Текст книги "Ночной мир"

Автор книги: Фрэнсис Пол Вилсон (Уилсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

Все взгляды обратились к Ба. Он помолчал несколько мгновений, потом сказал:

– Миссис... – В глазах его отразилась мука.

– Давайте сделаем так, – предложила Сильвия, уже все решившая для себя. – Посмотрим, как пройдет эта ночь. Если мы с Аланом почувствуем, что нам необходима ваша помощь, попросим вас остаться. Если же окажется, что мы способны справиться сами, тогда, я думаю, вам стоит отправиться вместе с Джеком.

– Хорошо, миссис, если вы действительно этого хотите.

Я сама не знаю, что хочу, – подумала Сильвия, – зато уверена, что нельзя провести всю жизнь заперевшись в Тоад-Холле".

– Да, – сказала она.

– Вот и хорошо, – обрадовался Джек, поднявшись и хлопнул в ладоши, – завтра ранним светлым утром я буду здесь.

– Вряд ли оно будет светлым и наверняка не будет ранним, – заметил Алан.

Джек подошел к Ба и протянул ему руку.

– Я уважаю принципы, по которым ты живешь, великан, но, поверь мне, для нас это единственный шанс найти какой-то выход, повернуть вспять все, что сейчас происходит, или остановить, сделать так, чтобы все мы смогли вернуться к нормальной жизни. Неужели ради этого не стоит рискнуть, потратив два дня?

Ба пожал его руку.

– Я поеду с тобой.

– Постарайся пока попридержать свой пыл, хорошо? – улыбнулся Джек.

Он помахал всем рукой и направился к двери. Когда он вышел, Ба повернулся к Сильвии:

– Прошу прощения, миссис. Мне нужно сделать кое-какую работу на улице.

– Конечно, – сказала Сильвия.

Когда Джек уходил, у нее перехватило дыхание от всплывшей в памяти фразы: «Только трое из вас вернутся живыми».

– Что-нибудь не так? – спросил Алан.

Теперь, когда они остались одни, он неотрывно смотрел на нее своими мягкими карими глазами.

– А разве что-нибудь «так»? – спросила она в свою очередь.

– У тебя был испуганный вид.

– Я вспомнила слова того лунатика в квартире Глэкена и думала: не посылаю ли я Ба на верную гибель? Что, если его убьют? Вина полностью будет на мне.

– Никогда не верил, что можно предсказать будущее ответил он, – что касается вины, то это игра заведомо проигрышная. Ведь он может погибнуть и здесь, и виновата будешь опять-таки ты. Но фактически виноватых не найдешь ни в одном, ни в другом случае. Это всего лишь ловушка для ума.

– Пожалуй, ты прав. Я принимаю на веру какой-то бред сумасшедшего, словно все это непременно должно случиться. Наверное, я такая же сумасшедшая, как и он. – Она наклонилась и поцеловала Алана. – Спасибо, ты так добр ко мне.

Он ответил на поцелуй.

– И тебе спасибо.

– За что?

– За то, что сказала: «Алан и я способны справиться с ситуацией». Это было очень важно.

Значит, замечание Ба все-таки больно его задело.

– Ба совсем не имел в виду ничего такого.

– Я знаю.

– Ба уважает тебя, ты вызываешь в нем восхищение. И он перед тобой в неоплатном долгу за ту заботу, которую ты проявлял о Нун Тхи до самой ее смерти. Он занес тебя в свой список хороших людей.

– Не хотел бы я угодить в его список плохих людей.

– На самом деле нет никакого списка. Люди, которых он считает плохими, просто исчезают. И если он поймет, что обидел тебя, будет очень расстроен.

– Я не обиделся.

Сильвия посмотрела ему в глаза:

– Скажи правду, Алан.

– Ну хорошо, – ответил он, отводя глаза, – все эти разговоры о том, что он не хочет оставлять тебя одну, и в самом деле задели меня. И я задумался: что же я собой представляю в действительности – комнатное растение? Да, я передвигаюсь в кресле, но я не беспомощен.

