Текст книги "Возвращение весны"

Автор книги: Фрида Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

* * *

Когда Эми проснулась, было еще темно; тревожный, беспокойный сон, в сетях которого она запуталась, свидетельствовал о том ужасном беспорядке, что творился в ее усталом мозгу. И вдруг, слегка шевельнувшись и почувствовав рядом теплое тело, Эми все вспомнила.

Лука! Она сделала то, чего клялась больше не делать никогда, – пустила его в свою постель и в свое сердце. Какое теперь имеет значение то, что вчера у нее, было тяжело на душе, что жестокие слова Анджелы ослабили ее сопротивляемость, сделали беззащитной перед человеком, которого она так любит! Она занималась с ним любовью, позволила ему снова поверить, что принадлежит ему, в то время как знала – и теперь даже лучше, чем раньше, – этого не будет никогда.

Власть Луки над ней была абсолютной, его магическое притяжение сильно, как никогда, а они даже не выяснили свои отношения! Имя Франчески так и не прозвучало, о его неверности не было сказано ни слова. Еще раз ей этого не вынести!

Ведь он ни в чем не заверял ее, не просил извинения, даже ничего не объяснил. Просто поманил пальцем – и она тут же бросилась в его объятия. Эми закрыла глаза, сдерживая стон. Как она могла совершить подобную глупость? Как могла?

– Эми? – Голос за ее спиной был сонным, но Лука, должно быть, почувствовал, как напряжено ее тело. – Ты проснулась? – ласково спросил он.

– Да. – Притворяться не имело смысла. Возможно, ей легче будет высказать все под покровом темноты.

– Дорогая…

Лука попытался повернуть ее к себе, но Эми быстро соскочила с кровати и накинула висевший на спинке кресла халат.

– Нет… Мне надо кое-что объяснить тебе…

– Объяснить? – Он тихо рассмеялся. – Возвращайся в постель, малыш, и я внимательно тебя выслушаю.

В его голосе звучали ленивые, снисходительные нотки, и это еще больше испугало Эми.

– Ты не понимаешь! Эта ночь была ошибкой, мы не должны были этого делать. Мы… Ничего не изменилось.

– Эми… – Раздался щелчок выключателя, и комнату залил теплый розовый свет. Лука сел на кровати, и соскользнувшая простыня обнажила мускулистую грудь. – В чем дело?

– Я… Мне не следовало спать с тобой, – торопливо сказала она, борясь с халатом и как можно туже затягивая пояс.

– Почему, черт побери? – Он так до сих пор и не понял, о чем она говорит! Его заботливый тон свидетельствовал о том, что Лука объясняет ее заявление разыгравшимися нервами. – Ты же замужем за мной, забыла? – шутливо спросил он. – И имеешь полное право на мое тело.

– Ты знаешь, что я имею в виду. – В отчаянии посмотрев на него, она рухнула в кресло, ноги не держали ее.

Последовало напряженное молчание.

– Нет, я не знаю, что ты имеешь в виду, – тихо проговорил Лука, по выражению лица Эми поняв, что это не просто мимолетный каприз. – Может быть, соблаговолишь объяснить? Хочешь, называй меня старомодным, но мне всегда казалось, что семейные пары занимаются любовью довольно часто, а если принять во внимание то, что последний раз мы с тобой были вместе в постели год назад, вряд ли можно назвать меня слишком… требовательным.

– Мы занимались не любовью! Мы…

– Ну? – бесстрастно спросил он, когда она, покраснев, замолчала. – Чем же мы занимались? Просвети меня, Эми, потому что я либо непроходимо глуп, либо не знаю чего-то важного. С моей точки зрения, этой ночью я занимался любовью со своей женой. А чем занималась ты?

– Не передергивай! – раздраженно бросила она, обидевшись на его небрежный тон. Как он смеет? Как он смеет намекать на то, что аморальна она?! – Ты не можешь винить меня за мои сомнения… во всяком случае, после Франчески.

– Франчески? – В мгновение ока он вскочил с кровати и, вытащив ее из кресла, поставил перед собой. – Какое отношение к этому имеет Франческа?

