Текст книги "Песнь Сорокопута"

Автор книги: Фрэнсис Кель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Но Гедеон… Гедеон любезен со мной ровно настолько, насколько мясник любезен с телёнком, идущим на убой.

– Ну… – Мне вдруг захотелось защитить наши отношения с братом, но я не знал, как лучше это сделать. – Иногда он добр.

Например, на днях он очень разозлился (когда узнал от Сильвии, что Скэриэл был у меня ночью), но сдержался и даже не разнёс ни одной комнаты. Его гнев вылился в громкий хлопок дверью перед моим носом, когда, проходя мимо него, я, сглупив, пожелал ему доброй ночи. Конечно, зря я это. Нужно было просто отсидеться в своей комнате.

– Готье, я бы не спрашивал, не будь мы так близки, – Оскар выглядел нервным, будто сам не верил в свои слова, – но ты уже выбрал себе наставника? Знаю, что ещё очень рано и впереди целый год до поступления…

Вот ради чего было устроено всё это представление: Оскар хотел стать моим наставником и с моей помощью заработать баллы. Я испытывал двоякие чувства. С одной стороны, я догадывался, что ему что-то от меня нужно. С другой, я расстроился и не мог объяснить себе, почему, ведь для меня Оскар был просто бывшим другом Гедеона. Мне вдруг захотелось встать, жёстко отказать ему и уйти.

– Я… – «скажи, что выбрал брата, скажи, что выбрал брата», – ещё не решил.

Меньше всего мне хотелось терпеть общество Оскара Вотермила первый год в Академии и тащить на своём горбу его оценки. Но ещё меньше хотелось соврать про Гедеона и потом ощутить на себе гнев брата, когда ложь вскроется. Врал я ещё хуже, чем общался с людьми.

– Подумай насчёт меня, договорились, дружище? – Это были его последние слова перед тем, как нам принесли заказ.

Оставшееся время мы провели, наслаждаясь едой. Я даже не сразу понял, как был голоден до этого. Если забыть о предложении Оскара, то наша дальнейшая беседа – мы действительно поговорили, и я даже получил от этого удовольствие – вышла довольно интересной. Оскар рассказывал смешные истории из своего детства: как он пытался обдурить гувернёра, когда не хотел делать уроки, и симулировал боли в животе, но гувернёр был не робкого десятка, имел медицинское образование и в качестве наказания использовал клизму. Я посмотрел на Оскара другими глазами. Он оказался весёлым, остроумным, хорошо ко мне относился с самого детства, и при других обстоятельствах мы могли стать чуть ли не лучшими друзьями. Но Гедеон этого не допустит.

Я вышел в уборную, когда Оскар оплачивал счёт – было неловко позволять ему это делать, но мне не пришло в голову захватить наличные; единственное, что я имел при себе, это мобильный телефон, который держался на добром слове с двадцатью процентами заряда. Чуть раньше я попытался заговорить о раздельном счёте, но Оскар прыснул от смеха.

– Не обижай меня так, Готье, – добродушно проговорил он. – Я тебя пригласил, мне и платить.

«Мы с Оскаром в ресторане. Ничего не спрашивай. Расскажу при встрече», – написал я Скэриэлу. Мы много общались по телефону, но когда он уезжал надолго, то редко отвечал. «Я там сдаю контрольные, школа выносит мне мозги, не мог ответить тебе», – оправдывался Лоу.

Вернувшись, я увидел, как Оскар закончил телефонный разговор. Он вдруг сделался очень нервным, поднялся, когда я не спеша подошёл к столику, и испуганно взглянул на меня. Выглядел он при этом так, словно на секунду забыл, что приехал со мной. Я пытался представить, что ему там могли сообщить, раз это на него так подействовало. Возможно, кто-то из его близких попал в беду?

– Мне нужно кое-куда заехать, – проговорил Оскар торопливо. – Совсем вылетело из головы. – Он театрально ударил себя по лбу. – Не успею тебя подбросить домой.

Я опешил. Что такого случилось, что он вдруг решил меня бросить в этом ресторане? Я надеялся, что он позволит мне вызвать Кевина или даст деньги на такси до дома. Но у Оскара было другое предложение.

– Не хочешь заехать со мной в одно место? Мы быстро. Туда и обратно. Я не хочу, чтобы ты один поехал домой, всё же я взял тебя под свою ответственность.

