Текст книги "С любовью, Валентин (СИ)"

Автор книги: Габриэлла Риччи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

6. *** (6 фев)

– Давайте подвезу? – спохватился Валентин, едва они вышли из кофейни и в лицо ударил слабый порыв холодного ветерка.

– Спасибо, тут недалеко, я лучше пешком, – Люба накинула капюшон, скрывая роскошные темные волосы. В обрамлении меха черты ее казались еще нежнее.

Сердце мужчины сжалось на миг. До мучительной судороги, до необъяснимой одержимости желанием притянуть к себе это хрупкое тельце, прижать к груди, закрыть собой от всего мира…

– Любовь?.. – чуть хрипло произнес он.

Хлопьями валил мокрый снег, суетящийся с утра город жил своей жизнью… А они продолжали стоять друг против друга, словно никуда не торопились, ждали чего-то.

– Спасибо, – он наконец прервал затянувшееся молчание.

– За что? – от удивления ее брови взметнулись вверх.

– За то, что не послали. И… знаете, я редко кому это говорю, но с вами действительно приятно общаться. Спасибо за уютное утро – как показала жизнь, это дорогого стоит…

Любовь смущенно улыбнулась и отвела взгляд на месящие грязь автомобили:

– Мы говорили ни о чем.

– А разве много нужно для простого человеческого счастья?

«Туше» – признала она мысленно, но вслух вылетело иное:

– Вы всегда столь откровенны со случайными знакомыми?

– Мы знакомы целый год. Разве этого мало?

– Вы уходите от ответа…

– Дадите ваш телефон?

– Даже не мечтайте.

– Я в вас не сомневался ни секунды, – добродушно хмыкнул Валентин. – Что ж, удачного дня… Любовь. Еще свидимся, если велит судьба.

«Судьба… На судьбу надейся», – улыбаясь, решил он мысленно.

Женщина кивнула и пробубнила что-то неразличимое в ответ, сквозь натянутый на лицо шарф. И едва она отдалилась на достаточное расстояние, Валентин спешно вошел обратно. Подскочил в несколько широких шагов к бариста и заговорил скороговоркой, словно от быстроты ответа зависела вся его жизнь.

– Антоха, выручай, друг.

– К твоим услугам, – широко улыбнулся бариста, однако стоило выслушать просьбу Валентина, улыбка его померкла. Он пожал плечами: – Извини, но ничем тебе помочь не могу. Она тут уже довольно давно, но какая-то…

– Скрытная?

– Не то что бы, – Антон слегка нахмурился. – Скорее просто держится неприметным посетителем. Признаться, я даже удивлен был, когда ты подсел к ней.

– Значит, не поможешь, – со вздохом постановил Валентин.

– Увы, – Антон снова пожал плечами.

Валентин побарабанил пальцами по стойке, думая о чем-то своем, а потом спешно вышел в морозный февраль, различая сквозь звон дверных колокольчиков:

«…Снег кружится, летает, летает,

И поземкою клубя,

Заметает зима, заметает

Все, что было до тебя…»

Любовь неспешно шагала по нарядному в преддверии праздника проспекту.

Редкий в это время морозец уже покрыл кое-где слякоть настом, щипал за щеки и нос, норовил залезть вместе с холодным воздухом за шарф и воротник. Но не это занимало мысли женщины. Из головы все не шла неожиданная в своей внезапности и приятной легкости беседа в кофейне.

Валентин…

«Ва-лен-тин… Валентин… Валентин!..» – повторяла она мысленно, словно пытаясь распробовать имя на вкус; шагая мимо пестрых бутиков и сувенирных лавок, любуясь их заваленными сувенирами и глядя на заставленные живыми – пусть и парниковыми – цветами витрины.

