Текст книги "Клыкастые страсти (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

Оборотниха шагнула ко мне еще ближе.

– Прекрати истерику! – рыкнул Валентин, но он опоздал.

Настя резко схватила меня за руку – и дернула на себя. Что она хотела сделать, что бы сделала я в ответ, как бы поступил Валентин – все осталось неизвестным.

Потому что стоило ей коснуться моей кожи – и между нами волной поднялась сила.

Это было почти как с Кларой, только ярче, резче, острее… Меня подхватило волной и понесло. Сила выплеснулась наружу – и оборотниха захлебнулась ей, как неопытный купальщик морской водой.

А я держалась на гребне волны. Сила подхватила меня и понесла.

Сейчас я видела. Не просто смотрела на окружающих меня оборотней, но и видела, что они из себя представляют, видела связывающие стаю прочные нити, видела разноцветное сияние аур и контуры их зверей, готовых проявиться.

И было так интересно…

Ближе всего ко мне стояла Анастасия.

И она же была интереснее всех.

Беременность, которая вовсе не красила ее в человеческом облике, обернулась внезапно яркой вспышкой в ее ауре. Голубой, белый, золотой тона. Яркое сияние вокруг живо-та. И – любовь, смешанная с отчаянием так, что неизвестно, чего там было больше. Она не просто хотела ребенка. Она мечтала, любила, жила этим ребенком.

Ребенком?

Я пригляделась внимательнее.

Ой ли…

В районе живота Насти виднелись два световых пятна. Я ничего не понимала в аурах, но отличить одну от двух все-таки сумела. Детей было двое. И они были вполне разумны.

Именно в эту минуту я стала яростной противницей абортов.

Какой дурак сказал, что это просто сгустки клеток?! Сгустки клеток – это тромбы, это опухоли, узелки, но не дети. Даже сейчас это были две личности. Они думали, чувство-вали, они… боялись…

Я видела и понимала это абсолютно отчетливо. Как таблицу умножения. Им было… было двойственное ощущение. Им было тепло и уютно, они знали, что любят и уже сейчас любимы и желанны, что дороже, чем они для их матери никого нет. И в то же время они чувствовали ее страх – и боялись. И чувствовали, что что-то идет не так. Неправильно. И от этого им тоже было больно и страшно.

И мне стало их жалко.

Неужели им надо умереть?

Картинка из цветных пятен и нитей вдруг прыгнула еще ближе, стала ярче, отчетливее, резче. И – понятней.

Конечно, у женщин – оборотней будут выкидыши. Если бы дети могли изменяться вместе с матерью, этого бы не произошло. Но они пока не могут. И лисица, волчица, зайчиха не могут выносить человеческих детенышей. На пятом месяце они становятся слишком крупными.

Есть два выхода. Чтобы не случилось выкидыша или дети должны стать оборотнями еще в утробе матери, или оборотниха должна не изменяться хотя бы еще три месяца. Восьмимесячный ребенок вполне может выжить, особенно, если сделать матери кесаре-во. И потом, этот ребенок – оборотень. Это вам не недоношенные детки алкоголиков и наркоманов. Оборотня можно хоть пополам порвать. Если мозг и сердце целы – восстановится.

Но что делать мне?

Я уже не могу просто закрыть глаза. Смерть этих детей будет на моей совести. Потому что я видела – и не попыталась ничего сделать. А вот что я могу сделать – вопрос.

Черт бы побрал мое незнание и неумение. Приду домой – повешусь в сетке. И фиг я вылезу из нее, не получив ответа на все мои вопросы. А пока…

Менять природу детей я не стану. Да, я хорошо знаю анатомию, но я ничего не знаю о природе оборотней. Вряд ли Настя обрадуется, получив вместо приличных оборотней сиамских близнецов или что-то еще похуже. А вот оборвать связь оборотнихи с луной на этот месяц – или перевести ее биологические часы на три дня вперед…

Можно ли так сделать?

Серебристый рисунок на ауре оборотнихи пульсировал и дрожал. Мигал огнями и постоянно пребывал в движении. Это мне было знакомо. То же я видела у Тани и Леши. Это – то самое, что отвечает за превращения?

Черт его знает. Но попробовать-то можно!

Где-то в глубине души насмешливо оскалилась женщина со звериными глазами.

