Текст книги "Только ты"

Автор книги: Фрида Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

7

Обед представлял собой еще одно гастрономическое чудо, доставившее сплошное удовольствие. Закончив последнее блюдо десерта, легкий сладкий пудинг «Мехикали» с фруктами, популярный на родине кухарки Салины, Алис медленно, словно маленькая насытившаяся кошка, потянулась.

– Странно, что вы не располнели, – усмехнулась она. Они снова сидели на веранде. – Я бы непременно растолстела, если бы у меня была такая кухарка.

– Если бы Салина была вашей кухаркой, то это бы означало, что вы стали моей женой. А я бы не позволил супруге стать толстой, – заметил Эрнан, наливая кофе из кувшинчика, который только что принесла Мария. – Конечно, за исключением того времени, когда бы вы были беременной. Но и тогда бы я контролировал вес очень внимательно.

– Вы не любите толстых женщин? – осторожно спросила она, стараясь скрыть боль, причиненную его последними словами.

– Я люблю полненьких и худеньких, высоких и маленьких, любых, если это идет им. Но вам лишняя полнота совсем не пойдет. Вы слишком маленькая для этого. Вы бы выглядели как…

– Поросенок? – насмешливо спросила она.

– Совсем нет. – Он был шокирован сравнением.

– О, не волнуйтесь. – Она приняла из его рук чашку с кофе. – С моей работой я сжигаю все калории, которые получаю. И не сомневаюсь, что доживу до старости в одном весе.

Ее слова прозвучали с ноткой какой-то отрешенности. Эрнан удивленно посмотрел на Алис и махнул рукой в сторону пляжа:

– Пейте, и пойдем прогуляемся. Еще не стемнело, а океан в это время выглядит просто великолепно – не то, что во Фриско.

– Прекрасно, давайте сравним. – Она расслабленно потянулась, но тут же приняла строгую осанку. Это заставило Эрнана улыбнуться.

– Только не делайте одолжений, моя милая. Я не хочу думать, что вам неинтересно в моей компании.

– А если это так и есть?

– Нет, черт возьми, не так! – воскликнул он, затем встал и помог подняться Алис, подав ей руку.

Видимо, это был рассчитанный жест, потому что губы Эрнана тут же припали к ее губам. Она была слишком крошечная, чтобы сопротивляться натиску, и ей пришлось подчиниться. Его руки скользнули по ее телу с такой жадной настойчивостью, которая совсем не допускала сопротивления. Еще секунда, и поцелуй-наказание превратился в нечто жаркое и страстное.

Нет, этого нельзя допустить! – встрепенулась Алис, чувствуя, как волна желания захлестнула ее, делая тело слабым и податливым.

– Я ненавижу вас, – беспомощно пробормотала она, когда его губы скользнули ей на шею, разжигая плоть всепоглощающей страстью.

– Ты хочешь меня. Тебя это почему-то пугает, но ты хочешь меня так же сильно, как я тебя.

Он снова неистово поцеловал Алис. Ее руки потянулись к его широким плечам, и она приникла к нему, не в силах поверить, что мужчина может вызвать в ней безудержные чувства только прикосновениями. Это было вне ее понимания, особенно сейчас, после стольких лет летаргии.

Эрнан тяжело дышал, не выпуская ее из объятий.

– Я не могу поверить в то, что ты доверилась мне.

Он гладил ее спину сквозь тонкий шелк платья. Потом рука скользнула на грудь, и Алис едва не застонала, когда пальцы коснулись ее сосков.

– Ты так великолепна. Ты – совершенство…

Совершенство? Холодный ужас сковал ее. Так, значит, она позволила ему так думать, потому что ведет себя словно женщина, способная к выполнению своего высокого предназначения…

Алис вырвалась из объятий и бросилась прочь, приведя Эрнана в полное недоумение. Он кричал что-то вслед, но она не останавливалась, пока не вбежала в свою комнату. Заперев дверь, прислонилась к ней спиной.

Совершенство… Слово застревало в горле. Он и не подозревает, насколько она «совершенна». Медленно опустилась на ковер возле двери и сидела без движения несколько минут. Ну почему такой богатый, могущественный человек, как Эрнан Гордон, хочет именно ее? Потому что считает, что она нормальная женщина…

Господи, но ведь я рассуждаю со своей точки зрения, а с его… Вполне гожусь для постели, до остального ему и дела нет. Она резко села. Да я же обычная женщина, хоть и не могу иметь детей, не могу зачать и выносить в себе плод. Но это не делает меня изгоем. Мой интеллект, моя душа, место в обществе – все, что делает человека личностью, есть у меня.

