Текст книги "Свой против своих"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 13
Тайны банковских оборотов

Майор Троекуров и его люди работали не покладая рук. Уж на что они тертые калачи, уж как им досконально известны все хитросплетения банковских проводок, и то на проверку требуется уйма времени. Затягивать работу нельзя – ведь расследуется двойное убийство, сыщики долго ждать не могут. Поэтому Даниил Андреевич поторапливал своих людей, да и сам каждый день посещал один, а то и два банка.

Если бы просто требовалось выявить недочеты в работе, это еще полбеды. Следователи просили расставить нарушителей по рангу. Количественные оценки помогут выйти на след убийц Пресняковой. Уже сейчас стало окончательно ясно, что охотились за ней, а охранник погиб как нежелательный свидетель.

Экономический департамент МВД не подкачал: Троекуров и его команда настолько быстро справились со своим делом, что у следователей даже появилось опасение, не наломали ли эксперты в спешке дров. Однако майор уверил их, что проверка велась по узловым позициям, сравнивались объемы финансовых потоков. Основной вывод такой: из одиннадцати московских банков, лишенных лицензий с легкой руки Пресняковой, следствию необходимо в первую очередь заинтересоваться тремя. Это «Зеркальный», «Орион-2002» и «Миллениум-2». В своих расчетах они без всякой на то нужды первыми перешли на евро, у них зарегистрировано самое большое количество валютных сделок и нестандартные квартальные показатели по оттоку капитала.

– Даже среди этой подозрительной троицы имеется своего рода лидер или, точнее сказать, антилидер, – докладывал Даниил Андреевич. – Я имею в виду «Орион-2002». С момента его основания через этот коммерческий банк часто проходили деньги, полученные от комиссий ООН. Как можно увидеть из полицейских сводок различных стран, сплошь и рядом с такими транснациональными суммами осуществляются сомнительные махинации. Об этом уже откровенно пишут и в периодике.

– Каким образом сравнительно новому банку вдруг удалось сделать солидную международную организацию своим клиентом? – спросил Грязнов.

Турецкий сказал:

– Вот это нам и придется выяснить.

– Нет, – поправил его докладчик, – это уже ясно. «Орион-2002» постоянно сотрудничает с некой фирмой под названием «Глобус», которая является московским подрядчиком ооновской программы «Борьба с бедностью и голодом».

– Другими словами, «Глобус» – представитель ООН в России?

– Да. ООН направляет им средства на различные проекты в России. Тут и поддержка детских домов, сельских больниц, открытие новых магазинов. Эти деньги поступают на счет «Глобуса» в «Орионе», потом глобусовцы по мере надобности их снимают. Уже сняли солидную сумму – более пятидесяти миллионов долларов. Трудно представить, чтобы административно-хозяйственный отдел «Глобуса» действовал автономно, без согласования с руководством «Ориона». Мы выборочно проверили бюджеты нескольких проектов. Расходные и доходные части там не совпадают.

– То есть деньги испаряются? – уточнил Турецкий и, после того как майор кивком подтвердил это предположение, спросил: – Каков при этом механизм хищений?

– Имеется много способов, только, разумеется, все они связаны с циркуляцией фальшивых документов. Подделываются контракты, тендерная документация, что особенно часто практикуется, когда дело касается отдаленных регионов. Тогда объективная многоступенчатость невероятно затрудняет контроль за прохождением средств. Однако и в Москве имеются фирмы, представляющие интересы зарубежных инвесторов (а программы развития ООН относятся к такой категории деятельности), такие фирмы тоже часто подделывают счета и платежные поручения.

– М-да, – прокряхтел Грязнов, – похоже, Даниил Андреевич, вы надолго застряли в наших пенатах. Не разобраться нам без вас в этом бедламе.

– Ну я же никуда не деваюсь, – улыбнулся тот. – Мне самому очень хочется участвовать в такой работе. Постараюсь привлечь и других экспертов. Сами понимаете, нам не привыкать – часто приходится сталкиваться с подобными хитросплетениями. И все-таки объем работы впечатляет. Даже по одному банку это много, а ведь помимо «Ориона» похожие картины складываются в «Зеркальном» и «Миллениуме-2», их тоже необходимо проверить. Причем это нужно делать параллельно.

