянуть. Так что в твоих интересах найти себе работу. Тем более, у тебя дочь несовершеннолетняя. Кстати, на счет дочери. Вопрос с обучением детей пока на стадии рассмотрения, но то, что будет какое-то подобие школы – это вопрос решенный. Так что пускай не расслабляется. В каком она классе?

– В третьем, – удивленно ответила Лариса, поражаясь такому деловому подходу.

– Ага. Хорошо. – Женщина сделала какую-то пометку на личной карточке Альки. – Учебники у нас есть – из ближайшей школы вывезли. Так что как только что-то прояснится – вам сообщат. И еще. Старайтесь с наступлением темноты из здания не выходить. Территория огорожена, патрулируется и охраняется, но на сто процентов безопасной ее назвать сложно. Так что это в ваших интересах. Так… Это сказала, это сказала. А! – хлопнула себя по лбу женщина-кадровик. – Забыла. Питание у нас в принципе трехразовое, время четко не определено, но все же раньше восьми утра и позже семи вечера на камбуз соваться бесполезно.

– Куда соваться? – переспросила казалось бы ничего не слышавшая подруга Ларисы по несчастью.

– На камбуз. – Повторила как само собой разумеющееся кадровичка. – Это столовая, если с военного на человеческий язык перевести. Выходите на плац, потом налево через парк – увидите там двухэтажное здание. Там даете свой талон, и вам выдают блюда. Та-ак… Ну вроде все сказала… Можете спрашивать. Если вас что-то интересует.

– Да. Я спросить хотела. – Еле слышно спросила знакомая Ларисы, которую, как оказалось, зовут Юлия. – У вас есть часовня или молельня, где можно помолиться?

– Нет. – Абсолютно серьезно покачала головой тетка, видать, привыкшая, что у каждого есть своя «шиза». – Была идея создать, но некому служить обряды.

– Я бы могла, пока батюшку не найдем… – дрожащим голосом предложила та свою помощь.

– Я запишу и проинформирую начальство. В случае положительного ответа мы вас уведомим, – сухим канцелярским голосом ответила собеседница и вопрошающе уставилась на Ларису. – Еще вопросы?

– Да пока нет… Хотя. А можно где-то душ принять?

– Банный день у нас суббота, если не терпится, то нагреть воду можно в прачечной. Там как раз печки установили. Да! Вот вам еще накладные. Надо будет спуститься к нашему завхозу – Сенчукову Сергею Алексеевичу и заказать ему буржуйку. В здании достаточно прохладно, а помещения оснащаются согласно заполняемости – дров лишних тоже нет. Необходимые вещи и предметы туалета тоже можно получать на складе, согласно талонам. Так что как-то так…

– Понятно, – кивнула Лариса. – Ну я тогда через пару дней загляну.

– Да. Не забудьте. Тогда и остальные документы вам подготовлю. А! Вакансии будут вывешиваться у центрального расписания на третьем этаже. Мимо не пройдете – там такое световое окно, да поймете, когда увидите. Всего доброго, – попрощалась сотрудница с Ларой и тут же принялась заполнять многочисленные бумаги, среди которых был запрос на поиск по базам данных выживших родственников и друзей. Этот запрос потом разошлют по городу тем, с кем установлена связь, – глядишь, кого и найдут.

Вот так Ларисе была выделена отдельная комната. Что самое интересное, так это то, что если по площади комната была не такая и большая – квадратов пятнадцать от силы, еще и пеналообразной, но из-за почти четырехметровых потолков, она казалась чрезвычайно просторной. Да еще и огромные окна, через которые проникал дневной свет. Окна предстояло помыть, так как они были не в самом лучшем виде, но это Лара решила отложить на завтра. Платяной шкаф, переделанный из книжного, был девственно пуст – все же из одежды у Ларисы и Альки было только то, что было на них. Да и эту одежду нужно было стирать, так как за две недели она изрядно испачкалась, не говоря уже о разящем от нее амбре.

Лариса глянула на наручные часы, которые нашла в диспетчерской и присвоила себе, и, охнув, поторопила дочку:

– Алька, давай быстрее. Уже шесть, а камбуз… Тьфу ты! столовая работает до семи. Если хочешь есть, нужно поторопиться.

