Текст книги "Нежданно-негаданно"

Автор книги: Фреш Бриз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Плотно позавтракав и выпив какую-то местную бурду вместо крепкого кофе, мы наконец-то взобрались на коней и тронулись. Поначалу ехали молча. Тэваз смотрел прямо вперёд, вдаль, словно высматривал что-то, а я крутила головой по сторонам, пока не поняла, что смотреть-то особо не на что. Пейзаж унылый, как и вчера. Холодный утренний ветер заставлял меня туже кутаться в куртку, захотелось даже достать из сумы плащ, да лень было. А вот Тэваз даже не застёгивал свою куртку и ехал, расправив плечи и грудь, будто наслаждался этим холодным ветром. Он шумно иногда втягивал носом воздух, словно принюхивался к чему-то. Потом мне надоело молчать и я начала понемногу заводить разговор о здешних местах. Уже не боялась дать ему понять, что я тут неместная, – он, ведь, и сам сразу это понял. Мужчина терпеливо относился к тому, что иногда я путала названия, не могла произнести некоторые слова, которые были для меня новыми или малознакомыми, или же вставляла свои, из моего мира, непонятные ему. Только иногда он как-то задумчиво на меня смотрел при этих ляпах, видимо, пытаясь понять, откуда же я такая взялась. Но в целом, Тэваз оказался хорошим собеседником и учителем.

Заметив, что у него нет воды, отдала ему одну из двух своих фляг. На мои вопросы о том, как так у него получилось – оказаться совсем без ничего, он рассказал, что год назад сбежал из родного поселения и всё это время слонялся по миру туда-сюда, иногда подрабатывая, иногда охотясь, но чаще всего выполняя не самые хорошие задания для богатых людей, живущих в таких больших городах, как Мавира. Что это были за задания, Тэваз умолчал. Но, как он сообщил, именно они и оплачивались очень щедро, что позволяло ему неплохо жить. А потом он решил вернуться домой. Да только попал в ловушку того, для кого выполнил последнюю работу. Его посадили в подвал на цепь на ошейнике, руки и ноги также сковали. В течение многих дней Тэваза почти не кормили и били, пытаясь сломать и вынудить дать клятву верности бывшему работодателю, как хозяину.

– Но зачем? – удивилась я. – Ведь он мог просто, как и в первый раз, заплатить тебе за выполненное поручение. Тогда ты бы по доброй воле согласился.

– Глупая. Иметь такого, как я в вечном подчинении, за еду выполняющего самые грязные и опасные задания, – мечта многих нечистоплотных людей.

– А что в тебе такого особенного? – снова попыталась выведать секреты этого человека, – уже не первый раз он случайно даёт мне понять, что за внешностью стройного высокого парня скрывается нечто, чего я не понимаю, а остальные не любят и боятся.

– Тебе лучше не знать. Давай теперь ты расскажи о себе.

– Э, нет. Ты ещё не сказал, как выбрался из своей тюрьмы.

– А как ты думаешь, я мог из неё уйти? Сбежал. Выбрал удачный момент, когда с меня сняли цепи, – поняв, что я служить ему не буду, та тварь решила меня продать другому, такому же. Пришлось убить охранников, снявших цепи, – они думали, что я от голода совсем ослаб, потому и не боялись. Несостоявшегося своего хозяина я тоже убил, вместе с гостем его. И сбежал. Там же, в доме его, взял себе одежду, а уже по дороге украл коня. То был отряд воинов-наёмников, от кого ты меня спасла. Это обычные люди, солдаты. Сейчас нет тут войн, поэтому они нанимаются в основном в охрану. Я заметил их издалека и шёл несколько часов поблизости, а когда они устроились на ночь, – украл одного из коней. Только именно к седлу этого скакуна один из солдат прицепил кошель, в котором держал всё заработанное. Собственно, поэтому они за мной и погнались. Думал, что не догадаются искать меня в таверне, но прогадал.

Да, невесёлая история и я, после услышанного, совсем не осуждаю его за воровство коня. Он жить хотел, до дома быстрее добраться после месяца голода на цепи…бр-р-р.

– Они только потому смогли меня скрутить, что я ещё слаб – всё-таки длительные голодовка и побои бесследно не прошли.