– Какое отношение?.. – Эми так возмутила его наглость, что она с трудом заставила себя продолжить: – Франческа Морелли… Помнишь ее? Подружку Анджелы? Женщину, недавно отказавшуюся от сомнительного удовольствия делить с тобой постель ради добропорядочной жизни? Мне кажется, она имеет к тебе некоторое отношение, не так ли?

– Не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь. – И что-то в интонациях его голоса, в выражении лица, сказало ей, что она совершила страшную ошибку. – Но пора бы тебе наконец объясниться, – произнес Лука со зловещим спокойствием, от которого у нее похолодела кровь. – Хотя, думаю, в конце концов выяснится, что в дураках оказался я.

– Ты… Письмо… – Она боится его, с ужасом осознала Эми. Боится выражения боли в глазах, горькой складки у губ, еще совсем недавно доставлявших ей такое наслаждение.

– Письмо? – Отпустив ее, Лука резко нагнулся за брюками, валяющимися на полу. – Какое письмо, Эми? – повторил он медленно, готовый вот-вот сорваться.

– Письмо, которое я написала тебе, уезжая, – сказала она в полном отчаянии. – В котором все объяснила.

– Я не получал никакого письма.

Одетый только в черные брюки, с босыми ногами, обнаженным торсом и всклокоченными волосами, он был великолепен. Черная щетина на щеках только подчеркивала его мужественную красоту. Она теряет его, и на этот раз окончательно, в каком-то оцепенении подумала Эми.

– Но я оставила письмо, – пробормотала она, понимая, что только вредит себе, но не в силах остановиться. – Там было написано, что я узнала о твоем романе с Франческой и ухожу от тебя. Что же… что же тогда ты подумал о моем уходе, если не нашел письма?

– Что тебе невыносимо оставаться в Италии, – мрачно ответил он. – Что потеря ребенка легла на твои плечи слишком тяжелым грузом, что тебе нужно на время уехать подальше от дома, где все напоминало о нем.

– Лука…

– А ты решила, что я завел любовницу? – Он произнес это так, словно сама мысль о подобном поступке была чудовищной и невероятной. – Нашего ребенка уже не было с нами, ты была на грани самоубийства – а я завел себе любовницу?

Впервые за долгое время Эми подумала, что, возможно, муж не предавал ее, что здесь какая-то трагическая ошибка, но было уже слишком поздно. Лука никогда не простит ей того, что она до такой степени не доверяла ему.

– Со дня нашей первой встречи я ни разу не взглянул на другую женщину. Ты заполнила все мои дни и ночи, ни для кого другого просто не оставалось места. Каждый день я благодарил Бога за то, что ты вошла в мою жизнь, знаешь ли ты это, Эми? – В его голосе слышалось презрение к самому себе. – И все это время ты недоверчиво наблюдала за мной, ожидая, что я тебя предам?

– Нет! – Она ошеломленно смотрела на него. – Все было совсем не так.

Он покачал головой.

– Я не верю этому. Кто сказал тебе, что у меня роман? Полагаю, кто-то должен был это сделать?

– Да. – Имя Анджелы уже готово было сорваться с ее губ. Но как сказать ему о том, что его собственная сестра намеренно разрушила их брак? Да и поверит ли ей Лука? Судя по всему, Анджела будет все отрицать. Почему, о, почему в тот день она не рассказала Стефании о причине своего отъезда? Может быть, тогда у них был бы шанс?

– Не хочешь говорить! – мрачно констатировал следивший за ней Лука. – Ты поверила кому-то на слово, без всяких доказательств, даже не переговорив со мной, и после этого уверяешь, что не подозревала меня все время? Никакого письма не было, так ведь, Эми? Ты просто захотела уйти из моей жизни.

– Нет, Лука, нет! – Ей казалось, что она уже видела его во всех состояниях, но это горькое презрение к себе и оголенная, нескрываемая ярость были чем-то новым. – Поверь, письмо действительно было…

– А я-то думал, что отпускаю тебя на время, – прервал он ее. – Что должен принести эту великую жертву, чтобы ты могла немного успокоиться, окрепнуть, взглянуть на вещи здраво. Твое состояние ухудшалось день ото дня, но я думал, что это из-за того, что я взял тебя в жены прежде, чем ты успела окончательно повзрослеть, из-за того, что Доменико появился слишком рано, из-за того, что ты винишь себя в его смерти… О, из-за тысячи причин! И винил во всем только себя. Моя мать была согласна со мной, ты знаешь об этом? – с горечью спросил он. – В день твоего рождения, когда ты ушла к себе так рано, мы долго разговаривали с ней и решили, что мне лучше на время отойти в сторону, что я слишком люблю тебя, для того чтобы помочь, что надо дать тебе свободу. Стефания всегда принимала твою сторону.

