Текст книги "Только ты"

Автор книги: Фрида Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

4

Местный врач, возвращающийся после срочного вызова к престарелой леди, увидел застрявшую в кювете машину и двух пассажиров, и только к трем часам ночи Алис добралась до своего номера в отеле. Попыталась уснуть, но не смогла. Какое-то время наблюдала за тем, как небо окрашивалось в голубые и розовые цвета перед рассветом. Лениво покинув кровать, долго стояла под душем, пока не почувствовала, что привела в порядок свои расстроенные чувства.

Конечно, она понимала, что Эрнан Гордон лишь короткий эпизод в ее жизни и что поцелуй и объятия в машине ничего не значат. Он лишь хотел успокоить ее в тех необычных обстоятельствах, в которых оба оказались.

Он, вероятно, вообще не интересуется ею, равно как и любой другой, более изысканной, умной и красивой женщиной, которая мечтала бы украсить его жизнь и доставить радость в постели. Но почему же тогда она чувствует себя так, словно в ее жизнь ворвался стремительный метеор, готовый все и вся изменить в одинокой судьбе?

Вытираясь мягким махровым полотенцем, она коснулась пальцами тонкого белого шрама – видимого напоминания об ужасном случае, так круто изменившем ее жизнь. Откинула полотенце в сторону и подошла к массивному зеркалу.

Да, хирург постарался и сделал аккуратную работу. Шрам был очень тонкий, уже едва заметный после тринадцати лет. Да… Врач постарался и, без сомнения, спас ей жизнь. Когда умерла мать, она снова пришла в больницу, чтобы еще раз поблагодарить его за мастерство, а больше всего – за доброту. Она до сих пор помнит слова, которые хирург сказал ей тогда:

– Я не буду обнадеживать тебя, милая девочка, что чувство потери, которое так мучает тебя, когда-нибудь полностью исчезнет. Но я очень надеюсь, что ты примешь жизнь такой, какая выпала. Когда ты лежала в коме, мы старались сделать все зависящее от нас, чтобы избежать крайностей. Но повреждения оказались такими сильными, что это была единственная возможность спасти тебя.

Она благодарно кивнула, но сердце исходило болью.

– Твоя мать рассказывала мне, что ты обожала играть с куклами, а потом с детьми. Некоторые женщины на твоем месте примирились бы с такой судьбой, но ты, видно, иная.

Слава Богу, врач не пытался жалостливо причитать, как это делали соседи и друзья.

– У тебя есть сердце и ум, ты молода, красива. Распорядись всем этим как следует, и жизнь одарит тебя чем-то другим взамен потерянного.

Одарит, как же. Уже одаривает. Алис плотно обернула полотенце вокруг тела, села за туалетный столик и принялась расчесывать волосы. Да, она все делает как надо и не позволит какому-то Эрнану Гордону коверкать ее жизнь. Не позволит.

– Доброе утро.

Когда Эрнан поднял голову от газеты, чтобы взглянуть на Алис, в его глазах не было и намека на то, что между ними что-то произошло этой ночью. Она ожидала насмешки, но лицо было по-деловому строгим. Перед ней был бизнесмен, занятый просмотром биржевых новостей.

– Доброе утро, – последовал ответ. – Я уже позавтракал. – Он отложил газету и сделал знак официанту. – Но я выпью с вами кофе, прежде чем уйду. У меня назначена деловая встреча на девять часов, и за мной высылают вертолет.

Как обыденно прозвучало: на встречу на вертолете. Для него это было то же самое, как для нее сесть в автобус во Фриско и переехать по мосту через пролив в Окленд.

– Желаю успеха, – вежливо сказала Алис, отметив, как он свеж и ухожен, невзирая на бессонную ночь.

– Спасибо, – усмехнулся он. – Встреча не будет очень приятной для меня. Так что придется брать с собой крепких парней, чтобы они поучили кое-кого. Я не люблю, когда мною манипулируют.

Трудно было представить, что у кого-то хватает смелости встать поперек дороги этому человеку.

Официант принес кофе.

– А вы удовлетворены тем, как разворачиваются события, Алис?