Тут я вспомнила, что у меня в сумке ещё есть несколько бутербродов и мясо. Я достала их и часть протянула Тэвазу.

– Кира, не нужно относиться ко мне с жалостью. Я этого не люблю.

– О чём ты? – сделала я невинное лицо. – Мы уже довольно долго едем и я проголодалась. А обещанных тобою лесов не видно. Так что, давай без капризов, – я ем, и ты ешь. К тому же, вскоре я стану рассчитывать на твою добычу.

И я ему улыбнулась. На ходу мы быстро прожевали наш нехитрый, но вкусный обед, за что спасибо Майре. И теперь настала моя очередь делиться откровениями. Я сильно вдаваться в подробности не стала, вскользь сообщила ему о том, что, якобы случайно, создала портал, через который попала из дома неизвестно куда. Рассказала, как познакомилась с Санриэлем, как учила здешний язык, жила в Мавире. А потом, поняв, что не знаю, как вернуться домой, решила наведаться к драконам, потому как в легендах моего мира они обладают тайными знаниями и, возможно, смогут мне помочь. При упоминании драконов Тэваз заметно морщился со скептическим выражением на лице, а вот при упоминании о том, как эльф всё время бегал от моих попыток заплести ему косу, расхохотался так громко, что мне стало обидно.

– Тэваз! Что смешного я сказала!?

– Аха-ха! – никак не мог отойти от смеха мужчина. – Аха-ха! Косы носят только те эльфы, которые вступили в брак. А когда, аха-ха, девушка заплетает эльфу волосы, она выражает ему своё желание стать его женой. А эльф это может позволить сделать только той, кого любит и на ком сам хочет жениться. Ой, не могу, – продолжал заливаться Тэваз, – ой, хотел бы я на это посмотреть.

Да, что ж мне Санриэль-то не сказал об этой их традиции? Глядишь, и не выглядела бы дурочкой в его глазах. Стыдно как-то стало перед эльфом, пусть и задним числом. Хотя, я потом своими попытками поцеловать его ещё больших дров наломала… Ладно, впредь учту.

– Тэваз, прекрати немедленно! – вспылила я, видя, что он никак не может успокоиться, и всё продолжает смотреть на меня и ржать, словно конь. Но не тут то было! Мужчина ещё долго заходился смехом, отчего я, разобидевшись, поехала вперёд.

– Кира, – кричал он мне вслед, догоняя, – Кира, ну подожди. Прости, пожалуйста. Просто ты ж не понимаешь, что эльфы к людям относятся свысока. Они ко всем вообще так относятся, но к обычным людям – особенно.

– Почему?

– Они считают себя одной из лучших и высших рас. Самыми красивыми, одарёнными. Они долгожители, живут по триста-четыреста лет. Сильны, все без исключения владеют широкими познаниями в науках, отсюда и заносчивость. Хоть они и живут рядом с людьми, вступают в половые отношения, но такой нонсенс, как брак эльфа и человеческой женщины – ни разу не слышал. Как правило, эльфы используют людей, как игрушки, в своих сексуальных развлечениях. Не все, конечно. Есть среди них и нормальные, вот хоть твой доктор, раз он так хорошо к тебе относился. Но, всё-таки, браки эльфы заключают только внутри своего народа.

Переваривая услышанное и своё в свете этого, поведение, я уткнулась взглядом в землю, да так и ехала какое-то время. Тэваз молчание не нарушал. А вскоре я заметила впереди что-то, похожее на деревню. Подъехали ближе, – так и есть. Мой спутник хотел объехать деревню стороной, но я настояла на том, что нам неплохо бы набрать воды и купить хлеба у селян. Аккуратные и не очень, новые и почти развалившиеся домики образовывали несколько улиц. Детвора бегала туда-сюда, разглядывая нас с нескрываемым любопытством и не прячась. И только иногда, когда взрослые люди могли рассмотреть нас чуть ближе, они звали своих детей в дома или во дворы, где скрывались и сами.

– Тэваз, может, напросимся уже к кому-нибудь пополнить запасы еды для дальнейшей дороги?

