Текст книги "Соперница"

Автор книги: Фрида Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– В четыре. Мы сегодня работаем без обеда. Миссис Стороженко сказала, что оставаться позже нет смысла, так как самый сумасшедший наплыв покупателей будет с одиннадцати до трех.

Они разговаривали так учтиво, что со стороны могло показаться: вот беседуют два человека, мало знакомые друг с другом.

Неужели он все-таки сожалеет, что согласился? – снова с тревогой подумала Элис. Она пристально посмотрела на его хмурое лицо и уже стала подыскивать слова, чтобы необидно объяснить, что он может отказаться от своего решения, если погорячился, как Аллан быстро нагнулся и поцеловал ее.

Поцелуй, страстный и горький, нельзя было спутать с просто дружеским поцелуем, который небрежно дарят при прощании. Он крепко прижал ее к себе, и она почувствовала головокружение, ощутив его возбуждение. В голове пронеслись тысячи эротических видений, и легкий стон слетел с ее губ, выдавая его власть над ней.

– Они… Стороженки могут увидеть, – прошептала она. – Они знают, что мы расстались… Они могут подумать…

– Они подумают, что ты завела себе тайного любовника? – протянул он так забавно, что обидеться на него было нельзя.

– Ничего ты не понимаешь, – сказала Элис, непроизвольно кокетничая.

– Нет, это ты не понимаешь, – возразил Аллан с легкой улыбкой. – Я приеду к четырем, хорошо?

– Хорошо, – улыбнулась в ответ Элис.

Аллан резко развернулся и поспешил вниз по улице к оставленному за углом «БМВ».

Элис вошла в магазин. Сердце ее пело в унисон с веселым праздничным щебетом покупательниц.

Аллан вернулся раньше четырех. Элис заметила его среди покупателей, переполнявших магазин весь день.

В этой суетливой толпе он выглядел как айсберг, спокойный и бесстрастный, и она со страхом подумала, что единственной причиной такого раннего его появления может быть только желание отменить вечернюю встречу. Однако ее изумлению не было предела, когда, подойдя к ней, он очень тихо шепнул ей на ухо:

– Не сможешь ли ты дать мне ключи от входной двери?

– Что? – Она была уверена, что миссис Стороженко и Гала, ее дочь, внимательно наблюдают за ними из-за другого прилавка. Краска стыда залила ее щеки.

– Ключи, – повторил он. – Я купил массу вещей и хотел бы оставить их у тебя, если, конечно, ты не против.

– Да-да! Конечно! – Она смущенно огляделась. – Они у меня в сумочке в подсобке. Сейчас принесу, только подожди немного.

– Ну конечно, подожду.

Элис с трудом собралась. Заканчивая обслуживать покупателя, она всем своим существом чувствовала пристальный взгляд Аллана, стоящего у противоположной стены.

– Извините, пожалуйста, – обратилась она к следующему покупателю в длинной очереди, – я на минутку! – Она стрелой бросилась к выходу в служебные помещения и тут же вернулась, держа в руке ключи.

Аллан двинулся ей навстречу, не спуская глаз с ее разгоряченного лица.

– Увидимся позже, – шепнула она, чувствуя, как глаза миссис Стороженко прожигают в ее спине дыру.

– Так до четырех, – согласно кивнул Аллан.

Не обращая внимания на любопытные взгляды женщин, он направился к выходу из магазина, оставив ее в смущении от нахлынувших чувств.

Ничего не изменилось, абсолютно ничего! Он согласен провести с ней рождественский вечер, но все равно остается все таким же чужим. Хотя… Он мог разделить ночь с любой из его бесчисленных женщин, но выбрал ее. Это что-нибудь да значит?!

Жалость? Чувство ответственности? Вина? Это может быть чем угодно и всем вместе.

Элис глубоко вздохнула и повернулась к следующей покупательнице, с интересом наблюдающей за происходящим.

