Текст книги "Работа словно праздник"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Почему Ренай остался дома?

Тоже никакой загадки. Он вчера умудрился очень неудачно упасть с лошади. Потому-то и хромал. И сегодня отлеживался дома.

А девчонка…

Девчонка тоже умерла. Она как раз была дочерью этого Реная.

Судя по разговорам слуг – хозяина в поместье уважали. И это еще мягко сказано. Мужик держал родных железной хваткой. Да и не только родных. Кто-то был этому рад, кто-то не очень, но спорить никто не осмеливался.

Примерно это Фирт и доложил некроманту, когда Таши отоспался и ощутил себя готовым к работе.

Некроманты – существа ночные?

Да ни разу. Но развенчивать это заблуждение никто из них не собирался. Вот еще не хватало! Подумайте сами, некромант работает преимущественно ночью – это абсолютная истина. А поднимите, попробуйте, зомби с утра пораньше. Пупок развяжется.

Так что ночью некроманты сильнее. Ночью и работают. А живут…

Так ведь Таши был в гриме. Вот и подумайте – когда грим менее заметен? Днем, при ярком солнце, или ночью, при свечах и луне? Дружба там, служба, а Таши не собирался никому показывать свое лицо. Или там раскрывать инкогнито. Сегодня он друг, а завтра за тебя пообещают сотню золотом (бывали прецеденты) – и гоняются друзья за тобой по всему городу. Нет уж. Подождет ночи – и выползет.

Таши выслушал Фирта и кивнул.

– Думаешь, это кто-то против хозяина?

– Странно как-то. Зачем тогда с баб начинать?

– Попробовать?

– Не-э-эт. Тут что-то не вяжется.

– А сестра хозяина? Какая она была?

Призрак чуть передернулся, вспоминая портрет.

– По словам слуг – умная, яркая, очень стервозная. Кстати, любовник у нее был. Собирались с братом поговорить да пожениться.

– И кто счастливчик?

– Один из объездчиков Кайно.

– Охотник за приданым?

– Э нет. Мужик, как я понял, с головой, с руками, за него бы любая бегом побежала…

– Есть кандидатки?

– Нет. Я же говорю – мужик правильный. Когда любимая заболела, признался во всем Ладорату. Тот ему чуть морду не набил, но потом помирились. А уж когда девчонка умерла – вообще друзьями стали. Хозяин сестру любил. Да оно и неудивительно…

– Почему?

– А она такая же сильная была. Потому и замуж долго не выходила, и мужики от нее шарахались. А остальные в доме – слякоть…

– Вообще все?

– Ну, отца я не видел, тот слег. Вот мамаша – кремень. А из тех, кого я видел, все бесхребетные. И захребетники.

Таши фыркнул.

– Допустим. А кто-то из них на убийство пойти мог?

Фирт задумался.

– Из слуг – вряд ли. Я особо сильных и не видел. Духом сильных, если ты понимаешь, о чем я…

Таши понимал.

Дело ведь не в убийстве. По дури убить способен любой. По пьяни, по злобе…

Дело в другом.

Если ты внутренне не убийца – это тебя сожрет. Просто разъест кислотой и уничтожит. Рано или поздно ты не сможешь жить с этим грузом на душе. Он вырвется наружу, а уж как это случится, в какой форме – Раш его знает. Убийцы видны некромантам так же отчетливо, как и призракам, как и демонам. Да и некоторым магам. Любое отнятие жизни вырывает кусок из ауры. И там остается или рана, или чернота. Призраки в таких вещах разбираются неплохо. И если Фирт так говорит – значит, ни у кого он ничего такого не видел.

– А из родственников?

– Вроде как тоже. Ауры у всех… ну, не чистые, но таких явных следов на них нету.

– А какие есть?

– Жадности, глупости, зависти, корысти, мести… да много там пятен. Но не убийства.

Хм… Таши ненадолго задумался, втирая в руки специальную краску, которая чуть осветлилась после умывания.

– Кто-то извне?

– Ты сам еще посмотри сегодня на ужине. Но мне кажется, что так и есть.

Некромант кивнул. Посмотрим, полюбуемся…

И открыл дверь за секунду до того, как в нее постучалась служаночка. Девчонка шарахнулась так, что налетела на стену. А из-под черного капюшона глухо прошелестело:

– Проводи меня к Кайно Ладорату…

Служанка, поминутно косясь и оглядываясь, постучала в дверь кабинета Ладората, дождалась разрешения войти – и удрала с такой скоростью, что некроманта чуть воздушной волной не снесло.

