Текст книги "Платиновый мальчик"

Автор книги: Галина Гордиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

–Рядом с тобой, понятно, – прынцесса.

И испуганно вздрогнула на звонок в дверь. А дремавший рядом Крыс резво потрусил в прихожую и предупреждающе залаял, ясно давая понять хозяйке, что на лестничной площадке чужие. Впрочем, лай особо грозным не был, и Тамара с облегчением пробормотала:

–Твоя Машка.

–Откуда знаешь?– не поверила Лелька.

Тамара пожала плечами, не умея объяснить. И все же лай Крысеныша всегда предупреждал о гостях. Как-то бультерьер умел обозначить свое отношение к пришедшему, хозяйка его понимала. Знала, когда у порога топтались Лелька, Лешка или племянники. А чужие разбивались псом на группы риска. Сейчас была первая – самая безобидная. В таком случае Тамара смело открывала дверь. Сто процентов – за порогом стояла женщина. Одна. И дурных намерений Крыс в ней не подозревал.

Тамара последний раз взглянула в зеркало и робко улыбнулась незнакомке. Красивая, стильно одетая молодая девушка мало напоминала Тамару. А уж глаза…

Хитрая Лелька что-то такое сделала, что даже цвет их изменился. Из карих они стали непривычно золотистыми и ежесекундно меняли оттенок в зависимости от освещения. Правда, Лелька уверяла, что желтые крапинки были всегда, Тамара их просто раньше не замечала… Но девушка смотрела на старшую сестру с восхищенным недоверием. Все-таки Лелька немного ведьма, она с детства подозревала!

Оттеснив Крыса, Тамара открыла дверь и была буквально сметена в сторону: в ее квартиру влетел настоящий, остро пахнущий ландышами вихрь. Звонкий голос весело закричал:

–Привет! Это ты или твоя сестра?

–Сестра,– прошептала Тамара, прижимаясь к стене.

А бультерьер озадаченно тявкнул и плюхнулся на толстую задницу, не зная, как реагировать. Опасности, на его взгляд, вроде бы не было, но подобная бесцеремонность…

На всякий случай Крыс зарычал, давая понять, кто в доме хозяин, но безрезультатно. Нахальная гостья внезапно упала на колени, накрыв его водопадом душистых белокурых волос, умело опрокинула опешившего пса на спину, нежно пощекотала ему толстое брюшко и проворковала:

–Ах, какие мы грозные… Какие мы хорошие… Какие мы красавцы-мужчины в самом-самом расцвете сил…

Крыс не нашел в себе сил зарычать. Обалдело хрюкнул и виновато покосился на хозяйку, такого с ним еще не было. Тамара ахнула и всплеснула руками. Лелька засмеялась:

–Маш, не волнуй мне родственников, они к тебе еще не привыкли.

Незнакомка одним прыжком оказалась на ногах, сраженный Крыс пластался на полу и закатывал глазки, а Тамаре вдруг стало нехорошо. Задуманный эксперимент показался сомнительным, а Лешкина судьба туманной и даже завидной. Перед Тамарой стояла настоящая красавица! Ожившая кукла Барби, мечта любого мужчины.

Блестящие кожаные брючки обтягивали ее бедра словно вторая кожа; короткая красная курточка ненавязчиво подчеркивала тонкую талию и высокую грудь; длинные ноги казались еще стройнее благодаря сапожкам на десятисантиметровых каблуках; огромные зеленоватые глаза поражали прозрачностью и отсутствием мысли, темные ресницы – сказочной длиной; пухлые губки призывно блестели;  нежные щечки с прелестными ямочками сияли румянцем; густые волнистые волосы обрамляли чудное личико в дорогую золотистую рамку…

–Нет, это чересчур!

–Что?– почти одновременно спросили Лелька и чужая девица.

Тамара поняла, что последнюю фразу произнесла вслух, гулко сглотнула и пролепетала:

–Ты всерьез рассчитываешь выйти замуж за Лешку?

–А ты против?—весело парировала Маша.

–Она замужем,—успокаивающе произнесла Лелька и украдкой показала новой подруге кулак.

Маша ничуть не расстроилась, пожала плечами и беспечно сказала:

–Нужен мне твой Лешка, как же!

–Он не мой!