– Что? – Ей показалось, что он имеет в виду прошлую ночь. Но затем здравый смысл подсказал ей, что не следует делать из себя полную дуру. – Я думаю, что да, – быстро ответила она, протягивая руку к чашке с кофе. – Конечно, все основные детали работы мне уже ясны, но не могу еще сказать, как будет складываться дело в последующие несколько недель. А когда будет готова яхта?

– В конце августа. Это не очень дальний срок. Но все-таки остается еще пара месяцев, чтобы хорошенько все обдумать. Джордж уверяет меня, что времени вполне достаточно.

Вот как? – с грустью подумала Алис. Но ведь не Джордж отвечает за этот проект. К несчастью, он такой человек, который может пообещать звезду с неба, чтобы ублажить богатого клиента. Все это тяжелым грузом ложится на плечи его сотрудников.

– Еще надо многое подготовить. Так что нам придется как следует поработать.

– Но вы же не скажете мне сейчас, что вы не успеваете? – холодно спросил Гордон.

– Нет, я этого не говорю, а просто объясняю, что у нас очень мало времени. Вы меня наняли, и я сделаю все от меня зависящее.

– И вы уверены в этом?

Прежде чем ответить, Алис внимательно посмотрела на собеседника. Его лицо было абсолютно невозмутимо.

– Конечно. Я бы не взялась за работу, если бы не чувствовала уверенности.

– Глупо с моей стороны спрашивать об этом. – Гордон прищурился, и трудно было понять, о чем тот сейчас думает. – Вы любите яхты? – наконец спросил он.

– Я мало сталкивалась с ними, – улыбнулась она. – У нас была маленькая парусная лодка, когда я еще в школу ходила. Но она вряд ли сможет сравниться с вашими яхтами.

– И кому же лодка принадлежала? – В голосе Гордона звучал неподдельный интерес.

– Моему отцу. Он увлекался рыбной ловлей и все свободное время проводил в океане.

Говоря это, она опустила глаза вниз, всем своим видом показывая, что не хочет продолжать этот разговор. Но Эрнан намека не понял.

– Был?

– Да. Он умер тринадцать лет назад.

– Извините. Это, наверное, было очень трудное время для вас?

Ты никогда не узнаешь, насколько трудное, с горечью подумала Алис.

– А ваша мать? – не унимался собеседник.

– Она тоже умерла.

– А у вас есть братья или сестры?

– Я была единственным ребенком в семье. Так что клан Уэбстеров совсем маленький.

– Очень жаль. Я люблю большие семьи.

Гордон старался подбодрить Алис, но она привыкла справляться со своими чувствами сама и потому заговорила о деле:

– Вы хотите, чтобы я составила смету всех расходов и послала вам по телетайпу? Думаю, что смогу составить ее с точностью до пяти процентов.

– Спешка совсем не обязательна, – ответил Гордон, поднимаясь. – Я прилечу в Сан-Франциско через несколько дней, и мы все обсудим еще раз.

Он попрощался и направился к выходу из ресторана.

Вернувшись в Сан-Франциско, Алис начала упорно работать над проектом. Каждый вечер она просто валилась с ног от усталости. Это было самое трудное время, но она знала, что дней через десять все уляжется, когда будут определены основные направления подготовки к торжествам.

Первые и последние две недели работы над подобными проектами были всегда тяжелыми. Между ними находился самый приятный период настоящего творческого труда. В пятницу вечером она встретилась со своей подругой Чармиан в баре, где обычно собирались дизайнеры.

– Алли, дорогая, как поживаешь?

Она обернулась и увидела улыбающуюся Анджелу Фицджеральд.

– Поправь меня, если я не права. Говорят, ты проводишь много времени с этим своим последним клиентом, – лениво проговорила Анджела.

– С каким же? – вступила в игру Алис.

– С Гордоном, конечно. Я узнала его на выставке сразу же. Но он ни на кого не смотрел, кроме тебя.

– Это не совсем так. Он перебрал несколько фирм и остановился на нашей, а работу доверил мне. Хотел посмотреть, насколько я хороша в деле.

– О, да-да, в деле, – рассмеялась Анджела. – Но только я думаю… Хотя какое имеет значение, что я думаю. Ведь что обычно делают мужчины, когда заканчивается работа? Понимаешь?

– Не совсем.

Алис старалась быть сдержанной.

