Текст книги "Место преступления"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

А вот когда обнаружится ключик к этому заводному устройству, тогда можно будет с уверенностью сказать, кто конкретно был заинтересован в смерти Краснова. Имя заказчика, которое затем подскажет следствию также имя исполнителя. То есть, другими словами, попытаться решить тот вопрос, ради которого и появилась в «Глории» очаровательная Верочка. Ну, как же не оказать услугу, как не помочь такой прекрасной женщине?! Да просто и спорить здесь не о чем. Наверняка именно по этой же причине и Филипп рискнул пожертвовать своей свободой, чтоб хотя бы на время отвести от молодых женщин опасность, которую представлял для них наглый и самоуверенный полковник Крохалев…

У Гордеева был свой джип, а Александру Борисовичу Вера охотно предоставила личную машину, серебристого «ленд ровера», – чтоб он не зависел от случайных обстоятельств. Тем более что сама она никуда из дома выходить не собиралась. На такой машине, подумал Турецкий, можно без труда стать клиентом… как же ее, черт возьми?..

Очередная растяжка через улицу красным по белому гласила: «Ваш друг, ваш советчик, ваша финансовая помощь! Инвестиционная компания «Ника Глобал Инвест» приветствует своих верных друзей и протягивает руку помощи! Никто не останется обиженным!».

Заманчиво. Так и тянет обратиться за советом и с трудным вопросом: а снова не обманут? Правда, денег дадут? Наивные такие вопросы, кто же скажет, что потом могут быть и отдельной разочарования? Отдельные, разумеется, но вас конкретно они не коснутся… ни боже мой!.. И ведь понесут…

План своих действий Александр Борисович разработал в общих чертах еще вечером, когда хозяйки пригласили их с Гордеевым поужинать. Вот тогда же, за столом, поглядывая с усмешкой, как Юрка, пытаясь сдерживать свои бьющие через край эмоции, ухаживает за Верой, и та оживленно отвечает на его шутки, неожиданно придумал толковый, с его точки зрения, вариант. И даже лицо, которое имел в виду Турецкий, всплыло перед ним совершенно неожиданно.

Нет, не даром Филя «терял» здесь время. Как человек сугубо прагматичный, он не ловил журавлей, его вполне устроила, надо понимать, симпатичная и близкая синичка. И отзывался он о Ефросинье Дмитриевне с теплым чувством. Так в чем же дело? Надо попросить ее подыграть немного, – для пользы и освобождения Филиппа, который ей наверняка понравился. Ведь Филя, что называется, по определению не может не нравиться женщинам. Особенно простым, не отягощенным грузом избыточных знаний и высокой культуры. А сейчас именно такая вот и подошла бы для Турецкого. Если у нее сохранился прежний договор с «Мегой», если она не выкинула его сгоряча. Точно такие же материалы, но взятые у Красновой, оказались бы просто убийственными для той операции, которую собирался «провернуть» Александр Борисович. Итак, к Фросе, на Лесную улицу, дом семнадцать! Двоюродный же брат приехал! Вот радость-то!..

– Как я хорошо теперь понимаю Филю! – с этой фразы Александр Борисович и начал свое знакомство с Фросей, в очередной раз, и как обычно, подивившись Агеевской изобретательности.

Серебристый, «богатый» джип застыл у калитки, дразня и привораживая к себе внимание этой симпатичной по-своему женщины, никогда не претендовавшей на подобную роскошь. А Турецкий, войдя во двор, хитро сощурился и приложил палец к губам, призывая выслушать его секрет.

– Я – от Фили. Мы можем поговорить без посторонних?

Женщина растерялась.

– А никого и нет! А чего с ним?

– Давайте, Фросенька, хоть на веранду, что ли, поднимемся?

И она пропустила его жестом. Вошла и присела на лавку сама, ему на стул показала.

