Текст книги "Под солнцем Рио, или Операция «Узник»"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

11

Пару минут спустя Кремнев поднялся на ноги и зашагал к столу, за которым восседал Большой Энрике в окружении своих смуглых прихвостней.

Егор остановился возле стола и прямо взглянул на Энрике.

– Тебе чего, зэк? – холодно осведомился тот.

Кремнев прищурил холодные глаза и спокойно проговорил:

– Хочу вызвать тебя на бой.

Бандиты, сидевшие за столом, уставились на Егора. Энрике справился с удивлением и усмехнулся:

– Значит, на бой? А ты что, самоубийца?

– А ты? – ответил Кремнев вопросом на вопрос.

Энрике стиснул огромные кулаки и стал угрожающе подниматься со стула.

– Да я тебя…

– Остынь, Энрике, – сказал кто-то. – Это его право.

– Чего? – прорычал верзила, свирепо вращая глазами.

– Ты не можешь ему отказать, – встрял в разговор другой бандит. – Если он вызвал тебя на бой, ты должен драться.

Несколько секунд гигант с угрюмой ненавистью разглядывал Егора, едва сдерживаясь, чтобы тут же не наброситься на него с кулаками, затем проговорил:

– Думаешь, ты всех перехитрил, да?

Егор молчал, глядя на верзилу исподлобья.

– Хорошо, – прорычал тот. – Мы будем драться.

– Отлично, – кивнул Егор. – Драться будем в воскресенье. Когда половина охранников отвалит в часовню слушать приезжего проповедника. Я не хочу, чтобы нас прервали на самом интересном месте.

– Заметано, – рыкнул Большой Энрике. – Но если накапаешь охране – я порежу тебя на куски и начну с яиц. Ты меня понял?

– Как не понять, – усмехнулся Егор. – Буду молчать. Раз ты так неравнодушен к яйцам.

Энрике с хрустом сжал пальцы в кулаки.

– Что ты сказал? – глухо проговорил он.

– Ничего. До встречи на ринге, малыш.

И Кремнев вернулся за свой стол. Дожидаясь сигнала на выход из столовой, он выпил свой компот и взялся за компот Шеринга.

Бывший олигарх некоторое время молча наблюдал за Егором, потом вдруг сказал:

– Я видел, как он дерется.

– Чего?

– Говорю: я видел, как дерется Энрике.

– И что? – невозмутимо поинтересовался Кремнев.

– Его противником был профессиональный боксер по кличке Тайсон.

– И что?

– Ничего. Энрике оторвал ему нижнюю челюсть.

Кремнев открыл рот, посидел так несколько секунд и сглотнул слюну.

– Ты серьезно?

– Да, – кивнул Шеринг. – Оторвал, швырнул на землю и раздавил каблуком. – Заметив, как передернулось лицо Егора, Шеринг усмехнулся: – Ладно, шучу. Он просто сломал ему позвоночник. Как палку об колено. Xрусть, и все.

– Хрен редьки не слаще, – проворчал Егор.

– Ничего, – ободряюще улыбнулся ему Шеринг. – Мы ведь унесем отсюда ноги еще до драки, правда?

Кремнев уставился на бывшего олигарха недобрым взглядом и угрюмо проговорил:

– Хотел бы я быть таким же оптимистом, как ты.

Вечером к камере Кремнева и Шеринга подошел охранник Хосе Бира.

– Эй, поляк! – окликнул он. – Тебе все еще нужна Библия?

– Библия?

– Да. Ты спрашивал о ней сегодня на прогулке. Или уже забыл?

– Да нет, я помню.

Егор встал с кровати и подошел к решетке. Хосе просунул ему книгу между прутьями решетки и сухо проговорил:

– За один день ты успел нажить столько врагов, сколько другие не наживают и за год. На твоем месте, зэк, я перечитал бы Апокалипсис.

– Зачем же так мрачно? Мне больше нравится Евангелие от Матфея. Обычно я читаю главу перед сном.

– Твое дело, зэк. Но тебе придется поторопиться. Через полчаса отбой.

– Я это учту, босс.

В книге оказалась схема тюрьмы. «Слабые места» Хосе указал крестиком. За оставшиеся полчаса Кремнев изучил схему – так тщательно, как только мог.