Договорились, что наиболее опытный эксперт по бухгалтерскому учету, Поликарпов, будет заниматься только «Орионом-2002». Там самая запутанная ситуация, самые большие денежные обороты. Второе место в рейтинге подозреваемых занимал «Зеркальный». Его тоже следовало хорошенько потрясти, так же как и «Миллениум-2». На этой тройке «призеров» следовало сконцентрировать усилия следственной группы. Если распыляться и одновременно углубиться в дебри всех одиннадцати московских банков, лишенных лицензий, да вдобавок проверять иногородние, дело может окончиться нежелательным «глухарем».

Задиристый Троекуров по-прежнему настаивал на тотальной проверке всех банков, лишенных лицензии, причем не ограничиваться московскими. Однако Александр Борисович охладил его пыл, уговорил делать многоступенчатую работу, выделяя на каждой стадии основные узлы.

– Ну если опыт подсказывает вам, что нужно действовать так, мы задание выполним, – сказал майор. – Но все же я с таким выборочным методом не согласен.

Зато зашедший к «важняку» во второй половине дня Поликарпов был донельзя доволен тем, что ему можно сосредоточиться на одном участке.

– Финансовые документы имеют такое количество модификаций, что каждую позицию нужно сопоставлять по несколько раз, – сказал Владислав Александрович. – Если я буду знать, что сыщики ждут не дождутся, когда я примусь за следующий объект, то поневоле стану нервничать. Это отразится на качестве работы. Так же я совершенно спокоен.

Глава 14
Пластиковая жизнь

В воскресенье вечером сотрудник комитета ООН по административным и бюджетным вопросам Игорь Семенович Коростылев решил сходить в кино.

Было бы большой натяжкой сказать, что в Нью-Йорке он вел отшельнический образ жизни. В комитет часто присылались приглашения на всевозможные вернисажи и премьеры. Не именные билеты, а просто приглашения для ооновских сотрудников. Кто первый возьмет, тот и пойдет. В этом смысле Коростылеву повезло: его ближайшие соратники – голландец, бельгиец, индонезиец – всю эту почту игнорировали. Они люди степенные, им не до развлечений. Только молодая болгарка Снежана могла иной раз перехватить билет на какую-то разрекламированную премьеру или клюнуть на громкое имя. Так, недавно она увела у него из-под носа билеты на концерт легендарного виолончелиста Ростроповича.

Правда, Игорь Семенович особенно из-за этого не переживал. Он уже хорошей музыкой перекормлен, из ушей лезет. Линкольн-центр регулярно присылает им приглашения, там же всегда патентованные исполнители, лишь бы кого выступать не пустят. Вернисажи Коростылев тоже старается не пропускать – хотя бы по той причине, что там можно хорошо подкрепиться и выпить, а то и слупить бесплатный каталог.

Но вот сегодня ему для разнообразия приспичило сходить в кино. Давно не был, а на днях в глаза бросилась афиша находящегося неподалеку от его дома кинотеатра – там идет новый хит «Братья Гримм», нужно посмотреть. Телевизор – это одно, кинозал – совсем другое, больше впечатляет. Судя по афише, это ужастик, – Игорь Семенович любит всякую дьявольщинку.

Пожилая интеллигентная кассирша приняла из его рук кредитную карточку, прокатила через устройство и вернула вместе с билетом.

Манипуляция с кредитной картой была еще одним доводом, чтобы пойти в кино. Коростылев получал от этого ребяческое удовольствие: вышел без наличных денег, в карманах ни единого цента, однако тебе все доступно. Он с улыбкой вспоминал, каким ретроградом выглядел, когда первое время в Штатах не хотел пользоваться пластиковой карточкой. Точнее было бы сказать, побаивался: или сам запутается, или жулики воспользуются его ПИН-кодом. Кредитная карта одного крупного разрекламированного сверх меры банка несколько месяцев провалялась у него на столе рядом с другими малополезными вещами – значками, ластиками, визитками, лупой. Банк вручил ее Игорю Семеновичу бесплатно. Без малейших усилий с его стороны карта была изготовлена и доставлена на работу. Отныне Коростылев имел два пароля – буквенный и цифровой. Сопровождавшая этот груз сомнительной ценности сотрудница банка уверила его, что первый год обладания картой сопровождается такими льготами, что эта новинка не будет стоить ему ни цента, правда при соблюдении двух правил. Во-первых, он может снимать деньги не более чем на двадцать дней. Во-вторых, ни при каких условиях не имеет права обналичивать деньги в банкоматах, хотя те установлены на каждом шагу.

