Текст книги "Молчать, чтобы выжить"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Майор прошелся по гостиной, оглядел сервант, книжный шкаф и стол. Потом повернулся к Мясищеву и спросил:

– На полки заглядывал?

– Э... – протянул Альберт и вдруг смутился. – В общем... да. Я подушку искал.

Степаненко прищурился:

– Нашел?

– Да.

– А что-нибудь типа этого? – Тут Степаненко хитро подмигнул лейтенанту и зачем-то щелкнул себя пальцем по шее.

– В смысле? – опешил Альберт.

– Горячительного там не было?

– А, вы об этом. – Альберт покачал головой. – Нет.

Степаненко вздохнул и сказал:

– Жаль. Хотя я это просто так спросил. Все равно я на работе ни-ни. Это вредит делу.

– Полностью с вами согласен.

– Ну что ж... Присаживайся, и поговорим.

Они сели. Степаненко потянулся в карман. Альберт заранее наморщил нос, думая, что сейчас майор будет курить. Но тот, к удивлению Альберта, достал из кармана не сигареты, а пачку леденцов. Вытряхнул один леденец в ладонь, затем забросил в рот и принялся им хрустеть.

– Курить бросаю, – объяснил он Альберту. Пожевал немного и добавил: – Ты, лейтенант, не подумай. Я на работе ни-ни.

– А я и не думаю, – сказал на это Альберт.

– Вот и молодец. А то знаешь какие люди бывают... пошутишь не так, а они все за чистую монету принимают.

– Я не такой, – заверил майора Альберт.

– Это хорошо. – Степаненко еще немного пожевал, разглядывая лейтенанта. И вдруг спросил: – А знаешь, что Ницше по этому поводу сказал?

– Что?

– Лучше быть убитым, чем непонятым! Хорошо сказано, правда?

– Правда, – кивнул Альберт. – Только Ницше такого не говорил.

– Как это – не говорил?

– А так. Не говорил.

– Гм... – Степаненко почесал пальцем щеку. – Что ж... Это характеризует его не с лучшей стороны. А ты откуда про Ницше-то знаешь?

Альберт покраснел. (Он всегда краснел, когда говорил о чем-то, чего не знал собеседник.)

– Да так... Читал кое-что. «Как философствуют молотом», «Человеческое, слишком человеческое»... Ну и другие вещи.

Степаненко подозрительно прищурился.

– Это вам в школе милиции преподавали? – с сомнением спросил он.

Мясищев качнул головой:

– Нет. Я сам. В порядке общего развития.

– А-а, – протянул майор. – Ну тогда ладно. Далеко пойдешь, лейтенант. А ты, например, знаешь, кто такой Видок?

Альберт улыбнулся:

– Знаю. Он создал французскую сыскную полицию. А до этого сам был бандитом.

– О черт! Прямо в точку. Вижу, тебя ничем не удивишь. Ладно, в таком случае перейдем к делу.

«Давно пора», – подумал Альберт, но вслух этого, разумеется, не сказал.

Прежде чем начать беседу, майор достал из кармана плотный конверт и положил на стол.

– Это твои новые документы, – сказал он. – Трудовая книжка, медицинская карта, карточка пенсионного страхования и другие бумажки.

Альберт взял конверт, открыл его и стал рассматривать «бумажки».

– Ты знаешь, где будешь работать? – спросил Степаненко.

Альберт пожал плечами:

– Нет. Мне не сообщили.

– Правильно не сообщили, – кивнул Степаненко. – Дело секретное. Никто, кроме меня, тебя здесь не знает. В смысле не знает, что ты сотрудник милиции. И не должен узнать, понял?

– Так точно.

– Молодец. Работать будешь на таможне. Устраиваться пойдешь послезавтра утром. Там у нас все схвачено. Вот тебе инструкция и брошюрка, которую ты должен за эти полтора дня заучить наизусть.

Степаненко положил на стол книжечку страниц на сто и строго добавил:

– Чтобы от зубов отскакивало, понял?

Альберт посмотрел на книжечку и обреченно вздохнул:

– Понял.

– Да ты не волнуйся. Все будет в порядке. Я же вижу – ты парень толковый. Да и наука эта несложная.

– Да уж, – вздохнул Альберт.

Майор уютно развалился в кресле, еще раз оглядел комнату и вдруг спросил:

– Чай-то у тебя тут хоть есть?