«Ты хочешь этого? Хочешь помочь ей? Чтобы у нее были дети? Хорошо. Тебе придется заплатить…»

Хочу?

А что – есть выбор?

Я протянула вторую руку – и закрыла пятна куском своей ауры.

АААААААААААУУУУУУУУУУУУУУУУ!!!!!!!!!!!!!

Было больно.

Такое ощущение, что у меня эту пакость на коже выдавили. Раскаленным железом. Но зато я с удовольствием пронаблюдала, как серебристые пятна накрывает куском чего-то туманно-белого – и они затухают и пригасают до блекло-серого оттенка.

Заплатка была наложена прочно, добросовестно – и отпадать в ближайшую неделю не собиралась. Откуда-то я знала, что дней через восемь моя заплатка полностью растворится в Настиной ауре – и оставит по себе только недолгую память. Может быть немного тоски. Может – немного злости или неприязнь к вампирам. Ненадолго. Еще дня через два все пройдет. Но в следующем месяце заплатку опять придется обновлять.

Интересно, можно ли это проделать безболезненно?

Серебряный рисунок стал похож на несколько маленьких точек светлой кисточкой. И вообще больше не светился. И не пульсировал.

Ну и славно. Дети теперь в безопасности на целый месяц. Я проговорила эту мысль про себя раза четыре.

И только потом позволила себе моргнуть – и выпасть из транса в реальность.

Как оказалось – задницей на мокрую траву.

– Твою зебру!

– Юля, что случилось?!

Валентин оказался рядом со мной первым. Он отодрал меня от Насти (Настю от меня?) и кое-как поставил на ноги. – полегче, медведь декоративный, раздавишь на фиг!

– Удавлю, а не раздавлю. Изволь объяснить, что тут происходит!

– Да, пожалуйста, – подала голос оборотниха, которую никто так и не удосужился по-ставить на ноги. А с чего это она стала такой вежливой?

Что ж, маленькую пакость она заслужила.

– Ты бы встала с травки. Детей раньше времени застудишь.

– Детей? Каких? Но…

Я с удовольствием пронаблюдала смену выражений на ее физиогномии. Потрясение, недоверие, радость, обреченность…

И только потом, когда она взлетела с травы, соизволила ответить.

– Ну да. Ты ждешь близнецов. И месяца через три станешь мамой. Вот пол не скажу. Сама пока еще не разобралась.

– Ты что – издеваешься?!

Оборотниха просто рычала. Валентин ловко переместил меня к себе за спину. Я не сопротивлялась. Порвет и глазом не моргнет.

– Думаешь, мне легче стало!? В этот раз я теряю двоих детей! Двоих! Боже, за что мне это!!!

Вопль вышел настолько проникновенным, что я почувствовала угрызения совести. И вздохнула.

– А кто тебе сказал, что ты теряешь ребенка? Да еще и двоих? Никого ты в этот раз не потеряешь.

Подействовало. Как кружка ледяной воды на ошалевшего кота. Оборотниха остановилась и замотала головой.

– Что?

– То. Кто тебе сказал, что ты их потеряешь? Плюнь в глаза. В этом месяце тебе выкидыш не грозит, если ты соизволишь сейчас же уехать домой и заняться чем-нибудь сугубо мирным. А в следующем повторим процедуру.

– А… э… а….

На большее никто не был способен. Ни оборотниха, ни остальные хвостатые. Я вздохнула и пояснила. Громко и отчетливо для самых гениальных и одаренных природой. – Оборотнихи теряют детей потому, что те не могут измениться во время превращения. Значит есть два выхода. Можно попробовать превратить детей в оборотней уже на этой стадии. Но это опасно. Организм еще не полностью сформировался. Нам не нужны такие последствия. А можно отрезать оборотню связь с луной. На это полнолуние. До следующего. Неприятно, но возможно. Ощущения будут на редкость противные. Тоска, скука, плохой сон. Но зато превращаться не надо. Что я и проделала. Так что изволь свалить отсюда до той поры, как стая начнет оборачиваться. Я старалась, но в некоторых ситуациях кровь все равно может взять вверх. Поэтому на ближайшие три дня – постельный режим с просмотром старых комедий Рязанова. Или чего-то юмористического и не вызывающего ярость. Хорошо подойдут мультики советских времен. Про Винни-Пуха. Или белогривых лошадок. Да и детям понравится.