– Ваш молодой человек, милая? – Маленькая пожилая леди с ясными, круглыми как пуговицы глазами и ярко-красными щеками тихонько обратилась к ней. – Поссорились? Он, видно, гордый. Совсем как мой Гарри. – Элис посмотрела в корзинку старушки. Да, не густо. Кусочек индейки. Его хватит только на одну порцию. И, как будто прочитав ее мысли, старушка продолжила: – Он пропал без вести на войне, милая. Мы были женаты всего шесть месяцев. Прошло уже больше пятидесяти лет, но вторично я замуж так и не вышла. Хотя охотников было предостаточно. – Старушка покачала головой, совсем как птичка. – Никто не смог бы заменить мне Гарри, я в этом уверена. Никто не мог с ним сравниться, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Да, я отлично вас понимаю, – ласково ответила Элис.

– У вас впереди будет много прекрасных дней. Уж поверьте мне. Милые бранятся – только тешатся. У нас с Гарри за эти короткие месяцы тоже все бывало, но я сама старалась потом устроить праздники. Много ли еще вы найдете людей, кто скажет вам такое, а? – лукаво улыбнулась старушка.

Элис улыбнулась ей в ответ, хотя ей хотелось завыть. Но одна мысль засела у нее в голове – она правильно сделала, пригласив Аллана прийти сегодня вечером, что бы там ни было. Как эта пожилая дама не смогла найти достойную замену своему возлюбленному, так и ей никто не сможет заменить Аллана. Он – единственный, и, если им не суждено помириться, она тоже проведет всю оставшуюся жизнь в одиночестве. Да, она так и сделает, но как же не хочется этого!

– Миссис Тейлор? – раздался голос хозяйки магазина. Миссис Стороженко спешила к кассе Элис. – Вы знаете, что выиграли приз?

– Я? – Старушка с радостным удивлением уставилась на хозяйку магазина. – Нет, не знаю. Боже мой! Я впервые что-то выиграла!

Миссис Стороженко посмотрела на огромную корзину с призами, выставленную у входной двери магазина, а затем перевела взгляд на сухонькую фигурку стоящей перед ней пожилой дамы.

– Я сейчас позову сына, и он поможет донести до дома ваш приз, миссис Тейлор. Это чудесная свежая индейка, чтоб вы знали.

Элис мельком взглянула на хозяйку, сдержав возглас удивления. Никакой индейки в призах не числилось, но она поняла намерение миссис Стороженко и улыбнулась. Старушка была любимицей хозяйки. И она нашла способ сделать одинокой пожилой женщине приятное, не унизив при этом ее гордость.

– Индейка? – Миссис Тейлор не скрывала радости. – О! Это Рождество я запомню навсегда. Я, пожалуй, смогу пригласить на обед подругу Розу, и мы отпразднуем вместе.

– Отлично, так и сделайте, миссис Тейлор, – приветливо улыбнулась миссис Стороженко. – Веселого вам Рождества и счастливого Нового года!

Тепло от общения с этой очаровательной старушкой согревало Элис до конца рабочего дня. И когда около трех часов хозяйка, протянув ей очень щедрый рождественский подарок в виде чека, отпустила ее домой, дважды повторять это Элис не было необходимости.

Отлично! Значит, до прихода Аллана у нее еще есть время привести в порядок комнату. Она торопливо шла по заледенелому тротуару, то и дело рискуя упасть и сломать себе что-нибудь. Боже! Почему же никто не посыпал его хотя бы песком?! Но даже это не смогло испортить ее настроение. Ведь меньше чем через час она увидит Аллана. Сегодня – ночь перед Рождеством, волшебная ночь. Сегодня можно позволить себе мечтать и надеяться. Пусть все ее мечты – замки на песке, но почему бы и не помечтать? К тому же это первая Рождественская ночь, которую они проведут только вдвоем! И, возможно, последняя.

Нахмурившись, Элис открыла сумочку, чтобы достать ключи. И только сейчас вспомнила, что отдала их Аллану. О Господи!

Она посмотрела на уже закрытые витрины магазина и тяжело вздохнула. Единственная надежда, что кто-нибудь из работников задержался, но вряд ли. Тем не менее на всякий случай она нажала кнопку звонка и остолбенела, услышав голос Аллана.

– Кто там?

– Я, Аллан. Но что ты делаешь здесь так рано?

– То же самое я могу спросить и у тебя. Ведь еще нет четырех. По крайней мере, на моих часах.

– Нас отпустили раньше.