–Не твой тоже не нужен,– не стала спорить Маша. Подмигнула так и не пришедшему в себя бультерьеру и ласково пропела:—Нам мужички нравятся такие, как ты, малыш, а не просто… Лешки! Не-ет, нам нужны храбрецы, рычалки-фырчалки, не-еженки…

Крыс явственно застонал и окончательно зажмурился, ему было стыдно смотреть в глаза хозяйки. Пес чувствовал себя купленным на корню. И ладно бы за кусок колбасы, это бы понятно.

Бультерьер лишь обреченно вздохнул, когда его снова затормошили, а Лелька смерила побледневшую сестру оценивающим взглядом и распорядилась:

–Томик, марш в спальню, ты нам здесь не нужна.

–Почему это?—неуверенно запротестовала Тамара, стараясь не пялиться на гостью и невольно злясь на Лельку: не могла наткнуться на девицу попроще! Тоже нашла подружку!

–Потому. Нервишки у тебя пошаливают,– спокойно пояснила Лелька.– А нам с Машей нужно пройтись по сценарию.—Она фыркнула.– Не забудь, Лешка должен быть сражен. Тьма достоинств, и все в одном стакане!

Маша захохотала:

–Урою мужика, чтоб не выпендривался!

–Маша!—укоризненно одернула ее Лелька.

Тамара смотрела непонимающе. А Маша Епифанцева с тяжелым вздохом напомнила себе, что собирается стать настоящей интеллигенткой, а значит, нужно выбирать слова. «Фильтровать базар», как сказал бы рыжий таракан. Нет, Ванька. Или лучше Иван? Да, пожалуй. Иван – как-то солиднее.

Маша подошла к Тамаре, внимательнейшим образом ее изучила, сделала вокруг пару кругов и сердито воскликнула:

–Классная девчонка, что еще надо? Тату на заднице и полное отсутствие мозгов?

Тамара открыла было рот, но ни словечка произнести не успела. Маша покровительственно похлопала ее по спине и утешила:

– Получит, не сомневайся. И даже по полной программе.—Она мечтательно протянула:– Ох и соловушку мне налепили – отпад. А вместо обычной ветки – розовый куст. Смотрится, девы… Час перед зеркалом крутилась, клянусь!

Лелька мягко подтолкнула младшую сестру в спину и немного виновато сообщила, что минут через пятнадцать она все же уйдет домой. Чтобы не столкнуться с Лешкой или Воскресенским. Незачем. Да и обдумать ей нужно свои планы на завтра, время-то идет, не хватает еще одной кражи дождаться. Понять бы для начала, как последний браслет вынесли.

Лелька подошла к зеркалу, с сомнением осмотрела себя и поинтересовалась у Маши – обратят ли на нее внимание покупатели, если она будет тихонько сидеть где-нибудь в уголке ювелирного отдела. Маша расхохоталась и заверила – только как на предмет меблировки. Мол, на такую серую мышь сама она и взгляда не бросила бы! Особенно если Лелька на своем стуле будет клевать носом. Примут за уборщицу или бедную родственницу – сто процентов. Кому они интересны?!

Тамара раздраженно сдвинула брови: к ней Лелька за консультацией не обратилась. Нашла, видите ли, эксперта – Машку. С другой стороны, Тамара и не помнила, когда была в ювелирном магазине, а эта белокурая бестия наверняка в них днюет и ночует. Судя по ее внешнему виду.

И Тамара поспешно вышла из комнаты. Уж слишком тошно было рассматривать красавицу Машу и ломать голову над сомнительной судьбой Лешки Сазонова – купится, не купится?

Больше всего девушку злила собственная реакция. Неправильная! Ведь на самом деле ей совершенно плевать на Лешку. И она будет даже счастлива, если с нее Сазонов переключится на кого-нибудь другого. Пусть на эту дурочку Машу. Тамаре-то Лешка совсем-совсем не нравится!

                                                ***

Когда к половине восьмого пришел Лешка Сазонов, Лелька уже минут десять как убежала. А Маша скрылась в Тамариной спальне, заявив, что именно здесь станет ждать Лешкиного визита. И как следует к нему подготовится. Так что Тамара не должна ничему удивляться, это главное. Лешке же пусть скажет – здесь его ждет невеста. Заранее влюбленная и потому – сгорающая от нетерпения!

–Это как – заранее влюбленная?—пробормотала Тамара, во все глаза рассматривая красавицу.