– Ну конечно, не беспомощен. И Ба хорошо это знает. Но поскольку все эти годы оберегал меня он, по собственной инициативе, ему теперь кажется, что никто больше не справится с этим делом. Даже авианосец, если бы его разместили неподалеку от нашего дома.

– Просто смешно, – снова заговорил Алан, уставившись в пол – то и дело слышишь жалобы женщин, что их считают слабым полом, не дают возможности проявить свою компетентность, способности, а может быть, и превосходство над мужчинами в бизнесе или на производстве. Но они не видят оборотную сторону медали. Мужчины скованы по рукам и ногам мужской этикой. Мы должны быть тверды, должны справляться абсолютно со всем, сохранять хладнокровие в любой ситуации, не отступать, не сдаваться, не сознаваться, что нам причинили боль, и Боже нас упаси заплакать. Все это нелегко выполнить, даже будучи в отличной форме, но скажу тебе, Сильвия, ноша становится непосильной, если сваливает тебя с ног. А иногда... иногда она бывает просто невыносимой.

Сильвия ничего не сказала, просто взяла его руку в свою. И надеялась, что этим сказано все.

* * *

Из телепередачи:

"Камерон: Скажите, доктор Сапир, как вы получили эти цифры?

Сапир: Я просто нанес на график время восхода и заката солнца и количество дневных часов за период, начиная со среды. Эти цифры образовали кривую, которая сейчас перед вами. Мне осталось только продолжить ее.

Камерон: И она показывает...

Сапир: Вам осталось лишь проследить за ней. Сегодня мы располагаем примерно одиннадцатью часами светлого времени, завтра в понедельник, их будет чуть меньше десяти, примерно восемь часов и сорок минут во вторник, около семи часов в среду и– вы видите, как резко вниз пошла дальше кривая, – четыре часа и сорок две минуты светлого времени в четверг.

Камерон: А в пятницу?

Сапир: А в пятницу света не будет совсем.

Камерон: Совсем?

Сапир: Именно так. Если кривая вычерчена правильно, то солнце зайдет в четверг в 3:01 пополудни и больше не взойдет. В пятницу рассвета не будет".

* * *

Манхэттен

Билл Райан сидел, потрясенный, в кабинете Глэкена. Он включил телевизор, надеясь, что Ник, увидев своих прежних коллег, вернется в реальный мир. Но вместо этого сам оказался в шоке.

В пятницу рассвета просто не будет. Это казалось невозможным, но доктор Сапир всемирно известный физик из Колумбийского университета.

– Ник, – повернулся Билл к молодому человеку. – Ты последнее время делаешь разные предсказания. Что же будет дальше?

Ник не ответил. Он тупо разглядывал обои на стенах.

Билл вздохнул и в который раз за последнее время стал рассматривать книги на полках, на любой вкус. Но Билла ни одна не заинтересовала. Его вообще сейчас ничего не интересовало – ни книги, ни фильмы, ни телепередачи. И что меньше всего ему хотелось – слушать выпуски новостей, они только его угнетали.

Впрочем, его все угнетало. Особенно Ник. Стоило Биллу на него посмотреть, как на память приходили люди, пострадавшие из-за близости к нему, или же от того, что он проявлял заботу о них. Его родители, маленький Дэнни Гордон, Лизл, а теперь и сам Ник. Все они или погибли или сошли с ума. Но в чем причина? Кто-то хотел его изолировать? Заставить усомниться в самом себе? Сделать так, чтобы он ни с кем не дружил, ни о ком не заботился?

«Эй ты, там, внизу! – мысленно произнес Билл, глядя в окно на дыру на Овечьем Пастбище. – Ты же наверняка это понимаешь. Понимаешь, что твой метод срабатывает».

Какая от него польза, черт возьми? В том числе и Глэкену.

Ведь он приносит одни несчастья. И зачем только старик его здесь держит?

Вопросы, на которые невозможно ответить. Тем более что Глэкена здесь сейчас нет. Он ходит по дому, помогая разместиться в пустующих квартирах друзьям Джека. Билл рад был бы помочь им – двигательная активность позволила бы ему стряхнуть с себя оцепенение, но кто-то должен остаться с Ником. Он чувствовал ответственность за Ника.

В дверь позвонили.