Наверное, это со стороны выглядело нелепо, смехотворно. Вот так стоять перед закрытыми дверями собственного дома и разговаривать с его «захватчиком» по домофону.

Вероятно, это дошло и до Аллана, потому что в следующий же момент замок щелкнул и входная дверь распахнулась. Она взлетела по ступенькам вверх.

Аллан стоял в дверях ее комнаты. Элис с удивлением взглянула на его одежду. Простая черная рубашка без воротничка и спортивные брюки. Наряд явно не праздничный.

– Привет, Ал, – улыбнулась она мужу. Сегодня, видимо, ее ожидали одни сюрпризы. Сначала оказаться без ключа перед запертой дверью, затем обнаружить Аллана за час до намеченного срока. Она автоматически последовала за ним в комнату, но, сделав два шага, замерла как вкопанная. Глаза широко распахнулись, и она с недоумением огляделась. Похоже, сюрпризы продолжаются!

Ее маленькая темная комната преобразилась. Небольшая рождественская елочка, украшенная мишурой, игрушками и гирляндой разноцветных лампочек, стояла на столе, покрытом яркой скатертью. В углу комнаты появился телевизор, по которому транслировали службу из собора. Торжественная музыка волнами струилась по комнате. Но и это было не все.

В маленькой импровизированной кухне она заметила несколько коробок, которые только и ждали, чтобы их распаковали. Бутылки вина, небольшая индейка, два огромных толстых стейка, коробка с грибами, помидорами и другими свежими овощами были сложены на рабочем столе. Большая ваза с фруктами и орехами стояла на полу рядом с включенным электрическим камином, от которого по комнате уже начало распространяться тепло. В красноватом свете камина комната казалась гораздо уютнее.

– Аллан?! – Элис повернулась к нему совершенно ошеломленная, не в силах произнести ни слова. Она не верила своим глазам. Бросить все свои дела на работе, продумать все до мелочей, приобрести и привезти сюда?! И все для нее!

– Телевизор – это рождественский подарок тебе, – опередил ее вопрос Аллан. – Это не противоречит нашему договору, не так ли?

В полумраке комнаты его глаза казались почти черными, и в них танцевали отблески света от пламени камина. Аллан выглядел ужасно довольным.

Элис, сдерживая слезы благодарности, крепко зажмурилась.

– Я не ожидала такого, – дрожащим голосом прошептала она. – И у меня… у меня нет для тебя никакого подарка.

Аллан ничего не ответил, однако, взглянув в его глаза, Элис почувствовала, как внутри нее разгорается огонь и розовеют щеки. На мгновение в комнате повисла тишина.

Первым прервал ее Аллан.

– Я не мог привезти сюда всего, чего бы мне хотелось, – кивнул он в сторону продуктов. – Ведь у тебя нет холодильника. Но надеюсь, что на пару дней нам и этого хватит.

– На пару дней? – осторожно переспросила Элис.

– Ведь ты же не откажешь в ужине изголодавшемуся мужчине? – как будто не расслышав ее вопроса, продолжал Аллан.

– Ты не очень похож на голодающего, – рассмеялась она.

Он на самом деле выглядел великолепно и очень сексуально.

– Разве? – насмешливо спросил Аллан, и в его глазах она действительно разглядела голод, но совсем иного рода. – Внешность обманчива, – добавил он.

Странная, легкая улыбка заиграла у него на губах. Их глаза встретились, и Элис почувствовала, как ускоряется биение ее сердца и перехватывает дыхание.

– Аллан…

– Не говори ничего, – мягко остановил ее муж, направляясь к ней. Он нежно дотронулся до ее лица, погладил шелковые завитки на затылке. – Ни слова, Лис. Ни слова о наших проблемах в ближайшие два дня. Ты сможешь сделать это для меня, для нас? Ни слова о прошлом, ни слова о будущем. Пусть будет только настоящее. И представь, что мы единственные во всей вселенной.

Элис, не мигая, смотрела на него. Руки уперлись в его широкую грудь, и она слышала, как сильно бьется его сердце. Мерцание огоньков на елке, легкое жужжание электрокамина принесли в комнату рождественскую сказку.

