Текст книги "Первые уроки"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Это оказался вовсе не шкаф. А скорее, короб для зеркала. А зеркало…

Аля чуть не согнулась от смеха. Полированная металлическая пластина! Не угодно ли?! Но для того, чтобы оглядеть себя, оно вполне годилось. И, как ни странно, видно было неплохо. Хотя зеркало и находилось точно напротив окна.

Аля наконец-то увидела, какой она стала.

Ну что тут скажешь? Были плюсы, были и минусы. Минусом были жутко жирные ноги, бедра, попа и исчезнувшая под четырьмя складками жира талия.

Плюсом – сравнительно небольшая (даже при такой заднице) высокая грудь. И длинная шея, частично скрытая за тремя подбородками. Кисти рук вроде как тоже изящные. Ноги вполне пропорциональные. Минус килограммов пятьдесят – будет очень неплохо.

В плюс Аля записала также тяжеленную толстую косу аж до колен. Это не родной крысиный хвостик, здесь на натурпродуктах и шикарнее можно отрастить. И перешла собственно к лицу.

Лицо ее порадовало. Да, формы пока из-за щек не видно. Но глаза вроде бы большие и зеленые. Нос не крючком и не пятачком, этакий средний прямой нос. Уши тоже вполне приличные. И самое главное – кожа вроде как без пятен, прыщей и бородавок. И даже без оспин. Что вообще шикарно. Только небольшая родинка в углу рта.

Зубы целы. И даже зубы мудрости еще не прорезались. Предел мечтаний!

Одним словом, основа есть. Осталось стырить и принести. А если серьезно – жиры сгонять надо. Чем она и займется.

А заодно ассимилируется здесь. Нет, на прогрессора, который будет двигать вперед все и сразу, она не тянет. И изобрести велосипед тоже не сумеет. Да и не надо, наверное. А вот наладить свой быт, сделать его лучше и спокойнее…

Начинать надо сначала. То есть узнать, что вокруг творится.

Аля развернулась к няне и с умильной улыбкой проворковала:

– Нянюшка, давай ты мне поможешь вымыться. И заодно расскажи, что произошло новенького, пока я лежала в горячке.

Пожилая женщина опять широко улыбнулась.

– Как скажешь, Лилюшка. Как пожелаешь.

Мелкая интриганка в душе Али коварно ухмылялась и потирала руки. Она-то знала, что пожелать.

– Анелюшка моя! Прелесть моя! Открой дверцу!

Мужчина говорил негромко, постоянно оглядываясь по сторонам. Словно чего-то опасаясь. И долго ждать ему не пришлось. Дверь распахнулась, и его втянули внутрь. Щелкнул задвигаемый засов.

– Ты что, с ума сошел?!

Говорящая была удивительно хороша. Этакой чувственной красотой южанки. Черные волосы, тяжелыми волнами падающие на полные круглые плечи, пышная фигура, каждым движением излучающая чувственность, круглое личико, которому подошло бы слово «невинное». Высокий лоб, выщипанный по последней моде, так, что волосы образовывали треугольник надо лбом. Тонкие брови вразлет (тоже выщипанные, но кого это волнует?), большие карие глаза, маленький курносый носик и губки сердечком над круглым подбородком с ямочкой.

– Как ты мог сюда прийти?! Мой отец здесь сегодня!

– Но он не собирается петь тебе на ночь колыбельные, Анелюшка. А я имею на тебя все права, как твой супруг!

Лицо девушки исказилось от страха.

– Молчи! Ты погубишь нас обоих!

– Или наоборот – спасу? Тебе уже шестнадцать лет. И ты уже год как моя жена. Иди сюда. Прекрати водить меня за нос!

Мужчина поймал девушку за прядь волос и потянул к себе. Анна вскрикнула – совсем тихо, но он и не подумал останавливаться. Он отлично знал, что немного боли ей только нравилось.

Прошло немало времени, прежде чем они возобновили разговор. Уже в кровати. Уже на смятых простынях.

– Сколько мы будем еще прятаться, Анна?