– Сейчас я вам все расскажу… Ну, во-первых, чтоб вы знали… Он говорил вам о своем бизнесе? – и в ответ на ее кивок продолжил: – У нас с ним, можно сказать, общий бизнес. Мы с Филиппом – сыщики, преступления всякие расследуем. А у вас тут, в Боброве, уже их столько понаделали, что не знаешь, за что хвататься первым, чтобы вывести жуликов и бандитов-убийц на чистую воду… Так вот, Филю вчера арестовал полковник Кроха-лев, подозревая его в убийстве ростовщика вашего, Плюшкина. Только все это – вранье, мы знаем… точнее, догадываемся, кто это сделал. А убил его тот самый человек, что перед этим застрелил в машине Бориса Краснова, бывшего директора фабрики. Зачем, спросите? А чтоб Крохалев, так мы считаем, смог фабрику себе забрать. И про это успел узнать Филя за эти дни, пока находился около вас. Но сейчас он, как я говорил, в тюрьме, и к нему поехал наш московский адвокат, он и будет доказывать невиновность Филиппа. А чтоб этот процесс ускорить, мне нужна, уж извините, Ефросинья Дмитриевна, ваша скромная помощь. Я потому к вам обращаюсь, что Филя, разговаривая со мной по телефону, очень хвалил вас, как добрую и умную женщину. Даже сказал, – Турецкий обаятельно улыбнулся, – что на вас можно положиться, вы не подведете. Да и дела-то совсем немного. Вот я вам и признался.

– Я-то ничего не знаю, – несмело начала женщина, старательно вытирая руки фартуком. – А вчера ко мне наехали милицейские начальники, все его требовали. Или чтоб вещи отдала им, документы какие-то. А я – что могла? Я отвечала, как Филя и предупреждал, только правду. Ночевал у меня, уехал, должен вернуться. Главный начальник больно сердитый был. Но видела, что он поверил. Это подлец Сергуня их привел, больше он у меня на порог – ни ногой!.. А чего делать-то теперь?.. Его выпустят, не знаю, как вас называть?

– Обязательно. А посадят того, кто убивал. Филя ж обещал вам вернуться? Вот и вернется, – Турецкий снова улыбнулся, – со всей своей глубокой благодарностью, так я понимаю. Он же еще так и не отдохнул, одна работа на уме… А зовут меня Сашей. Или Александром Борисовичем. Фамилия – Турецкий, вот такая она. Дело же будет к вам следующее…

И Турецкий рассказал женщине о своих планах относительно новой фирмы «Ника Глобал…». Как чужой человек в этом городе, он даже близко подойти к ней не сможет, они же боятся, что их накроет правосудие. Поэтому и выбирают среди своих жертв самых неустроенных, бедных, которые к ним последние копейки принесут, думая хотя бы таким путем немного разбогатеть. Но этого никогда не случится. А судиться из-за небольших сумм каждый обманутый ими посчитает себе дороже. На том и строится расчет.

Ну, вот снова появилась инвестиционная фирма – под другим названием, и всего-то, а делать станет то же самое, как и та, якобы прогоревшая. А на самом деле деньги не пропали, их положил в карман именно тот, кто и совершал убийства. Его и надо накрыть с поличным. А чтоб накрыть, необходимо проникнуть в новую фирму, договориться с ними о крупном вкладе, документы их фирмы посмотреть, якобы для того, чтобы узнать, надежная они или нет. Но такие документы они постороннему человеку ни за что не покажут. А чтоб к ним не лезли с ненужными вопросами, как раз и существует милиция. Которой и командует сам Крохалев. Видно же теперь, как у них все здесь повязано! Друг за дружку – стеной! И милиция – их первая защитница. А если уж говорить о подозрениях, кто является главным преступником, – тут Александр Борисович понизил голос почти до шепота, – то на первом месте стоит именно этот самый полковник Крохалев, который и явился к Фросе вчера в поисках Фили. А Филипп к тому времени уже передал ему, Саше, сумку со всеми документами. Турецкий их за ночь изучил и теперь знает, что делать.

А сделать нужно вот что. Он скажет на фирме, когда приедет туда на такой дорогой машине, что он, Саша, в городе не чужой. Он – двоюродный брат по матери Ефросиньи Дмитриевны, по мужу покойному – Морозовой. А мама ее носила фамилию Турецкая. И сюда брат Саша приехал к сестре просто погостить: давно не виделись, в хозяйстве помочь. И когда узнал об инвестициях и хороших процентах, решил попробовать немного подзаработать – для сестры. Ведь ее уже один раз наколола подлая «Мега», даже корову продать пришлось. Правда, были слухи, что кое-кому вернут деньги, пусть и без процентов, но это пока – только разговоры. А потом, если эта новая фирма надежная, то он, Александр Борисович, – можете у сестры спросить! – готов немного поучаствовать. Ну, несколькими десятками тысяч. Есть у него сейчас немного свободных денег. Да и сестре будет какая-никакая компенсация.