Есть Алька хотела. Да и чего душой кривить – Лара тоже. За то время, что пришлось проторчать в диспетчерской, они питались кое-как, отчего изрядно осунулись. И если Альке это пошло на пользу, то Ларе можно было давать звание «бухенвальдский крепыш» – скулы обозначились, а ключицы и вовсе торчали, как у скелета.

– Хорошо, мам! А здесь прикольно, да? – Алька прямо-таки лучилась оптимизмом, которого так не хватало самой Ларисе. – По крайней мере много людей, и нет этих… зомбей.

Алька как-то восприняла всю ситуацию, как некую игру, поэтому, сидя взаперти, особо не переживала, хоть и капризничала часто. Лара, пока была электроэнергия, и работал компьютер, попросту усаживала дочку за монитор и разрешала ей играть в игры хоть целый день – лишь бы как-то занять и отвлечь от криков на улице, которые весьма быстро стихли, сменивший на нечастые выстрелы, а потом и вовсе все сменили тишина. Вот она-то и была страшнее всего…

Хотя нет. Страшнее всего была неизвестность. Вот именно неопределенности дальнейшего Лариса боялась больше всего. Она понятия не имела, что будет делать, когда закончится еда и вода – еще раз повторить свой забег по магазину она не решилась бы, да и не уверенна она была, что все пройдет гладко. К тому же случись что с ней, и Алька осталась бы совсем одна…

– Да… – не стала спорить Лариса и подтолкнула дочку к двери, прихватив талоны на питание, что веером лежали на одной из парт.

Выход пришлось искать долго.

Для безопасности часть дверей, ведущих из здания, были перекрыты, другие открывались только в определенное время. А учитывая незнание расположения этих дверей, Ларисе пришлось много побегать вместе с Алькой. В конце концов, к столовой они подбежали за полчаса до закрытия.

Людей уже было немного – буквально несколько человек еще сидело за столом возле огромного окна чуть ли не до самого потолка. Другие же столы были пустыми, меж ним шныряли женщины, вытирая их насухо и задвигая стулья, отчего то и дело по залу разносился скрежет ножек по бетонному полу.

Лариса, тяжело дыша, подошла к раздаточному столу, мысленно сгорая от стыда из-за своего внешнего вида.

Женщина на раздаче… (да какая женщина! Девчонка еще совсем – лет двадцать от силы) устало окинула Лару взглядом и невольно вздрогнула от исходящего от нее запаха, что не ускользнуло от Ларисы.

– Добрый вечер. Два ужина, пожалуйста… – Лариса протянула талоны и замерла в предвкушении еды, чувствуя как рот непроизвольно наполнился слюной. Все же уже несколько дней она толком ничего не ела, поэтому витающие в столовой запахи просто кружили голову и заставляли желудок сжиматься в болезненных спазмах.

Девушка закатила глаза и, наконец, изрекла:

– Вы на часы смотрели?

– В смысле? – не сразу поняла Лариса, спустившись с небес на грешную землю.

– В прямом. На часы, говорю, смотрели? Мы уже закрываемся.

– Но сейчас только полседьмого. Мне сказали, что вы работаете до семи.

– Не знаю, кто вам там чего сказал, но мы уже закрываемся… Раньше надо было приходить! – отмахнулась девушка и отвернулась к другому столу, на котором стояли огромные кастрюли. – Что за люди… совсем совести нет….

– Девушка, дайте, пожалуйста, две порции ужина по вот этим вот карточкам, чтобы они там не значили, – начала терять терпение Лариса.

– Я вам что не на русском сказала? Мы закрываемся! Так что освободите помещение. И вообще – от вас воняет! А у нас тут санитарные нормы, между прочим!

Лариса опешила, жутко смутившись, чувствуя, как пылают щеки. Казалось, что алая краска, залившая ее лицо, окрасила аж затылок. Но даже это не помешало ей ответить:

– Зато с нормами приличия проблемы…

Глаза вдруг защипало от набежавших слез. Женщина даже отвернулась, чтобы не показывать свою слабость, собираясь уходить, когда внезапно послышался чей-то голос прямо над ее ухом:

– Такое ощущение, что хамство покупателям является бесплатным приложением к рабочему месту…

Лара подняла глаза и увидела стоявшего возле нее чернявого мужчину, которого она видела в катере, когда плыли сюда. Тот ободряюще улыбнулся Ларисе и повернулся к работнице столовой, гаркнув во всю глотку:

– А ну, звезда малолетняя, бегом метнулась к кастрюлям на своих кривых ногах и выдала два ужина. По талонам «номер два», – для уточнения добавил мужчина, заметив краем глаза сжимаемые в руке у Ларисы талоны.