Маша метеором носилась по спальне, озабоченно морщилась и старательно устраивала «художественный» беспорядок, больше соответствующий ее таинственному имиджу – влюбленной, страдающей и сгорающей. Она, мол, мужичков как облупленных знает. Не родился еще на белый свет такой, которого Маша в пять минут не сделала бы. Нет, даже в три!

Маша весело болтала, сбрасывала с себя «лишние» одежки и попутно весьма талантливо изображала торнадо. Мешать ей Тамара не рискнула, хоть и посматривала на разгром своей несчастной квартиры с ужасом.

–Как-как… По фотографии! Есть у тебя его фотки?

–Кажется…

–Вот и давай одну сюда! И поинтереснее выбери, речь о любви идет, не о походе на рынок, понимать должна, не трехлетка.

Задание показалось сложным и не совсем понятным, но Тамара послушно засуетилась. Начала перебирать альбомы, все рассыпала, зато нашла снимок, сделанный в прошлом году в Крыму. Когда-то он очень Тамаре нравился. Лешка на нем был в полном альпинистском снаряжении, они собирались спускаться в какие-то пещеры, где Тамаре были обещаны сталактиты, сталагмиты и тьма другой романтики.

К сожалению, романтики в том злосчастном походе был явный избыток, измученная Тамара ее уже не воспринимала и на Лешкину активность посматривала с нескрываемой неприязнью. Однако фотографию все же не выбросила, чему сейчас искренне порадовалась. Протянула ее Маше и невольно сдвинула брови, когда та с одобрением протянула:

–Ничего парнишка. Крепенький. И мордашка вполне… э-э… интеллигентная!

Тут как раз позвонили в дверь. Тамара взглянула на часы – ровно девятнадцать  тридцать – и мысленно возмутилась Лешкиной точности. Надо же – секунда в секунду явился, иезуит!

Тамара покосилась на Машу и вздохнула: гостья вдруг показалась ей еще красивее, чем час назад. Понимала – такое невозможно, но…

Зато Машу звонок ничуть не смутил. Она хлопнула Тамару по плечу и весело хохотнула:

–Да не съем я твое чучелко, не волнуйся. У самой дома такое же, не знаю, как избавиться от засранца…– Она запнулась, покраснела и с явным усилием поправила себя:– Извини, от Ивана.

И уже в спину Тамаре закричала, что ей непременно нужны дополнительные пятнадцать минут. На создание нужного антуража и настрой. Нет, двадцать надежнее!  Ровно через двадцать минут Маша будет готова. Готовность номер один, как в армии! Так что пусть Тамара ведет сюда своего мальчика, не забывая, само собой, подыгрывать Маше, что бы она ни сделала или ни сказала.

Маша лихо подмигнула обернувшейся хозяйке, чем окончательно вогнала ее в ступор, из которого Тамара через пару секунд не то что вышла – выскочила! Ведь прекрасная гостья горячо пообещала, что через четверть часа Лешка Сазанов получит свой идеал на тарелочке с голубой каемочкой. Но вот сможет ли он его проглотить и не подавиться…

                                                            ***

Деморализованный Крыс на звонок почти не отреагировал. Вяло побрел за хозяйкой, его влекло к входной двери лишь чувство долга. И через каждые полметра бультерьер вздрагивал и оборачивался на спальню.

Тамара тяжело вздохнула, ласково погладила пса по спине и рассеянно подумала, что у нее наверняка такие же очумелые глаза, как и у бедняги Крыса. Хотя, конечно, на мужчин Маша Епифанцева действует сокрушительнее. Бедный Лешка!

Смутные опасения за судьбу Сазонова совершенно выбили Тамару из колеи, и она напрочь забыла об изменениях в своей внешности. Поэтому столбом застывший на пороге Лешка вызвал у нее лишь раздражение.

Однако, удивляясь себе, Тамара хоть и поморщилась, но смолчала, а Лешкины дурные предчувствия – вот он, странный звонок!– начали усиливаться. Сазонов шагнул в квартиру, смерил настороженным взглядом застывшую в прихожей парочку и едва не рассмеялся, настолько забавно она смотрелась.

Опечаленный собственным предательством Крыс был воплощением скорби. Его горбатый носище едва не царапал дешевый линолеум, маленькие глазки уныло мерцали, хвост безжизненно стекал на пол. Пес даже не радовался гостю!