Таши спокойно толкнул дверь и вошел в святая святых.

Да, кабинет и его хозяин замечательно дополняли друг друга. Ничего легкомысленного, игривого, легкого и воздушного здесь просто не было и появиться не могло. Тяжелые портьеры, уютная массивная мебель, коллекция сабель на стене, громадный стол – и сам Ладорат, удобно устроившийся за ним.

– Что… некромант?

Мужчина явно хотел выкинуть незваного посетителя из кабинета и продолжать работать, но некроманту стоило уделить время.

– Он самый.

Таши пятном мрака стоял у двери. И Ладората чуть проняло. Нет, он не испугался бы смерти, но эта неподвижная фигура, низко опущенный капюшон, тихий вкрадчивый голос…

– Ну, проходите, сатро Раш. Присаживайтесь.

– Благодарю. – Таши, со всей отпущенной ему змеиной гибкостью, скользнул к креслу. И заметил страх, метнувшийся в глазах хозяина. Боишься. Все-таки немного, но боишься. Вот и отлично.

– Вы хотели со мной поговорить?

– А вы хотели, чтобы я на вас поработал. Трайши Ладорат, я буду краток.

Ладорат одобрительно кивнул.

– Мне сегодня надо побывать на могилах ваших сестры и племянницы.

– Побываете. Еще?

– Какие-нибудь их вещи. Хоть бы и расческу. Чтобы можно было вызвать призрака и допросить.

– Хорошо.

– Не распространяйтесь о моей профессии. Мне не хотелось бы визита хоши.

– Здесь безопасно.

– Увы, нет. Кто-то же убил…

Ладорат пожал плечами:

– Как вам будет угодно. Но здесь безопасно.

– И еще я хотел бы, чтобы Хоши или кто-то другой поговорил со слугами. Меня они будут бояться…

– Уже боятся. О чем с ними говорить?

– Что было с хозяйками в последние дней двадцать до смерти. Симптомы ведь были одинаковы?

– Абсолютно. Обе начали худеть, слабеть, бледнеть, подолгу лежали в постели, а потом просто не проснулись.

– И лекари ничего у них не обнаружили.

– Абсолютно здоровые женщины. Хандра, меланхолия…

– Вы в это не верите.

– Не верю. Ливелла в жизни не хандрила.

– Ваша сестра?

– Именно. Если б вы ее видели. Умница, красавица, вся в мать…

– Да и вы, похоже, в мать.

– Есть такое.

– Трайши…

– Наедине – Кайно. Для экономии времени.

– Тогда – Раш.

– Договорились.

– Итак, Кайно, расскажите мне о своей семье. Хотя бы вкратце.

Мужчина пожал плечами.

– Тут сложно сказать что-то определенное. Отец, мать, поженились они совсем молодыми… родили меня, потом Ливеллу…

– Кто был главным в семье? Отец? Мать?

– Скорее отец. Поместье вел он. Но мать всегда заправляла всем домом так, чтобы он не обижался.

– Ага… А у вас так не вышло.

– Нет. Моя жена… Она хорошая, добрая, но абсолютно бесхарактерная. Я ее люблю, да.

– Но как ребенка, который пропадет без вас. Этакая полуотцовская любовь.

– Есть такое.

– А ее брат?

– Ренай? Недоумок.

– Вряд ли…

– Не в том смысле. Умственно-то он полноценный. Но тоже тряпка.

– Но если для женщины это даже достоинство, то для мужчины…

– Для мужчины это серьезный недостаток. Женился он на такой сучке…

– И дочь у них родилась в мамочку?

– Это верно. Если б не умерла сама, точно бы кто-то удавил.

– Но Варму же вы не удавили…

– Осведомленный… откуда? Слуги насплетничали?

Выражение глаз мужчины не предвещало ничего хорошего. И некромант решил показать свою подлинную сущность. А заодно и помочь беднягам. Голос его был совсем тихим…

– Фирт…

Верный призрак вырос за плечом. Пусть и прозрачный, но отчетливо видимый в сгущающихся сумерках.

– Знакомьтесь. Фирт Левайн. Воришка и мелкая шпана.

– После смерти повышен до крупной шпаны этим некромантом.

– Ага. А он…

– Днем тоже выходит. И гулял по вашему особняку, пока я отсыпался. Мои глаза и уши.

