Текст книги "Лучшее средство от любви (СИ)"
Автор книги: Галина Чередий
Соавторы: Алена Нефедова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 5
Проснулась я еще до шести утра на удивление без малейших признаков похмелья. Вытащила из ушей беруши и прислушалась. Благословенная тишина в доме. Неужто эти влюбленные с неистощимыми какими-то источниками энергии в определенных местах угомонилась? Хотя уверена, что это ненадолго.
По дороге сюда я себе строго-настрого запретила даже думать о работе. Никаких выдуманных фантазий и красот, пока я нахожусь в их реально существующем средоточии. Все удовольствия исключительно в действительности и для меня, а не для вымышленных счастливиц из моих книг. Поэтому я забила на пробежку и осталась наглым образом валяться в постели, лениво следя за световыми бликами солнечных лучей на стенах. Для жительницы вечно дождливого и туманного Питера это само по себе удовольствие.
«Океанские волны угрожающе потемнели, став из бирюзовых мрачно-свинцовыми, и обзавелись клочками грязно-белой пены на своих гребнях. Они то и дело яростно бросались на вроде бы крепкую лодку-плоскодонку, норовя перевернуть ее. Единственная пассажирка мужественно сдерживала слезы страха, крепко вцепившись в один из бортов. Но как бы она ни храбрилась, темное отчаяние все больше охватывало душу девушки. Сколько бы она ни всматривалась в даль, спасительной суши не было видно, а буря и не думала утихать, словно глумясь над ней и беспомощностью слабого человечка. И как будто все и так не было достаточно плохо, с неба хлынул проливной дождь, промочив одежду бедняжки насквозь, сводя на нет и так отвратительную видимость, но что хуже всего – начиная медленно наполнять лодку.
– О, Господи! Ну за что мне это?! Что, начинать уже все грехи свои перебирать и молится о прощении?
Но единственным грехом этой невинной девушки было то, что она имела глупость и смелость довериться мерзавцу.
Слезы все же полились, смешиваясь с дождевой водой и окончательно лишая способности что-то разглядеть. Да и куда ей смотреть? Повсюду одно и то же: ревущие океанские волны, алчно ждущие скорой возможности поглотить ее.
Сквозь этот природный грохот и собственные рыдания девушка и не услышала, как к ее уже наполовину затопленной лодке приблизилось другое судно.
– Хватайтесь, я вытащу вас! – раздался над ее головой хриплый мужской голос, и перед лицом появилась загорелая едва ли не до черноты рука, а вздернувшийся рукав открыл вид на широкое запястье с большими черными часами.
– О боже, как я рада! Вы мой спаситель! – воскликнула жертва чужой подлости и своей наивности, вскакивая.
Лица мужчины было не разглядеть из-за низко надвинутого капюшона, но очертания подбородка, покрытого золотистой щетиной, говорили о силе и уверенности, тех самых, в которых она сейчас нуждалась сильнее всего.
– Ну раз рада, то давай руку и ухватись покрепче. У меня есть тут кое-что твердое и длинное, нуждающееся в крепком рукопожатии для начала…».
Какого черта?! Меня аж подбросило на кровати.
Мало того, что в полудреме мой мозг запустил непроизвольно рабочий режим, так еще и главный герой какого-то черта подозрительно смахивал на вчерашнего нахального мистера Секса, устроившего то дурацкое представление в баре. По крайней мере он точно говорил его голосом, да и выраженьица как раз в его духе. И золотистая щетина. Блондин. А мои герои не бывают блондинами! Мне они в принципе не нравятся, да и моим героиням тоже. Белобрысым наглым самцам всегда достаются в моих книгах роли отрицательных персонажей. Как-то уж так сложилось. А брутальные, обходительные, чуткие и самоотверженные брюнеты и шатены выступали избавителями от злобных козней и все такое.
Между прочим, Полина, этот блондинистый не-герой говорил в твоей голове, а не в реале, что наводит на размышления.
Это же твои так-то мысли, не его. Что, подсознательно не против ухватиться за что-то… хм-м… твердое и длинное? А как же! Для того сюда и прилетела!
