Текст книги "Троцкий"

Автор книги: Г. Зив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

іытЕкивмиг

САКЕЕТС^ ЕІМІѴІЕК

І-ОА^

ІТУ ЫВКАКУ

РОК:

КЕСЕІѴЕО А Г СЛКІЛІОМ,

МХ РКОМ

ЭАГЕ ОУЕ:

МАГЕКІАЕ;

5ІСЫЛТУКЕ:

КЕТУКМЕО;

I Іііч т»ісп.іІ тим Ьс гстгпси Ь> Іі.іпсі (оіЬс ІтсгІіЬгагѵ I оапОіТісс Ь IМс Уііс сіа(с

Г. А. Зивъ.

)

ТРОЦКІЙ

– ХАРАКТЕРИСТИКА -

(По личнымъ воспоминаніямъ).

Книгоиздательство “Народоправство" Нью-Іоркъ 192 1

/

СоругіеЬі, 1921.

АН гі§Ьіз гезегті.

Право соОствешюсти закрѣплено за авторомъ во всѣхъ странахъ, гдѣ это допускается сѵше-ствуюшпмп законами.

*

•' 26

. 'Пѵ ог то

Предисловіе ..........................

Первое знакомство съ Леной Г>роііштейпомъ Первые шаги на политическимъ поприщѣ .

Нъ тюрьмѣ ............................

Этанъ и ссылка .......................

Заграницей ..........................

Нъ Петербургѣ ........................

Пъ Домѣ Предварительнаго Заключеніи .. Нъ эмиграціи

Нонна ................................

Нъ Америкѣ ...........................

Революція въ Россіи ....................

Троцкій и большевизмъ ..................

Заключеніе ..... ...

П

2Г>

31

•13

•10

52

Г.О

Си

Сб

>!>

02

ПРЕДИСЛОВІЕ.

Исторія предлагаемой брошюры таково: во вромя послѣдняго пребыванія своего въ Ныо-Іоркѣ Л. Г. Дейчъ печаталъ въ еврейскомъ журналѣ “Цукунфтъ” серію статей подъ ноованіе.мъ: “Евреи въ русской революціи”. Когда я встрѣтился съ нимъ въ Петроградѣ пъ 1917 г., онъ сообщилъ мнѣ, что собирается присоединить къ своей серіи еще статью о Троцкомъ, и предложилъ мнѣ, – какъ лицу, хорошо опавшему Троцкаго съ 1890 г., съ первыхъ шаговъ его политической дѣятельности и почти нс прекращавшему сияоей съ нимъ въ теченіе около 20 лѣтъ, – написать для него все, что я помню о Троцкомъ изъ личныхъ соприкосновеній съ нимъ. Мои встрѣчи съ Троцкимъ и встрѣчи Дейча съ нимъ охнатыплютъ разные промежутки времени, п наши воспоминанія должны были бы, такимъ образомъ, дополнять другъ друга, и вмѣстѣ покрывали бы почти весь періодъ его политической активности. И принялъ предложеніе Дейча, уѣхалъ къ себѣ па юп. и немедленно принялся за работу, намѣреваясь черезъ короткое время выполнить обѣщаніе и послать перпыя главы моихъ воспоминаній.

Но поступили октябрьскіе дни 1917 г., желѣзнодорожное движеніе прекратилось, и я обѣщанія выполнить не моп.. Работы я однако не прекратилъ.

Тѣмъ временемъ, но мѣрѣ укрѣплепія власти большевиковъ, надежда на то, что мнѣ удастся спестпсь съ Дейчемъ, и онъ сможетъ нспользовадь мой матеріалъ, становилась все болѣе проблематичной, пока совсѣмъ не испарилась. Я рѣшилъ издать свои замѣтки самостоятельно. Для отого мнѣ пришлось нѣсколько измѣнить плапъ. заполнивъ неизбѣжные пробѣлы нѣкоторыми фактами, хотя достовѣрно извѣстными мнѣ. но не изъ личныхъ воспоминаній. Такимъ образомъ были написаны первыя одпннадцадь главъ. Одесса, гдѣ я въ то время жилъ, скоро была захвачена большевиками, и о томъ, чтобы издать воспоминанія въ Россіи, не могло быть и рѣчи. Рѣ-шпвъ, но возвращеніи въ Нью-Іоркъ, издать ихъ здѣсь, я прибавилъ двѣнадцатую главу, касающуюся дѣятельности _ч Троцкаго по пріѣздѣ въ Россію въ 1917 г. Въ этой главѣ ' я отнюдь не претендую дать полную картину дѣятельности Троцкаго съ тѣхъ поръ, какъ онъ пріѣхалъ въ Россію и сталъ у власти (эта одпа глава должна была бы составить почтенный томъ. Для этого у меня сейчасъ нѣтъ подъ рукой матеріала, п это совсѣмъ не вхідитъ въ планы предлагаемой брошюры). Цѣль этой главы лишь, при помощи нѣсколькихъ фактовъ, закончить характеристику Троцкаго.