А когда в камерах погасили свет, Егор улегся на кровать и принялся обдумывать план дальнейших действий.

Перво-наперво Егору предстояло пробить пол кладовки мастерской, где работают зэки. Так он попадет в старый заброшенный подвал. По нему можно добраться до комнаты отдыха охраны. Оттуда можно забраться на крышу, а уже с нее, использовав трос, перебраться на тюремную стену.

Примерно час Кремнев прикидывал в голове разные варианты, а потом, решив, что на сегодня достаточно, повернулся набок и через пять минут уснул крепким сном младенца.

12

Утро выдалось солнечным. Большой Энрике сидел на скамейке рядом с пожилым зэком в черной рубашке. Зэк был морщинистый, худой, очень смуглый, но на лице его, похожем на пропеченное яблоко, светились голубые, холодные глаза.

– Ты хотел поговорить со мной, Энрике, – хрипло проговорил пожилой зэк.

– Да, Питон. Это насчет воскресной драки.

Питон усмехнулся морщинистыми губами.

– Я уже принимаю ставки, – сказал он. – Это будет хорошая драка.

– Об этом я и хотел с тобой поговорить, – мрачно изрек Большой Энрике.

Питон смотрел на верзилу вопросительно.

– Я не хочу драться с этим типом, – сказал Энрике, сжимая кулаки и явно сдерживая ярость.

– Не хочешь? – Питон приподнял бровь. – Но ты должен, Энрике. Иначе парни подумают…

– Ты не понял. – Большой Энрике презрительно скривился. – Я не боюсь его. Я не хочу с ним драться.

Питон тряхнул головой:

– Ничего не понимаю. В чем дело? Почему ты не хочешь с ним драться?

– Потому что меня это унижает, – тихо прорычал Энрике. – Он тля. Мусор. Никто. Таких, как он, топят в унитазе, а я буду с ним драться, как с равным?

– Тише, брат, тише…

Питон зыркнул по сторонам светлыми, выцветшими до белизны глазами.

– Энрике, это будет хорошая драка, – повторил он. – И ты не можешь ее отменить. В деле замешаны большие деньги.

– Вот как? – Верзила свирепо ухмыльнулся. – В таком случае, я хочу получить шестьдесят процентов от выручки.

Если Питон и был удивлен, но ничем не выказал своего удивления.

– Ты можешь просто поставить на себя, – сказал он спокойно. – Или ты сомневаешься в своей победе?

– На себя я поставлю и без твоего совета. Но я хочу шестьдесят процентов от всей выручки.

Несколько секунд Питон молчал, обдумывая слова верзилы. Затем твердо проговорил:

– Это слишком много. Ты же знаешь, что у нас так не принято. Победитель получает десять процентов. Это честно, Энрике. Иначе в тюрьме может подняться буза.

– Каждого, кто будит бузить, я вызову на драку. Тогда они заткнутся.

Питон едва заметно усмехнулся.

– Плохая идея, Энрике. Очень плохая.

Верзила молчал, сжимая и разжимая кулаки.

– Ладно, – выдохнул Питон хрипло. – Я заплачу тебе сорок процентов. Сорок процентов и ни реалом больше. Но тогда я объявлю новые правила.

– Какие еще правила? – угрюмо осведомился Большой Энрике.

– Победитель останется в живых. А побежденный станет «опущенным», и каждый сможет делать ставку на то, сколько дней он еще протянет.

Энрике набычил голову и прогудел:

– Питон, делать проигравшего «опущенным» не по закону.

– Сорок процентов – это тоже не по закону, брат. – Питон чуть пожал плечами. – Не понимаю, ты-то чего волнуешься? Ты ведь не собираешься проигрывать?

Верзила стиснул зубы.

– Я оторву этому подонку яйца и заставлю его их сожрать!

Питон тихо засмеялся и похлопал гиганта ладонью по спине.

– Я в этом не сомневаюсь. Поэтому и поставил на тебя. Можешь калечить его сколько заблагорассудится. Только не убивай во время драки.

– Во время драки не убью, – холодно пообещал Большой Энрике – Но я хочу услышать, как хрустят его кости!

Верзила поднялся со скамейки.

– Подожди, – негромко окликнул его Питон.

– Чего еще? – обернулся Большой Энрике.