«Оскар» и «ответственность» звучали вместе так же нелепо, как «Гедеон» и «дружелюбие».

Я засомневался.

– Обещаю, это не займёт много времени.

Мне совсем не понравилось, с каким напором говорил Оскар. Он выглядел так, словно уже всё решил вне зависимости от моего ответа. Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Хотя я уже понимал, что пожалею.

– Нам нужны маски и капюшоны. – Оскар позвал официанта и что-то шепнул ему на ухо. Официант посмотрел на меня с недоверием, Оскар ещё раз что-то сказал и протянул деньги.

Когда официант нас спешно покинул, Оскар повернулся ко мне.

– В том месте, куда мы поедем, лучше не палиться. Нам нужно спрятать наш цвет волос. И лица.

Цвет волос? Я нахмурился, на что Оскар игриво потрепал меня по макушке. Все чистокровные имели светлый цвет волос. От пшеничного до серебристо-серого. Это внешне отличало нас от полукровок и низших, волосы которых имели разные оттенки (они могли быть рыжими, шатенами, брюнетами). Я никогда не думал, что мои светлые волосы могут стать проблемой и мне придётся их скрывать.

До меня только дошло, что Оскар планирует отправиться в такие места, где наше появление может повлечь неприятности.

Запретные земли.

Если отец или брат узнают, что сегодня я посещу Запретные земли, домой можно уже не возвращаться. Я не знал, как быть: отказаться и вызвать Кевина? Не будет ли это выглядеть как трусливый побег? Я не хотел казаться испуганным ребёнком, которым на деле и являлся. Пока меня терзали сомнения, официант пригласил нас в другую комнату, намного меньше обеденного зала. У меня мурашки пробежали по коже, а увидев на диване два чёрных плаща с капюшонами и маски в виде волчьей и лисьей пасти, я испугался не на шутку. Оскар заплатил ещё раз. Тот самый официант, что принимал наш заказ, аккуратно сложил плащи и маски в бумажный пакет и передал Вотермилу.

Когда я очутился на улице и вдохнул свежий прибрежный воздух, мне полегчало. Вдруг происходящее показалось какой-то неудачной игрой. Я тщательно протёр глаза, надеясь, что последние десять минут мне привиделись, но, когда снова увидел плотный бумажный пакет в руках Оскара, осознал неизбежное. Оскар был серьёзен как никогда. И он собрался повести меня на Запретные земли.

IV

За окном окончательно стемнело, когда мы пересекли границу и очутились на Запретных землях. Пограничники контрольно-пропускного поста даже не остановили нас, завидев номерные знаки автомобиля и Оскара за рулём. Запретные земли находились на юге и состояли из многочисленных низких построек, полуобветшалых зданий, на первый взгляд казавшихся заброшенными, но это было обманчивое впечатление. Здесь отсутствовала какая-либо развитая инфраструктура. Никто не решался что-то строить, потому что существовала большая вероятность того, что уже за первые дни все стройматериалы разворуют. Мы ехали по главной дороге мимо перекошенных домов, лачуг, узеньких улочек, захламлённых и заросших дворов, сменявшихся пятиэтажными мрачными зданиями. Несмотря на бедность и убогость района, на улицах было многолюдно. Прохожие кричали, смеялись, толкали друг друга, пьяные сидели и лежали вдоль дорог. Тут и там я видел маски и капюшоны: чистокровных здесь было больше, чем я мог себе вообразить.

Мне показалось, что я очутился в другом мире. Пёстрая и шумная толпа заполонила всё пространство. Я прилип к окну и не мог оторвать от них взгляда, впервые увидев столько низших и полукровок в одном месте. К моему удивлению, многие из них не выглядели так, как нам показывали по телевизору. Новостные передачи пугали высоким уровнем преступности за пределами Ромуса, транслировали видео, где низшие, словно зомби, бродили по улицам Запретных земель и нападали друг на друга. Полукровки запугивали своих детей: «Если не будешь учиться, закончишь на Запретных землях». Да, локации не изменились, это всё то же место, что и в новостных сводках, но низшие и полукровки, которых я сейчас видел, выглядели весёлыми и беззаботными.

– Приехали, – проговорил Оскар.