– Женщины, женщины! – Анджела элегантно взмахнула рукой. – Они просто обожают его. И если верить сплетням, то он тоже к ним неравнодушен. Так что не упусти свой шанс, дорогая. Однако держи ухо востро, ведь так недолго потерять и голову. Он типичный донжуан и, боюсь, совсем не твоего поля ягода.

– Послушай, я просто на него работаю, и ты знаешь это.

– Да, я вижу, как ты прекрасно контролируешь свое либидо, дорогая.

– Не в пример тебе, – огрызнулась Алис.

– Милочка, ты сегодня в ужасном расположении духа…

Анджела удалилась. Хранившая молчание Чармиан вспыхнула от негодования:

– Как ты терпишь ее? Это же настоящая стерва!

– А куда от нее денешься? – сморщилась Алис и задумалась.

Итак, Гордон любит женщин. Трудно себе представить, что такой мужчина мог бы их не любить. Недаром ни одна из них не обошла его вниманием в Лос-Анджелесе.

Он привлекателен, богат и могуществен. А все эти качества как магнит притягивали женщин во все времена. Так чего же иного можно ожидать?

– С тобой все в порядке? – Чармиан коснулась руки подруги. Ее доброе лицо выглядело озабоченным.

Алис вздрогнула и оторвалась от своих мыслей.

– Я просто немного устала и нервничаю из-за работы, – постаралась улыбнуться она. – Слава Богу, основные переговоры по проекту закончены, и я могу более или менее спокойно трудиться до середины октября. Вот тогда мне не придется спать ни днем, ни ночью.

– Не знаю, как ты это выдерживаешь? Работаешь больше всех. Правда, и зарабатываешь прилично.

– Да, да, – кивнула Алис.

Это, конечно, не стопроцентная компенсация за то, что она каждый вечер приходит в пустую квартиру, где никто, кроме Джоки, не ждет ее. Вот и в этот предвыходной вечер не хотелось сразу идти домой. Распрощавшись с подругой, вернулась в офис, чтобы полистать еще кое-какие деловые бумаги.

Было уже четверть десятого, когда она наконец собрала все эскизы и расчеты, уложила в портфель и направилась к двери. Неожиданно зазвонил телефон. Алис несколько секунд колебалась, затем решительно сняла трубку.

– Алло, «Индарт»?

– Почему вы не дома со своим другом?

Голос Гордона был слегка охрипшим.

– Я… как вы узнали, что это я? – слабым голосом произнесла Алис.

– Я могу тот же вопрос задать вам, но прежде отвечу: какая еще женщина будет сидеть допоздна на работе в пятницу вечером?

– Но меня могло здесь и не быть, – ответила она, чувствуя, как растерянность сменяет гнев. Откуда такая уверенность, что, кроме дома и офиса, ей больше некуда идти?

– И все-таки вы работаете, – спокойно сказал Эрнан. – Не надо так нервничать, мисс Уэбстер. Вы ведь сами сказали мне, что кот и работа заполняют все ваши дни и ночи.

– Я так не говорила, – беспомощно пыталась оправдаться Алис. – У меня достаточно друзей.

– Тогда почему вы так защищаетесь? Ничего плохого, что вы трудитесь допоздна. Учитывая тот факт, что работаете на меня. Это похвально.

Считай до десяти, считай до десяти, говорила она себе. Этот человек просто невыносим. Но Алис знала, что никогда не выиграет спор с ним. Это она усвоила за то короткое время, пока они были знакомы. Женщина глубоко вздохнула.

– Ну, тогда мои долгие часы работы делают это небесполезным.

– Именно так. – Последовало молчание, а затем он заговорил снова: – Как вы относитесь к тому, чтобы пообедать вместе завтра вечером и заодно обсудить, как продвигаются дела? Есть несколько важных вещей, которые требуют пристального внимания. Я только вчера вернулся во Фриско и не смог полностью во всем разобраться.

– Пообедать? – Несколько секунд она колебалась. Но затем разум взял верх над ее чувствами.

– Извините, Эрнан, но это вряд ли возможно. А вот в понедельник утром я могу заехать к вам в офис, чтобы обсудить все интересующее вас.