Обо всемъ этомъ я счелъ нужнымъ заранѣе сообщить читателю, чтобы предупредить неосновательныя ожиданія и отклонить возможые упреки въ неполнотѣ.

Нью-Іоркъ, 25 апрѣря 1921 г.

ІІериая глава.

ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО СЪ ЛЕВОЙ БРОНШТЕЙНОМЪ.

“Салоіп. Франца” въ Николаевѣ въ І^НО г. – Первый встрѣчи съ реалистомъ Бронштейномъ. – Бронштейнъ въ семьѣ, въ школѣ я среди друзей въ революціонномъ кружкѣ. – Его “народничество” п борьба съ марксизмомъ. – Неумолимая “логика" и роковая брошюра ІПоиепгауэра.

Съ Л. Кронштейномъ я познакомился зимой 1800-го года. Я былъ тогда студентомъ кіенекаго унпнерептета п пріѣхалъ пъ Нпколаеиъ па Рождественскія каникулы.

Вт. Николаевѣ жилъ тогда популярный среди ради-калыіо-соцізлистнческоіі молодежи Францъ НІвпговскій, чехъ по національности, садошіикъ но профессіи. Онъ снималъ нъ аренду садъ, при которомъ былъ жалкій нолураз-иаліішпійся домишко. Въ пемт. ютился Францъ (какъ всѣ его знали по имени) со своимъ младшимъ братомъ, ученикомъ реальнаго училища.

Францъ принадлежалъ къ разряду тѣхъ радушныхъ людей, къ которымъ при нерпой встрѣчѣ уже невольно питаешь глубокую симпатію и чувствуешь себя съ нимъ такъ, какъ будто знакомъ и друженъ съ нимъ очень, очень давно.

Оти черты характера н радикальный образъ мыслей Франца естественно привлекали къ нему ту часть молодежи, которая не могла довольствоваться картами, попойками п другими подобными понятіями, единственно нстрѣчавгапмн одобреніе царской полиціи, зорко слѣдившей за поведеніемъ молодого поколѣнія.

Немудрено, что. при такихъ условіяхъ, домикъ при саді; Франца сдѣлался сборнымъ пунктомъ для отой молодежи, принялъ характеръ незатѣйливаго “салона”, куда, какъ мотыльки на огонь, собиралась радпкальио-соціаліістпче-ская молодежь, которая, за отсутствіемъ общественнаго дѣла, тѣмъ болѣе охотно любпла поболтать на общественныя темы и вела нескончаемые горячіе споры о томъ, возможенъ ли въ Россіи капитализмъ, суждено ли ей (Россіи) въ своемъ развитіи пойти по пути Западной Европы, плп ей уготованы особые пути, минуя злокозненный капитализмъ.

Сторонникп перваго взгляда называли себя ' марксистами” и составляли то ядро, изъ котораго впослѣдствіи развилась соціальдемократическая партія; сторонники второго взгляда называли себя “народниками” и образовали впослѣдствіи партію соціалистовъ-революціонеровъ.

Собранія этп носили самый невинный характеръ. Въ нихъ не было ничего планомѣрнаго, преднамѣреннаго плп клонящагося къ “ниспроверженію”. Ходили туда, какъ въ клубъ, гдѣ всѣ чувствовалп себя хорошо, уютно и непринужденно. Времяпрепровожденіе далеко не ограничивалось одними спорами на указанныя серьезныя темы; тамъ веселились, дурачились, встрѣчали Новый Годъ и т. п.

