Текст книги "Алошка"
Автор книги: Галина Демыкина
Соавторы: Георгий Балл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Мне стало обидно, и я побежал в свою комнату.
– Что? Телефон зазвонил? – спросила тетя Вера и побежала за мной.
Она схватила трубку:
– Алло! Иван Иваныч! Алло!
А что зря звать Алошки-то нет.
– Где ваш Алошка? – рассердилась тетя Вера. – Когда он нужен – нет его.
– Раньше то не очень вы его жаловали, – вздохнула бабушка.
– Да если б я прежде знала... – захныкала тетя Вера. – Эх, бедная я сиротинушка! А может, он вернулся?
Потом я увидел, как тетя Вера на цыпочках подкралась к телефону и стала звать шепотом:
– Алоша! Не бойся, Алоша! Я добрая, я хорошая.
Но никто не отзывался. Тетя Вера зашептала еще громче:
Алоша-чи, Алоша-чи,
Выйди на минутку-чи.
Но у нее ничего не получилось, потому что она не знала НАШЕГО С АЛОШКОЙ ТАЙНОГО ЯЗЫКА.
Да если бы и знала, все равно Алошки не было.
И тогда тетя Вера заскучала громким голосом:
Каждый день мне стал
Понедельником.
Поросла моя жизнь
Темным ельником!
А за ельником – опушка,
За опушкою – избушка,
У избушки
Курьи ножки,
К той избушке
Нет дорожки,
Я бы – шу-шу-шу полетела,
Кабы не добрый молодец
Иван Иваныч
Со своей технической новинкою.
Тут уж бабушка не выдержала, говорит:
– Иди чай пить, бедная ты, злая волшебница, Вера Ахимовна.
– Не хочу я вашего чаю несчастного! – крикнула тетя Вера. – Лучше приклейте мне бороду! Пойду, как Дед Мороз, за елкой. Без меня никто не принесет.
Надела пальто и ушла.
Часть четвертая
КОГДА ВОЗВРАЩАЮТСЯ ЛЮДИ
МЫ ГОТОВИМСЯ К НОВОМУ ГОДУ
Тетя Вера принесла большую елку, до самого потолка.
– Обкололась через вас, – говорит, – надоели вы мне. Вот сейчас сделаю себе маску, вы меня не узнаете...
– Да и мы сделаем, – отвечает бабушка, – и ты нас не различишь.
Мы начали наряжать елку, а тетя Вера пошла к себе в комнату и давай щелкать ножницами.
– Щелк-щелк, мои ушки!
– Она ушки делает, – говорю я бабушке.
А бабушка:
– И мы сделаем.
– Щелк-щелк, мои ножки!
– Она ножки делает, – говорю.
А тетя Вера опять:
– Щелк-щелк, мои зубки.
– Слышишь, бабушка?!
– Ничего. Мы охотничками нарядимся, – говорит бабушка.
Но я больше хотел нарядиться медвежонком, потому что я люблю их, этих медвежат. Они коричневые.
– Ну и что ж, – сказала бабушка, – у меня как раз есть белый мешок, будешь белым медведем.
– Бабушка, – сказал я, – пускай даже белым. Даже зеленым. Но давай, давай мы Алошке что-нибудь на веточку повесим пониже, чтобы он достал.
Бабушка ничего не ответила. И я понял, что она уже не ждет Алошку.
Алошка, маленький Алошка, разве найти тебе папу, когда снег и ветер и черный лес... А если бы ты и нашел, как вам вернуться через этот лес? Ведь там медведь – Михаиле" и волк – Левон, а у волчищи – хвост на сто верст...
– Щелк-щелк, мои когти, – пела за стеной тетя Вера.
И тут вошла мама.
Как увидела мама елку, обрадовалась.
– Ну что ж, – сказала мама, – давайте делать праздник. Наряжаться будем?
– Будем, будем! – закричал я.
И вдруг из соседней комнаты:
– Щелк-щелк, мой хвостик!
Мама прислушалась и пошла к тети Вериной двери. А я закричал:
– Мамочка не ходи! Она целый день щелкает!
Но мама засмеялась и вошла. Она меня не слушает.
Вот папу послушала бы, а меня нет.
И тетя Вера ее понемножку заколдовывает.
– Щекл-щелк, мой животик!