– Хорошо, – легко согласился он. Слишком легко. Нет сомнения, что ему будет с кем пообедать завтра вечером.

– Тогда очень рано, так как у меня будет много дел.

– Хорошо. Девять утра вас устроит?

– Согласен. Нам потребуется час или два, да? – холодно спросил Гордон.

– Да, надо окончательно договориться…

– А сейчас, – неожиданно прервал он, – вам следует отправиться домой отдыхать и кормить вашу бедную кошку. А кстати, как ее зовут?

– Это не кошка, а кот. И зовут его Джоки. И он совсем не бедный, – сдавленным голосом произнесла она, чувствуя, как ненависть закипает в ней. – У него прекрасная жизнь.

– Я в этом нисколько не сомневался. Если бы я жил с вами, то считал бы себя самым счастливым котом. – Скрытая насмешка в голосе заставила Алис улыбнуться.

– Я уверена, что так бы и было. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, приятных сновидений, – прозвучал вежливый ответ.

Несколько секунд она стояла и смотрела на телефон и только потом повесила трубку. Странная шуточка насчет счастливого кота – то ли комплимент, то ли издевка. Лучше бы первое.

– Домой, домой! – разнесся эхом по коридору ее голос. О Господи, она уже начала разговаривать сама с собой. Что бы это означало?

Когда лифт опустился на первый этаж, Алис взглянула на часы. Ого, половина десятого! Джоки, наверное, умирает от голода. Квартира занимала два первых этажа великолепного дома на высоком берегу пролива Золотые Ворота. И то, что в распоряжении жильцов нижних этажей были маленькие зеленые садики, за которыми ухаживал садовник, решало все проблемы с прогулкой кота. Он мог выходить, когда захочет. В кухне была маленькая дверца для него, а старый мистер Уильям всегда подкармливал кота, когда хозяйки не было. Но Джоки имел свои представления о еде, и слишком поздний ужин встречался неодобрительным взглядом зеленых глаз.

Алис пожелала спокойной ночи охраннику офиса, устремляясь домой как можно быстрее. В такой поздний час она предпочла бы добраться в свой район на автобусе. Но его, наверное, придется долго ждать. Ну ладно, можно будет поймать и такси. Неожиданно у подъезда мягко затормозил сверкающий «кадиллак». Из окошка выглядывал Гордон.

– Это вы? – удивленно воскликнула Алис.

– Да, я звонил из автомата, – послышался низкий, чуть хриплый голос. – А вы всегда так поздно возвращаетесь одна?

– Я собиралась взять такси.

– В такое время? – покачал головой Эрнан.

– Ну, половина десятого для июня не так уж поздно.

– Но почему вы не вызвали такси из офиса? – не унимался он.

– Послушайте, как я добираюсь до работы и обратно, не должно вас беспокоить, – теряя терпение, резко проговорила Алис. – Я самостоятельно справлялась с этим последние десять лет и не думаю, что мне необходимы ваши советы.

– А я думаю необходимы.

Он многозначительно посмотрел на нее и вышел из «кадиллака».

– Перестаньте на меня дуться и лучше садитесь в машину. Ведь хорошо знаете, как выросла преступность за последние несколько лет. А вы, такая крошечная, представляете неплохую мишень для хулиганов и жуликов, особенно с вашим дорогим портфелем.

Алис хотела было возразить, но вдруг поняла, как Эрнан зол. Его серые глаза метали молнии. Неужели действительно так беспокоится о ней? Она покорно подошла к машине и села на переднее сиденье, не говоря ни слова. Эрнан уселся за руль, с силой хлопнув дверцей, и молча завел двигатель. Алис непроизвольно оглянулась и увидела на заднем сиденье чемодан и папку для бумаг.

– Вы еще не были дома? – ахнула она.

– Нет, – последовал спокойный ответ.

– Спасибо, что подвезли. Вы так добры ко мне.

– Мне это ничего не стоит. Нам с вами по пути.

– А где вы живете? – полюбопытствовала Алис.

– На Окленд-авеню. И не нервничайте вы так. Я не собираюсь вас съесть.

– Не сомневаюсь, – ответила она и вдруг подумала, что Эрнан мог бы быть замечательным любовником. Наверное, вспомнила Лос-Анджелес и все, что произошло на дороге ночью.