Слишком много ощущений было пережито за те… Сколько? Полчаса? Двадцать минут? А в крови бушует адреналин, колотится запоздало в груди сердце. В голове настоящий сумбур из мыслей…

«Валентин – шепчут едва заметно обветренные губы, и только густой пар изо рта выдает с головой. – Валя? Нет. Только Валентин…»

Не то, что Сергей, нет…

И почему она не согласилась? В одну реку не входят дважды – так ведь? Хотя… Возможно, это и к лучшему. Ни к чему создавать себе еще одни неудачные отношения… Да и с имеющимися разобраться бы…

Но одно «но» все-таки есть: теперь, когда она намеренно упустила единственный, подсунутый самой судьбой шанс – не узнает наверняка никогда…

Решительно дернув на себя входную дверь и зайдя в здание школы, Любовь попыталась выбросить ненужные мысли из головы.

7. *** (6 фев)

«Аппарат вызываемого абонента выключен, или находится вне зоны действия сети…»

– Да сколько ж можно! – Люба тихо чертыхнулась, закидывая мобильник в сумку и выходя из школы.

За те несколько часов, что прошли в привычной, хотя и далеко не спокойной обстановке, работа успела поглотить все внимание, и на посторонние мысли просто не осталось времени.

– У-ух! – женщина едва успела схватиться рукой за перила и замерла в нелепой позе, но не упала-таки пятой точкой на заледенелые ступеньки, на потеху прохожим, камере напротив и охранникам.

Когда же ей удалось восстановить равновесие, – что в толстой зимней куртке являлось задачей довольно сложной – отойдя в сторонку, она принялась рассматривать «повреждения». Взгляд сразу же зацепился за держащийся на соплях и честном слове каблук.

– Твою мать… Вот и отжили свое, – она с тоской покосилась на старенькие сапоги.

Каблук был небольшим, но его отсутствие вполне могло обеспечить походку неудачно подстреленной дикой утки. Да и простудиться можно – в молнию успел забился мокрый, грязный снег, и нога стремительно намокала.

«Вот не было ж печали! Мужа мало, что ли… – досадовала Любовь. – И что дальше?»

Она вспомнила про сменки на работе, но быстро отмела этот вариант: основная их проблема была в том, что в лодочках с ажурными вставками особо в такую погоду не пощеголяешь. Да уж… Единственная более-менее приличная обувь, которую, с позволения супруга она купила на свои же деньги, на сумасшедшей распродаже, да и та – не к месту.

Женщина начала заметно нервничать, даже хихикнула, с нотками истерики. Что делать? Мужу звонила только что – недоступен. Как вариант – Светка-химичка, с которой Люба общалась, хоть и не тесно, но уж поближе, чем с остальными.

Вспотевшие от волнения и замерзшие пальцы тыкали по экрану, не желая попадать по нужным клавишам, когда мысленные метания прервал короткий сигнал автомобиля неподалеку. Для Любови это оказалось настолько резким, что та едва не выронила телефон. Она посмотрела в сторону, откуда донесся звук, и простонала тихо, ни то обреченно, ни то облегченно.

– Привет, – мужчина вышел из автомобиля – солидного, надо признать, автомобиля, глядя на который Любовь и не пыталась прикинуть стоимость, – и направился прямиком в ее сторону.

– Вы следили за мной? – раздраженно спросила она, цепляясь за подставленный локоть.

– Ну зачем же так радикально, – мужчина зашелся уже знакомым ей тихим, спокойным смехом, слушая который она неожиданно начала успокаиваться. Где-то на задворках сознания даже промелькнула шальная мысль, что, все что ни делается – к лучшему. – Может, и впрямь, судьба свела?

– Угу, – Люба потрясла отвалившимся каблуком, – если гололед и сломанный каблук – судьба, то, возможно, вы и правы… А еще, именно эта судьба подсказала вам, во сколько я освобождаюсь – верно?

– Пусть это останется небольшим моим секретом, – Валентин широко улыбнулся, но взглянув на женщину, посерьезнел: – Вы злитесь?

– Какая теперь разница?.. Не сломайся каблук – злилась бы, наверное… – пробормотала Люба.

– То есть вы не скрываете, что используете меня? – натурально удивился мужчина и вздохнул притворно: – Эх, что за времена, что за нравы!.. Ты к женщине со всей душой, а у нее одна корысть на уме.

Люба фыркнула себе под нос, пряча улыбку в шарфе и подмечая мысленно, что мужчина ненамного старше ее самой. Они дошли до машины и Валя галантно открыл ей дверцу.