Хватит поддаваться горю и отчаянию. Им не должно быть места в ее мыслях и чувствах. Она создала свой мир и прекрасно ощущает себя в нем. Имеет интересную работу, получила прекрасный заказ от «Гордон компани».

Вот только совершила ошибку, позволив себе поддаться чувствам и ответить Эрнану. Все, кончено. С этого момента надо контролировать себя, перебороть свою слабость. И больше не совершать подобных промахов. У нее есть и гордость, и стойкость, которые не покидали ее все эти годы.

И, конечно, нельзя, чтобы он узнал о ней правду.

Утро ворвалось в спальню ярким солнечным светом. Алис очнулась от упавших на лицо лучей и лениво потянулась на бледно-розовых простынях.

Эрнан… Мысли о нем снова заставили сердце сильнее забиться. Она несколько раз глубоко вздохнула, успокаивая себя, прежде чем выбралась из постели.

Была только половина седьмого, а завтрак подавали в восемь. Стоя под душем и подставив лицо теплым струям воды, Алис чувствовала, что ей необходимо время, чтобы настроиться на встречу с Эрнаном. Подумав об этом, застонала. Его серые глаза не оставляли ее в покое.

Надев бежевую рубашку с короткими рукавами и такого же цвета юбку, она спустилась к завтраку. Волосы ее были собраны сзади в тугой узел, искусный макияж не бросался в глаза. Тонкие кольца сережек в ушах и браслет дополняли изысканность туалета. Она полностью контролировала свои чувства и точно знала, чего хочет от этой жизни. А то, что было в душе, никого не касалось.

– Доброе утро, Алис.

Лицо Эрнана ничего не выражало, когда он взглянул на нее, опустив газету.

– Садитесь, пожалуйста. Вы пунктуальны, как всегда. «Индарту» повезло, что у них есть такой сотрудник – образчик добродетели.

Она встретилась с ним взглядом, неустанно повторяя себе, что двадцативосьмилетняя деловая женщина не может вести себя как загнанный в ловушку кролик только из-за того, что ее поцеловали. Главное, не позволять их отношениям заходить далеко. Сама же дала повод для этого и теперь должна положить всему конец раз и навсегда.

– Эрнан, то, что произошло вчера, было ошибкой, и, я думаю, нам надо поговорить об этом, – быстро заговорила она, пока Мария или Сильвия не успели войти в столовую. – Если вы считаете, что кто-то другой из нашей фирмы должен заменить меня здесь, то я не буду возражать.

– Алис…

– Пожалуйста, дайте мне закончить. Мы с вами взрослые люди… – Она подняла голову, следуя взглядом за Эрнаном, когда тот встал из-за стола и подошел к ней.

– Да, взрослые, – мягко сказал он. – Но я не совсем уверен, что правильно вел себя вчера. Так что должен извиниться перед вами.

Алис в изумлении замерла. Всего могла ожидать, но только не этого.

– Прошу у вас прощения. Я виноват и не хочу, чтобы вы бросали работу по подготовке к празднеству. Идея оформления целиком принадлежит вам, и уж доведите, пожалуйста, все до конца. – Помолчав, он угрюмо добавил: – И, если желаете, даже до горького конца.

Сердце женщины сжалось. Ну почему он не высокомерный и не нахальный клиент? С таким сейчас было бы проще. Подобных типов она уже встречала и знала, как вести себя с ними и в нужный момент дать отпор. А как поступить теперь?

– Хорошо, – наконец решилась она. – Если вы хотите, чтобы я закончила работу, то, конечно, я это сделаю. В конце концов, вы босс.

Наступила полнейшая тишина, и тут в столовую вошла Мария, неся на подносе несколько блюд и кофейник.

Завтракали в молчании, которое Эрнан даже не пытался нарушить. Дожевывая бутерброд, Алис не выдержала и заговорила о делах:

– Плотники придут в половине десятого, а строители будут здесь в одиннадцать, чтобы осмотреть место и познакомиться с нашими чертежами. Вы готовы принять бригадиров?