– Да, я купил по дороге. И чай, и кое-что к чаю.

Майор Степаненко поглядел на лейтенанта потеплевшим взглядом и сказал:

– Тащи!

Майор Степаненко не был алкоголиком. Однако выпить любил. Делал он это, в отличие от большинства мужчин, в весьма своеобразной компании, а именно – в компании собственной жены Ларисы. Делали они это с пугающей для обычной семьи регулярностью, а именно – каждые выходные. Иногда заходили после работы в бар, иногда садились вечером дома у телевизора и открывали бутылку вина. Короче говоря, Лариса была замечательная женщина, она была Игорю Алексеевичу не только женой, но и другом. О чем он и рассказал Альберту за чаем.

Во время рассказа Мясищев все время кивал. Ему и впрямь казалось, что у Степаненко идеальная семья. Вот только жаль, что у них нет детей. Но это дело наживное, ведь жене Степаненко – Ларисе – всего тридцать три.

В свою очередь Альберт поведал майору о своих проблемах с женщинами.

– Все дело в подходе, – резюмировал услышанное майор. – У тебя, Альберт, неправильный подход к бабам. Вот я тебя научу...

Беседуя поочередно то о жизни, то о предстоящей работе, Степаненко засиделся у Альберта дотемна. К тому моменту, когда он засобирался уходить, они стали настоящими друзьями.

4

Неделю спустя майор Степаненко и лейтенант Мясищев встретились всего на двадцать минут – в маленьком летнем ресторанчике. Они взяли кофе и пирожные.

– Докладывай! – сразу же начал Степаненко, поедая пирожное. И добавил с набитым ртом: – Только обо всем подробно.

– С чего начинать? – спросил Альберт, который пирожные не любил и довольствовался черным кофе с сахаром.

– Как вписался в коллектив?

– В коллектив вписался хорошо. – Альберт пару секунду подумал и улыбнулся: – Меня там все держат за славного парня и, мне кажется, за простака.

– А ты?

– А я стараюсь закрепить сложившийся имидж. Сознательно играю роль безотказного рубахи-парня. Опытные таможенники надо мной немного посмеиваются. Один даже посоветовал: «Нельзя же быть таким тюхлей. Ты должен правильно поставить себя, иначе не будут уважать!»

– А ты?

– А я лишь улыбнулся в ответ и пожал плечами, – сказал Альберт.

Степаненко отхлебнул кофе и кивнул:

– Правильно. Для них ты должен быть простаком, которого видно насквозь.

– Я тоже так думаю, – поддакнул Альберт. – Созданный имидж уже дает свои результаты. Если поначалу в мою сторону слегка косились: дескать, бог его знает, этого чужака, что у него на уме, то теперь на меня практически не обращают внимания. Сотрудники свободно говорят при мне на любые темы – от интимных до сугубо профессиональных.

Майор замер с открытым ртом и с любопытством глянул на Мясищева.

– Что за интимные темы такие? – спросил он.

Альберт слегка покраснел.

– Вопрос касается женщин, работающих на таможне, – сказал он. – Это не имеет отношения к делу, и мне бы не хотелось это обсуждать.

– Ладно. Не хочешь – не надо, – милостиво разрешил Степаненко, беря второе пирожное. – Продолжай отчет.

– Я тут начал присматриваться к дальнобойщикам, которые везут грузы за границу. Мне кажется, между некоторыми дальнобойщиками и сотрудниками таможни есть какие-то неафишированные связи.

– Это из области «интимного» или из области «сугубо делового»? – с явной иронией поинтересовался Степаненко.

Альберт насупился.

– Из области делового, – сухо сказал он. – Некоторые таможенники беседуют с дальнобойщиками в приватной обстановке. Мне пока не удалось узнать, о чем там у них идет речь.

Майор вытер пальцы о салфетку и спросил:

– Куда следуют эти грузы?

– В основном в Африку. Ну то есть сначала в европейские порты, там грузы перегружают на корабли и морем доставляют в Африку.

Степаненко кивнул с таким видом, словно знал все и без Альберта. Потом спросил:

– А что за грузы?

– Разные, – пожал плечами Альберт. – Среди прочего медикаменты для африканцев, страдающих СПИДом и другими болезнями. Ну и еще продукты. Сахар там, мука и все такое...

– Гуманитарная помощь, короче?

– Угу.

– Ясно. Что еще?

– Пока все.