«Ну тогда какого черта вчера-то отказалась?», – сумничало опять мое подсознание, причем голосом засранца Марка.
– Потому… что, – вздохнула я. – Кто бы знал почему.
За стеной завозились, забубнили, и я поспешила в душ, чтобы не услышать ничего лишнего, но на полпути меня остановил истошный визг Ланки.
Как была, в пижаме, я кинулась к двери, тут же чуть не получив той по лбу от влетевшей в комнату подруги.
– Полька-а-а! – голосила она, стиснув в объятиях и заорав на ухо. – Мы едем кататься на яхте! Прямо сейчас!
И, отпустив меня, она принялась скакать по комнате чокнутой белкой. А я, почесав пострадавшее ухо, наблюдала за этим фонтаном восторга, стоя на безопасном расстоянии.
Ланка – такая Ланка. Вот ведь человек – живая иллюстрация к слову «оптимизм». А вот в себе я его не ощущала в свете недавно посетившей фантазии. Не той части, что с какого-то перепугу про Марка, а в той, что про волны, дождь и бог знает сколько метров жуткой водной толщи под дном посудины.
– Ну, вообще-то, я планировала сегодня пешком погулять, осмотреть тут все, – сделала я тщетную попытку отмазаться, заранее зная о ее провале.
Но это же Ланка! Как говорится: врач сказал – в морг, значит…
– Да на это у тебя будет еще куча времени! Касперу чудом удалось уговорить своего друга покатать нас! Он его с моего приезда сюда уламывает! Так что давай без разговоров – хватай купальник и крем!
Против стихии не попрешь, так что пришлось идти собираться.
Я была права, согласившись на почти недельные уговоры подруги приехать на Сейшелы. Хоть на форумах и предупреждали, что это не самый безопасный район для одинокой девушки: типа, Сомали рядом, пиратов куча. Но Лана писала настолько полные восхищения сообщения-простыни, подкрепляя свои слова десятками фоток с изумительными видами, что на третий день непрекращающихся рыданий я взяла себя в руки и просто купила билеты на самолет. Была не была! Вероятно, подруга права, и мне пора перевернуть эту страницу в своей жизни? А что может быть лучше для такого шага, как не приятный отдых в райском местечке?
Невероятно яркие краски, почти люминесцентные. Но при этом не режущие глаз, а наполняющие тебя невозможным восторгом – детским, искренним, взрывным, от которого хочется громко визжать и хлопать в ладоши.
Нереальные запахи, от которых кружится голова и хочется их все-все просто упаковать и увезти с собой в чемоданах. А дома, вернувшись в такой прекрасный и любимый, но все же холодный, промозглый Питер, открывать каждый день банку одного из этих ароматов и укутываться в него, как в теплый пушистый плед.
А вкус новых блюд, фруктов, напитков? Каждый из них, прокатившись по языку и глотке, будто ставил печать своего присутствия на моем теле. Клянусь, никогда в жизни я теперь не смогу купить в магазине бледные, скукоженные, скованные в ледяной панцирь несчастные креветки. Не после тех зверюг, которые вдвоем с трудом помещались на одной тарелке. А рыба! Боже, какая вкусная тут была рыба! Свежайшая, нежнейшая, тающая во рту, пахнущая океаном и соленым ветром, а не темными складами на всем пути следования до наших прилавков. Нет. Определенно у родившихся и живущих тут людей какая-то особо классная карма. Я тоже такую хочу!
А этот океан!
То таинственно темно-синий, завораживающий своей мрачной глубиной так же, как глаза владельца «белоснежного красавца», то игриво бирюзовый, нашептывающий явно какие-то непристойности голосом блондинистого демона-искусителя, то хрустально голубой, бликующий так ярко в солнцезащитных очках нашего «вечно занятого капитана, которого так сложно было уговорить покатать нас», что хочется уже махнуть рукой на свои принципы и…
А что, собственно, и?