«Странно, – подумал он. – Кто бы это мог быть? Ведь без ключа сюда не попадешь».

Он остолбенел, увидев на пороге женщину.

– Кэрол! Я не знал, что ты собираешься прийти.

Оцепенение Билла смыло теплой волной, обдавшей его при виде Кэрол. Настроение сразу поднялось.

– Я сама этого не знала, – сказала она. – Глэкен отправил меня наверх.

Он сразу понял, что у Кэрол что-то не так. Всмотревшись в ее лицо, он заметил на нем морщинки. Кэрол всегда выглядела моложе своих лет, но сейчас ей можно было дать ее настоящий возраст.

– Проходи. – Он выглянул на лестницу. – А где Хэнк?

– Откуда мне знать...

– Ты об этом хочешь поговорить?

– Да, – ответила она, но тут же тряхнула головой, – нет, я хочу сказать... – Она села на край дивана. – Знаешь, Хэнк так странно себя ведет, я даже не знаю, как быть.

Она рассказала, что Хэнк сильно изменился, запасает еду, составляет списки, в общем, о его навязчивых идеях.

– Я понимаю, как ты расстроена, – неожиданно для себя сказал Билл. – Ты пробовала с ним говорить обо всем этом?

Сам того не осознавая, он снова вошел в роль проповедника и доверенного лица семьи. Но тут же одернул себя. Ведь перед ним сейчас не прихожанка, перед ним – Кэрол. Женщина, которую он знает. Не просто знает – теперь он вынужден сознаться себе, – а любит вот уже сорок лет. И было бы глупо сейчас сохранять в отношениях с ней какую-то дистанцию. Все равно не получится.

– Конечно, я пробовала, но это все равно что разговаривать со стеной. Может быть, у него срыв – как ты думаешь?

Билл вздохнул:

– Не знаю, подходит ли здесь слово «срыв». Ведь в поведении его нет ничего иррационального; все, что он делает, вполне разумно, даже мудро, с позиции самосохранения. Он напуган и потрясен, так же как и большинство людей.

К Биллу вернулось подавленное состояние.

– Я знаю, он не делает ничего плохого, никому не причинил зла. Хороший человек. По-настоящему хороший. Но теперь у него такой сумасшедший взгляд...

– Ты любишь его, Кэрол?

Слова вырвались как-то непроизвольно, и он тут же пожалел. Хотел было сказать, что она может не отвечать, но тут же подумал, что она и сама это знает. Поэтому решил оставить все как есть. Этот вопрос мучил его уже несколько месяцев, с тех пор как он вернулся сюда. Он хочет это знать, черт возьми.

– Да. По-своему. Не так, как любила Джима. Совсем не так. Но он хороший человек, мягкий и добрый, по крайней мере, всегда был добрым. Но теперь он просто... я не знаю...

– Почему ты вышла за него замуж?

Ему не верилось, что он задает ей эти вопросы. Но здесь, в полумраке, когда в угасающем свете виден был лишь силуэт все казалось возможным. Он не стал включать лампу. Чтобы сохранить возникшую в полумраке особую атмосферу.

– Наверное, потому, что чувствовала себя одинокой, Билл. Я никого не знала в Нью-Йорке, когда приехала сюда. В основном это соответствовало моим желаниям. Я собиралась все начать заново. Возвращаться в Монро и разыскивать старых друзей не хотелось. Слишком много прошло времени. Они лишь напоминали бы мне о Джиме и нашей с ним жизни. Начались бы расспросы: где я была все эти годы, почему тогда уехала, и еще про... ребенка. А я не хотела переживать все заново. Хотела создать новую Кэрол.

– Понимаю. Очень хорошо понимаю.

– Неужели?

– Да. Я поступил точно так же, когда жил в Северной Каролине. Даже имя изменил на Уилла Райерсона. Только совсем по другим причинам. Правда, странно? Мы были в тысячах миль друг от друга, но почти в одно и то же время хотели переделать себя.

– Значит, ты понимаешь, как может быть одиноко человеку. Но с тобой, по крайней мере, твоя вера в Бога.

Билл в раздумье покачал головой:

– Была со мной. А теперь ушла. – Как и все, кто был мне дорог в этой жизни. -Продолжай, пожалуйста.