Мужчина не сразу ответил. Но, после того, как очередная женщина, чураясь нас и что-то бормоча, спряталась в своём доме, произнёс:

– Попробуй. Только езжай вперёд, а я другой улицей за село выеду. Если меня с тобой увидят, – никто тебе ничего не даст. – и он стал разворачивать коня, чтобы поехать другой дорогой.

Я не поняла, что происходит. Только его плотно сжатые губы да нахмуренное лицо говорили о том, что такая идея ему хоть и не по душе, но оставить меня голодной из-за страха местных жителей перед ним, он не хочет.

– Тэваз, подожди. Объясни мне, почему они на тебя так странно реагируют?

– Кира, не время и не место!

– Я ещё подумала, что можно бы попроситься на ночлег у кого, – совсем скоро темнеть будет. Зачем в поле ночевать, если вот она – деревня.

Взгляд Тэваза на меня в этот момент был наполнен смесью горечи и твёрдой уверенности в том, что ничего из моей затеи не получится.

– Так, поняла. Ночевать нас тут никто не пустит, да?

Тэваз отрицательно покачал головой.

– Тогда просто попросим еды. Только ты не уходи от меня. Будь рядом, ладно?

– Кира, со мной рядом тебе ничего не дадут.

– А я попробую. Если не дадут, тогда сделаем по-твоему, – упрямо продолжала стоять на своём я.

Недолго выбирая, я спрыгнула со своей лошадки и постучалась в двери ближайшего дома. Не самый красивый, давно не ухоженный, покосившийся, но зато никто в нём не скрылся при виде нас. Потому что и не было рядом с ним никого. Я ещё раз постучала, ведь слышала звуки, исходящие из-за стен дома. Вскоре дверь открылась и на пороге встала пожилая женщина, почти старуха. Мельком взглянув на меня, она остановила свой взгляд на Тэвазе и, не отрываясь от его глаз, спросила у него, будто меня тут вообще не было:

– Чего тебе тут надо?

Я поспешила взять нить разговора в свои руки, тем более, что после странного поведения жителей деревни, вряд ли Тэваз сможет расположить женщину к себе:

– Здравствуйте! Мира Вашему дому! Мы тут проездом, хотели попросить у Вас немного хлеба нам в дорогу. Мы заплатим. И, если можно, лошадей напоить. – при последних словах женщина перевела на меня взгляд своих старых мутных, с почти белесыми зрачками и пожелтевшими белками, глаз. Сложно было прочитать реакцию на просьбу по её лицу, казалось, что оно вообще ничего не выражает.

– Заходи, – сказала она мне, отступив чуть вглубь дома. – А ты, – и перевела взгляд на Тэваза, – снаружи останься.

Я оглянулась на него в нерешительности, но Тэваз будто и не ждал другого, только кивнул мне – иди. Дверь за нами женщина закрыла, потом захлопотала на кухне: отрезала пару ломтей свежеиспечённого хлеба, ещё горячего, да налила в две грубых глиняных чашки молока.

– Отнеси ему.

Я взяла хлеб и молоко для Тэваза со словами благодарности, – и правда, не ожидала я, что хозяйка решит и его покормить. Отнесла своему попутчику, он тоже удивился. Но взял и жадно выпил сначала молоко, а уже потом, вернув мне чашку, принялся молча кусать ломоть хлеба. Я вернулась в дом, ещё раз выразила свою благодарность хозяйке, но та ничего не ответила, даже не глянула в мою сторону. Тогда я принялась за своё молоко и хлеб, наблюдая, как женщина достаёт из печи, похожей на русскую, ещё несколько хлебов. Она положила передо мной два из них и сказала:

– На ночь не просись. Не пущу. Это вам. Денег не нужно – пусть дрова мне наколет.

Я кивнула, – согласна была, что на её просьбу мы также должны откликнуться. Оставив остывать теперь уже наши буханки, я вышла к Тэвазу.

– Тэваз, нам женщина хлеб в дорогу дала свежий. И просила тебя ей дров наколоть. Ты как, не откажешься?