Настя захлопала глазами, пытаясь осмыслить информацию.

Переварила.

И с воплем радости бросилась ко мне.

– Юленька, родная…

Каким чудом я оказалась на загривке у Валентина – не знаю. Но слезать в руки к ошалевшей от радости оборотнихе я точно не собиралась.

– Ты что – с ума сошла!? – взвыл Валентин, которому я безжалостно вцепилась в уши. Ничего, переживет. Интересно, кому это он? Мне – или ей?

– Юленька… ты…. Да я… ты, для меня… я же все… все, что только могу… и жизнь и душу… – возьмите кто-нибудь ее на поводок!!! – возопила я, пришпоривая приятеля, чтобы Настя не достала мои ноги. Что бы она ни собиралась с ними делать – обнимать, целовать – или просто облить благодарственными слезами – меня не устраивал ни один вари-ант. – Вы что, не понимаете, что если она не успокоится, то может повредить детям!?

Подействовало не хуже крапивы. Настя замерла, как вкопанная.

– Юлечка, родненькая, а…

– Молчать!! Слушать!!! Ты на чем сюда добралась?!

– На машине.

– Сама до дома доехать сможешь? Явно нет. Валь, прикажи кому-нибудь, пусть ее до-везут. Сама она еще в столб впишется от радости. Настя, запасись продуктами и посиди полнолуние дома. Тебе лучше не гулять под открытым небом. Сейчас, пока такое время.

– Да я все три дня дома просижу!

– Вот и просиди. И постарайся быть поспокойнее. Не прыгать и не бегать без надобности. Сама понимаешь, если эмоции перехлестнут через край, мою заплатку просто со-рвет. А вторую я наложить в этом месяце уже не смогу.

– Почему?

Это уже Валентин. Я замерла у него на шее. А правда – почему?

Ответ нашелся там, где хранился подарок Даниэля.

– Слишком много сил. Сейчас незаметно, но в ближайшие два дня я практически не смогу пользоваться своей силой. Сегодня, завтра, может еще и послезавтра днем.

Я действительно начинала чувствовать какое-то головокружение. Да и желудок подозрительно шевелился, собираясь выпрыгнуть на белый свет.

– Настолько плохо? – это Таня.

Я пожала плечами.

– Ребята, спустите меня на землю, пока я вашему вожаку затылок не облевала, а? Первые пять минут на адреналине вроде и ничего, а вот потом тяжеловато. И еще одно. Луна коварна. Она не простит отобранной добычи. После рождения детей месяца три тебе придется жить вне города. Там, где ты можешь скрываться. Лучше – с друзьями. Потому что любой ночью ты сможешь обернуться даже неожиданно для себя. Понимаешь? Пару месяцев ты будешь опасна и для людей и для себя. И даже для детей.

– Я справлюсь, – уверенно ответила Настя. – Если понадобится…

Сильные руки подхватили меня и осторожно, стараясь не трясти, опустили на землю.

– Понадобится. Мне жаль, но у тебя просто не будет выбора.

– Я все перетерплю.

В голосе оборотнихи было столько уверенности, что я вздохнула. Завидно? А то… Ее мечта сбылась. Мою мне никто не вернет. Ни мечту, ни любимого… никогда.

– Поезжай домой, – попросила я. – И купи в аптеке пустырник. Тебе полезно.

– Слушаюсь и повинуюсь, госпожа!!! – пропела Настя – и вылетела с полянки. За ней отправился какой-то высокий парень. Я вопросительно скосила глаза на Валентина. Вольп понял и успокаивающе потрепал меня по плечу.

– Ваня, один из моих прим. Он сможет сдержаться, сколько надо.

– Хорошо. Тогда я спокойна.

А голова-то болит. И сильно. Я тряхнула головой, убирая волосы с лица.

Ой, зря я это сделала. Желудок все-таки решил поглядеть на белый свет… мамочки…

Я едва добежала до кустов и согнулась вдвое. Но даже спокойно помучиться мне не да-ли. Меня поддерживали в двенадцать рук, кто-то обтирал лицо влажным полотенцем, кто-то подсовывал стакан с водой, кто-то шипел сзади меня «Да уйдете вы отсюда или нет, ослы бесчувственные, ей же плохо…»

Когда мне стало чуть получше, и желудок прекратил выворачиваться, а стальной обруч немного разжался, я посмотрела вокруг – и у меня глаза на уши полезли. Вокруг были только одни оборотнихи. Человек двадцать девушек кружились вокруг меня, наперебой предлагая помощь и только что хвостами не виляя. С чего бы это они так подобрели?

