Текст книги "Госпожа Сумасбродка"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Евгений пошел вниз по лестнице, физически ощущая на своей спине сверлящий взгляд Олега Машкова. Ничего, теперь было в самый раз. Пусть-ка майор немного умоется.

Но по осторожной реакции Машкова Евгению показалось, что Олег знает гораздо больше, чем говорит. И знает, в частности, такое, о чем и говорить-то не желает. А это указывает на то обстоятельство, что не веревка все-таки, нет, но ниточка уж точно появляется. Найти бы только того, кто согласился бы пройти вдоль нее, держась за тоненький кончик. Но не дергал резко, иначе очень просто оборвать.

И он вдруг задумался о своей странной роли в этой истории. Будто кто-то старательно втягивал его в непонятную ему разборку. Причем одна жертва уже есть – Вадим. Кто следующий? И он решил не торопить события. Невежливо обманывать даму, но... дела-с!..

Глава шестая
НОВЫЙ ПОВОРОТ ТЕМЫ

Адвокат Юрий Петрович Гордеев сидел в своем закутке, который лишь при большой фантазии можно было назвать рабочим кабинетом. Плотная штора – вместо двери – была задернута. Впрочем, некоторая убогость внутреннего убранства юридической консультации № 10, которой заведовал сам Генрих Афанасьевич Розанов, фигура весьма видная среди российской, а тем более московской адвокатской братии, с успехом компенсировалась качеством предоставляемых клиентуре услуг. «Адвокатская контора», как без особого пиетета называл место своей работы Гордеев, была хорошо известна в столице. Сюда привычно обращались за юридической помощью не только законопослушные россияне, уязвленные до глубины души этим самым законом, но и разнообразная криминальная братва, имеющая жгучий интерес натянуть нос закону. И надо сказать, что розановская, закаленная в судейских боях гвардия не подводила ни тех, ни других, руководствуясь при этом мудростью все того же Розанова: «Наш клиент всегда прав, нам же остается только доказать это».

Сам Юрий Петрович, в не таком уж далеком прошлом следователь, «важняк» Генпрокуратуры, где он трудился под непосредственным руководством небезызвестного Александра Борисовича Турецкого, покинул так и не ставшие для него родными стены Следственного управления, что в Благовещенском переулке, бывало, тяготился своей новой ролью защитника иного «обиженного государством», у которого на лбу четко обозначались номера статей Уголовного кодекса, с коими клиент был категорически не согласен. И адвокат никак не должен был разочаровывать своего клиента...

Наверное, потому, что в Юрии Петровиче все-таки глубоко еще сидел следователь, от которого он, уже теперь защитник, никак не мог или не хотел избавиться, он нередко занимался несвойственной адвокату деятельностью – собиранием доказательств, что является прерогативой именно следователя или прокурора. И по этой причине попадал во всякого рода неприятные ситуации. Но, с другой стороны, собранные им самим доказательства позволяли ему иной раз добиваться прекращения уголовного дела и освобождения подзащитного из-под стражи на стадии предварительного расследования уголовного дела. Вот и думай, что тут лучше: склонить суд, а иногда и присяжных, на свою сторону блистательной защитительной речью а-ля там Плевако, Кони или Александровский либо развалить дело к чертовой матери еще до судебного заседания? Второе звонкой славы «адвоката Божьей милостью» тебе, разумеется, не принесет, но уж определенная известность в не менее определенных кругах будет обеспечена. Парадокс? А куда деваться?..

Надо заметить, что подобные мысли уже не раз приходили Гордееву в голову и в данный момент ничего нового собой не представляли, но важен был повод, который в очередной раз вызвал эти мысли. А повод казался любопытным.

Едва он появился нынче утром на своем рабочем месте, раздался настойчивый телефонный звонок его мобильника. Звонить мог кто-то из знакомых, потому что чужим он этот номер не называл. Ну разве что в исключительных случаях, когда дела бывали действительно чрезвычайно серьезными и связь могла потребоваться в любой час дня или ночи.