– Ясно. – Степаненко допил кофе, поставил чашку на стол. – Я доложу обо всем начальству, а ты продолжай в том же духе.

Он бросил на стол деньги, поднялся, хлопнул Альберта по плечу и сказал:

– Только осторожнее там. А когда играешь дурака, старайся не переигрывать. Полным дуракам не доверяют, так же как и умным выскочкам. Ну бывай!

Майор пожал Альберту руку и ушел. Альберт не торопясь допил свой кофе и последовал его примеру.

5

– Садитесь, майор.

Полковник Шишкунов сделал широкий жест рукой, и Степаненко сел на предложенный стул.

Полковник посмотрел на папку, которую Степаненко сжимал в руке. Поднял брови:

– Отчет?

– Так точно.

Степаненко положил папку на край стола. Полковник посмотрел на нее, но брать в руки не спешил.

– Что скажете о лейтенанте Мясищеве? – спросил он. – Можно ли ему доверять?

– Парень молодец и свою работу знает, – сказал майор Степаненко. – Присматривается к сотрудникам таможни, изучает документацию. Короче, хлеб свой ест не зря.

– Меня интересует – можно ли доверять его информации? – сухо спросил Шишкунов.

Майор кивнул и сказал:

– На все сто.

Полковник Шишкунов поморщился: он не терпел громких формулировок.

– Переходите к конкретным данным, – сказал Шишкунов.

Майор Степаненко посмотрел на сытую, розовощекую физиономию полковника и ответил:

– Обо всех конкретных данных я указал в отчете – письменно. Он у вас на столе.

– С отчетом вашим я еще ознакомлюсь. А сейчас давайте коротко, в двух словах.

– Слушаюсь. – Майор смахнул пальцем с рукава пиджака невидимую соринку и приступил к докладу: – Информация вкратце такова. Лейтенант Мясищев установил, что практически беспрепятственно – в смысле без надлежащего досмотра – пропускаются машины, на которых везут грузы, отправленные с санкции Московской мэрии. Ведает этим «направлением» вице-мэр Лев Анатольевич Камакин. В основном грузы везут дальнобойщики, переправляющие из России гуманитарную помощь для африканских стран. Часто на автомашинах стоят знаки Красного Креста и МЧС. В автомашинах медикаменты для африканцев, страдающих СПИДом и иными смертельно опасными болезнями, а также кое-что из продовольствия: сахар, мука и прочее.

– По какому маршруту следуют эти грузы? – поинтересовался Шишкунов.

– Грузы довозятся дальнобойщиками до Гамбурга. Потом перегружаются на корабли и отправляются с международными грузами в африканские страны.

– Так-так. – Полковник Шишкунов задумчиво постучал пальцами по столу.

«Придумывает, как бы повыгоднее для себя доложить обо всем генералу Демину, – понял Степаненко. – Этот полковник не промах».

Полковник перестал стучать по столу, посмотрел на Степаненко и сказал:

– Что посоветуете, майор?

– Исходя из всего вышеизложенного, – сказал Степаненко, – мы с лейтенантом Мясищевым можем порекомендовать следующее. По нашему мнению, необходимо тщательнее присмотреться к грузовикам Красного Креста и МЧС. Скорее всего, контрабанда провозится в этих фургонах...

– Хорошо, хорошо, – поднял ладонь полковник Шишкунов. – Достаточно. Остальные выводы мы сделаем сами. – Он положил ладонь на папку. – После того как подробней ознакомимся с отчетом.

«Подробней, – с усмешкой подумал Степаненко. – Да ты с ним вообще еще не знакомился. Даже шапочно».

– Я могу идти? – осведомился он у полковника.

– Да, идите, – кивнул тот. – Когда понадобитесь, мы вас вызовем.

Выйдя из кабинета начальника, майор Степаненко сунул в рот сигарету и проворчал:

– Наплевать ему и на меня, и на Альберта. Ему бы только грамотку получить. А лучше – большую звезду на погон. Э-эх...

– Вот, товарищ генерал-майор, ситуация в целом такова, – закончил свой доклад полковник Шишкунов.

Генерал Демин снял очки и протер их носовым платком, затем снова водрузил на нос. Посмотрел на полковника Шишкунова и сказал:

– А молодец этот лейтенант Мясищев. Хорошо поработал. Вы согласны, полковник?