Хотя я и так знала. И помогу. Что я – сволочь? Я обвела девчонок взглядом.

– Да помогу я вам, помогу. Только по очереди, начиная с самых старших, идет? И с вампиром на эту тему поговорю, чтобы вас полгода – это три месяца до родов и три – после не трогали. А лучше – год.

Только сейчас я подумала про Мечислава. Твою зебру. А ведь он мне голову ото-рвет…

– Не оторвет. Или я ему сама чего-нибудь оторву.

Надя. Я что – вслух разговариваю?

– Нет. Просто у тебя запах очень сильно поменялся, когда ты про клыкастика подумала. И мордочка выразительная.

– Сама ты мордочка. Зеленая, – огрызнулась я. – И с хвостом.

– Юль, не надо так, ладно? – Надя скорчила мне рожицу. – Не такие уж мы и свинюки. И все понимаем.

– Все – что?

– Что тебе тяжело, что больно…

– Это мелочи. А вот двое здоровых детей за пять минут боли и день слабости – это более чем достойная цена, – отмахнулась я.

– Я знаю. Дед тебя замечательно воспитал.

– Меня в основном мать воспитывала.

Какого черта? Надька в моей семье как двоюродная сестра, но зачем все вываливать пе-ред этими хвостатыми?! Хорошо хоть Клавки нет, но и без нее я не собираюсь откровенничать о своей семье при посторонних! Но Надька не унималась…

– Юль, кому ты лапшу вешаешь? Главный у вас именно дед.

– Мы здесь мою семью обсуждать будем? – окрысилась я.

– О, приходишь в норму. А то какое-то у тебя настроение было нерабочее, – констатировала эта нахалка. – Поговорим, как деловые люди?

Я сплюнула в сторону.

– Валяй. Ты хочешь поторговать моими способностями? – а ты – не хочешь?

Не в бровь, а в глаз. Хоть и противно, но я отлично понимала – за эту силу оборотнихи меня на руках носить будут. Но хорошо ли торговать детьми?

Выход нашелся моментально.

– Стаи, которые захотят дружить с вами и поддерживать и вас и Мечислава получат мои услуги. Практически бесплатно. Цену будет назначать вампир. Уж прости, подруга, но сейчас нам нельзя допустить ни малейшей слабости.

– Тебе нельзя будет ее допустить в ближайшие двадцать – тридцать лет, – тихо произнесла Надя. – Именно поэтому, девочки, мы завтра повиснем на телефонах. Всем надо будет рассказать про Настю. И про то, что Юля для нее сделала. Хоть это и не очень хорошо, но это и наш единственный шанс. Более того, мы обязаны сделать так, чтобы нам поверили. Пока Мечислав в силе и Князь города – они с Юлей будут жить здесь. А если – Юлька, прости, что я так говорю, но жизнь есть жизнь, – кто-то другой пришибет его, и получит права на Юлю, наша подруга навсегда отсюда уедет. И мы будем обречены на бездетность. Это все понимают?

Это не просто понимали. На лицах девушек было написано, что любой, кто решит увезти меня отсюда, простым отрыванием головы не отделается. В лучшем случае его разорвут на мелкие – мелкие частицы, размером со спичечный коробок. А потом сложат в небольшой пакетик и выкинут в канализацию. В худшем же… не будем о страшном. – я не хочу, чтобы так было…

Мне стало страшно. Но Надя тряхнула головой и похлопала меня по плечу. Тяжелой та-кой лапкой…

– Прекрати переживать из-за пустяков. Ты даешь не просто надежду – ты реально можешь спасти Настиного ребенка. Детей. Ты ведь сделала все осознанно?

Вопрос был далеко не праздным. Надя знала, что я не общалась с Мечиславом, никто не учил меня пользоваться моей силой, фактически, я – самоучка. Могу ли я повторить то, что раньше считалось невозможным?

Я сосредоточилась на своих воспоминаниях. И вдруг поняла. Могу. И более того, я смогу научить этому. Вот только кого? Вампиров не получится. Для этого они слишком мертвые и сами слишком зависят от луны.