– Что ж, коварное создание, раз вы использовали меня, то и я тоже попрошу вас кое о чем, – безапелляционно проговорил он, занимая свое место.

– Это о чем же? Вы меня пугаете немного… Давайте я просто такси вызову.

«Умная мысля, приходит опосля… Додумайся я раньше – уже б домой ехала», – Люба мысленно костерила себя за то, что растерялась в простой ситуации.

– Нет, вы едете со мной, – уверенно заявил Валентин. – В кафе.

– В этом? – усмехнулась Люба, поднимая каблук и с недоумением глядя на него. – Вы серьезно?

– Ну, это дело поправимое, – мужчина подмигнул с улыбкой, и повернул ключ в замке зажигания.

8. *** (6 фев)

Любовь

– Итак, на часах семь вечера. Блудная жена соизволила наконец вернуться, – прозвучал в темноте подозрительно ласковый, сочащийся ядом голос мужа. – Ну рассказывай: где шлялась?

Рука, шарившая по стене в поисках выключателя, непроизвольно вздрогнула. Сердце оборвалось, пустилось в дикий пляс. Люба облизала пересохшие губы и сглотнула, опасаясь, как бы муж не услышал его грохот.

– Ну, чего застыла? Включай свет.

С каждым его словом все больше меркла картинка перед глазами: вечерний город, украшенный огнями иллюминаций, переливающиеся вывески магазинов и кафе, покачивающиеся на ветру ламинированные вывески в виде купидона, уют какого-то кафе и… Валентин, со своей широкой, очаровательной улыбкой…

– Или есть чего бояться, грешки за собой чуешь? Знаешь, что задница в дерьме?

В прихожей зажегся свет. Взгляду женщины предстал скрестивший руки на груди муж: как обычно, в алкоголичке, семейниках, и заношенных, стоптанных тапках.

– Сереж, ты чего? – Люба вышла из ступора и медленно потянулась за «собачкой» молнии. – Что-то случилось?

«Случилось, – ответила тут же сама себе. – Шесть лет назад…»

Не нужно было иметь нюх ищейки, чтобы за несколько разделявших их метров уловить стойкий запах перегара. А это похлеще оранжевого уровня опасности: в любой момент может налететь такой ураган, что мама не горюй.

Люба усмехнулась мысленно: сколько таких «ураганов» повидала… И ведь скажите кто ему сейчас, что пьян – он будет упорно доказывать, что выпил, но никак не пьян. И попробуй кто не согласится – затяжной скандал на сон грядущий обеспечен.

– Где. Шаталась. – отчеканил он, глядя в одну точку перед собой.

– У меня классный час был, – как можно спокойнее ответила Люба и замерла внутренне, гадая: поверит, или нет. А потом добавила для убедительности: – Я же тебе говорила…

Сергей вперился ненормальным взглядом в жену. Несколько секунд смотрел в упор, почти не моргая, и морщил лоб, будто думал о чем-то; вспоминал, к чему еще можно придраться. И, видимо, так ничего и не вспомнив, молча развернулся и прошлепал вглубь квартиры.

У Любы от сердца отлегло. Она сползла по двери, вбирая жадным вдохом слабый запах «вонючки» в машине Валентина, что хранила ее куртка, и понимая, что все – точка невозврата пройдена. Впредь сомнений не будет, как и не будет оглядок на прошлое и надежд, что все когда-то станет как прежде. Потому что дальше просто не может так продолжаться…

Она обязательно поговорит с Сергеем. Он ведь тоже человек, в конце концов… Должен все понять.

Валентин

– Валя-я, – протянула откуда-то из ванной жена, прерывая поток мыслей о проведенном в приятной компании вечере.

Мужчина нехотя поднялся и пошел в ванную. Оглядел заставленную косметикой полку под зеркалом и посмотрел на жену:

– Что надо?