Я, когда увидела, кто выходит из закрытого ранее помещения яхты, вытирая промасленной тряпкой испачканные чем-то руки, чуть не завопила Касперу поворачивать обратно к причалу. Но совершенно искреннее недоумение в глазах моего вчерашнего неудавшегося ухажера, когда он заметил меня сидящей за столиком, убедило в том, что все это просто нелепое совпадение. Вряд ли столь легкомысленный ловелас мог заранее подстроить все это, если, по словам Ланы, выходило, что именно его Каспер уже давно раскручивал на морскую прогулку.
Ну вот и замечательно. Значит, действительно просто так случайно получилось.
И сегодняшний Марк нравился мне гораздо больше вчерашнего, потому что был абсолютно непохож на того не в меру напористого наглеца, от которого я с таким облегчением сбежала.
Вроде точно такая же белая льняная рубаха с длинным рукавом, просторные холщовые штаны, какие-то потрепанные фенечки на запястье правой руки и массивные черные часы на левой. Все та же слегка кривоватая улыбка, шуточки с явно сексуальным подтекстом, одобрительные взгляды, которыми он щедро одаривал меня, небрежно управляя яхтой одной рукой. И… и все!
Он не рекламировал себя столь же агрессивно и напролом, не давил, не уговаривал, не напирал, не пытался напоить – в специальных держателях для стаканов торчали лишь запотевшие бутылки с безобидной минеральной водой. Шутил – да, но шутки не были сконцентрированы на моей персоне, скорее, обращены к нашей не скрывающей своих пылких отношений парочке. И этот жест – две прекрасные сиреневые нимфеи для нас с Ланой… Блин! Это было так ми-и-ило!
И не только это, если честно. Невероятно, но вот такому Марку было очень легко симпатизировать. Возможно, весь архипелаг был настолько прекрасен, что любой маршрут, проложенный между островами, вызывал бы такой же «о-боже-боже-мой» восторг. Но я несколько раз ловила краем уха, как даже местный житель в восхищении присвистывал и отмечал, что тут он не бывал ни разу. От пронзительных визгов Ланы порой хотелось поморщиться, но осуждать ее я не могла. Ни одна фотография, ни один видеоролик не могли полным образом передать красоту этих мест. И наш капитан ни разу не отказал нам в просьбе завернуть в ту или иную лагуну или обойти еще раз вокруг «смотри-смотри-какой-мимимишечный-островок-я-хочу-здесь-жить-вечно» крохотного кусочка суши, состоящего из ослепительно белого песка и пары кокосовых пальм, будто нарисованного на безбрежном темно-синем холсте океана.
А где-то ближе к обеду мы подошли к одному из сотен необитаемых островов архипелага, куда, как оказалось, и хотел привезти мою подругу ее пылкий поклонник. И мы с Ланой оценили его старания: густая тропическая зелень, нежнейший белоснежный песок, невероятно чистый, будто прямо перед нашим приездом его усердно просеивали через самое мельчайшее сито, звонкие трели каких-то ярких тропических птиц и безумно живописная мелководная лагуна с хрустально прозрачной водой. Не остров, а какая-то концентрированная квинтэссенция понятия райский уголок. Пока мы восторженно охали и ахали, обозревая эти красоты с палубы яхты, Марк своими руками (немыслимо!) приготовил какой-то фантастический обед из свежайших морепродуктов, открыл бутылку легкого белого сухого вина с невероятно тонким букетом, не пригубив при этом ни капли – «За рулем не пью», смеясь, объяснил он свой трезвый обед, и между делом спустил на воду для нашего развлечения такие забавные штуки, о которых я ни разу в жизни не слышала, не то что пользовалась ими.