Чтобы побыстрее отвязаться от представительницы банка – его вызвали к начальству, – Игорь Семенович клятвенно заверил настырную женщину, что строго выполнит все предписания. Вспомнил же он о лежащих без движения четырех тысячах долларов лишь тогда, когда приехавшая в отпуск жена попросила купить навороченный дивидишник последнего поколения, и обязательно с таймером. Она мотивировала свое желание тем, что в Москве хорошие фильмы показывают только по ночам. Ей же хочется записать его и смотреть в любое удобное для себя время.

Наташина просьба была высказана в самый неудачный момент – до выплаты жалованья оставалось много времени. Вот тогда-то Коростылев и сделал первую покупку, ни в чем себя не ограничивая и не трогая банковских сбережений, о которых жена, кстати, знать не знала.

Артистическая легкость, сопровождавшая покупку, навсегда пленила Игоря Семеновича. У него появилось ощущение, что заветный аппарат он получил бесплатно. С тех пор Коростылев предпочитал жить с куском пластика. Не имея наличных денег, он посещал парикмахерскую, фотографировался на документы, обедал, ходил на баскетбол. А за покупку авиабилетов по кредитке даже полагалась весомая скидка.

Через несколько минут после начала фильма – будущие сказочники еще дурачили доверчивых деревенских жителей, нещадно обирая их, – в кармане у Коростылева запиликал мобильный телефон. Можно было ожидать чего угодно, но уж никак не звонка из Москвы – ведь там сейчас третий час ночи.

К его удивлению, звонил Аркадий Верещагин.

– Игорь, ты даже не представляешь, какая трагедия случилась! – прокричал он. – Погибла Тамара Преснякова!

– Минутку! – ответил Игорь Семенович и буквально выскочил в крошечное фойе кинотеатра. – Что ты говоришь! Как это случилось?

– Ее застрелили в собственной машине, к тому же вместе с охранником.

– За городом?

– В центре – на Кутузовском проспекте, возле Бородинской панорамы.

– Кто?

– Спроси меня что-нибудь полегче. Тут уж милиция с ног сбилась. Следователи трясут всех подряд. Но факт остается фактом – Тамара погибла. Как говорится, в расцвете лет.

– Когда похороны?

– Еще неизвестно. Ты ведь вряд ли сможешь прилететь?

– Да. Технически это очень сложно. Как всегда, и я назначил много встреч, и сам должен кое-где присутствовать. Так что приехать не смогу. Пришлю телеграмму.

– Кому?

Коростылев растерялся: действительно – кому? Неуверенно сказал:

– На работу, наверное.

– Ну посылай, если адрес знаешь. Кому там эта телеграмма нужна. Как раз я о другом хотел попросить. Мы никак не можем связаться с Димкой Саврасовым, у него какая-то лажа с телефоном, все время заблокирован. Может, тебе удастся прорваться. Вдруг он случайно позвонит тебе. Скажи ему про мать. Пусть тогда звонит мне или Людмиле.

В зал Коростылев не вернулся. Он вышел и, ошарашенный тяжелым известием, побрел по шумной улице в сторону Сентрал-парка.