– Только один?

– Можно больше, можно меньше… это важно?

– Нет. Итак, Варма. – Ладорат поразительно быстро овладел собой. Сильный мужчина. И умный, ничего не скажешь. – Дрянь та еще. Но Рейно поразительно быстро взяла за шкирку. Родила от него двух детей. Дочку, кстати, старшую.

– Сколько лет ей было?

– Сейчас было бы пятнадцать. Но стерва вся в мамашу. Та пыталась ко мне в постель залезть, вылетела впереди своего визга и дочь подучила.

Таши брезгливо поморщился:

– Дочь, я так полагаю, вылетела еще быстрее мамаши?

Ладорат насмешливо улыбнулся:

– Ошибаетесь. Мамашу я не порол.

Таши одобрил подход к проблеме.

– Ваши дети?

– У меня трое мальчишек. И все при деле. Хотя в меня пошел только средний. Ну да и ладно. Ему поместье, остальным деньги…

– Завещание есть?

– Есть. И все, кто заинтересован, о нем знают.

– Все поместье? – ехидно уточнил некромант.

– Нет. Он сам, мать, сестра. Отец, кстати.

– Значит, знали все. Ясненько. А ваш младший брат?

– Разгильдяй. Нет, работать он может. Но откровенно не любит. Ему бы все картинки порисовать…

– Картинки?

– Ну да. Например, вот этот пейзаж…

Ладорат кивнул за спину. Таши пригляделся к картине. Ну что тут скажешь?

Старательность есть. А вот таланта Четырехликий не дал. Такое тоже бывает. И иногда усидчивостью можно взять то, что дается свыше. Есть такое. Но не в этом случае. Все красиво, картина прописана четко, очень аккуратно, но… вид у нее, как у маринованного огурца. Все то же, но жизнь улетучилась.

– И ему это не удается.

– Увы… Хотя портрет он нарисовал неплохо.

– Портрет?

– Ладно, потом покажу… а сейчас пора на ужин.

Таши пожал плечами. Есть хотелось. Эх, сейчас бы вкусных медовых коржиков от Каирис и чашку ланти от Лейри. Этим некромант готов был питаться постоянно. В идеале – сидя у себя за стойкой, листая интересную книгу… хорошо, что темные не толстеют. Сколько ни стрескай – все на некромантию уйдет. А то бы точно превратился в шарик на ножках.

– Тогда идемте.

Ладорат вежливо пропустил некроманта вперед и закрыл дверь кабинета. На замок для надежности.

– Всегда запираете?

– Всегда. И ключи только у меня. Да, сейчас поужинаем – и пойдем на кладбище. Я вас провожу.

– Вы лично?

– Там склеп. И ключи у меня.

Таши кивнул.

Склепы он любил. Прохлада, уют, да и покойник перед тобой чистенький, без могильной земли, и выкапываться ему не надо – крышку сдвинул, и порядок. А еще…

Земля – очень неплохой блокатор магии. И воздействие на покойника под землей потребует больше сил, чем на земле или в склепе. Поднять его сложнее, допросить тоже… нет, Ладораты ему определенно нравились. Некромант ужасно не любил перерабатывать.

Ужин был шедевром.

Огромный стол, шикарная сервировка серебром и золотом, все потрясающе вкусно – дело портила только компания.

Ладорат сидел во главе стола. Напротив удобно устроилась его жена. Таши усадили по правую руку от хозяйки. Рядом сидела Варма и улыбалась так натянуто, что у некроманта зубы болели. Дальше – ее супруг. И младший брат хозяина дома. С другой стороны – Хоши, мать Кайно и Ренай. Детей, как и спутников Хоши, к столу не пригласили.

Светская беседа не задалась. Жена Ладората щебетала что-то о погоде, но больше семи минут о ней не поговоришь. Мать разговор не поддерживала. Варма, может, и попыталась бы, но в компании некроманта у нее слова на языке застревали. Сам Ладорат молчал и сосредоточенно расправлялся с куском мяса. А Таши приглядывался к окружающим его людям.

Нет, эти на убийц не тянули. Ауры у всех были не идеально чистые, но самым страшным тут был Хоши. И Таши сильно подозревал, что он сам. А так… немного серого, немного бурого, немного белесого – зависть, злые чувства, тоска… но придраться не к чему.

Мать Кайно оказалась сильнее Вармы. И после первой перемены блюд поинтересовалась у Таши:

– Сатро…

– Раш.