– Но… но ты ничего не говорил мне, – еле слышно пробормотала она. – Мне казалось, что тебя измучили мои переживания…

– Черт бы тебя побрал, Эми! – Она вздрогнула, словно от выстрела. – Неужели ты считала меня такой пустышкой? Ведь я любил тебя, и жизнь бы отдал за то, чтобы ты перестала себя мучить! Проклятье! – Он изо всех сил стукнул кулаком по ладони. – Почему вообще ты вышла за меня замуж, если была столь низкого мнения обо мне?

– Это не… Это все не так…

– Черта с два не так! – воскликнул он. – Последние двенадцать месяцев ты считала, что у меня есть любовница. И все то время, пока я тревожился о тебе, ты мирно уживалась с этой идеей. Ты просто не любишь меня, Эми, и сомневаюсь, любила ли когда-нибудь вообще. – Лука смотрел на нее так, словно видел впервые.

Эми хотела возразить, сказать, что он для нее – вся жизнь, что двенадцать месяцев разлуки чуть не убили ее, но осознание того, какой удар она ему нанесла, заставило молодую женщину онеметь. Как могла она быть столь слепа? Как только могла?

Подавленная чувством вины и презрением к себе, от которых перехватывало горло и туманился рассудок, стояла она в полном молчании, а Лука, обойдя ее, вышел из комнаты и тихо – до боли тихо – прикрыл за собой дверь.

9

Остаток ночи Эми просидела на балконе, глядя на черный купол над головой, испещренный тысячами тысяч мерцающих огоньков, и пытаясь найти хоть какую-нибудь причину столь рокового вторжения Анджелы в их жизнь.

Действительно ли сестра Луки верила, что у него роман с Франческой, в который раз устало спрашивала она себя. Эми знала, что Франческа всегда тянулась к ее мужу. Так, может быть, прекрасная итальянка жила в воображаемом мире, где сбывается все, что ни пожелаешь, и ее фантазии зашли так далеко, что она поделилась подробностями выдуманного романа с лучшей подругой?

Или все дело в том, что Анджела, ревниво относясь к положению невестки в семье Джерми, изобрела эту историю и ударила в момент, когда, по ее мнению, потеря Доменико сделала Эми особенно ранимой и беззащитной?

Ей не хотелось верить, что она способна вызвать такую неприязнь, такую ненависть, но как знать?

Ночное небо уже начинало светлеть, когда в памяти всплыли глубоко запрятанные ради сохранения семейной гармонии воспоминания. Болезненные, неприятные воспоминания.

Лицо Анджелы, багровое от ярости, когда Лука объявил об их помолвке, ее первоначальный отказ быть подружкой невесты, несмотря на то что Бернардо согласился стать шафером Луки. Бернардо тогда предложил жене прогуляться в саду, вспомнила Эми, и по их возвращении все было улажено.

С тех пор враждебность Анджелы не проявлялась на людях, давая о себе знать, лишь когда они оставались вдвоем.

Но неужели Анджела действительно сплела эту ужасную ложь, связав все нити с таким искусством, что в ней нельзя было усомниться, спрашивала себя Эми. Одно дело – поверить в беспочвенные мечтания подруги, пересказать их как свершившийся факт кому-то, кого не любишь, и совсем другое – намеренно разрушить семью, тем более семью брата. Чго приобрела Анджела, поступив так жестоко? Она даже не жила на вилле Джерми. У нее был свой дом, своя жизнь…

Так ни до чего и не додумавшись и ничего не решив, Эми спустилась в столовую и увидела ковыряющего в одиночестве золотистую яичницу Пьетро.

– Лука еще не спускался? – осторожно спросила она мальчика.