– Хочешь, чтобы перед дракой, над ним немного доработали?

– Говори точнее.

– Ну… – Питон пожал плечами. – К примеру, он совершенно случайно может сломать пальцы на правой руке – за пару часов до боя. Или повредить колено. Или…

– Делай как считаешь нужным, – небрежно обронил Большой Энрике, повернулся и зашагал прочь.

13

Услышав лязг замка, Ирина Медведева вздрогнула и подняла голову. Она сидела на корточках на полу, в углу огромного пустого пакгауза. На ее правой щиколотке тускло мерцал железный браслет. От него тянулась железная цепь, прикрепленная другим концом к железной балке.

Ирина была совершенно голая. На ее теле темнели синяки и кровоподтеки.

В пакгауз вошел высокий человек в белой рубашке. Это был Рауль Гонсалес. Он подошел к Ирине, и она невольно съежилась еще сильнее.

– Как дела, малышка? – с холодной улыбкой осведомился Рауль. – Скучала по мне?

– Чтоб ты сдох, – ответила Ирина.

Рауль засмеялся, поставил на пол рюкзак и присел рядом. Ирина посмотрела на рюкзак, облизнула сухим языком сухие губы и тихо проговорила:

– Я хочу пить.

– Пить? – Рауль усмехнулся. – Вот видишь, ты уже просишь меня, а до сих пор только угрожала. Как говорят политики: прогресс налицо.

Он принялся развязывать стяжку рюкзака. Ирина посмотрела на его смуглые руки с длинными пальцами и глухо проговорила:

– Ты не изнасиловал меня.

Рауль, не отрывая взгляда от рюкзака, покачал головой:

– Нет.

– Но ты раздел меня и избил, – сказала Ирина. – Почему?

– Не думаю, что нам стоит об этом говорить.

Однако Ирина, судя по всему, не считала тему исчерпанной. Глаза ее гневно замерцали.

– Я знаю, почему ты это сделал, – с ненавистью проговорила она.

Рауль поморщился:

– Помолчи.

– Ты импотент, да? Тебе доставляет удовольствие бить женщину, а не спать с ней.

– Я сказал: заткнись, – спокойно, почти беззлобно отозвался Рауль.

Ирина усмехнулась.

– И давно это у тебя? – насмешливо осведомилась она.

Рауль не ответил. Он молча расстегивал рюкзак. Ирина снова облизнула губы.

– Ты вообще когда-нибудь спал с женщиной? – спросила она. И, поскольку Рауль молчал, сама себе ответила: – Я думаю, нет. Поэтому ты так и бесишься. Слушай, а может быть, тебя возбуждают мальчики? Почему бы тебе не попробовать с ними? Хотя… наверное, ты уже пробовал. С ними у тебя тоже ничего не вышло, да?

Рауль расстегнул, наконец, рюкзак, покосился на Ирину и сказал:

– Милая, не пытайся вывести меня из себя.

– Я тебе не милая! – рявкнула Ирина. – Он придет и убьет тебя! А я… Я буду смотреть. Я буду смотреть, как ты подыхаешь!

Рауль достал из рюкзака бутылку дешевой минералки и швырнул Ирине.

– Твой муж сейчас сидит в одиночной камере, – жестко проговорил он. – Через пару дней начальник тюрьмы отдаст его мне. Он уже у меня в руках.

Лицо Иры окаменело. Несколько секунд она напряженно всматривалась в лицо своего мучителя, после чего покачала головой и сказала:

– Ты врешь. Если бы он был у тебя в руках, ты бы не держал меня здесь.

– Ты – всего лишь подстраховка, – невозмутимо объяснил Рауль. – На случай, если все пойдет немного не так, как я рассчитываю. Да, кстати, забыл тебе сказать. Даже когда твой муж расскажет нам все, что мы хотим услышать, я тебя не отпущу. Ты останешься в Рио и будешь работать здесь.

– Где? На плантациях сахарного тростника?

– Нет, милая. Ты будешь работать в дешевом борделе, где веселится матросня. И держать тебя будут в запертой комнате, под охраной. Я уже договорился с хозяином борделя.

Глаза Ирины расширились, губы мелко задрожали.

– Зачем тебе это нужно? – пробормотала она хрипло.

