Текст книги "Концерн смерти"

Автор книги: Фридрих Румянцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Нюрнбергские метаморфозы

Начнём с промышленного потенциала концерна.

Фашистское государство до конца своих дней охраняло богатства «ИГ». Но действовало оно не в одиночку. Когда в 1945 г. в Западную Германию хлынули журналисты из Англии и США, то они с изумлением констатировали наличие «чуда». Оказалось, что едва 15% производственных мощностей «ИГ» было в какой-то мере затронуто воздушными бомбардировками союзной авиации, в то время как целые города были превращены в руины. Ни один из крупных заводов «ИГ» не имел серьёзных повреждений. Растянувшийся на огромном пространстве завод в Хехсте («Фарбверке Хехст АГ») считался во время войны настолько безопасным местом, что население города пользовалось им как бомбоубежищем. Промышленный потенциал концерна смерти остался невредим.

Невредимыми остались не только заводы, но и франкфуртский «Дом химии» – центр, откуда незримо расходились во все стороны света нити концерна. Улицы Франкфурта-на-Майне были завалены грудами развалин, а в стеклянном небоскрёбе на Кельбергерштрассе – штаб-квартира «ИГ Фарбениндустри» – уцелели даже стёкла. И не только стёкла. Погожим днём лета 1945 г. во франкфуртский отель «Карльтон», где жили чиновники американской администрации, явился глава коммерческого отдела концерна фон Шнитцлер. Он отдохнул после непродолжительного домашнего ареста и выглядел как посол. Манеры его были мягки и непринуждённы, тщательно выглаженный костюм дополнял внушительное впечатление. Когда он появился в вестибюле, его с низкими поклонами, как высокопоставленную особу, встречал сам директор отеля.

Многим из персонала отеля показалось тогда, что «доброе старое время» вернулось. И надо сказать, что они были недалеки от истины… Правда, через два года после триумфального визита фон Щнитцлера в «Карльтон» ему вместе с 23 коллегами по «ИГ Фарбен» всё же пришлось предстать перед судом. Процесс директоров концерна начался 14 августа 1947 г. и длился почти год. Он шёл в том же зале, где проходили заседания Международного военного трибунала. В списках подсудимых фигурировали такие известные имена, как Герман Шмиц – председатель правления «ИГ Фарбен», преемник его покойного главы Дуисберга; его племянник Макс Ильгнер – член правления и финансовый директор, руководитель сети шпионажа «ИГ Фарбен» за границей, «министр иностранных дел» концерна, организатор захвата иностранных предприятий, отъявленный нацист, интимный друг Геббельса; член правления концерна Херлейн – организатор производства отравляющих газов, непосредственный виновник смерти сотен заключённых, использованных для зверских «научных» экспериментов; Отто Амброз – член правления, начальник отдела отравляющих газов в нацистском министерстве вооружений, директор освенцимского филиала «ИГ Фарбен».

За главными воротилами следовали Фриц Тер-Мейер, Бютефиш, Гаттино, Гаевский, директора, управляющие, консультанты и т. д. Всем этим, с позволения сказать, почтенным дельцам, были предъявлены страшные, неопровержимые улики. Эти учёные-душегубы, химики-убийцы, владельцы акций и секретных патентов истребления людей взрастили в своих кабинетах-лабораториях бациллы фашизма. Это был самый страшный смертоносный яд, какой когда-либо выходил из химических лабораторий «ИГ Фарбениндустри».

Виновность подсудимых была доказана на суде со всей полнотой. Народы ждали, что им будет вынесен суровый приговор. Но они обманулись в своих ожиданиях.

Представители американских монополий, связанных с преступной деятельностью «ИГ Фарбен», мобилизовали все силы для того, чтобы добиться оправдания директоров и скрыть свои связи с ними. Джордж Уилер, тогдашний начальник отдела американской военной администрации, признавался позднее:

«Судьи, подобранные под бдительным надзором заместителя военного министра США Говарда Петерсена, единодушно согласились, что картельные магнаты были не такими уж плохими людьми, и определили им наказания в соответствии с таким заключением»[3]3
  Интересно, что такого же мнения о себе были и подсудимые. Сплошь и рядом руководители «ИГ Фарбениндустри» говорили о своём концерне в почтительном тоне, как о филантропическом предприятии. Директор Пауль Гартингер заявлял, например:
  «Я не имел понятия, что мы работаем на войну». (Ассошиэйтед Пресс, 11/II 1948 г.).


[Закрыть].