Елена вздохнула и посмотрела на мужа, как на умственно-отсталого:

– Валюш, ну не тупи, – она закатила глаза, трепеща густо накрашенными ресницами, – я ж сказала: сегодня с получки купила комбинашку, – она кивнула на коробку на крышке унитаза, – Альке уже рассказала. Теперь надо фотку ей послать, чтоб от зависти слюнями подавилась и кони двинула – понимаешь? Чтоб знала, что не только она может себе позволить дорогой шмот, – с каждым словом она раздражалась сильнее.

– Сдохла от зависти? – недоверчиво сощурился он. – Интересная у вас, женщин, дружба… А эту тряпку ты, конечно, купила на свои деньги, – он утвердительно кивнул, безжалостно душа свои догадки.

Странно, но не было боли. Нет, он не забыл о предательстве. Но сейчас понял, что… Перегорело окончательно. Насколько вообще может перегореть.

Он стоял рядом с законной супругой, с человеком, которого знал долгих двенадцать лет, зная, что она изменила ему, но не испытывая по этому поводу ничего. Что вовсе не значило, что разрыв теперь был плевым делом.

Моментами ему даже казалось, что между ними разверзлась пропасть Гранд-Каньона; сквозят ледяные ветра. И лишь изредка легкий остаточный эффект дискомфорта в груди напоминает на короткий миг, что когда-то все было иначе.

– Ничего-то ты не понимаешь в женской дружбе, зануда!

Спорить он не стал, лишь только спросил:

– Обязательно было так штукатуриться на ночь, ради парочки фото?

– Послушай, я не для этого тебя звала! – недовольно прошипела Елена и, поколебавшись, застыла: – Отвернись.

Он запрокинул голову и прыснул. Но все же отвернулся. Какое-то время за спиной слышался шорох скользящей по коже одежды.

– Завяжи.

Валентин обернулся…

Память.

Против нее мы бессильны.

А перед памятью тела так вовсе – жалки и беспомощны.

Не нужно глушить чувства и желания – не поможет. Зато стоит хоть единожды поддаться искушению, как запретный плод теряет свою магию…

Нет – он не простил ее в одночасье, обуреваемый воспоминаниями. Чувств не было, – их место занимало черное пепелище, с дотлевающими угольками, – только лишь нездоровое в своей навязчивости, спонтанное желание взять ее.

Проклятая память тела…

Спина, обтянутая прозрачным черным тюлем… Короткая шнуровка чуть ниже лопаток… Рыжие локоны и знакомые, до боли в груди, узкие, усыпанные легкими веснушками плечи…

Удар под дых.

Валентин сглотнул. Ладони сами легли на женские бедра, в районе резинки стрингов… словно по привычке притянули к себе, давая почувствовать возбуждение… скользнули выше, на талию, собирая прозрачную ткань… Глубокий вдох… и чертов «Шанель № 5» полностью заполняет собой легкие…

Не говоря ни слова, он развернул жену к себе. Взгляд начал блуждать по ее чертам, задерживаясь на щеке, что поглаживал большой палец зарытой в волосы ладони; на подбородке, на приоткрытых пухлых губах… При этом намеренно избегая ответного взгляда полных лживой любви глаз.

Ладонь сместилась ниже, палец скользнул по влажным губам, очерчивая их контур, но не размазывая при этом помаду – Лена всегда отдавала предпочтение стойким… Вдруг посетила совсем уж бредовая мысль: захотелось вновь ощутить знакомый вкус… но мозг подсунул мерзкую картинку, и желание целовать алые губы сразу отпало.

– Мама приедет через два дня, – зачем-то прошептала Елена.

Он не ответил.

Вторая ладонь поползла вверх по талии… выше, и выше. Огладила плечо, задела твердый сосок. Чуть шершавые пальцы покрутили его, оттягивая, а после принялись массировать грудь.

Еще мгновение, и бретельки легко соскальзывают с гладкой кожи. Тонкая ткань собирается на талии, обнажая призывно точащие соски окончательно.

Выдох в унисон.

– Валя…

– Молчи, – глухой, грудной голос в ответ.

Ловкие движения рук, и вот уже женщина снова стоит спиной, а ее колени упираются в холодный кафель. Мужчина уверенно давит на спину, Елена нагибается над ванной, упираясь руками в кафель на стене.