– Да, конечно.

Ей хотелось протянуть руку и коснуться Гордона, сказать, что понимает, чего ему стоило попросить прощения. Но это может вызвать взрыв эмоций, а каких – неизвестно. Так что лучше молчать…

Плотники и строители прибыли точно в назначенное время и приступили к работе. Их профессионализм и аккуратность были безупречны. Поговорив с бригадирами и уточнив с ними чертежи, Алис и Эрнан занялись организационными вопросами, связанными с предстоящими торжествами. Часа через два закончили дела.

– Вы, кажется, довольны, что все идет по графику, – заметил Гордон, когда они садились в приземистый мощный «феррари». Как и положено человеку его положения, у него были автомобили на все случаи жизни. Великолепная машина ни в чем не уступала внешности ее владельца – он был аккуратно и со вкусом одет, вселяя в Алис неуверенность своим элегантным видом.

– Да и вы, судя по всему, удовлетворены, – скованно ответила она, взглянув на красавца-мужчину.

– Да, это так, но я говорю о вас. Скажите, вы всегда проверяете каждую деталь, когда работаете с исполнителями?

Эрнан лихо вырулил со стоянки и понесся к дому.

– Да, стараюсь ничего не упустить. Даже когда работаю с клиентами, у которых самая лучшая репутация, я не полагаюсь на их компетентность. Как говорится – доверяй, но проверяй.

– И вы всегда так поступаете?

– Да, всегда. – Голос прозвучал уверенно – ведь сейчас речь шла о деловых качествах, а не о чувствах. – Это полезно для обеих сторон. Люди, с которыми я работаю, могут убедиться, что я не упущу ни одной, даже самой мелкой детали. Обидно только, что многие предпочитают брать на работу мужчин, а не женщин.

– И часто это бывает? – насмешливо спросил Эрнан.

– Иногда, но у меня с этим нет проблем. В нашу фирму поступает достаточно хороших предложений.

– Хотел бы, чтобы это было так.

Алис затаила дыхание, когда Гордон косо взглянул на нее.

– Вы ведь не флиртуете, не так ли? – Вопрос был похож скорее на утверждение. – Я нахожу флирт… очень освежающим, но одновременно и очень разочаровывающим.

– Разочаровывающим?

– Вы молоды, красивы, удачливы и великолепный специалист. Для большинства женщин даже одно из этих качеств гарантировало бы определенную… уверенность. Но вы не уверены в себе. Поэтому я нахожу это очень грустным, – сожалеюще произнес он. – Более чем грустным.

– Я не понимаю, о чем речь. Вы пытаетесь найти драму там, где ее нет.

– Неужели? Со времени нашего знакомства я усвоил по крайней мере одну вещь. Вы никогда не говорите то, что думаете. Исходя из своего опыта, – его губы дрогнули в саркастической улыбке, – я в какой-то степени привык к этой неприятной стороне общения с женщинами. Но вы совсем другая.

Он сделал паузу, и Алис ощутила неприятное чувство тревоги.

– С вами все совсем не так. Большинство женщин, завязав знакомство с мужчиной, кокетничают, притворяются, пытаясь поддерживать интерес к себе. Вы же… Вам бы хотелось, чтобы я восхищался вашей красотой, обаянием и умом, как и любой другой женщине, но вы не прилагаете к этому ни малейшего усилия. Почему?

– Почему? – взволнованно повторила она, чувствуя, что разговор может завести слишком далеко, и не нашлась, что ответить.

– Да, почему? – не унимался он. – Если бы это не было безумно смешно, я бы подумал, что вы просто недооцениваете себя. Но ведь вы привлекательны, пользуетесь авторитетом как специалист. Так что же заставляет вас прятаться, замыкаться в своей скорлупе? И только не говорите мне, что вам это нравится. Прошлой ночью вы хотели меня. Очень хотели. И я чувствовал это. Черт возьми!

В его голосе появилась ярость, которая скорее была направлена на самого себя, чем на Алис.

– Вам недостаточно этого? Как вы могли позволить кому-то лишить вас интереса к жизни, стремления к любви?

– Я никому и ничего не позволяла.