Нужен кто-то вроде меня, но кто? Я больше никого не знаю. Разве что тех экстрасексов из ИПФ. Но они не согласятся помогать оборотням размножаться. Наоборот, постараются придумать какую-нибудь гадость в противодействие.

– Девочки, – выдавила я, приводя мысли в порядок. – Давайте хоть немного приведем меня в порядок – и надо начинать церемонию посвящения, обращения или как там это называется… И у меня к вам будет две огромных просьбы. Кто-нибудь из вас должен присмотреть за Настей…

– Юль, ну ты вообще уже освинела, – возмутилась Надя. – Мы что тут – последние гадюки? Присмотрим, и поможем и вообще – все, что нужно сделаем. И няньку ей наймем на время после родов. И учти – если вторая просьба будет такой же оскорбительной – я тебя ногой пну.

– Вторая просьба будет еще более оскорбительной, – вздохнула я. – Я, видишь ли, не доверяю ни братцу, ни его Клавке. И хотела вас просить приглядеть за ними.

Надино лицо разгладилось. На губах оборотних заиграли холодные такие улыбочки. – присмотрим, – пообещала за всех Таня. – Еще как присмотрим. Они и не заметят.

Что мне и требовалось. Почему? А, не знаю. Или наоборот – знаю. Зверь-с-человеческими-глазами внутри меня ревел и полосовал когтями зеркало. Он злился на братца и требовал порвать его на части. Женщина со звериными глазами надменно улыбалась. Она не доверяла Кларе. Ни на йоту не доверяла. И вместе половинки моей души приказывали следить, тащить и не пущать.

Я не возражала.

Надя еще раз вытерла мне лицо полотенцем и больно ущипнула за нос.

– Пошли мужиков догонять. – а далеко догонять?

Знаю я этих зубастых. Лучше за птицей в небо, чем за оборотнем в лес. Никаких шансов не то, что догнать, а даже увидеть.

– Они на другой полянке. Эту ты безнадежно заплевала. Или лучше сказать – заблевала? Загадила?

– Еще одно слово – и тебе тоже достанется, – предупредила я подругу.

– Тебе уже нечем.

– Желчи у меня на всех хватит.

Надя подхватила меня под руку.

– Юлька, как же я рада, что ты выходишь из депрессии.

Я бы это так не назвала. Я огрызалась, я старалась быть практичной, я делала то, что должна была сделать. И все. И мне это жутко не нравилось. Слишком уж мое поведение напоминало те дни, которые я провела с Даниэлем. Спасая свою жизнь, его жизнь… не спася…

Ой!

Все-таки грезить в лесу – гиблое дело. И палец на ноге болеть будет. Ладно, страдать будем дома и на диване, сейчас надо смотреть под ноги. Еще раз вписаться большим пальцем в корень какого-то дерева мне вовсе не хотелось. Бо-ольно…

* * *

Мужчины недалеко ушли. Стояли где-то в двухстах шагах от нас на симпатичной полянке. Там же находились Славка с Клавкой.

– Привет, – помахала я им рукой. – Я вас и не заметила.

– Ты была слишком занята, – протянула Клара странным тоном. Вызывающим? Но какой может быть вызов – здесь и сейчас? Или ей еще мало досталось? Добавим!

Мне добавлять и не пришлось. Один из оборотней – я его даже не знала – шагнул вперед и отвесил ей приличный подзатыльник.

– Обращаясь к Юлии Евгеньевне, ты должна добавлять «госпожа».

Славка было дернулся, но куда там.

– Что с тобой? – подошел Валентин. – Ты сможешь присутствовать – или отложим церемонию?

– Ты что – рехнулся? Какое отложим?! У нас визит Рамиреса на носу!

– Ты себя плохо чувствуешь…

– И что? Давайте двигаться! Что там предусмотрено сценарием?

– Для начала – вот это.

Валентин ловко подхватил меня на руки.

– Эй, пусти! Я не умираю, меня просто немного потошнило!

– А теперь ты просто немного посидишь в тепле и уюте и посмотришь на интересное зрелище, – отрезал оборотень. И ловко усадил меня на что-то мягкое и высокое. Дерево?