Въ городѣ садъ Франца, благодаря этимъ таинственнымъ собраніямъ, пользовался страшной репутаціей; его считали центромъ всякпхъ ужаснѣйшихъ политическихъ заговоровъ.

Жандармское Управленіе, въ своей прозорливости не далеко ушедшее отъ средняго обывателя, тоже очень косо посматривало на этотъ садъ и зорко за нимъ слѣдпло.

Братъ Франца кончалъ реальное училище, и къ нему ходилъ его товарищъ по училищу, 18-тп лѣтній юноша, уже тогда обращавшій на себя вниманіе всѣхъ посѣщавшихъ Франца свопми выдающимися способностями п талантливостью. Этотъ юноша былъ Лева Бронштейнъ.

Когда я былъ введенъ въ “салонъ” Франца, я только что прочелъ недавно вышедшую книгу Бельтова¹1
   Бельтовъ – псевдонимъ Г. В. Плеханова, основателя русской соціальдемократіп.


[Закрыть]) “Къ вопросу о развитіи монпстпческаго взгляда на исторію”, и рѣшилъ, что я марксистъ.

Александра Соколовская, впослѣдствіи жена Бронштейна-Троцкаго, узнавъ, что я марксистъ, чрезвычайно обрадовалась, неожиданно нашедшп союзника. До этого она была единственной марксисткой во всемъ саду, п ей на себѣ приходилось выносить всю тяжесть нападеній со стороны всѣхъ завсегдатаевъ сада, начиная съ самого Франца, самаго старшаго изъ всѣхъ насъ (ему было лѣтъ 28-30) и кончая самимъ молодимъ – Бронштейномъ. Всѣ они причисляли себя къ народникамъ и рьяно накидывались на Соколонскую, какъ на марксистку.

Положеніе Соколовской было гІ;мъ болѣе трудное, что ігі. зтнхъ словесныхъ схнаткахъ Ій пі)иходнлось опираться почти исключительно на весьма скудную нелегальную литературу, которую было очень трудно доставать; иногда приходилось пользоваться рукописными, подчасъ безграмотными списками. Изъ легальныхъ книгъ – книга II. Отрунс²2
   Одинъ изъ основателей росс. соц. демокр. партіи въ і89^ч-очъ году, затѣмъ отошелъ отъ соціалистовъ, сдѣлался члепомъ партіи к.-д., н въ послѣднее время билъ членомъ правительства Врангеля.


[Закрыть]) “Критическія замѣтки объ экономическомъ развитіи Россіи” и вышеупомянутая книга Ьольтопа только что появились.

Противники же Гоко.юнской имѣли къ споимъ услугамъ обильную и солидную легальную литературу: Николая —она, И. В., Карѣена, Михайловскаго и т. д. Разнымъ смѣлымъ и рѣшительнымъ спорщикомъ былъ Лева Бронштейнъ. Заранѣе предвидя побѣду, онъ обдавалъ противника своимъ безжалостнымъ сарказмомъ.

Ему казалось, что по устами говоритъ сама непреоборимая и неумолимая логика. Интонаціей и всей манерой спора, онъ какъ бы говорилъ упрямому противнику о безполезности борьбы противъ неотразимой силы желѣзныхъ силлогизмовъ.

Не надо забывать, что ему тогда было всего 18 лѣтъ, и, живя ит. провинціальномъ городѣ и будучи ученикомъ реальнаго училища, онъ физически не имѣлъ возможности пріобрѣсти много знаній, особенно въ области соціальныхъ вопросовъ. Въ дѣйствительности, онъ имѣлъ знапій гораздо меньше, чѣмъ можно было бы предполагать, принимая во вниманіе его исключительныя дарованія, и гораздо меньше, чѣмъ очень многіе изъ посѣтителей “салона” Франца, которыхъ онъ съ такимъ успѣхомъ сражалъ. Усидчивыя кропотливыя занятія для пріобрѣтенія солидныхъ знапій и обогащенія своего умственнаго багажа, невидимому, мало привлекали его. Онъ принималъ самое горячее участіе во всѣхъ спорахъ въ “салопѣ” Франца, фактически не прочитавъ рѣшительно пн одной книги, какъ народниковъ, къ которымъ онъ себя причислялъ, такъ и марксистовъ, прошвъ которыхъ онъ съ такнмь остервоиѣніемъ боролся

Но, обладая блестящей памятью, онъ умѣлъ на лету схватывать доводы сторонниковъ н противниковъ, быстро ассимилировать нужное ему и тутъ же преподносить слушателямъ продуктъ своей талантливой импровизаціи, заполняя пробѣлы прочнымъ цементомъ непобѣдимой “логпкп”.