– Лонс, ты же знаешь, до восемнадцати лет в моей судьбе полностью волен мой отец. А потом я буду полностью свободна. Пусть без приданого, но мы сможем объявить о нашей свадьбе. Подожди немного.

– Немного? Два года! Два года прятаться по углам! Два года ждать от тебя каждого взгляда, как милости! Два года…

Нежная ручка закрыла мужчине рот.

– Лонс, мой отец полностью волен в моей судьбе. Прикажет – и меня отправят в монастырь за связь с тобой. Прикажет – и наш брак объявят незаконным. Что ему – его и так не одобряет Светлый Престол. Ты же не хочешь оказаться на плахе за совращение аристократки?

– Нет, – проворчал мужчина, успокаиваясь.

– И я не хочу расставаться с тобой. Ты мой муж. Я люблю тебя. И все будет хорошо. Подожди только немного.

– Да уж. Аристократка и учитель.

– О тебе скажут, что ты воспользовался моей неопытностью. Неужели так сложно потерпеть пару дней и не приходить ко мне, пока здесь его величество со свитой? Потом он уедет – и мы опять будем вместе. Обещаю!

Мужчина чуть вздохнул, смягчаясь.

– Аннушка, сердце мое… Тебе отказать просто невозможно. Обещаю. Потерплю десятинку. Но эта ночь – моя!

В его серых глазах загорелись хищные огни. Он притянул к себе девушку и хищно впился губами в темный набухший сосок. Анна застонала и вцепилась в его темные густые волосы. Она знала – теперь он не уйдет раньше утра.

Да ей и не хотелось отпускать его раньше.

Его величество король Ативерны Эдоард Восьмой перебирал бумаги на столе в кабинете. Если кто думает, что королевская жизнь – это балы, охоты и развлечения, решительно зря он так думает. Королевская жизнь – это прежде всего каторжный, от рассвета до рассвета, труд. И не просто каторжный. А еще черный, неблагодарный и не оцененный потомками. Хотя бы потому, что если все идет хорошо, король не нужен. А вот если начинаются какие-нибудь проблемы, сразу возникает вопрос: «А кто тут крайний?»

Разумеется, тот, кто и первый перед Богом. Его величество.

Он же во всем и виноват. Постоянно.

И хвала богам, если королева попадается приличная. Тогда его величество может свалить на нее придворные церемонии, да и после них в своей семье получить ласку, любовь и заботу. А вот если попадается стерва (специально их, что ли, среди принцесс разводят?), тогда начинается сплошной кошмар.

Работа неблагодарная.

Дома не любят и не ценят. Настоящих друзей тоже днем с огнем не найти. Потому что мало кто видит в короле прежде всего человека, а не кошелек с разными благами и милостями.

Поневоле озвереешь. И напишут потом летописцы: «Эдоард такой-то был тиран и деспот».

Их бы так запрячь, в кого бы они превратились? В Сияющих [3]3
  Сияющие – в местной религии аналог ангелов. Считается, что Сияющими становятся люди, принявшие мученическую смерть во имя высокой цели.


[Закрыть], что ли? Посредством убиения. Мученики ведь туда и попадают?

Хотя вот этот конкретный Эдоард тираном не был. И деспотом – тоже. И вообще ему повезло. Невероятно повезло. Как обычно королям и не везет. В его жизни были и любовь, и дружба.

Тридцать шесть лет назад его величество женился в первый раз. По государственной необходимости, на принцессе Авестерской. И на своей свадьбе впервые увидел юную дочь графа Алоиза Иртон. Младшую сестру Джайса. Точнее, младшую близняшку. Джессимин родилась на полчаса позже брата.

Джессимин была очаровательна. Красива. Умна. Обаятельна. У нее было все, чего не хватало принцессе Авестерской. Но Эдоард в глубине души знал – он бы влюбился в Джессимин и без ее очарования. Просто раз увидев ее. Влюбился бы, даже изуродуй ее лицо болезнь, даже будь она тихоней и книжницей. Будь она хоть монашкой.

Так иногда бывает. Ты видишь человека – и понимаешь, что это твоя вторая половинка. И все остальное значения не имеет. И никогда иметь не будет. Не важно. Наверное, это любовь.