Эми сделала бы все, что угодно, лишь бы вернуться на сутки назад. Но это было невозможно. Что сделано – то сделано, и сказанного обратно не вернуть. Теперь, должно быть, он ее ненавидит, по-настоящему ненавидит.

– Мне кажется, он уже ушел, – приветливо отозвался Пьетро, не догадываясь о том, что лишает ее последней слабой надежды на то, что Лука даст ей еще один шанс. – Я стучался в его дверь, но никто не ответил, а когда я вошел, комната оказалась пуста. Знаешь, иногда он уходит рано, очень рано, – добавил мальчик с важностью, присущей всем представителям семьи Джерми. – Он очень ответственный человек.

– Знаю.

К сожалению, она до конца поняла это, только лишившись его. Она любила Луку и будет любить до самой смерти, но единственное, что ей оставалось сделать в этом городке, – это выяснить, что же в действительности произошло между Анджелой и Франческой.

Эми необходимо было узнать правду, хотя она понимала, что потеряла Луку безвозвратно. Удар, нанесенный его гордости – пресловутой гордости семьи Джерми, – был слишком силен. Он никогда не простит ее, да, наверное, она и не заслуживает прощения.

Мотивы поведения мужа были благородны, он хотел дать ей возможность и время оправиться от горя и всегда, даже когда она была вдали от него, заботился о ней, следил за ее безопасностью, а вместо благодарности получил от нее одни оскорбления…

После завтрака приехал синьор Понти, симпатичный молодой наставник Пьетро, и после нескольких минут вежливого разговора Эми снова осталась в одиночестве. Ее взгляд машинально скользил по накрытому столу; есть совершенно не хотелось.

– Доброе утро.

При звуках знакомого голоса Эми от неожиданности вздрогнула. Пройдя мимо, Лука сел за стол и, не глядя на нее, начал накладывать еду на тарелку.

Как всегда за завтраком, он был в коротком сером махровом халате, а его волосы еще не просохли после душа. Эми, сердце которой колотилось так, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, после нескольких попыток наконец выдавила чуть слышно:

– Я думала… я думала, что ты уже ушел.

– Вот как? – Он не повернул головы. – Жаль тебя огорчать, но я всего лишь задержался, так как мне нужно было поработать. Я собирался заняться этим вчера, но… отвлекся. – Только теперь он бросил на нее отсутствующий взгляд, произведший на Эми впечатление пощечины. – Ты же знаешь.

– Да, понятно. Значит, ты был в кабинете? Это все объясняет.

Его глаза слегка сузились, но лицо по-прежнему оставалось безразличным.

– Объясняет что?

– Пьетро заходил в твою комнату, но тебя не застал, поэтому предположил, что ты уже ушел… – Ее неуверенный голос замер под этим мрачным, непроницаемым взглядом. Она, казалось, разговаривает со стеной.

– Пьетро… Понятно. Он сейчас с синьором Понти? – сухо поинтересовался Лука.

– Да. – Это просто ужасно, в отчаянии думала Эми. Она должна что-то сказать, что-то сделать, чтобы пробиться сквозь эту проклятую толщу льда! – Как долго, на твой взгляд, Пьетро еще будет нуждаться в моем обществе? – дрожа и одновременно презирая себя за трусость, начала она.

– Тебя интересует мое мнение? – В глубине его глаз, всего на одно мгновение, Эми почудился огонек. – Зачем спрашивать совета у человека, которого так презираешь? – жестко проговорил он. – Спроси у Анджелы, Паулы или Карлы, или, к примеру, у человека, который приходит чистить бассейн. Похоже, что их мнению ты доверяешь гораздо больше, чем моему.

– Не надо… Не надо так, – прошептала она прерывающимся голосом. – Пожалуйста…

– Как так? – Лука явно мстил ей за ту боль, которую она причинила ему вчера. – Как, по-твоему, я должен себя вести, Эми? Скажи мне, потому что я в полной растерянности. Я всегда считал, что мы с тобой едины телом и душой, что никто и ничто не сможет разлучить нас, что ты часть меня, без которой я не стал бы целым. Но все это оказалось ложью, не так ли? Оказывается, мы были чужими… Да и сейчас чужие…

– Лука…

– Я дал тебе все. О, я имею в виду вовсе не это… – Он небрежно обвел взглядом окружающую их роскошь. – Я отдал тебе всего себя – мои ум, душу, внутренний мир, в который раньше не допускал ни одного человека. Отдал не задумываясь и надеялся, что в ответ получил от тебя то же самое. Но, как оказалось, ты все время втайне подозревала меня.