Въ реальномъ училищѣ онъ, разумѣется, занималъ первое мѣсто. Но не потому, что онъ больше другпхъ занимался, плп обнаруживалъ особенную любовь къ преподаваемымъ тамъ наукамъ, а потому, что, прп своихъ способностяхъ, онъ могъ усвоить преподносимую въ училищѣ премудрость, почти не занимаясь. При этомъ не видно было, чтобы онъ питалъ особый интересъ къ наукамъ, преподававшимся въ училищѣ. Несмотря на свои экстраординарныя дарованія, онъ никогда не проявлялъ склопно-сти сколько-нибудь расширить свои знанія въ какой-нибудь изъ паукъ, въ которыхъ онъ дѣлалъ такіе хорошіе успѣхи въ училищѣ. Принимая во вниманіе его независимый характеръ, на первый взглядъ трудно даже понять, почему онъ продолжалъ посѣщать училище. Будучи отданъ въ училище отцомъ, когда онъ былъ еще маленькимъ мальчикомъ, онъ, надо полагать, продолжалъ посѣщать его по инерціи, а позже потому, что, до поры до времени, училище все-таки представляло единственное поле, гдѣ онъ могъ проявлять свое превосходство надъ другими. А это ему и тогда уже нужно было, какъ рыбѣ вода. Если бы возможность захватывающей революціонной дѣятельности съ открываемой ею болѣе широкой сферой моральнаго господства, подвернулась за годъ плп даже за полгода до окончанія училпща, не можетъ быть сомнѣнія, что онъ, не задумываясь, бросилъ бы училище, не дожидаясь полученія аттестата.

Изъ наукъ, преподававшпхся въ училищѣ, одна, казалось, интересовала его больше другпхъ. Это была математика, возможно опять потому, что математика, во многихъ отношеніяхъ близка столь любимой имъ “логикѣ”. При ея помощи, какъ и прп помощп “логпкп”, можно, не тратя времени па кропотливое п скучное пріобрѣтеніе реальныхъ знаній, сплою собственнаго ума, посредствомъ, подчасъ, сложныхъ выкладокъ и пскуспыхъ комбинацій величинъ (плп понятій) тірпдтп къ нужной истинѣ и убѣдить въ ней другпхъ. Впрочемъ, и въ области любимой логпкп онъ'не прочелъ ничего сверхъ того, что полагалось по школьпой программѣ, если не считать “Эристики”

Ю

(искусстііо спорить) Шопенгауэра, которая какъ-то попала къ его руки.

Это – маленькая брошюрка, состоящая иаъ 20 пли 30 краткихъ положеній, параграфомъ, иъ которыхъ преподаны правила, какъ побѣждать нротимннка въ спорѣ, не-занисимо отъ того, дѣйствительно ли мы ирамы или нѣть. Шопенгауорь предупреждаетъ читателя не забывать, что его “эристика”, это не искуг-етмо докааымать истину, а искусстмо одерживать мерхъ къ спорахъ, хотя бы нъ ущербъ истинѣ. Шопенгауэръ не преподаетъ приняла, которымъ надо слѣдовать при медеіііи спора, а скорѣе разоблачаетъ пріемы, – болѣе или менѣе грубые, или, болѣе или менѣе тонкіе, – къ которымъ прибѣгаютъ спорщики съ цѣлью побѣдить нъ спорѣ. Иъ концѣ каждаго такого параграфа, разоблачающаго одинъ изъ пріемомъ спора, Шопенгауэръ даоть сопѣть, какъ данный пріемъ парн-ронать. Можно себѣ нредстанпть, какъ Пропіптейнъ обра-домался этой маленькой, по оттого отнюдь не менѣе ці.н-ной, брошюркѣ. Нъ пей онъ нашелъ прямо откровеніе Нѣді. это была та “логика", которой опь до этого такъ гордился. На немногнх'і, страницахъ его любимый методъ получилъ сное “научное" обоснованіе и тмердую формулировку. Искусстмо побѣждать неякой цѣной I Какіе томи самыхъ научныхъ сочиненій могутъ замѣнить эти нѣсколько страничекъ?