9 и 30 июля 1948 г., после 152 дней заседания, суд вынес приговор. Только двое из 24 обвиняемых получили за свои страшные преступления максимальную (?!) меру – восемь лет тюрьмы. Одиннадцать человек были оправданы. Среди этих «невинных филантропов» оказались и знаменитые людоеды-изобретатели Херлейн и Вурстер (автор газа «циклон Б»). Кстати, и те два чудом попавшие за решётку директора концерна просидели там 24 месяца и затем были освобождены «ввиду примерного поведения».

Собственно, приговор американского суда можно было понять: ведь сам Говард Петерсен, подбиравший угодных ему судей, принадлежал раньше к той же адвокатской фирме, что и американский верховный комиссар в Германии Джон Макклой, – к «Крават Свайн энд Мур», а концерн «ИГ Фарбен» был среди её клиентуры одним из лучших плательщиков. Таким образом, Петерсен сослужил концерну хорошую службу.

Декартелизация по-американски

Незадолго до окончания процесса стало известно, что многие предприятия концерна «ИГ Фарбениндустри» переходят в иностранную собственность. Напомним, что ещё в ноябре 1945 г. Контрольный совет в Германии согласно решениям Потсдамской конференции о демилитаризации принял закон о конфискации имущества, принадлежавшего акционерному обществу «ИГ Фарбениндустри», и контроле над ним. Теперь же американские оккупационные власти, нарушив подписанный ими же закон, передали немецким промышленникам, список которых выдвинула сама американская администрация, 50 крупнейших заводов «ИГ Фарбен». Эти подставные лица купили все основные химические предприятия на деньги, которые им дали… американские финансисты.

Осуществление операций по продаже предприятий «ИГ Фарбен» было отложено до вынесения приговора по делу главарей концерна в Нюрнберге. Ходатаем подсудимых выступил генерал Клей. Он обратился с личным письмом к тогдашнему министру обороны Форрестолу.

«Заключение в тюрьму директоров, – писал американский военный губернатор, – препятствовало бы дальнейшему плодотворному сотрудничеству американских деловых кругов с германскими промышленниками».

В эту короткую фразу был вложен особый смысл, обнажавший далеко идущие стратегические замыслы Пентагона. Процесс, который, казалось, должен был привести к ликвидации концерна-преступника, положил начало его новому подъёму.

Правда, помехой на пути к ренессансу «ИГ Фарбен» были Потсдамские соглашения, под которыми стояли подписи и западных держав. Соглашения предусматривали, как известно, искоренение германского милитаризма, уничтожение его военно-промышленного потенциала, разукрупнение и декартелизацию крупных промышленных и банковских монополий, поставивших на ноги гитлеровскую машину агрессии. Решения Потсдамской конференции требовали переустройства Германии на демократических началах. Но это шло вразрез с планами многих вашингтонских и лондонских политиков. Всё более откровенно афишировали они свои тайные намерения. Ни для кого уже не было секретом, что западные державы добивались расчленения Германии, чтобы получить свободу действий и включить западную часть страны в свою агрессивную систему.

Неудивительно, что банкиры, промышленники Нью-Йорка и Лондона горой встали на защиту директоров «ИГ Фарбен». Они рассматривали их не только как бывших, но и как своих будущих союзников.

Выполняя их волю, западные оккупационные власти упорно добивались многочисленных исключений из закона о декартелизации, чтобы создать возможность возродить картели и концерны. И добились…

Судебный фарс с директорами «ИГ Фарбениндустри» как раз соответствовал сказке о декартелизации, которую инсценировала американская военная администрация в Германии под вывеской «вклада в Потсдамские соглашения». Американский военный губернатор Клей образовал для проведения «декартелизации» концерна «ИГ» два специальных комитета: ликвидационный комитет и комитет по декартелизации, посадив на руководящие посты в них бывших заправил «ИГ Фарбениндустри». Так, начальником ликвидационного комитета стал крупнейший нацистский банкир, бывший директор Немецкого банка и влиятельный член наблюдательского совета «ИГ Фарбен» Герман Абс. Немалая доля выручки от производства ядовитых газов концерном шла в карман Абса. Он наживался также и на подневольном труде заключённых, работавших на предприятиях «ИГ Фарбен». Этому приближённому фюрера было отлично известно о всех тайных сделках между руководством концерна и СС. Но он молчал тогда, молчит и теперь, потому что сам замешан во всех преступлениях концерна смерти. После 1945 г. он стал экономическим советником британской военной администрации, а очень скоро занял старую должность – директора возрождённого Немецкого банка, а также первого председателя наблюдательного совета «Бадише анилин унд содафабрик». Впрочем, не будем забегать вперед…