– Только не говорите мне этого. – Голос звучал почти грубо. – Ведь это мужчина заставил вас спрятаться от настоящей жизни. Что он сделал? Ударил вас? Обесчестил? Как сильно вы любили его? Что бы ни произошло с вами и что бы вам ни пришлось пережить, разве вы не видите, что вышли из этого испытания победителем? Вы молоды и прекрасны, желанны, и если он не смог оценить то, что имел, то это его потеря, а не ваша.

– Пожалуйста, Эрнан, пожалуйста, не надо… – Она больше не могла выносить жестокости его слов, пусть даже и непреднамеренной.

Победительница? Он думает, что она победительница? Горькая ирония этих слов потрясла ее. Узнал бы он, что из себя представляет реальная Алис Уэбстер?

– Хорошо, хорошо! Считайте, что все это ерунда, плод моего воображения, – сказал он, прибавляя скорость.

Они так мчались по дороге, что в считанные минуты доехали до поместья. Въезжая в ворота, встретились с серебристым «фордом» и остановились.

– Мистер Гордон? – Высокий, с густой шевелюрой молодой мужчина, вышедший из автомобиля, представился: – Я Кэлвин Уайт, архитектор. У меня назначена встреча с вами и мисс Уэбстер на двенадцать тридцать.

Мужчины с улыбкой пожали друг другу руки.

– Я предполагал, что будет кто-то постарше. – Голос Гордона был суховатым, улыбка мужчины несколько погасла, но он смело встретился со взглядом собеседника.

– Постарше? Какое это имеет значение? Может, вы имеете в виду моего отца? Он тоже архитектор, но очень занят и решил, что сначала я должен обсудить с вами проект.

Гордон напыжился, но, прежде чем заговорил, в диалог вступила Алис:

– Замечательно, мистер Уайт. Может быть, вы хотите осмотреть место?

– Я уже осмотрел его, после того как получил чертежи из «Индастриал арт». – Его глаза вспыхнули, когда он заговорил с молодой интересной женщиной.

– О, я как раз и представляю эту фирму и веду проект, – объясняла Алис, когда они втроем направились в дом. – Идея оформления празднества принадлежит мне, так что я буду очень благодарна, если вы окажете мне помощь в ее претворении в жизнь.

– Однако большее время вам придется общаться со мной, – Категоричным тоном вставил Гордон. – Понятно?

Мужчина выглядел слегка озадаченным таким заявлением. Алис пришлось проглотить обиду на Эрнана, который, видимо, не совсем доверял ей, считая ее неспособной решить все проблемы самостоятельно.

– Значит, вы потомственный архитектор, – постаралась она смягчить ситуацию после затянувшегося неловкого молчания. – И какими же работами может похвалиться семейство архитекторов Уайтов?

– О, по нашим с отцом проектам построены десятки отелей и сотни вил, – без ложной скромности заявил молодой архитектор. – По всему побережью от Сан-Франциско до Сан-Диего. А начинал отец в Сакраменто.

– Милый Сакраменто, родные места, – воскликнула Алис. – Я родилась в Розвилле… – Неожиданная мысль, что она сказала больше, чем следовало, пришла ей в голову слишком поздно.

– Неужели? Я тоже оттуда, – улыбнулся Уайт. – Дайте подумать. Уэбстер… Уэбстер… Мне кажется, я слышал эту фамилию. Не вы ли были с Барни Хейзлтоном, когда его машина попала в аварию в первый раз?

– Барни? – Она замерла, стараясь спрятать лицо от Гордона. – Да, я знаю этого человека, – пробормотала она. – Мы были когда-то знакомы.

Вот так неожиданно ей пришлось встретиться со своим прошлым и тут же захотелось переменить тему разговора. Но, увы, Уайт не унимался:

– Вы знаете, что его больше нет? – Слова были сказаны будничным тоном, но они поразили ее.

– Он мертв? – уставилась Алис на собеседника.

– Случилась авария, подобная той, в которой пострадали вы сами. Он был неплохим парнем, ваш Барни. С ним было весело ходить на вечеринки. Он любил говорить: «Покажи-ка мне другую, лучшую жизнь»…

Вот он ее и увидел, – то ли с грустью, то ли с неприязнью подумала Алис. Барни любил иметь дело с такими симпатичными веселыми ребятами, как этот Кэлвин Уайт, все стремился поддерживать неугасающий имидж плейбоя…

– Он врезался в дерево, – продолжал Кэлвин, – после того, как здорово нализался. Бедняга сильно запил после той аварии с вами. Если бы вы не бросили его…

Бросила? Так вот значит, как Барни представил все своему приятелю!