– Нет, это не так! – выкрикнула она в отчаянии. – Послушай меня, Лука…

– Эми, ты уже рассказала мне, как все было, – напомнил он устало. – Ты поверила злобным слухам, сплетням, поверила настолько, что даже не пришла ко мне и не спросила, есть ли в этом хоть доля правды. Вскоре после смерти Доменико Франческа нанялась секретаршей к одному из моих директоров, и я несколько раз видел ее за рабочим столом или в лифте – не более.

– Я… я понимаю.

– Нет, не понимаешь, Эми, ничего ты не понимаешь. Я не знал, что Франческа работает у Пьербоне, до тех пор пока не встретил ее в офисе, но даже если бы и знал, это ничего бы не меняло. Она ничего для меня не значит, ровным счетом ничего.

– Лука…

– И если тебе что-то показалось подозрительным, то ты могла спросить меня, но я, видимо, не стоил таких усилий, ты в одиночку вынесла свой приговор – и привела его в исполнение. Дальше уже… просто некуда.

Справедливость этих слов как ножом резанула ее, возразить было нечего.

– Извини, – сдавленно прошептала она. – Извини меня.

– Ты просто бросила меня. – Лука прикладывал сверхчеловеческие усилия, чтобы сохранить спокойный, ровный тон. – Ты ведь не вернулась бы, если бы не смерть матери, не так ли? Я думал, что ты спряталась на время, чтобы восстановить силы, а ты строила новую жизнь. Без меня!

Накал сдерживаемого гнева достиг такой степени, что Лука понял: ему следует уйти, пока он не сказал или не сделал чего-то, о чем впоследствии пожалел бы. Эми отвергла его окончательно и бесповоротно, не дав шанса высказаться в свою защиту. Но несмотря ни на что, он не в силах был отпустить ее… Черт бы побрал все это!

Эми молча смотрела в его удаляющуюся спину: ей нечего было сказать.

Несколькими минутами позже она все еще сидела в оцепенении. И только заметив Карлу, пришедшую убрать посуду, она быстро схватила бокал с апельсиновым соком, пытаясь сделать вид, что все идет как обычно.

– Извините, синьора. – Карла повернулась в дверях, чтобы уйти. – Было очень тихо, и я подумала, что все позавтракали. Извините.

– Все в порядке, Карла. – Поразительно, откуда у нее берутся силы на то, чтобы говорить и даже улыбаться! – Я как раз собиралась уходить, – сказала Эми, стараясь не сорваться.

– Я возьму для Джаспера его папайю, ладно? Он нехорошая птица, но я даю ему папайю каждое утро. – Горничная подняла крышку блюда и наколола на вилку несколько ломтиков. – Он ругается, если опоздаешь.

– Если хочешь, я сделаю это, Карла. – Эми взяла тарелку из рук девушки. – Ты немного боишься его, а у меня с Джаспером хорошие отношения.

– Правда, синьора? – Облегчение Карлы было очевидным.

– Конечно!

Поднявшись из-за стола, она направилась в гостиную. Синьор Понти занимался с Пьетро в соседней комнате, так как делать это в присутствии Джаспера было невозможно.

Когда Эми вошла, попугай повернул голову в ее направлении и, увидев блюдо с папайей, затанцевал на своем насесте, хрипло и требовательно крича:

– Фрукты, фрукты!

– Да вот твои фрукты, противный старый тиран, – сказала она ласково, протягивая Джасперу ломтик.

Попугай доедал уже второй кусок, когда неожиданно пронзительно зазвонил телефон, стоящий на маленьком столике рядом с клеткой. Глубоко погруженная в свои мысли, Эми машинально подняла трубку.

– Синьору Джерми! – Голос был властным, холодным и, вне всякого сомнения, принадлежал Анджеле. Она всегда разговаривала с прислугой таким тоном.