Председателем комитета по декартелизации Клей назначил бывшего фюрера военной экономики и руководителя крупнейшего электротехнического концерна «АЕГ» герра Бюхера, который, кстати, также был связан с «ИГ Фарбен» многочисленными узами, восходящими ещё к довоенному периоду. В целях камуфляжа руководство деятельностью обоих комитетов Клей возложил на своего советника по экономическим вопросам Вильяма Дрейпера. Одновременно Дрейперу вменялось в обязанность осуществлять «верховный американский надзор» за комитетами, то есть следить за тем, чтобы деятельность военных преступников Абса и Бюхера не шла, упаси боже, вразрез с интересами заинтересованных американских монополий. Кстати, Дрейпер являлся по совместительству вице-президентом влиятельнейшего американского банка «Диллон Рид энд Кº».

В свою очередь этот банк издавна был тесно связан «общностью интересов» с «ИГ Фарбениндустри» через самый крупный филиал концерна смерти в Соединённых Штатах – «Дженерал энилайн энд филм корпорейшн». В период между двумя мировыми войнами банк нажил десятки миллионов долларов комиссионных, распространяя на американском фондовом рынке облигации германских займов. Разумеется, теперь банк старался выручить своих бывших германских партнёров, правда не бескорыстно. Очень скоро американские банки и крупнейшие корпорации стали главными партнёрами в 500 немецких фирмах. Побеждённые относились к этому философски: за поражение надо платить, до поры до времени конечно. К тому же привлечение американских капиталов в страну, разорённую войной, было делом нужным. Через Дрейпера многие нити вели на Уолл-стрит, в военное министерство США и в Белый дом. Вот каким деятелям поручалось проводить в жизнь Потсдамские решения.

Фактически подобная «декартелизация» означала, как мы увидим ниже, возврат к старым планам, которые были разработаны руководителями «ИГ Фарбен» ещё в конце второй мировой войны. Эти планы, как показал в 1954 г. член наблюдательного совета концерна Франц Рейтер, предусматривали разделение и децентрализацию «ИГ Фарбен». Планируя подобную реорганизацию, заправилы «ИГ» рассчитывали сделать громоздкий аппарат концерна более гибким. То, что не успели сделать нацисты, довершили янки. Ведь именно в этом и заключалась «декартелизация», проведённая западными оккупационными властями. Что касается «ликвидации», то и здесь не обошлось без юмора. В начале 1949 г. военный губернатор США в Германии генерал Клей заявил следственным органам (состоявшим опять-таки из американцев), что «„ИГ Фарбен“ как таковой больше не существует». А 1 июня 1949 г. сменивший Клея американский генерал-майор Джордж Хейс сообщил, что к роспуску «ИГ Фарбен» в ближайшее время будет предпринят… «первый шаг» («Конгрешнл рекорд», 20.VI.1949 г.).

В различных предписаниях и декретах американские власти не менее шести раз предпринимали «роспуск» и «ликвидацию» «ИГ Фарбен»… и всё время лишь на бумаге. Каждый раз «ИГ Фарбен» выходил невредимым из этой бумажной войны, и его акции могли вновь подыматься на франкфуртской бирже.

«Дойче цайтунг унд виртшафтсцайтунг» 5 ноября 1953 г. писала:

«Декартелизация концерна „ИГ Фарбен“ объяснялась в своё время политическими мотивами. Однако, проводя декартелизацию, западные державы тем самым сыграли нам на руку».

Что верно, то верно. Небожители монополистического Олимпа западнее Эльбы могли быть довольны. Довольны были и за океаном. Недаром новый американский верховный комиссар в Германии Макклой удовлетворённо заметил, что «декартелизация „ИГ Фарбен“ проведена в рамках нынешней политики США». А газета «Нью-Йорк геральд трибюн» в номере от 20 декабря 1949 г. успокаивала своих читателей тем, что

«эта декартелизация ничего не меняет ни в принципе собственности, ни в экономической структуре концерна».

Что же получилось в результате «ликвидации» и «декартелизации» концерна? Формально «ИГ Фарбениндустри» был реорганизован и разбит на составные части. Основными из них были «Фарбенфабрикен Байер АГ» в Леверкузене, «Фарбверке Хехст» в Хехсте (близ Франкфурта-на-Майне) и «Бадише анилин унд содафабрик» в Людвигсхафене. Реорганизацию провели так, что его владельцы не потерпели никакого ущерба. Акции «ИГ Фарбен», находившиеся в руках крупных держателей, обменяли на акции новых концернов из расчёта 1 : 0,9. Руководство заводами было передано в «надёжные руки». Это значило, что старые директора прямо со скамьи подсудимых пересели в директорские кресла в правлениях новых преемников концерна смерти.