– В этом городе непросто обзавестись знакомыми. По крайней мере, женщине моего возраста. Мужчины помоложе рассчитывали на легкую связь со мной, полагая, что из благодарности за проявленное внимание я немедленно лягу в постель с любым из них. Те, кто постарше, которым уже дважды не повезло с женитьбой, о браке и не помышляли, а просто искали женщину, которая ухаживала бы за ними. А вот Хэнк оказался совсем другим. Ни на кого не похожим.

– Чего же он искал?

– Ничего. Он прожил долгую холостяцкую жизнь и умел о себе позаботиться. Не рисовался передо мной, так же как и я перед ним. Нам было очень уютно вдвоем. И легко. Как бывает настоящим друзьям.

Билл никак не отреагировал на ее слова. Что касается брака, то ему приходилось слышать и не такие причины.

– Дружба привела к... более близким отношениям, и в конце концов мы стали жить вместе. А через какое-то время решили узаконить наши отношения. – Он услышал, как она усмехнулась в темноте. – Сюжет, не подходящий для захватывающего любовного романа, но нас все это устраивало. До настоящего момента.

– Мне очень хотелось бы дать тебе какой-нибудь умный совет, Кэрол. Но все, что я могу тебе сказать, – слова застревали у него в горле, – оставь пока все, как есть. Сможет Глэкен выиграть для нас хоть немного времени, Хэнк, возможно, придет в норму. Не сможет... Тогда ты сама будешь рада своим запасам еды.

– Оставить все, как есть, – повторила она, – это нелегко, но именно так я и собиралась поступить. Это мой долг. Мне просто нужно было выговориться. – Она посмотрела в окно и переменилась в лице: – О Боже, уже почти стемнело! Мне пора уходить. – Она вскочила, Билл тоже поднялся. Казалось, день только начинается.

Кэрол направилась к выходу. Билл пошел следом за ней. Но выйти она не успела. Дверь открылась, и на пороге появился Глэкен. С ним был Джек.

– Кэрол? – спросил он. – Вы все еще здесь?

– Да, я задержалась. Теперь мне нужно спешить. Солнце почти зашло.

– Не почти, а уже зашло, – поправил он. – Теперь вам уже не удастся добраться до противоположной стороны парка, а значит, и попасть к себе домой.

– Но я должна быть дома. Хэнк будет волноваться.

– Позвоните ему, – посоветовал Глэкен. – Когда я последний раз снимал трубку, телефоны работали. Скажите, что все в порядке и сегодняшнюю ночь вы проведете здесь, в безопасности.

Билл проводил ее к телефону. Он понимал, что Кэрол расстроена, потому что не может вернуться домой, но не мог не испытать радости, что все так получилось.

* * *

Из передачи радио АМ-диапазона:

"Еще одна новость: Департамент исправительных учреждены города Нью-Йорка сообщает о массовом побеге заключенных с Райкерс-Айленда, случившемся несколько часов назад. Чуть ли не восемьдесят пять процентов надзирателей третьей смены не вышли на работу, сославшись на болезнь, а надзиратели второй смены отказались от платы за сверхурочную работу и покинули тюрьму.

Полицейский комиссариат сообщает об аналогичных проблемах в большинстве районов города".

* * *

Хэнк начал работать час назад. С помощью кусачек выровнял по длине металлические прутья и теперь гвоздями крепил их к оконной раме в ванной комнате. Забив последний гвоздь, он отступил немного, чтобы оценить свою работу.

– Вот так, – произнес он. – Теперь им не залезть сюда.

Не исключено, что эти чудовища нынешней ночью доберутся до верхних этажей. Поэтому Хэнк решил приготовиться к их появлению. Даже если они прорвут москитные сетки и разобьют стекла, все равно ни один жук величиной больше двух дюймов в окружности не сможет пролезть через это ограждение. Не менее важным, чем эта решетка, была заслонка на двери. Он закрепил на дверной коробке стальные скобы – тяжелые, негнущиеся, способные держать дубовую заслонку Размером четыре на четыре. Ни одна тварь теперь не сможет проникнуть сюда.