В таком плане должен состояться разговор с фирмачами. Главное, чтоб они поверили, а захотят проверить – и проверили, но потом лицензию и другие регистрационные документы фирмы показали, и тогда все остальное уже – дело техники. Фросин же прежний договор, если он сохранился, будет нужен, чтобы показать им в доказательство того, что, мол, все правда, никакого обмана, вот вам и бумага, печатью заверенная и подписями ответственного лица…

Видел уже такую «филькину грамоту» Турецкий, у вдовы Краснова. Но на фирме уже сама фамилия вкладчика может вызвать среди служащих панику. А надо, чтоб они поверили.

Между прочим, заметил Турецкий, мошенничества подобного рода, которому подверглось практически большинство взрослых граждан Боброва, наказываются очень строго, причем по совершенно конкретным статьям Уголовного и Гражданского кодексов Российской Федерации. Но в данном случае ловкие проходимцы запросто обвели людей вокруг пальца, забрав у них деньги и самоликвидировавшись затем. Известный прием среди преступников. Но, очевидно, в Боброве на обвинения обманутых вкладчиков городское и милицейское начальство решило не обращать внимания, а тем, кто был больше всех недоволен и грозился даже в суд подать, им теперь новую фирму представили. Нате, мол, и заткнитесь. Обещали ведь вернуть частично? Вот как все подобные дела делаются. А с жуликов и взятки гладки. В то время как их судить надо!

К чести Фроси, заметил Турецкий, она не сразу приняла на веру его речи. Слушала, покачивая головой, думала о чем-то, потом документ попросила показать и внимательно его прочитала. Обратила внимание на погоны генеральские. И Турецкий объяснил ей, что в последнее время, после тяжелого ранения, работает вместе со своими бывшими оперативниками в агентстве «Глория». Эта же «Глория» в настоящее время и расследует именно убийство Краснова, а вовсе не самоубийство, как уверяет здешнее общественное мнение полковник Крохалев, боящийся, что его преступления раскроются. Но как раз за этим-то и прибыл сюда Филя Агеев, как теперь и он, Саша Турецкий. И дело наконец сдвинулось с места…

Фрося говорила, что «Мега» располагалась в бывшем кинотеатре «Уран», закрытом еще в начале девяностых: билеты сильно подорожали, и люди перестали ходить в кино. Так и пустовало это большое здание. Пробовали в нем ярмарки устраивать, так за аренду «город» такие деньги драл, что и от этого мероприятия отказались. И только в позапрошлом году, когда появилась инвестиционная компания «Мега», снова возродилась в здании жизнь. Буфет заработал, ковровые дорожки постелили, охрану поставили. Все как в солидном учреждении. Но когда фирма лопнула, просторное фойе вновь опустело, а что делалось в других помещениях, в том же кинозале, никто толком не знал. Приезжали какие-то машины, привозили ящики, мешки, их сгружали и уносили внутрь. Может, кто-то под склад приспособил? Да какая, в общем, разница…

Турецкий решил перепровериться, и по дороге к центру прижался ненадолго к тротуару. Увидел прилично одетого пожилого мужчину и вышел из машины.

– Прошу прощения, я впервые в вашем городе. Не подскажете, где размещается вот эта самая «Ника»? – Александр Борисович указал на растяжку с красными словами «приглашения к танцу».

Мужчина, чуть притормозив, с насмешкой взглянул на него и равнодушно пожал плечами.

– Если вам, молодой человек, некуда девать лишние деньги, пожертвуйте хотя бы на приют для бездомных собак, все больше пользы, чем доверяться откровенным бандитам. И ведь не вы – первый, эх, молодость!

– Благодарю вас за «молодого человека», но я вкладчик. Мне интересно.

– Ну, если так, следуйте до конца проспекта и сверните направо. Там – два шага. Бывший кинотеатр, легко узнаете. Прежде по стране таких же, типовых, но очень удобных, были десятки тысяч.

– Сердечно вам признателен, – Турецкий даже руку к сердцу прижал.