ГУСИ-ЛЕБЕДИ
– Чего ты не веселый какой? – спросила меня бабушка. – Гляди-ка, елочка зажглась!
Среди елкиных иголок, как среди темного леса, горели маленькие огоньки: желтые, оранжевые и зеленые. Под ними качались голубые снегурочки, красные лисы, желтые олени. Но это все были игрушки. А там, у меня в домике с зеленым огоньком, жил НАСТОЯЩИЙ, ЖИВОЙ маленький Алошка.
Я подошел к домику. Нет, не было там Алошки. Сразу видно – дом пустой.
– Надевай – К.П, голубчик, – сказала бабушка и подала мне костюм Это был медвежачий костюм. И я стал совсем белым медведем.
– А мама не испугается? – спросил я у бабушки.
– Уж не знаю, – ответила она и поступала в тети Верину дверь: – Выходите! Мы готовы!
Из комнаты вышли два довольно больших зайчика. Я прямо даже растерялся. Где мама? Где тетя Вера?
Один зайчик погладил меня лапой по голове. Кто этот зайчик?
А другой подскочил к столу, оглядел блюда с пирогами да конфетами и сказал:
– Наготовили как на маланьину свадьбу, а народу нет никого.
Кто этот зайчик? Ну, это я немного догадался. Вот если бы был папа, подумал я, – кем бы он нарядился?"
Может, тоже медведем? Были бы мы с ним два белых мишки. А маленький Алошка сидел бы у меня на плече кии и макушке:
Мальчик, мальчик,
Динь-динь-динь,
Поскорее выходи...
И вдруг – дцнь-дань! – тихонько зазвонило.
Оба зайчика побежали к телефону, схватили трубку в две правые лапы...
– Алло! – крикнул один тоненьким голосом.
– Алло! Эй! – крикнул другой голосом грубым.
Никто не отозвался.
А когти! – оба зайчика ушли, я на цыпочках подошел к домику. И сразу понял: домик не пустой. Там КТО-ТО ЕСТЬ. Я просунул руку в окошко, зажег зеленую лампочку и увидел: на кроватке, прямо в шубе, шапке и валенках, лежал Алошка. Он спал. А на полу валялся звоночек.
Наверно, Алошка выронил его во сне – вот и зазвонило.
– Алошка, – позвал я. – Алошка, проснись.
Но Алошка не просыпался. Я начал тормошить его:
– Ты скажи, где папа, а потом спи сколько хочешь.
Тихонько подошла бабушка, погладила меня по голове.
– Нашелся, значит, наш маленький, – вздохнула бабушка. – Ох, какие-то вести принес?
Бабушка обняла меня за плечи, и мы стояли и глядели, как спит Алошка. Вы подумаете, почему она мне бабушка? Потому что мой папа – ее сынок. Вот почему.
Мы с бабушкой решили никому пока про Алошку не говорить.
Я погасил свет, и мы вышли на кухню. Огонь там не горел, но было светло от чужих окон.
– Ничего, – сказала бабушка и запела тихонько:
Ты заря ли, вечерняя зоренька,
Ты заря ли, вечерняя, меня застигала.
Я гусей стадо заганивала,
Я серых заворачивала...
Вдруг поднялся ветер. Не такой сильный и холодный, а теплый, ласковый.
– Бабушка, – сказал я, – погляди в окошко, что на улице делается
Бабушка кивнула:
– Знаю, знаю.
– Бабушка, гляди: над городом гуси-лебеди летят!..
Они летели тихо да стройно. И все, что было в городе, перестало спешить. Остановилось. И все подняли вверх головы, потому что не каждый же день такое случается.
Над трамваями и над автобусами, маленькими домами и над высотными, среди проводов и антенн – разве бывает такое? – летели гуси-лебеди!
Вдруг они развернулись и стали кружить над нашим окном.
– Бабушка! Они к нам летят! – крикнул я.
Бабушка высунулась в форточку:
– Тега! Тега! Гуси-лебеди, домой! Нечего вам тут, летите домой, в Авдотию...
Гуси-лебеди махнули крыльями и стали подниматься все выше и выше.
В Авдотию, в Авдотию,
На зеленую травушку,
Там бабушка Авдотья.
Бабушка-ладушка,
Хорошая моя,
Старая моя,
Добрая моя
Волшебница.