Формально концерны-преемники являлись самостоятельными предприятиями. Тем не менее монополия «ИГ Фарбен» была снова восстановлена. Достаточно сказать, что головное общество «ИГ Фарбениндустри» существует и по сей день. К его полному титулу прибавилось лишь слово «в ликвидации». Кстати, формальная самостоятельность трёх преемников оказалась весьма на руку руководству монополии. Это давало возможность применять в отношении зарубежных конкурентов гибкую и разнообразную тактику. Опираясь на формальную самостоятельность, руководители возрождённого «ИГ Фарбен» могли теперь, в зависимости от обстоятельств, выступать раздельно, чтобы, улучив момент, объединиться и единым фронтом разбить «противника». Доказательством тому, что монополия «ИГ Фарбен» восстановлена, служит факт, что производственные и исследовательские программы «Байер», «БАСФ» и «Хехст», вопросы добычи сырья и капиталовложений, а также величина дивидендов тщательно согласовываются и строго координируются, чем занимаются специально созданные объединённые комитеты. Это относится и к операциям за границей. Ведь кооперирование научно-исследовательских работ и быстрое внедрение их результатов в производство – важный фактор конкуренции на внешних рынках.

После «декартелизации» основная часть (от 35 до 40%) акционерного капитала «ИГ» осталась в собственности прежних хозяев, точнее, у семейств – основателей треста: Байер (фирма «Байер»), Зигле («БАСФ») и Дуисберг.

Другая часть акционерного капитала «ИГ» (примерно 35–40%) оказалась в руках мелких акционеров, которые, разумеется, не играют решающей роли в решении ответственных вопросов. Остальные акции очутились в руках западногерманских и иностранных монополий, которые были заинтересованы в сохранении традиционных связей между концернами-преемниками.

Подводя итоги «декартелизации» концерна смерти, известный западногерманский экономист Курт Прицколейт с иронией писал:

«Когда перелистываешь орошённые слезами страницы главы, где летописцы наследства „ИГ Фарбениндустри“ глаголят о великих муках концерна в послевоенный период, о его несправедливо обвинённых директорах, создаётся впечатление, что произошло нечто непоправимое: большой и мощный химический трест не пережил всего этого, а его общества-наследники хотя и сохранили жизнеспособность, но в целом им уже никогда не удастся вернуть своё прежнее значение».

На самом деле, подчёркивал Прицколейт, общества – преемники «ИГ Фарбениндустри» добились ещё больших успехов, чем их родитель.

Таким образом, невзирая на формальную самостоятельность, названные выше три фирмы можно с полным основанием характеризовать как единый концерн, объединённый той же «общностью интересов», теми же экономическими и политическими целями, что и довоенный «ИГ Фарбениндустри».

Эсэсовское золото

Нынешний «ИГ Фарбениндустри» напоминает о себе каждому, кто приезжает в Федеративную республику. Эмблемы «Байер», «Хехст», «БАСФ» украшают огромные вывески и рекламные щиты. Ночью эти рекламы переливаются разноцветным неоном, как бы возвещая о ренессансе монополии, которая в своё время финансировала нацистов и чьи барыши получены на крови миллионов жертв фашизма.

Да, монополия «ИГ» не только восстановлена, она стала ещё крупнее, чем раньше. Уже к 1960 г. её оборот по сравнению с 1939 г. увеличился более чем в 4 раза, превысив 8,5 млрд марок.

Было много обстоятельств – не считая займов заокеанских благодетелей и поддержки со стороны боннского государства, которое вложило в «ИГ» свыше 25 млрд марок, – способствовавших тому, что преемники прежнего «ИГ Фарбен» поднялись на золотой волне высокой конъюнктуры и усилили свою мощь.

С самого начала в распоряжении наследников «ИГ» находились огромные средства. По данным известного публициста Юлиуса Мадера, часть их – эсэсовского происхождения. «ИГ Фарбениндустри» принимал активное участие в сокрытии награбленных гитлеровцами в Европе богатств. Установлено с достоверностью, что через руки концерна проходило так называемое зубное золото, добытое эсэсовцами из челюстей умерщвлённых в концлагерях узников. Характерно, что если «ИГ» скрывал мародёрское добро, то его «удлинённая рука» – концерн «Дегусса» занимался переплавкой зубных мостов и украшений из золота в стандартные слитки, принятые к обращению на мировых биржах. Таково, по-видимому, происхождение первоначального капитала баловня «экономического чуда». Так или иначе, эти первоначальные средства были использованы на исследовательские работы, что особо важно для такой прогрессирующей отрасли, как химическая индустрия.