А потрясающе красивая Тамара – Лешка никогда ее такой не видел –  изображала памятник. Стояла, прислонившись к стене, и смотрела на Лешку так, будто хоронить собралась. Ни движения, ни улыбки, ни язвительного замечания или хотя бы вздоха!

Лешка тихо прикрыл дверь, повесил в шкаф куртку и осторожно спросил:

–Намечается очередной конец света, солнечное затмение, землетрясение в девять баллов или Лелька таки связалась с мафией, и вы теперь ищете киллера?

Тамара моргнула, а Крыс крякнул и горестно засопел: именно Лелька притащила сюда эту возмутительную девицу, куда там до нее мафии…

–И не находите,– понял Лешка. Сокрушенно покачал головой и предложил свои услуги:– Томик, детка, за небольшую плату я…

–Какую плату?– ошарашенно пробормотала Тамара, горестно отмечая Лешкин высокий рост, широкие плечи, добродушную усмешку и густые, жесткие волосы, когда-то так приятно щекотавшие ее ладони.

Тамара буквально чувствовала, как все это уплывает сквозь пальцы! Казалось, даже Лешкин силуэт на глазах становится расплывчатым и тает, тает, тает…

Но Сазонов снова заговорил, Тамара мгновенно пришла в себя и разозлилась несказанно: этот нахал потребовал поцелуй, нет, приглашение на ночь! И так, будто оно у Лешки уже в кармане! Как плату за… Черт, за что?!

Понимая, что окончательно запуталась, Тамара заставила себя встряхнуться и ледяным тоном пригласила Лешку в комнату.

Крыс за ними не пошел. Проводил хозяйку печальным взглядом и улегся в коридоре, не выпуская из поля зрения дверь в спальню. Именно там пряталась невозможная гостья, и лучше не спускать с нее глаз.

А Тамара подождала, пока Лешка усядется, и раздраженно поинтересовалась:

–У тебя память хорошая?

–Пока не жалуюсь,—бодро заверил Лешка.

Он поудобнее устроился в старом кресле и, рассматривая Тамару, с удовольствием сказал себе, что не зря два с лишним года обивал порог этой квартиры. Отменное, надо сказать, у него чутье, зря он удивлялся собственному упрямству. Разглядел-таки в сером воробышке – умеет же Томик глаза отводить! – дивную жар-птицу. И как только девчонке удавалось прятать все это? Где были его глаза?

Лешка восхищенно отметил стройную, гибкую фигурку подруги, ее тонкую талию – наконец Томик рассталась со своими мешковатыми свитерами и футболками, – очаровательное, чуть встревоженное сейчас  личико, обрамленное густыми каштановыми волосами, и лихорадочно горящие глаза – любопытно, с чего Томика так разбирает?

Лешка ухмыльнулся: злится – это понятно, перманентное ее состояние, другое бы его моментально насторожило, однако ТАК преобразиться…

Кажется, Томик даже косметичкой своей воспользовалась, веки точно подкрашены, цвет радужки необычный, кошачий какой-то, а он всегда считал – у нее карие глаза. И ножки – настоящее чудо, как это девчонка от старых джинсов отказалась, небывалое дело.

Нет, явно что-то случилось. Вчера – странный звонок, сегодня – косметика и прикид сексуалочки, у старца слюнки потекут, что там о нем, Лешке, говорить. До сих пор не верится, что Томик рискнула так смело одеться, понять бы – чего ради, не Лешку же подразнить, слишком велика честь, по ее мнению…

Тамара нервно кружила по комнате, не зная, с чего начать столь деликатный разговор и стоит ли его начинать вообще, а бессовестный Лешка с ленивой, снисходительной улыбкой следил за ней. Будто мысли ее читал! Или… или знал про ждущую в соседней комнате Машку?! Нет, что он на нее так уставился, вот-вот дыру протрет…

Тамара почти упала на диван и, поймав одобрительный Лешкин взгляд, жарко вспыхнула. Девушка только сейчас вспомнила, как она одета.

Тамара торопливо одернула слишком короткую юбку в жалкой и безуспешной попытке прикрыть колени и покраснела еще сильнее: она чувствовала себя чуть ли не голой! А тут еще чересчур глубокий вырез, груди едва не вываливаются из подобия эластичной блузочки, где только Лелька такой кошмар раздобыла? Липнет, как клеем ее смазали, еще и лифчик сестрица снять заставила, стилист паршивый, соски торчат – жуть! Нет, нужно хоть немного края ворота стянуть, чтоб не так вызывающе…

Лешкины глаза откровенно смеялись, Тамара разъяренно подумала: «Не жалуется он!» – и рявкнула:

–Зато я жалуюсь!