Хэнк не мог не признать, что все это сущий кошмар. Кэрол с ума сойдет, когда увидит.

Кэрол!

Он подошел к окну и посмотрел на улицу. Солнце садилось. Скоро воздух наполнится этими чудовищами. Пора бы ей уже вернуться домой. Где же она?

В этот момент зазвонил телефон. Хэнк побежал снимать трубку и, услышав знакомый голос, испытал облегчение.

– О, Хэнк! – воскликнула она. – Я так рада, что ты уже дома.

– Где ты сейчас? Неужели не видишь, что почти стемнело?

– Поэтому я и звоню. Я у Глэкена. Со мной все в порядке, но домой попасть не могу.

– Ах, вот оно что, – сказал он. Теперь, узнав, что с ней ничего не случилось, он испытал раздражение. – Ты все купила по своему списку?

– Нет.

– Как? Ты ведь знала, что я на тебя рассчитываю!

– Завтра куплю.

– Завтра не купишь! Тут теперь как в джунглях. Утром, когда я ходил за покупками, магазины распродавали буквально все. Сейчас полки пустые. Черт возьми, Кэрол, не могу же я один все делать!

Она подвела его. Он старался подавить обиду.

– Мне нужно было поговорить с кем-нибудь. Я хотела увидеться с Биллом.

– Поговорить? – Его сердце забилось сильнее. – И о чем ты с ним говорила?

– О нас. Хотела кое-что для себя прояснить.

– А ты рассказала ему о... наших запасах?

– Да. Но я только...

– Кэрол! Как ты могла? – Хэнку словно нож в сердце вонзили. – Разве я не просил ничего никому не рассказывать. Ведь все это для нас!

– Хорошо, Хэнк. Хорошо. Поговорим, когда я вернусь. С самого утра отправлюсь домой.

– Вот и хорошо! – сказал он, чувствуя холодок на сердце. – А сейчас желаю тебе хорошо провести время со своим другом-священником. Наговориться всласть. Спокойной ночи!

Он швырнул трубку, подождал несколько секунд, потом снова поднял и не стал класть на рычаг. Затем он подошел к двери и вставил в скобы заслонку.

Из трубки доносились гудки. Хэнк накрыл ее подушкой.

Кэрол... как она могла так поступить с ним? Зачем разболтала всему городу об их запасах? Зачем стремится сорвать все его планы? Бред какой-то! Ведь он заботится не только о себе, но и о ней. Как и подобает мужу. Это его обязанность.

Но, как видно, Кэрол на все это наплевать. Хуже, чем наплевать, – она активно ему мешает. Ее длинный язык все испортит. И не в его силах ее остановить.

Или попробовать?

Пусть пойдет и всем скажет, что она говорила неправду. Что все это выдумки. Но это ничего не даст. Ей никто не поверит.

Единственное, что ему остается, это увезти куда-нибудь все продукты.

Да, так он и сделает. Увезет их на побережье Джерси. До женитьбы Хэнк каждое лето снимал бунгало в таких местах, как пляж Чедвик или Приморские Возвышенности. Чаще всего это были бараки из фанеры, но он знал два довольно прочных домика, со ставнями, способными выдержать ураган, и системой отопления. Сейчас они пустуют, потому что на пляжах никого нет и уже никогда не будет. Очень выгодное местоположение. Надо немедленно перенести все к двери и уложить в стопки высотой в четыре фута – ровно столько, сколько он может увезти за один раз на своей ручной тележке. Он прикроет каждую стопку простыней и свезет к арендованному им грузовику, который по-прежнему стоит внизу.

Хэнк расстелил одеяло между штабелями провианта и стал дожидаться рассвета.

Кэрол раз двенадцать набирала номер, одновременно наблюдая, как в другом конце комнаты оживленно беседуют Глэкен и Джек. Джек приехал чуть раньше, в приподнятом настроении, потому что услышал по коротковолновой рации, как какая-то женщина по имени Джия рассказывала, будто они с дочерью Вики нашли надежное убежище где-то в Пенсильвании. В общем, что-то в этом роде. Сейчас Джек и Глэкен разговаривая между собой, время от времени бросали взгляды в ее сторону, но она понимала, что смотрят они не на нее а на Билла, и это ее смущало.