В постели он, наверное, не такой холодный и сдержанный, а пылкий и страстный. Она крепко зажмурилась на несколько секунд, чтобы выгнать непрошеные мысли из головы. Но в нем столько мужественности и силы, что трудно справиться со своими чувствами…

– Вы, кажется, живете в районе Бридж-Роуд?

Неожиданный вопрос заставил Алис очнуться, взглянула в окошко – почти приехали.

– Извините, я немного задумалась, – смутилась она.

– Я правильно еду?

– Да, прямо и после светофора налево. Через пару минут «кадиллак» остановился у дома Алис, и перед ней возникла проблема: Эрнан ведь только что прилетел из Лос-Анджелеса и, может быть, голоден. Как же отпустить его без чашки кофе и сандвича?

– Не хотите чего-нибудь выпить?

– Кофе. Было бы замечательно.

Она улыбнулась и вышла из машины. Гордон подхватил ее портфель и поднялся за ней на ступеньки высокого крыльца. Это был четырехэтажный дом.

– И сколько же здесь квартир?

Алис открыла дверь и пригласила гостя в большой холл. Ее пальцы дрожали от волнения, и она чуть не уронила ключи.

– Восемь, все двухэтажные. Мистер Уильямс, который смотрит за домом, живет в подвальном помещении. Он еще обслуживает два соседних дома, которые принадлежат той же компании, что и этот. Многие жильцы выкупили квартиры.

На пороге холла появился Джоки, жалобно мяукая.

– Так это и есть спутник вашей жизни? Краса-авец! – Эрнан наклонился, чтобы погладить кота. Тот уже крутился под ногами у гостя.

– Вы любите животных? – удивилась Алис.

– Это никак не вяжется с вашими представлениями обо мне? Должен разочаровать вас, но я люблю и кошек, и собак.

Эрнан выпрямился, но Джоки продолжал виться у его ног, умиротворенно урча.

– У меня есть несколько кошек на вилле в Сан-Диего. Да и здесь, во Фриско. За ними ухаживают домработницы.

– А собаки у вас нет?

– Пока нет. Вот открою новую страницу в своей жизни и заведу.

– И что же это за страница?

– Перестану быть холостяком и стану заботливым и нежным семьянином, – ответил Эрнан с усмешкой. – Вы и этого не могли представить, да?

В общем-то нет. Алис отвернулась, чувствуя, как ее сердце сжимается от боли.

Конечно же, он хочет иметь семью. И в этом нет ничего удивительного. Ведь желание иметь дочерей и сыновей очень сильно у таких чувственных мужчин, как Гордон. Она поспешила на кухню, чтобы немного прийти в себя.

– Что случилось? – В дверях стоял Эрнан. Он выглядел уставшим, под глазами залегли темные круги.

– Ничего не случилось. Почему вы так решили? Просто, когда я вошла, Джоки не обратил на меня никакого внимания. А это говорит о том, что Его Величество рассердился, потому что обед запоздал.

– Видно, требовательный парень.

– Еще какой…

Алис положила в миску кошачью еду и принялась готовить кофе.

– Хотите перекусить? – спросила она, когда кофе был готов. – Я обычно делаю покупки по выходным, поэтому могу предложить только сандвичи с ветчиной и салатом или омлет.

– Достаточно сандвичей. Вы не возражаете, если я сниму пиджак? У вас здесь жарко, а я мало спал последние дни. Вам же не понравится, если я усну у вас прямо на кухне.

– Чувствуйте себя как дома, – заставила себя улыбнуться Алис.

Если бы кто-нибудь сказал ей утром, что Эрнан Гордон будет сегодня раздеваться в ее доме, она бы рассмеялась этому человеку в лицо. События менялись слишком быстро, а это опасно. Слишком опасно.

– У вас была трудная неделя?

– Ужасно трудная, – подтвердил он.

Гость снял пиджак и галстук и расстегнул две верхние пуговицы рубашки. И сразу же Алис стало трудно дышать. Он стал таким домашним, близким. Она поспешила отвернуться и занялась приготовлением еды. Джоки, наевшись, шмыгнул через собственную дверцу в сад.

– Ну, все ваши дела закончились удачно? – спросила Алис спустя несколько минут.