Лана и Каспер облюбовали самый первый аттракцион – совершенно прозрачное каноэ на двоих, на котором они с визгами и воплями тут же начали наматывать круги вокруг стоящей на якоре яхты. При помощи ручного насоса Марк надул огромную доску, похожую на те, на которых катают серферы. Но эта была намного длиннее и шире и предполагала использование весла для продвижения вперед по спокойной воде. И последней игрушкой для настоящих морских волков оказалась абсолютно чумовая ерунда, названная им сибобом и являвшаяся, по сути, подводным байком. Все время, пока вчерашний придурок, волшебным образом превратившийся в радушного и ответственного хозяина морского судна, подготавливал для нас троих программу развлечений, я сидела на ступеньках яхты, спускавшихся до самой воды, и болтала ногами, закидывая его «как-куда-что-серьезно?» вопросами. И вот, положа руку на сердце, все ждала, когда он устанет на них отвечать или просто отмахнется от меня. Но его терпению не было предела. Со мной разговаривали почти как с малолетней почемучкой – ласково, подробно и очень доходчиво. Так что в какой-то момент мне стало стыдно за то, как я вела себя с ним накануне. Может, вчера я была слишком взвинчена или просто устала от длительного перелета с двумя неудобными ночными пересадками? Может, сегодня я бы не усмотрела ничего неприличного или излишне навязчивого в его попытке познакомиться со мной?
– Ну что, Белоснежка? Готова освоить новые горизонты? – прервал мои размышления и угрызения совести предмет моих внутренних метаний.
– Что? Вот на этом? Ни за что! – твердо заявила я. – Я не умею ими пользоваться.
– У нас полно времени, чтобы научить тебя, – все так же ровно и благожелательно ответил Марк. – Ну же, вот закончится этот день, этот отпуск, а тебе кроме окружающих пейзажей и вспомнить-то будет нечего? А как же новые ощущения, впечатления и эмоции, которые можно испытать только на адреналине? – продолжал подначивать этот искуситель.
– Я нервничаю на глубине.
Ну да, совсем немножко приуменьшим, чтобы не выглядеть в глазах этого обновленного и показавшегося совершенно с другой стороны загорелого красавчика полной дурой и трусихой.
– Ну, три минуты – и я доставлю тебя на самое мелкое мелководье на всех Сейшелах, – белозубо улыбнулся капитан, и от этой его доброй и искренней улыбки мое сердце, плюнув на вякающий где-то на задворках разума голос, настойчиво принялось рваться из грудной клетки в загорелые руки мужчины. – Ты пока еще раз намажься кремом – что-то прям переживаю я за тебя, Белоснежка, а я разденусь, и поплывем наперегонки с нашими крольчишками.
Глава 6
Кто молодец? Я молодец!
Кто великий стратег? Я великий стратег! И тактик, кстати, тоже!
Кто все правильно распланировал? Я распланировал!
А что в результате? В результате гневно сверкавшие накануне, огромные голубые глазки доверчиво смотрят на меня, а презрительно поджатые вчера вечером розовые губки в восхищении приоткрываются, чтобы дать возможность язычку облизнуть их в попытке не потерять ни капли кисло-сладкого соуса, которым я щедро приправил специальное блюдо для специальной гостьи. Никакой химии, никакого насилия, просто очень вкусная рыбка – местный деликатес, просто природный афродизиак, подстегивающий почему-то исключительно женское либидо. В конце концов, я же мог этого и не знать, покупая продукты для гостей на утреннем рынке, так?
Движения Белоснежки стали менее дергаными, взгляды не такими колючими и настороженными, как вчера и даже утром, в начале прогулки. Она перестала скрещивать ручки на груди, хотя не скажу, чтобы та поза меня особо раздражала – она прекрасно подчеркивала аппетитные верхние девяносто, прикрытые разноцветными треугольничками легкомысленного бикини.
А уж когда я, получив отрицательный ответ на вопрос о наличии одежды с длинными рукавами, принес ей свою белую льняную рубаху, коими за время проживания в тропиках обзавелся в изрядном количестве, и настоятельно посоветовал не спешить с дозами принимаемого на нежную белую кожу экваториального солнца, взгляд стал благодарным. И мисс Бледнолицая Колючка как-то вдруг расслабилась. Нет, не поплыла, не начала томно вздыхать в мою сторону, а именно расслабилась, будто окончательно решив, что с моей стороны можно не ожидать подвоха.
Слава яйцам!
В этот раз не моим, стоит признать.