И Джессимин тоже влюбилась в юного тогда принца. Влюбилась до безумия.

У принцессы Авестерской просто не было шансов. Ночью ее муж был спокоен и равнодушен. Днем – тоже. И все чаще его глаза обращались в сторону тонкой темноволосой фигурки Джесси. И все чаще серые глаза встречались с синими. И все чаще руки влюбленных встречались в танце.

– Почему ты принц? – шептали синие глаза.

– Почему ты не принцесса? Я сделал бы тебя своей королевой, моя богиня, – отвечали серые глаза.

Буря грянула на одной из королевских охот. Лошадь Джессимин понесла, сбросила всадницу и вернулась к охотникам. Мужчины рассыпались искать. Но нашел свою любимую Эдоард. Так получилось. Ночь они провели вместе, в домике лесника. А наутро у принца появилась официальная фаворитка.

Разразился бешеный скандал.

Принцесса Авестерская орала, рыдала, каталась по полу в дикой истерике и швыряла предметы.

Старый король неодобрительно качал головой. Придворные сплетничали. Святоши осуждающе шипели вслед.

Но Эдоард был тверд.

Джессимин – его.

Его жизнь, его любовь, его судьба. То, что требуется для государства, он выполнил. Для себя же ему нужна только Джесси. И он тоже нужен ей.

Джессимин было плевать, что она только фаворитка. Ее любят. И – все. Больше ей ничего не было важно.

Через два года принцесса Имоджин Авестерская родила первого ребенка. На следующий год Джесси родила дочь. Еще через три года королева родила второго мальчика. Через два года после этого Джесси родила сына. А еще через два года королева (тогда еще принцесса Имоджин) умерла от лихорадки.

Джесси же…

Эдоард не делал секрета из их отношений. Хотя они и не нашли понимания ни у старого графа, ни у старого короля. Но что им до этого?

Зато влюбленных всячески поддерживал тогда еще юный отец Джерисона.

Джайс, виконт Иртон, обожал свою сестренку-близняшку. Если для счастья ей нужен принц – пусть будет принц. Эдоард знал – в лице Джайса он приобрел верного друга. Они ведь оба любят Джесси.

И именно Джайс, когда Джесси забеременела в первый раз, предложил влюбленным выход из положения. Сам он отлично знал, что бесплоден после перенесенной в отрочестве «отечной лихорадки» [4]4
  Так называли свинку.


[Закрыть].

У него не будет детей. Но зачем пресекать род графов Иртон? Намного проще жениться на какой-нибудь бесприданнице, отослать ее в деревню, а затем рассказать всем о родах и предъявить младенца. Сына Джесси.

Ведь дети Джесси, хоть и бастарды, могут быть реальной угрозой престолу в глазах старого короля. Девушку либо срочно выдадут замуж за какого-нибудь холуя, либо вообще убьют. Кого это устроит? Уж точно не обожающих ее брата и возлюбленного.

Старый граф подумал и тоже согласился с предложением сына. Внешне все будет шито-крыто. А уж что творится в семье… Хотя в ней и творилось. Мать Джесси и Джайса решила, что такого позора дочери не простит, и после громадного скандала уехала в Иртон, родовое поместье.

Граф же… дочь он любил. И зла ей не желал. И отлично видел, что без Эдоарда она просто умрет. Так стоило ли отвергать план своего сына?

Лучше уж помочь ему и заранее приобрести расположение следующего короля. Он ведь не оставит своих детей милостями… А значит, и роду Иртон лучше.

Решение было принято. Невеста выбрана совместными усилиями. Алисия Уикская была немолода. Не слишком хороша собой. И при этом бесприданница. Зато у нее были целая вереница благородных предков и фамильная гордость, которая заставляла ее высоко держать голову. Предложение руки и сердца от Джайса она приняла как дар небес. А о дополнительных условиях выслушала, не поведя и бровью.

И заметила только, что ей действительно нельзя рожать. Слишком узкие бедра. Если милого Джайса устроит такая жизнь, при которой они будут встречаться лишь изредка и на людях, она согласна. У него будет своя личная жизнь. У нее – своя. Детей Джесси она с радостью выдаст за своих. Если у Джайса кто-нибудь появится – пусть так. Лишь бы не опозорил ее имени. А для нее это отличный шанс утереть всем нос.