Элис поняла, что не следует противиться этому волшебству. Миссис Тейлор сказала, что сама создавала праздник, что сумела всю свою любовь заключить в несколько месяцев супружества. А у нее есть только два дня, и она сделает их великолепными. Возможно, это сумасшествие. Да, это точно сумасшествие, если вспомнить, что он не давал никаких обещаний и ничего между ними не изменилось. Но что бы там ни было, она подарит себе праздник. Каждая минута жизни единственна и неповторима.

Элис глубоко вздохнула и нежно провела пальцем по его губам.

– Поцелуй меня, Аллан. – Это был ответ себе.

«У сердца есть причина не знать причину». Где она это прочитала?

Он поцеловал ее страстно и нежно. Элис обвила его шею слабеющими руками и ответила на его поцелуй так пылко, что Аллан, застонав от удовольствия, крепко прижал ее к себе. Она почувствовала, насколько велико его возбуждение…

Они раздевали друг друга лихорадочно, неистово, торопливо. Ее обнаженная фигурка рядом с загорелым, сильным торсом мужа казалась в полумраке комнаты еще более стройной и хрупкой. Аллан выглядел бессовестно эротичным, он был откровенно возбужден, и, когда он привлек ее к своему обнаженному телу, она пришла в восторг от его мужественности. Аллан хотел ее, и она отвечала ему тем же. Элис страстно желала почувствовать шелковистую упругость внутри себя и знала, что это неизбежно произойдет. Как и всегда раньше.

Аллан тяжело задышал. Его широкая, поросшая черными завитками волос грудь то резко вздымалась на вздохе, то так же стремительно опускалась на выдохе. Он пока еще не потерял над собой контроля. Решительно отодвинув Элис на расстояние руки, он откровенно залюбовался ею. Она с гордо поднятой головой не отводила взгляда от лица мужа, в то время как его голодные глаза медленно начали свой путь от плавных линий ее шеи вниз к полной груди с торчавшими от возбуждения, набухшими сосками, а затем к плоскому животу и изумительно стройным ногам.

– Боже, как ты прекрасна! – прошептал он дрожащим от страсти голосом – И как же я хочу тебя!

Она шагнула навстречу и прижалась к нему с бесстыдством, которого раньше за собой не знала. Загоревшись от прикосновения ее тела, от ее дерзости, Аллан подхватил Элис на руки, перенес к дивану и бережно положил на покрывало. Она вытянулась в струнку, когда муж лег рядом. От него шел жар, возбуждение нарастало. Она ощутила знакомый аромат его кожи.

– Как же ты волнуешь меня! – закрыв глаза, прошептал Аллан, пытаясь выровнять дыхание. – Твои волосы, они великолепны. Они пахнут фиалкой. – Он перебирал пальцами шелк ее волос.

Полуоткрытые губы Элис жаждали поцелуя, и он не заставил их долго ждать. Ее близость гипнотизировала Аллана, он больше не мог ни о чем думать, кроме как об обладании ею. Аллан покрывал тело жены поцелуями, чувствуя, как трепетно и готовно отзывается оно на его призыв.

Ее голова пошла кругом, когда он губами ощутил затвердевший сосок ее груди. Удовольствие было настолько пронзительным, почти невыносимым, что Элис съежилась и застонала. Его руки продолжали ласкать, а губы целовать. Она мотала головой из стороны в сторону в тщетной попытке побороть остроту ощущения. Не в силах больше сдерживаться, она полностью отдалась яростной страсти.

Он осторожно овладел ею, но, почувствовав влажную, нежную плоть, усилил движения, входя в нее все глубже и глубже. И она, поймав его ритм, жадно отвечала ему, пока они оба не слились в сладостном, всепоглощающем облегчении, взорвав мир на тысячи кусочков…

Они неподвижно лежали рядом, приходя в себя после восхитительного полета. Аллан не торопился выпускать жену из крепких объятий, ощущая, как потихоньку утихает жар их разгоряченных тел. Элис прислушивалась к биению его сердца. Оно становилось ровнее и медленнее. Из телевизора лилась торжественная музыка праздничного хорала. Она не заметила, как задремала…

Когда Элис наконец открыла глаза, за окном уже сгустились сумерки. Сколько же она проспала? Она с удивлением обнаружила, что лежит под теплым одеялом одна.

– Ал?