Несколько лет подряд к нам на остров наезжал один англичанин, пару, а то и тройку раз в год. В возрасте такой мужичок. Не сказать, чтобы особо супербогатый или какой-то там красавец писаный – обыкновенный, самый что ни на есть ординарный. Но каждый раз этот хрен собачий привозил с собой офигительную девчонку. И каждый раз новую. И каждый раз моложе предыдущей. И ни одна из них не была профессиональной содержанкой или той, что ведется исключительно на бабки. И я как-то разговорился однажды с ним на эту тему. И он поведал одну рыболовецкую байку о том, как отец научил его ловить форель голыми руками.
Опускаешь в водоем с рыбой руки. И просто держишь их там. Не плюхаешь особо, не дергаешься, просто держишь руки в воде, изредка слегка пошевеливая пальцами. Рыбка привыкает к этому «предмету» мебели, начинает периодически подплывать поближе, чтобы рассмотреть, особенно медленно шевелящиеся пальцы. И когда ты видишь, что она осмелела и уже снует между твоими руками безбоязненно, начинаешь о-о-очень медленно разворачивать руки и соединять их в эдакую широкую лопату. Если терпежу мало или вода совсем уже холодная, можно попробовать цапнуть и так, как мы привыкли хвататься за что-то круглое, но в таком случае велик шанс, что скользкое создание увернется, а широкой лопатой из двух ладошек можно ее подкинуть прямо на берег.
Какова была мораль этой побасенки, в которую я не особо поверил? В том, что есть такой тип женщин, с которыми «нахрапом» можно сделать только хуже. Что мне вчера и продемонстрировали совершенно явно и абсолютно очевидно.
Ну и ладно. Значит, эту форельку я поймаю «голыми руками». Кожа к коже. Полный контакт.
И тактика работала. Полина все чаще смеялась над моими шутками, все больше задавала вопросов напрямую мне, а не через Каспера или его подружку, тарахтящую без умолку, все ближе подвигалась ко мне, пытаясь укрыться от соленых брызг, почему-то в изобилии летевших в ее сторону. Естественно, случайно. Она смело ходила по стаборду[3]3
Правая сторона судна.
[Закрыть], где я облюбовал штурвал на эту поездку[4]4
На яхте Марка два штурвала – справа и слева.
[Закрыть], и даже, не задумываясь, опиралась на мое плечо и, так же не задумываясь, принимала мою помощь.
И мои тщательно продуманные аттракционы тоже отлично сработали. Крольчата, правда, сразу же оккупировали мое любимое прозрачное каноэ, в котором я с удовольствием покатал бы мою добычу. Сибоб ее сперва вообще испугал, потому что лезть с ним в воду она категорически отказалась. А на САП[5]5
SUP – надувная доска с веслом.
[Закрыть] она смотрела с подозрением. Но я предложил ей разместиться на самом носу доски, а сам взялся за весло и устроил ей неспешную прогулку по мелководной лагуне.
– Обещаешь, что мы будем плавать только там? – строго нахмурила она свои бровки.
– Клянусь, – прижал я ладонь к груди, а про себя торжествующе ухмыльнулся. Не понимаешь ты, Белоснежка, что даже сам факт постановки этого вопроса говорит о твоем бессознательном желании довериться мне. Ты почти уже поймана, моя рыбка!
Мы нарезвились вовсю: ныряли с доски (конечно, назвать нырянием бултыхание на глубине, где до дна ногами достаешь, смех один, но желание дамы – закон, никакого обмана с моей стороны), учил Полину стоять на ней, не падая в воду каждые десять секунд, брызгались и дурачились, как подростки. И ни-ни – никаких поползновений в «ту самую» сторону: исключительно напомнить, что пора опять намазаться, передать тюбик с кремом, «случайно» прикоснуться грудью к ее ноге, доставая бутылку с питьевой водой, взглядом показать, что от интенсивных ныряний треугольничек слегка сбился. В общем, только о-о-очень медленно «пошевеливаем пальцами». «Разворачивать руки широкой лопатой» будем на обратном пути.