Она без конца набирала свой домашний номер. Занято, занято, занято. Она готова выместить всю свою злость на аппарате, словно это он не давал ей дозвониться. Необходимо поговорить с Хэнком, внести ясность. Сама мысль о том, что он проведет эту ночь в квартире один, просто невыносима. Ведь он считает, что она его бросила. Кэрол попробовала дозвониться до коммутатора, но там тоже никто не отвечал. Видимо, все управление телефонной компанией теперь осуществляют компьютеры. Интересно, сколько они продержатся? Она положила трубку и посмотрела на Билла.

– Все время занято. Как ты думаешь – что-нибудь случилось?

– Возможно, он на тебя обиделся. Но это пройдет.

– Надеюсь. Никак не могу смириться с этим его нынешним поведением. Как ты думаешь – с ним все будет в порядке?

– Уверен, что он придет в норму. Хотелось бы, чтобы он так же заботился о тебе, как ты о нем.

«А ведь Билл прав, – подумала Кэрол. – Почему Хэнк не позвонит, чтобы узнать, как я тут?»

Джек подошел к ней и положил руку на телефон.

– Можно я позвоню?

– Пожалуйста, – ответила она. – Я все равно не могу дозвониться.

Они с Биллом отошли в сторону, уступив Джеку место. Их влекло к окну, выходящему на Овечье Пастбище. Кэрол заметила внизу огни и мелькавшие фигуры.

– Что там происходит?

– Точно не знаю, – ответил Билл. Он взял со стола бинокль и навел на то место, где горели огни. – Днем они сбрасывали туда какие-то глубинные бомбы. А сейчас, кажется снова поливают их инсектицидами. – Он передал ей бинокль. – Посмотри.

Овечье Пастбище оказалось в фокусе бинокля. Кэрол вспомнила, что нечто похожее она уже видела во вчерашнем вечернем выпуске новостей, и тогда все закончилось кровавым кошмаром.

– Даже не верится, что они снова собираются делать то же самое, – сказала она. – Эти люди или отчаянные храбрецы, или просто сумасшедшие.

– Рискну предположить, что ни то, ни другое, – заметил Билл. – Они просто делают свое дело. Все остальные могут отчаяться, опустить руки, сказать, что уже ничто не имеет значения, что мир катится ко всем чертям, что можно на все плевать, все себе позволить и при этом не нести никакого наказания, как это бывало раньше. Что можно пьянствовать, одурманивать себя наркотиками, насиловать, грабить, убивать, разрушать, сжигать, сровнять все с землей, если заблагорассудится. Но всегда найдутся и такие, которые постараются выполнить свой долг до конца, ответственные за свое дело люди, призванные поддерживать обычный порядок вещей, невзирая на вопли о конце света и не сворачивая с пути. Они понимают, что признать повседневную жизнь притворством, а всех людей лицемерами, играющими на публику, это – безумие. Так же как заявить: «Все, что мы делали до сих пор, – ложно. Только сейчас мы на верном пути». Они не сдадутся Расалому, хоть и мало, чтобы он ни обрушил на их головы. Некоторые из них сейчас там, возле этой проклятой трещины.

Кэрол вдруг обнаружила, что завороженно смотрит Билла. К горлу подступил комок, на глазах выступили слезы. Я знаю, ты один из них.Ее размышления прервали аплодисменты. Она обернулась. Джек и Глэкен хлопали в ладоши.

– Бьюсь об заклад, вы великолепно читали проповеди – сказал Джек.

Билл выглядел несколько смущенным:

– Простите, я, кажется, увлекся.

– Не стоит извиняться. Просто из ваших слов стало ясно, почему Расалом так сильно вас ненавидит. Те люди, о которых вы говорили, – единственная угроза его господству. Но их, к сожалению, мало. А будь побольше таких, кто держится до последнего, не поддается страху, способному отнять все, ради чего они жили, во что верили, у Расалома не осталось бы ни единого шанса. Увы! Такие люди встречаются редко. Разнузданность и анархия, зреющие на улице, подпитывают власть Расалома, помогают ему укорачивать дни, а страх и безумие, охватившие почти всех, придают Расалому силы. Так все и будет идти по кругу, пока он не окажется победителем.