– Я здесь, – немедленно ответил он и тотчас же появился у нее перед глазами.

Короткий банный халат, надетый на нем, едва ли можно было назвать одеждой, но это было гораздо больше, чем на ней самой. Она неожиданно почувствовала безотчетный стыд.

– Не вставай! Я сейчас. – Аллан с улыбкой подождал, пока Элис снова нырнула под одеяло, и вернулся к коробкам. Через минуту он появился с открытой бутылкой вина и двумя бокалами. Поставив все на пол, он шепнул: – Подвинься.

Наполнив бокалы темно-красным вином, от которого распространялся чудный аромат, он сбросил халат и устроился рядом.

– Я предлагаю провести рождественский вечер здесь, – сказал он внезапно осипшим голосом. Легкое прикосновение его обнаженного тела вызвало в ней новую волну желания. – Конечно, с короткими пробежками за едой и вином, которые мы сможем съесть и выпить здесь под одеялом. Что скажешь? – спросил он, крепко обняв ее за плечи.

Элис только согласно кивнула и положила голову ему на грудь.

– Если это не рай, то что тогда? – только и смогла прошептать она.

Позже, когда заниматься любовью у них просто не было сил, Элис решила поджарить стейки, доверив приготовление салата и тостов мужу. В комнате стало уже почти жарко, и они пренебрегли какой-либо одеждой.

– В раю одежды не было, – заявил Аллан, оставаясь в чем мать родила.

Приготовив ужин, они снова забрались под одеяло. С завидным аппетитом проглотив еду, они смотрели телевизор, потихоньку потягивая вино.

Это было самое очаровательное, восхитительное Рождество в ее жизни. Элис чувствовала себя на вершине блаженства.

Какое это счастье проснуться рождественским утром и увидеть его такую родную голову рядом на подушке. Это был лучший из всех его подарков.

Но Аллан приготовил еще уйму подарков, и они рассматривали их вместе за чаем, который он приготовил.

А потом они любили друг друга снова и снова, подкрепляя силы восхитительной индейкой с хрустящей корочкой, вином и фруктами. Аллан был ненасытен в любви, и Элис не хотелось думать, что его голод объясняется только тем, что ему отвели слишком мало времени. Всего пару дней.

Даже погода, казалось, заключила с ними тайный сговор. Снежный буран, который синоптики предсказывали вчера, действительно разыгрался в полную силу рождественским утром, превратив весь мир за окном в одно белое фантастическое облако.

Но всему бывает конец, и Элис прекрасно сознавала это. И он наступил, как всегда внезапно, катапультировав их в реальную жизнь со всеми ее неожиданностями.

Было позднее утро первого дня святок. Элис, лежа в объятиях мужа, в полудреме смотрела по телевизору мультики. Неожиданно Аллан поднял голову.

– Лис, дорогая! Я совсем забыл. Ведь у меня есть для тебя еще один подарок.

– Еще подарок? – с удивлением переспросила она, наблюдая, как Аллан, быстро выскользнув из-под одеяла, поспешил к шкафу, куда вечером повесил свою одежду. Она любовалась его сильным телом, восхищалась особой мужской грацией. – Ал, побойся Бога! Сколько можно, ты и так засыпал меня подарками.

– Но этот особенный. – Он протянул ей конверт.

– Особенный? Ничего не понимаю. Что это? – глядя на конверт, спросила она.

Аллан снова лег рядом, стараясь не встречаться с ней взглядом.

– Открой и посмотри, – лениво протянул он. – Он не кусается.

– Боже! – воскликнула Элис, взглянув на бумаги. – Ты купил поместье Кервудов?!

– Но ты же этого хотела или я что-то напутал? – Аллан хитро прищурился. – Да нет, хотела. Вот я и купил его для тебя.

– Но как? Когда? – Она вырвалась из его объятий и сверкающими от счастья глазами уставилась на мужа. – О, Аллан!

– Теперь я отлично понимаю, что надо было сразу же, как мы поженились, бросить мои апартаменты к черту и переехать куда-нибудь, – глядя на счастливое лицо жены, тихо произнес он. – Да, я был не прав, заставляя тебя там жить.