– Так точно, товарищ генерал-майор. – Шишкунов изобразил на лице улыбку и добавил: – Надо бы подумать о поощрении.

Генерал кивнул:

– Правильно мыслите. А то наказывать мы умеем, а поощрять часто забываем. – Демин задумался. – Значит, говорите, контрабанду провозят в машинах дальнобойщиков...

– Так точно.

– Это нужно проверить. И немедленно. Займитесь этим. Да, кстати, лейтенанта Мясищева пока не засвечивайте. Пусть работает дальше.

– Слушаюсь.

Генерал Демин еще раз задумчиво пролистал страницы отчета и сказал:

– Гм... Меня тревожит информация о вице-мэре Камакине. Что, если мальчишка ошибся? Представляете, какую бурю мы можем замутить? Такую, что и сами на дно пойдем.

Шишкунов с готовностью поддакнул:

– Совершенно с вами согласен, товарищ генерал-майор. Тут нужно действовать крайне осторожно. И не предпринимать ничего, пока участие вице-мэра в махинациях не подтвердится.

Генерал подумал и кивнул:

– Да, вы правы. Возьмите это дело на особую заметку.

– Слушаюсь.

Демин взял со стола чашку с остывшим кофе и глотнул. Шишкунов подобострастно пододвинул ему вазочку с печеньем, затем перевел взгляд на туфлю генерала, торчащую из-под стола, и, улыбаясь, спросил: – Как ваш щенок, Василий Игнатьевич?

Генерал вздохнул:

– Все так же. Вчера пытался съесть мой кожаный портсигар. Еле успел отобрать.

– Это еще что, – улыбнулся полковник. – Вот когда наш пес был щенком, он сжевал сумочку моей жены. А она ее привезла из Италии. Представляете, какой был скандал!

– Ну до сумок у нас дело пока не доходило. Тьфу-тьфу-тьфу, – трижды сплюнул Демин через левое плечо и постучал костяшками пальцев по столешнице.

6

– Стоп, машина! – крикнул один из незнакомцев и встал на пути у небольшой колонны грузовых фургонов, только что прошедших таможенный досмотр.

Машины остановились. Незнакомец повернулся к таможенникам и громко сказал:

– Просьба всем оставаться на своих местах! Я майор Крылов! У меня есть предписание на проверку этих фургонов!

Старший в группе таможенников, невысокий, полный мужчина в очках, вышел вперед.

– Что происходит? Кто вы такие? – гневно вскликнул он, хмуря брови.

Одетый в черное незнакомец подошел ближе, раскрыл удостоверение и сунул его таможеннику под самый нос.

– Спецгруппа МВД и Федерального таможенного агентства, – холодно сказал он. – Я майор Крылов. Прочитали?

– Да.

Группа мужчин в черных комбинезонах стала неторопливо окружать машины плотным полукольцом. Спрятав удостоверение в карман, майор Крылов приказал таможенникам:

– Просьба сотрудникам таможни отойти от машины. Подальше-подальше! Вот так. А вы выйдите, пожалуйста, из машин! – Это уже относилось к водителям.

Водители послушно выбрались из машин и присоединились к группе таможенников.

– А в чем, собственно, дело? – покрываясь потом, спросил майора Крылова старший из них.

– Дело в том, что вы должны отойти от машин, – ответил ему майор Крылов. – Ваши подчиненные это уже сделали. Прошу вас, последуйте их примеру. Не заставляйте меня применять силу.

– Да ради бога, – пожал плечами таможенник.

Он повернулся и отошел к своим сотрудникам. Теперь вокруг машин стояли только спецназовцы.

– Приступайте! – скомандовал своим людям майор Крылов.

Сотрудники спецгруппы рассредоточились и принялись за работу. Действовали они четко, слаженно и ловко, словно не люди, а роботы.

Испуганные таможенники наблюдали за досмотром со стороны. Лица их были бледны. Некоторые нервно курили, другие прохаживались вдоль колонны машин туда-обратно.

Майор Крылов в досмотре не участвовал. Он лишь отдавал распоряжения и координивал работу своих людей. Досмотр продолжался уже семь минут, когда из одного из фургонов послышался громкий голос спецназовца:

– Товарищ майор, здесь что-то есть!

Майор Крылов направился к машине.

– Вот! – показал ему спецназовец, указывая на вскрытый потолок фургона. – Похоже на тайник.

– Да, похоже. Пошарь-ка там хорошенько.