Вспышка света привлекла внимание Кэрол. Она посмотрела в окно.

– Ой, поглядите!

Все подошли к окну, а Кэрол навела бинокль и увидела, как люди, собравшиеся на Овечьем Пастбище, поливают огнем чудовищ, вылетающих из недр земли.

– Будь я проклят! – воскликнул Джек. – Это же огнеметы! Огромные, как Кинг-Конг!

– Кажется, они делают свое дело, – сказал Билл.

И действительно, огонь делал свое дело. Насекомые, вылетающие из трещины, попадали под перекрестный огонь. Языки пламени струились в горловину трещины со всех сторон. Подпитываемое бензином из цистерн с помощью насосов, бушующее во всех направлениях пламя взяло трещину в огненное кольцо, которое поглощало насекомых, старающихся укрыться в ночной темноте. Облитые бензином или каким-то другим горючим, хлещущим из шлангов, насекомые вспыхивали и исчезали в темноте, извиваясь, корчась, кувыркаясь, пытаясь взлететь и снова падая, словно последние искры затухающего костра, поднятые ветром в воздух.

Радостное возбуждение овладело Кэрол. Эти твари подыхают! С ними можно справиться! Как они ждали этого момента! Ведь появился проблеск надежды!

– Вы понимаете, что это значит? – воскликнула Кэрол, опустив бинокль и повернувшись к остальным. – Если установить огнеметы вокруг каждой трещины...

– Ой, что там происходит? – перебил ее Джек.

Кэрол снова навела бинокль. Языки пламени становились все тоньше, они то всхлипывали, то гасли и исчезали в трещине. Или меняли направление, удалялись от нее, горящая жидкость залила всю траву вдоль оград. Вскоре Кэрол поняла, что происходит.

– Нет! – закричала она.

В бинокль ей удалось рассмотреть каких-то новых чудовищ, формой напоминавших луковицу. Туловища у них были массивные, лоснящиеся, со множеством ног, длиной с человека, а диаметром с человеческое бедро – они вылезали из трещины, извиваясь и скользя, ползли по траве, набрасывались на людей с огнеметами и разрывали их на части.

Кэрол отложила бинокль. Джек взял его, с минуту наблюдал за происходящим, потом передал бинокль Биллу.

– Каждую ночь появляются какие-нибудь новые чудовища – сказал он хриплым, слегка дрожащим голосом.

– И каждая ночь длиннее предыдущей, – подхватил Глэкен. – Но давайте отойдем от окна. Надо кое-что обсудить.

Кэрол охотно отошла от темного окна. Она села рядом с Биллом почти прижавшись к нему. В комнате было тепло, но ее бил озноб. Хотелось, чтобы Билл обнял ее. Сегодня ей был так одиноко.

Джек уселся напротив, Глэкен остался стоять.

– Завтра Джек отправляется в центральную часть Тихого океана с жизненно важной для всех нас миссией. Но если даже он привезет ожерелья, боюсь, этого окажется недостаточно. Есть еще один необходимый компонент. И чтобы добыть его надо отправиться в противоположном направлении. Джек не успеет выполнить обе миссии – времени мало. Кто-то должен взять на себя эту задачу. – Все взгляды устремились на Билла, и у Кэрол внутри все замерло.

– А далеко ехать?

– В Румынию.

Кэрол стиснула руку Билла. Нет!

– Но как я туда доберусь? Ведь авиалинии...

«Он уже все решил, – подумала Кэрол. – Еще до того, как к нему обратились».

– Я знаю пилотов, – сказал Джек, – это – два брата. Они мои должники. Однажды кое-что сделал для них. Они входят в летный состав на Лонг-Айленде.

– Они все еще делают вылеты?

Джек улыбнулся:

– О таких, как они, вы как раз только что говорили. Да, они занимаются своим делом. Несмотря ни на что. Братья Эш – Фрэнк и Джо, никогда не идут на попятную – полагаю, они просто не способны на это.