– Но уже время… – опешила девчонка, не ожидавшая, что кто-либо мог заступиться за эту замухрышку. Работники общепита были в самом привилегированном положении, а у некоторых даже короны начали на голове появляться от ощущения собственной важности.

– Я неясно выразился? Или мне повторить? А может, начальство твое пригласить, а пигалица? Бегом я сказал! Щас все будет, – повернулся мужчина к молчащей Ларисе и ободряюще улыбнулся. – Идите к дочери.

Лара благодарно кивнула и, понурив голову, направилась к столику. И так ей стало за себя стыдно, что не передать словами… Стыдно за ее внешний вид, который присущ обычно бомжам, стыдно за свою вялость и несмелость, стыдно за свои слезы, которые едва удалось сдержать. Даже за то, что мужчине пришлось за нее вступиться, ей было стыдно, хотя она его об этом не просила.

Лара подошла к столику и села за него, уперев лицо в ладони, уговаривая саму себя взять себя в руки и не размазываться как тряпке.

– Мам, ты чего?

Лариса молча покачала головой, не имея желания разговаривать, но Алька как-то и не настаивала, а тут буквально через пару минут принесли тарелки с едой, на которую тут же переключилось все внимание дочки. Принесенная еда полностью вызывала ощущение пребывания в советской столовке, но после принудительного поста запах простой подливы, политой поверх гречневой каши и вид соленого огурчика, вызывали бешенное слюновыделение. А еще принесли хлеб, предупредив, что он утренней выпечки, словно это могло бы смутить Ларису.

Лара сдержанно поблагодарила официантку и принялась есть, стараясь хватать хлеб не очень жадно, то и дело чувствуя на себе взгляд того самого мужчины, имени которого она не додумалась спросить, хотя бы для того, чтобы поблагодарить его.

– Мам, почему тот дядька так смотрит на нас? – набив полный рот, спросила Алька.

– Хочет посмотреть на такого невоспитанного ребенка как ты. Сколько раз говорить – не разговаривай с набитым ртом.

Алька недовольно что-то буркнула и снова уткнулась носом в тарелку, быстренько орудуя вилкой.

– Мы закрываемся через десять минут! – громко объявила та самая девица, которую приструнил незнакомец. – И компот с печеньем не забудьте взять!

– Аль, давай шустрей шевели челюстями…

– Ага.

– Не помешаю? – подошел к столу мужчина. – Я вам принес …

Лариса подняла глаза и равнодушно пожала плечами.

Мужчина поставил на стол два граненых стакана, один из которых был накрыт блюдцем, в котором лежало штук десять квадратиков песочного печенья и небольшой кусочек сливочного масла, которые Лариса тут мысленно оставила на всякий случай на завтрак.

– Абсолютно…Но не стоило беспокоиться, дочка бы принесла, вы и так нам очень помогли, а я и не поблагодарила вас. Спасибо вам большое.

– Да не за что. Мне не сложно. Вы уже зарегистрировались?

– Да… Только работу еще не нашли. Хорошо хоть комнату выделили. Отдельную…

– Это да. Вам повезло с комнатой. Могли бы и подселить в общую. Тогда это был бы полный алес капут.

– А вас как зовут? – встряла молча жевавшая до этого момента девчонка. – Меня Аля. Вообще-то Алевтина, но мама зовет меня Алькой. Так проще…

Мужчина широко улыбнулся, отчего вокруг глаз образовались морщины, но они его абсолютно не портили, только добавляли ему какой-то шарм.

– Хм… Меня зовут дядя Ваня, но все друзья меня зовут Шамиль.

– Что, так и зовут? – удивилась девчонка. – Это же нерусское имя. А почему? Ты что, чурка?