Мы провели в напряжённой тишине последние полчаса, и Оскар постоянно следил за мной боковым зрением, как будто боялся, что на светофоре я выскочу из машины. Он припарковался у двухэтажного здания, сплошь покрытого неоновыми вывесками. Оно сияло и мигало как рождественская ёлка в сочельник и сильно выделялось среди неприметных домов. Клуб «Глубокая яма» – прочитал я на вывеске. Впрочем, такое название меня даже не удивило. Честно говоря, я не горел желанием падать в эту яму вслед за Белым Кроликом.

К клубу стекались вереницы людей, как мотыльки на свет. Вход представлял из себя полуподвальные железные двери, охраняемые крупного телосложения полукровками. Я увидел длинную очередь и обомлел. Неужели мы с Оскаром сейчас встанем в конец этой цепочки? На одно только ожидание в ней можно потратить больше часа!

– Надень. – Он протянул мне лисью маску; она была как настоящая, просто мечта таксидермиста. – И накинь это.

Я натянул маску. В ней было сложно дышать, она сужала боковое зрение, и чувствовал я себя, как будто мы приехали грабить банк отца. Я посмотрел в зеркало заднего вида: маска полностью скрыла моё лицо, в глубине тёмных лисьих глазниц ничего не было видно. Радовало только то, что в этой дыре меня никто бы не узнал. Я пригладил волосы и накинул недлинный чёрный плащ с капюшоном. В таком виде можно колядовать на Хеллоуин. «Сладость или гадость?»

Я никогда не выпрашивал сладости. В наших кругах это не принято. Обычно на Хеллоуин кто-нибудь устраивал большой бал-маскарад, куда все могли прийти в разных костюмах – и тогда детям конфет доставалось вдоволь.

Мы вышли из машины и, к моему облегчению, пошли в противоположную от очереди сторону. Оскар в волчьей маске выглядел устрашающе. Просто волк-переросток.

– Ты здесь никогда не был, верно?

– Ага. – Места, которые я посещал, можно было пересчитать по пальцам одной руки.

– Обещаю, что будет весело, если ты запомнишь пару правил: ничего не брать у других, ничего не пить из чужих рук, будь то алкоголь или вода. Запомнил?

– Да, – кивнул я, но Оскар на меня не смотрел. Мы обходили клуб с другой стороны. – Что мы будем делать здесь?

– Мне нужно кое с кем встретиться, но в этом нет ничего незаконного. – Он обернулся ко мне. – Этот человек не любит центр города. Держись рядом со мной и ни с кем не болтай.

– Знаешь, я мог бы посидеть в машине… – Я прикусил язык. Прозвучало трусливо.

– Да, мог бы, но веселее будет пойти со мной. – Оскар рассмеялся и похлопал меня по плечу. Я чуть не выплюнул лёгкие от его удара. – Просто держись рядом, и всё останется под контролем.

По голосу было понятно, что он улыбается, но за волчьей пастью ничего не разглядишь. Мимо нас блуждали низшие: парни в лохмотьях, с копнами тёмных сальных волос и чумазыми лицами; девушки в короткой одежде, с распущенными волосами и броским макияжем.

Чистокровные девушки из моего окружения делали вычурные причёски с многочисленными украшениями, сложными конструкциями, которые, в моём понимании, не поддавались законам физики. Я не имел ни малейшего представления, как они создаются. Некоторые причёски одноклассниц выглядели просто, но я догадывался, что за этим стоял двухчасовой труд их горничных. Обманчивая простота обескураживала.

В моём классе учились близнецы Брум – Оливер и Оливия. В Оливию были влюблены многие парни из выпускных классов (не буду утаивать, нравилась она и мне), но Оливия никому не отвечала взаимностью, предпочитая общество своего брата. Я не знал, кто первым пустил омерзительные слухи, быть может, очередной отвергнутый поклонник или кто-то из девчонок в отместку за её популярность, но вскоре близнецов начали подозревать в инцесте. Конечно, я считал эти слухи абсурдными.

В обычные дни Оливия приходила с простыми и аккуратными причёсками, но по праздникам её волосы украшали ленточки, цветы, заколки в виде птиц и бабочек. Это выглядело завораживающе. Оливия походила на нимфу: прекрасная, утончённая и недоступная.

Полукровки, работавшие в Ромусе, для удобства заплетали косу или делали пучок. Я видел пару раз маму и Габи с распущенными волосами, но они были частью моей семьи, и я воспринимал это как должное.