Получимъ аттестатъ объ окончаніи реальнаго училища, оиъ считалъ смое формальное образоманіе совершенію законченнымъ. Кстестпенныя мъ молодомъ челомѣкѣ колебанія по окончаніи средне-учебнаго замедепія, сомнѣнія, какой мыбрать дальнѣйшій путь, какъ строить будущую жизнь и т. п„ – были сомершенно чужды бурно-актинному Лемѣ Ьроніптейиу. Обладая нужнымъ запасомъ природной “логики”, онъ считалъ себя сомершенно потгесцонлсинимъ къ жизни, къ тому, чтобы нылннть смое “я” на широкой аренѣ общественной дѣятельности, т. процессѣ пыработкн номыхъ формъ жизни для моего человѣчества

Психологи обыкпоменмо разлагаютъ ною многообразную челонѣческую психику на три элемента: познаніе, чувство и молю.

Познаніе, какъ мы видѣли, у Ср«чиитейіы спщилпсь, главнымъ образомъ, къ тому, что онъ схватывалъ изъ нескончаемыхъ споромъ, и къ “логикѣ”. Что касается чув-стпа, то, хотя я былъ съ нимъ мъ очень близкихъ отноше-п

піяхъ, я не могу припомнить никакихъ фактовъ, которые указывали бы на то, что у Бронштейна бы:іп какія-нибудь склонности въ какой-нибудь области изящныхъ искусствъ, любовь къ театру, художеству, музыкѣ и т. п. Изящную литературу, онъ, конечно, читалъ. Обладая блестящей памятью, онъ любилъ иногда цитировать наизусть нѣкоторыя стихотворенія Некрасова, но особенно онъ увлекался одно время Кузьмою Прутковымъ, любилъ пользоваться его “философскими” сентенціями и съ наслажденіемъ цитировалъ наизусть длиннѣйшіе отрывки изъ его стихотвореній. Если у него былъ любимый писатель изъ прозаиковъ, то это, пожалуй, былъ Щедринъ, сарказмъ котораго былъ, невидимому, очень близокъ его сердцу. Въ разговорахъ онъ очень часто любилъ прибѣгать къ оборотамъ и формамъ, заимствованнымъ изъ того или иного сочиненія Щедрина.

Но дѣйствительная индивидуальность Бронштейна не въ нознаніи и не въ чувствѣ, а въ волѣ. Бронштейнъ, какъ индивидуальность, весь въ активности, Активно проявлять свою волю, возвышаться надъ всѣми, быть всюду и всегда первымъ, – это всегда составляло основную сущность личности Бронштейна; остальныя стороны его психики были только служебными надстройками и пристройками.

Такъ какъ, по обстоятельствамъ времени, активность его могла сводиться и дѣйствительно сводилась исключительно къ революціонной дѣятельности, то весьма естественно, что въ ней и воплотилась вся его индивидуальность. Революція и его активное “я” совпадалп. Все, что было внѣ революціи, было внѣ его “я” и потому не интересовало его, не существовало для него.

Рабочіе его пнтересовали, какъ необходимые объекты его активности, его революціонной дѣятельности; товарищи его интересовали, какъ средства, при содѣйствіи которыхъ онъ проявлялъ свою революціонную активность; онъ любилъ рабочихъ, любилъ своихъ товарищей по организаціи, потому что онъ любилъ въ нихъ самого себя.

Левъ Бронштейнъ былъ сыномъ богатаго еврейскаго землевладѣльца. Отецъ его, конечно, не могъ не видѣть, что сынъ обладаетъ выдающимися способностями и, какъ отецъ, не могъ не желать, чтосбы сынъ пошелъ далеко, и. копечпо, не пожалѣлъ бы для этого средствъ, но Лева чуждался своихъ родителей, хотя учился, кажется, на ихъ средства; они же, если не ошибаюсь, платили за его содержа-ц[(» іп, ГСМЬѢ, гдѣ <пп³3
  ) Впослѣдствіи она дѣйствительно стала революціонеркой. Въ 190?) году я встрѣтился съ ной въ Ккяторпносллвѣ. гдѣ мы работали въ одной революціонной организаціи. Она пропаводнла тогда впечатлѣніе барышни съ аристократическими замашками и большими претензіями. Она теперь замужемъ .іа Каменевымъ и занимаетъ са-могтоятельный политическій ноетъ.