– Анджела? Это Эми. – Неожиданно ей захотелось сесть, что весьма удивило Джаспера, уже нацелившегося на третий кусок папайи. – Собственно говоря, я сама собиралась звонить вам, – сказала она, тщательно подбирая слова. – Нам надо поговорить.

– Да? – настороженно спросила Анджела. – Вы одна, Эми? Рядом никого нет?

– Нет. – Эми крепче сжала телефонную трубку. Тон Анджелы явно свидетельствовал о том, что она не ищет примирения. Не то чтобы Эми надеялась на это после вчерашней ссоры, однако было бы гораздо легче, если бы итальянка помогла ей в расследовании. Но и ее холодность тоже кое о чем говорила. – Анджела, я хочу знать…

– Я звоню, чтобы спросить, когда вы покидаете Италию, – прервала ее Анджела с враждебностью, способной, казалось, расплавить телефонный провод. – Вы говорили, что у вас в Англии своя жизнь, работа. Так когда вы возвращаетесь туда? Мне кажется, давно пора.

Подобная наглость заставила Эми рассвирепеть.

– Неужели? Что вы говорите? – Она остановилась на мгновение и по мертвому молчанию на другом конце провода поняла, что там уловили ее настроение. – Вы, кажется, забыли одну вещь, Анджела. Это мой дом, а Лука – мой муж!

– Ха! – пренебрежительно воскликнула итальянка. – И вы говорите это после того, как оставили его, сбежали? Теперь ваш дом в Англии, вы сами заявили об этом, а Лука больше не любит вас. Вам нечего делать в Италии.

– А если я не соглашусь с этим?..

Когда Анджела снова заговорила, ее голос звучал неожиданно вкрадчиво.

– Вы хотите сказать, что воссоединились, да? Как муж и жена?

– Не думаю, что сообщала вам нечто подобное, Анджела. Я ведь не обязана отчитываться перед вами. Это не ваше дело, – твердо проговорила Эми.

– Нет, мое! Лука мне брат…

– А мне – муж, – парировала она, – и нравится вам это или нет, мой дом здесь. А вас, хочу заметить, здесь больше не ждут, Анджела. Не знаю, что наплела вам Франческа, но уверена в том, что вы намеренно пытались разлучить нас с Лукой.

– Вам не по силам выгнать меня с виллы Джерми. У меня больше прав на нее, чем у вас! – яростно огрызнулась Анджела. – Вы пытаетесь настроить против меня Луку. Хотите отнять его у меня, как отняли мать и Пьетро. Я не такая дура, как остальные, и знаю, чего вам надо!

– Неужели вы верите тому, что говорите? – В голосе Анджелы было столько злобы, что у Эми мороз пробежал по коже. – Я не отнимала у вас ни Стефанию, ни Пьетро, да и разве я могла это сделать? Это же ваша семья. Лука ваш брат…

– Это я и без вас знаю!

– Анджела, то, что вы говорили о Франческе, – это ведь совершеннейшая ложь, да? Она не рассказывала вам о своем романе с Лукой, вы все выдумали. – Эми сказала наугад, но Анджела была в ярости и могла выдать себя.

Наступило мертвое молчание, нарушаемое только сердитой возней Джаспера, раздраженного близостью недоступных ему фруктов и частым упоминанием имени врага.

– Вы сказали это Луке? – после долгой паузы бесстрастно спросила Анджела.

– Пока еще нет. Но это правда, не так ли? – спросила Эми.

– Нет! – выкрикнула Анджела, но чуть погодя продолжила уже гораздо спокойнее: – Вы не понимаете, Эми, все было совсем не так. Вы должны выслушать меня.

– Говорите, я слушаю. – Даже сейчас Эми не покидала надежда, что сестра Луки даст ей приемлемое объяснение своей роли в разыгравшейся трагедии, докажет, что она скорее жертва, чем палач.

– Это не телефонный разговор, – тихо сказала Анджела. – Почему бы вам не приехать ко мне, я приготовлю кофе, и мы побеседуем.

– Н-не знаю. А не могли бы вы приехать на виллу?

Эми не хотелось встречаться с Анджелой на ее территории. Прошлый вечер показал, что сестра Луки способна на многое, к тому же переживания последних часов выбили молодую женщину из колеи и она не очень хорошо соображала, а, имея дело с итальянкой, нужно было держать ухо востро. Былая доверчивость уже сослужила ей плохую службу.