Вот и скрылись гуси-лебеди. Улетели.
И тогда я заметил: по улице шагает человек. Очень высокий и очень мне знакомый. Он шел прямо к нашему подъезду.
Я побежал через коридор в комнату, и вдруг за входной дверью: тук-тук-тук!
Все так и повскакивали с мест.
Все так и побежали к двери. И закричали:
– Кто там?
И вошел человек.
Он был очень высокий – выше мамы, выше бабушки и даже немного выше тети Веры.
– Мама! – крикнул он и приподнял над полом... бабушку. И поцеловал ее в седые волосы.
Но я пока не верил.
– Любушка! – сказал он и снял с одного из зайцев маску.
Он не гадал, где какой заяц: под маской была мама. Он поцеловал ее в нос, а мама заплакала.
Но я еще не верил.
Потом этот человек подошел ко мне. Я ничему еще не верил.
Человек нагнулся, и вдруг я полетел вверх, к самому потолку, и все закружилось, поплыло – и пальтовая вешалка, и шкаф, и пыль на шкафу.
– Сынок! – говорил он. – Медвежонок! Большущий мой! Милый мой ПУРЗЯ.
– Папка! – закричал я.
Я знал... Теперь я точно знал – это папа!
И, вместо того чтобы обрадоваться, засмеяться, я почему-то тоже заплакал.
ПАПА
Когда возвращаются люди
Домой из далеких стран,
Когда возвращаются люди,
Громко гремит барабан:
Там-барабам-ба рабам!
Громко гремит барабан!
Я притащил папе мой барабан, и мы тихонечко побарабанили.
– А где твоя погремушка с попугаем? – спросил папа.
Я нашел погремушку. Я уже давно в нее не играю, но раз папе так хочется...
– А где лошадка-качалка, Любушка, ты помнишь...
Папа и мама что-то такое помнили, чего я не знал даже. И как это папа все помнил?
Когда возвращаются люди
Туда, где их очень ждут,
Кажется, будто люди
Всегда-всегда были тут.
И тогда не гремит барабан.
Мы сели за стол, я прижался к папиному боку...
И как это мы жили без папы?
Папа рассказывал, как он там работал на своей речке Ладоге, а может, и не на Ладоге. Папа скучал без нас.
А потом папа сказал, что он очень обрадовался, когда прибежал Алошка.
– Как он тут живет? – спросил папа.
– Нет нашего Алошки, – ответила мама. – Нет его.
– Как же так? – Папа даже вскочил со стула. – Как же так? – Он очень заволновался: – Ведь Алошка давно ушел от меня. И я просил его передать...
В комнате стало тихо, как будто это не был веселыйпревеселый праздник Новый год. А тетя Вера скорее погасила елку. Взяла и огоньки все задула. В комнате стало совсем темно. Тут мы с бабушкой как закричим:
– Есть! Есть Алошка!
И все увидели: там, в Алошкином домике, горит ЗЕЛЕНЫЙ ОГОНЕК.
АЛОШКА СНОВА ЗАПЕЛ СВОЮ ПЕСЕНКУ
Все побежали к Алошке, а он выскочил из домика и как бросится... вы думали к кому? Прямо ко мне! Обхватил меня за шею и смеется! А у него в руке колокольчик.
– Алошка! – говорю. – Где же ты пропадал, милый Алошка?
А он ткнулся носом мне в плечо и все смеется:
– ЧиПОчиТОМ, чиПОчиТОМ чиРАСчиСКАчиЖУ.
– Эй, эй, Алоха, – говорит папа. – Это что засекреть!?
– Папка, ведь ты еще ничего не знаешь, у нас с Алошкой есть тайный язык!
– А меня научите? – спросил папа.
– ЧиНАчиУчиЧИМ! – крикнули мы с Алошкой. – Научим. – И мы сразу начали учить папу нашему тайному языку. Но вдруг все услышали:
Эх, превратилась бы я
В лебедь черную.
Эх, улетела бы я куда-нибудь
На третий этаж...
Это громко скучала тетя Вера.
– Друзья мои, – сказал папа. – А помнится мне, у нас на третьем этаже жил такой человек с усами – Иван
Иваныч. Где он?
– Он на пенсии сидит, – сказала бабушка.