Услышанное от Аркадия известие не укладывалось в голове. Как всегда в подобных случаях, Игорь Семенович мысленно припомнил основные вехи их многолетнего знакомства, начавшегося почти четверть века назад, когда они вместе поступили в аспирантуру. В то время Коростылев закончил Академию внешней торговли, где финансы и кредит преподавал профессор из финансово-статистического института, человек со старорежимным именем – Харлампий Пантелеймонович Дубченко-Бельский. Это он настоятельно посоветовал молодому Коростылеву заняться научной работой и взял его к себе аспирантом. Кроме Игоря у Харлампия Пантелеймоновича в тот год появились еще четверо аспирантов, выпускники финансово-статистического. Среди этой дружной компании, учившейся в одной институтской группе, выделялась Тамара Саврасова, с первых дней знакомства очаровавшая Игоря. За ним водился такой грешок – был влюбчивый, сам знал это, но как запала в душу эта блондинка – передать невозможно. Места себе не находил, все из рук валилось. Раньше считал себя физиономистом, в первую очередь обращал внимание на лицо женщины. А тут стал «фигуристом» – уж очень хороша фигура у Тамары: точеные, прямые ножки, талия, грудь. Лицо тоже под стать, ничего не скажешь: короткие светлые волосы, классический носик и донельзя прозрачные голубые глаза. Короче говоря, внешность кинозвезды. С трудом верилось, что такая ослепительная девушка занимается научной работой, к тому же в суховатой, базирующейся на цифрах финансовой сфере.

Игорь старался скрыть свои чувства, потому что ему казалось, у Тамары были близкие отношения с Толей Альбицким, – похоже, дело у тех катилось к свадебке. Стоит ли вносить разлад в давно сложившуюся компанию, тем более что все они сейчас связаны с одним научным руководителем. К тому же Саврасова, подобно многим блондинкам, производила холодное впечатление, казалось, она лишена пылкого темперамента. Во всяком случае, на Игоря не обращала внимания.

Четверка аспирантов продолжала поддерживать институтскую дружбу, летом они собрались поехать в Крым, в Коктебель. Коростылев еще не стал настолько своим, чтобы его включили в эту компанию, однако и чужаком уже не был. Незадолго перед отъездом отмечали день рождения Толи Альбицкого, куда Игорь тоже был приглашен.

Гулянье происходило в квартире Альбицких, в старом доме на Тишинской площади. Посидев полчасика за праздничным столом, интеллигентные родители именинника удалились в свою комнату, после чего студенты почувствовали себя раскованнее. Сам виновник торжества, возбужденный всеобщим вниманием, залихватски пил вино стаканами и к концу вечера явно перебрал, еле держался на ногах. В таком состоянии было бы тяжело провожать Тамару, да и нелепо: отвозить ее на Абельмановскую заставу, потом возвращаться на Тишинку. Тогда Коростылев предложил позаботиться о ней, что было вполне логично, им почти по пути. Семейство Коростылевых проживало тогда в Измайлове.

Выйдя на улицу, гости тотчас разделились: Люда и Аркадий пошли налево, к Белорусской площади, Тамара и Игорь направились к Садовому кольцу, на троллейбус. Стояла душная летняя ночь. На разогретых вином молодых людей напало беспричинное веселье. Тамара так громко смеялась, что ей самой стало неудобно. Уже поздно, на улице тишина. Они юркнули в телефонную будку и прикрыли дверцу – будет не так шумно. Игорь придерживал дверь рукой, как вдруг почувствовал, что Тамара ловким движением расстегнула «молнию» на его брюках и запустила руку в ширинку...

Потом они шли дальше и, кажется, не пропустили ни одной будки. Это был совершенно невероятный сексуальный праздник. Игорь удивлялся – откуда взялось столько сил. Они набрасывались друг на друга с животной страстью, а кончив, вскоре вновь приходили в возбужденное состояние, и все опять повторялось. Они и думать не думали об элементарной предосторожности.

Через два дня ребята уезжали в Крым. Игорь не то что не виделся с Тамарой, он даже не смог поговорить с ней по телефону – не заставал дома. Весь месяц мучился. Надеялся, она оттуда позвонит – не позвонила. Не мог дождаться ее возвращения. Наконец она приехала и во время первого телефонного разговора осадила его словами:

– Надеюсь, ты не станешь мешать мне.

По холодному тону понял: оказывается, для Саврасовой тот случай ничего не значил! Он-то, дурень, считал, что завоевал ее, выиграл в честной борьбе, ждал, когда получит награду. Ан нет – ну повеселились, получили удовольствие, с кем не бывает. Это не означает, что сразу нужно менять всю свою жизнь.