Рауль усмехнулся, снова почувствовав себя хозяином положения, и объяснил:

– Чтобы ты всегда была под рукой. Если твой муж вздумают нас обмануть – я устрою ему показательную акцию. Привяжу его к стулу и заставлю смотреть, как тебя насилуют сразу пятеро матросов. После такого зрелища он готов будет спеть любую песню.

Ирина сделала над собой усилие и твердо проговорила:

– Это неправда. Ты просто пугаешь.

– Да ну? – Рауль усмехнулся. – Поживем – увидим.

Он скользнул взглядом по фигуре Ирины.

– Кстати, а у тебя действительно очень хорошее тело. Мне кажется, хозяин борделя будет сдавать его в аренду только капитанам судов. Ты можешь принести ему кучу денег.

Ирина сжалась еще больше.

– Ладно, не парься. – Рауль поднял с пола рюкзак и забросил его на плечо. – Пей свою воду. Я не хочу, чтобы ты подохла от жажды.

Он повернулся и твердой поступью зашагал к железной двери.

Лязгнул замок, и Ирина снова осталась одна. Она тут же схватила с пола бутылку, свинтила крышку и приникла к горлышку распухшими губами. Напившись, Ирина смочила водой ладонь и протерла лицо.

Она почувствовала себя немного лучше.

– Я не сдамся, – прошептала она хриплым от отчаяния и боли голосом. – Не сдамся.

Ирина обвела взглядом пакгауз. Он был совершенно пуст, если не считать помятого железного ведра, которое Рауль оставил Ирине в качестве нужника. Единственным, источником света здесь были проржавевшие дыры в железных стенах пакгауза.

Никаких идей у Ирины не было. Она подергала руками цепь. Балка, к которой та была приделана, выглядела крепкой и надежной. Ни сломать, ни расшатать ее не удастся.

Тогда Ирина осмотрела железный браслет, стягивающий ее щиколотку. Браслет крепился железной скобой замка. Сломать его тоже не представлялось возможным.

Внезапно Ирина почувствовал такой острый приступ отчаяния, страха и тоски, что едва не завыла. Но вместо воя из горла ее вырвались рыдания.

– Я никогда отсюда не выберусь, – шептала она, размазывая по лицу слезы. – Никогда…

14

Охранник Хосе Биро остался верен своему слову. На утренней разводке, он направил бригаду в составе двух человек – Анджея Лема и Игоря Шеринга – наводить порядок в мастерской.

Оставшись наедине с Егором и взглянув на лом, бывший олигарх заявил:

– Я никогда в жизни не работал этой штукой. Может, мне не стоит и начинать?

– Как скажешь, – пожал плечами Егор. – Но тогда твои Друзья-зэки вставят «эту штуку» тебе в задницу. Выбор за тобой.

Шеринг вздохнул и взялся за лом.

Три часа Егор и Шеринг работали не покладая рук, и к исходу третьего часа им удалось пробить в бетонном полу кладовки порядочную дыру.

Шеринг остановился, стер со лба пот и поднес растопыренные ладони к лицу.

– Вот, значит, как выглядят кровавые мозоли, – задумчиво проговорил он, глядя на ладони.

– С боевым крещением, – насмешливо поздравил его Кремнев.

Шеринг поморщился от боли.

– Я больше не смогу, – жалобно сообщил он. – Боль просто адская.

– Когда тебе вставят лом в задницу, будет намного больнее, – доверительно сообщил ему Егор.

Шеринг вздохнул и снова взялся за лом. Пол он долбил, ежесекундно шипя и постанывая от боли. Кремнев несколько раз был близок к тому, чтобы надавать нытику тумаков, но сдерживался. Как бы ни вздыхал и ни стонал бывший олигарх, а без его помощи Егору было не справиться.

Наконец, Шеринг сдался. Отставив лом, он хмуро взглянул на Егора и угрюмо осведомился:

– Откуда вы вообще знаете, что эта дыра куда-нибудь нас приведет?

– Куда-нибудь точно приведет, – заверил его Кремнев. – Если есть начало, есть и конец. Будет конец и у этой бетонной плиты.

– Да, но что нас ждет потом? – вскинул брови Шеринг. – Что, если там будет канализация?

– Значит, полезешь в канализацию, – сказал Егор.

– Вы что, серьезно?