Он входит, жестко и резко. Заполняя ее собой, вырывая из ее груди протяжный стон. Изгиб женской спины становится рельефнее, ногти скользят по скользкому кафелю… Толчки сменяются один другим, быстро наращивая скорость.

Стиснутые челюсти, сжатые пальцы, впившиеся намертво в знакомые бедра… Стоны, хрипы, шлепки плоти о плоть… мольбы, и снова стоны…

Последняя череда грубых толчков, еще несколько самых глубоких… Пульс, и гулкий стук сердца в ушах… Задержка, сдержанный стон, и один короткий, слабый толчок.

Он вышел.

Смыв с себя следы собственного семени и не говоря ни слова, мужчина покинул ванную. Ноги по привычке понесли его в спальню. Взгляд упал на супружеское ложе. И неизвестно, сколько бы еще Валентин простоял в задумчивости, однако плеск воды в ванной вернул его мысли к реальности.

Забрав свою подушку и отыскав в шифоньере запасное одеяло, он отправился в гостиную – ночевать на диване.

9. Место встречи изменить нельзя (7 фев)

Звякнул колокольчик: дверь открылась, впуская вместе с холодом очередного посетителя.

Направляясь к стойке заказов Люба машинально посмотрела в сторону, где уже сидел Валентин, и остановилась: мужчина явно был поглощен какими-то думами, и пребывал не в лучшем из своих настроений.

Проигнорировать и просто сделать вид, что не увидела, женщина не могла. Да и не хотела. Поэтому уверенно двинулась в его сторону.

– Простите мне мою наглость… – с улыбкой проговорила она, присаживаясь за столик Валентина.

После принятого вчера решения с души словно камень свалился, хоть Любовь и понимала, что решение – это только начало пути. И если учесть характер Сергея – пути довольно длинного. Но и этот факт не мог омрачить внутреннего парящего состояния души, и даже некоторой радости.

– …вы не против…

Остаток фразы она просто проглотила: мужчина накрыл своей ладонью ее, сжал легонько пальцы в своих и поднял на нее свой печально-задумчивый взгляд.

По спине ее пробежал легкий холодок. Люба слабо поежилась.

– Валентин, у вас все хорошо?

Он промолчал. И внезапно приложил ее руку к своей щеке. Потерся легкой щетиной, закрывая глаза и, коснувшись губами пальцев, поцеловал в ладонь. Одновременно с этим жестом в помещении вдруг сделалось нестерпимо жарко, к шее и щекам женщины прилила кровь. Люба расстегнула наполовину куртку.

Валентин долго смотрел ей в глаза, а после, не говоря ни слова, встал и потянул ее за собой.

Едва они сели в машину, Люба вопросительно посмотрела на него:

– Может, вы все-таки скажете, что случилось?

– Ты, – проговорил он себе в кулак, наблюдая за снующими по проспекту автомобилями.

– Что? – выйдя из секундного ступора, переспросила она.

– Обращайся ко мне на «ты».

Женщина замялась на миг, но после все же кивнула, и повторила свой вопрос.

На какое-то время повисла пауза. Валя словно собирался с мыслями; решал, стоит ли говорить об этом вообще.

– Мне жена изменяет, – выдал он наконец бесцветным голосом.

Теперь настал Любин черед молчать.

Она взглянула на него с какой-то затаенной надеждой… Женская ладошка легла поверх широкой мужской ладони, нежно поглаживая большим пальцем.

– Ты ее любишь? – Люба задержала дыхание, чтобы не пропустить ни одного слова, не ошибиться, не ослышаться…

«Конечно, любит…» – ответила машинально на свой же вопрос.

– До встречи с тобой, думал, что да.

Ее рука непроизвольно вздрогнула. Еле заметно, но этого оказалось достаточно, чтобы мужчина сжал ее пальцы.

– А наша встреча что-то изменила? – ее взгляд невольно переместился на переплетающиеся пальцы.

Валентин повернулся к Любе, подцепил ее подбородок свободной рукой, настаивая на контакте взглядов. Подался к ней, но в момент, когда их губы оказались в опасной близости, а дыхания смешались, женщина сконфуженно отвернулась.