Джайс согласился на все. Сразу и безоговорочно. И не пожалел. За двадцать лет брака у него «родились» двое детей. Амалия – первой. Джерисон, Джес – через пять лет. Наследник графства Иртон.

Алисия относилась к детям спокойно и равнодушно. Все, что волновало ее, – это благопристойность. Поэтому она раз в год появлялась рядом с малышами, гладила их по головкам и продолжала заниматься своими делами. Блистала в свете, кокетничала, сплетничала – в общем, вела активную жизнь придворной дамы, в чем ей всячески способствовал супруг. Джайс был настолько счастлив, что супруга не лезет в его дела и прикрывает детей Джесси, что готов был носить ее на руках. Впрочем, Алисии вполне хватало денег и благопристойности.

Зато детей обожали их родители и дядюшка. Амалия и Джес жили вместе с «отцом», с кучей нянек и кормилиц. А в доме рядом жила официальная королевская фаворитка, которую его высочество навещал восемь раз за десятинку.

После смерти принцессы Авестерской Эдоард таки добился у отца разрешения на брак с Джесси. Старый король махнул рукой и согласился. Джесси вышла замуж за принца, чтобы еще через год стать королевой. И следующие двадцать лет королевская семья прожила в мире и согласии, родив двух замечательных дочурок.

Джессимин умерла пять лет назад, от лихорадки. И король искренне горевал о ней. Как и вся страна. Добрую королеву любили в народе. А о романтической истории любви Джесси и Эдоарда слагали песни бродячие менестрели.

Не обошлось и без ложки дегтя.

Старший сын Эдоарда от Имоджин Авестерской, Эдмон, увы, оказался точной копией своей матери. И унаследовал ее ненависть к Джесси. И ко всем графам Иртон. Пусть он старался не показывать своих чувств прилюдно, но что можно спрятать от любящего отца? Ненависть, как и горящий уголь, в кармане не носят. Младший же сын, Ричард, наоборот, души не чаял в доброй и красивой мачехе, которая пела ему песенки, рассказывала сказки и всячески старалась заменить родную мать.

Но наследовать трон должен был старший сын.

Эдоард женил бы Эдмона, еще когда тому исполнилось тридцать, но после смерти королевы был объявлен глубокий двухгодичный траур. Эдмон, казалось, чего-то выжидал. И не возражал отцу никогда.

А спустя полтора года после смерти Джесси…

Эдоард так и не узнал, умысел это или случайность? И чей умысел? Джайс, граф Иртон, и принц Эдмон были найдены мертвыми в гостиной Эдмона. Оба умерли от яда.

Что произошло тем вечером? Эдмон ли попытался отравить старого друга отца? Джайс ли принял такое решение, видя, что приход к власти Эдмона губительно отзовется на его семье и детях его сестренки? Эдоард не хотел знать. Незачем.

А место Джайса рядом с ним – и рядом с Ричардом – занял Джес. Эдоард никогда не сказал бы мальчикам, что они родные братья. Но им это было и не нужно. Они и так любили друг друга. Хотя они почти не походили друг на друга. Джес пошел большей частью в мать. От отца он взял только мощное телосложение. А черты лица, синие глаза, темные волосы, очарование… Копия Джесси. К счастью, она и Джайс были очень похожи. Фамильными чертами графов Иртон были темные волосы и синие глаза при молочно-белой коже. А его величество отличался светлыми волосами и серыми глазами.

«Мой золотой принц», – называла его Джессимин.

Ричард тоже пошел в отца. Высокий блондин с серыми глазами. А что прежде всего сравнивают люди? На что смотрят? Разумеется, на цвет глаз и волос. И уже потом на фигуру. Но мало ли высоких и сильных мужчин? Тем более что Джес был военным. Как его отец в свое время был маршалом при Эдоарде, так Джес когда-нибудь будет при Ричарде.

А потом, если повезет, его сын – при сыне Ричарда.