– Аля!!! – возмущенно воскликнула Лариса, не ожидая подобных заявлений от дочки. Даже ложкой по тарелке приложила, сама испугавшись резкого звука.

– Ну… Вот так… – не знал, что ответить Шамиль.

– Извините ее, пожалуйста. Я – Лариса, ну а с с этой невоспитанной девчонкой вы уже познакомились.

Женщина вежливо улыбнулась и пригубила принесенный компот, поглядывая поверх стакана на собеседника.

– А как нам вас звать? – не чувствуя никакого смущения, продолжала болтать девчонка, между делом начисто вымакивая подливу оставшимся хлебом.

– Да как и все – Шамиль. Мне так привычнее.

– А вы тут все знаете?

– Ну… вроде, да.

– А вы бы не могли подсказать мне, где можно помыться и постирать одежду? – Лариса покраснела из-за такого щепетильного вопроса.

– Да без проблем. Могу даже показать. Доедайте и пойдемте, а то они уже будут закрываться. Да и темнеть уже скоро начнет. А по темноте лучше здесь не ходить – территория большая, деревьев много.

– Да, меня уже предупредили. – Согласилась Лара и вновь поторопила дочку, которая украдкой спрятала в карман два оставшихся куска хлеба. Печенье же Лариса, как и планировала, решила забрать с собой.

Шамиль, как представился этот мужчина, оказался весьма интересным собеседником. Лариса даже на какое-то время забыла о своем унижении и о том, что от нее откровенно разит, как от выгребной ямы.

– Вы извините, что я стараюсь держаться от вас на расстоянии – я прекрасно понимаю, что если бы сейчас водились мухи, то вокруг меня они бы дохли, – краснея, призналась Лариса.

– Да я все понимаю, что ж я не человек, что ли?! Сейчас пройдем, я вам покажу, где можно по-быстрому воды нагреть и ополоснуться.

– Было бы неплохо. А вот что с одеждой делать?

– Это тоже не самая главная проблема, – беспечно отмахнулся Шамиль, поправив автомат, с которым не расставался даже при походе в столовую.

– Милый! Погоди, милый! – окрик звонкого девичьего голоса заставил Шамиля оглянуться, а Ларису смутиться еще больше. Хотя казалось – куда уж больше чем есть? К ним чуть ли не вприпрыжку через парк спешила молоденькая девчонка. Судя по возрасту, студентка. Подскочив к мужчине, девчонка, абсолютно не обращая внимания на присутствующих здесь Лару и Альку, бесцеремонно повисла на шее у остолбеневшего Шамиля, сделавшего неудачную попытку ее отстранить. Демонстративно облобызав его в обе щеки, девчонка все так же продолжала обвивать его шею руками.

– Почему ты не сказал, что вернулся? – затараторила тут же она. – У нас сегодня такое было! Светка, прикинь,… Фу! Что за запах… Где ты опять весь извазюкался? Пойдем, нужно тебе переодеться… Так слушай, что сегодня было…

– Ира…

– Ну ты послушай… Светка сегодня… Ну ты чего так дергаешься?

– Я обещал помочь…

– Извините, мы наверное пойдем, – попрощалась Лара, наверное, впервые в жизни чувствуя себя какой-то безобразной старухой. Она никогда не обращала внимания на свой возраст, потому что старалась всегда держать себя в форме и выглядела намного моложе своих лет. Но сейчас ей вдруг стало так плохо, что хотелось плакать. И не потому что она завидовала этой недавней студентке, нет. Просто осознание того, что ты пребываешь в ужасно запущенном состоянии и ничего не в силах с этим сделать, ужасно давило ей на психику, как в прочем и всякой другой женщине.

– Погодите, я же обещал дорогу показать… – попытался остановить Лару мужчина, наконец, еле-еле отлепив от себя вцепившуюся в него девчонку.

– Да мы сами найдем. – Махнула рукой Лариса. – Спасибо вам большое. Аля, пойдем.

20.30. с. Николаевка, Херсонская обл.
Степан Рогов

Вечерние сумерки как-то незаметно быстро сменились на непроглядную ночную мглу, освещаемую лишь луной, лениво выглядывающей из-за нагнанных ветром казавшихся сизыми облаков. Луна то стыдливо пряталась за очередное облачко, словно девица на выданье, то вновь выходила и разливала свой холодный призрачный свет на степь, давая возможность рассмотреть на фоне сереющего на горизонте неба однотипные степные пейзажи, раскинувшиеся до самого горизонта.