– Это неважно теперь! – Элис крепко обняла мужа, голос ее звенел от волнения. – О, Ал! Не могу поверить! Ты купил его. Оно наше!

– Ты довольна? – Он внимательно посмотрел на нее.

– Господи, о чем ты?! Конечно же! – Элис ослепительно улыбнулась. Одеяло сползло с нее, открыв восхитительную грудь. – И когда же ты успел?

– Через несколько дней после того, как ты туда ездила.

– Я не могу в это поверить! – Она чувствовала себя как ребенок, которому подарили желанную игрушку. – Это слишком прекрасно, чтобы быть реальностью. Но бумаги-то вот, у меня в руках! Только я тогда не спросила у Кервудов, какие колледжи есть рядом. Мне бы не хотелось покидать тебя на целые дни.

– Покидать меня? – удивленно переспросил Аллан. – Лис, этот дом будет нашим домом. Мы начнем все сначала. Ты не покинешь меня!

– Аллан, ты меня не понял. Я хочу продолжить образование! Но не хочу для этого на целый день уезжать в Нью-Йорк. Возможно, подходящий колледж найдется и рядом, – спокойно объяснила она, но сердце забило тревогу.

– Послушай, Лис. Ты моя жена, – жестко начал он. – Я даю тебе дом твоей мечты…

– Но мне не нужен кукольный дом, Аллан! – прервала его Элис, не выбирая выражений. – Я не хочу, чтобы в новом доме все продолжалось по-старому. Я живой человек, а не кукла, которую ты можешь держать у себя на коленях постоянно. Мне нравится этот дом, он превосходен, но… есть вещи и поважнее. Например, наши отношения. Их надо менять.

– То есть теперь делать только то, что ты захочешь? – спросил он язвительно.

Элис укоризненно посмотрела на него, выскользнула из-под одеяла и натянула на себя халат.

– Я хочу изменить свою жизнь. Не хочу сидеть дома, ничего не делая! Даже когда появятся дети, я все равно не собираюсь постоянно сидеть дома и дожидаться, когда ты вернешься с работы. Ты так и не веришь мне? Но я не позволю превратить и этот дом в тюрьму. Тебе больше не запереть меня в искусственном мирке, сотворенном тобою.

– Мрачнее картину ты нарисовать не смогла? – процедил сквозь зубы Аллан.

– Да нет! Ты говорил, что еще в детстве что-то умерло в тебе. Теперь я знаю что. Это доверие к людям.

– Так как же тебя понимать? Ты что, не вернешься ко мне, если не получишь желаемого? – холодно спросил Аллан.

Элис с трудом осознавала, что рядом с ней был тот же самый человек, который так любил ее все последние сорок восемь часов!

– Не передергивай, не искажай смысл моих слов, – рассердилась Элис. – Я не требую невозможного. Я только говорю, что имею право свободно дышать и оставаться самой собой. Как ты, например. Я хочу учиться или работать. Работать в лаборатории клиники, меня это интересует. Я знаю, что смогу там хорошо делать дело. Почему ты думаешь, что я стану меньше тебя любить? Тебя и возможных детей? Ничего подобного. Это святое, это всегда на первом месте. Того же я жду и от тебя. Но сейчас твои наипервейшие заботы – это твоя империя. Только пойми, что это еще не вся жизнь. Можешь доказывать обратное, но только без меня.

Она не собиралась произносить последних слов, они вырвались у нее, но заставили его побледнеть. Аллан с мрачным видом поднялся с дивана, пересек комнату, подошел к шкафу и достал одежду.

– Ты никогда по-настоящему не любила меня, – тихо сказал он. – Это был просто обман, вот и все. Сплошное притворство.

– Не смей так говорить! – закричала Элис. Никто и никогда еще так не унижал ее. Красный туман поплыл у нее перед глазами. Впервые в жизни она почувствовала, что ноги не слушаются ее. Она не могла сдвинуться с места. – Не смей! Я люблю тебя! Я никого не любила, кроме тебя, если хочешь знать! Но я не позволю унижать себя. Я хочу, чтобы меня любили! Я хочу, чтобы ты гордился всем, чего я добьюсь, поддерживал меня, а не делал из меня домохозяйку, не привязывал к дому!