Женщина вскинула брови, но с собой справилась почти мгновенно.

– Сатро Раш, вы найдете того, кто убил Ливеллу?

– Я сделаю все возможное.

– Прошу вас. Это точно было убийство, я знаю.

– Ваша дочь никогда не болела?

– Это не болезнь. Иначе мы бы тоже… Это убийство! Я уверена!

– Посмотрим…

Таши немного поковырялся в сложном салате, выпил пару чашек ланти – и искренне обрадовался, когда ужин закончился.

Кайно пожелал своим домашним спокойной ночи и попросил Таши подождать внизу. Вернулся он через десять минут с ключами от склепа.

– Идем?

Идти пришлось довольно далеко. Минут двадцать по ночному парку, в течение которых Таши успел проверить содержимое карманов. Вот. Пергамент с рисунком вызова. Пойдет.

Можно и без него. Но зачем перетруждаться?

А вот склеп Таши понравился. Большой, уютный, основательный – и хоронить в нем начали с самого дальнего конца. Оно и правильно. Так-то нужные могилы поближе.

Ливелла Ладорат.

– А вторая?

– Вторая в другом склепе. Этот – только для Ладоратов, – пожал плечами Кайно.

– А другой?..

– Для таких вот родственников. Мало ли их…

Таши кивнул. Логично. И даже удобно. А теперь лист пергамента на саркофаг из дорогого мрамора, свечи – и призыв.

Капля силы, вброшенная в заклинание, заставила дрожать своды.

– Ваашессс!

Приди.

Увы…

Прихода не получилось. Даже когда Таши использовал свою кровь. Но душа была. Она существовала, она определенно пыталась откликнуться на зов. Но что-то словно закрывало ей дорогу. А вот что?

Таши растерянно потер лоб под капюшоном.

– Интересно. Ко второй пойдемте.

Второй склеп был еще в десяти минутах ходьбы.

Тириша Миллек, дочь Рейно и Вармы Миллек, лежала именно там. И сразу было видно отношение. И саркофаг похуже, и цветов нет, да и склеп не особо удобный. Паутина, грязь, кое-где раствор между камнями выкрошился…

А вот реакция оказалась точно такой же. Кайно смотрел не то чтобы сердито, а как на фокусника, который кролика из шляпы не вытащил.

Таши, не обращая ни на что внимания, уселся прямо на саркофаг и задумался.

Итак.

Душа есть. Она не уничтожена, с ней ничего не делали, но прийти она не может. И это он ощущает абсолютно точно. То есть она к чему-то привязана. Да еще как крепко. К телу?

– Помоги, – попросил он Ладората и принялся снимать крышку с саркофага.

Открывшееся зрелище не вдохновляло. Даже если при жизни девочка и была симпатичной, труп ее таковым назвать было нельзя. Но некроманту было все равно. Он бегло провел руками над телом – и кивнул.

– Теперь закрываем.

– Зачем ты это делал?

Таши взгромоздил на место крышку (тяжелая, дрянь!) и посмотрел на Ладората.

– Дело в том, что их души не ушли. Они еще в нашем мире и к чему-то привязаны. Но не к телу.

– Та-ак… а это вообще возможно?

Таши вздохнул, видя, что лекции не избежать, и коротко объяснил суть дела.

Душа человека, что бы там ни говорили хоши, представляет собой сложную систему. И все, что человек делает в жизни, отражается на его душе. После смерти она проходит через круг возрождения и заново является в этот мир.

Зачем?

Ну, у листэрр была такая теория. Они считали, что Творец, когда создавал людей, да и их, и нархи-ро, и многих других, – творил себе помощников. Рано или поздно человек должен стать творцом. Некоторым это удается еще при жизни. Картины, например, пишут. Или темных выводят…

По сути это явления одного порядка. Взять что-то привычное и сотворить новое. Пусть не всегда удачное, но все же… Кайно, например, разводит коней, тщательно их отбирая. Тоже разновидность творения.

Но стать творцом может только душа, достигшая определенной стадии развития. Сколько кругов на земле ей понадобится – неизвестно. Поэтому после смерти душа отлетает, восстанавливается, насколько сможет, – и опять приходит на землю. Именно в это время ее можно вызвать. Вот призрак пятисотлетней давности Таши и пробовать бы не стал. Вызывай не вызывай – нечему уже откликаться. Это уже вовсе другое существо.

