Текст книги "Боги, Герои, Мужчины. Архетипы мужественности"

Автор книги: Галина Бедненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

Путь развития Аполлона

«Мифологические стадии эволюции сознания начинаются с того, что Эго полностью принадлежит бессознательному, и ведут к такому состоянию, когда Эго не только осознает свое собственное положение и героически его отстаивает, но также обретает способность расширять и соотносить свои познания посредством перемен, свершившихся в результате его собственной деятельности» [15][15]
  Нойманн Э. Происхождение и развитие сознания. Пер. с англ. М: Рефл-бук; К.: Ваклер, 1998, с. 23.


[Закрыть].

Ключевыми событиями мифов об Аполлоне можно назвать его победу над змеем Пифоном, служение вместе с богом Посейдоном у царя Лаомедонта и рабство у царя Адмета. Важным этапом в мифологической истории и религиозной практике Аполлона стало его сближение с музами и декларация принципов гармонии и порядка. Исключительно религиозным культовым этапом была практика сближения его культа с культом бога Диониса.

Эти четыре этапа мы выделили как моменты индивидуальной инициации человека, доминирующим архетипом жизни и роли которого является Аполлон. Представляется, что мужчине для полноценного развития личности в рамках конкретной роли необходимо пройти все четыре этапа, в том же хронологическом порядке (или произвольном, что тоже возможно, хотя и технически сложнее). Постараемся продемонстрировать эту теорию на примерах.

ПОБЕДА НАД ЗМЕЕМ

Как известно, юный Аполлон, заполучив лук и стрелы, тут же пошел и убил змея Пифона, сотворенного богиней Герой (она породила его, ударив по земле рукой, что может считаться метафорой его партеногенного рождения) и преследовавшего ее соперницу – титаниду Лето, мать Аполлона. Можно пока оставить в стороне факт, что сын мстил за мать и защищал ее. Для нас тут важно то, что Аполлон – самый главный бог-змееборец на всем Олимпе и вдобавок бог Солнца (хоть и стал им далеко не сразу). В большинстве религиозных и мифологических представлений именно боги солнца (или громовержцы) побеждают драконов и змеев. Что же символизирует этот сюжет? Об этом юнгианскими аналитиками было написано немало.

Змей Пифон, во-первых, олицетворяет так называемые силы Уробороса (Уроборос – это змей, постоянно кусающий свой хвост, символ бесконечности, вечности, а также сил бессознательного [16][16]
  Вспомним тут и скандинавского змея Ёрмунганда, опоясывавшего весь мир (постигаемый сознанием) и отделявшего его от Хаоса (бессознательного)


[Закрыть].) Силы Уробороса – это небытие бессознательного, где прошлое смыкается с будущим, реальное – с нереальным, явь – со сном.

«Пока инфантильное Эго-сознание остается слабым и воспринимает бремя своего существования как тяжелое и гнетущее, а дремота и сон воспринимаются как восхитительное наслаждение, оно еще не осознало своей собственной реальности и отдельности. <…> Уроборическое кровосмешение – это форма сосуществования с матерью, слияния с ней, оно резко отличается от других, более поздних видов кровосмешения. В уроборическом кровосмешении удовольствие и любовь ни в коем случае не акцептируются, в первую очередь – это желание быть растворенным и поглощенным; человек покорно отдает себя и погружается в плерому, растворяется в океане удовольствия – Liebestod. Великая Мать принимает ребенка обратно в себя, и всегда над уроборическим кровосмешением сияет эмблема смерти, обозначающая конечное растворение в единстве с Матерью. Пещера, земля, могила, саркофаг и фоб – все это символы такого ритуального воссоединения, которое начинается от захоронений в зародышевой позе в могильных холмах Каменного века и заканчивается современными урнами с прахом» [17][17]
  Нойманн Э. Происхождение и развитие сознания. Пер. с англ. М.: Рефл-бук; К.: Ваклер, 1998, с. 33.


[Закрыть].

Возвращение в уроборическое состояние у человека происходит, когда он отдается зависимостям, связанным с неконтролируемым принятием алкоголя, обильной еды или наркотиков. Это дает ему временное чувство насыщения и довольства, как у ребенка. Часто приводит ко сну, иллюзиям или забытью. Примечательно и нарицательное название алкоголизма в нашей стране – «тяга к зеленому змию». Этот «змий» – тот же Уроборос, побуждающий человека сворачиваться, подобно зародышу, и возвращаться к вечному сну.