–Какое счастье, что у тебя только две руки,—невпопад отозвался Лешка.

Тамара опустила взгляд и потрясенно ахнула: пока она стягивала ворот   блузки, капризная юбка подпрыгнула выше некуда, почти предельно обнажая бедра. Это что же, Лелька именно из-за этого велела ей надеть под колготки черные кружевные трусики?! А Лешка, гад белобрысый, наглец…

Тамара задохнулась, жажда убийства кружила голову, запах еще не пролитой крови пьянил, и первым на очереди стоял бывший друг сердца! Потом… потом бессовестная Лелька, потом – Машка…

Машка! Тамара чуть не забыла о гостье! Сколько минут прошло? О-о, больше двадцати… Ну, Лешка!!! Это из-за него все…

Тамарины кулаки непроизвольно сжались, и она пружиной взвилась с места. Поправила юбку, оставила в покое блузку – пусть подавится, иезуит!– и возмущенно прошипела:

–Напомнить наш разговор?

–Какой?—невинно удивился Лешка.

–Такой,– прорычала Тамара.—О твоей невесте!

–Ах да,– не стал отпираться Сазонов,– о белокуром ангеле с тату на восхитительной попке?

Тамара схватилась за сердце, но тут же одернула себя и смерила Лешку злющим взглядом. Затем мысленно посчитала до десяти и почти спокойно сказала:

–Ага, о нем самом. С птичкой на заднице!

–Ну-ну, зачем же нервничать…

–Я не нервничаю!

–Да-а?

–Я просто хочу сказать – он ждет тебя!

Лешка открыл рот, и у Тамары полегчало на душе. Она покосилась в зеркало, поправила дрожащей рукой волосы, припомнила Машины инструкции и язвительно добавила:

–При этом сгорает от любви и… э-э… нетерпения!

–Чего-о?– глупо протянул Лешка.

Он даже покинул свое кресло и теперь с тревогой всматривался в подругу, прикидывая, все ли в порядке у нее с головой. Столь внезапное преображение… Не на пустом же месте! Нет, пожалуй Томику лучше не вылезать из джинсов и бесформенных свитеров, раз фирменный прикид действует на малышку столь угнетающе.

–Того,—огрызнулась Тамара и довольно грубо подтолкнула Лешку к спальне.

Сазонов не сопротивлялся. Где-то он читал, что с сумасшедшими нужно во всем соглашаться. Даже в ущерб себе. Так что если Томик вообразила…

Что там Тамара вообразила, Лешка додумать не успел, потому что пулей влетел в спальню и едва не взвыл от неожиданности. В прекрасно знакомой комнате будто смерч погулял!

Дверцы шкафа настежь распахнуты; на темно-зеленом паласе опавшими листьями валялась одежда и постельное белье; детали женского туалета были повсюду, они свисали даже с оконных шпингалетов, а восхитительные красные трусики – что уж они могли прикрыть?!– почему-то болтались на люстре; низкая широкая тахта, едва ли не единственное приобретение Тамары в новую квартиру, была застелена черной шелковой простыней, а на ней…

Лешкины глаза округлились, он громко сглотнул, а Тамара едва не застонала от отчаяния: на ее постели вальяжно раскинулась проклятая Машка! И, боже мой, в каком виде! В розовом полупрозрачном пеньюаре, отделанном белоснежной кружевной пеной, мало что скрывающем, если честно. Где Машка его выкопала, интересно? Как и эту чудовищную простыню? Или принесла с собой?

Понимая, что терять ей совершенно нечего, что Лешка спекся, ишь, даже не дышит, сердечный, так его проняло, Тамара неожиданно для себя успокоилась. Снова подтолкнула впавшего в ступор Лешку и ласково пропела:

–А вот и наша Маша!

Якобы дремавшая Машка вздрогнула, повернула голову и непонимающе похлопала густыми ресницами, картинно просыпаясь. Наконец ее зеленые глаза замерцали, в них появилось слабое подобие мысли, и Маша немного виновато пролепетала:

–Я, кажется, заснула…

Она сладко зевнула и словно нечаянно продемонстрировала стройную длинную ножку.

Лешка трусливо попятился, сцена обольщения была обставлена слишком профессионально. Интересно, кто режиссер? Томик? Не смешно!