Мужчина молча встал с порога и прошёл туда, где под старым навесом были сложены остатки дров да свалены рядом как попало брёвна, обломанные деревья и натасканные, видимо, самой женщиной, а может, и соседями, тонкие ветки. Надеюсь, хозяйка не имела в виду, что переколоть ей нужно всю эту гору, – так мы, глядишь, всё-таки заночуем здесь. Там же нашёлся топор. Всё так же молча, Тэваз принялся за работу, а я тем временем отправилась искать нужник. Если тут всё так похоже на наши деревни, значит, нужное мне место должно выглядеть как серая деревянная постройка где-то позади сараев.

Вернувшись, я уселась на порог, вытянула ноги и расслабленно смотрела, как Тэваз рубит дрова. Да, что ни говори, а смотреть, как работает другой человек, и впрямь можно бесконечно. Особенно, когда это мужчина, особенно, когда он снимает рубашку, чтоб не пропиталась потом, и видно перекатывающиеся мускулы у него на спине. Жесть!

Работал Тэваз без перерыва несколько часов кряду, пока, наконец, не расправился со всеми брёвнами. К этому времени, как я и предполагала, уже начало темнеть. Хозяйка вышла проверить работу. Показала Тэвазу колодец с ведром.

– Сполоснись. – будто приказала.

Тэваз прошёл к колодцу и сказал:

– Я и коней напою.

Женщина утвердительно кивнула. Когда уже Тэваз облился холодной водой и сделал несколько согревающих движений, чтобы струсить с себя лишнюю воду и обсохнуть, старуха подошла ко мне:

– Темно совсем скоро станет. В получасе от деревни лес. Пусть он там ночует. А ты, так и быть, оставайся тут.

– Да Вы что, – вытаращилась я на неё, понимая, что она даже и не пыталась говорить тише, чтобы мой спутник её не услышал. Глянула на него, он встряхнул головой, кинул на меня беглый взгляд, и понёс ведро с водой лошадям. – Мы вместе с ним в пути, я не могу его одного в лесу оставить, а сама в доме спать. Это некрасиво как-то.

– Дура! Но, как знаешь. Сама выбрала его для себя. Можешь до утра не дожить.

Ох, бабушка! Что ж ты, на ночь глядя, страсти такие говоришь! Вскоре Тэваз вернулся и натянул на себя рубашку с курткой. Подошёл ко мне почти вплотную, посмотрел на меня снизу вверх, т.к., стоя на ступенях порога, теперь я была его выше.

– Идём? – всего одно простое слово, но чувствовалось, с каким напряжением в голосе он его произнёс, словно ожидал, что я откажусь. После слов старухи о моей возможной смерти ночью, стало страшно, но и неудобно было бы сейчас выказать Тэвазу своё недоверие, особенно после его откровений о недавних несчастьях. На миг промелькнула мысль, что если я сейчас струшу и останусь спать в деревне, он не станет меня ждать в лесу, и придётся дальше мне ехать в одиночестве. А этого совсем не хотелось. Я решила рискнуть.

Сложила наши хлеба в сумку с продуктами, ещё раз поблагодарила добрую женщину и с помощью парня влезла в своё седло. Из деревни мы выезжали молча, я то и дело с опаской косилась на Тэваза, не зная, что и думать. Наконец, решилась спросить:

– Тэваз, а ты меня ночью не убьёшь? – и сразу же устыдилась своего вопроса.

Даже не обернувшись на меня, бросил через плечо:

– Я мог бы уже несколько раз это сделать сегодня, если б хотел.

Такой вполне логичный ответ меня немного успокоил. Кивнув сама себе, подогнала лошадь чуть ближе к нему. Когда добрались до леса, уже совсем стемнело.

– Остановимся с краю, так безопаснее. – мужчина спешился и принялся привязывать своего коня к дереву. Я последовала его примеру. Травка тут есть, животные голодными тоже не останутся. Пока я доставала и расстилала одеяло, мой знакомый куда-то отошёл. Наверное, по надобности, подумала я. Легла на одеяло и прикрыла глаза. Даже не представляла, что так вымоталась. Мышцы страшно ныли, спина никак не хотела расслабляться.

Услышала, как вернулся Тэваз и начал устраиваться неподалёку от меня. Решила спросить:

– А мы огонь разжигать не будем?

– Зачем? Только лишнее внимание к себе привлекать. На краю леса нам ничего не угрожает. Звери сюда не идут, – чуют близость людских жилищ. А люди по ночам в лес не ходят, разве что такие же, как мы, путники.