Звонок был, прямо сказать, не совсем кстати. В коридоре на жестких стульях с прямыми спинками уже ожидали несколько посетителей, посмотревших на него вопросительно, – явно к нему. И по внешнему виду посетителей Юрий Петрович мог бы, пожалуй, с высоким процентом достоверности угадать существо приведших их сюда спозаранку дел.

Накрашенная женщина с левого края явно желает оттяпать у своего супруга при разводе не только квартиру, но и машину, а здесь хочет узнать, как этот вопрос решить в свою пользу. У следующих за ней двоих пожилых – мужчины и женщины – наверняка что-нибудь с наследством – дарить при жизни или завещать после смерти. Независимая девица с вызывающе длинными ногами определенно желает вчинить иск своему, вероятно, уже бывшему шефу... Господи, как это все знакомо! На что жизнь-то уходит, а, Юрий Петрович?

Вот, задумался о смысле жизни. А те, в коридоре, – ничего страшного, подождут. Убийствами там пока не пахнет, а если где и тянет уголовщиной, то на бытовом уровне – от неустройства нашей дерьмовой жизни и оттого не менее дерьмового характера...

И тут – звонок мобильника.

– Слушаю, привет, – привычно отозвался Гордеев, ведь явно кто-то из своих.

– Здравствуйте, дорогой Юрий Петрович, – томно проворковал женский голос. – Заранее прошу прощения, что мне пришлось воспользоваться именно этим видом связи.

Голос был завлекающий. Его владелица вряд ли выглядит грымзой. Или это просто преступление природы. Нет, такими голосами с низкими, вибрирующими обертонами обладают обязательно крепкотелые и волоокие красавицы, вроде молодых оперных прим. Еще изящные и стройные, но уже тело чувствуется, или добрая фактура, как выражаются артисты. Ишь ты, куда красивый голос увести-то может!

– А разве мы с вами, мадам, не знакомы? – удивился Юрий Петрович.

– Если мой голос напомнил вам что-то приятное, я очень рада, дорогой Юрий Петрович. Не исключаю, что мы могли где-то и при каких-то обстоятельствах и пересечься, но вряд ли судьба дала нам тогда возможность познакомиться достаточно близко...

«Во, блин, как излагает! Каков подходец!..»

– Хорошо сказано, – одобрил Гордеев. – Но ваш восхитительный голос, уверяю вас, не впервые звучит призывно в моих грубых и немузыкальных ушах. Чему обязан?

В ответ раздался бархатный, берущий за душу смех незнакомки.

– И вы готовы вот так, с ходу, мчаться на помощь, даже не видя перед собой объекта вашего внимания? Не выяснив предварительно существа дела?

«Нас настойчиво интригуют, – сказал себе Юрий. – Нам старательно напяливают гандон на уши... Нас загодя покупают, ибо имеется неотложная нужда. Мы можем поторговаться, но мы уже не откажемся от встречи с прекрасной незнакомкой. Дурнушка не стала бы интриговать...»

– Я вижу отсюда – вы уже поняли, госпожа моего слуха, что мед ваших уст растопил ледяной панцирь моего самомнения, и я весь без остатка к вашим услугам, – с восточной витиеватостью, на одном дыхании произнес Гордеев и замер в ожидании реакции.

Снова «малиновый» смех.

– Боже, какой изыск? Нет, я больше не могу, я просто обязана немедленно увидеть этого медоточивого advocare! Скажите же, я могу рассчитывать?..

Юрий Петрович не дал ей закончить фразу, он понял, что мадам не из простых, и в латыни не чужие-с, и настойчивости не отнимешь, да и смысл вопроса понятен.

– Увы, нет!

– Я ослышалась?! – После короткой паузы это прозвучало сильно.

– Объясняю с болью в сердце. Вон там, за занавеской, на конторских стульях сидят четверо клиентов, трое из которых – женщины: молодая, средних лет и пожилая. И каждая из них, не говоря о пожилом мужчине, с сиротской надеждой глядят мне в душу: помоги! Ну что я могу сделать в этой ситуации? Бросить мой мир?

– Я все поняла, можете не стараться, не продолжать, вы уже тронули и мою душу! Но ответьте! Если я не ослышалась, – интонация стала сугубо бытовой, – у вас еще четверо клиентов, так? А я не могла бы стать сегодня пятой – и последней?