Далеко уйти Лешке не удалось. Тамара перекрыла ему отступление, встав в дверном проеме, и украдкой показала Маше большой палец: начало оказалось впечатляющим.

Маша снова зевнула, села в постели и развела руки в стороны, выгибаясь и потягиваясь. Лешка невольно крякнул: в облаке кружев призывно дрожали круглые, крепкие грудки.

Тамара за его спиной с деланым смирением проворковала:

–Девушка твоей мечты, все так, как ты заказывал.

–И даже больше,– капризно поправила ее Маша.

Улыбнулась будущему мужу и дразняще облизала пухлые, ярко накрашенные губки. Затем поправила простыню, уселась уже поудобнее, по-восточному, выставив наружу круглые розовые колени, и пропела:

–Ну что же ты?

Лешка ошеломленно пробормотал:

–Шутите, девочки…

–Я – нет,– категорично заявила Тамара, по-прежнему перекрывая выход из комнаты.

–Какие шутки?—обиделась Маша.—Я замуж хочу!

Лешка дрогнул, ему стало не по себе. На его взгляд, розыгрыш зашел далековато. Девица на диване смотрелась картинкой из «Плейбоя», покувыркаться с такой в постели – мечта нормального мужика, но разговоры о замужестве заставят сбежать любого. Даже если ведутся в шутку.

Кстати, в это Лешке верилось с трудом. Уж слишком святая тема для большинства смазливых куколок. Не считая Журжиной, понятно! Опять-таки, исключения лишь подтверждали правила.

Маша смотрела укоризненно, зеленые глаза светились, как у кошки, и желание уйти крепло с каждой секундой.

Тамара вкрадчиво пояснила:

–Понимаешь, я ей обещала. Так как она полностью соответствует твоему идеалу…

–Так,—кокетливо подтвердила Маша и нежно огладила крутое бедро.

Затем она извлекла из-за пазухи какую-то фотографию– дальнозоркий Лешка мгновенно признал свой крымский снимок– и звучно расцеловала его. Покосилась на Лешку, будто сравнивая, и умильно просюсюкала:

–Вылитый ты, без обмана. Лапоту-усечка… Ясочка… Котик сладенький… Так бы и съела!

И снова расцеловала несчастный снимок, попутно сообщая зрителям – какую именно часть беззащитного Лешкиного тела она лобызает. При этом Маша артистично причмокивала, делала гнусные сосательные движения и даже хищно щелкала зубами.

Тамара невольно хихикнула. А Лешка побледнел, его вдруг стало подташнивать. Он вытер ладонью взмокший лоб и возмущенно гаркнул:

–Какой идеал, вы о чем?!

–Твой,—шепнула ему в ухо Тамара.

–Да с чего ты взяла?!

–Эй-эй-эй,—погрозила пальчиком потенциальная невеста.– Машу не обманешь, это я вам говорю, Маша!

–Ага,– зачем-то поддакнула Тамара.

Маша одним прыжком оказалась на полу, оправила пеньюар и подбоченилась. Некоторое время она изучающе рассматривала опешившего Лешку, затем трезво сказала:

–Ты, парень, кончай трепыхаться, усек, нет?

Сазонов ошеломленно захлопал ресницами, но слов не нашел. Лишь с надеждой покосился на дверь и поник: Тамара стояла на пороге стеной.

Лешка тяжело вздохнул: девочкам захотелось поразвлечься. К сожалению, за его счет. Что ж, сам напросился. Посмеялся в свое время над Томиком, но кто ж знал, что последует продолжение?

Маша медленно обошла вокруг него, зачем-то пощупала Лешкино предплечье – он невольно напрягся – и одобрительно присвистнула. Сделала вокруг Сазонова еще один круг – он почувствовал себя памятником на сельской площади, захотелось поднять голову и проверить, не кружат ли над ним голуби, – и заявила:

–Не люблю церемоний! Поговорим откровенно?

–А…ва…—остроумно отозвался Лешка, никакие слова на ум как-то не пришли, собственная голова почему-то напоминала воздушный шарик.

Маша кивнула, будто Лешкин невразумительный ответ ее полностью устроил, одним прыжком взлетела на подоконник и уселась поудобнее. Сазонов невольно зажмурился: ну и видуха! А Маша скромно одернула полы пеньюара и пробормотала:

–Чтобы не отвлекал.—Помолчала немного и продолжила совсем другим тоном:—Слушай сюда! Я, конечно, в тебя не влюблена…—Лешка засиял, и Маша подняла палец. – Но!