– Фрэнк и Джо, – повторил Билл, – прямо как братья Харди. Но они ваши должники. Возьмут ли они на борт меня?

Джек кивнул:

– Да, за хорошую цену. Я только что переговорил с ними. Они не в восторге от перспективы лететь в Восточную Европу. Но за кругленькую сумму золотом готовы это сделать.

– Золотом? – переспросил Билл. – Но у меня нет...

– У меня его навалом, – сказал Глэкен. – Вы согласны лететь?

– Конечно, – ответил Билл.

– Билл! – воскликнула Кэрол, еще крепче сжав его руку. – Подумай хорошенько!

– О чем тут думать? – Он посмотрел на нее своими чистыми спокойными голубыми глазами. – Кто-то должен это сделать. Почему не я? Я устал чувствовать себя пятым колесом в телеге. Хочу сделать что-нибудь полезное. А здесь, черт возьми, это невозможно.

«Ты мне нужен», – подумала Кэрол и сама удивилась, как много чувства вложила в эти слова.

– Ведь тебя могут убить.

– Нас всех рано или поздно убьют, если мы не примем необходимых мер. Когда я вылетаю и когда доберусь туда? – Он повернулся к Глэкену.

– Вы отправитесь завтра утром.

«Только не завтра!» – Кэрол еле сдерживалась.

– ...И вы найдете в горном ущелье кусочки металла – обломки меча, разлетевшегося вдребезги полстолетия назад.

– Все до единого?

– Нет, только несколько. Нужен лишь образец.

От прогремевшего взрыва задрожали стекла. Кэрол бросилась к окну вслед за Глэкеном, Джеком и Биллом.

Внизу, на Овечьем Пастбище, пламя взвилось в самое небо. Взорвалась цистерна с горючим. В свете огня Кэрол даже без бинокля рассмотрела ползающих тварей. Они покрыли улицы поблескивающим, волнистым ковром.

Кэрол подняла голову. Над крышами домов поднялась огромная оранжевая луна. Сегодня она была какой-то особенной...

– Что случилось с луной? – спросила Кэрол.

Все подняли вслед за ней головы. Но только Джек понял, что произошло:

– Профиль – человеческий профиль исчез с поверхности Луны. Боже праведный – даже Луна изменилась!

– Луна не изменилась, – раздался вдруг бесстрастный голос у нее за спиной.

Кэрол вскрикнула от удивления, когда, обернувшись, увидела перед собой Ника. Его взгляд был прикован к Луне.

– Она осталась прежней, – продолжал он. – Только повернулась. Сейчас вы видите так называемую обратную сторону Луны.

Кэрол со смутным страхом наблюдала за этим извечным символом романтической любви.

Даже Луна отвернулась от нас.

– Возьмите меня с собой, – попросил Ник Билла. – Без меня вы все равно ничего не найдете.

От Кэрол не ускользнуло, как внимательно смотрит на Ника Билл, и она вопросительно взглянула на Глэкена. Немного помедлив, Глэкен прибавил:

– Думаю, он прав. Он ускорит ваши поиски. А любой выигрыш во времени сейчас очень важен.

Кэрол снова повернулась к окну, оперевшись на руку Билла. Озноб не проходил, наоборот, стал еще сильнее. Она смотрела на незнакомые очертания лунного рельефа, и вдруг у нее перехватило дыхание. Что-то отвратительное, темное, огромных размеров плыло по небу, заслонив лунный свет. Оно продвигалось медленно, похожее на темный саван, простирая на все свою гигантскую тень, потом вдруг исчезло, и луна снова стала видна.

Кэрол поежилась и почувствовала на своем плече руку Билла. Но даже это не смогло унять бившую ее дрожь.

* * *

Киноафиша:

Кинотеатр под открытым небом Джо Боба, специальный выпуск:

«Исторгнутые из глубин» (1969) Нью Уорлд

«Полет» (1958) Двадцатый век Фокс

«Возвращение из полета» (1959) Двадцатый век Фокс

«Kvpc воздушного корабля» (1965) Липперт/Двадцатый век Фокс

«(Ночные чудовища» (1962) Хаммер Юниверсал

«Неземные» (1965) Элайд Артистс