– Очень интересный вопрос. Можно подумать?

– Сколько угодно. Но и у меня встречная просьба. Скажите сидящим на стуле перед вашей дверью, что я заняла бы за ними очередь. На пятый конторский стул.

– Естественно! – воскликнул Юрий Петрович, которому эта игра уже начала нравиться. – Но вы абсолютно уверены, что я вас сразу узнаю? А зовут вас, позвольте, как?

– Какой жуткий нахал! Узнаете!..

И только когда раздались короткие гудки, Гордеев вспомнил, что за болтовней так и не удосужился спросить, откуда у дамы оказался номер его мобильника. Он тут же нажал на определитель абонента, но дисплей ничего не высветил. Вот те на! Номерочек-то под охраной! Ай-я-яй, кто к нам торопится?..

До середины дня Гордеев разбирался с посетителями, всякий раз поднимаясь из-за стола и выглядывая в коридор. Но ожидаемой клиентки все не было. Розыгрыш, что ли? Да нет, не похоже...

Вопросы, с которыми к нему обращались, были им угаданы верно. Особых трудностей и хитроумных юридических ходов все они не предусматривали. Сущность сводилась просто к грамотной и подробной консультации, за которую клиент платит в кассу конторы в буквальном смысле копейки. Но это была та обыкновенная, рутинная работа, без которой не существует ни одна юридическая консультация в государстве. А Юрий Петрович привык к своим обязанностям относиться добросовестно.

Провожая длинноногую девицу, действительно имевшую небезосновательные претензии к своему бывшему работодателю, хозяину трех крупных торговых точек на Перовском рынке, Гордеев просто из любопытства поинтересовался, что ее занесло в такую даль, могла бы найти консультацию и поближе. На что девица ответила, что здесь, на Таганской, как ей советовали, всегда все путем. И она кокетливо состроила совсем и не старому, а, напротив, очень даже молодому адвокату такие глазки, что Юрий Петрович подумал: кабы не ожидание клиентки с бархатным голосом, вполне можно было бы и продолжить консультацию. Во всяком случае, обиженная азербайджанцем-хозяином симпатяжка-продавщица была бы определенно не против. Но... Оставалось положиться на волю случая и, разложив на столе всякие бумаги, глубокомысленно уткнуться в них. Ибо в настоящий момент никаких более важных дел у Гордеева, к сожалению, не имелось. Оно и понятно, лето только кончилось, народ после отпусков еще не надумал судиться.

Итак, провожая длинноногую и кокетливую Мариночку, больше всего желавшую, согласно старому анекдоту, «мстить, мстить и мстить» старому Мамедову, уволившему ее без всяких к тому оснований, Гордеев уже привычно выглянул в коридор и... обомлел.

Нет, он не мог ошибиться. Это была она – его пятая на сегодняшний день клиентка. «Боже, какая фемина!» – чуть было не воскликнул он. Но в глазах его определенно отразилось нечто такое, от чего посетительница, слегка расслабившаяся в ожидании, мгновенно выпрямила спину и машинально поддернула на загорелых, щедро открытых ногах и без того коротенькое платье.

Ах, какой зловещий, ну просто до отчаяния, взгляд метнула на эту супергерл вмиг потухшая Мариночка!

– А я к вам, Юрий Петрович, дорогой! – пропела эффектная бестия, окончательно добив бывшую продавщицу.

Но Гордеев не был бы самим собой, если бы разрешил так красиво унижать собственных потенциальных клиенток. Он вежливо склонил голову, обернулся к Мариночке и сказал:

– Если появятся еще какие-то неясности, милости прошу. Я всегда к вашим услугам, Марина Пал-лна! – чем легко восстановил статус-кво. И, проводив глазами покачивающую высокими бедрами длинноножку, обратил наконец пристальное внимание на новую клиентку. – Нет, не могу вспомнить! Скорее всего, мы не могли видеться прежде, ибо я не смог бы вас забыть. Прошу, мадам. У нас скромно, но, как говорят, даже в этом есть некое украшение жизни. Как прикажете мне вас величать?