– Он, наверно, у чуда-телевизора сидит, – сказал я.
– Тары-бары-бум, – заворчала тетя Вера. – Он ОДИН сидит, и позвать его некому... И зачем я – щелкщелк – делала этот хвостик... И зачем мне – щелкщелк – эти ушки. – Она сняла свою заячью маску, надела очки, повязала голову полотенцем.
Вдруг мы услышали: динь-динь-динь!
– Ты что, Алошка!
А он быстро-быстро зашептал мне на ухо:
– ЧиЯ чиСБЕчиГАчиЮ.
– Куда сбегаешь? – не понял я.
– ЧиЗА чиНИМ.
– А, за Иваном Иванычем? Ну, давай!
Алошка спрыгнул на пол, побежал по коридору, снова пролез в щель почтового ящика, и вот уже на лестнице зазвучал его голосок:
И все зовут Алошку
Алло! Алло!
Друг к другу шлют Алошку
Алло! Алло!
Сидишь ты и вздыхаешь
Один, один.
Приду я, прибегу я
И ты уж не один!
ВСЕ ВМЕСТЕ
Как пришел Иван Иваныч с третьего этажа. Ох! Как улыбнулся он в свои рыжие усы... так сразу нам стало видно: добрый он и молодец!
– Ну, с Новым годом! С Новым счастьем! – сказал Иван Иваныч.
И он взял тетю Веру за руку и меня за руку, а я бабушку, а бабушка маму, а мама – папу. А папа потянул нас к елке. А маленький Алошка забрался ко мне на плечо и держался за мое ухо.
Мы прыгали вокруг елки и шалили, сильно расшалилась тетя Вера – ведь она целый год тихо себя вела: не смеялась, не прыгала, не бегала. А теперь зато... она прыгала и пела:
Ой ли, ой люди,
Я капусту посажу,
Ладушки, ладушки,
Всю кочашенькую...
– Да как же вы, Вера Акимовна, – засмеялся Иван Иваныч, – зимой капусту сажать станете?
– А я все могу! – крикнула тетя Вера. – Я ведь волшебница... Ха-ха-ха!
– Не верю, – сказал Иван Иваныч.
– Каких же вы хотите доказательств? – спросила тетя Вера.
– А можете ли вы, уважаемая Вера Акимовна, сделать так, чтобы белочка с елки схватила бы ваши страшные стуховые очки и унесла бы их в лес?
– Пожалуйста, – сказала тетя Вера и забормотала:
Белочка, белочка,
Рыженькая белочка,
Прыгни мне на носик,
На широкий дворик,
Схвати очки,
Припустись в скачки!
И рыженькая белочка прыгнула с елки прямо тете Вере на носик, схватила страшные слуховые очки, выскочила в окошко и убежала в лес...
– Как же я теперь найду свои слуховые очки?! – закричала тетя Вера.
– Вы так добрее, – сказал Иван Иваныч.
– Какая же я теперь волшебница без своих слуховых очков?
– Чего печалиться, – сказала бабушка. – Может, доброй волшебницей станешь. Вместе будем гусей-лебедей домой загонять, вместе будем сказки рассказывать.
– А ведь я люблю добрых волшебниц, – сказал добрый молодец Иван Иваныч и улыбнулся мне.
Тетя Вера тоже улыбнулась. А потом засмеялась. А потом крикнула:
– Эх, да что там! Уж хватит мне сердиться да хмуриться. Буду я танцевать и веселиться. И вы, комарики-сударики мои, пошли плясать!
И мы опять стали прыгать, танцевать, КАК ВДРУГ...
Динь-динь-динь... Зазвонил серебряный колокольчик.
– Алошка, Алошенька! Где ты?
А он сидит в своем маленьком домике и смотрит на нас в окошко.
– ЧиХОчиЧУ чиБАчиЮчиШКИ!
– Алошка хочет спать, – сказал я. – Он ведь устал.
Мы собрались вместе около Алошкиного домика.. Я попросил бабушку побаюкать. И она запела:
Бай да убай,
Наше дитятко.
Спи-тко усни
Малешенько. И мы тихонечко начали подпевать:
Бай да люди,
Бай да люди,
Спи да усни,
Спи да усни... ТИШЕ! АЛОШКА ЗАСНУЛ.