По дороге к яхте мы все же поменялись с парочкой средствами передвижения. И мне бы обратить внимание на то, что Полина, в отличие от остальных пассажирок, которых я ранее катал на прозрачной лодчонке, вообще не глядит под ноги, не пытается рассмотреть дно, увидеть рыбок, коих под нами сновало множество. Она вперилась взглядом в яхту и явно не могла уже дождаться, когда мы до нее доплывем. Ну, действительно, нервничает человек на глубине.
Я показал всем, как пользоваться душем, где можно переодеться, и утвердительно кивнул на вопросительный взгляд приятеля. Через пятнадцать минут на палубе остались мы с Полиной, а крольчишки пошли в носовую каюту продолжать интенсивно сжигать калории при помощи возвратно-поступательных движений.
– В каком красивом месте ты живешь, Марк, – вдруг прошептала Белоснежка, свернувшись калачиком на диване. – Ты, наверное, даже не осознаешь, как тебе повезло.
– Ну почему же, – пожал плечами я. – Не такой уж я дубоголовый, чтобы не понимать этого. Я на самом деле не просто так оказался именно в этом месте. Я выбрал его сознательно. Ты же не думаешь, что я здесь родился?
– А где ты родился? – заинтересованно приподняла голову, оперев ее на руку, Полина.
О-па! Все, ну вот ты и попалась вся как есть, рыба моей мечты.
– Тоже у моря. В небольшом приморском городке, где много соленой воды и жаркого солнца. Почти как здесь.
– А зачем же ты уехал из одного райского места в другое? – удивилась девушка.
– Ну, причин было несколько. И не все мне приятно вспоминать.
– Несчастная любовь? – у нее саркастически приподнялась бровь. Но нет, дорогая, это слишком просто.
– Эм-м-м, давай не будем омрачать этот прекрасный вечер печальными воспоминаниями. – Да-да, я весь из себя такой загадочный, может, у меня там трагедь в прошлом, думай теперь об этом, солнышко, думай. Девушки ой как любят эту вот тень печали дней минувших в мужских глазах, чуть не текут. – Я же не спрашиваю, почему ты приехала сюда из одного из самых восхитительных на земле городов. Причем одна.
Она отвела взгляд и помолчала несколько минут, а я чуть прибавил скорость и отвернулся, якобы избегая встречи наших глаз.
Столкнулись два одиночества. Два израненных сердца, две хрупкие белоснежные яхты на синей глади океана… Ну и так далее по списку.
И тут она снова заговорила:
– Летим! Туманною чертою
Земля от глаз моих бежит.
Под непривычною стопою
Вскипая белою грядою,
Стихия чуждая дрожит.
Дрожит и сердце, грудь заныла;
Напрасно моря даль светла,
Душа в тот круг уже вступила,
Куда невидимая сила
Ее неволей унесла…
Какая прелесть! Прямо подфартило. Фета я тоже люблю и даже помню кое-что.
– О! Ты тоже любишь Фета?
А глазки-то как округлила! Что за женский сексизм? С чего это мужчины представляются вам бесчувственными чурбанами, умеющими лишь играть мускулами и мериться бородатыми пи… бородами, короче. А может, у нас ранимая душа? А может, мужчинам тоже «в холодный зимний вечер мне так хочется любить»?
– Ох, Марк. Я, наверное, все же должна перед тобой извиниться за свое вчерашнее поведение…
О, да, наступит момент, ты извинишься и даже расплатишься многократно, и нам обоим это понравится, но не сейчас. Работа профи еще не окончена.
– Кстати о нем. Прости меня. Я вчера был несколько не в себе и повел себя как свинья. Давай просто забудем. Мир?
– Конечно, мир, – с облегчение вздохнула Белоснежка.
Ну что ж, пора приступать к развороту ладоней в широкую лопату.
– Слушай, мне кажется, или я не закрепил каноэ на баке? Можешь глянуть?
– Конечно! Это вон там, на носу?
– Это называется бак. Посмотри, пожалуйста.
Ну, приступаем к самой ответственной части.