«Хорошенько пошарив», спецназовец достал из тайника продолговатый пластиковый бидон. Взвесил его на ладони и весело произнес:

– Ого, товарищ майор! А бидончик-то тяжелый! Вскрывать, что ли?

– Давай! – кивнул майор. Повернулся и позвал: – Понятые!

Дождавшись, пока подойдут понятые, спецназовец достал нож и, орудуя им так, как орудуют, чтобы вскрыть консервную банку, взрезал запаянную крышку бидона. Заглянул в бидон и поморщился.

– Вот черт! Глядите-ка, товарищ майор, ведь это мед.

Майор Крылов понюхал содержимое бидона, затем взял у спецназовца нож и поддел немного меда на кончик ножа. Поднес к лицу и снова понюхал. Лицо его помрачнело, как от плохого известия.

– Действительно мед, – холодно произнес майор Крылов. – И не самого лучшего качества. А вот что под медом – это большой вопрос.

– Товарищ майор, тут еще один тайник! – послышалось из другой машины.

Майор Крылов спрыгнул на землю и подошел к старшему в группе таможенников.

– Как вы объясните наличие тайников? – сухо спросил он.

У того забегали глаза, но в целом держался он хорошо. По крайней мере, с волнением почти справился, и голос у него уже не дрожал.

– Это можно объяснить только низким качеством нашей работы, – нервно ответил таможенник. – Не думаете же вы, что мы специально пропустили эти машины? Или... у вас другая точка зрения?

Майор Крылов усмехнулся, блеснув полоской белых зубов, сказал:

– Жизнь покажет. Шурыгин, тащи сюда свой бидон!

7

Полковник Шишкунов выглядел радостным и возбужденным. Его румяные щеки стали еще румянее, в глазах, и без того живых, блестели искорки нетерпения.

– Разрешите, товарищ генерал-майор? – спросил он, приоткрыв дверь кабинета генерала Демина.

– Да-да, Олег Иванович, заходите.

Шишкунов прошел к столу бравой походкой. Демин указал ему на стул:

– Присаживайтесь. – Генерал тоже выглядел довольным. Его очки весело поблескивали в ярких лучах солнца, падающих в окно. – Ну-с... – Демин иронично потер сухие ладони. – Выходит, не зря мы с вами хлеб едим, а, полковник?

– Так точно, товарищ генерал-майор, не зря, – с улыбкой ответил Шишкунов. – Разрешите доложить?

Генерал кивнул:

– Давай, Олег Иваныч, докладывай.

Шишкунов напустил на себя деловой вид, раскрыл папку и приступил к отчету:

– Как я уже говорил по телефону, ваш план принес результаты. Спецгруппами МВД и Федерального таможенного агентства при досмотре грузовиков были обнаружены тайники. Грузовики перевозили гуманитарную помощь. Направлялись они в Гамбург. Тайники монтировались в дно и потолки автомашин. Контрабанда укладывалась в бидоны, а бидоны заливались медом, чтобы добычу не учуяли собаки. В бидонах мы обнаружили большое количество отборной черной икры, а также кокаин и героин. Уже сейчас, по первым, весьма грубым подсчетам ясно, что за границу были переправлены тонны этой контрабанды. Шли они, как я уже сказал, в Гамбург, где, кстати говоря, находится самая крупная в Европе фирма по оптовой продаже икры. Называется фирма – «Генрих Мешнер». Сейчас мой отдел занят составлением подробного отчета.

– Вот это уже настоящая работа, – кивнул генерал Демин. – Молодцы. Я вот что думаю, полковник... А не проехаться ли вам в Гамбург?

– В Гамбург? – дрогнувшим голосом переспросил Шишкунов.

– Да. Прямо, так сказать, в гнездо контрабандистов. Легенду мы вам придумаем, выправим все необходимые документы, а?

Полковник нахмурился.

– Товарищ генерал-майор, вы хотите, чтобы поехал конкретно я? – сухо спросил он.

Демин кивнул:

– Да. Именно вы.

– Но я... плохо владею языками, – растерянно проговорил полковник Шишкунов.

– Ничего, мы приставим к вам переводчика.

Полковник вздохнул.

– Что ж... Хорошо, – обреченно проговорил он.

– Ну вот, – удовлетворенно кивнул генерал Демин. – Нужно составить четкий и подробный план работы. Начнем прямо сегодня...