– Вообще-то, я – Елена Георгиевна, но для... вы понимаете?.. Алена. – Она села и отработанным движением закинула ногу на ногу.

– Превосходно, – улыбнулся Гордеев, садясь напротив, – значит, пока Елена Георгиевна. Разрешите сразу вопрос?

– Вы хотите узнать, откуда мне известен номер вашего мобильника? – мило рассмеялась она. – Проще простого. Теперь уж и не вспомню, по какому случаю, но однажды у меня возникла нужда в отличном адвокате. Дело мелкое, но было дорого время. И кто-то из моих близких, разумеется, знакомых назвал тогда ваше имя, Юрий Петрович. Возможно, уже прибегавший к вашей помощи. И продиктовал, естественно, номер этой консультации, а помимо прочего, и номер вот его, – указала она длинным и тонким пальцем с ярко накрашенным острым ногтем на лежащий на столе мобильник. – Нужда в тот раз отпала, а телефонные номера умных и известных людей я никогда не выбрасываю. Вот и пригодилось.

– Интересно...

– А еще мне сказали, что я буду иметь дело с предельно честным и порядочным человеком. А в наше время, я не знаю, есть ли характеристика шикарнее? Объяснила?

– Нет слов, – развел Гордеев руками. – Так я внимательно слушаю вас.

– Можно по секрету? – Она наклонилась к нему, и Юрий снова почувствовал запах каких-то потрясающих духов, который поразил его сразу, едва он выглянул в коридор.

– Большой секрет? – с юмором «ужасного заговорщика» спросил Юрий и склонился ей навстречу, почти нос к носу. При этом он чувственно расширил ноздри и потянул в себя воздух. – Фантастика! Какой аромат!

Интересно, какая женщина способна вынести столь вызывающе наглую лесть? Но Алена лишь сглотнула комок страсти, якобы перехвативший ей горло, и тем же шепотом продолжила:

– Есть вещи, которые я могу доверить вам только наедине. А здесь наверняка не только все слышно, но даже и видно.

Она таинственно оглядела стены комнатенки.

«Эва! С этой дамочкой следует быть еще и очень осторожным!»

– А что я могу вам предложить? – с убитым видом посетовал он. – Ну разве что предложить выйти на улицу. На солнцепек. Но хорошо ли это?

– Мы можем сесть в мою машину. Она – рядом.

– И отъехать на сто метров, да?

– А-а... что у вас там, через эти сто метров? Ресторан?

– Нет, просто деревья растут. Тень.

– Скажите, а вы вообще обедаете? У вас есть законный перерыв? Посетителей, я видела, у вас больше пока нет. Так в чем же дело? Позвольте, я вас угощу? А заодно вы мне дадите совет. Небольшой.

– Понимаете, какая штука, Елена Георгиевна. Не знаю, что у вас там в голове, но внешне вы просто потрясающая женщина. Я говорю искренне. Но при всем при том мне чрезвычайно неловко пользоваться вашим приглашением. Может быть, потом... когда-нибудь...

– Слишком долго ждать, – решительно сказала она, поднимаясь. – Давайте по-приятельски, сваливайте в ящик ваши бумажки, а я жду вас на улице. У меня «тойота». И еще я знаю здесь поблизости один очень милый кабачок. Приглашаю безо всяких посторонних мыслей. Вы мне очень симпатичны. И мои друзья оказались абсолютно правы в отношении вас. Ну а потом... – она вдруг приняла гордую позу, – я же должна хоть как-то принести вам свои извинения за пользование без разрешения этой связью? – И она показала глазами на мобильник. – Вот я и готова!

Она вышла, и лишь после этого Гордеев позволил себе выдохнуть скопившийся в легких воздух, перевести, как говорится, дыхание. Ох, баба! Действительно, ухо востро! Нет, тут ей не просто совет нужен. Тут нечто весьма важное и серьезное. По пустякам этакие штучки не ездят, и на обеды не приглашают, и не козыряют неизвестными друзьями-приятелями.