– Конечно. – В голосе Гордона звучали нотки превосходства. – Я всегда все довожу до конца.

– Ну тогда вы счастливчик, – сказала она, ставя на поднос тарелку с сандвичами и кофейник.

– Разрешите, я помогу вам.

Он взял поднос, Алис прихватила сахар и молоко, и они направились в гостиную.

– Очень хорошая комната, – заметил Эрнан.

– Да, мне тоже нравится.

После смерти родителей Алис продала их особняк, и у нее не было проблем с деньгами. Она купила эту дорогую квартиру и обставила ее так, как ей захотелось. Гостиная была выдержана в коричневых и красных тонах. Бордовые занавески на окнах гармонировали с кофейных оттенков коврами и обоями. Вся мебель была темно-коричневая, сияющая позолотой.

– Садитесь, вы, наверное, хотите есть, – Алис подняла и тут же опустила глаза, не в силах выдержать взгляд мужчины, так близко стоящего от нее. Она не стала садиться рядом с ним на диван, а опустилась на краешек стула.

– Вы, конечно, получаете большое удовольствие от своей квартиры? – спросил он, расправляясь с сандвичем.

Его взгляд задержался на картинах, висевших на стене напротив него.

– Это Джон Джеймс Одюбон, начало прошлого века, кажется, «Неприкаянный голубь», а это «Флоридские дюны» Рея Эллиса, наше время. Не так ли? – оживился Эрнан.

– Да, вы правы.

Она была удивлена его знанием живописи не меньше, чем любовью к животным.

– Несколько картин Эллиса выставлялись в галерее, которую я оформляла. Он великолепный художник и очень приятный человек, но мало кому известен в Калифорнии, его больше знают на юго-востоке США. И у него не было влиятельного покровителя, который бы помогал ему пробиваться в жизни. Вам нравятся его работы?

– Моей тетушке нравятся. Она следит за его успехами уже много лет. Ведь он прекрасный маринист, и она была очень рада, когда выпустили альбом с репродукциями его картин. Он плавал на своей сорокафутовой яхте вдоль побережья Каролины, Джорджии и Флориды и создал неповторимые этюды. Кстати, я видел его законченные работы на презентации в галерее Харви Энджерса. Это была ваша идея выставить его?

– Моя.

Эрнан расслабленно сидел на диване, вытянув ноги, и во всем его облике было что-то теплое и уютное, притягивающее.

– Понятно. Ведь Энджерс не филантроп. И вряд ли бы согласился выставлять малоизвестного художника на вернисаже. Вероятно, вы соблазнили хозяина какой-то прибылью?

– Ну, в общем-то да.

Она не была уверена, одобряет ли Гордон такие действия, – скорее всего, да, – но в ее голосе зазвучали оправдательные нотки:

– Рею Эллису необходима реклама, а мистеру Энджерсу – сенсация, и он, конечно, не упустил свою возможность. Но в его галерее были представлены в основном известные художники.

– О, я не критикую вашу доброту, Алис. Совсем наоборот. – Он с пониманием взглянул на нее. – Но это не вяжется с образом деловой женщины, делающей карьеру. Вы так же хорошо, как и я, знаете, что добиться успеха на атлантическом побережье страны намного проще, чем на тихоокеанском.

Что она могла ответить Гордону и что ей следовало бы ответить? Ведь совсем не обязана отчитываться перед ним в своих действиях, независимо от того, плохи они или хороши. Алис улыбнулась ослепительной улыбкой, которая, однако, не коснулась ее глаз, выражающих истинное состояние души.

– Это одна из маленьких загадок нашей жизни, Эрнан. Когда мы начинаем думать, что все поддается логическому объяснению, мы глубоко заблуждаемся. И это случается постоянно.

– Но только не со мной. – Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. – Я бы выпил еще чашку кофе, прежде чем отправлюсь домой.

– Конечно. – Она почти бегом выбежала в кухню.

Почему для него так важно, что ей нравится на самом деле? Очевидно, он неравнодушен к ней. Но это легкое увлечение совершенно не затрагивает его сердце.

– Итак, мы завтра обедаем вместе?

Алис вздрогнула от неожиданности, когда у нее за спиной раздался голос гостя.