Кажется, я остановился и засмотрелся на низшую – девушку с длинными тёмными волосами, – но Оскар остановился следом и окликнул меня. Он подошёл и торопливо проговорил:

– Не отключайся, Готье. Всегда будь начеку. И самое главное – никому не позволяй стянуть с тебя маску.

– И капюшон?

– Бог с ним, с капюшоном. Надев это, ты уже подтвердил, что не из низших, а значит, у тебя есть деньги. Здесь отдыхает много чистокровных октавианцев. Если спадёт капюшон, просто быстро поправь. Но крепко следи за маской. Какой-нибудь пройдоха-низший или полукровка может сфотографировать твоё лицо и затем шантажировать тебя. – Оскар давал советы, как опытный завсегдатай этого клуба.

– Я понял.

Мы очутились у ещё одной двери. Громила-полукровка подозрительно осмотрел нас. Оскар, не пересчитывая, отдал ему деньги. Громила убрал их в карман, затем Оскар протянул руку и получил яркую печать на запястье. Получив свою, я последовал за Вотермилом в глубь «Ямы».

Проведя пальцами, я смазал эмблему клуба. Яркая краска осталась на руках.

– Печать легко стирается, это чтобы обезопасить нас, – пояснил Оскар.

Мои заблуждения о Запретных землях рассеивались с космической скоростью. Я всегда считал, что клубы усиленно следят за соблюдением возрастных ограничений. По крайней мере, в центре я не мог попасть в элитные клубы, пока мне не исполнится девятнадцать лет. Но тут было раздолье для малолетних правонарушителей вроде меня.

Ещё на подходе к «Яме» были слышны музыкальные биты. У клуба многие танцевали, музыка гремела так громко, что земля будто вибрировала в такт. Оказавшись внутри, я чуть не оглох. Лучи света, как лазерные мечи, рассекали тьму. Было жарко, душно и шумно. Оскар, шедший впереди, оглянулся на меня и показал большой палец: «Всё в порядке». Нет, ничего не в порядке. Я чувствовал себя в этом лисьем костюме как космонавт в скафандре. Просто Нил Армстронг, ступивший на Луну. Или Готье Хитклиф, впервые очутившийся в клубе.

Когда я думал, что отстоять очередь у входа в «Яму» – то ещё испытание, я просто не видел людей, плотным кольцом окружавших бар. И, конечно, Оскар шёл прямо туда. Вотермила ничто не остановит на пути к алкоголю. Он пробирался сквозь толпу медленно, но упорно, как ледокол разрезает лёд.

– Привет, милый, – начала красивая полукровка на моём пути. Она была чуть выше меня. – Не хочешь повеселиться?

Она говорила громко, пытаясь перекричать шум, но остальные слова потонули в грохоте. Я сделал вид, что не расслышал её (что было почти правдой), и последовал за Оскаром. Не хотелось отстать и затеряться в толпе.

Пока мы пробирались к бару, меня успело облапать человек десять. Я чувствовал прикосновения везде, куда можно было дотянуться. Это было отвратительно. Я отбивался от чужих рук, когда мог, но большую часть времени просто надеялся на то, что меня не обчистят; в кармане брюк находился телефон – единственное, чем я мог похвастаться сегодня. Полусдохший мобильный поддерживал ощущение, что ещё есть тонкая ниточка, соединяющая меня, на случай чрезвычайного происшествия, с привычным миром. Если я потеряю Оскара, нужно будет самостоятельно выбраться из «Ямы», позвонить Кевину и попросить его забрать меня домой.

«Представляю лицо Скэриэла, когда расскажу ему, где я был сегодня вечером». – Эта мысль заставила меня ухмыльнуться. Хоть что-то, что я мог поведать о своих буднях, помимо скучных историй о лицее.

Мне было сложно дышать, я не понимал, связано ли это с неудобной маской или с тем, что каждый второй в клубе курил. Густой сигаретный дым обволакивал, словно кокон. Такое чувство, что я мог к нему прикоснуться. От обилия дыма запершило в горле. Я попытался откашляться, но это не помогло.

Когда мы добрались до бара, всё, чего я хотел, это воды.

– Привет, Джеймс, мне сухой мартини и… – Оскар повернулся ко мне, затем снова к бармену и рассмеялся, – и бутылочку воды.

Я приподнял маску и опустошил бутылку в один заход, отчего мне полегчало. Оскар выпил свой коктейль и вернул пустой бокал с оливками бармену.