«Кровосмешение, которое мы называем уроборическим, – это добровольная капитуляция и регрессия. Это форма кровосмешения, выбранная инфантильным Эго, которое еще едино с матерью и пока не самоопределилось; но больное Эго неврастеника тоже может прийти к этой форме, а также и более позднее, обессиленное Эго, которое, свершив деяние, ползет обратно к матери» [18][18]
  Там же, сс. 33–34.


[Закрыть]. Нельзя сказать, что «победа над Змеем» – это однократный акт, и потом все пойдет хорошо. Человеку бывает нужно время от времени возвращаться к Уроборосу, важно лишь уметь вовремя от него уходить.

Пифон как порождение Супруги великого Отца – Геры – обозначает и архетип Великой Матери. Если мужчина находится в его власти, то это довольно очевидно. Это может быть психологическая зависимость от своей реальной матери, идеализация или обесценивание ее, общий страх перед «женским господством» («райхом великих матерей») или «женской силой». Это постоянный голод по кормлению из ее сказочной «белоснежной груди из ванильного мороженного, украшенного вишневыми леденцами». В реальности это могут быть любовные и сексуальные зависимости, непреодолимая тяга к роскоши. Или же, наоборот, завороженность обликом Ужасной Матери. Отсюда мысли о смерти, фантазии о самоубийстве и вообще большая привязанность к «ночной» символике. Все это свойственно молодым людям, не сумевшим психологически отделиться от своей реальной матери в жизни и остающимся во власти своего внутреннего архетипа Матери. Это может быть Всеблагая Мать или Ужасная, но отношения с ней определяют отношение человека к самой жизни. В отличие от таких людей, солнечный Герой твердо отделяет свое Эго (сознание) от бессознательного влияния этой фигуры.

Молодому мужчине необходимо бороться за свою самостоятельность и независимость как от забытья Уробороса, так и от владычества Великой Матери. В этом проявляется сознание «высшей мужественности», по выражению Э. Нойманна, «в противоположность ее “низшей”, фаллической разновидности», подчиненной желаниям и прихотям. Употребляют также антитезу «хтонической» и «солнечной» мужественности. Именно последняя связана с осознанием. Мужское «солнечное» сознание может упрочиться путем мужской дружбы и дружбы со сверстницами-«сестрами». (Вспомним тут сестру Аполлона – Артемиду.)

Аполлон как юный солнечный герой побеждает Змея и устанавливает новые отношения с силой бессознательного. Теперь оно у него на службе, и пифии-прорицательницы вещают во славу нового мужественного бога. А сын Матери обрел новую степень независимости.

«СЛУЖЕНЬЕ МУЗ»

Важным этапом в мифологической истории и религиозной практике стали отличия Аполлона в сфере искусств. В классической греческой мифологии он стал предводителем Муз [19][19]
  Другим предводителем муз был Дионис. Но под его началом они были буйными и дикими.


[Закрыть]. Под его началом музы воспевают богов прошлого и настоящего, покровительствуют певцам и музыкантам, даруя им талант, наставляют людей, убеждая их в правильности божественных законов, и утешают в несчастьях. Музы классического периода – неотъемлемая часть олимпийского пантеона, символ гармонии мира. Лишь в поздний, эллинистический период музы идентифицировались с конкретными искусствами и науками.

В жизни реального мужчины-Аполлона, его связь с музами – это способность видеть красоту и гармонию, узнавать ее в мире, а также самому «производить» что-то прекрасное. Это стихи или пение, литературные опусы или архитектурные чертежи. Это особое видение мира. И стремление как-то передать свой взгляд другим людям. Это желание формирует цель жизни и способ существования. Так становятся художниками, музыкантами, танцорами и поэтами, просто понимая, что существовать по-иному невозможно. Это истинное призвание. Архетип Аполлона (как и любого другого божества) – это то, что зовет и настойчиво требует. Человек может полностью отдаться этому призыву, или уступить лишь частично, или даже «закрыться» по каким-то своим (или общим для всех в тот момент) причинам.

Не всем дано заниматься искусствами. Мужчина-Аполлон вполне может отличиться в знании языков или изучении сложных наук. Это период, когда особенно важным становится признание со стороны других, посторонних, людей. Человек осваивает новые сферы, овладевает особыми навыками, получает какие-то плоды своих трудов и делится этим с окружающим. Чем лучше у него получается делать что-то очень хорошо, тем выше одобрение окружающих. Опасность этого этапа – чувство неполноценности или неадекватности, если что-то не получается. В результате человек иногда даже отказывается заниматься этим, совершенствоваться в какой-то области. Впрочем, у него может быть достаточно сил и мотивации для развития и доказательства своей полноценности.