– Не стоит благодарности. Мой вам совет, не покупайтесь на эту дешевку, – он процитировал: – «Никто не останется обиженным!». Вот уж подлинная забота! А! – и, махнув рукой, мужчина ушел…

Припарковав джип возле ступенек к стеклянным дверям вестибюля бывшего кинотеатра, среди нескольких других, подобных же «ленд роверу», Александр Борисович бодрым шагом поднялся к дверям, которые оказались запертыми. Но стрелка и надпись «Ника» указывали направо, за угол здания. Ну, что ж, кажется, предсказания Турецкого самому себе сбывались почти в буквальном смысле. Таинственность и запутывание следов – первые признаки пресловутой «пирамиды». Пойдем направо.

И снова он испытал психологический эффект дежа-вю: было уже это все, было ведь, сам видел, и другие рассказывали, – ну, просто классика, до чего все то же самое!

За обитой железом дверью была другая, с глазком и сеточкой микрофона.

– Вы к кому? – услышал Александр Борисович совсем не гостеприимный голос.

– Компания «Ника» здесь располагается?

– А вы – от кого?

Вот уж совсем идиотский вопрос! Разве так вкладчиков встречают приличные инвесторы? Турецкий громко хмыкнул.

– От себя и своей сестры.

– Вы – местный?

– Я – нет, сестра – да. Послушай, что за допрос? – Александр Борисович немного сменил интонацию на более строгую и раздраженную.

– Это – не допрос. Проходите, – не обиделся на «ты», очевидно, охранник.

Дверь щелкнула и отворилась в небольшую комнатку с пультом охраны. Сам «сторож» был крупного роста, спортивного вида, с бритой головой типичного «братка», но в черной форме со многими золотыми нашивками на плечах и рукавах. Этакий «мореман». Или ресторанный вышибала, что ближе по теме.

– Сюда.

Он сам отворил другую дверь – в длинный коридор, устланный красной ковровой дорожкой. Освещение было здесь верхнее – стандартные для всех общественных мест, вплоть до туалетов, люминисцентные лампы, и ни окон, ни других дверей, только одна, в самом конце.

«Да, – усмехнулся Турецкий, – почище Лубянки. Наблюдают, наверное, нервничает жертва или готова уже безоговорочно пасть в ноги «благотворителям»? И он решил не менять своего спокойного и снисходительного тона, присущего пусть и не далекому, но знающему себе цену предпринимателю средней руки. Если и наблюдают, то джип-то наверняка заметили и оценили.

Остановил его новый глазок в двери. Турецкий постучал костяшками пальцев, и дверь отворил точно такой же вышибала, только меньше ростом, зато почти квадратный в плечах. Спортсменов бывших себе набрали, качков. Ясное дело, для чего. Чтоб клиент не спорил. И верно, поспорь тут…

Юная секретарша в белой рубашке оторвала пристальный взгляд от жидко-кристаллического монитора, и Александр Борисович увидел несвежее лицо в обильном макияже, заметно помятое, скорей всего, ночной жизнью. Все было у нее чересчур: вызывающе яркие губы, сильно подведенные глаза и даже пририсованные черным карандашом ресницы. Да и блондинка она была тоже искусственная, корни модно растрепанных волос были темными. Этакое чудище семидесятых годов – от трех вокзалов. «По три или по пять рублей они шли? – с юмором подумал Турецкий. – Эх, деньги! Но ведь нельзя забывать, что тот же «трояк» – это была бутылка водки! Стеклянная валюта…»

Александр Борисович тоже в «элегантности» своей недалеко ушел от нее, изображая пусть и богатого, но нисколько не обладающего великим вкусом бизнесмена «новорусского покроя». Бросался в глаза неумело завязанный галстук, который мешал Турецкому при разговоре, он оттягивал узел, морщился и вертел шеей, как бы отдавая дань приличию, но не больше. А его единственным желанием, – читалось в глазах, – было снять проклятый галстук и сунуть его в карман.

– Вы у нас впервые? – почти повторился вопрос первого стражника, и девица взглянула на него с явным интересом. Богатый – это было видно.

Александр Борисович самым что ни на есть «обычным», то есть не «интеллигентским», языком стал рассказывать о себе, о сестре, живущей здесь, о своем желании помочь ей, пострадавшей не так давно по причине банкротства «Меги». Даже договор с ней показал, и секретарша с подчеркнутым вниманием его прочитала. И он забрал его, сложив и спрятав в карман. А сам тем временем бесцеремонным, немного скучающим взглядом осматривал большое помещение за открытой дверью приемной офиса, в котором он теперь находился. Там двое молодых людей и девушка, также в одинаковых белых рубашках, – форма, очевидно, – пялились в экраны компьютерных мониторов, шустро бегая «мышками». Нет, это не Москва. Вся троица была заметно потасканного вида, и на него не обращала ни малейшего внимания, будто появление клиента было для них обычной, скучной и даже надоедливой рутиной. А если кто и был заинтересован в нем, так это секретарша.