– Повтори. – Он заказал ещё один коктейль.

Я с ужасом представил, что Оскар скоро напьётся и станет неуправляемым, и не знал, как его остановить.

– Где твой друг? – Мне хотелось, чтобы он быстрее решил свои дела и мы вернулись домой. И я уже планировал вызвать такси, потому что садиться в машину с выпившим Вотермилом за рулём – всё равно что играть в русскую рулетку.

– Где-то здесь. – Оскар взмахнул рукой, обводя жестом весь клуб. – Смотри, какие девочки.

Он указал на девушек, извивавшихся в танце у шестов. Я не заметил их, когда вошёл в «Яму», но теперь понял, что большая часть посетителей окружала небольшие танцполы, стоящие на возвышении. Пьяные мужчины размахивали купюрами, кто-то умудрился кинуть на танцпол кредитную карту.

– Гедеон тебя сюда никогда не притащит. – Оскар по-братски приобнял меня. – Наслаждайся видом. Если хочешь, могу купить тебе приватный танец.

– Нет, спасибо, – опешил я от его щедрого предложения. Кажется, ситуация выходила из-под контроля.

В этот неловкий момент (неловко было только мне, Оскар последовал своему совету и наслаждался девушками) Вотермилу на мобильный телефон пришло эсэмэс. Он быстро прочитал, убрал телефон и повернулся ко мне.

– Посиди здесь, хорошо? Я быстро. Туда и обратно, обещаю. Сиди здесь, пей воду, или хочешь сок? – Я выбрал второе, и Оскар обратился к бармену. – Дай сок, апельсиновый подойдёт. – Он снова повернулся ко мне. – Ты ведь пьёшь апельсиновый сок?

Я кивнул. Оскар оплатил заказ и протянул мне высокий стакан с ядрёно-жёлтым содержимым.

– Помнишь мои слова перед клубом? Ни у кого ничего не пей, не бери и не принимай.

Оскар поправил маску и ринулся в толпу. Через пару секунд я потерял его из виду.

– В первый раз тут? – участливо спросил бармен, кажется, его звали Джеймс, полукровка; он искренне улыбался мне, попутно готовя коктейль.

– Ну да… – Я надеялся, что он не спросит про мой возраст.

Но Джеймс только подмигнул мне и отошёл к другому концу барной стойки, куда его позвал очередной посетитель.

Теперь я окончательно ощутил себя не в своей тарелке. Рядом с Оскаром я не чувствовал себя так паршиво, но стоило ему уйти, как я понял, что чертовски не хочу здесь находиться. Я отпил пару глотков сока и принялся делать единственное, что мог в этой ситуации, – наблюдать за другими. Первые десять минут я не отлипал взглядом от девушек на танцполе и даже решился попросить у Оскара приватный танец. В последующие двадцать минут я чётко осознал, что Вотермил меня кинул. Я даже не знал номера его телефона, чтобы позвонить и напомнить о себе. Это было беспечно с моей стороны с самого начала. Следовало ещё у ресторана закончить встречу и отправиться домой.

– Привет, красавчик, скучаем? – Та самая брюнетка, что пыталась заговорить со мной в толпе, уселась рядом.

– Да нет, я просто друга жду. – Я огляделся, Вотермила нигде не было видно.

– А где твой друг?

– Скоро придёт.

– Не хочешь угостить девушку? – Она флиртовала, а я сгорал от стыда. У меня не было ни гроша.

– Прости, я забыл кошелёк…

– Ничего, красавчик. Ты не местный?

– Живу в центре, – ответил я и прикусил язык. Мне показалось, что это не та информация, которую следует тут сообщать.

– А, так ты, возможно, чистокровный. Могу тебя развлечь, если хочешь. – Она наклонилась ниже, и я увидел её глубокое декольте «из первых рядов». – Тут есть приватные комнаты.

Когда лёгкое головокружение прошло (я ещё никогда не видел столько обнажённого женского тела, как сегодня) и я заставил свою голову работать, то представил себе, на сколько лет её могут посадить за моё растление. Мне не хотелось её подставлять. Возможно, она правда и не догадывалась, что мне всего шестнадцать. Маска и капюшон скрывали внешность, а охранник и бармен не спрашивали мои документы.

Пока я обдумывал всё это, моя собеседница успела заказать и получить коктейль, посыпанный кокосовой стружкой. Она подняла свой бокал.

– За встречу, милый.