Я открыла глаза и повернулась на бок в ту сторону, где устроился под деревом мой знакомый. Хотела было предложить ему кусок своего одеяла, чтоб не спал на голой земле, но тут наткнулась на его глаза. Мамочки! Да они горят жёлто-зелёным светом, совсем как у наших кошек в темноте! Лица и очертаний не видно, только два светящихся в темноте пятна глаз.

– Тэваз! – я вскочила, испугавшись, на ноги, готовая, в случае чего, бежать без оглядки. – Ты кто такой? – крикнула я.

– Кира, не бойся.

– Чего не бояться?

– Меня, Кира. – он продолжал лежать на боку и смотреть на меня. – Я скажу тебе, если ты обещаешь не кричать и успокоиться.

Взяв себя в руки, и вспомнив его слова о том, что он уже мог бы при желании причинить мне вред раньше, решилась:

– Говори.

– Я оборотень.

– Тэваз! – снова вскрикнула я. – Ты не мог мне об этом раньше сказать?

6

– Когда раньше?

– Днём, например.

– Что бы это изменило? Ты бы отказалась взять меня в попутчики?

– Я бы хоть засветло привыкла к мысли о том, что ты наполовину зверь! Ты когда обращаешься? В полнолуние? – при этом я попыталась разглядеть сквозь густые ветви деревьев фазу луны.

– Что за глупости. Когда захочу.

– А зачем тогда на коня меня развёл? Мог же обернуться и бежать рядом.

– Кира, – сказал мужчина раздражённо, – а вещи свои я бы в зубах нёс? Или ты думаешь, что после обращения на мне одежда сама по себе появляется?

Он привстал, опершись на локоть. Я уже немного привыкла к темноте и теперь могла видеть очертания его тела, только вот меня всё также не отпускали его удивительные горящие глаза. Усевшись на одеяле удобнее, сон-то как рукой сняло, я продолжила расспросы.

– А почему ты не обернулся, когда наёмники тебя схватили? Мог же?

– Я ж говорил тебе, что сильно ослаб. А они, зная кто я, сразу меня серебром скрутили.

– Тот трос серебряный был, да?

– Да. Из оборотня серебро вытягивает силы и не даёт превращаться.

– А тот, что пленил тебя, хотел поработить именно потому, что ты оборотень?

– Да. Потому, что я чистокровный оборотень, а значит… Кира, ложись спать.

Но не тут-то было. Спать мне совсем уже не хочется, зато узнать об оборотнях от первоисточника…

– А почему люди вас так сильно боятся?

–А ты на свою реакцию посмотри, – сказал он, улёгся на спину, и заложил руки под голову, закрыв глаза. Это я поняла по тому, что они перестали отсвечивать. – Потому, что мы сильнее, потому, что наша вторая ипостась пугает.

Перед моими глазами живо встала картина с человеком, которого Санриэль не смог спасти, такие страшные рваные раны у того были. Аккуратно продолжила:

– Но, ведь, ты говорил, что эльфы тоже сильные, а люди их не боятся.

– Эльфы не превращаются в чудовищ. Если они убивают, то делают это таким же оружием, как и люди. – он немного помолчал. Потом тяжело и медленно, будто взвешивая каждое слово, продолжил: – Не все оборотни могут контролировать себя после превращения. На это способны только чистокровные, у кого оба родителя – оборотни. Но в отличие от эльфов, многие оборотни живут и заводят детей с обычными людьми. Тогда такие дети, будучи полукровками, совершенно не могут контролировать ни процесс превращения, ни себя в теле зверя. Им достаточно сильно разозлиться и они уже потеряли человеческий облик. Когда, например, я становлюсь зверем, я чётко ощущаю, кто я и зачем я обратился. Я иду к своей цели и, выполнив её, снова становлюсь человеком. И я не эмоциям злости позволяю решать, в какой момент мне обращаться, а только своему разуму. Обратившись, я не буду загрызать людей и всё живое направо и налево от меня, утоляя жажду крови и инстинкт убийцы. А вот полукровки, – это совершенно неконтролируемые существа, необычайно сильные, с инстинктами убийц. Они не понимают, что творят, упиваясь своей силой и ощущением свободы в теле зверя.