Но когда Турецкий закончил свою преамбулу, девица встала и ушла в ту комнату, кивнув ему, чтоб немного подождал, и притворив за собой дверь.

Охранник, заметил он, сидел на диване у двери и не спускал с него равнодушного и неподвижного взгляда. Ну, конечно, а вдруг клиенту приспичит в секретарском столе покопаться?

Наконец, девица вышла и пригласила его пройти к менеджеру. Им оказался один из молодых людей, который вежливо поприветствовал его, подчеркнув, что рад «новому клиенту», подвел к креслу возле большого, круглого стола, предложил сесть и сам уселся напротив.

Турецкому пришлось заново повторить свой рассказ, сдобрив его на этот раз несколькими эмоциональными пассажами относительно того, что новая компания обещала там что-то вроде того, чтобы вернуть какие-то долги прежней фирмы. Но он с сестрой, в большей степени, конечно, она, не сильно рассчитывают на такое благодеяние. Главное ведь что? Чтобы вот эта «Ника…» и так далее, снова не обманула надежды вкладчиков. А так-то оно вроде бы и можно осуществить сотрудничество в виде приличного денежного вклада.

При этих словах в комнате появились секретарша и вторая девушка, которые внесли на одном подносе – кофейник и чашечки под кофе, с сахарницей и ложечками, а на втором – вазочки с печеньем, вафлями и конфетами-карамельками. Полный сервис! Кофе был тут же разлит, Турецкому подвинули его чашку, а остальные взяли себе присутствующие в комнате. Вероятно, пришествие клиента давало им право на участие в беседе. Лица, во всяком случае, у них были заинтересованные.

Александр Борисович развернул конфету, кинул в рот и запил глотком слабенького кофе. А с бумажкой поступил мудро: он её скомкал в пальцах и огляделся, куда выбросить. А урну он обнаружил за своим креслом, с другой стороны. Щелчком ловко отправил комок в нее. И все это проделал небрежно, будто машинально. При этом он внимательно слушал рассказ менеджера о своей компании «Ника Глобал Инвест», которая «нашла свою нишу» и осуществляет финансовую деятельность исключительно в работе с заимодавцами». И, словно предупреждая напрашивающийся вопрос достаточно эрудированного, с его точки зрения, клиента о том, как у компании обстоят дела с другими видами деятельности, например, с инвестированием в разные отрасли, такие как строительство жилья, дорог и прочие, способствующие обеспечению компании высоких доходов, менеджер туманно заявил:

– Видите ли, все прочие услуги и виды операций, которые продекларированы в уставе компании, мы пока рассматриваем как потенциальные. Да, за ними будущее, но ведь и наша «Ника» только набирает силы, в ожидании успеха. Ведь мы планируем, а фактически и гарантируем, выплату до восьмидесяти, – только вдумайтесь в эту цифру! – восьмидесяти процентов годовых! Где вы такое видели? У кого? – И менеджер широко улыбнулся, как бы призывая клиента разделить с ним будущий успех компании. Ну вот, как говорится, прямо на днях.

– Успешной, говорите, будет? Что ж, может быть, нельзя исключить… – так же туманно резюмировал Турецкий. – А уставной капитал у вашей компании, простите?..

Легкая заминка, короткая пауза, и снова – широкая, доброжелательная улыбка во все, сколько их там, белые зубы, не тронутые возрастом.

– В настоящее время пятьдесят тысяч.

– Ну-у, – разочарованно протянул Турецкий, – а я собирался вложить пока только шестьдесят…

– Так это же просто замечательно! – заторопился менеджер. – Может быть, не будем тогда терять времени? Еще чашечку?..

– А у вас бланки-то есть? Договора, имею в виду.

– Есть, но… – снова он замялся. – Мы предпочитаем отдавать дорогому клиенту уже отпечатанный и подписанный договор. Ну… – он опять помялся, – таков порядок… В уставе компании записано…

– А, кстати, «Ника», – неожиданно пришло на ум Турецкому, – это что дало название компании? Я так полагаю, что уж никак не эта… хм, богиня греческая? Нет. Но и не клубника, не земляника, что еще? Вероника, может, какая-нибудь?