– Это была не его вина, вы знаете, – чуть ли не с укором заметил Кэлвин. – Он так бережно относился к вам.

– Вы были там? – зло вспыхнула Алис. – Были? Нет, вы не были. Так что лучше не рассуждайте о том, чего не знаете.

– Я…

– Думаю, мисс Уэбстер сказала вам все, что хотела, – раздался ледяной голос Гордона. – Может быть, вы приступите к работе, за которую вам хорошо платят?

Уайт наконец вспомнил, где находится, и покраснел до ушей.

– Конечно, конечно…

Но у Алис больше не было симпатии к этому человеку. Прошлое стало для нее неожиданно более реальным, чем настоящее. Вся боль и ненависть, испытанные ею много лет назад, ожили. Как посмел Барни изображать из себя невиновного? И как мог кто-то поверить в такую бесстыдную ложь? Этот Кэлвин оказался таким же наивным и доверчивым, какой в свое время была она.

Итак, ее обидчик мертв. Она ждала, что это сообщение вызовет у нее какие-то чувства, но они словно погрузились в некий вакуум.

В первые месяцы после несчастного случая, пытаясь примириться с мыслью о своей трагедии и о том, что в гибели отца косвенно виноват Барни, она желала ему смерти. Но позже, когда начала новую жизнь, чувство мстительности утихло.

А сейчас она испытывала лишь облегчение. Ведь больше никакой другой женщине не придется нести свой тяжкий крест из-за распущенности этого человека. Он умер так, как жил, – быстро и глупо. И она была рада, что вместе с собой он не унес в могилу больше никого. Ему на том свете и так придется отвечать за многое.

Уайт уехал перед самым ланчем, после того как эскизы павильонов ярмарки были утверждены. Гордон пребывал в плохом настроении до тех пор, пока «форд» не уехал.

– Вы довольны тем, как идут дела? – спросила Алис, нарушив ледяное молчание. Она решила, что все разговоры должны касаться только работы, но то была тщетная надежда.

– А мне должно все нравиться?

– Если что-то не нравится, скажите.

– Хорошо. Меня интересует только один вопрос: почему этот тип знает о вас больше, чем я?

– А чего же не знаете вы?

– Не надо играть со мной. Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Уайт знает о вашей прошлой жизни, о ваших друзьях, о каком-то Барни, а кто вам этот архитекторишка? Никто. Абсолютно никто! А я как дурак вынужден стоять здесь и слушать ваш диалог.

– Но я совсем не знаю Уайта, – смущенно пробормотала Алис.

– Так он совсем чужой вам? Однако знает о вас больше, чем я. И как, вы думаете, я должен после этого чувствовать себя?

– Я… Я не понимаю…

– Вот как? Да это я совершенно ничего не понимаю. У вас был роман с этим Барни, а затем вы сделали ему ручкой. Почему? Чтобы заняться своей карьерой? Покорить Сан-Франциско? Или этот бедный дурачок хотел жениться на вас? Что произошло на самом деле, Алис? Кто вы?

– Я не должна ни перед кем отчитываться, – ответила она, побледнев.

– Это правда. Абсолютная правда. – Лицо Гордона стало таким же мрачным, как небо перед грозой. – Вы принадлежите лишь себе. И ни перед кем не отчитываетесь.

– Да. – Алис гордо вскинула подбородок.

– И вы хотите такой остаться? – холодно спросил он.

Она кивнула, не слишком доверяя своему голосу.

– Понятно. Тогда нам не о чем больше говорить. Извините меня, но я пообедаю у себя в кабинете за работой. А вы можете поесть либо в своей комнате, либо на веранде – где вам больше нравится.

– Спасибо, – деревянным голосом проговорила она, прежде чем повернуться и пойти к себе.

После ланча Алис работала, но все время думала о случившемся. Разговор с Уайтом не выходил из головы. Чтобы немного развеяться, направилась к бассейну и расположилась на шезлонге в тени большого мангового дерева. Неожиданно детский смех привлек ее внимание.