[Закрыть] жилъ (родители жили въ сиоем Іімі ліи внѣ города); во волкомъ случаѣ онъ жилъ такъ, что пе индію было, чтобы оиъ когда-нибудь нуждался. I одп-телн были для но го такими же чужими, какъ милліоны другихъ ‘‘буржуа” и ікг-революціопсроиъ. Но ото не значило, что нсльаи было польаова'іься ихъ средствами. Для дѣла всѣ источники хороши, родители такъ же хороши, какъ всякіе другіе “буржуа”. Впослѣдствіи, когда онъ былъ совсѣмъ самостоятельнымъ, его дочери (отъ первой жены, Соколовской) большей частью годами жили у его родителей, на счетъ которыхъ оиѣ содержались, или у іруаей. <)то освобождало его отъ стѣснительныхъ семейныхъ узъ и позволяло ему свободно разъѣзжать н заниматься “дѣломъ .

Родителей очень огорчало ото его отчужденіе и то, что оиъ пе позволялъ имъ обставлять его жизнь такими удобствами какъ имъ хотѣлось бы. Встрѣчаясь съ Вропіптей-іюм ь очічіь часто, я всего нѣсколько разъ имѣлъ случай вн-д'ііть (³3
  ) Впослѣдствіи она дѣйствительно стала революціонеркой. Въ 190?) году я встрѣтился съ ной въ Ккяторпносллвѣ. гдѣ мы работали въ одной революціонной организаціи. Она пропаводнла тогда впечатлѣніе барышни съ аристократическими замашками и большими претензіями. Она теперь замужемъ .іа Каменевымъ и занимаетъ са-могтоятельный политическій ноетъ.


[Закрыть]го отца, пріѣзжавшаго изъ имѣнія посмотрѣть, какъ живетъ его блудный сынъ. Я не помню, имѣлъ ли я случай видѣть его мать. И зналъ, что у него есть орать или братья и сестры, но только одпѵ изъ нихъ, младшую, Ольгу Давидовну, я видѣлъ нѣсколько разъ. Прожптейиъ указывалъ мнѣ па нее, какъ на нодаюшю надежды³3
  ) Впослѣдствіи она дѣйствительно стала революціонеркой. Въ 190?) году я встрѣтился съ ной въ Ккяторпносллвѣ. гдѣ мы работали въ одной революціонной организаціи. Она пропаводнла тогда впечатлѣніе барышни съ аристократическими замашками и большими претензіями. Она теперь замужемъ .іа Каменевымъ и занимаетъ са-могтоятельный политическій ноетъ.


[Закрыть]). Объ остальныхъ братьяхъ и сестрахъ, какъ и о родителяхъ, онъ не любилъ говорить. Км у прямо непонятно было, какъ это революціонеръ, хотя бы въ отдаленнѣйшей степени, могъ интересоваться или считаться съ интересами родителей, родственниковъ и друзей. Въ Проявленіи самой малѣйшей слабости іп> атомъ отношеніи, онъ уже видѣлъ измѣну революціи

Александра Соколоін кая, какъ-то получила сообщеніе изъ Петербурга объ арестѣ подруги ея, съ которой опа состояла въ интимной Дружбѣ. Втеченіе нѣкотораго времени (’околові кая была явно удручена атнмъ обстоятельствомъ. ІѴронштойиъ въ бесѣдѣ со мной неоднократно выражл. ь крайнее удивленіе ио поводу такой непонятной сентим н-талыюітн. Онь мнѣ прямо сказалъ, что, при всемъ рае-положеніи ко мнѣ, онъ пе испытывалъ бы никакого чувства огорченія, если бы я былъ арестованъ; а въ это время опъ, дѣйствительно, былъ очень друженъ со мной. Друзей онъ, несомнѣнно, любилъ и искренно любилъ, но любовь эта была такого рода, какъ любовь крестьянина къ своей лошади, которая содѣйствуетъ утвержденію его крестьянской индивидуальности. Онъ будетъ искренно ласкать, холить ее, съ радостью подвергать себя лишеніямъ и опасности ради нея, онъ можетъ даже проникнуться любовью къ самой индивидуальности данной лошади, но какъ только она станетъ неспособной къ труду, онъ, не колеблясь, безъ зазрѣнія совѣсти, пошлетъ ее на живодерню.