Как раз это и может дать архетип Аполлона, который всегда был уверен в собственном совершенстве и, главное, умел убедительно это доказать. Помогают тут и восторженные нимфы-обожательницы и музы-вдохновительницы: маменьки, бабушки, тетушки, подружки.

Важным аспектом этого периода является и четкое определение себя. Классический Аполлон точно понимал, кто он и каков он, чего ему от себя ожидать. Это не Арес, склонный забываться в рубке битвы, не Гермес, который точно сам не знал, чем займется в следующий момент, не Дионис, склонный к безумию, удивительным происшествиям и даже превращениям, не Гефест, сомневающийся в себе и других. Аполлон ни в чем не был так уверен, как в себе. Эта определенность в своем стремлении к порядку и смыслу хорошо помогает в жизни и мужчинам-Аполлонам.

ПРИНЯТИЕ СМИРЕНИЯ

Посейдон – брат Зевса, Гера – жена громовержца и Аполлон – сын верховного олимпийца как-то взбунтовались против своего брата, мужа и отца. За это Зевс наказал их. Посейдона и Аполлона он послал, будто простых работников, строить городские стены смертному царю Лаомедонту. Но Лаомедонт отказался платить за труд, и Аполлон тогда наслал своими стрелами на город чуму, а Посейдон вызвал большое морское чудовище. Этим и закончился первый срок рабства бога Аполлона. Второй раз Аполлон так обиделся на своего отца за убийство молнией его любимого сына Асклепия, что перебил циклопов, которые ковали Зевсу молнии. Зевс разгневался еще больше и отправил Аполлона служить смертному царю Адмету. Аполлон отбыл свой срок в рабстве, помог спасти жизнь царю и вернулся обратно домой без происшествий.

В жизни мужчины-Аполлона наступает момент, когда все вдруг рушится. Происходит это по разным причинам, как и все в нашей жизни. Бывает в этом вина самого человека, но иногда он лишь отчасти несет ответственность или происходящее вовсе от него не зависит. Значение имеет лишь реакция на происходящее и адаптация к ней. Есть что-то немыслимо ужасное для мужчины-Аполлона, любимца Судьбы или своей семьи, когда происходит катастрофа, навсегда меняющая его мир.

Оскар Уайльд, блестящий и талантливый английский писатель, познавший славу уже в молодые годы, ввязался в судебный процесс, который привел его к публичным унижениям и тюремному заключению. Там он переосмысливает и свою жизнь, и ценности:

«Но дни униженья и бесчестья – не то, что дни величия и славы. Тебе еще предстоит узнать, что Благополучие, Наслаждение и Успех бывают грубого помола и суровой пряжи, но Страдание – самое чуткое из всего, что есть на свете. Что бы ни тронулось в целом мире мысли или движения – на все Страдание откликается созвучной и тягостной, хотя и тончайшей, вибрацией. По сравнению с этой дрожью трепетный листок расплющенного золота, фиксирующий направление сил, невидимых глазу, колеблется слишком грубо. Это рана, которая кровоточит от прикосновения любой руки, кроме руки Любви, но и касанье Любви тоже заставляет ее обливаться кровью, только не от боли» [20][20]
  Уайльд, Оскар. De profundis. Пер. Р. Райт-Ковалевой, М. Ковалевой. // Оскар Уайльд. Избранное. Свердловск, Изд-во Уральского ун-та, 1990.


[Закрыть].

В происходящем он укоряет и себя самого, и свою любовную зависимость, и, главное, – свое неведение о том, что есть мир, отличный от рафинированного эстетизма лондонских денди, и этот мир – более настоящий.

«Боги щедро одарили меня. У меня был высокий дар, славное имя, достойное положение в обществе, блистательный, дерзкий ум; я делал искусство философией, и философию – искусством <…> Я относился к Искусству, как к высшей реальности, а к жизни – как к разновидности вымысла <…> Но вместе с этим во мне было и много другого. Я позволял себе надолго погружаться в отдохновение бесчувствия и чувственности. <…> Я стал растратчиком собственного гения и испытывал странное удовольствие, расточая вечную юность. Устав от горних высот, я нарочно погружался в бездну, охотясь за новыми ощущениями. Отклонение от нормы в сфере страсти стало для меня тем же, чем был парадокс в сфере мысли. Желание в конце концов превратилось в болезнь или в безумие – или в то и другое сразу. Я стал пренебрежительно относиться к чужой жизни. Я срывал наслажденье, когда мне было угодно, и проходил мимо. Я позабыл, что любое, маленькое и будничное, действие создает или разрушает характер, и потому все, что делалось втайне, внутри дома, будет в свой день провозглашено на кровлях. Я потерял власть над самим собой. Я уже не был Кормчим своей Души и не ведал об этом. Тебе я позволил завладеть мной, а твоему отцу – запугать меня. Я навлек на себя чудовищное бесчестье. Отныне мне осталось только одно – глубочайшее Смирение…» [21][21]
  Там же.