Я поднял свой стакан с соком. Мы выпили.

Билли, так звали девушку, болтала о всякой ерунде, при этом нежно гладила меня по коленке. Я не сразу заметил, что с моим организмом стало что-то происходить. Перед глазами поплыло. Билли показалась мне такой замечательной и доброй. Музыка уже не долбила по ушам, как прежде. Готов был поклясться, что видел, как дрожат стены. Я начал улыбаться, хотя за маской этого не было видно. Мои движения стали плавными, медленными. Я поднял руку и повертел ею. Она была такой лёгкой, словно не моя. Билли взяла меня за руку и улыбнулась.

– Пойдём со мной. – Её голос был приятным, так что я сразу последовал за ней. Как крысы на зов гамельнского крысолова.

Кто-то толкнул меня, и я чуть не упал, но Билли подхватила меня. Какая она очаровательная. Всегда меня поддержит. А какая у неё мягкая рука. Я шёл за ней и восторгался её волосами. Они были тёмные, волной спадали на плечи. Я дотронулся до них. Она вела меня на второй этаж по широкой металлической лестнице. Тут и там целовались парочки. Клянусь, я видел искры любви над их головами. Мне захотелось поцеловать Билли. Я отбросил капюшон, в нём было жарко. Когда мы поднялись на второй этаж, я снял маску, которая мне уже порядком осточертела.

– Ого, а ты реально симпатичный, – улыбнулась она.

Впервые в жизни девушка сделала мне комплимент. Самая красивая девушка, даже лучше Оливии.

– Как тебя зовут, милый?

– Меня зовут…

– ГОТЬЕ!

Я услышал знакомый голос и обернулся. Парень выше меня, бледный, худой, с копной чёрных волос до плеч, шёл к нам. Его лицо скрывала чёрно-серая маска птицы с заострённым клювом. Выглядела она устрашающе, как маска чумного доктора в Средневековье.

– Ты кто такая?! – Парень набросился на Билли.

– Я здесь работаю, идиот, – неожиданно огрызнулась та.

– Готье, это я. – Он сбросил маску. – Узнаёшь меня?

Тёмные глаза, подведённые чёрным карандашом, высокий прямой нос и сжатые в тонкую линию губы. Он выглядел недовольным.

– Скэр, – улыбнулся я, отпустил Билли и полез к другу обниматься. – Тебя так долго не было…

– Уходим отсюда. – Он закинул мою руку себе на шею. – Что ты успел принять?

– Ты охренел? – Билли не сдавалась, она толкнула Скэриэла, но тот не обратил внимания. – Отпусти, он со мной. Я сейчас вызову Филла, он тебе жопу надерёт.

– Ты идиотка? Новенькая, что ли? – прошипел в ответ Скэриэл.

– Я тут работаю почти месяц! Этот чистокровный мальчишка – мой клиент!

– Зови Филла, он тебя спустит с этой лестницы и даст пинка под зад из клуба. – Я ещё никогда не видел Лоу таким злым. Мне захотелось отойти от него и пожалеть Билли. Она старалась, работала, а Скэриэл всё испортил.

– Куда собрался, придурок? – спросил он, когда я слабо попытался вывернуться.

– Не ругай её, она не виновата. – Мне хотелось заступиться за девушку, ведь она была так добра ко мне. Она была самой дружелюбной здесь.

– Господи, ну что за тупица. – Вместо того чтобы наброситься с руганью, он улыбнулся и потащил меня вниз. Билли осталась стоять на своём месте, разгневанная, она походила на богиню войны. Я помахал ей рукой.

– Надень. – Он натянул на меня свою маску, ещё более неудобную, чем лисья.

– Не хочу. – Я попытался её убрать. Мне было душно. Я хотел вернуться к Билли и извиниться за поведение Скэриэла.

– Тебя могут узнать, надевай по-хорошему. – Лоу всегда знал, как надавить на меня. – А то я вернусь к той девушке и устрою ей проблемы.

Я обиженно надел маску.

– Хочу домой.

– Без проблем.

На улице у «Ямы» Скэриэл остановил такси и усадил меня на заднее сиденье. Я прислонился к окну, меня захлестнула грусть, словно я покидал прекрасное место. За окном проносились лачуги и трущобы, периодически сменяясь узенькими улочками и низкими зданиями. Скэриэл что-то говорил мне, но я отмахнулся от него. Тело становилось тяжёлым, голова свинцовой. Показалось, что вся печаль мира настигла меня в этом такси. Хотелось спрятаться в какой-нибудь пещере и заснуть навсегда.