В этот же раз душа отлетела из тела. А вот на восстановление и перерождение не ушла. К чему-то ее привязали.

– А как такое возможно?

– Раш его знает…

– Сам сказал, что ты – сатро Раш. Вот и подумай, – подковырнул Ладорат.

Таши фыркнул. Уел. Но…

– Понимаешь, листэрр такое практиковали. Но… для дела. Вот мой Фирт…

– К вашим услугам, – высунулся вежливый призрак.

– Он привязан к кольцу. Это артефакт, его душа здесь, но у нас договор. Он служит мне. Я его подпитываю. И отпущу на новый круг перерождения либо когда умру, либо, если он пожелает, раньше.

– Не дождешься. Мне и так интересно…

– Вот. Технически можно так поступить.

– Практически же?..

– Это очень серьезная некромантия, на которую способны только подобные мне.

– Только?

– По дури можно многое наворотить. Но… надо еще найти того, кто эту дурь проявил.

– Ага. То есть пока мы знаем, что души привязали. У обеих.

– Да.

– А кто, к чему, когда…

– И зачем – вот вопрос.

Кайно потер лоб:

– Ты с этим можешь разобраться?

– Попробую. Но мне нужны будут вещи. От обеих. Что-то, с чем они живые имели контакт.

– Это есть. Кстати, можем вернуться. Срезать волосы или что еще…

– Нет. Там они мертвые. И хороните вы их, как положено. В лиловом и золотом.

Кайно кивнул.

– Ну да. Погребальный наряд же…

– Делается для мертвой. Шьется после смерти, то есть подгоняется. А мертвая плоть мне сейчас тоже не поможет. Что-то, что взято у живых, с живой душой, понимаешь?

– У матери есть медальон с волосами Ливеллы.

– Пойдет.

– Только… сейчас она уже спит. Не хотелось бы…

– А самому заглянуть и взять?

– Раш…

– Понял я, – отмахнулся Таши. – Тогда я сейчас иду спать, а завтра днем поговорю с твоей матерью. Уж как-нибудь…

– Я заплачу за неудобства.

– Да уж будь любезен… и молодым некромантам тяжело на солнышке, а уж мне-то, старику… годы мои, годы…

– А крышку от саркофага ворочал как молодой.

– Так мы сильнее людей. Мы ведь и выведены как слуги листэрр, с их кровью. Ну и силы у нас побольше…

– Творцы…

Таши спорить не стал. Хотя по интонации было понятно, что Ладорат листэрр решительно не одобряет.

Оставалось дойти до поместья и отправиться спать.

Утром некромант гримировался особенно тщательно. Осмотрел руки в пятнах, подергал бородку, высовывающуюся из-под капюшона, вздохнул.

Ладно. Шалотта тем и хороша, что кутаться в нее можно с ног до головы.

И отправился на поиски матери Ладората.

Женщину он нашел практически сразу, в гостиной, где та гоняла служанок. Девчонки протирали здоровущую люстру, а таша Ладорат командовала парадом.

– Таша Ладорат, мое почтение.

– Сатро Раш. Доброго утра. Я могу вам чем-то помочь?

– Можете, – перешел к делу Таши. С такой проще было не ходить вокруг да около, а сказать все просто и ясно. – Где мы можем поговорить, чтобы нас не подслушивали?

Женщина кивком указала на дверь. И вышла первой.

Таши проследовал за ней до небольшого кабинета. И не мог не отметить, как схожи вкусы у матери и сына. Только цвета тут были чуть легче. Зеленый, голубой, бежевый… а так – почти копия. И стол здоровущий.

– Итак?

– Таша Ладорат, мне нужно что-то от вашей дочери.

– Зачем?

Таши не стал церемониться со старухой. Такую хоть об стену лупи. И коротко объяснил, что именно ему нужно. И насчет привязанной души, и…

Женщина слушала молча. А потом кивнула, опять напомнив Кайно Ладората.

– Медальон сейчас у мужа. Пройдем к нему.

Таши поклонился в ответ.

– Сатро Раш… вы сможете освободить душу моей дочери?

– Смогу. Но мне надо узнать, к чему она привязана. И кто это сделал.

– Я рассчитываю на вас, – просто сказала старуха.

Таши шел за женщиной, смотрел на прямую спину – и думал, что и Лейри и Каирис так себя не вели бы. Девушки были слишком человечны. А старуха – она была больше госпожой, чем женщиной. Она привыкла повелевать. Вот и вымерзло в ней многое человеческое.