Игорь быстро утешился, нашлись другие увлечения. Вскоре он при встречах с Тамарой сам вел себя так, будто между ними ничего не было. Лишь когда у нее весной родился сын, Коростылев почувствовал себя не в своей тарелке: вдруг она сейчас предъявит свои права? Однако никаких тревожащих поползновений не было. А когда через два месяца он столкнулся с Тамарой в институте, молодая мать, увидев вопросительное выражение его лица, спокойно ответила:

– Даже не думай: у мальчика другой отец.

Только Игорь все равно не поверил ее словам. По его расчетам выходило, что Дмитрий его сын. Отчество записали Афанасьевич, об этом рассказала Людка Скворцовская. Нет в ее окружении знакомых ровесников с таким именем, – значит, выдумка, для отвода глаз. Записала в честь своего отца, чтоб не знали правду. Был бы Анатольевич, ни у кого вопросов не возникало бы. Однако Альбицкий постепенно сошел с арены, иначе бы давно поженились, что им мешало?

В глубине души Коростылев был уверен, что Дмитрий Саврасов – вот и фамилию своего отца дала – его сын. Хотел посмотреть, похож ли тот на него, да все никак не удавалось. Потом Игорь женился, позже уехал работать за границу, так и не увидев подросшего сына Тамары. Потом та вышла замуж за неудачника-сатирика, сменила фамилию. А когда через несколько лет Коростылев стал, по наводке Люды Скворцовской, сотрудничать с кипрской фирмой «Димитриус ЛТД», узнал, что руководит ею предполагаемый отпрыск. Отчасти поэтому он легко пошел на сотрудничество, хотелось поддержать парня. Вдруг в один прекрасный день тот бросится к нему со словами: «Папаня!»

Нет, не бросился. Они виделись дважды, когда Дмитрий приезжал в Америку. Нельзя сказать, чтобы этот здоровяк был похож на Коростылева, однако совсем уж категорически отрицать сходство тоже нельзя. Похож на мать, и это затушевывает внешние черты второго родителя. Как говорится, вопрос остается открытым. Тем не менее Игорь Семенович относился к кипрскому партнеру с явным доброжелательством, гораздо большим, чем тот лентяй заслуживал на самом деле. Использовал каждый повод для общения с Саврасовым. Сейчас в голову закралась подленькая мыслишка: может, Тамара запрещала ему общаться с отцом, а сейчас, после трагического происшествия, Дмитрий признается, что является его сыном. Может, будет что-то символическое, если именно он сообщит парню о гибели матери.

Коростылев стал названивать руководителю «Димитриуса ЛТД», однако его длительные попытки оказались безрезультатными – абонент не отвечал.

Глава 15
В последний путь

В среду состоялись похороны Пресняковой.

День выдался не по-осеннему теплый и солнечный. Своим радостным сверканием он явно противоречил настроению процедуры, происходившей утром на Востряковском кладбище, где банкиршу хоронили рядом с последним пристанищем ее родителей.

Турецкий и Володя Поремский приехали на кладбище без четко сформулированной цели, как выразился Александр Борисович, на всякий пожарный случай. Посмотреть, кто пришел, узнать, кто не пришел, возможно, чье-нибудь появление вызовет сильное недоумение присутствующих. На такие вещи нужно обращать внимание. В практике обоих следователей случалось, когда эксцессы на похоронах или поминках давали первую, а порой и единственную зацепку, позволявшую довести расследование до победного конца.

Вслед за ритуальным автобусом с гробом тянулась цепочка из пяти автобусов. Люди приехали из морга Боткинской больницы, где проходила панихида. Не меньше народу прибыло сюда на машинах. Площадка перед воротами кладбища была переполнена дорогими иномарками.