Прошло всего лишь два часа, как Степан с товарищами выехали в сторону Джанкоя, вслед за похищенными девушками, но первая проблема возникла уже непосредственно на въезде на крымский полуостров. Вернее, чуть дальше.

– Ты же говорил, что здесь можно спокойно проехать… – прошипел сквозь зубы залегший в кустах Серега Якименко – бывший студент, бывший солдат срочной службы, а ныне житель села Николаевка в Херсонской области. Сюда он попал, поддавшись на уговоры и доводы армейского приятеля и сбежав со своей части вместе с оружием, как только за пределами той самой части началось твориться что-то не поддающееся логическому объяснению. Там уже, в Николаевке, Сергей оказался в самой гуще происходящих в небольшом поселке Херсонской области событий. Как-то так само собой получилось, что Степан и Сергей сдружились, не смотря на то, что Серега был достаточно молод. Сначала бывший дезертир оказался в одном экипаже со Степаном при поездке в Херсон, где удалось договориться о сотрудничестве с местными бойцами внутренних войск, составившими неплохую конкуренцию банде, решившей подмять под себя окрестные села и поселки.

После ликвидации банды, действующей в лучших традициях татаро-монгольского нашествия, в свою очередь налетающих на степные поселки и обкладывающих жителей данью, когда выяснилось, что нескольких девушек, среди которых по воле судьбы оказалась и двоюродная сестра Степана, все же успели вывезти на образовавшийся на фоне крушения цивилизации невольничий рынок в Крым, Сергей, ни на минуту не задумываясь, согласился помочь Степану. Помимо Сергея Якименко в Крым отправился так же бывший сотрудник МЧС Алексей Покровский и сын погибшего от рук бандитов милиционера, а по совместительству брат еще одной из похищенных девушек.

Вот такая вот гоп-компания собралась для спасения юных дев.

И теперь все четверо парней, словно индейцы засели в не успевших еще покрыться буйной зеленью кустах, растущих по обе стороны вдоль неширокого оросительного канала, по дну которого негромко журчала вода, пахнущая тиной.

– Ну, говорил…. – пробурчал Степан, не отрывая взгляда от силуэтов троих вооруженных мужчин. – Так это было когда?! Откуда я мог знать?

– Да тише вы там! – шикнул Лёха-МЧСник, недовольно сверкнув глазами. Степан с Серегой притихли, и все трое снова принялись молча наблюдать за передвижением мужиков, охраняющих небольшой узкий мостик, все же позволяющий проехать через канал.

Сначала колонна из двух трофейных внедорожников, захваченных в лагере бандитов, двинулась было по самому короткому пути в Крым – через Красноперекопск и Армянск, но Степан быстро отбросил эту идею, припомнив про пост на дороге, ведущей через мост, замеченный им и его спутниками при недавнем переселении на материк. Тогда Константин Аркадьевич, преподаватель психологии из Евпатории, с которым Степан познакомился на трассе, когда подобрал того с племянником ограбленного и избитого, и с которым успел сдружиться, предположил, что такой важный объект как единственный мост через широкий Северо-Крымский канал, питающий живительной влагой засушливые степи северного Крыма, мог охраняться не вполне дружелюбными к простым путникам людьми. Ведь вода, как учили нас на уроках биологии в средней школе – это жизнь. Но только школьные науки тогда не подкреплялись будничностью, а теперь можно буквально прочувствовать все на своей шкуре. Перекрой канал и земледелию засушливых районов можно будет спеть прощальную песню. Не говоря уже о рисовых полях в северной части полуострова. Конечно, хотелось бы взглянуть на того человека, что задумал выращивать рис, требующий избытков влаги, в засушливых регионах, но с другой стороны при воплощении этой бредовой идеи в жизнь за отправную точку брался тот факт, что с водой, поступающей с Днепра, проблем не предвидится. Кто же знал, что возможна такая ситуация, когда большая часть населения превратилась в живых трупов, а выжившие счастливчики теперь вынуждены глотки друг другу грызть, чтобы доказать судьбе и себе, что они достойны жить, а не пойти на корм тем, другим…

Так что предположения о перекрытии и контроле над мостом, в принципе, впоследствии и подтвердились. Тогда Константин предложил поехать в обход – полями, где и был найден небольшой мосток, через который они и перебрались. Повезло, в общем! Так об этом пути и узнал Степа, что сейчас очень пригодилось.