Нет, как бы там жизнь ни повернулась…

Женщины могут быть сильными, умными, яркими. Они могут рваться во власть, получить ее и даже успешно с ней справляться. Но ради них же самих – не стоит давать женщинам в руки эту опасную игрушку. Она яркая и красивая, но это всего лишь чешуйки на ядовитой змее.

Пожилая женщина медленно поднялась по лестнице. Прошла в комнату мужа.

И – изменилась. Хотя и не сильно. Но выглядело это так, словно из-под сугроба пробился подснежник. Мужа она определенно любила. Только вот слишком сильно ее поломала власть. И проявлять эту любовь получалось все хуже и хуже.

– Милый, как ты себя чувствуешь?

– Живу, Мила. Живу…

– Мне нужен медальон с волосами Ливелллы.

– Зачем?

– Чтобы маг, которого нанял Кайно, попробовал что-то установить по нему.

Таши деликатно отвернулся.

Уютная комната. Светлая, большая, кровать большая – супруги явно спят вместе. А на стене…

Р-раш!!!

Таши дернулся так, словно его шилом ткнули. И мгновенно оказался у портрета.

Красивая девушка. Яркая, умная… О нем говорил Фирт! О нем, несомненно. А еще…

Руки некроманта прошлись над портретом. И ощутили явственное тепло. И не только тепло. Пульсация жизни… ее не должно быть в простом холсте, но она там есть, она бьется… неупокоенные души – это тоже по ведомству некроманта. И распознать такую он сможет.

– Таша Ладорат!

Голос прозвучал так резко, что женщина даже вздрогнула. Но не разозлилась. Она была умна и понимала, что ее позвали не просто так.

– Да?

– Давно у вас этот портрет?

– Н-нет…

– Откуда он?! – почти прошипел Таши.

– Сын нарисовал. За день до смерти Ливеллы…

Таши выругался на лаарси.

– Да?! Просто так взял и нарисовал?!

– В чем дело, молодой человек? – подал голос больной.

Таши вдохнул. Выдохнул.

– В том, любезнейший, что душа вашей дочери заключена в этот портрет. И если его от вас не убрать – долго вы не проживете.

– Что?! – Таша Ладорат взвилась не хуже некроманта. – Вы понимаете, о чем говорите?!

– Более чем. Работа такая, – огрызнулся некромант. – Слуги где?

– Сейчас позову.

– Вот и отлично. Это надо немедленно снять. И в доме наверняка есть второй такой портрет. Дочери Рейно.

– Есть…

– Где?

– В гостевой, кажется.

– Прикажите найти и принести, – распорядился некромант. – В кабинет Кайно. Я буду ждать там.

И вышел, хлопнув дверью.

Старики переглянулись. И мужчина на кровати взмахнул рукой.

– Иди, Мила. Распоряжайся. А мне расскажешь, хорошо?

Женщина кивнула – и почти выбежала из комнаты.

Некромант?! Да хоть бы и сама Восьмилапая к ней в дом явилась! Лишь бы родные живы были. А судя по словам некроманта… что-то их еще ждет неприятное…

Кайно Ладорат посмотрел на некроманта с удивлением. Но Таши было не до того. Он промаршировал по комнате, упал в кресло и выдохнул:

– Брат твой где?

– Да у себя теперь. Рисует…

– Кого?

– Он хотел отца нарисовать.

– Вот как? Ну поздравляю. Злодея можешь брать хоть сейчас, – издевательски протянул Таши.

– Что?!

– Так вот. Я вчера говорил про душу?

– Да.

– А сейчас посмотришь, к чему она привязана.

Был бы Кайно собакой – у него бы уши торчком встали. Но вместо этого он молча сидел и ждал. Ждал и Таши, пока в кабинет не внесли два портрета.

Две женщины.

Одна, Ливелла, – постарше. Яркая, умная, броская, с сильным характером и невероятно похожая на своего брата. Вторая – помладше. Копия своей матери. Та же проявляющаяся стервозность в линии рта, те же капризные глуповатые глаза, те же жидковатые волосы…

И все же было в этих портретах нечто невероятно схожее. Особенно если их поставить рядом. Казалось, что еще секунда – и обе женщины заговорят. Улыбнутся, поправят волосы, небрежно выйдут из рамы…

Таши усмехнулся. Он дождался, когда в кабинете останется только Кайно Ладорат и его мать, и протянул руку к портрету Ливеллы.