Даже в этом многолюдье, образовавшемся по тяжелому поводу, прослеживалась своя иерархия. Сразу заметно, Востриков в процессии главный. Возле него сконцентрировались упитанные и холеные мужчины в дорогих костюмах и галстуках. Легко догадаться – люди его уровня, руководители других крупных банков, бонзы из Министерства финансов. В центре внимания находятся и родственники погибшей, они держатся несколько особняком. Некоторые приехали из провинции, что заметно по незамысловатой одежде, а особенно обуви. В первую очередь все обращались с соболезнованиями к родному брату Пресняковой.

Улучив момент, Турецкий перекинулся парой слов с председателем «Сердца России», попросил его свести с кем-нибудь, кто мог бы дать нужную информацию. Богдан Кириллович подвел его к группе людей среднего возраста, это были институтские однокашники Тамары Афанасьевны. Все стояли с одинаковым удрученным выражением лица. Представившись, следователь спросил у них, кто сможет рассказать ему о присутствовавших. При этом все посмотрели на стоявшую впереди темноволосую женщину в строгом костюме. Это была Людмила Витальевна Скворцовская, ближайшая подруга Пресняковой еще со студенческих времен.

Первым делом Турецкий спросил про сына погибшей – прилетел ли он? Нет, Дмитрия не было, ему не смогли сообщить – что-то случилось с телефоном. Может, есть другие причины. Сотрудники нашего консульства тоже не смогли с ним связаться.

– Зато все остальные, знавшие и любившие Тамару, здесь, – сказала Скворцовская. – И однокурсники, и сослуживцы. Если кого-то нет, значит, по уважительной причине: болен, в командировке, Верещагин в отпуске. Некоторые из наших ровесников уже, увы, отошли в лучший из миров. Друзья Альбицкий и Коростылев постоянно работают за границей.

Людмила Витальевна говорила спокойно, но чувствовалось, с каким трудом дается ей это спокойствие. На Турецкого она произвела хорошее впечатление. У нее были правильные черты лица, черные прямые волосы подстрижены каре, как у японки. Тонкие брови над серо-стальными глазами делали ее похожей на добрую фею из детских сказок. Сегодня она умышленно не воспользовалась косметикой, но даже без нее выглядит ярко, намного моложе своего возраста.

Александр Борисович спросил, удивило ли ее чье-нибудь присутствие на похоронах. Подумав, Скворцовская указала ему на импозантного мужчину, остроносого, с черными усами и пышной шевелюрой.

– Это Лузянин, председатель правления банка «Челобитный». Тамара говорила мне, что, после того как его банк лишили лицензии, Лузянин звонил ей и угрожал. Дело в том, что, говорят, основной капитал «Челобитного» составляли деньги бандитской группировки из Набережных Челнов. Если это так, то ему не позавидуешь – бандиты вполне способны отомстить банкиру. Ведь своим банкротством тот, по сути дела, обворовал их. Конечно, это только предположение. Но вы же просили сказать, что меня удивило. Вот я и говорю.

Больше ни Турецкий, ни Поремский не узнали ничего интересного.

Когда гроб был опущен в могилу и люди потянулись к выходу, Варвара Алексеевна Саврасова включила мобильник, который тут же зазвонил. Послушав, она сказала: «Сейчас», после чего передала аппарат брату.

– Дмитрий! – закричал тот. – Случилось несчастье – мама погибла!.. Сейчас похороны – мы уже с кладбища возвращаемся...

Автобусы и машины направлялись в «Сердце России», где должны были состояться поминки. Следователь подошел к Павлу Афанасьевичу, когда тот садился в машину.

– Сочувствую вашему горю. Приложим максимум усилий, чтобы наказать отморозков. Я невольно услышал ваш разговор по телефону и понял...

– Да, сын Тамары звонил с Кипра.

– А чем было вызвано молчание?

– Телефон у него пропал. Теперь купил другой, с новым номером, – ответил Саврасов и в свою очередь спросил: – Вы на поминки поедете?

– Как раз сейчас я встречаюсь с экспертом по бухучету, который работает в нашей группе, – ответил Александр Борисович. – Нам нельзя расхолаживаться. Подобные преступления следует раскрывать по горячим следам, иначе потом придется во сто крат сложнее.

Брат Пресняковой понимающе кивнул.