А теперь и этот путь был отрезан – возле некогда пустого мостика, разложив небольшой костерок, столь необходимый в холодной ночной степи, дежурили трое вооруженных мужиков, одетых кто во что, так что говорить о каких-то регулярных войсках было рано. Двое нарядились в старенькие бушлаты, выгоревшие, но от того не менее теплые, на макушках у всех троих были то ли черные, то ли темно-серые шапки, а вот третий был одет в кожаную куртку с меховым воротником: отблески пламени как раз играли на потертой коже. Рассматривавший противника Серега отметил, что вооружены тоже были кто чем. Толстенький невысокий мужик карабином СКС-45 для которого годился патрон семь-шестьдесят два на тридцать девять. «Хорошее оружие. Не зря было принято на вооружение более чем в двадцати странах», – размышлял про себя Якименко, мысленно уже предвкушая это оружие у себя в руках. – «Вот только с боеприпасами нужно разобраться…»

Что там дальше? «Ого!» – мысленно присвистнул Серега, буквально пожирая глазами следующую хромированную игрушку, висевшую за спиной у мужика в кожанке. – «Ну ты и мажор, мужик!» Руки уже просто зудели подержать гладкоствольный помповик со складывающимся прикладом. «Форт 500М1», – припомнил Серега наименование этого ружья двенадцатого калибра. Конечно, это было больше служебное оружие, которым оснащались подразделения силовых структур для выполнения поставленных задач, но при наличии соответствующих документов и желания такое оружие мог купить любой желающий. В том числе и через интернет. Серега жадно осматривал Форт, слабо освещенный пламенем костра, но то, что он видел, вызывало в нем абсолютно детский восторг, словно ему пообещали купить новую машинку. Видать, хозяин оружия был фанатом в этих вопросах и на свои увлечения денег не жалел: любопытный взгляд скользил по приблудам, установленным на планки Пикаттини, и не мог налюбоваться. «Вот это да! Коллиматор! И тактический фонарь! И рукоятка! Ну, мужик, уважаю… Жаль, что убить придется – просто так ты все это не отдашь», – проявил запоздалое сочувствие Серега, искренне испытывая чувство сожаления. Он сам любил оружие и этот незнакомый дядька в кожанке мог оказаться интересным собеседником, но поговорить, видать, не судьба. По разные стороны баррикад они оказались.

Серега даже вздохнул негромко.

– Ты чего вздыхаешь тяжко? – прошептал Степа.

– Да ничего… – не стал делиться набежавшими мыслями Сергей и принялся дальше рассматривать.

«А вообще удобный помповик: недлинный, приклад складывается, правда вместимость магазина невелика – всего четыре патрона, но это ничего… Вон, у хозяина какой патронташ ременной зачетный.» И вправду, поверх кожанки был одет ремень с поблескивающими латунными капсюлями, торчащими шляпками вверх.

После такого чуть ли не новогоднего подарка, оружие третьего охранника казалось пустышкой: обыкновенная ИЖ-евская одностволка, не вызывающая в душе у Сереги той бури эмоций, что вызывали предыдущие аппараты.

«Только вот их еще добыть надо, а то рано начал ты делить шкуру неубитого медведя» – тормознул сам себя парень.

Какого лешего этих мужиков забросило в такую глушь и от кого они охраняли переправу, было непонятно, но в открытую выходить к ним было не только страшно, но и глупо. А время совершать глупости давным-давно миновало. Вот поэтому Степан, Лёха и Серега, оставив Ивана с машинами в небольшой рощице, наблюдали и пытались понять, как быть.

– Вот и какого черта вам тут не ймется? – раздраженно бурчал Серега. А раздражение его было связано с тем, что оружие он практически считал уже своим, да вот только еще попотеть придется, чтобы его получить. Вот и злился. То ли на себя самого, то ли на этих самых мужиков, что сами того не зная дразнились своими игрушками.