Полина легко подскочила на ноги и, взобравшись по двум ступенькам, начала пробираться на бак по привычной ей правой стороне борта. И в этот раз не заметила легкий крен в эту сторону. Ай-ай, надо быть внимательнее, рыбка. Можно случайно шлепнуться в чужую стихию.
Легкий рывок яхты, короткий визг, куча брызг справа. А нет, уже сзади.
Придется тебя спасать. И, понятное дело, получать за это заслуженную награду.
И тут я услышал совершенно неожиданное:
– Ма-а-арк! Я не умею пла-а-ава-а-ать!
Прозвучало как-то чересчур правдоподобно, не как просто испуг от неожиданности, а натуральная такая, стремительно назревающая истерика.
Э-э-м, как вообще можно не уметь плавать?
Ну, в том смысле, как здоровый человек со всеми конечностями и без особых ограничений любого рода может не уметь держаться на воде? Ведь человеческое тело не тонет само по себе. Утопить его может только паника. Не, я понимаю, что есть куча людей, которые не выиграют Олимпиаду, но уж элементарно раскинуть руки-ноги, лежа на спокойной воде на спине уж всяко должен каждый, разве нет?
Господи, женщины, какие же вы «логичные»! Ты провела со мной на воде полдня и только теперь утверждаешь, что не умеешь плавать? Или просто хочешь, чтобы я тебя спас?
– Ма-а-арк! Я глуби…
И она ушла с головой под воду.
Черт! Она же сказала, что нервничает на глубине. Так она ее небось панически боится и тут же забывает, что надо делать, чтобы не тонуть!
– Спасите! Тону-у-у!
Миллионы раз я повторял себе: море, а уж тем более океан, не терпят небрежности. Моя небрежность заключалась в том, что я пропустил мимо ушей немаловажную деталь о Полине – она, черт побери, безумно боится глубины! О чем она думала, соглашаясь на морскую прогулку на яхте? Что в любую секунду сможет волшебным образом телепортироваться на земную твердь, минуя мили водного пространства? Почему, блин-блинский, она отказалась надеть спасжилет в таком случае? Ведь я, как всякий капитан, выходящий в море с пассажирами на борту, предложил в самом начале?
Времени обдумывать возможные ответы на эти вопросы не было. Ее реально надо спасать.
Не теряя более ни секунды, я одной ногой спихнул на воду сибоб, лежавший на краю ступеней, а сам щелкнул тумблер скорости хода и сиганул в воду.
И только оказавшись за бортом, понял еще одну важную вещь.
Я идиот.
Вернее, не так.
Я дурака кусок!
Я передвинул тумблер в противоположную сторону, увеличив скорость ласточки до десяти узлов. На сибобе, вдвоем, с учетом поднявшейся к вечеру зыби… Вариантов догнать нет.
– Держись, Белоснежка! Не колоти руками, расслабься. Я рядом!
– Марк! Марк! Я тону!
– Тш, детка, успокойся, я рядом, держись за меня! – Ноль реакции, продолжает молотить по воде, глаза широко распахнуты, взгляд почти остекленевший. – Только не души, пожалуйста!
Полина дышала рвано и поверхностно. Блин, похоже, еще чуть, и у нее случится полноценная паническая атака. Видал я как-то парня в самолете в таком состоянии. Не дай бог сейчас подобное.
– М… м… марк! Вы… тащи мен… ня немедленно! – Ее зубы начали выстукивать, как от холода. – Я б… б… боюсь глубины.
– Полин, тут неглубоко, правда. Метров пять, не больше. Это мелководье практически.
– Ты издеваешься? – взорвалась она. – Это три моих роста! Достаточно глубоко, чтобы я утонула! Где яхта? Где мы? Почему я не вижу твою яхту? Марк! Да говори же, не молчи!
– Полин, ты только успокойся, пожалуйста, и не паникуй. Все будет хорошо. Яхты нет, потому что она уплыла.