Глава шестая

1

На площади Сан-Марко было людно. Воркование голубей, шелест крыльев, людские голоса, ведущие беседы на разных языках и сливающиеся в один разноголосый гул, – все это было так привычно и приятно.

Приятно сидеть в кафе «Флориан» и пить красное вино. Приятно лениво поглядывать на прохожих и слушать оркестрик, играющий «Лето» Вивальди только для тебя одной.

Татьяна вдохнула полной грудью влажный морской воздух и улыбнулась. Ах, как же все-таки здорово!

Лев Анатольевич положил ладонь Татьяне на руку и тихонько сжал ее пальцы.

– Тебе хорошо? – с нежностью в голосе спросил он.

– Да, – ответила она.

Странная штука жизнь. Еще четыре дня назад она готова была убить этого человека, а сегодня сидит с ним в одном из лучших кафе Венеции, пьет вино, выслушивает комплименты и не только не обижается на него, а наоборот – готова сделать для него все. Даже садясь в самолет, Татьяна все еще дулась на Камакина. А теперь... Неужели воздух Венеции совершил в ее душе этот «мирный переворот»? Похоже, так оно и было. Татьяна обожала этот город. Она готова была жить здесь вечно.

«Если после смерти бывает рай, то он должен быть похож на Венецию», – подумала Татьяна, поглядывая на символ Венеции – крылатого каменного льва, сжавшего в лапах Новый Завет, раскрытый на Евангелии от Марка. Лев Сан-Марко! Если и не самый обаятельный, то точно самый грамотный лев на свете.

– Хочешь покататься на гондоле? – спросил Лев Анатольевич, разглядывая счастливое лицо Перовой.

– Потом, – сказала Татьяна. – Сначала просто погуляем по городу. Я давно здесь не была и ужасно по нему соскучилась.

– Как скажешь, – кивнул Камакин.

Татьяна могла часами бродить по венецианским улочкам и мостам. Камакина же такая перспектива не слишком радовала. Он терпеть не мог пеших прогулок. В любой другой момент он бы с легким сердцем отправил Татьяну гулять одну. Но сейчас... Сейчас они должны быть вместе. Лев Анатольевич чувствовал, что гнев улегся в ее сердце не совсем. Черт, как же она красива! И как он мог бросить ее ради той рыжей генеральской лахудры?

Узнав, что Татьяна заказала его киллеру, Камакин не только не обиделся, наоборот, он вдруг почувствовал, что восхищен этой женщиной – женщиной, которая готова была отправить его на тот свет.

Объяснить это было сложно. В ушах у Льва Анатольевича до сих пор стоял тот их разговор, вернее объяснение. Дело было на улице, в каком-то московском сквере, недалеко от какой-то станции метро (Камакин, не спускавшийся в метро лет десять, вечно путался в их названиях). Татьяна стояла ко Льву Анатольевичу вполоборота, прислонившись спиной к дереву и обняв плечи руками. Выглядела она романтично.

– Что это тебе взбрело в голову убивать меня? – с искренним удивлением спросил ее Лев Анатольевич.

– Была б моя воля, я бы заживо тебя сварила, – холодно ответила Татьяна.

Камакин невольно поежился. И посмотрел на Татьяну с еще большим восхищением – вот это выдержка!

– И тебе совсем не было меня жалко? – улыбнувшись, спросил Лев Анатольевич.

И тут Татьяна повернулась – медленно и восхитительно, как в замедленном кино. Ее взгляд был полон холодного презрения, на прелестных губках застыла усмешка.

– Ты подонок, Камакин, – спокойно сказала она. – И мне тебя не жаль. Зачем ты вызвал меня сюда?

– Во-первых, место встречи ты назначила сама. Я еле-еле его нашел. Если бы место выбирал я, то бы пригласил тебя в самый дорогой ресторан Москвы.

– В самый дорогой? Ну да. А потом содрал бы с меня не только за ужин, но и за такси. Благодарю покорно, я теперь знаю цену твоей щедрости.

Камакин поморщился.

– Ты несправедлива, малышка. Не знаю, поверишь или нет, но я... я полностью осознал свою вину. Я был скотом и подонком. И нисколько не обижаюсь на тебя. Честное слово! Давай помиримся, котенок. Все будет как прежде, а может, даже еще лучше. А в знак примирения я хочу сделать тебе небольшой подарок.