Турецкий отнюдь не кривил душой, когда говорил, что ему предстоит встреча с экспертом. Владислав Александрович Поликарпов действительно обещал днем приехать к нему с первыми результатами – и слово свое сдержал.

На Петровке Поликарпова считали своим человеком. Доктор экономических наук, он часто проводил по просьбам следователей бухгалтерские экспертизы. Это был веселый, шумный человек, очень общительный. Через несколько минут после знакомства он приглашал вас к себе на дачу, после чего вы навсегда становились его другом. Отныне он регулярно звонил, чтобы справиться о новостях, обязательно поздравлял с днями рождения и другими семейными торжествами, в случае надобности предлагал свою помощь. И при всем при этом Владислав Александрович отнюдь не был назойливым прилипалой, на этого веселого, громогласного человека невозможно было сердиться. Помимо всего прочего, у него имелась страсть осыпать людей подарками, особенно теми, что удалось вырастить на дачных грядках или собрать в близлежащем лесу. Поэтому в любой организации он мог появиться с бидоном черники, пакетом картошки или черной смородины. На участке у Поликарпова имелось несколько ульев. Сейчас сентябрь. Поэтому неудивительно, что эксперт появился в кабинете Александра Борисовича с литровой банкой меда.

– Этого года, – пояснил он, – разнотравье.

По инерции несколько минут он взахлеб рассказывал о своих сельскохозяйственных достижениях. Затем от огурчиков-помидорчиков перешел к делу.

– У меня сейчас появилась ускоренная метода, – сказал он. – Я разработал тест, который неплохо позволяет развить слабые звенья. Его-то и апробировал в «Орионе». И с большой долей уверенности могу сказать, Александр Борисович, что все подозрения Троекурова обоснованны.

Поликарпов рассказал про обнаруженный им механизм странных манипуляций с деньгами, поступавшими под эгидой одной из развивающихся быстрыми темпами программ ООН.

– Одно название само за себя говорит – «Борьба с бедностью». Предназначена для стран третьего мира. Ну а поскольку Россия-матушка в их реестре занимает сто двадцать пятое место из ста сорока двух стран, то кусок пирога с барского стола, по логике вещей, нам тоже должен обломиться. И вот выясняется, что ооновские деньги без согласования с нашим Центральным банком, я проверял, поступили на счета сравнительно нового «Ориона-2002». С какой сырости именно, одному Богу известно.

– Ну и нам придется выяснить, – вставил Турецкий.

– Непременно. Это очень скользкая ситуация. Значит, деньги поступали, а сейчас у «Ориона» возникли проблемы. Недавно Центробанк отозвал у них лицензию. При этом в реестр кредиторов автоматически попадают все вкладчики, как физические лица, нас они в данном случае мало интересуют, так и юридические. Банк по-прежнему заявляет, что у него хватит средств для погашения всех обязательств, что банкротство ему не грозит. Однако мне удалось выяснить, что их финансовая отчетность недостоверна – их активы регулярно выводятся на какую-то фирму «Глобус».

– Сумма большая?

– Не просто большая, – вздохнул Владислав Александрович. – Астрономическая – почти шесть миллиардов рублей.

– То есть они жульничают? – уточнил Турецкий. – Создают фальшивые документы?

– Попросту говоря, они занимаются отмыванием капиталов, скорей всего криминальных.

– Насколько я понял, в действиях банка много неприглядного. Но все же при чем тут Преснякова? То, что «Орион» лишился лицензии с ее легкой руки, это ясно. Но ведь помимо него в эту когорту попала еще сотня банков. Только по Москве одиннадцать. Почему нужно цепляться к этому «Ориону».

– Дело в том, что у них самые большие обороты. Но и это еще не главное. Основное заключается в том, что Тамара Афанасьевна подготовила иск в арбитражный суд о ликвидации банка. То есть остальные еще могут подавать апелляции, на что-то надеяться – наверняка часть апелляций будет удовлетворена. «Ориону» же крышка. Без вариантов.

– М-да, – покачал головой Турецкий. – Крутой замес получается. Скажите, а кто там у них главный, в этом «Орионе»? Кто председатель правления банка?

– Скворцовская Людмила Витальевна.