Наверное, я отключился в машине, а когда проснулся, то увидел, что нахожусь в чужой комнате. На мне не было рубашки и брюк, и я почувствовал себя героем какой-то молодёжной комедии. Голова трещала, как будто это я вчера выпил несколько порций мартини, а не Оскар.

Оскар!

Он оставил меня у бара и ушёл. Я понятия не имел, где он, да я даже не знал, где нахожусь сам.

Через силу огляделся, голова болела от каждого резкого движения. Из открытого окна пробивались первые солнечные лучи. Светало. Комната была пустой, если не считать шкафа и кровати. Повсюду разбросаны вещи, хозяин этого места точно не славился чистоплотностью.

Поднявшись, я увидел возле кровати на полу свой телефон. Он был разряжен. Бесполезный кусок пластика. Я стянул простыню и накинул её на себя, как древнеримскую тогу.

Дом был абсолютно мне не знаком. Я вышел из комнаты и спустился по лестнице. Ни ковров, ни паласов, ни гобеленов. Встретившиеся мне на пути приоткрытые спальни были пусты, как будто здесь никто не жил. Я вышел к маленькой кухне, которая соединялась с гостиной. За столом сидел Скэриэл, поджав одну ногу, а вторую опустив на соседний стул. В белой футболке и чёрных спортивных штанах, с босыми ногами и взлохмаченными волосами он выглядел так, как будто проснулся пять минут назад. Скэриэл пил кофе, и я учуял этот запах ещё на лестнице. В руках он держал маленькую книгу и с интересом погрузился в неё. Но больше всего меня поразило другое.

– Не знал, что ты куришь.

Он оглянулся на меня, приподнял одну бровь и вернулся к книге.

– А я не знал, что ты любитель косплеить римских императоров. – Он затушил недокуренную сигарету; я изобразил гримасу «ха-ха, как смешно» в ответ на замечание о моём внешнем виде. – Не хотел, чтобы кто-то в твоём доме учуял запах от меня.

– С каких это пор ты переживаешь за чужое мнение? – хмыкнул я, прислонившись к стене.

– С тех самых пор, как понял, что все промывают тебе мозги по поводу нашей дружбы, – спокойно произнёс Лоу, не поднимая головы от книги.

Повисло неловкое молчание.

– Мне всё равно.

Скэриэл пожал плечами.

– Что читаешь? – спросил я, чтобы сменить тему.

– «Падение дома Ашеров». Классная вещь. – Скэриэл улыбнулся, показывая мне обложку книги. Готическое оформление, печальная дама у колодца. Эдгар Аллан По.

Я подумал о том, что, если в скором времени не вернусь домой, у меня точно произойдёт «Падение дома Хитклиф».

– Разве ты не против чистокровных писателей? Мне казалось, что ты поддерживаешь только полукровок и низших. – Я помассировал виски, но голова продолжала трещать. – Как там звали твоего бунтаря? Артур Рембо?

– Артюр Рембо! И ты помнишь, он писал шедевры в нашем возрасте, – Скэриэл улыбнулся. – У меня, в отличие от чистокровных, нет предубеждений. А тебе стоит выпить аспирин.

Он поднялся, отложил книгу и достал из холодильника бутылку воды, а из шкафчика лекарство. Я выпил таблетку и поставил стакан на стол. Чувствовал себя паршиво, как будто прошлым вечером пил, пока окончательно не потерял связь с миром.

– «Глубокая яма» – подходящее название. Мне это напомнило кроличью нору Алисы.

– Тут больше под описание подойдёт «Яма» Куприна. – Скэриэл уселся на своё место. – На втором этаже есть ванная, я оставил тебе полотенце и запасную зубную щётку. А ещё закинул твою рубашку в стирку, если ты не против. Она вся провоняла табачным дымом. Брюки в шкафу. Можешь взять мою футболку, если хочешь. Или ходить так. – Он неопределённо указал рукой на мой образ. – Чувствуй себя как дома.

– Спасибо. – Я медленно поднимался по лестнице, попутно поправляя импровизированную тогу. – Чувствую себя так, как будто меня переехал асфальтоукладчик…

– Ты и выглядишь так же! – услышал я вслед смех.