Лев Анатольевич достал из кармана маленькую коробочку, обтянутую черным бархатом, отщелкнул ногтем крышечку, положил коробочку на ладонь и протянул Татьяне:

– Вот! Этого кольца тебе хватит, чтобы два раза оплатить киллеру его услуги.

Камакин улыбнулся, довольный удачной шуткой.

Татьяна покосилась на коробочку. Она сохранила на лице презрительное выражение, но от взгляда Льва Анатольевича не укрылось, каким алчным огоньком вспыхнули ее синие глаза.

«Дело в шляпе», – понял Камакин. Однако все было не так просто.

– Мне не нужны твои подарки, – сухо сказала Татьяна. – А эту поганую побрякушку подари дочке генерала.

«Представляю, какого труда ей стоило произнести эти слова, – с восхищением подумал Лев Анатольевич. – Вот это женщина!»

– С дочкой генерала все кончено, – сказал он. – Я понял, как сильно люблю тебя. Ты мой свет, моя жизнь. Я не променяю тебя и на десять генеральских дочек.

– По-твоему, это должно мне льстить?

– А разве нет? – весело приподнял брови Лев Анатольевич.

Татьяна фыркнула.

«Она сдалась», – догадался Камакин.

Он закрыл крышку футляра и положил бархатную коробочку Татьяне в карман джинсовой куртки. Татьяна не препятствовала.

– Это тебе ничего не даст, – сказала она, и голос ее прозвучал так же мягко, как до размолвки.

– Может быть, – охотно признал Камакин. Затем вздохнул для проформы и добавил: – Но я буду стараться.

Вскоре мир был окончательно восстановлен.

И вот они в Венеции. Ярко светит солнце, ветер приносит со стороны лагуны запахи соленой воды и водорослей, нежно перебирает волосы Татьяны.

Татьяна отпила глоток вина, обвела площадь влюбленным взглядом и спросила:

– Сколько мы здесь пробудем?

– Две недели, – ответил Лев Анатольевич.

– Так мало...

– Малышка, ты же знаешь – будь моя воля, я бы жил здесь с тобой всю жизнь. Но в Москве у меня...

– Знаю, знаю, – кивнула она. – Дела.

Оркестрик затих. Но через несколько секунд заиграл вновь.

– Послушай, детка... – заговорил Камакин тихим голосом. – А этот киллер... Как бишь его...

– Бернд, – сказала Татьяна.

– Ну да, Бернд. Он все еще в России?

Татьяна пожала острыми плечиками:

– Не знаю. А зачем тебе? Боишься, что я закажу тебя еще раз?

– Смешно, – оценил шутку Лев Анатольевич (на самом деле шутка ему очень не понравилась). – Нет, просто интересно. Ты не поверишь, но я никогда не видел живого киллера.

– Ты прав – я не верю, – улыбнулась Татьяна. – И что дальше?

Камакин придвинулся к ней поближе и спросил, понизив голос до хриплого шепота:

– Ты можешь меня я с ним познакомить?

Татьяна усмехнулась и ответила:

– Нет.

– Почему? – насторожился Лев Анатольевич.

– А вдруг ты закажешь ему меня?

Камакин вздохнул.

– Детка, тебе не кажется, что эта шутка затянулась? – недовольно сказал он. – Мы же договорились оставить всю эту мрачную историю в прошлом.

– Тогда зачем тебе киллер?

– Я же говорю – любопытство. – Взгляд Татьяны стал подозрительным. Лев Анатольевич понял, что слегка перегнул палку, и поспешно добавил: – А впрочем... давай не будем об этом говорить. – Он посмотрел на часы. – Так как насчет гондолы, детка? Мы возьмем самую красивую гондолу с самым красивым гондольером.

– При чем тут внешность? – пожала плечом Татьяна. – Главное, чтобы у него был красивый голос. Я люблю, когда гондольер поет.

– Для тебя я закажу самого Пласидо Доминго! Допивай вино, и идем!

2

В то время как Камакин с Перовой катались на гондоле по лазурной воде Венецианской лагуны, старший помощник генпрокурора Александр Борисович Турецкий сидел у себя дома на кухне и с аппетитом поглощал приготовленную женой солянку.

Жена Ирина тем временем, положив щеку на кулак, смотрела на то, как он ест.

– Не смотря на меня, а то подавлюсь, – строго сказал жене Александр Борисович.

– Не подавишься. Потому что на тебя смотрят глаза любящей жены.