Точно. Мы находились в смешанном, сосново-лиственном лесу. Вольпы просто использовали предоставленное природой. Нашли раздвоенное дерево (кажется, это дуб), на-крыли развилку одеялом и усадили меня туда. Удобно, тепло, есть обзор. А то с моим ростом подпрыгивать придется, чтобы хоть что-то увидеть.

– Все. Теперь сиди и наблюдай. Надя, ты побудешь с ней?

– Разумеется.

– Если что – объяснишь.

– Если что – это что? – осведомилась я.

– Если тебе что-то покажется странным или страшным, постарайся сидеть тихо и не вмешиваться. Мы ведь оборотни. Наша сила во многом построена на ритуалах, обычаях…

Я подняла руку. Голова трещала, как кофемолка.

– Пусть рядом со мной останется Надя и кто-нибудь еще, кому ты доверяешь. Я не буду вмешиваться. Поговорим об этом потом, ладно?

– Обещая тебе все объяснить после церемонии. И помни, что бы ты ни увидела – это не опасно для жизни.

Валентин отошел. Рядом со мной встали Надя и еще одна женщина лет тридцати с виду.

– Меня зовут Лиза.

– Юля. Очень приятно.

– Если нужна помощь, обращайтесь ко мне. Я помогу, чем смогу. – спасибо.

– Это вам спасибо, госпожа. Вы дали нам надежду, возможность иметь детей…

– Либо Юля, либо Юлия Евгеньевна. Но госпожой меня не называй. Какое-то садо-мазо получается.

– А эту пади ты не остановила и не поправила, хотя она тоже тебя так назвала? – Надя опять лезла во все щели.

– Она сама виновата. Она меня спровоцировала.

– Слова достойные Джека-потрошителя.

– Надя, еще одно слово и я вспомню, как нас учили препарировать образцы, – прошипела я. – Что ж ты за зараза такая…

– Медицинская, – ничуть не обидевшись изрекла подруга. – Предполагаю, что я – редкостное…

– Трепло, – припечатала я. – Все, давай потом поговорим. Видишь, представление начинается! – я к тебе завтра приду.

– Заметано.

Оборотни тем временем образовали круг. Славка стоял в первых рядах, Клара – далеко позади. Я заметила, что рядом с ней ненавязчиво отирались две девушки. Умнички. Валентин вышел в центр круга.

– Я призываю свою стаю. По праву силы. По праву крови. По праву признания. Я – вожак стаи Кровавых Когтей. Кто оспорит мое право!?

Все молчали. Интересно, это – обычное вступление?

– Я веду за собой стаю. По праву силы. По праву крови. По праву признания. Кто недоволен моими действиями?

Опять молчание.

– Я – вожак стаи. Признаете ли вы меня в этот час?

– ДА!!!

Вопль был таким единодушным, что я чуть с дерева не навернулась. Валентин поднял руку.

– Я хочу обсудить с вами два вопроса. Один более важный. Как известно, вольп нашей стаи Анастасия, готовилась попрощаться со своими детьми. Юлия Евгеньевна Леоверенская, фамилиар Князя города не допустила этого.

Валентин поменял интонацию с возвышенно-патетической на обычную. Что ж, все понятно. Ритуал пройден, начинается собственно обсуждение проблем и поиск путей решения. А тут лишние подвывания не нужны.

– Это – точно? – раздался чей-то голос.

– Да. Юля заверила меня, что с Анастасией все будет в порядке. Ей надо просто отлежаться, отоспаться – и в следующем месяце повторить процедуру. Так – до родов. Таким образом женщины нашей стаи больше не будут бесплодными. Кто хочет высказаться?

– Я! – тут же громко крикнула Надя, пока все раздумывали. – Я, Надежда, прима-вольп, прошу слова!

– Слово дано! – торжественно возвестил Валентин.

– Я тоже говорила с Юлей. Более того, она моя подруга. С Анастасией все будет в по-рядке. А вот Юле это далось намного тяжелее. Больше одного раза в месяц такие вещи делать нельзя. Юля обещает помогать женщинам нашей стаи, но просит установить очередь и составить расписание. – принято. Расписание будет составлено в зависимости от возраста. Что еще? – я прошу разрешения, чтобы рассказать все это в других стаях.

– Зачем?

– Все должны оценить предоставленную возможность. Нас мало. Если Юля останется с нами, оборотни смогут иметь полноценных детей. – полноценных? – шепотом спросила я.

– Это когда оба родителя – оборотни, – прошипела в ответ Лиза.