Такого же характера была и любовь Бропштейна къ друзьямъ; онъ умѣлъ быть нѣжнымъ, обнималъ, цѣловалъ и прямо засыпалъ ласками. И это было не только по отношенію къ лицамъ другого пола, гдѣ можно было бы заподозрить естественное привхожденіе другого, помимо дружбы, чувства, но также и по отношенію къ лицамъ одного пола. Но, когда другъ оказывался безполезнымъ, нѣжное чувство моментально отпадало; онъ, не задумываясь, отсылалъ вчерашняго друга на живодерню, проявляя иногда жестокость, которая тѣмъ болѣе поражала, что казалась совершенно не мотивированной и ничѣмъ не вызванной.

Наканунѣ 1897 года у Франца была вечеринка. Участвовали, понятно, всѣ завсегдатаи “салона”, въ томъ числѣ и Лева Бронштейнъ. Незадолго передъ этой вечеринкой онъ, въ бесѣдѣ съ А. Соколовской, заявилъ, что сталъ марксистомъ. Отъ радости Соколовская забыла даже удивиться, какъ это съ нимъ произошелъ такой неожиданный переворотъ. Она, до сихъ поръ, какъ марксистка, пребывавшая въ “салонѣ” Франца въ полномъ одиночествѣ, вдругъ пріобрѣла такого талантливаго единомышленника. Она готова была простить ему всѣ прежнія прегрѣшенія и обиды, и на описанной вечеринкѣ, имѣвшей мѣсто вскорѣ послѣ этого, была особенно пѣжна къ своему повому союзнику.

Когда стали произносить тосты па политическія темы, она съ особымъ нетерпѣніемъ ждала, что скажетъ онъ.

И, о, ужасъ! Какъ только опъ открылъ ротъ, пе только А. Соколовская, но и всѣ присутствовавшіе прямо остолбенѣли. Это была пе рѣчь, а самая грубая, площадная ругань противъ марксизма, съ трескучими проклятіями и прочими аттрнбутами дешеваго, но забористаго ораторскаго нскусстна. Изъ всей обстановки и характера рѣчи ясно было, что единственною цѣлью итого выступленія было оплевать и возможно больнѣй уязвить А Соколовскую, единственная шіна которой состояла нъ томт», что она была марксисткой.

Всѣ присутствовавшіе бшн крайне смущены. А. Соколовская, страпшо растеряншаяся п блѣдная, немедленно покинула неселое собраніе. “Никогда, никогда не протяну руки атому мальчишкѣ”, – нгя кипя отъ негодоианія, го-норнла она сопронождашпей ее и ушедшей вмѣстѣ съ ней съ нечерппкн пріятельницѣ.

Г», тогда близкій друп. А. Соколовской и Бронштейна, услышанъ впослѣдствіи объ атой предательской выходкѣ, іп. пегодонаніп носклнкиула: “Изъ него выйдетъ или великій герой или великій негодяй; въ іу или другую сторону, но непремѣнно великій”.

Ня предсказаніе было поистинѣ пророческимъ. Б. разсказывала потомъ, что не разъ, послѣ итого событія, Бронштейнъ іп. мысляхъ представлялся ей въ видѣ разбойника, вродѣ Стеньки Разина.

А. Соколовская нѣкоторое время послѣ итого не могла равнодушію не только смотрѣть па Бронштейна, но тоже слышать его имени

Само собою разумѣется, что указанныя черты характера Бронштейна не могли ускользать и не ускользали отъ вниманія его друзей, очень и очень часто испытывавшихъ ихъ дѣйствіе па собственныхъ спинахъ, по. въ виду его явнаго превосходства надъ всѣми н яркой одаренности, причиняемыя непріятности скоро забывались, а маленькіе моральные недочеты легко прощались, и дружественныя отношенія сохранялись ненарушенными. Тті же самое было и сд. только что описанной выходкой на іпіюгодней вечеринкѣ. Опа скоро была забыта всѣми членами “салона” Франца, и Соколовской въ томь числѣ; настолько забыта, что между нею и Бронштейномъ скоро возникли самыя нѣжныя чувства.

Глава вторая.