Сын…

Вот еще вопрос. И зачем Джайсу понадобилось женить сына в третий раз? Да еще и на этой корове? Хотя Эдоард знал – необходимость. Он сам женился на Имоджин по необходимости.

Джайс в первый раз помолвил сына еще восьмилетним. С дочерью графа Эрролустонского. Но юная Элиза умерла, когда ей исполнилось двенадцать. И Джайс устроил вторую помолвку своего сына. С дочерью барона Йерби. Магдалена Йерби подарила своему супругу дочь и умерла в родах. После этого сговорить невесту Джесу стало намного сложнее. Люди суеверны. И все начали считать, что Джес приносит своим женам несчастье.

Тут-то и подвернулся Август Брокленд.

У него была единственная дочь. Лилиан. Младше Джеса почти на десять лет, но какое это имело значение? Главное – детородный возраст. И хорошее приданое. Тут все выходило просто прекрасно. Джес и Лилиан становились супругами, к Иртону присоединялся Брокленд. Серьезно расширялась площадь поместья. И кроме того – Джес мог спокойно заниматься фамильными верфями Броклендов.

Старый Август, увы, хоть и женился три раза, но детей, кроме Лилиан, не имел. А разве мыслимо оставить верфи в руках женщины? Нелепость! Что она понимает в кораблях?

А вот Джес…

Да, он не был моряком от Бога. Но разбирался в кораблестроительстве. Медленно. Упорно. Постепенно. Под руководством старого Августа.

Одним словом, его величество чувствовал гордость за сына. Ложкой дегтя в бочке меда оказалась сама Лилиан.

Его величество видел ее всего один раз – на свадьбе. И понял, что его Имоджин не худший вариант. По крайней мере, с ней в постель можно было ложиться без содрогания.

Лилиан же…

Туповатая груда жира. Другого слова его величество подобрать не мог. И тихо надеялся, что Лилиан умрет во время очередных родов. Или Джес найдет себе такую же подругу, как Джесси. И успокоится рядом с любимой женщиной. Пора бы уже, возраст не юный! А то скоро всех придворных дам переберет, паршивец.

Кстати, легок на помине…

Тихо скрипнула дверь кабинета…

– А, это ты, Джес?

– Я. – Мужчина скользнул из тени на свет…

Его величество король Ативерны Эдоард Восьмой махнул рукой в сторону кресла.

– И что ты стоишь? Садись. Вернулся, значит?

– Вернулся, ваше величество. И полностью готов отдаться государственным делам.

– Джес, прекращай эти титулы. Надоело.

– Хорошо, дядя Эд.

В конце концов, Джерисон, граф Иртон, действительно приходился королю племянником. Пусть и от второго брака. И приятнее было слышать от родного сына привычное «дядя Эд», чем формальное «ваше величество».

Лицо молодого человека приобрело плутовское выражение. И король покачал головой.

– Лучше бы ты так тяготел к делам семейным, а не государственным.

– Дела моего государства – это и мои семейные дела, дядюшка, – ответствовал юный нахал.

– Жестоко ошибаешься. Дела государства – это мои личные проблемы. А ты не крути тут хвостом, – проворчал Эдоард. – Давно бы мне пару племянников сделал, если бы не отлынивал.

– Глядишь, один и будет, – вздохнул Джес. И чуть не сорвался на крик: – Дядя, ну не могу я! Ты же ее сам видел! Дура, истеричка, уродина! Во сне увидишь – не проснешься! Да она мне и через крепостной ров не нужна!

– Тебя и не просят в ней нуждаться. Сделай ей ребенка, и все. Не нравится – прикрой ей лицо платком.

– Подушкой. И подержать подольше, – буркнул Джес. – Да беременна она, беременна!

– Сколько месяцев?

Джес ненадолго задумался.

– Месяца три. Или уже четыре.

– Как разродится – привезешь ее ко двору?

Мужчина откровенно скривился.

– Прости, дядя, не хочется.

– Подумай. Тут вы часто видеться не сможете, а…

– Нет уж. Пусть сидит в Иртоне. Глаза б мои на нее не глядели. Я ей туда отправил лекаря и денег. Этого хватит с лихвой!

Эдоард покачал головой и оставил попытки воспитывать сына. Взрослый уже. Так что стоит заняться делами.