– А какие могут быть шутки? Ты хочешь смыться отсюда или нет?

Ответить, Шеринг не успел. В дверь постучали условным стуком. Егор подошел к двери и тихонько спросил:

– Кто там?

– Это Хосе, – отозвались из-за двери.

Кремнев приоткрыл дверь и взглянул на мрачное лицо охранника.

– Заканчивайте, – недовольно проговорил тот. – Время обедать.

– Хорошо.

Егор закрыл дверь и повернулся к Шерингу:

– Эй, Рокфеллер, смети щебенку в угол и накрой рогожей.

Бывший олигарх нахмурился и с вызовом проговорил:

– А почему я?

– Потому что я могу дать тебе по шее, а ты мне нет.

– Что ж… Это резонно, – согласился Шеринг.

Он взял лопату и перекидал щебенку в угол кладовки, затем смел остатки веником и накрыл кучу щебня рогожей. Егор закурил сигарету.

Справившись с работой, Шеринг повернулся к Кремневу. В глазах его застыла обида.

– Можно кое о чем вас спросить? – поинтересовался он у Егора.

Кремнев выпустил сизое облачко дыма и прищурил недобрые глаза:

– Ну.

Шеринг набычился, несколько секунд молчал, словно собирался с духом, а потом вдруг выпалил:

– Что вы задумали?

– В каком смысле? – не понял Кремнев.

– О чем вы там шептались?

– Где?

– Только что – с охранником.

Кремнев не ответил, лишь ухмыльнулся. Щеки Шеринга зарделись от волнения и возмущения.

– Вы ведь не собираетесь взять меня с собой, так? Я нужен вам только в качестве рабочей силы. Чтобы я долбил этот чертов бетон!

– Тише, Шеринг, – процедил сквозь зубы Егор. – Не зарывайся.

– Не зарываться! Вы что, думаете, нашли простачка? Да я вас насквозь вижу!

Бывший олигарх сжал кулаки и гневно взглянул на Кремнева.

– Ненавижу вас, – просипел он, трясясь от гнева. – Вас, самоуверенных, грубых, неотесанных! Обвиняете во всех бедах нас, а сами-то на что годитесь? Ломать людям носы – вот ваше призвание.

Кремнев взглянул на Шеринга удивленно.

– Ты чего так разошелся, бузотер?

– Мне противна даже ваша физиономия! Вы – бык!

Егор усмехнулся и предостерегающе выставил руки.

– Ты просто устал, Мойша. Не привык напрягать мускулы. Поешь, проспишься, и все будет хорошо.

– Ничего не будет хорошо! – рявкнул Шеринг и пнул веник. – Меня убьют! Укокошат, как паршивую собаку!

– Тише.

– А вы смоетесь отсюда и продолжите быковать на родных просторах!

– Я сказал: тихо!

– И не смейте затыкать мне рот! Я вас не…

Егор, которого утомили вопли Шеринга, шагнул к нему, сгреб бывшего олигарха в охапку и накрыл ему ладонью рот.

– Я сказал: не ори, – гневно прогудел он. – Хочешь, чтобы нас накрыли?

Олигарх попытался вырваться, но, поняв, что сила не на его стороне, оставил попытки и обмяк. Егор отпустил его и окинул насмешливым взглядом:

– Ну что, бузотер, успокоился? Пошли обедать. Шеринг вытер рукою мокрый нос и стер со щек слезы.

– Имейте в виду: я не позволю вам уйти без меня, – предупредил он плаксивым голосом. – А захотите меня кинуть, натравлю на вас всю тюрьму. Мне нечего терять, вы знаете.

– Да уж знаю, – устало проговорил Егор. – Все, кончай ныть. Айда хавать.

Кремнев повернулся и первым шагнул к двери.

15

Перед дверью одиночной камеры остановились два человека. Первый был невысокий, бледнолицый, худой и светловолосый. Второй – тоже невысокий, но чернявый, широкоплечий и сутуловатый.

При их приближении охранник вытянулся по стойке смирно. Впрочем, мужчины не обратили на охранника никакого внимания, что ясно говорило об их высоком статусе.

– Как он? – негромко осведомился у своего спутника блондин.

– Нормально, – ответил тот.

– Уже отошел от седативных препаратов?