– Было бы лучше встретиться у меня. Здесь нас никто не побеспокоит, а на вилле Джерми всегда кто-то есть. Вы не знаете о Франческе всего, Эми. Мне кажется, она немного не в себе. Понимаете? Я ее подруга, и со мной она откровенна. Я вынуждена кое-что объяснить вам. – Голос Анджелы звучал теперь почти нежно, доводы были резонными.

– Хорошо. – В конце концов, Анджела – сестра Луки, и необходимо сделать все возможное, чтобы распутать этот клубок. – Но я знаю, что Лука не спал с Франческой, – уверенно добавила Эми. – Он сам сказал мне об этом.

– Да-да, – успокаивающе проговорила Анджела. – Теперь я все поняла.

– Так я приеду прямо сейчас? – нерешительно спросила Эми, все еще не до конца уверенная в целесообразности встречи.

– Конечно… Эми?

– В чем дело?

– Лучше, если никто не будет знать о том, что вы едете сюда. Тогда нам никто не помешает, – просительно произнесла Анджела.

Эми нашла Гвидо на кухне, где тот попивал кофе в компании Карлы и Паулы. Услышав ее просьбу, он встал и снял с доски ключи от красного «фиата», который Лука подарил жене вскоре после рождения Доменико.

Зная, что Гвидо вскоре повезет в офис Луку и непременно сообщит ему о том, что она взяла машину, Эми сказала, что едет в город за покупками, и поспешила выйти из дома, чтобы не столкнуться с мужем.

Она все еще не была уверена в том, что не делает глупости, отправляясь на встречу. Анджеле нельзя доверять ни на грош.

Нет, она должна поговорить с Анджелой, возразила себе Эми, внимательно следя за дорогой. И когда у нее будут все факты, она изложит их Луке… Если он согласится выслушать ее. Если же нет, то винить в этом надо будет только себя.

Эми ненавидела выяснения отношений, достаточно насмотревшись на них в детском доме, но понимала, что объясниться с Анджелой необходимо. Сегодня она должна быть сильной, должна докопаться до корней нагромождения лжи и обмана и ради себя и ради Луки. По крайней мере, это она должна для него сделать!

Выключив двигатель перед домом Бернардо Ренци, Эми вышла из машины не сразу. Аромат цветов, журчание воды в фонтане и мирное воркование голубей являли разительный контраст с предстоявшим ей неприятным разговором.

Не успела она ступить на землю, как тяжелая, резного дерева парадная дверь дома отворилась и в проеме показалась стройная, обтянутая девственно-белым платьем фигура Анджелы. В черные волосы итальянки, поднятые вверх и удерживаемые гребнями, были вплетены мелкие белые цветы. Она выглядела такой же утонченной, холодно-элегантной и грациозной, как всегда, но, когда Эми в очередной раз попыталась отыскать в ее облике хоть каплю мягкости, человечности, она опять потерпела фиаско.

– Привет, Эми. – Улыбка Анджелы не коснулась ее удлиненных глаз.

Интерьер дома был так же великолепен, как и его фасад: золотистые паркетные полы, элегантная мебель, вазы с цветами и длинная, просторная гостиная с французскими окнами, открытыми в благоухающий сад.

– Вы все же пришли. – Лицо Анджелы казалось усталым, но голос звучал, как всегда, агрессивно. – А я думала, у вас не хватит храбрости.

– Храбрость не является добродетелью одних итальянцев, – возразила Эми, изучая противницу. Похоже, из затеи не выйдет ничего хорошего, чего она и боялась. – Кроме того, я верю в Луку, в то, что у него никогда не было романа с Франческой. А все остальное – что бы вы ни сказали – уже неважно.

– Вы сказали кому-нибудь, что едете сюда? – безразлично спросила Анджела.

– Нет, мы же договорились…

– Конечно, мы же договорились! И, разумеется, вы сдержали слово. Безупречная Эми, милая Эми, благородная Эми…

– Если вы пригласили меня только для того, чтобы затеять ссору, я сейчас же уйду, – предупредила Эми с твердостью, удивившей ее саму.