– Что еще скажешь?

– У меня тут несколько отчетов с верфи. По тем чертежам, которые мы позаимствовали у Ферейры, могут выйти вполне приличные корабли. Мастера хотят построить один на пробу и поглядеть, что получится.

– Ты тоже хочешь поглядеть, так?

– Конечно! А как Августу любопытно! Я тебе тут тоже привез чертежи. Посмотришь?

– Мне пока отчетов казначейства хватает. Знаешь, сколько они своровали в этом месяце?

– Не знаю. Но корабль хочу попробовать строить на свои средства. Он будет двухпалубный, с…

– Это ты мне как-нибудь потом расскажешь. Ричарда не видел?

– Нет еще. А надо?

– Надо. Я решил его женить. Так что пригляди, чтобы этот герой не устроил какого-нибудь скандала. Ясно?

Джес улыбнулся. И у Эдоарда на миг даже захолонуло сердце. Как же он был в этот момент похож на мать! Копия!

– Конечно, дядя! О чем разговор? А на ком?

– Женить? Не знаю. Пока есть две подходящие принцессы на выданье. Так что либо Анна Уэльстерская, либо Лидия Ивернейская.

– А…

– Нам отдадут любую. В Уэльстере еще пять принцесс, так что рады будут и счастливы. Анна просто больше всего подходит по возрасту. Да и мои люди донесли, что она симпатичная.

– По крайней мере, Рику не придется в постели ей морду платочком прикрывать. А Лидия?

– В Ивернее только она свободна. Не помолвлена, не замужем. Говорят, она типичный шерстяной носок [5]5
  Аналог «синего чулка».


[Закрыть].

– Страшненькая?

– Анна намного симпатичнее.

– Ну так и остановились бы на Анне?

– Красота – это еще не все. Да и мне хочется, чтобы у Рика был выбор. Мне его в свое время не дали.

– Вы его сами сделали, – подмигнул молодой нахал. – И я вас отлично понимаю. Тетушка моя и в сорок лет выглядела красоткой.

– Красота еще не все. Джесси была доброй и умной. А эти качества для жены важнее всего.

Джес чуть погрустнел. Но потом встряхнулся и опять расплылся в улыбке.

– Я не король, так что пусть жена рожает. А доброту и понимание я найду на стороне. Там, говорят, леди Вельс приехала. Сейчас она как раз одинока. И очень нуждается в утешении после смерти старого и противного мужа.

Эдоард только покачал головой.

– Дочка как?

Лицо Джерисона осветилось улыбкой.

– Миранда умница. Учителя ее хвалят. Но… я не смогу взять ее с собой.

– Отправишь в поместье.

– К Лилиан?

– У тебя нет выбора. Пошлешь с дочерью гувернеров, воспитателей, доверенных людей…

– Да, пожалуй, придется…

– Не в Ивернею же ее с собой везти.

– М-да. Это не место и для семилетнего ребенка.

– А если ее к тетке отправить?

– Дядя, это бесполезно. После прошлого раза она чуть что срывается в крик и истерику. Ей дико не хочется к Амалии, хотя я и не понимаю почему.

– Ладно. С ребенком всегда можно справиться и договориться. Подумай над этим. А пока оставь чертежи и беги. Но чтобы за Риком проследил. Ясно?

– Слушаюсь, – по-военному отдал честь молодой человек.

И вылетел за дверь.

Его величество проводил сына взглядом и покачал головой.

Паршивец. И никто никогда не скажет, что мальчишка удивительно талантлив. Что в «клетки» [6]6
  Местный аналог шахмат.


[Закрыть]он легко выигрывает все партии. Что его полк лучший в Ативерне. Что сын спит по четыре часа в сутки, чтобы все успеть, а под пышными тряпками придворного скрывается тренированное тело со стальными мышцами. Что Джес жизнь готов отдать за свою страну и своего брата.

Нет. Со стороны Джес – типичный придворный. Те же ароматические шарики. То же раззолоченное оружие. Те же заученные движения.

Хороший у них с Джесси получился ребенок.

Просто замечательный.