И мыслит она вполне логично. Обед? Значит, надо обедать. И «тойота» у порога по случаю. Как тот знаменитый рояль в кустах. И кабачок, где поди уже все давно заказано. Спектакль! И значит, дело ее не только сложное, но наверняка еще и неприятное. И опасное.

Однако где наша не пропадала?..

История оказалась странной и запутанной, а условия задачи – еще более.

Но... по порядку. Гордеев достаточно уже проработал в этом районе Таганки, а ему и в голову не могло прийти, что прямо под боком может находиться маленькое – частное, естественно, – заведение, где очень уютно, немноголюдно, но главное – вкусно кормят. Умение местного повара он смог оценить в полной мере. Рыба, рыба и еще раз рыба! Но! Какое разнообразие вкуса! Оригинальность! Сервировка! И превосходное легкое белое вино, охлажденное вполне достаточно, чтобы даже визуально не ощущать скапливающуюся к вечеру духоту за окном. Множество цветов и вьющихся растений, льющаяся по стеклам вода, легкое ее журчание и мягкие, почти вкрадчивые шаги официанта, самолично подливающего вино в тонкие бокалы.

Ладно, это все убедительно, вкусно, но – не самое главное.

Алена ела с аппетитом, запивала вином, совершенно не боясь постовых милиционеров. Значит, имела на то особое право. Да и кто станет останавливать этакую красавицу и, оперируя прежними понятиями, требовать дыхнуть в трубочку?

Обед был, как и предполагал Гордеев, заказан заранее. Либо она являлась здесь постоянной посетительницей и ее знали. Но проволочек и ожидания, процесса заказа и его длительного обсуждения удалось избежать. Алена лишь кивнула официанту, и тот немедленно поклонился в ответ. Ну а затем началось...

Немного вина, конечно, не страшно. Гордеев и сам был за рулем старенького отцовского «жигуля», который он нещадно эксплуатировал в ожидании большого гонорара, когда можно будет обзавестись собственными колесами. Нехорошо уважаемому, оказывается, адвокату рыскать на таком старье, но... издержки, как говорят, производства. То, понимаешь, машину разобьют или взорвут у строптивого адвокатишки, не желающего слушаться крутых братанов, то общая беда заденет, как вот не так давно, когда рванули дом, в котором находилась квартира Гордеева. Словом, кругом сплошные убытки. И против них очень нужен, просто необходим, большой гонорар. Поэтому, собственно, и согласился выслушать речи Алены Юрий Петрович. Серьезных дел, как сказано, у него сейчас не было, но он уже учуял некоторые перспективы.

Пока же то, что рассказывала эта эффектная дамочка между подачей очередных блюд, навевало на Гордеева ощущение новых неприятностей на свою голову. Да вот и о возможном гонораре речь тоже не заходила. И он на всякий случай решил уже для себя на первый раз ограничиться обедом на халяву и обещанием подумать. Но согласия своего ни в коем случае не давать.

А суть была такова, насколько ему удалось уловить главное в словесных кружевах, которые плела Елена Георгиевна... Она, кстати, еще перед первой рюмкой потребовала, чтобы он с этой минуты звал ее Аленой и обязательно на «ты». Любопытно, когда же он успел попасть в круг ее близких друзей и приятелей, коим это безусловно положено? Но это – мелочи...

Итак, у Алены есть ближайшая подруга, которая состояла в любовной связи... вполне можно так выразиться, с симпатичным молодым человеком. Увы – женатым и даже имеющим маленькую дочку. Правда, обязательств у любовников друг перед другом не было – нормальные современные отношения, и не больше. А у этого ее друга, естественно, был свой товарищ. Сослуживец. С которым хорошо знакома сама Алена. Нет, нельзя сказать – любовники, просто отличные дружеские отношения. Ну разве не могут нормально дружить двое приятных людей, тем более что оба не имеют семей?

Так вот, не так давно случилась беда. Тот друг, ну который у подруги, как утверждают, неожиданно для всех покончил с жизнью. Из личного оружия...

– А он кто был? Почему личное оружие? – спросил Гордеев.

– Ах, я главного не сказала! – Алена словно упрекнула себя за рассеянность. – И он, и его товарищ, они оба работают в ФСБ. Один работал...

– Ну и что дальше? – Очень не нравилось это дело Гордееву.

А дальше получилось так, что это самоубийство, которое вызывает у знакомых того человека сплошные вопросы без ответов, очень устраивает его контору. Ну что, самоубийство – значит, нет и события преступления. Вроде бы справедливо. Но что же теперь делать его семье, где маленькая дочка? На что им жить? А контора почему-то не торопится. Вот по этой причине, собравшись вместе, его друзья – жена, конечно, ничего не знает и, слава Богу, ни о чем таком не догадывается – порешили форсировать расследование. А как? Вот тут умные люди и предложили взять адвоката, который бы смог защитить интересы потерявшей кормильца семьи.

Однако придется сделать так, чтобы привлечение адвоката было инспирировано именно семьей, но ни в коем случае ни Аленой или Татьяной и уж вовсе не Женей, его товарищем. Нет, именно семья наняла адвоката. А друзья мужа помогли финансово. За этим дело не станет. Как это сделать, чтобы не засветились Алена с подругой, можно будет обсудить позже и более конкретно. А пока от Юрия Петровича требовалось только одно: не отвергать просьбу и подумать. Можно будет предварительно и обсудить сумму гонорара. Это уже когда угодно. Когда будет удобно Юрию Петровичу... прости, Юра.

Кажется, все предельно просто. Но имелась одна закавыка, которая мгновенно усложнила все дело. Юрий Петрович не любил иметь дела с Федеральной службой безопасности. А тут придется не просто контачить, но еще и брать кое-кого – и это вполне возможно! – за причинное место. Чего не любит никто, а госбезопасность – особо. К тому же он знал, что дела о самоубийствах практически никогда не выходят за пределы ведомств – будь то ФСБ, или МВД, или какая иная контора подобного типа. Значит, конфликты. Так называемые «силовики» вообще не терпят постороннего вмешательства в свои внутренние дела.

Юрию Петровичу не оставалось ничего, кроме как сказать, что он обязательно подумает. И сообщит о своем окончательном решении. Собственно, на этом обед и закончился.

Обменялись телефонами. Правильнее сказать, Гордеев записал домашний телефон Алены, а ей продиктовал свой рабочий – на всякий случай, хотя он понимал, что, зная его мобильник, мадам безо всякого труда так же легко узнает и телефон консультации.

На всякий случай он намекнул, что надо бы расплатиться за обед и даже потянулся к бумажнику во внутреннем кармане, чувствуя, что счет наверняка потянет минимум на половину его зарплаты, но Алена положила свою ладонь ему на руку. Все в порядке. Она приветливо кивнула официанту и, поднимаясь, сказала, что готова доставить Юрия Петровича в его офис.

– У вас здесь открытый лист? – с улыбкой поинтересовался он.

– Не так чтобы, но... вроде того. – И больше ничего объяснять не стала.

А уже в машине снова вернулась к теме:

– Значит, если ты не возражаешь, я попрошу Женю связаться с тобой, ну, скажем, завтра, и поставим все точки. А уже он сведет с тобой вдову. Хорошо? Суток хватит? На размышление.

Он неопределенно пожал плечами, а она продолжила:

– Да, я думаю, вполне хватит. И еще раз – за гонорар можешь не беспокоиться. Сам назови приемлемую сумму.

– А ты жила в Одессе? – спросил он с усмешкой.

– Почему ты так считаешь?

– Это там говорят «за что-нибудь». К примеру, за Одессу.

– Ах, вон ты о чем! Нет, ты знаешь, я владею почти в совершенстве пятью языками. Но иногда тянет, не понимаю почему, вот так повредничать, что ли... А у тебя как с языками? Ду ю спик инглиш?

– В пределах необходимого.

– Учти, есть возможность получить хорошую разговорную практику. Со мной, разумеется.

– Намек принял.

– Ну и молодец...

Алена призывно ему улыбнулась и укатила. А Юрий Петрович, поглядев ей вслед, в сомнении покачал головой и отправился в свое «присутствие».