Менеджер немного опешил и быстро переглянулся с коллегами, из чего Александр Борисович понял, что угодил в точку.

– С чего это вы взяли? – а тон-то изменился.

– Я-то? – «не заметил» Турецкий. – Так на поверхности же! Трава есть такая, в лесу. Лекарственная же, я матушке ее в аптеке покупал. От этого, – он похлопал себя по груди. – Ну, кашель там. И, главное дело, мочегонная! Ха! – и Турецкий обрадованно засмеялся. – Извиняйте, дамочки… А кофию, чего не выпить? Можно… Так глянуть-то договор… как?

– Мы можем показать, конечно…

– Ну, и дайте глянуть.

Менеджер сделал разрешающий кивок, и секретарша, отставив свою чашку, ушла в приемную и вернулась с бланком договора. Менеджер взял его, бегло просмотрел и протянул клиенту.

Турецкий «рассматривал» долго и придирчиво, – для «понта», что называется. О том, что собой представляет эта ловушка для дураков, он понял сразу, профессионально зная, куда надо смотреть в первую очередь. Так оно и есть. Вот она, фразочка-то: «Клиент передает в собственность компании денежные средства…». Ага, ты передал «в собственность», а она взяла, да и обанкротилась. С кого будешь свои взносы требовать? А не с кого… И он решил чуточку «пощупать» замирающих от счастья осуществить хорошую сделку менеджеров.

– Вопросики можно будет? – спросил небрежно, как знаток банковского дела.

– Будем рады ответить, – с трудом спрятал кислую улыбку менеджер и быстро переглянулся с секретаршей.

– Меня это… Вот, – Турецкий ткнул пальцем в текст. – А кто понесет ответственность за это… ну, за нарушение договорных обязательств, а? С вашей стороны.

– С нашей их не может быть, – покровительственно заметила секретарша.

– Это что ж, на веру? Не, так нельзя. Пункт должен это… иметь место. Записать, а как же. Другое дело, что никто нарушать не будет, но… надо. Порядок оформления, – солидно закончил Александр Борисович.

– Хорошо, – кивнул менеджер. – И это у вас все?

– Нет, погоди… А специальный раздел о гарантиях, а? Тоже запиши, без этого – недействительно может быть… Так… И вот еще. Это обязательно нужно. Укажи, какой суд будет рассматривать финансовые споры, если они возникнут между сторонами.

Сам бланк сейчас представлял для Александра Борисовича главную ценность. Как и тот, что дала ему Фрося. На первый взгляд показалось, что они идентичны. Неплохо бы проверить. Вот и попробуем, решил Александр Борисович. Он достал из кармана авторучку, которой предпочитал расписываться главным образом в платежной ведомости. Настоящий, старый «паркер» с золотым пером и специальными чернилами для таких, увы, выходящих из обихода, прямо-таки произведений канцелярского искусства. Отвинтив колпачок, Александр Борисович, – благо сидел не рядом, а напротив, – перевернул лист договора чистой стороной и стал записывать цифры. Менеджер и остальные буквально онемели.

– Что вы?.. – глаза его стали квадратными. – Это же…

– Погоди, не мешай… – Турецкий продолжал что-то складывать и отнимать. – Ты ж все равно переделывать будешь. А то ни один солидный бизнесмен, – Турецкий гордо выпятил грудь, – с твоей компанией дела иметь не захочет. Разве не так я говорю?

– Так, конечно, – покорно согласился менеджер. – Но зачем же вы… на этом… Есть ведь чистая бумага! – он кисло улыбнулся и кинул на секретаршу суровый взгляд, будто ее вина была в том, что клиент бланк испортил.

– А мне все равно, на чем писать! Я считаю, сколько процентов получится… от суммы… Погоди, парень, – уже по-простому, морща лоб, отмахнулся от него Турецкий. – Значит, ты на восемьдесят процентов, говоришь? – И перо написало число «80». – А ежели я кладу на два года, тогда? А?.. Я ж не только Фросины, я и своих добавляю. У нее-то – откуда суммы? А я – с каждой сделки, ну, по пять, по десять, пожалуй, процентов. Не больше пока. Это на первый срок. А ежели получится, тогда… тогда что? А посмотрим! – И он улыбнулся с такой обезоруживающей, неподдельной, почти детской радостью, что не поверить ему было нельзя. Будто он уже наяву отсчитывает положенные по вкладу проценты.