– Как уплыла? Почему уплыла? Куда она уплыла без тебя? И без меня, конечно? Это очередная твоя пикаперская дебильная шуточка? Да я тебя… Да я тебе…
Вот, пусть уж лучше психует, чем впадет в ступор от страха. Женщины в гневе на многое способны.
– Полин, прости. Никаких шуток. Ты свалилась в воду, я кинулся за тобой. Хорошо, что сибоб захватил – хоть на плаву продержимся без усилий.
– А где Каспер? Где Лана? – Она зашарила взглядом, который опять стал наполняться страхом, вокруг. – Они что, не увидели нас?
– Ты была слишком увлечена разговором со мной и даже не обратила внимания, что они уединились в каюте, чтобы… ну, дальше сама придумаешь для чего. Яхта идет по заданному курсу, до порта они дойдут на автопилоте, Каспер сможет пришвартоваться и заметит наше отсутствие. Я уверен, что он сообщит в береговую охрану. Завтра нас обязательно найдут.
– Завтра? Завтра? Да я не доживу до завтра, придурок!
– Доживешь, Белоснежка, еще как доживешь. В паре миль отсюда есть суша. Мы доберемся до нее где-то за полчаса, и там будем ждать спасателей. Но ночь придется провести на островке. Все лучше, чем в воде, держась всю ночь за сибоб.
– Боже, боже! Зачем я только согласилась ехать на эту дурацкую прогулку на этой дурацкой яхте с таким дурацким капитаном, который не может позаботиться о безопасности пассажиров!
Между прочим, до сих пор прогулка тебя вполне устраивала, ласточка моя никакая не дурацкая, за такое и всерьез обидеться могу, а насчет капитана… ну, знаешь ли, со всеми бывает. К тому же и не так все катастрофично. Скорее уж, вполне себе удачненько. Для меня. Так, а презики у меня в кармане этих шорт точно есть?
– Не хочу тебя пугать, милая, но если мы планируем в целости и сохранности добраться до острова, чтобы в безопасности переночевать на нем, тебе лучше сейчас успокоиться и молча делать то, что я скажу. Темнеет в тропиках очень быстро, глазом не успеешь моргнуть. Так что отпусти ручку сибоба и вытянись по мне всем телом. За шею не хватайся, держись за плечи.
– Я соскользну!
Нет, форелька, скользить ты будешь позже, когда я приступлю к качественной прожарке.
– Не соскользнешь. Мы поплывем медленно.
– Ты сказал, нам надо торопиться!
– А мы будем торопиться медленно. Нам надо проплыть всего две мили, не больше.
– Это сколько?
– Это чуть меньше четырех километров. Немного на самом деле.
– Немного? Почти четыре километра – это для тебя немного?
– Слушай, ну тогда представь себе, что ты гуляешь по Невскому проспекту. Ты же помнишь, сколько там идти?
– Четыре с половиной километра от Адмиралтейства до Лавры! Причем тут Невский?
– Ну-у-у, чтобы ты могла хотя бы примерно представить расстояние нашей морской «пешей» прогулки.
Мне пришлось по очереди уместить ее дрожащие ладошки на своих плечах. Почувствовав надежную опору, Полина вцепилась покрепче и тут же попыталась практически взобраться на меня, прижимаясь всем телом. Кайф.
– Нет, моя хорошая, верхом на меня садиться на надо. Я имею в виду прямо сейчас.
– Но я так лучше держусь за тебя.
– Не спорю. Но так наши аэро-, вернее, аквадинамические свойства ухудшаются. Мы должны скользить по воде, а не мужественно преодолевать ее сопротивление. Да и сибоб разрядится так раньше времени. Вот представь себе, что ты устала после… м-м-м… горячего страстного секса и обессиленная упала на своего партнера. Представила? Вот так и лежи. Только руки не отпускай. И потихоньку двинули.
– Господи, ты не можешь вот без этого вот?
– Хм, без чего? – Если ты о сексе, то нет, совершенно точно не могу.
– Забудь, – как-то устало выдохнула девушка. – Просто помоги мне добраться туда, где под ногами будет земля, и делай что хочешь потом.
Ну смотри, ты сама это сказала, рыбка моя.