– Так ты чистокровный?

– Да. В последние столетия полукровок становится всё больше и больше, а люди не умеют их отличать от чистых оборотней. Отсюда и ненависть к нам всем.

– Тебя это здорово задевает, да? Такое отношение людей.

– Они сами виноваты в том, что происходит. Сами же идут на отношения с оборотнями, рожают от них или зачинают им детей, а потом, снимая с себя ответственность, ненавидят нас и стремятся убить. И всё увеличивающееся число полукровок, – лишь подтверждение глупости каждой из сторон. Эльфы правы в том, что создают союзы только с себе подобными и не допускают появления нечистых детей. Но там глубинный мотив – презрение вышестоящей расы к ничтожному человеку. А мой народ, не испытывая презрения и ненависти к людям, плодит чудовищ и сам же от того страдает. – он произнёс это с такой горечью в голосе, что я в какой-то мере почувствовала себя виноватой во всём происходящем, хотя бы тем, что происхождением отношусь к людям.

– А ты? Как к людям относишься ты? – спросила, затаив дыхание.

Тэваз повернул голову на бок и посмотрел на меня. От вида его горящих диким огнём в ночи глаз я вздрогнула.

– Как к разумным существам, живущим на одной со мной земле. Никто из нас не идеален. Только я не стану повторять чужие ошибки и слишком сближаться с человеческими женщинами.

На пару минут я замолчала, прикусив губу. Но десятки новых вопросов роились в голове, и я опять позвала Тэваза:

– А ты, т.е. вы, оборотни, умеете отличать полукровок от чистокровных?

– Да.

– А как?

– По запаху.

– И как они пахнут?

– Не так, как мы, и не так, как вы.

– Классный ответ. Тэваз, вот ты для меня пахнешь, как самый обычный мужчина. Если бы не твои глаза, я бы и не додумалась до твоей сущности, даже не смотря на странное отношение к тебе окружающих людей.

Мужчина вздохнул. Да, знаю, что если я пристаю со своим любопытством, то отделаться от меня не так уж и просто. Да и хочется узнать как можно больше о существе, с которым я нахожусь одна ночью в тёмном лесу.

– У меня даже в человеческой ипостаси гораздо более развиты органы чувств. Я ощущаю запах каждого существа, как его индивидуальную метку, и запоминаю его. Твой запах тоже особенный, не похожий на ароматы других людей. Теперь, даже, если я не буду тебя видеть, то смогу найти по запаху и среди толпы. Понимаешь?

Конечно, понимаю. Именно на умении запоминать и различать тонкие нотки запахов основано использование собак в наших земных службах.

– Точно так же своим особым запахом для оборотней выделяются и полукровки.

– А сколько тебе лет, Тэваз?

– Двадцать три.

– Такой молодой? Я думала, что ты примерно моего возраста!

– А ты что, значительно старше меня?

– Не значительно, но мне двадцать восемь. Ты выглядишь совсем не как юноша, скорее, как молодой, но уже зрелый мужчина. Я думала, что тебе лет двадцать пять как минимум. А какие именно задания ты выполнял для своих заказчиков?

– Об этом я не намерен рассказывать. Кира, ты спать собираешься?

– Да, только можно ещё пару вопросов? – спросила я, укладываясь на своём одеяле на бок. – Я поняла, что ты не очень хорошо относишься к тем людям, для которых выполнял опасную работу. Зачем же ты это делал?

– Затем, что мне нужно было что-то есть.

– А в лес сходить поохотиться? Ты же мог? Кстати, а как выглядит твой зверь?

– Лучше тебе не знать.

– А ты не показывай, просто расскажи. Какой он? Волк?

– Почему именно волк?

– Ну, я не знаю. Просто строю предположения.

– С волком у меня мало общего.

– Ладно, не хочешь – не говори. А почему ты из дома ушёл?

– Нужно было сбежать и спрятаться.

– От кого?

– От суженого девушки, которую я в последнюю свою ночь в поселении лишил девственности.

– Ух ты, как интересно! А подробней?