Чернявый кивнул:

– Почти. Есть еще слабость, но он уже способен мыслить здраво.

Блондин тоже кивнул – в знак понимания – и взглянул на дверь камеры. Чернявый достал из кармана ключи и неторопливо отомкнул запоры.

– А как насчет памяти? – спросил блондин. – Она вернулась полностью?

– Да, – снова ответил чернявый.

Блондин улыбнулся:

– Отлично. Вы позволите нам поговорить наедине, сеньор Перон?

– Сколько угодно. Но помните, что это может быть рискованно.

– Ничего, я не боюсь рисковать.

Дверь распахнулась, и блондин смело шагнул в камеру. Дверь с лязгом захлопнулась у него за спиной.

Блондин взглянул на человека, лежащего на койке лицом к стене. Глаза вошедшего слегка сузились, а губы изогнулись в легкую, почти незаметную усмешку. Он разомкнул эти губы и негромко, но вполне отчетливо окликнул:

– Здравствуйте, Алексей Андреевич!

Человек, лежащий на койке, повернул голову, посмотрел на гостя угрюмым взглядом и снова отвернулся к стене. Однако гостя это нисколько не смутило. Он опустился на выемку в стене, которая заменяла собою стул, и закинул ногу на ногу. Некоторое время он молча наблюдал за Медведевым. Тот лежал, почти не шевелясь. Казалось, он даже не дышит.

Вдоволь насмотревшись на спину Алексея Андреевича, блондин вежливо поинтересовался:

– Как вы себя чувствуете?

Он думал, что Медведев не ответит, но тот ответил – по-прежнему не поворачивая головы:

– Паршиво.

Блондин кивнул, после чего спросил:

– У вас что-то болит?

– Да, – ответил Медведев глухо.

– Что именно?

– Душа.

И снова гость улыбнулся – легко, даже легкомысленно.

– Ну, этой боли я смогу помочь, – мягко проговорил он. – Вы, должно быть, переживаете за свою жену?

Медведев обернулся и пристально посмотрел на гостя.

– Вы знаете, где она? – недоверчиво спросил он.

Глаза гостя мягко залучились. Он кивнул:

– Да. Я знаю, где она. Кстати, она просила передать вам, чтобы вы за нее не волновались.

Медведев, несмотря на вялость, нашел в себе силы привстать. Он уселся на койке и свесил ноги на пол.

– Где она? – Голос у Алексея Андреевича был сиплый и неровный, как с большого похмелья. – Что с ней?

– С Ириной все в порядке, – ответил посетитель все тем же вежливым голосом. – Сейчас она находится в надежном месте и обращаются с ней, как с настоящей королевой. Вам совершенно не о чем беспокоиться.

Мутные глаза Медведева прояснились и замерцали.

– Если вы или ваши друзья тронете ее хотя бы пальцем… – хрипло выдохнул он. – Я вас…

– Знаю-знаю, – кивнул блондин без всякого страха. – И вполне понимаю ваши чувства. И даже разделяю их. Никто не имеет права красть чужих жен. Но что случилось, то случилось. Теперь мы с вами должны вместе придумать для этой неприятной истории счастливый конец. Вы ведь не будете возражать?

Медведев прищурил глаза, но справился с гневом и отрицательно тряхнул головой:

– Не буду. Но для начала я хотел бы знать, кто вы?

– Я – ваш друг, – с улыбкой ответил блондин. – Люди, которые похитили вашу жену, и люди, которые привезли вас сюда, выбрали меня посредником.

Алексей Андреевич нахмурился.

– Я не понимаю, – глухо проговорил он. – Каким еще посредником? Разве вы не…

Блондин покачал головой:

– Нет. Я не принадлежу ни к одному из этих двух лагерей. И сюда я пришел, как посол доброй воли. Пришел поговорить с вами, найти какие-то компромиссы.

Алексей Андреевич выпрямился, посмотрел гостю в глаза и серьезно проговорил:

– Я вас слушаю.

– Господин Медведев, дело в том, что некая сила… назовем ее корпорацией… заинтересована в информации, которой вы владеете. На службе у этой корпорации состоят весьма опасные люди. Именно они похитили вашу жену.

– Это я уже понял, – угрюмо отозвался Алексей Андреевич. – Что дальше?