И еще он знал, что, если они потребуют вернуть испорченный договор, он просто скомкает бумагу и сделает вид, что швырнул в урну. А сам достанет носовой платок, чтобы вытереть испачканные пальцы, – можно для верности еще и жирную кляксу посадить и бумажкой этой воспользоваться, – и сунуть обратно, в карман, уже со скомканным бланком договора. Ничего, эксперту-криминалисту и «мятая улика» подойдет для установления идентификации, а также всех иных параметров: кем произведено, когда, где и так далее. Всю биографию фальшивого документа выяснят.

Однако хитрить не пришлось. Стремительно приближающийся звон монет усыпил бдительность менеджеров.

– Так вы что, готовы прямо сейчас и заключить? – у главного из них вспыхнули глаза, и его коллеги напряглись, как перед прыжком на добычу.

– Не, сейчас? Ну, откуда? Я же к Фроське утречком прибыл. Привез, конечно, кое-чего, но этого мне мало. Значит, так. Давай-ка, парень, я записываю твою «мобилу»? Есть?.. Нет?.. Как же ты работаешь? Ну, даешь! Тогда этот говори, который у девочки, – Турецкий подмигнул ей так, будто уже готов был «подцепить» ее и «уволочить» на серебристом джипе. – Я те завтра звоню и подкатываю. А ты кофию сделай, только не это… – он губами произнес бранное слово, означающее… ну, да, то самое, чем обычно называют все неприятное для себя. – Значит, повторяю, звоню завтра в десять ноль-ноль. И уточняю время своего приезда сюда. А к вам, пожалуй, положу… – он ухмыльнулся довольно. – Не обижу, одним словом. Номер диктуй, – обернулся он к секретарше.

И та продиктовала, а он крупно записал, небрежно сложил бланк и сунул его в боковой карман. – Ладно, договорились. Тебя звать-то как? – кивнул он менеджеру.

– Григорий… Михайлович. Можно просто.

– А тебя? – Турецкий посмотрел на девушку и слегка, но с явной целью, подмигнул ей. И она тоже «клюнула»:

– Люсей.

– Хоп, – подвел итог Турецкий и встал…

Он мгновенье подумал, а потом решительно сдернул галстук и, скомкав его, сунул в карман, словно вещь, которая ему больше была не нужна. И ушел с торчащим концом галстука из кармана – настоящий бизнесмен российского разлива конца девяностых годов и там же оставшийся. С рюкзаком, набитым банкнотами.

Люся, призывно улыбаясь, а возможно, и рассчитывая на то, что «интересный мужчина» вроде бы уже «положил на нее глаз», сама проводила его до другой двери, за которой тоже стоял охранник, очередной мордоворот. И тот услужливо распахнул перед клиентом последнюю, наконец, дверь. Александр Борисович оказался по другую сторону кинотеатра, у левой его боковой стены.

«Ну, «туфтачи», – сказал он себе с чувством. – Даже не стесняются дурить головы. Неужели до такой степени охамели и полную свою безнаказанность чуют? Нет, тут, видно, другое дело, тут – Ника-Вероника, вот кто. Супруга нашего славного мента, скорее всего. Вот чья это мышеловка!.. А как они прокололись-то, просто сказка. И с Никой этой, и с менеджерами-дураками, и с «липовыми» договорами. Да и девчонок этих, поди, прямо с панели привели. Если у них еще и есть панель… Но самое-то ужасное, что люди сюда идут! Клиентами, блин, становятся!..». И уже совсем ненужная мыслишка скользнула просто так, не задевая интереса: «А что, неужели они действительно захотят вставить перечисленные пункты о гарантиях и ответственности в свои «липовые бумажки», или им запретит это делать «понимающий» человек, он же – хозяин «пирамиды»? У которого не должно остаться сомнения в том, что его раскусили? Сложный вопрос…».

За, Фросю, договор с которой видели эти менеджеры, Турецкий не беспокоился. Этой компании предстоит жить ровно столько, сколько будет находиться на свободе господин Крохалев. И уж тут следует постараться, чтобы он не задержался, поводов уже немало…