Его величество вздохнул и вернулся к отчетам. Есть такое слово – надо.

Леди Аделаида Вельс была очень счастлива. Конечно, со стороны этого не заметно. Леди не полагается быть счастливой, если у нее три месяца назад умер муж.

Ну и что, если муж старше леди на пятьдесят два года? И что, если он постоянно сморкался, потел, кашлял, портил воздух и всячески отравлял леди жизнь? Все равно – леди положено страдать.

И Аделаида страдала.

Но не просто так. Аделаида страдала красиво.

Это другим позволено рыдать так, чтобы слезы размывали краску на лице. Другие могут к месту и не к месту поминать безвременно (ах, если бы года на два пораньше, сразу после свадьбы) ушедшего супруга. А Аделаида будет страдать так, чтобы только бриллиантовая слезинка сверкнула в уголке глаза.

Траур она будет носить обязательно. А то как же!

С ее черными волосами и карими глазами зеленое [7]7
  Цвет траура в этом мире. В зеленых же рясах ходят пасторы в знак того, что жизнь скоротечна.


[Закрыть]очень ей к лицу. Особенно если правильно подобрать пудру и румяна. А это она умеет. После перенесенной пять лет назад оспы ей приходится прятать несколько небольших следов на щеках. Но все равно – она красавица.

И обязательно найдет себе второго мужа. Не сразу. Сначала можно и погулять немного.

К молодым вдовушкам общество более благосклонно. Они могут позволить себе очень многое – при условии полной внешней благопристойности. А это Аделаида умеет. Осторожности она научилась еще в четырнадцать лет…

– Рик, сколько можно! Поехали со мной! Сегодня у Камелии будет шикарное представление…

При звуках сочного мужского голоса Аделаида встрепенулась. Его Высочество она знала. Но она явно не была во вкусе Ричарда. Да и поговаривали, что король скоро женит его. Поэтому не стоило зря тратить время. И портить себе репутацию тоже. Скорбящая вдовушка – это звучит намного привлекательнее, чем отставленная королевская фаворитка. А вот идущий рядом с Ричардом мужчина заинтересовал ее всерьез. Аделаида оценила и ширину плеч, и ткань камзола, и богатство покроя, и дорогое оружие… этим мужчиной можно бы и заняться…

Он явно будет не только храпеть в постели. И сможет побаловать свою любовницу дорогими подарками после…

Аделаида не могла сказать, что достаточно богата. Муж действительно оставил ей более чем приличную сумму, но дом в столице, собственный выезд, дорогие платья, украшения, расходы, расходы…

Одним словом – подходит!

И Аделаида пошла на штурм. Словно бы невзначай отстегнула брошку от шарфа и уронила ее.

Брошка, специально для таких случаев сделанная в виде ароматического шарика, покатилась по полу, звеня и подпрыгивая. Разумеется, в нужном направлении.

А теперь очень аккуратно…

– О, простите, ваше высочество! Моя брошка!

Упасть на колени, ловя непослушный золотой шарик – и столкнуться взглядом с наклонившимся за ним мужчиной. Очаровательно покраснеть, страстно посмотреть в глаза, тут же опустить ресницы… и незаколотый шелковый шарф сползает на пол, открывая полную грудь в откровенном декольте.

Мужчина, ничуть не смущаясь, подал даме руку и осторожно поправил шарф. При этом пальцы его слегка скользнули по груди.

Аделаида тут же поняла – проверка. Если она неправильно отреагирует, он окажется у нее в постели, но вскоре оттуда сбежит. А ей нужно надолго…

Поэтому надо отшатнуться… вот так, покраснеть еще сильнее, опустить глаза и пролепетать:

– Благодарю за помощь, милорд. Прошу простить меня, ваше высочество.

И удирать. Удирать как можно скорее. Чтобы Ричард рассказал все о ней своему другу. А она тем временем узнает, кто это такой.

И откроет охотничий сезон.

Как же это изумительно – охотиться, притворяясь дичью.

Единственное, что портило женщине настроение, – брачный браслет на широком запястье мужчины.

Хотя…

Жены – они так же смертны, как и мужья.

Надо узнать, кто это такой.

Обязательно!