– А, о доме ты все-таки помнишь! – закончив одеваться, с язвительной усмешкой сказал Аллан. – О таком великолепном доме, который ты хочешь больше всего.

– Это только кирпичи и известковый раствор! – Элис побледнела как полотно. – Ты, наши отношения гораздо важнее.

– Господи! Какое благородство! – насмешливо бросил Аллан.

– Нет, не в этом дело, – прошептала Элис застывшими губами. – Это любовь. Ты недавно признался, что, сам того не желая, уничтожишь меня как личность, если я останусь с тобой. Что изменить себя не можешь. Похоже, и сейчас ты делаешь то же самое, хоть и уверяешь себя в обратном. Может быть, я не совсем понимаю тебя, но и ты меня не слышишь. Но не надо себе лгать. Ложь не выход. Как и дом не выход, твоя работа не выход! Ты об этом думал? И если ты снова начнешь уничтожать меня своей ревностью…

– Так все дело во мне?! – прервал ее Аллан.

– Да, так, – отрезала она. – И тебе меня не купить, предлагая кукольный дом или еще что-нибудь. Твои подружки были счастливы иметь тебя на твоих условиях, возможно они их вполне устраивали. Не знаю, но мне твои условия не нужны. Мне нужен ты. Я не требую, чтобы ты был идеальным, я и сама не такая, но я хочу тебя. Всего. А не малюсенький кусочек, какой ты в последнее время мне предлагаешь.

– И ты можешь так говорить после всего, что было в эти дни? – спросил Аллан.

– Да, могу. – Элис устремила на него взгляд, полный горечи. – Потому что ты явился сюда, четко сознавая, какую игру ты затеваешь. Чтобы произвести максимальный эффект, так? – У нее перехватило дыхание, но, собравшись с силами, она продолжила: – Я не знаю, какую цель ты преследовал. Купить меня, одурачить или шантажировать. Но я не смогу жить так, как хочешь ты. Больше не смогу. А если ты по-настоящему меня любишь, ты и не должен требовать этого.

– Я люблю тебя, Лис! – В его голосе прозвучало такое смятение, что она почти смягчилась. Почти.

– Тогда поверь мне окончательно и дай свободу действий, – сказала она хрипло. – Поверь и доверься мне. Разговаривай со мной обо всех своих делах, раздели сомнения и страхи. Я никогда не подведу тебя, знай это. Отдайся мне весь, как делаю это я.

– Ты не все понимаешь…

– Возможно. Потому что ты не позволял мне этого, – грустно заметила Элис. – Но мне бы хотелось понять все.

Последовавшая за ее словами тишина была настолько глубока, что она не рискнула ее нарушить. Но это сделал Аллан.

– Я лучше пойду.

Она услышала натянутый тон его голоса, но смысл слов не сразу дошел до ее сознания. И только когда Аллан взял пальто и кейс, Элис поняла, что он уходит. Она словно окаменела, и когда муж, осторожно поцеловав ее в затылок, прошептал: «Увидимся позже», – Элис только кивнула.

Уже в дверях Аллан обернулся и секунду смотрел на нее. Ей показалось, что он изменил свое решение, но он, откашлявшись, с серьезным лицом маленького мальчика спросил:

– Мне не следовало приходить, да?

Элис смотрела на него, стараясь не потерять самообладания.

– Не знаю, Ал. Только ты сможешь ответить на этот вопрос.

Он заметно вздрогнул.

– Я все испортил?

Это не требовало ответа, но открытое отчаяние в его глазах подействовало на Элис как удар. Но она не двинулась с места, хотя все ее существо рвалось к нему.

Он взглянул на жену еще раз и тихо, так тихо, что она расслышала с трудом, сказал:

– Я рад, что у тебя есть дом. Это… это хорошее место для тебя. Начни все снова.

– Дом – это только стены. – Ее голос звучал бесстрастно. – Он без тебя ничего не значит. Продай его или сам живи. Мне все равно.

– Лис…

– Уходи, Аллан! – Еще мгновение, и она не выдержит. – Пожалуйста.

Элис подождала, пока за Алланом захлопнулась входная дверь, и бросилась на диван. Слезы потоком хлынули из глаз, и больно заныло сердце.

Рождество закончилось…

Праздник кончился…