– Может, снимем их по-тихому? – предположил Степан и поерзал.

Разгрузка-нагрудник, подсумки которой Степа набил всеми нужными вещами – от запасных магазинов к автомату до буквально насильно всунутом всезнающим лейтенантом-вэвэшником мотке бинта. Лежать было неудобно – разгрузка довольно чувствительно давила на грудь и мешала дышать, но дареному коню в зубы не смотрят…

Серега заметил поерзывания Степы и, как человек знающий, правильно их интерпретировал.

– Да расстегни ты передние застежки – легче будет.

– Не хочу. – Отмахнулся Степан. – Вдруг нужно будет подскакивать, а я тут буду с этими застежками возиться. Потерплю лучше.

– Ну, твое дело. – Равнодушно хмыкнул Сергей и чуть тише продолжил. – Мое дело – предложить. Так что делать-то будем?

– Что-что…. – Степан с завистью посмотрел на одного из охранявших мостик мужиков – того самого, в кожанке, который подошел к костерку, подбросил туда пару веток, которые тут же охватили языки ярко-оранжевого пламени, и подставил ладони, чтобы согреться. Вот бы и ему, Степану, сейчас подсесть к костру… Ночи-то еще холодные, земля не успевает за день согреться и быстро остывает с понижением температуры, даром, что Крым … Как бы не простыть тут, лежа на холодной землице, да не подхватить какую-нить болячку. – Что делать, что делать? Прорываться.

– С боем? – на всякий случай уточнил Серега, недоверчиво косясь на Степана с его вдруг проснувшейся кровожадностью, столь не свойственной ранее этому интеллигентному «домашнему мальчику».

– Ау нас есть выбор? – продолжил удивлять приятеля Степан. – Убирать этих горе-часовых нужно обязательно. По-другому никак. Времена теперь такие, – будто самого себя убеждая, добавил Степа, – если мешает тебе чем-то человек, ничто не помешает тебе его убить. Только если он не убьет тебя раньше.

– Это да… – невольно согласился с подобной заявкой Алексей Покровский, молчаливо наблюдавший доселе за перемещениями охранников, столь быстро и хладнокровно приговоренных Степаном к смерти. – Как ты себе все это представляешь? Их трое и нас трое.

– Как-как… Воспользуемся недавним примером, который был воплощен вполне успешно. То, что у нас нет численного превосходства это еще не самое паршивое. У нас есть большее – эффект, так сказать, неожиданности. Щас перестреляем их тут к едрене фене и в канал – пусть раков кормят.

– Так-то оно так, но выстрелы могут услышать те, что стоят у дороги, – вновь засомневался Серега, с тоской глядя на помповик, и почесал затылок – какая-то букашка решила пробежаться по незащищенной коже, вызывая зуд и раздражение.

– До дороги километра четыре. Плюс надо учитывать то, что это расстояние напрямик,а напрямик они вряд ли ломанутся – все же поле. По дорогам накидываем еще два-три километра. И того в итоге – шесть, максимум семь. Так что даже если они там будут сидеть и больше ничего не делать, кроме того, что вслушиваться в темноту, то вряд ли услышат выстрелы.

– Ладно, – нехотя согласился Сергей Якименко с доводами Степана. Все это было слишком рискованно, но времени искать новую переправу попросту не было, да и будущие трофеи так и манили. – Но все равно убираться отсюда нужно будет быстро.

– Угу.– Кивнул Степан и легонько хлопнул по плечу собеседника. – Поэтому, Лёха, давай двигай обратно к машинам. И сразу же выдвигайся с Ванькой сюда. Только старайтесь двигаться как можно незаметнее, без фар. Ну а мы уже с Серегой с этими утырками по-быстренькому разберемся.

Сергей не разделял вдруг накатившего оптимизма Степана по поводу скорости разборки, но спорить не стал – промолчал. Он предпочел бы спланировать все с идеальной точностью, чтобы как говорится «без сучка и задоринки», но его напарник и приятель чуть ли не подпрыгивал от нетерпения рвануть дальше в погоню. И Сергей его прекрасно понимал: все же благородное хоть и опасное дело затеяли – девушек пленных спасать.