– Это предложение поможет нам заключить выгодные союзы с другими стаями.

– Я согласен.

– Почему эта девчонка согласна помогать нам? – в круг вышел высокий мужчина с каштановыми волосами. Эт-то что еще за шар с горы?

– Это Михаил, он дурак. Ему вообще было лучше при Андрэ, а сейчас он мутит воду, но не сильно. Сам-то он даже на приму не потянет, – опять шепнула Лиза. – и что она запросит за свою помощь!? Такие как она ничего просто так не делают!

Его спросить забыли! Хам трамвайный!

– Ничего. Юля согласна помогать нам, потому что ее брат станет вольпом и членом нашей стаи. Как и его подруга-вольп.

– А с чего это мы будем принимать в стаю новых вольпов?

– Юлия Евгеньевна и Князь города настоятельно попросили об этом. А в уплату мы получаем средство от бесплодия для наших женщин.

– Об этом мы узнали только двадцать минут назад! А что мы получили бы если бы это не обнаружилось?

– Два раза по шее! – не выдержала я. А потом спрыгнула с дерева. – Прошу слова, как фамилиар Князя Города!

Валентин охотно закивал головой. Видимо, этот тип достал его по самые когти. Кровавые. И меня тоже. Ну сколько можно!? Это что – Госдума, чтобы забалтывать любой толковый проект?!

Лиза поддержала меня под локоть.

– Значит так. Мечислав – князь этого города и никуда не денется. Я – его фамилиар. Во всяком случае пока. Может все и поменяется, но вы уверены, что доживете до этого исторического момента?

– Это что – угроза?! – возмутился бобер-правдоруб.

А голосок-то дрожит…

– Нет. Это вероятные перспективы. Андрэ так вообще себя считал бессмертным, а чем закончил? Но я не настаиваю на обязательном превращении моего братишки в вольпа. Если вы хотите, я поговорю с любой другой стаей. Они будут счастливы принять в свои ряды моего брата. И получат за это все бонусы. Я не откажу женщинам вашей стаи в по-мощи, но вы в любом случае окажетесь не на первом месте. Ясно? Я попросила Валентина только потому, что он помог мне, и я хорошо к нему отношусь. А как относитесь к нему – вы? Лично вы, Михаил? Вы просто мелкий склочник – или хотите бросить вожаку вызов?

Лиза хихикнула, оценив размер предложенной мной пакости. Поединок точно станет для Мишеньки самоубийством. А отказаться… Но вольп даже не заметил ловушки. – поединок? О чем вы?

– Значит вы просто мелкий скандалист? Что ж, Валентин, к нам скоро прибывает делегация из Тулы. Если кто-то из твоих вольпов недоволен твоей политикой – только намек-ни. Я поговорю с Тульским Князем. Полагаю, там их быстро отучат от демократических замашек.

Я развернулась и пошла обратно к дереву. Лиза поддержала меня под руку и помогла забраться наверх. Валентин ехидно улыбался. Михаил стоял, как уксуса напившись. Так его… Стая вольпов – это вам не парламент! А кто будет здесь голосование разводить, того я сама грохну… ой! Я это сказала?

Ну пусть даже подумала…

В глубине души ехидно улыбалась женщина со звериными глазами. Она была очень мной довольна.

* * *

Обсуждение померло не начавшись. Михаил отполз в тень, и Валентин громко вопросил, кто еще хочет высказаться по данному вопросу. Желающих не нашлось.

Вторая часть Марлезонского балета прошла еще интереснее.

Славку вытолкнула в круг. Он был бледен, но старался не показывать своего страха. Ну, хоть что-то дед в него вложил. Если бы братец начал ныть и хныкать, я бы ему в жизни не простила.

– Согласен ли ты, Станислав Евгеньевич Леоверенский, стать вольпом стаи Кровавых Когтей!? – громко спросил Валентин. – я согласен.

– Ты даешь обещание по доброй воле?

– Да.

– Тебя не принуждают ни страхом, ни соблазнами?

– Нет.

– Осознаешь ли ты всю ответственность своего решения? Ты никогда не будешь больше человеком. Ты будешь зависеть от луны. Будешь жить с нами всеми одной стаей, и охотиться рядом с нами. Наши друзья станут твоими друзьями, наши враги – твоими врага-ми.