Турецкий улыбнулся и продолжил поглощение солянки.

– Кстати, – сказала Ирина, – ты со Славой Грязновым давно общался?

– Недавно.

– Спросил, почему в гости не заходит?

Александр Борисович кивнул:

– Угу.

– А он?

– А он занят.

Ирина вздохнула:

– Он всегда занят.

– Нет, – покачал головой Турецкий, жуя хлеб, – сейчас по-особому занят. Занимается делом о заказном убийстве одного крупного московского чиновника.

– Настолько крупного, что не может зайти на чашку чаю? Кстати, не разговаривай с набитым ртом.

Александр Борисович послушно прожевал и лишь потом ответил:

– Представляешь, этого чиновника заказала собственная любовница!

Ирина, однако, ничуть не удивилась.

– Видимо, было за что, – философски заметила она.

Турецкий с удивлением на нее уставился.

– Н-да... Вот она – женская солидарность в действии, – изрек он.

Ирина махнула на него рукой:

– При чем тут солидарность? Просто я хорошо знаю мужчин, знаю, как здорово они умеют разозлить даже самую смирную женщину. Кстати, что-то я не слышала в новостях, чтобы убили какого-то крупного чиновника.

– Убийство удалось предотвратить.

– Да? Это хорошо. А что стало с девушкой?

– В том-то и дело, что ничего, – в сердцах ответил Александр Борисович. – Чиновник сам за нее просил. Между прочим, сейчас они оба в Венеции! Продолжают крутить роман.

– Вот что нужно сделать с мужчиной, чтобы он отвез тебя в Венецию, – сказала на это Ирина. – Слушай, Турецкий, а может, и мне попробовать?

– Что попробовать? – не понял Александр Борисович.

– Ну... – Она взяла со стола нож и медленно повертела его в руках, красноречиво поглядывая на мужа.

– Очень смешно, – хмыкнул Турецкий. – Ты знаешь, у меня предчувствие, что дело еще не закончено. Что мы еще нахлебаемся с этим чиновником и его боевой подругой. И что Грязнов обязательно втянет меня в это болото.

Ирина положила нож на стол и посмотрела на мужа мягким взглядом.

– Что-то у тебя сегодня мрачное настроение, – сказала она. – Будь оптимистом. Молодые поссорились, потом помирились – в жизни это бывает, и довольно часто. И потом, не считай себя пророком. Ты тоже часто ошибаешься.

Турецкий закинул в рот ложку солянки и сказал, работая челюстями:

– Я ыкогда ны ошиаюсь.

– Прожуй сначала, пророк, – улыбнулась, глядя на мужа, Ирина. – Ну хорошо. Ты, кажется, мечтал купить новую лодку, чтобы поехать весной с Грязновым на рыбалку?

Турецкий отодвинул опустевшую тарелку.

– С тобой купишь, – посетовал он.

– Так вот, чтобы развеять твои мифы относительно собственной прозорливости, я обещаю: если у этого дела будет продолжение и Грязнов тебя втянет, я сама поеду с тобой в магазин за этой чертовой лодкой.

– Да-а? – поднял брови Турецкий. – И с чего бы это вдруг?

– Ну, – Ирина пожала плечами, – должно же и у тебя в жизни быть хоть что-нибудь хорошее. Ну как, согласен?

– По рукам, – кивнул Турецкий и с самым мрачным видом пожал теплую ладошку жены.

3

Узнав о том, что Камакин уезжает с подругой в Венецию, вице-мэр Москвы Валерий Аркадьевич Костюрин, понятное дело, не обрадовался. Костюрину и своей работы хватало, а теперь на его хрупкие (в буквальном смысле слова) плечи мэр взвалил в два раза больше работы. Говоря по чести, Валерий Аркадьевич был человеком ответственным и от тяжелой работы никогда не бежал.

Однако в то утро он пришел на работу в мрачном и подавленном настроении. Душу вице-мэра Костюрина терзали тревожные предчувствия. Дело в том, что под самое утро Валерию Аркадьевичу приснился неприятный сон. Сначала ему снился длинный-длинный поезд, лениво ползущий по железнодорожной насыпи. Сам Валерий Аркадьевич стоял возле насыпи и почему-то считал вагоны. Занятие это было, прямо скажем, скучное. К тому же солнце палило нещадно, и по лицу Костюрина катился горячий пот.