– О, извините, мисс… – Заметив гостью, Мария остановилась. За ее спиной стояли трое детей. – Я не знала, что вы здесь. – Женщина повернулась, чтобы увести ребятишек. – Мы придем как-нибудь в другой раз…

– Пожалуйста, останьтесь. Я думаю, что бассейн достаточно велик, чтобы мы все там поместились. – Алис приветливо улыбнулась и получила в ответ добрую улыбку.

– Нам не сложно прийти в другой день. Дети очень шумят…

– Ничего, не волнуйтесь. На то они и дети.

Три пары глаз внимательно следили за Алис, и она ободряюще улыбнулась малышам, почувствовав, как сжалось ее сердце. Они были очень хорошенькие, так и хотелось прижать их к себе.

– Сколько им лет?

– Карлосу около двух, – Мария показала на розовощекого маленького мальчика, который тут же улыбнулся. – Линде – три, а Эстел – четыре.

– Очень симпатичные детки, – растроганно проговорила Алис.

– Сущие чертенята! – Мария драматически всплеснула руками. – Да и чему тут удивляться? Их отец сбежал… Вы понимаете, мисс?! Так что моя бедная дочь осталась с ними одна…

Алис сочувственно кивнула, хотя и завидовала брошенной матери черной завистью. С тремя такими славными детьми она была бы самой счастливой женщиной на свете.

– Пожалуйста, позвольте им играть, Мария.

– Спасибо, мисс.

Женщина что-то быстро сказала по-испански, и дети принялись благодарить Алис тоненькими звонкими голосками. Затем старшая прыгнула в воду и уверенно забарахталась. В мгновение ока тихое место превратилось в шумную детскую площадку. Двое младших, сидя на бортике, плескались и кричали, в то время как бабушка держала их за руки, окунала в воду и следила за старшей девочкой, плававшей по-собачьи.

А через некоторое время Алис уже помогала Марии учить младшеньких плавать, играла и болтала со всеми тремя на смеси английского и испанского.

В мире, который она выбрала себе для жизни, ей редко доводилось оказываться в подобных ситуациях. Но когда это происходило, результат был один и тот же – взаимная любовь и привязанность, а потом – чувство собственной обреченности.

Когда Мария попыталась увести внуков в дом, те никак не хотели расставаться с Алис. В объятиях маленьких человечков ее и застал Гордон.

Он стоял и несколько секунд смотрел на них. Наконец дети со слезами отправились с бабушкой в дом. Проводив их тоскливым взглядом, Алис вся подобралась и мысленно надела на себя латы, предчувствуя разговор с Эрнаном. А тот и представить себе не мог, как его появление изменит атмосферу, до сих пор царившую возле бассейна.

– Вы хорошо отдохнули? – холодно прозвучал его голос. Мужчина опустился в шезлонг рядом с Алис и вытянул ноги.

– Да, спасибо, – быстро солгала она.

– С этой маленькой оравой? Они так кричали, что не дали мне работать.

Женщина опустила голову, и золотые кудри упали ей на лицо.

– Они прекрасные дети.

– Да… – Он помолчал. – Мария сказала вам, что их отец сбежал? К другой, как я понял.

– Да, она что-то упоминала об этом. Это ужасно.

Оба замолчали. Глядя на сумрачное лицо Алис, Эрнан весело рассмеялся:

– Держу пари, что вы ждете каких-то выпадов от меня. А напрасно.

– Ну и слава Богу. – Она вскинула голову. – Я хочу искупаться.

– Хорошая мысль.

Алис первой бросилась в воду и, уйдя ко дну, плыла, пока хватало воздуха, а когда вынырнула, рядом был Эрнан.

– Вы опытный ныряльщик, – похвалил он. – А любите дурачиться в воде?

– Да… – выдавила она с трудом, не успев отдышаться и потеряв способность говорить, потому что мускулистое мужское тело касалось ее.

– Докажите это. – Он поцеловал Алис в губы, а затем, приподняв над водой, опустил на дно бассейна. Когда она, фыркая, появилась на поверхности, снова поцеловал.

– Вы хотя бы предупредили, что значит «дурачиться».

– И вы бы сказали «нет»?

Они расхохотались, а затем началась сумасшедшая игра, которую в детстве так обожала Алис. А выйдя из воды и лежа на прогретом солнцем топчане, она поняла, что, вопреки здравому смыслу, любит Эрнана.