– Я знаю это.

– Отдаешь ли ты себе отчет в том, что у оборотней много врагов? Мы не мирные кролики, которые терпят все, что с ними делают. Мы убиваем в ответ на оскорбление – и будем убивать. Людей и нелюдей.

– Я… понимаю.

Было видно, что Славке не нравится мысль об убийстве человека, но он держался.

– Понимаешь ли ты, что, став вольпом, ты входишь в узкий круг нелюдей? Нас мало – и мы в постоянной опасности. На нас охотятся, как на зверей, иногда к нам относятся, как к зверям. В нашем мире правит сила – и кровь. И если ты войдешь, у тебя не будет дороги назад. – я понимаю.

– Ты все еще хочешь стать вольпом?

– Да.

– Я подтверждаю твое решение.

Валентин поднял вверх руки – и стал меняться. Кисти рук обрастали шерстью, вытягивались, меняли форму, на них блеснули когти. Выглядело это потрясающе эффектно. И вовсе не так, как в кино, где оборотень не может превратиться, не заляпав пространство вокруг своими внутренностями. Чем только думают американские режиссеры? Это ведь жутко непрактично! А природа не терпит бесполезного выпендрежа.

Славка был бледен как мел и кажется, мечтал удрать. Не мог. Ноги в землю вросли от страха. Я чувствовала его страх вместе со стаей. На самом кончике языка. Острый, чуть горчащий, как кровь только что убитого зверя…

– Я, Валентин, вожак стаи Кровавых Когтей, по праву крови, по праву силы, по праву слова принимаю тебя, Станислав в нашу стаю.

Валентин сложил вместе когтистые лапы и чуть шевельнул когтями. На левой лапе по-казалась кровь. Горячая, густая, чуть сладковатая, как и любая кровь существ обладающих силой. И в следующий миг, пока рана не закрылась, Валентин полоснул Славку по груди когтями, оставляя широкие и болезненные раны. Хлынула кровь.

Братец закричал.

Слабак! Не пади, но и сильным вольпом, тем более примой, ему никогда не быть. Это существо недостойно стаи, но хотя бы не сделает ее слабее. Как он смеет позорить нашу семью?! Я перенесла бы все без криков и стонов!

– Своей кровью, твоей кровью, кровью стаи, властью луны и своей властью вожака – я призываю твоего зверя, Станислав.

Тело Славки задрожало и начало меняться как будто кто-то смял в горсти комок пластилина. По коже потек густой золотисто-рыжий мех, лицо вытянулось вперед, ноги и руки вывернулись… стоять было трудно и он опустился на колени, морда склонилась на грудь.

– Твоя кровь – наша кровь. Твоя сила – наша сила. Твоя воля – наша воля. Твоя добыча – наша добыча. Твоя стая – наша стая. Отныне и навеки да будет так.

И Славка скорчился на земле, чтобы подняться с нее. Но уже – лисом.

Светло-золотисто-рыжим, с роскошной белой манишкой и белыми лапами. Лис в холке доставал Валентину до пояса.

Валентин запрокинул голову вверх – и издал странный звук. Что-то среднее между кашлем, воем и тявканьем.

Странный?

Нет.

Вожак призывает свою стаю.

Вольпы опускались на колени – и начинали изменяться. Кто-то успевал скинуть одежду, кто-то – нет. Клочья штанов и маек разлетались по поляне.

Одновременно с этим начал меняться и сам Валентин. Но у него это получалось намного лучше, чем у Славки. Густой блестящий рыжий мех просто обтек оборотня, как масло. Изменение прошло настолько легко, что я даже позавидовала. Мне так измениться будет намного сложнее…

Ночь. Лес. Но глаза вольпа видят все. Они примечают легкое колыхание травы, шуршание ветерка в кронах деревьев, топот лапок проскользнувшей между травинок мыши и толчок воздуха, от мягких крыльев пикирующей на добычу совы. Уши слышат, как тихо растут травы. Лапы ступают тихо-тихо, чтобы никто, даже самый чуткий пес, не шевельнул и ухом. В такую ночь, в ночь полнолуния, нам дозволенно все. Бежать и играть… Охотиться и красться незаметной тенью… Танцевать и любить друг друга под луной… Это потрясающее ощущение – бежать впереди стаи – и глядеть на золотой диск луны. Наше ночное солнце…