– А теперь полюбуйтесь. Ваашессс!

Сила, сброшенная в призыв, на этот раз не ушла в никуда. Она канула в портрет, как камень в озеро. Несколько секунд ничего не происходило. Мила уже нахмурила брови, но высказаться не успела. Портрет словно бы поплыл. Легкая дымка пронеслась над ним, отделилась от рамы…

– Мама… братик…

Призрак Ливеллы повис посреди комнаты.

– Можете поговорить, – разрешил некромант. – Только не очень долго. Девушку надо бы отпустить на волю.

Кайно поддержал пошатнувшуюся мать. Но и сам он выглядел не лучше.

– Ливи…

– Да, Кай, это я. Я рада, что вы догадались. Так неприятно было…

Таши отвернулся и заставил себя не слушать. Оставим семье их милые маленькие секреты. Пусть скажут девушке напоследок, что любят ее. Это поможет душе при перерождении.

И Ладораты явно оценили его деликатность. Минут через десять Кайно осторожно коснулся его плеча.

– Сатро Раш…

– Я могу отпустить девушку?

– Да, сатро. Спасибо вам…

Таши отмахнулся и подошел к призраку. Ничего не скажешь, красивая женщина. Хотя и не в его вкусе.

– Властью некроманта, отпускаю тебя, Ливелла Ладорат. Будь свободна.

И сила мягко обволокла призрак, вытесняя его за пределы этого мира.

Позади вскрикнула Мила Ладорат.

А Таши почти спокойно наблюдал, как с картины медленно осыпается краска. Пока не остался только чистый холст. Словно и не было ничего такого…

– Властью некроманта, отпускаю тебя, Тириша Миллек. Будь свободна.

Второй призрак он вызывать не стал. Ни к чему.

Вскоре на полу осталась только пара горстей пыли, и два холста в роскошных рамах неприкаянно стояли у стены.

– Очень интересный эффект, – заметил Таши. – Видимо, когда портрет нарисован полностью, душа переходит в него. И человек умирает. Кто, вы говорите, их рисовал?

Он и сам это отлично помнил. Но… надо же отвлечь людей от скорби?

Надо.

А что может быть лучше хорошего скандала?

Кайно и его мать переглянулись. И стартовали с места. Без единого слова. Дверь распахнулась на всю ширину, вульгарно ударившись об стену, ноги протопали по лестнице – и сверху донеслись вопли и звуки ударов.

Таши выждал пару минут – и последовал за клиентами.

Убить не убьют. Вряд ли. А вот попинать клиента надо. Будет более разговорчивым.

К его приходу основное было сделано.

Кайно с угрожающим видом стоял над братом. На скуле у того наливался здоровущий синяк. Один глаз уже тоже заплывал. Отлично.

Таша Ладорат кромсала в клочья холст. Раньше, видимо, там был портрет. Но сейчас уже ничего не напоминало об его существовании. Только хлопья краски летели.

– Лучше в огонь, – подсказал Таши.

Все обернулись на его голос – и карусель закрутилась еще активнее.

Таша Ладорат потащила холст к камину. По случаю прохладной погоды дрова в нем лежали. И растопка. Она явно не собиралась дожидаться служанок.

– Сатро…

– Некромант…

Таши, не говоря дурного слова, прошел к мужчине на полу, пригляделся.

Нет, аура все такая же. Не особенно чистая, но и без дыр. То есть он не убивал?

А как тогда? Раш помогла? Ой вряд ли. Восьмилапая никому и никогда не помогает, вопреки всем пословицам. У людей и своей дури на пакости хватает.

– Аура чистая, – вынес вердикт некромант. – Он не убивал.

– Как? – Кайно даже сделал шаг назад.

И братец тут же этим воспользовался.

– Да кого?! – взвыл несчастный.

– Свою сестру и племянницу, – пояснил Таши.

– Я?! Да я любил Ливеллу!!!

И ведь не врал.

Таши нахмурился.

– Сядьте, молодой человек. И рассказывайте подробно. Как вы решили написать портрет сестры?

Кайно отошел еще на шаг и помог матери запихать холст в разгорающийся огонь. На всякий случай – вместе с рамой. А Таши уставился на ауру парня. Вот только начни мне врать… х-художник.