Это удивило и итальянку. Облизнув пересохшие губы, та обдумывала ответ.

– Нет, я не хочу ссориться, Эми. Я хочу объясниться.

– Так объясняйтесь.

– Присядьте, я принесу кофе.

Когда Эми устроилась в большом кресле возле окна, Анджела удалилась и тут же вернулась с подносом. Протянув Эми чашку, она уселась и начала разговор.

– Я, кажется, говорила вам, что Франческа скоро выходит замуж?

– Разумеется, говорили, – ответила Эми, вспоминая, как ранило ее это сообщение.

– У нее теперь будет свой дом и свой муж, так что… дружбе с Лукой настанет конец.

– Никакой дружбы, в том смысле, который вы имеете в виду, не было. – Отставив чашку, Эми твердо посмотрела в горящие прежней ненавистью миндалевидные глаза Анджелы. – И я не уверена, что она вообще когда-нибудь говорила вам об этом.

– Ну конечно же говорила, – не моргнув глазом ответила Анджела. – Но так или иначе, теперь это уже не имеет значения. Она выходит замуж, а вы улетаете домой. Так что нет никакого смысла…

– Постойте-ка. – Голос Эми прозвучал слишком высоко, но она не в состоянии была реагировать на происходящее столь же холодно и отстраненно, как Анджела. – Если Франческа солгала тогда, она должна отказаться от своих слов в присутствии меня и Луки.

– С какой стати? – Впервые за все это время Анджела казалась по-настоящему рассерженной. – Все уже позади, кончено! Хотя, может быть, я не совсем правильно поняла ее…

– Тогда я выясню это при нашей с ней встрече.

– Нет! – Напускное спокойствие окончательно испарилось. Анджела вскочила, отшвырнув чашку и расплескав кофе. – Я не хочу, чтобы ее расстраивали понапрасну.

– Прекратите, Анджела! – Теперь Эми была уверена, абсолютно уверена в том, что Анджела лгала. Это было написано на ее искаженном яростью лице. – Вы автор этого романа, не так ли? А совсем не Франческа. Это непростительно!..

– Непростительно? – Анджела, несомненно, поняла, что ее загнали в угол, что последняя попытка заставить Эми поверить ей не увенчалась успехом, и, вызывающе подняв голову, бросила на Эми уничтожающий взгляд.

– Это вы должны просить у меня прощения! Вы пытались занять мое место возле матери, восстановили против меня Пьетро, но это я член семьи Джерми, я, а не вы! Как может Лука любить вас, любить по-настоящему, если вы дали умереть его сыну? Да он вздохнул с облегчением, когда вы покинули Италию!

– Смерть Доменико была внезапной, ничьей вины в этом не было, – прошептала Эми, вставая с кресла.

– А вот я, я, которая была бы прекрасной матерью, никогда ею не стану. – Анджела коснулась плоского живота. – Что-то не в порядке здесь… – С каждым словом она говорила все громче и громче и теперь уже кричала с дикими, безумными глазами. – Вы позволили своему ребенку умереть, но для всех по-прежнему оставались «бедняжкой Эми»! И было бы несправедливо дать вам шанс заиметь другого ребенка от Луки! Это просто нечестно!

– Анджела…

– И вы еще имели наглость заявить, что я позорю своего мужа, что я не женщина! – Анджела тяжело дышала, слова лились из нее нескончаемым потоком. – Но есть мужчины, которые могут сказать вам, что я женщина, и какая женщина!..

– Остановитесь…

– «Остановитесь»! – злобно передразнила она. – Как вы могли поверить в то, что ваш муж завел любовную связь, Эми, как могли?! Это Лука-то. Боже мой! Я не ожидала, что вы окажетесь столь близоруки, но обмануть вас оказалось так просто – так просто и приятно. Вы уже решили, что заняли мое место в их сердцах, но я выиграла. Выиграла, не так ли? Я никогда не делюсь с другими тем, что принадлежит только мне. Теперь вы это поняли?

– А теперь послушайте меня. – Эми с трудом удавалось стоять прямо. – Мне очень жаль, что вы не можете иметь детей, Анджела, ужасно жаль, но вы никогда об этом не говорили, откуда же я могла знать? И у меня даже мысли не было занять ваше место в семье.