– Дальше? Вы попали в руки другой силы. Силы, столь же могущественной, как и первая. И вот это первая сила решила выкупить вас у второй силы…

Медведев мрачно усмехнулся:

– Значит, теперь я товар?

Блондин кивнул:

– Точно. Информация, которая находится у вас в голове, – предмет сделки двух этих сторон.

– Ясно. – Алексей Андреевич снова ссутулился. – У меня есть шанс спасти Ирину? – тихо спросил он.

– Конечно, – ответил собеседник. – Сама по себе она им не нужна. Но некоторое время они ее подержат, чтобы иметь возможность влиять на вас.

– Что значит «некоторое время»?

– Это будет зависеть от вас. Как только они убедятся в вашей лояльности, они отпустят Ирину.

– Я лоялен! – проговорил Алексей Андреевич с горечью. – Я уже лоялен!

Блондин улыбнулся:

– Вот об этом я и хотел с вами поговорить. Вас передадут в руки первой силы через пару дней. Кое-кто предлагал накачать вас наркотиками, чтобы избежать возможных неприятных инцидентов. Однако этот метод не очень подходит. Никто не знает, как наркотики подействуют на ваш мозг. Вы и так находитесь на грани нервного срыва.

Медведев усмехнулся:

Они боятся, что я рехнусь?

– Что-то вроде этого, – кивнул посетитель. – Любое биохимическое воздействие на человека может быть чревато неприятными последствиями. А ваш мозг слишком дорого стоит, и заинтересованные люди не хотят впрыскивать в него разную дрянь.

– Это я понял, – сказал Медведев. – Но что требуется от меня?

– Спокойствие, – просто ответил блондин. – Обычное спокойствие. Никаких эксцессов. Никаких попыток сбежать. Никаких попыток навредить себе. Помните: Ирина все еще у них. Если вы сделаете любую из перечисленных мною глупостей – они ее убьют.

Алексей Андреевич вздохнул и обхватил голову ладонями.

– Черт… – горестно проговорил он. – Черт меня дернул приехать сюда с женой.

Блондин сочувственно вздохнул:

– Что случилось, то случилось. Ничего не поделаешь. Никто ведь не виноват, что ваша голова – кладезь государственных секретов. Кладезь, за который люди готовы заплатить огромные деньги.

– Но ведь я уже не госчиновник! Я простой человек! Обычный пенсионер!

– Увы, но это ничего не меняет, – грустно проговорил блондин. – Мы живем в жестоком мире. Едва ли не каждый день на планете вспыхивают вооруженные конфликты, и все это лишь потому, что кучка далеко не бедных людей желает стать еще богаче. Страдают все. Придется немного пострадать и вам.

Медведев молчал, обхватив голову руками и тихонько покачиваясь взад-вперед. Посетитель смотрел на него внимательно и тревожно.

– Итак, мы договорились?

Медведе не разжимая ладоней, кивнул;

– Да. Мы договорились.

– Вот и отлично!

Блондин поднялся на ноги.

– Вы только не отчаивайтесь, – посоветовал он. – Все будет хорошо Вы дадите этим париям то, что они хотят, воссоединитесь с женой и уедете до мой. Уже через несколько месяцев выбудете вспоминать эти события как страшный сон. Сон, о котором нужно поскорее забыть.

Медведев вскинул голову и саркастически усмехнулся.

– Неужели вы и сами верите в эту чушь? – резко спросил он.

Блондин чуть прищурил лукавые глаза.

– Это не чушь. Это правда. Я готов подписаться под каждым сказанным здесь словом.

Последнюю фразу он проговорил твердо и веско, и в голосе его вдруг прозвучали стальные нотки, что не слишком-то вязалось с образом мягкого, доброжелательного человека. Казалось. гость и сам это заметил и тут же снова придал своему лицу добродушный вид.

– Всего доброго, Алексей Андреевич! Не унывайте и верьте в лучшее!

Он повернулся и шагнул к двери. Однако дойти до двери не успел. Медведев вдруг вскочил с кровати, одним прыжком настиг блондина, схватил его за шею и приставил к его глазу остра заточенный гвоздь.

– Стой на месте, или лишишься глаза! – рявкнул он.

Блондин приподнял руки:

– Я уже стою!

– Молодец! Вот теперь мы поговорим.