– Ничего интересного. Мне девушка одна понравилась. Я её долго обхаживал. Она тоже оборотень, как и я, чистокровная. Наконец, она сдалась. Мы переспали. А на следующее утро в нашу деревню приехал жених её старшей сестры со своей стаей. У нас так принято: за несколько дней перед свадьбой стая жениха забирает к себе в поселение невесту, и свадьбу играют уже там, у жениха. Там же они и остаются жить. Так вот, одним из тех, кто приехал с женихом, был глава их стаи. Он совсем недавно стал главным, – заслужил это право в боях с другими претендентами после того, как убил прежнего главу. Нехорошие про этого парня ходили слухи, – слишком жестокий, признаёт лишь силу. И, когда невесту жениху выводили, этот оборотень унюхал свою самку. Ею оказалась та девушка, с которой я только что провёл ночь. С неё ещё мой запах не сошёл, так что сразу и он, и все вокруг поняли, что произошло. Оказалось, я «подпортил» пару главы одной из самых сильных стай буквально за несколько часов до их встречи. Она, кстати, тоже в нём своего мужчину признала. Только его это не остудило. Что там творилось – про свадьбу и позабыли все сразу. Он без разговоров бросился на меня, – хотел убить. Я тоже сражался, конечно, только против него у меня шансов не было. Пришлось убегать. Не успел я ни с родителями попрощаться, ни взять с собой ничего. Обратно обернулся уже далеко от дома, спустя несколько суток непрерывного бега, когда понял, что он потерял меня и больше не гонится. В деревню возвращаться не рискнул, решил дать всем время остыть. Так и слонялся то тут, то там больше года. Теперь вот, недавно решил наведаться домой, хоть отцу с матерью показаться. Пусть знают, что я жив и здоров.

– Ты планируешь там и остаться?

– Не знаю. Будет зависеть от ситуации.

– А как интересно у вас с запахами получается! Неужели же стоит кому-то переспать, как все вокруг будут знать об этом?

– Да. В первые несколько суток после контакта запах мужчины держится на самке, которую он имел. Особенно, если до него она ещё ни с кем не спала. Потом постепенно выветривается. Если же женщина спит с разными мужчинами, то их запахи смешиваются, но всё равно сильнее всех чувствуется тот, кто был с ней последним. Особенно долго держится запах оборотня на человеке, если у них был секс.

– Интересно. С таким чутьём, наверное, измен в вашем обществе почти не существует?

– Существуют. Если, например, любовник сильнее мужа, то женщина может даже и не скрывать свою внебрачную связь.

– А что означает, что он по запаху, как ты сказал, свою самку, т. е. пару узнал, и она его?

– Мы можем иметь, как и люди, множество связей. Но природой для каждого чистокровного оборотня предназначена одна, реже несколько особей, которая подходит ему идеально. Именно в такой паре рождаются самые сильные дети. И такая пара пахнет друг для друга по-особенному. Говорят, что запах такой женщины словно сводит с ума, заставляя инстинкты мужчины активизироваться, и бороться за эту женщину до тех пор, пока она не станет принадлежать ему. Кроме этой женщины, оборотню остальные становятся не интересны. Потому что их запах не возбуждает так сильно, а забыть ту единственную, её аромат – невозможно. Он навсегда запечатывается в памяти как сильнейший афродизиак.

– А для тебя та девушка, из-за которой ты ушёл, не была особенной?

– Нет. Она просто мне нравилась.

– А свою суженую ты ещё не встретил?

– Нет.

– А бывает так, что оборотень никогда не встречает такую женщину, запах которой сносит ему крышу?

– Что ты имеешь в виду? Что он никогда не встречает ту, которая самая подходящая для него? Да, так бывает. Это довольно частая ситуация. Тогда он просто живёт самой обычной жизнью, заводит семью с другим оборотнем-женщиной, может даже жить с человеком. Я ж тебе говорил, что мы можем иметь разные связи. В таких союзах также рождаются дети. Просто от предназначенной пары рождается самое сильное потомство.

– А так заманчиво пахнуть для тебя может только женщина-оборотень или женщина другого вида тоже? Например, полукровка. Они же тоже наполовину оборотни.