– Я… на работу опаздываю.

«Как там говорится? На чужом несчастье счастья не построишь…»

Мужчина покосился на приборную панель, – естественно, времени еще оставалось порядком, – но ничего не ответил, просто отстранился. Понимал, все-таки, что торопит события, ругал себя мысленно, что пугает ее своим напором, – а в том, что пугает, сомнений не возникало, стоило лишь посмотреть в голубые глаза, – однако с собой ничего поделать не мог. Да и хотел ли?

Всю короткую дорогу они молчали. Лишь подъезжая к школе, Любовь попросила остановиться подальше – так спокойнее. Валя спорить не стал.

– Люб?

Она замерла, так и не донеся руки до дверной ручки, но оборачиваться не стала.

– Встретимся после работы?

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Не хотел прибегать к такому гадкому способу, но придется: я вчера помог тебе, – хоть сам я этот сущий пустяк помощью не считаю, – сегодня прошу об ответной помощи.

Любовь задумчиво хмыкнула:

– Знаешь… мне тоже муж изменяет…

– А ты?

– Что – я?

– Любишь его?

Она лишь пожала плечами и покачала головой. От скользящей по волосам и спине ласковой руки, захлестнула с новой силой притихшая обида. Любови казалось, что все слезы были выплаканы за годы брака с Сергеем. Но лишь казалось. Потому что сейчас пришлось закрыть глаза, чтоб удержать в них непрошенную влагу.

– Может, нам стоит сходить к психологу?..

– Не считаю это необходимым. Живое общение – все, что нам сейчас нужно. И уж получше всяких там психологов, – отрезал Валентин.

Поколебавшись внутренне и подумав, Люба тихо шмыгнула носом и ответила:

– Освобождаюсь в три. Сюда приезжать не нужно – у меня могут появиться проблемы, – пояснила коротко. – Встретимся на старом месте.

10. *** (7 фев)

Валентину пришлось отпрашиваться у начальника отдела, чтобы быть на месте к условленному времени. В принципе, они с Любовью могли бы условиться в другое время… если бы Валя не забыл взять у нее номер. Но что уж теперь эти «если»? Пришлось бежать к начальству, пока еще оставалось небольшое окно после ланча.

Тимофей Тимофеевич – слывший в узких кругах Баженом, и по стечению обстоятельств являвшийся старым сослуживцем Валентина, другом, и просто хорошим человеком, – окинул подчиненного шутливо-недоверчивым взглядом.

– Горит? – осведомился коротко.

– Вот так надо, Тимох, – Валентин провел ребром ладони по горлу. – Теща приезжает сегодня, – тут он малек приврал, так как горячо любимая родственница, если верить словам Лены, приедет только в субботу, – жена уже плешь проела: это не то, то не так, то купи, то надень, в трусах по дому не ходи, носки не разбрасывай… С вокзала «маму» вовремя встреть…

Бажен густо рассмеялся, и согласно кивнул:

– Уж кому как не мне тебя понять, старина, – он покрутил на запястье часы, посмотрел на циферблат и махнул рукой: – Ладно уж, черт с тобой… Можешь идти, но последние проекты чтоб сдал вовремя – итак сроки подгорают…

Валя заметно воодушевился, кивнул и, бросив короткую благодарность, поспешил покинуть кабинет начальства, попутно обдумывая кое-что по дедлайнам последних проектов.

Как бы то ни было, но у кофейни Валя был в без пяти три, что не могло не радовать – успел, все-таки. И отчего-то заметно волновался, смахивая с себя несуществующие пылинки и приглаживая волосы, стоило подумать о предстоящей встрече, как о давно забытых свиданиях; представить происходящее именно в таком ключе. Впрочем, а было ли все это чем-то иным?..

А вот Любовь, как и пристало порядочной женщине, немного опоздала. Ровно на столько, сколько занимал пеший путь в четыре квартала до ближайшей школы.

Мужчина поморгал дальним светом, чтоб не выискивала его долго и, спешно выйдя, заботливо открыл ей дверцу.