История Рамона Ладората была самой обычной и даже не слишком интересной. Родился в семье Ладорат. Быстро понял, что к семейному делу у него никаких способностей нет. Вообще.

Ни торговать, ни разводить коней он просто не умел. И вины его в этом не было. Кто-то и на скрипке не сыграет, а кто-то… Это нормально. Кому что дано.

А вот рисовать ему всегда нравилось. И после очередной неудачной попытки приобщить его к коневодству отец смирился. Купил ему краски, кисти, холсты… Рамон пытался рисовать. Честно.

Но…

Видимо, художником он тоже не был. Рисуй не рисуй – все получалось пустым и мертвым. Так бывает. Кто-то черканет два штриха – и видно, что дерево или птица. А кто-то сутки выписывать цветок будет, подойдут, глянут – и плюнут. Ибо – неживое. Неинтересное.

Вреда от Рамона не было, пользы тоже, ну и пес с ним. Не нищие. Прокормим.

Тем более что портреты у Ладората все-таки было модно заказывать. Знатный трайши, высокородный – и такое увлечение. Конечно, даже если портрет не очень удался – можно сказать, что тебя сам Ладорат рисовал. Все похвальба…

Так что сильно Рамона не гоняли.

Портрет семьи?

Ну да. Он хотел начать с Кайно или с матери. Но те вечно заняты. Поэтому под раздачу попала Ливелла, которая любила брата и готова была позировать. А потом и племяшка, которая…

Нет, дядюшку она не любила. Но очень хотела залезть к нему в постель. А потом и в храм с ним прогуляться. А почему нет?

Тириша, науськиваемая матерью, отлично понимала, что денег у нее мало, живет она у Ладоратов из милости, жениха найти будет сложно, а тут такой вариант. Молод, холост, общей крови нету, хоши уговорить можно…

Так что после смерти Ливеллы она пришла к дяде и принялась его утешать.

– До постели утешение дошло?

– Нет, не дошло. Тириша слегла, – честно признался Рамон.

Кайно сплюнул.

– Идиот. Некромант, но как тогда?

– А вот это мы и посмотрим.

Таши отошел к столику, где были разложены принадлежности для рисования. И принялся водить над ним руками.

Кто-то предпочитает смотреть, кто-то определяет на запах, а Таши любил работать вот так. Свою магию он определял руками. Как покалывание тонких холодных иголочек.

Чуть болезненно, но приятно.

И долго ждать не пришлось.

– Ух ты! Какая прелесть! Откуда игрушка?

Таши осторожно держал за кончик роскошную кисть. Действительно роскошную.

Черное дерево, рукоять в виде змеи, каждая чешуйка прорисована, пасть открыта, и из нее вместо языка растет мягкий хвостик.

Таши скользнул кистью по руке.

Приятно.

А вот если посмотреть внимательнее…

– Интересный артефакт.

– Это мне Майло подарил! – возмутился Рамон.

– Майло?!

Кайно вскинулся, как будто его плетью ожгли.

– Сын? – не удержался Таши.

Вчера он детей за столом не видел.

– Старший, – мрачно ответил Ладорат.

– Часом, не тот, которому вы поместье оставлять не хотите?

Судя по лицам всех троих Ладоратов – тот.

Таши опять безнадежно отстал. Не бегать же ему по лестницам, вся маскировка насмарку пойдет. И пришел к шапочному разбору.

Братья держали вдвоем невысокого симпатичного юношу. Мальчишка?

Да уж лет пятнадцать – семнадцать ему есть. Таши пригляделся к ауре. О! Вот тут было самое оно. Серое, черное, бурое… великолепный набор! И воровство, и ложь, и даже убийство. Два, судя по язвам.

– Раньше времени не удавите, – посоветовал некромант.

Парень сверкнул на него глазами – и тут же сник. Таши мог напугать кого угодно.

– Фирт, – тихонько позвал некромант.

Верный призрак понял, что от него требуется. Скользнул, слился… и буквально через пять минут мальчишка был приведен в годное для допроса состояние.

Все беды от денег. Либо от их присутствия, либо от отсутствия. Говорят еще, что от женщин, но это дилетантская точка зрения. Ибо деньги – отличный афродизиак.

У юного Майло денег не было. И совести тоже. Зато были амбиции, желания и возможности. Убийственное в прямом смысле слова сочетание.

Желания были просты и понятны. Лучшие девки, лучшие кабаки, лучшие лошади (не разводить, а для скачек и для выездов) Но как их осуществить?