– Жаль, но вряд ли получится.

– Вам, правда, жаль? – Он подошел и встал рядом у нее за спиной. – У вас восхитительные волосы. – Его рука коснулась прядей у шеи. – Почему бы вам не пообедать со мной? Почему вы так боитесь мужчин?

– Я не боюсь! – Алис почувствовала легкую дрожь. – Это глупо и смешно!

– Я не верю вам. – Он развернул ее к себе и взглянул в глаза, потом наклонился. Поцелуй был теплым и обезоруживающим, заставляющим трепетать от желания.

Алис знала, что должна оттолкнуть искусителя. Но то, что требовал рассудок, не поддавалось велению сердца. Эрнан целовал ее неторопливо и томно, соблазняя с той уверенностью в себе, какая свойственна всем мужчинам. Поцелуев уже было недостаточно, хотелось большего.

Руки мужчины нежно сжимали ее хрупкое тело, в то время как его язык путешествовал у нее во рту. Неожиданно она вдруг начала осознавать, что уже почти наполовину раздета, что все зашло слишком далеко.

– Нет! – Алис резко вырвалась из объятий. – Я не хочу этого, не могу! – Она принялась трясущимися руками натягивать блузку.

– Почему?

Эрнан не пытался снова коснуться ее, видя, как бешено сверкают женские глаза. Упрямо сжав губы, он повторил:

– Почему, милая? Чего вы так боитесь? Меня? Вы думаете, что я слишком большой? Что я причиню вам боль?

– Нет! – воскликнула женщина, и краска стыда залила ее лицо.

Он хотел того же, что и она. Но у нее не было сил просто взять и уйти из его жизни после того, что между ними произойдет. Не такой она человек. Боль, которую пришлось испытать в юности, воскресла. Отдать свое тело – значит отдать и сердце, иначе и быть не может. И пусть не думает, что она из тех женщин, которые удовлетворяются сиюминутной страстью.

– Извини. Я не должна была доводить до этого… – Она отчаянно затрясла головой, не находя слов.

– Это не причинит тебе боль. – В голосе Эрнана послышались укоряющие нотки. – Тебе нужно снова доверять людям, несмотря на то, что произошло с тобой в прошлом.

– Оставь меня! – закричала она.

Надо прекращать все это. Он не способен ничего понять, и это просто убивает ее. Интересно, что бы этот человек сказал, если бы узнал, что она из себя представляет? Что ее тело утратило самое главное для женщины предназначение? Хотя это, наверное, неважно для него. Ему нужен секс, нужны ни к чему не обязывающая близость, наслаждение. Назови это как хочешь…

Вероятно, тот ночной случай в окрестностях Лос-Анджелеса лишь подкрепил его уверенность, что отношения с ним будут изысканным удовольствием.

– Я говорила вам, что не хочу никаких увлечений? Ни с кем! И если вы предложили мне работу, думая, что я буду спать с вами…

– Достаточно!

Его лицо было подобно небу во время грозы. Когда Алис поняла, какую глупость только что ляпнула, она испуганно прижала руку к губам.

– Я сделаю вам одолжение и забуду то, что вы сейчас сказали. Но только после того, как мы расставим все точки над «i». Мне не приходилось никогда покупать ни одной женщины. Это для вас, надеюсь, ясно?

– Да, – прошептала она, кусая губы. – Я не это имела в виду.

– Я точно знаю, что вы имели в виду. Но не забывайте одну старую пословицу о том, что люди, которые живут в стеклянных домах, не должны бросаться камнями.

Он резко повернулся и направился в кухню, сорвал со спинки кресла пиджак и галстук…

– Эрнан, пожалуйста, позвольте мне объяснить.

– Нечего объяснять – грубо отрезал он. – Увидимся в понедельник утром.

Он ушел, ни разу не оглянувшись. Когда захлопнулась входная дверь, ноги перестали слушаться Алис, и она опустилась прямо на пол.

Как можно было вести себя так! Она, наверное, сошла с ума. Он никогда не простит ее… Женщина разрыдалась, представив себе, как они лежат в постели. Нет, нельзя было допустить интимных отношений с таким мужчиной, как Гордон. И, как ни горько то, что произошло между ними, это спасение от новой катастрофы.