– Спасибо, – Люба коротко улыбнулась, а стоило спутнику занять свое место, взглянула на него с интересом: – И… куда мы поедем?

– Ты когда-нибудь кормила белочек в парке?

Она рассмеялась:

– Немного неожиданно, но… О чем ты? Конечно! Только это было так давно, что и не вспомнить… В последний раз в прошлой жизни, наверное, когда мы с Сергеем еще не поженились.

Странно, но в последние дни Любовь даже мысленно не называла его мужем. Только по имени, как хорошо знакомого человека. И как абсолютно чужого. Не намеренно – просто не осталось ни тени эмоций и чувств на этот счет. Ничего.

Валентин мягко улыбнулся, пристегивая свою женщину:

– Вот и будет чудесная возможность впасть в далекое детство.

Люба закопошилась в сумочке, и достала маленький контейнер с арахисом в сладкой карамели.

– У меня как раз лакомство есть, – улыбнулась в ответ.

Спустя полчаса они сидели в парке, на холодной заснеженной скамейке. С которой, правда, Валя предусмотрительно смахнул снег, и на которую постелил имевшийся в машине плед.

Белочки перебегали с ветки на ветку, с сосны на елку и, привычные к человеку, то и дело шмыгали на руки, хватали очередное лакомство и быстро убегали обратно, скрываясь меж заснеженных хвойных лап.

Валя с Любой вели неспешную беседу ни о чем, наслаждаясь обществом друг друга. Порой проскакивали, конечно, вопросы и об их семьях.

– Как думаешь, чего им в браке не хватило? – поинтересовалась Люба как бы между прочим, придвигая ладошку с лакомством к одной особо стеснительной белочке. – Может, мы где недодали?

– Не знаю… – мужчина меланхолично пожал плечами. – Но подозреваю, что не последнюю роль сыграло мое бесплодие, – проговорив эту фразу он украдкой взглянул на Любовь, но так и не дождавшись предполагаемой реакции, выдохнул облегченно и продолжил, отстраненным голосом: – И если посмотреть на ситуацию с этой стороны, я даже понимаю Лену, – какая нормальная женщина в свои тридцать три не хочет иметь детей? – но простить… Нет. Простить это я не смогу никогда, – на его скулах заходили желваки.

Не до конца понимая, что творит, Люба, отложив арахис, взяла его лицо в ладошки и, решительно подавшись к прописавшемуся в мыслях и где-то глубоко в груди мужчине, поцеловала коротко в мягкие, чуть обветренные губы.

С линий электропередач слетела стайка голубей, и птицы, с самым важным видом принялись расхаживать по аллее, прямо перед влюбленными. Последние от неожиданности заметно шарахнулись друг от друга, как подростки, которых застали за тисканьем или просмотром фильма для взрослых. И рассмеялись, выдыхая все накопившееся за последние дни напряжение.

– Ур-ру-ррр! – выдал тот, что приземлился ближе всех, глядя на молодых людей, заметно склонив голову набок, а собратья его тут же подхватили.

Любовь отщипнула несколько кусочков от порядком уже заветренного батона и кинула птицам – те налетели, склевывая все за милую душу.

Валентин, разместив одну руку на спинке скамейки, повернулся корпусом к Любе, а второй рукой погладил пальцами ее щеку. Женщина закусила губу, закрыла глаза в предвкушении, поластилась к его руке, а он склонился ближе…

И вдруг замер, в сантиметре от желанных губ.

– Валь? – Люба открыла глаза. – Что-то не так?

Не получив ответа, она проследила его безразличный взгляд… обернулась, чтобы сквозь еловые лапы, по ту сторону от деревьев, на точно такой же аллейке увидеть… Сергея. В обществе другой женщины, которую он держал за обтянутую мини-юбкой ягодицу.

– Так вот ты с кем мне изменяла, – проговорил Валентин, рассматривая высокого и, в общем-то, неплохо сложенного амбала.

– О, ч-черт…

– Что?

– Это… твоя жена? – ответ был очевиден, и Люба пробормотала следом: – С ней… Сергей. Мой бывший муж.