– Только чистокровная. Только у чистокровных есть тот специфический феромон, от которого, как ты говоришь, сносит крышу, и ты идёшь на поводу у этого запаха и желаний, которые он вызывает. А у полукровок вообще не бывает таких, созданных для конкретной особи, идеальных партнёров. Они, как и люди, при выборе пары руководствуются совсем иными характеристиками. Так же, как и чистокровные до встречи с сужеными, выбирают, исходя из чувства любви, расчёта, внешних данных.

– Тэваз, а ты мечтаешь о такой единственной и самой лучшей девушке?

– Пока нет. Мне ещё рано создавать семью, – это большая ответственность. Сейчас я ничего не смогу предложить своей паре, кроме себя самого.

– А что ты будешь делать, если никогда её не встретишь?

– Кира, ведь ты же ещё не встретила «своего» мужчину, – я чувствую, что на тебе нет мужского запаха. И как ты живёшь? Без идеального?

– Ну во-первых, в моём мире вообще не существует идеальных партнёров для кого бы то ни было. Иногда люди, чаще всего это женщины, конечно, создают в своём воображении образ идеального мужчины, которого им хотелось бы иметь рядом. Но этот образ в основном состоит из набора внешних данных и самых лучших человеческих качеств. Но проблема в том, что таких людей не бывает. Потому что, наравне с положительными чертами, каждый человек обладает ещё и массой недостатков, которые в идеальном образе не присутствуют. Идеал, он на то и идеал, что он – недостижим. А во-вторых, у меня в моём мире был мужчина. – о том, что этот мужчина меня в день моего рождения бросил, я из чисто женской гордости умолчала. – А так, как у вас, по запаху, – нет, в моём мире такого не существует.

Поболтав ещё немного об обоих мирах, мы, наконец-то, заснули. Перебраться ему на своё одеяло я так и не предложила, – стрёмно. Утром мы разрезали одну хлебину и съели её вместе с тем куском вяленого мяса, что я везла ещё из Мавиры.

– Не так далеко есть река, – сообщил Тэваз спустя некоторое время путешествия по лесу. Дорога была даже в лесу хорошо протоптанной, и оборотень чувствовал, что не так давно ею прошёл большой обоз. – Там несколько человек, если хочешь, можем, конечно, их нагнать. Они идут медленно в виду количества повозок и груза.

– Но зачем нам это? – удивилась я. – Ведь они явно не будут рады тебя видеть рядом с собой.

Тэваз хмыкнул и глянул на меня озадаченно:

– Я подумал, что среди людей тебе будет спокойнее.

– Ты по поводу себя? Что ты, я уже тебя не боюсь.

– Да? А ночью я думал задохнусь от запаха твоего страха.

– А что, чувство страха тоже имеет свой запах? – мои глаза стали размером с большие круглые монеты.

– Имеет, – снова хмыкнул он.

– Тэваз, ну, ты извини, конечно, просто ты выбрал не самое удачное время, чтобы сообщить мне о том, что ты – оборотень. Хоть не гомнецом попахивало? – отшутилась я, пытаясь разрядить обстановку и дать ему окончательно увериться в том, что я ему доверяю и менять его общество на общество незнакомых людей, пусть даже одного со мной вида, не собираюсь. Пока.

В ответ Тэваз лишь расхохотался.

– Нет, с самообладанием, Кира, у тебя всё в порядке. Хотя вообще, бывали и такие случаи. Когда я на глазах у человека принимал вторую ипостась.

Так, шутя и разговаривая, мы ехали целый день. Добравшись к реке, по очереди вымылись и пополнили фляги водой. Тэваз сказал, что дальнейшая дорога потянется вдоль реки, значит, какое-то время недостатка в воде не будет. Ближе к вечеру мы нагнали обоз, о котором предупреждал оборотень. Но, перекинувшись с людьми парой приветствий и пожеланиями счастливой дороги, задерживаться возле них не стали. Люди, хоть и вежливо с нами говорили, заметно напряглись, поняв, кто такой Тэваз. Наверное, его сущность они определяют по глазам. Не бывает у людей таких ярко-жёлтых хищных глаз. Тэвазу тоже подпортили настроение их переглядывания и опасливые движения к оружию. Да и я не горела желанием плестись рядом с десятком тяжело груженых повозок, – наши лошадки даже медленным шагом преодолевали за день гораздо большее расстояние, по сравнению с этими путниками.