За Лешкиной спиной нервно хихикнула Тамара.

–Замуж за тебя я все же выйду!

Лешка не шелохнулся.

–Брак по расчету ничуть не хуже любого другого.—Маша пожала плечами.– Знаешь, у меня все ближайшие подруги свадьбы отыграли, вот я и решила – пора. И ты меня вполне устраиваешь.

Тамарина подруга смотрела слишком холодно, и утешительная мысль о розыгрыше вдруг начала таять. Лешка слегка побледнел и пробормотал:

–Но почему я?

–Так. Просто ты очень вовремя подвернулся под руку. К тому же жениться хочешь,—Маша хмыкнула,– что редкость. Фотка мне твоя опять же понравилась. А в натуре так ты еще лучше, крепенький парниша, не стыдно будет в люди вывести.—И она с удовлетворенной ухмылкой воскликнула:– Мои Анька с Ленкой за таких пузанов выскочили, теперь обзавидуются, а то все посмеивались надо мной, стервы!

Лешка от такой откровенности обомлел. Маша ласково закончила:

–И подхожу я тебе по всем параметрам…

Это было уже чересчур. Лешка нехорошо побагровел и рявкнул:

–Да с чего ты взяла?!

Его тон Маше Епифанцевой совсем не понравился. Она погрозила пальцем и пропела:

–С крючка надумал сорваться?

–С какого крючка?!—прорычал Сазонов.

Он в жизни не чувствовал себя таким кретином! Главное, понимал – шутка это, пусть и глупая, не могла Тамара всерьез все затеять: что бы она ни болтала, она в него влюблена, ну, пусть – привязана, а эта ненормальная Машка…

Додумать Лешке не дали. Маша соскочила с подоконника и сердито буркнула:

–Кончай голову морочить. Томка мне все рассказала. Поэтому я и о свадьбе уже всем объявила. Могу доказать, стопроцентно твой идеал – я.

Больше всего на свете Лешке Сазонову хотелось сунуть под нос этой наглой красавице фигуру из трех пальцев, но проклятое воспитание не позволило– маменька расстаралась! – о чем он горько сожалел.

А Маша, так и не дождавшись его реакции, топнула ножной и раздраженно вопросила опешившего жениха:

–О блондинке мечтал?

Лешка икнул. До сих пор молчавшая Тамара предательски подтвердила:

–О натуральной.

–Без базара,– кивнула Маша.—Такая и есть. Натюрлих во всех местечках, даже самых-самых… —И грозно рявкнула: – Показать?!

В спальню протиснулся заинтригованный происходящим Крыс. Какое-то время вертел тяжелой головой, оценивая ситуацию, и безошибочно определил: его дружку приходится тяжеловато. Поэтому Крыс сочувственно запыхтел и улегся у Лешкиных ног, являя собой молчаливую поддержку, на большее он просто не осмелился. И правильно. Кто ее знает, эту непредсказуемую девицу? Да и хозяйка  как-то непонятно себя вела…

Маша схватилась за поясок, демонстрируя готовность тут же оголиться, но Лешка поднял руку и слабо запротестовал:

–Не надо, не надо, я верю, ты – натуральная блондинка.

–Еще бы не верил!

Маша смерила его негодующим взглядом и наморщила лоб, явно пытаясь что-то припомнить. В конце концов махнула рукой, сдаваясь, и спросила Тамару:

–Что еще ему надо, а? Напомни-ка, вечно в моей голове каша, мамулик всегда говорила…

Тамара серьезно сказала:

–Чтоб красилась.

–У-у-у,– бурно обрадовалась Маша.—Краснокожие давятся, когда я у зеркала! Это… как его… харакири делают, вот. От зависти!

Она метнулась к подоконнику, схватила свою лаковую сумочку и вывернула ее прямо перед опешившим Лешкой. На палас дождем посыпались многочисленные тюбики помады, карандаши, пластиковые коробочки, бархатистые футляры и футлярчики. Маша поддела пудреницу босой ножкой, ало блеснули недавно подкрашенные ноготочки, и пренебрежительно фыркнула:

–Вот! Доказательства! На роту краски хватит, а, Том?