Сила химического предприятия – в его патентах. Чем больше патентов, тем успешнее борьба с конкурентами на внешнем и внутреннем рынках. Перед второй мировой войной «ИГ Фарбен» был монопольным поставщиком многих химикатов, разработанных в его лабораториях. Концерну принадлежало около 40 тыс. патентов, большая часть которых была запатентована за границей. Естественно, что заправилы нового «ИГ» захотели вернуть свою патентную монополию, сильно ослабленную в результате операции «Пейпер клипс», проведённой специальной группой американской армии в 1945 г. (о ней мы расскажем позже). В настоящее время инвестиции «ИГ» на научно-исследовательские работы, освоение новых процессов и продуктов составляют в среднем полмиллиарда марок в год и равняются двум третям затрат, расходуемых в химической промышленности ФРГ на эти же цели. На предприятиях «ИГ Фарбен» работают сейчас около 10 тыс. специалистов-химиков, примерно половина из них занимается научными исследованиями.

Реализация результатов научно-исследовательских работ обеспечивает заправилам «ИГ Фарбен» немалые барыши. По заявлению фирмы «Байер», в объёме её продаж 70% составляют химические продукты и материалы, внедрённые в производство с 1952 г., у фирм «Хехст» и «БАСФ» на химическую продукцию, освоенную производством с 1957 г., приходится 45 и 33% продаж.

Другим источником поступления доходов служит бойкая торговля лицензиями на изобретения в области химической технологии. Фирма «БАСФ» в 1965 г. выплатила иностранным компаниям за пользование лицензиями вознаграждение в сумме 2 млн долл., а получила от иностранных покупателей её лицензий 6,5 млн долл. Активное сальдо по лицензионным операциям имеют также «Хехст» и «Байер».

Сотни миллионов марок «ИГ Фарбен» расходует на обновление основного капитала – модернизацию оборудования и промышленных зданий, создание широкой сети филиалов за границей и финансирование экспорта. За последние 15 лет «ИГ Фарбен» инвестировал около 25 млрд марок. Важную роль сыграло и привлечение дополнительной рабочей силы. В 50-х годах она стоила на рейнских берегах сравнительно недорого. Ещё дешевле ценились услуги «гастарбайтер» – иностранных рабочих из Италии, Греции, Турции. В поисках заработка тысячи людей покинули родину. В Западной Германии им была обещана почти райская жизнь. Однако очень скоро «гастарбайтер» почувствовали твёрдую руку предпринимателей, а иллюзии уступили место заботам о ночлеге и вегетарианском ужине.

Наличие дешёвых рабочих рук, всё более возрастающая интенсификация труда обеспечили наследникам «ИГ» огромные прибыли. При этом дельцы из «ИГ Фарбен» прибегают к различным уловкам. Последний модный трюк – сокрытие дивидендов. Боссы «ИГ» жалуются на бедность. В этом, видите ли, виновато общее неблагоприятное развитие западногерманской экономики. Действительно, наблюдаемый ныне спад производства в Западной Германии печально отразился на делах угольных и стальных магнатов. Над Руром веют чёрные знамёна – символ безработицы. Одна за другой закрываются шахты: нет спроса на уголь. Но есть спрос на нефтехимикаты, пластмассы, синтетические волокна. Бедный «ИГ Фарбен»! Как тут не жаловаться, когда рук не хватает, чтобы загребать барыши! Уж не полагает ли кто-либо, что джентльмены с франкфуртской Кельбергерштрассе будут делать это лопатами? Тем не менее всё идёт к тому.

В неофициальном письме, разосланном крупным акционерам, правление «Бадише анилин унд содафабрик» сообщает о крупных успехах фирмы, достигнутых в 1967 г. «„БАСФ“ держит рекорд по экспортным операциям», – подчёркивали боссы концерна. Далее в послании говорилось, что если обороты «Байер АГ» и «Хехст АГ» – родных сестриц «БАСФ» – увеличились за этот же период соответственно на 4,5 и 9,5%, то фирма «БАСФ» и здесь побила рекорды. Её обороты увеличились на 11,2%, достигнув (да не дрогнет земля!) 3,76 млрд марок.

Как видим, наследники «ИГ» сумели найти «достойное» применение эсэсовскому золоту и приумножить его.