[Закрыть].

В жизни разных людей этот этап проявляется по-разному. Иногда не собственное «падение с пьедестала» заставляет мужчину-Аполлона принять Смирение, а катастрофа, происходящая с близкими людьми, или глобальное бедствие, такое, как война или другое гибельное для многих сильное социальное потрясение. Это момент знакомства со Смертью либо с ужасной изнанкой красивой или просто обычной, приятной жизни, либо открытие страшной семейной тайны. Это то, что невозможно изменить, а можно лишь согласиться с его существованием. Принять как данность и смириться.

«Это последнее и лучшее, что мне осталось; завершающее открытие, к которому я пришел; начало нового пути, новой жизни. Смирение пришло ко мне изнутри, от меня самого – и поэтому я знаю, что оно пришло вовремя. Оно не могло прийти ни раньше, ни позже. Если бы кто-нибудь рассказал мне о нем, я бы от него отрекся. Если бы мне принесли его – я бы отказался. Но я сам нашел его и хочу сохранить. Я должен его сохранить. Это единственное, что несет в себе проблески жизни, новой жизни, моей Vita Nuova. Смирение – самая странная вещь на свете. От него нельзя избавиться, и из чужих рук его не получишь. Чтобы его приобрести, нужно потерять все до последнего. Только когда ты лишен всего на свете, ты чувствуешь, что оно сделалось твоим достоянием. И теперь, когда я чувствую его в себе, я совершенно ясно вижу, что мне делать – что я непременно должен сделать. Нет необходимости говорить тебе, что, употребляя подобные слова, я не имею в виду никакое разрешение или приказание извне. Я им не подчинюсь. Я теперь стал еще большим индивидуалистом, чем когда бы то ни было. Для меня ценно только то, что человек находит в самом себе, – остальное не имеет ни малейшей цены. Глубочайшая суть моей души ищет нового способа самовыражения – только об этом я и пекусь, только это меня и трогает. И первое, что мне необходимо сделать, – это освободиться от горечи и обиды по отношению к тебе» [22][22]
  Там же.


[Закрыть].

Только после принятия Смирения иногда возможно новое рождение и развитие, нахождение нового смысла.

ТОВАРИЩЕСТВО ДИОНИСА

Аполлон и Дионис в Древней Греции первоначально могли восприниматься как боги-антагонисты: светлый, рациональный Аполлон и темный, экстатический Дионис. Но приблизительно с VII века до н. э. они начинают представляться как двойники друг друга. В Дельфах, основном центре культа Аполлона, им обоим устраивали оргии на горе Парнас. Оба были предводителями муз – Мусагетами. Сам Аполлон нередко почитался как Дионис, когда его почитатели украшали себя плющом, и носил его эпитеты.

Потому, хотя в литературно зафиксированных мифах мы не найдем сюжетных отношений Аполлона и Диониса, но архетипическая связь между ними безусловно присутствует. Более того, сама тема «аполлоническое начало – дионисийское начало» чрезвычайно популярна в мистической, философской, поэтической среде начиная с рубежа XIX–XX веков.

Встреча с Дионисом рано или поздно происходит у каждого мужчины-Аполлона. Это как бы обратная сторона медали. Кто-то жестко разделяет эти две роли. Например, перспективный молодой юрист, в пятницу вечером нажирающийся в кабаках и снимающий на все выходные первых попавшихся девок. В понедельник он вновь будет при галстуке и в пиджаке на работе отдавать четкие указания своей секретарше. Но рано или поздно кто-то из двух архетипов возьмет вверх. И чаще это оказывается Дионис. В других случаях Дионис может естественно открыться мужчине-Аполлону как новый непостижимый экстатический опыт, переживания слияния собственного «я» с чем-то неизмеримо большим. Тогда человек начинает чувствовать себя как часть чего-то целого и относиться к жизни с большим уважением.

Встреча с Дионисом бывает разной, как вообще разнообразен сам Дионис. Он может быть пьяным и щедрым хозяином вечеринки – и тогда мужчина тратит все на своих друзей и подруг. Может быть безумцем, одиночкой или вождем, увлекающим за собой толпы последователей, – и тогда самые разные идеи и люди могут захватить разум человека. Можно встретить его как Диониса Подземного – и погрузиться в переживания о смерти и фантазии о темной магии и ублажать кладбищенских духов. Иногда мужчина забывает в себе Аполлона и со временем полностью отдается неуправляемому Дионису.

Но цель встречи с Дионисом для мужчины-Аполлона состоит в том, чтобы научиться входить с ним в контакт тогда, когда это нужно. «Контролируемый» Дионис дает способность к ярким переживаниям и новым впечатлениям, способность чувствовать и любить, понимать женщин и быть любимым ими. Это возможность временного отказа от четкого знания «кто есть я» и дар игры, перевоплощений. Это понимание себя как части чего-то неизмеримо большего и целого.

Герои Аполлона

НАРЦИСС И ИПОЛЛИТ

Прекрасный юноша Нарцисс не отвечал на любовь ни девушек, ни юношей. Говорят, что от любви к нему зачахла и потеряла зримый облик нимфа Эхо, что покончил с собой отвергнутый юноша Аминий. И лишь когда Нарцисс увидел свое собственное отражение в воде, он влюбился в него и не мог оторваться. Он утонул или умер от нераздельной тоски.

Имя Нарцисса стало нарицательным для обозначения людей, влюбленных в себя. Они превозносят самое себя вне зависимости от реальных заслуг и достоинств, требуют особого внимания и ожидают кого-то их достойного. Если им кто-то все же нравится, они, как правило, безмерно его восхваляют и идеализируют, чтобы потом резко разочароваться и обесценить. В этом не бывает злого умысла, просто так у них получается.

Эрих Нойманн определяет образ Нарцисса как инфантильного юношу со слабым «мужским Эго». «Инициатива никогда не исходит от них; они всегда являются жертвами, умирающими, подобно восхитительным цветам. На этой стадии у юноши нет никакой мужественности, нет сознания, нет высшего духовного эго. Он нарциссически отождествлен со своим собственным мужским телом и его отличительным признаком, фаллосом» [23][23]
  Нойманн Э. Происхождение и развитие сознания. Пер. с англ. М.: Рефл-бук; К.: Ваклер, 1998, с. 73.


[Закрыть]. Такой юноша вполне может быть сосредоточен главным образом на самом себе и своем образе. Это может проявляться именно как гордость своим телом, и тогда все любовные связи будут нацелены, к примеру, на демонстрацию его красоты и выносливости. Или наоборот, молодой человек может избегать реальных отношений как какой-то возможной «порчи», вступая в связь только с теми женщинами, которые явно «не опасны». «Существенная характеристика этой юношеской стадии Эго – то, что женщина в аспекте Великой Матери воспринимается как обладающая отрицательным очарованием. Особенно распространенными и хорошо выраженными являются две ее черты: первая – кровавая и дикая сущность Матери Богини, вторая – ее могущество как колдуньи и ведьмы» [24][24]
  Там же, сс. 75–76.


[Закрыть].

Иполлит, сын Тесея и царицы амазонок, отвергавший дары Афродиты из любви к целомудренной Артемиде, представляет собой развитие образа Нарцисса. Он более активен в своем сопротивлении Великой Матери (Иполлит к тому же подвергался домогательствам своей мачехи, но отверг ее) [25][25]
  Подробно этот миф трактует Э. Нойманн.


[Закрыть].

«Архетипическая ситуация борющегося и сопротивляющегося любовника играет важную роль в психологии самоубийства у современных невротиков, архетипическими представителями которых являются мифологические борцы, а также имеет свое законное место в психологии пубертатного периода. Для этой ситуации характерны отрицание, самопожертвование, вселенская Скорбь обострившиеся этот период наклонности к самоубийству, а кроме того и очарование одновременно заманчивое и опасное – которое исходит от женщины. Конец периода возмужания отмечается успешной борьбой героя, о чем свидетельствуют обряды инициации. Юноши, умирающие от своих собственных рук в период полового созревания, представляют всех тех кто не выдержал опасностей этой борьбы, кто не может добиться своего и погибает в ходе испытаний инициации, которые проходят, как и всегда, только в бессознательном. Их самопожертвование и трагическое внутреннее раздвоение тем не менее, являются героическими» [26][26]
  Нойманн Э. Происхождение и развитие сознания. Пер. с англ. М.: Рефл-бук; К.: Ваклер, 1998, с. 120.


[Закрыть].

Это путь мужчины-Аполлона на первом этапе – в борьбе со Змеем Уроборосом и отделении от Великой Матери.