Лешка нервно мотнул головой, у него не было слов, странный спектакль затягивался, путаясь с реальностью, бедняга внезапно почувствовал себя почти женатым. Воротник рубашки стягивал горло словно петля, и Лешка ослабил его. Бультерьер тоненько заскулил.

Маша весело крикнула:

–Что там еще, Томик? Пусть убедится интеллигентик, его идеал – я. И прекратит дергаться, мамулик уже к свадьбе готовится.– Она нехорошо улыбнулась обомлевшему жениху.– А договор дороже денег, Лешенька. Сказал – женишься, если Томка приведет меня, теперь попробуй только увильнуть. Обнадежил девушку и ее родственников, одна у тебя сейчас дорога – в загс.—И она жизнерадостно поторопила Тамару. – Ну, побыстрее вспоминай!

Тамара невольно фыркнула: Машка пока идеально справлялась с ролью. Вон, Лешка аж позеленел, бедолага. Что ж так, а? Мечты ж сбываются! Слаще и смазливее дурочки Сазонову в жизни больше не увидеть!

И Тамара с ехидцей напомнила Лешке:

–Чтоб одевалась женственно.

В ее голосе было столько яда, что Лешку перекосило, а бультерьер совсем по– щенячьи пискнул и опасливо прикрыл морду лапами. Тамара удовлетворенно ухмыльнулась. А Маша гордо подбоченилась и заявила:

–Ноу проблем! Шкафы от тряпья ломятся, не чета твоим, Том. Магазины по ночам снятся, клянусь новым лаком для ногтей, шляться по шопам – мое призвание, были б денежки, чем больше, тем лучше… Еще что?

–Э-э… Читаешь ты много?

Маша ожесточенно дернула себя за белоснежный локон и пробормотала:

–Читаю? Ну… Программу разве, я телик страсть как люблю. Сериалы особо. Про любовь. Чтоб так – вместе до гроба!

Лешка поперхнулся, за что и получил от Тамары чувствительный тычок между лопатками. Маша же померцала огромными зелеными глазищами, надула губки бантиком и жалобно протянула, немного виновато глядя на Сазонова:

–Если нужно еще чего читануть, ты только скажи, я мигом.—Она обернулась за поддержкой к Тамаре и истово заверила:– Я и вслух могу, честно-честно. Медленно, правда, по слогам, но я научусь, ей-богу!

–Да нет, этого как раз не надо,—ласково утешила ее Тамара. Сдвинула брови, припоминая, и пробормотала:—Ну, что ты хорошенькая, это без вопросов…

–Точно,—перебила сияющая Маша.—Я – красавица, все говорят!

–И ростом пониже меня…

–А на каблуках так выше,– оскорбилась Маша.—Я знаешь какие каблуки ношу? Полный улет – ходули!

–Про Англию слышала?

–Э…Это где Париж, Рио-де-Жанейро, пальмы и негры?

Лешка криво ухмыльнулся – переигрывают девочки. Но вот доказать… Внешне – что хотел, то и получил. Понять бы, насколько все серьезно. Черт, и что они все замуж так рвутся?!

–Примерно,—кивнула Тамара.

Лешка заскрипел зубами и посоветовал себе набраться терпения. Он даже сумел насмешливо улыбнуться! Правда, хватило его ненадолго. Уж очень согласованно Тамара с Машей перебрасывались репликами, Крыс едва успевал поворачивать голову от одной к другой, а Лешка – улавливать смысл.

–Ну не такая уж я и темная!

–Мужа как, слушаться будешь?

–Это ты про него?– Маша бесцеремонно ткнула пальцем в застывшего посреди комнаты Лешку.

–Само собой.

–Как бога,– клятвенно заверила Маша и даже неумело перекрестилась.—Словечка супротив не услышит, чтоб мне новой шубки вовек не видать, лишь бы денежки не зажимал…

Крыс горестно завздыхал. Лешка же понял, что ловушка вот-вот захлопнется. Девица явно не из тех, кто упускает свой шанс, тем более дуреха мечтает о замужестве. До сих пор этой шустрой красотке кретины не попадались, пока на него не наткнулась, спасибо Томику…

Поймав твердый Машин взгляд – она уже смотрела на него вполне по-хозяйски, – Лешка непроизвольно задрожал и истерично выкрикнул:

–А самое главное-то?!

Маша с Тамарой непонимающе переглянулись. Тамара с большим подозрением переспросила: