Текст книги "Штрафной удар"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава третья

15 февраля

Через двадцать минут приехала опергруппа. Криминалисты занялись своим делом на том месте, где была драка, оперативники допрашивали свидетелей – Дениса, Максимова, его гостью. Еще четверть часа спустя приехал следователь Нефедов.

Денис вместо приветствия хмуро сказал ему:

– Уже есть результаты баллистической экспертизы?

– Вы о чем? – удивился Нефедов.

– Рябов был убит из браунинга модификации «зиг-зауэр»?

– Ну знаете! – прошипел Нефедов, оттаскивая Дениса за локоть подальше от экспертов и всех остальных. – Что вы себе позволяете? Хорошо иметь дядю генерала, да?! Можно получить доступ к чему угодно, да? Это вам так с рук не сойдет! Я такую телегу накатаю!

Денис устало вздохнул:

– Да уймитесь вы. Мой дядя тут ни при чем. Он вообще самых честных правил, если хотите знать. Зачем лезть в бутылку? Вам же предлагали, Анатолий Анатольевич, со мной сотрудничать, помните? Такой странный человек, следователь Генпрокуратуры Турецкий. А теперь что получается? На меня нападают среди бела дня, точнее, среди черной ночи, а вы, зная, что я был последним, с кем Рябов контактировал, не предприняли никаких мер для обеспечения моей безопасности. Вдумайтесь, Анатолий Анатольевич! Как-то это, – Денис поискал на потолке подходящее слово, – …некомпетентно.

Нефедов даже задохнулся. Краска отлила у него от лица, Денис никогда не видел, чтобы человек так мгновенно бледнел.

– Ну нет! Вы мне мозги не запудрите! Вам меня не провести! – зашипел следователь. – Как вы угадали модификацию браунинга, вы что, такой специалист?!

– О господи, – устало сказал Денис. – Какого еще черта вам надо? Может, арестуете меня за то, что я в оружии разбираюсь?! Ну так слушайте. – И Денис произнес скороговоркой, словно рэппер: – Пистолет, с которым на меня напали, – это браунинг «зиг-зауэр», разработан для нужд спецподразделений. Тип: самозарядный пистолет. Патрон: девять на девятнадцать миллиметров типа «парабеллум». Вес без патронов: ноль восемьсот восемьдесят два грамма. Размеры в миллиметрах: длина – двести, длина ствола – сто тридцать шесть. Начальная скорость пули – триста пятьдесят метров в секунду. Достаточно?

Нефедов озадаченно почесал подбородок:

– А какое у вас оружие, покажите.

– Как же я его покажу?!

– Ах да, по вашим словам, оно осталось у нападавшего… Ну так какое все же?

– «Глок».

– Это еще что?

– Австрийский пистолет, – пожал плечами сыщик. – Странно, что вы не знаете. Очень популярная в Европе модель.

– Первый раз слышу.

– Он появился в начале восьмидесятых. Внешне напоминал детскую игрушку, хотя уже тогда имел классические патроны типа «парабеллум».

– Тоже девять миллиметров?

– Ага. Потом появилась модель серьезней, вот ею я и пользуюсь.

– Калибр?

– Сорок пятый, как говорят американцы.

– Иначе говоря, одиннадцать сорок три миллиметра? Ни черта себе, им же можно быка завалить!

– Это верно. Дульная энергия лишь вдвое уступает укороченному АКС.

Нефедов все записывал.

– Я проверю ваши слова, – предупредил он.

– Да на здоровье. Если вы найдете этого типа, а заодно и мое оружие, я буду счастлив. Но честно говоря, не жалко им и пожертвовать, учитывая, что из этого вот браунинга, – Денис кивнул на пистолет, который один из криминалистов упаковывал в полиэтиленовый пакет, – и застрелили Рябова. Готов поспорить, что из него.

– Я… но как… да с чего вы взяли, что это тот самый пистолет?!

– Какой-то детский вопрос, – пожал плечами директор детективного агентства. – Он же напал на меня. Я столкнулся с ним лицом к лицу, забыли?

– Да с кем? С кем вы столкнулись?

– Как – с кем? Это был Деревянко, водитель Рябова. Это же его браунинг.

Следователь Нефедов онемел, и, казалось, надолго. Денис даже забеспокоился.

– Знаете что, – сказал он, – давайте поднимемся ко мне.

В квартире Дениса Нефедов пришел в себя после большой чашки кофе и снова насел на Дениса:

– Но почему же он не выстрелил?

– Может, не успел выстрелить? – предположил Денис.

– Допустим… Но… ведь у него же была фора во времени, – напомнил Нефедов. – Денис Андреевич, вы же свой пистолет с предохранителя сняли!

– Все объясняется просто: я укусил Деревянко за палец правой руки, вот фора и сошла на нет. Я же вам говорил про это.

– Да, действительно. Можно мне еще кофе? У вас хорошо получается.

– Чему тут получаться, – удивился Денис. – Это растворимый. Засыпай да лей воду.

Раздался звонок.

– Это кто? – подозрительно спросил Нефедов.

– Деревянко вернулся, пистолетами поменяться, – объяснил Денис, направляясь к двери. Но, не найдя понимания на серьезной физиономии следователя, сжалился над ним и сказал: – Любимая девушка, не волнуйтесь.

Денис вернулся на кухню в сопровождении начальника Московского уголовного розыска генерал-майора милиции Вячеслава Ивановича Грязнова, а попросту – своего дяди.

Нефедов почувствовал себя неуютно, инстинктивно привстал, хотя внутренне был против этого, да так и застыл в неудобной позе. К счастью, Грязнов-старший сделал демократично-успокаивающий жест рукой: сидите, мол, мы же по-домашнему. Он был в вельветовых джинсах и спортивном свитере.

– У меня кое-что есть на вашего Буратино, – сообщил «дядя самых честных правил», заглядывая в холодильник и морщась при виде батальона баночек йогурта.

– Буратино? – не поняли Денис и Нефедов.

– Ну Деревянко этого, какая разница? Все равно ни хрена он не Деревянко. Подлесный его фамилия. Профессионал. Сказал бы – киллер, да не совсем. Самые разные штуки делает. В общем, из тех, знаете, что отработанное оружие не выбрасывает – это, дескать, вчерашний день, а оно, оружие, еще пригодиться может…

Денис подмигнул Нефедову: слышали?

– Я тут, кстати, Дениска, надумал диссертацию написать на эту тему. «Принципиально новый подход криминальных структур к классическим видам оружия и спецтехники», как, звучит?

– Дядя Слава, не отвлекайся, что с этим Подлесным?

– В основном его услугами воровской мир пользуется, нет у нас данных, чтобы он заказы серьезных людей выполнял. Возможно, это первый случай. Кличка у него Раптор.

– А почему Раптор? – спросил Нефедов.

– Так называется средство от тараканов. Видимо, это свидетельство его эффективности, что ли.

– Это средство не так давно появилось, – заметил Денис. – А кличка? Он свеженький, что ли?

– Рубишь фишку, – одобрил дядя. – Раптор наш, как раньше говорили, – молодой специалист. Действительно, недавно на московском горизонте появился, но уже несколько звучных дел за ним числится. Разумеется, данные все никакими доказательствами не подтверждены, иначе бы он у меня уже на нарах тараканов травил. Но дело не в этом, а в том, кто его сперва в «Буревестник» засунул, а потом к тебе, Дениска, приставил.

У Дениса голова шла кругом, и виной этому был не только неуловимый Раптор, приложивший его о каменный пол подъезда. Чертов футбол! Каким боком бандиты имеют к нему отношение? Каким образом они воткнули в «Буревестник» своего человека?! Почему он убрал тренера? Догадывался ли Рябов, кто его возит?

– А на вашем месте, Нефедов, – сказал Грязнов-старший, – я бы сконцентрировал все усилия на поисках этого Раптора. Не забывайте, что он был водителем Рябова несколько месяцев, прежде чем его убил. Он работал, как засланный шпион. Это очень странно, вы не находите?

Филе Агееву снились странные сны. Он отчетливо понимал, что дело происходит не наяву, но почему-то не находил в себе сил проснуться, хотя происходящее нельзя сказать, чтобы было уж очень приятным. Филя точно помнил, что давеча ужинал он отличным омлетом с ветчиной. И вот скорлупа, покрывавшая яйца (четыре штуки), из которых был приготовлен этот омлет, каким-то немыслимым образом вылезла из мусорного ведра, которое Филя, как всякий уважающий себя холостяк, поленился вечером вынести, и облепила его с ног до головы. Почему-то скорлупы вполне для этого хватало. Филя подумал, что его физические кондиции, конечно, вполне скромны по сравнению, скажем, с Денисовыми или тем более если взять Демидыча, но все равно это уж было как-то совсем оскорбительно! Скорлупа от четырех яиц не давала ни двигаться, ни дышать, более того, она начинала на Филе как бы смыкаться, и трещины зарастали с противным звуком. Яйцо становилось все более и более цельным.

Так что, может быть, я цыпленок, подумал Филя и проснулся натурально в холодном поту. Фу-уух… Голливуд отдыхает.

Он сел на кровати, посмотрел на часы: половина первого ночи. Всего-то. А может, не цыпленок, может, индюшонок или, скажем, гусенок?! Гусь лапчатый. Спать дальше было как-то страшно. Слишком непредсказуемо. Филя встал и побрел на кухню за пивом, это лучшее, что он мог сейчас придумать. Едва он прислонил к щеке бутылочку холодной «Короны», как спасительная мысль озарила сонные мозги. Ну конечно! Надо позвонить Куклевой.

Виталина Куклева – в недавнем прошлом врач-психотерапевт, а ныне – главный московский толкователь снов, справлялась с такими ребусами на раз. По слухам, к ней на прием ездят люди из Кремля. Филя же, так сказать, приобрел у Куклевой дисконтную карту, когда в прошлом году удачно быстро нашел утраченную было ею «ауди». Виталина, пышная, рыжая кустодиевская красавица (так и хотелось представить, как она распивает чаи, непременно с блюдечка и с баранками), с тех пор воспылала к Филе особенным расположением.

Не мешкая больше, он набрал номер Куклевой, время суток не смущало, толковательница снов своим привилегированным клиентам рекомендовала звонить по горячим следам, иначе аура растворяется. Какая, к черту, аура?! Ну да ладно, сказано – сделано.

– Привет, пупсик, я тебя узнала, совсем забыл свою витаминочку, противный!

Такая сюсюкающая манера разговора была у них в заводе, и поделать тут Филя ничего не мог. Почему-то всегда выходило, что те головокружительные красотки, на которых Агеев сам положил глаз, не обращали на него своего рокового внимания, зато это с лихвой компенсировали такие вот экстравагантные дамочки.

Филя пересказал Куклевой все, что видел во сне. Немедленно последовал ответ:

– Яйцо – символ, скорее, негативный, так как яйцо – это нечто в скорлупе.

– Это я знаю, – проворчал Филя.

– Филипп, может, вы дослушаете, – строгим голосом классной дамы осведомилась Виталина. – Это тайное, неизвестное, неожиданное существо, которое спрятано от непосредственного восприятия. Под скорлупой может находиться что угодно: что-либо чуждое для человека, отдельное от него, некая другая жизнь, которая может влиять на жизнь субъекта, его поведение, развитие, самоощущение или что-либо угрожающее, несущее в себе опасность.

– Н-да? – язвительно осведомился Филя. – А если в скорлупе я сам? Тогда как?!

– В таком случае допускается сексуальная трактовка образа, так как яйцо из-за своей формы символизирует мужские половые органы. При этом, кстати, образ пищи, приготовленной из яиц, как правило, позитивен. Тебя ждет потрясающее любовное приключение. Не забывай, я жажду подробностей!

А вдруг Денис не спит, подумал Филя и позвонил любимому начальнику на мобилу (если не отключена, значит, бодрствует). Ну-ка, ну-ка… Точно!

– Алло, – отозвался вялый голос Грязнова-младшего.

– Я яйцо, – торжественно сообщил Филя. – С положительной сексуальной трактовкой.

– Поздравляю. А я отбивная, безо всяких половых признаков. Если нечего делать – приезжай.

Следователь Нефедов уехал, взяв с Дениса честное благородное слово сообщать любую нетривиальную информацию, которая может касаться убийства Рябова либо гражданина Деревянко, или кто он там на самом деле.

– Дэн, – сказал Филя, после того как был проинформирован о недавних бурных событиях. – Это же элементарно все! А вы тут нагородили: реакция такая, реакция сякая, предохранитель снят, не снят! Хотел он тебя убивать или нет – никакого значения не имеет. В тот момент, когда он на тебя напал, – кончать не собирался, это факт! Ты ему был нужен, чтобы в квартиру твою войти. С твоим замком ненормальным никто же справиться не может.

– Иди сюда, – с чувством сказал Денис, – я тебя расцелую.

– Куклева был права, прорицательница чертова, – расстроился Филя. – Положительная сексуальная трактовка.

Денис оживился. Действительно, выходит, что он кого-то здорово тревожит, кто-то хочет знать результаты его поисков. Логика проста: в офис «Глории» залезть нереально, так хоть в квартиру к ее директору – посмотреть, что он хранит в своем компьютере.

Да, но кто это делает? Кто заказывает Деревянко-Подлесному-Раптору такую странную многоходовую комбинацию: внедрение на работу к тренеру «Буревестника», убийство тренера, нападение на частного сыщика, который занимается делом об исчезновении футболиста «Буревестника».

На братву это не похоже.

Вернее, это выглядит так, как если бы тот, кто дергает за ниточки, хотел, чтобы думали на братву: исполнитель-то все-таки этот странный Раптор.

Глава четвертая

16 февраля

Предыдущий день оказался, мягко говоря, малопродуктивен. Было много телодвижений и мало результата.

Демидыч с помощью еще двоих оперативников держал под контролем жилье братьев Комаровых и Людмилы Борисовой, секретарши Рыбака, с которой у Антона как будто случился роман. Никто из этих троих нигде не появлялся. Звонила Вероника Рябова, интересовалась ходом следствия, на что Денис резонно заметил, что следствие по делу об убийстве ее мужа ведет прокуратура, а он – частное лицо и никакой особой информации об этом, увы, не имеет.

Вечером, сидя дома, Денис с нетерпением ждал новостей от Макса, которому было поручено собрать досье на Комарова, используя исключительно электронные средства связи. Но Макс все никак не мог закончить. Денис проверял свой электронный почтовый ящик каждые полчаса, но там, кроме всякой бесполезной рекламы, ничего не было. Разозленный Денис позвонил в «Глорию» и сделал компьютерному монстру нагоняй; тот сказал, что уже заканчивает и скоро все пришлет.

Денис набрал горячую ванну и, забравшись в нее, принялся неторопливо рассуждать. На табуретку рядом положил телефонную трубку.

Итак, имелись два существенных момента, которые обращали на себя внимание.

Первое. Тренер Рябов относился к идее перехода форварда Комарова в другую команду благосклонно. Вроде бы.

Второе. Вероника Рябова знакома с Комаровым лишь формально, но при этом называет его Антоном. Само по себе это еще ни о чем не говорит, тем более учитывая ее любовь к сильному полу, но наводит на размышления.

Позвонить Рыбаку? Он же вроде сейчас днюет и ночует на базе. Рабочий телефон в Толстопальцеве, однако, не отвечал, да и немудрено, было уже слишком поздно. Денис воспользовался номером его мобильного – снова неудача. Оставался московский домашний, и – ура, оказалось, что Рыбак уже успел переместиться в столицу.

– Антон Иванович, – сказал Денис, – постарайтесь припомнить, не говорил ли когда-либо Рябов что-нибудь о возможной продаже Комарова еще в конце прошлого года. Может, рассказывал вам, что с ним связывались представители европейских клубов или что-то в таком роде?

– Да вы что, Денис?! Да и не в его это компетенции. Такие вопросы только я решаю!

– Может быть, чисто теоретически, еще до того, как началась вся эта буза, и были сделаны конкретные предложения?

– Нет, нет и еще раз нет! Я за последние дни многократно проверил всю нашу деловую переписку. Там нет ничего подобного.

– Понял, спасибо.

– Денис, я вас умоляю! До Лиги чемпионов…

– Я помню, осталось четыре дня.

Больше четверти часа в горячей ванне Денис никогда не лежал, но сейчас не продержался и десяти минут – никак не удавалось расслабиться. Он вылез, завернулся в халат и пошел на кухню. Ночью ему лучше всего думалось именно там.

Все-таки странная женщина эта Вероника. «Если могу быть вам полезна, звоните в любое время»… Хм. Очень двусмысленно. Или, напротив, недвусмысленно. Кстати, с ней надо держать ухо востро. Вероника сказала позавчерашним утром, что ее муж только что вернулся со сборов с Кипра, а Рыбак сообщил, что вся команда уже две недели как прилетела. Кстати о команде. Куда же, в самом деле, пропал Петр Овсянников?! Почему он не перезванивает? Почему его невозможно найти? Что за неуловимый Джо, в конце концов? Когда бы Денис ни позвонил, на мобильном телефоне Овсянникова постоянно включался автоответчик, вежливо сообщавший, что его регулярно прослушивают.

Денис уже сгонял Филю Агеева к нему домой, но неудачно: там сообщили, что с утра Петр должен был отправиться на тренировку в Толстопальцево, а потом у него были какие-то дела. Денис позвонил в Толстопальцево, на базу «Буревестника», и попросил передать Овсянникову, что с ним ищет встречи господин Грязнов. Можно было, конечно, обратиться напрямую к Рыбаку, тот бы дал команду, и оборзевшего футболиста доставили бы к Денису под белы рученьки. Но не хотелось докучать президенту «Буревестника» такой малостью, да и неизвестно, что бы Рыбак после этого подумал о сыщике Грязнове, которому было поручено отыскать реально сбежавшего спортсмена, а он, оказывается, не в состоянии найти того, кто и не думал прятаться?!

Минуточку… Что значит – и не думал прятаться? А что же тогда происходит уже несколько дней с этим Овсянниковым? Иначе, как явным нежеланием вступать в контакт, его поведение назвать невозможно. Почему Овсянников прячется? Ему есть что скрывать? Он что-то знает о местонахождении Комарова? Ну конечно же это он сам похитил его и теперь держит в подвале собственного дома на хлебе и воде. А заодно и брата Комарова и его подружку. Чего уж мелочиться.

Может быть, лучше действительно не разговаривать с Овсянниковым, а потихоньку последить за ним? И Денис снова позвонил Филе…

Наконец объявился Макс, сказал, что отправил почту. Подключаться к Интернету Денису не надо было, в его доме была выделенная линия. Так что достать из почтового ящика письмо было делом нескольких мгновений.

Там оказался всего-навсего один файл. Денис уже вскипел было негодованием по отношению к лентяю Максу, но, открыв файл, понял, что поторопился: напротив, Макс постарался на совесть. Он сделал дайджест, слепил всю собранную информацию воедино, убрав журналистскую шелуху и повторения.

Футболист. Антон Комаров родился 8 марта 1984 года в задымленном рабочем пригороде крупного украинского промышленного города. Он рано лишился родителей: его мать умерла при родах, отец – когда Антону едва сровнялось десять лет.

Комаров-старший, в юности гонявший мяч за заводскую команду, был футбольным судьей. Арбитр высокой квалификации, он судил матчи команд высшей лиги. Человек он был чрезвычайно эксцентричный. Как-то раз, накануне очередного тура чемпионата СССР, в Донецк пришла телеграмма за его подписью. Комаров сообщал о дате своего прибытия, указывал даже номера поезда и вагона. Утром на перроне судью встретил администратор местного «Шахтера», снабженный всеми необходимыми полномочиями для ублажения важного гостя. Матч местной команде предстоял архиважный, и нужно было предвосхитить любой возможный каприз арбитра Комарова. Впрочем, как уже сказано, Комаров был не столько капризен, сколько непредсказуем.

Как только Комаров ступил на землю, на круглой физиономии администратора появилось выражение безграничного счастья. Администратор сделал движение, собираясь отвести дорогого гостя на площадь перед вокзалом, где ждала машина. Но Комаров посмотрел на небо и сказал: «Пасмурно у вас сегодня. И голова побаливает. Зачем торопишься?! Еще море времени. Не заглянуть ли нам в буфет, сосуды расширить?»

Значение этой фразы было хорошо известно принимающей стороне в любом городе Союза, где дислоцировалась команда высшей лиги. Не оплошал и администратор донецкой команды: он незамедлительно организовал в привокзальном ресторане отличный стол. Когда с выпивкой и закуской было покончено (к слову сказать, довольно быстро), администратор снова попытался отвести Комарова к машине. И опять у него ничего не вышло. К изумлению принимающей стороны, Комаров повернулся назад к перрону и попрощался со словами: «Спасибо, старина, еще увидимся. Ну я пойду, а то еще поезд уйдет, я ведь не в Донецке, а в Харькове сужу сегодня!»

В те времена поезда возили паровозы, так что на крупных станциях, где сменялись бригады машинистов и кочегаров, стояли иногда не меньше часа.

Естественно, Комаров-старший не мыслил жизни вне футбола и мечтал о том, чтобы его дети выросли в выдающихся игроков, каких во все времена на Украине было немало. Но старший сын Вячеслав (разница в возрасте с Антоном составляет семнадцать лет) не слишком оправдал подаваемые некогда надежды – он стал вполне заурядным футболистом, играл себе в командах первой лиги, изредка приглашался в высшую, но надолго там не задерживался. О футбольных же подвигах своего Антошки Комаров-старший узнать не успел: он погиб в результате рокового стечения обстоятельств, которым стало крушение поезда. В нем отец Антона и Вячеслава ехал на домашнюю игру киевского «Восхода» в Кубке чемпионов.

Антон Комаров тоже любил футбол, но в дворовой команде места ему обычно не находилось, и он уходил с изрядно облупленным, но зато настоящим футбольным мячом, подаренным старшим братом, на речку, и гонял там его в одиночестве по песочному пляжу.

Бабушек и дедушек у Антона не было, а старший брат разъезжал с командой и дома практически не появлялся. Так что, особо не раздумывая, Вячеслав отдал Антона в спортивную школу-интернат. Тут уместно упомянуть, что в начале семидесятых годов местный клуб неожиданно выиграл чемпионат СССР. Команду тут же растащили буквально по игроку, что причинило местным болельщикам невыразимые страдания. Футбольные амбиции в городе с тех пор, разумеется, никуда не исчезли, но команда играла традиционно скверно, вылетев из высшей союзной лиги, да и в новейшие времена, в девяностые годы, когда Украина обзавелась собственным чемпионатом, местный футбол не блистал.

Если верить его первым тренерам, юный Антон Комаров ничем не выделялся среди сверстников, если не считать того, что был он довольно болезненным мальчиком и часто пропускал тренировки по этой причине. У него была неплохая техника, но физически он был слаб, так что не мог выполнять даже средний объем работы на поле, и тренеры несколько затруднялись с определением его игрового амплуа. Обычно Комарову отводилась роль последнего защитника, в обязанности которого входило отбирать мяч у противника любой ценой. У Антона развились бойцовские качества. Потом кто-то догадался, что парень подходит для роли игрока, выходящего на замену, причем теперь уже акцент делался не на оборону, а на атаку.

В семнадцать лет Антона Комарова купил российский клуб второй лиги, выступающий в городе, расположенном на Дальнем Востоке. Жизнь там была не сахар. Иной раз до места, где должна была состояться очередная игра, приходилось пролететь несколько тысяч километров. Команда подобралась разболтанная, типичная для второй лиги, в ней выступали игроки от шестнадцати до сорока двух лет. Но не без характера. В чемпионате это был классический середнячок, даже не замахивавшийся на попадание в первую лигу. А вот в Кубке они иногда преподносили сюрпризы, проходя гораздо более сильных соперников. И год назад дошли аж до одной шестнадцатой, где встретились с московским «Буревестником». Тренер «Буревестника» Рябов дал отдохнуть игрокам основного состава, и на Дальний Восток отправились дублеры. Там «Буревестник» встретил неожиданно ожесточенное сопротивление, игра закончилась со странным нефутбольным счетом 5:5. Четыре мяча хозяев забил Комаров, вышедший на поле лишь во втором тайме. Рябов давно не встречал столь уникального футбольного хладнокровия – даже у гораздо более зрелых мастеров: у парня было всего четыре момента, и он их все использовал, забив все четыре мяча по-разному – головой, обеими ногами, коленкой и грудью. В ответной встрече Комаров уже не играл. «Буревестник» купил его меньше чем за десять тысяч долларов. Позднее президент клуба Рыбак признавался, что более дешевой покупки классного игрока на его памяти не было.

В «Буревестнике» Комаров прошел медосмотр, в ходе выяснилась поразительная вещь. Сухожилия в его бедрах имели совершенно ненормальную гибкость! Комарова немедленно отправили в Германию и обследовали в специализированной клинике, где местные врачи, привычные к спортивным травмам заморских легионеров, сообщили тренерам «Буревестника», что анатомическая особенность юного футболиста сродни той, что встречается у бразильцев. У южноамериканцев она развивается благодаря постоянной игре на пляжах Капокабаны. И у Комарова были исключительно гуттаперчевые ноги, которыми он выделывал феноменальные фокусы. Отобрать у него мяч удавалось редкому защитнику. Но в отличие от многих бразильцев, игравших часто на публику, действия Комарова были не только эффектны, но и эффективны. Это стало ясно, едва его выпустили за основной состав.

Судя по всему, Рябов, разглядевший этот футбольный феномен, решил особо его сразу не засвечивать и готовил парня к суровым баталиям российской премьер-лиги постепенно. Только пятую игру за основу «Буревестника» Антон провел от первой до последней минуты, но и в первых четырех он регулярно забивал голы. И дальше все пошло как по маслу. Комаров заиграл, да еще как! Он вспыхнул ярчайшей кометой, пронесшейся по российскому футбольному небосклону. Он забивал сам, удачно ассистировал партнерам и играл так красиво и раскованно, что публика с ума сходила. Стадионы в городах, куда приезжал «Буревестник», всегда были забиты. Игра команды качественно изменилась, игроки и тренеры воодушевились, спонсоры – тоже, видя конкретный результат. Наградой всем стали серебряные медали.

Родившийся в женский праздник, Комаров стал одним из самых популярных мужчин страны. Он снимался в клипах модных групп, давал интервью иллюстрированным журналам. Это, впрочем, нисколько не сказывалось на спортивных результатах, так что Рябов, тонкий психолог, не возражал, понимая, что чуть застенчивому, провинциальному парнишке нужно помочь освоиться в столице.

Как-то раз популярная телеведущая спросила Комарова в своем ток-шоу, которое смотрели миллионы соотечественников и еще больше соотечественниц:

– Скажите, Антон, меня давно мучает вопрос: как молодые, здоровые мужчины могут так долго обходиться без общения с противоположным полом? В чем рецепт?

Футболист лукаво улыбнулся и сообщил на всю страну:

– Ежедневные отжимания, упражнения на укрепление пресса, кроссы, гантели, усердие на тренировках…

После этого ему пришлось в очередной раз поменять домашний номер телефона, мобильный же и так регулярно менялся несколько раз в месяц, но это не помогало: наиболее ушлые поклонницы как-то умудрялись его доставать. Комаров жаловался на это в команде, да и в «Буревестнике» многие могли это подтвердить. Кстати о «Буревестнике». Нельзя сказать, чтобы команда ревновала к такому успеху молодого футболиста, но все же отношение к нему среди коллег было неоднозначным, и можно было с помощью администрации, тренеров, массажиста, доктора, охранника и прочих непосторонних клубу людей разделить футболистов на три группы по степени их симпатии к Антону Комарову. Но об этом позже.

Журналисты раскопали историю его семьи, нашли детские фотографии, особенной популярностью пользовалась одна, где маленький Антон возился с мячом на пляже, на заднем плане дымили заводские трубы. Были выпущены настенные календари и еще много всякой сувенирной мелочи. Его изображение появилось на футболках.

Вспомнили и о старшем брате футболиста. И поскольку Антон Комаров все-таки в основном был занят футболом, в телевизионных передачах и прочих встречах с общественностью его частенько подменял Вячеслав, который, войдя во вкус нежданно-негаданно свалившейся известности, очень кстати вспоминал все новые истории из жизни семьи и младшего брата – в частности.

Антон тем временем поехал с молодежной сборной в Италию на чемпионат мира. Там он сыграл просто блистательно, наколотив в семи матчах десять голов.

Апофеозом признания его мастерства стало приглашение в символическую сборную мира, которая должна была сыграть против сборной Саудовской Аравии. Футбольная общественность России и миллионы простых болельщиков – все были в полном восторге: еще бы, это ведь было косвенное признание возрождения нашей былой футбольной славы! Наш мальчишка в окружении корифеев футбола!

11 января состоялся прощальный матч лучшего игрока Саудовской Аравии за всю ее историю – Аль Халиди. Аль Халиди был вратарем. Ему было уже сорок четыре года, и с футболом он, на самом деле, попрощался семь лет назад, в настоящее же время был скромным местным миллионером, ему принадлежало несколько нефтяных скважин, которые он приобрел, будучи еще действующим футболистом. И вот семь лет спустя Аль Халиди решил устроить себе красивые проводы из большого футбола.

Помимо Комарова за сборную мира играли знаменитые футболисты из Англии, Ирландии, Франции, Португалии, Испании, Чехии, Германии, Турции, Швеции, США, Голландии, Хорватии и Украины. Всего двадцать два человека выходили на поле. Югославский, а точнее, сербский тренер Себастьян Фикшич поменял каждого игрока. Тренер сборной мира общался с ними на смеси итальянского, английского и испанского языков. Фикшич оказался своеобразным человеком. Его установка заключалась в том, что он сказал в раздевалке за пятнадцать минут до игры: «Всем привет. Я все равно тут, кроме Зидана и Несты, никого не знаю, так что амплуа выбирайте себе сами».

И Комаров… стал в ворота.

Несколько игроков сборной мира, видимо, знали, кто этот русский парень, потому что заржали как лошади. Но никто ничего не сказал. Флегматичный вратарь-англичанин, уже готовившийся было занять свое место, увидев там другого, пожал плечами и пошел на скамейку запасных.

Матч начался. Сборная Саудовской Аравии пошла в атаку и нанесла первый удар. К счастью для Комарова – мимо. В таких играх все стараются играть свободно и дают это делать противнику. Комарову этого никто не объяснил, поэтому, когда через пять минут ему надоело стоять в воротах, он пошел вперед и принялся забивать. На тридцать пятой минуте Фикшич заменил «обезумевшего русского», как потом написали газеты. К этому моменту Комаров успел забить четыре мяча в ворота Аль Халиди, лучшего игрока Саудовской Аравии за всю ее историю.

Комаров, которого за его недолгую футбольную карьеру гораздо чаще выпускали на замену, нежели меняли самого, после недолгого размышления уходить с поля отказался. Судья рассвирепел. Он показал Комарову красную карточку (неслыханная вещь в таких матчах, которые, как правило, проходят всегда очень мирно). Заработав удаление, Комаров подбежал к судье и… расцеловал его в обе щеки. Игроки обеих команд катались от хохота на зеленом газоне. Стадион неистовствовал. Вообще-то в обычной футбольной жизни арбитры – существа неприкосновенные. Они не терпят от игроков шуток и панибратства, поэтому вообще-то лучше держаться от них подальше. Спортивные издания взахлеб спорили: какие санкции можно было применить к русскому футболисту? Дисквалифицировать его? В чем именно? В матчах с участием символических сборных?! Все же Международная футбольная федерация прислала в российский футбольный орган письмо с просьбой «обратить внимание на общественное поведение молодого футболиста, который покушался на целомудрие».