Текст книги "Сентиментальная история"

Автор книги: Фрэнсин Паскаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Элизабет бегом спустилась по лестнице, вихрем пронеслась через вестибюль и, запыхавшись, остановилась у больших старинных часов, гордости школы Ласковой Долины.

Сначала она не заметила Тодда. А когда спустилась по ступенькам, увидела, как они с Джессикой идут по лужайке и садятся в их маленький красный "фиат"!

Сердце у нее упало. Потрясенная, Элизабет осталась стоять на месте, а "фиат" развернулся и весело покатил по дорожке, унося с собой Джессику и Тодда.

3

– Эй, есть кто-нибудь дома?

Услышав голос брата, Элизабет вышла на лестничную площадку и глянула вниз.

– Стивен!

– Должно быть, это и есть та самая уродина, одна из сестер Уэйкфилд, о которых я столько слышал? В чем дело? Не хочешь поздороваться со своим старшим и бесконечно мудрым братом?

Элизабет мигом сбежала по лестнице и бросилась в раскрытые объятия брата.

– Твоя отвратительная физиономия появилась под родной крышей как нельзя более кстати, – сказала она и впервые за целый день засмеялась.

Освободившись от ее объятий, Стивен вопросительно взглянул на сестру:

– Да. А в чем дело?

– Да не в чем, – поспешно соврала она. – У меня иногда бывает мрачное настроение, все не ладится, и тогда я начинаю скучать по тебе.

– Разумеется. Физиономия у меня хоть и отвратительная, но внушает любовь. Рассказывай, сколько принцев превратила в лягушек на этой неделе?

Элизабет сделала вид, что задумалась, потом показала на пальцах – шесть.

– На этот раз немного, – пожала она плечами. – Похоже, в Ласковой Долине их остается все меньше и меньше. Зато при одном твоем виде наверняка все университетские часы останавливаются.

– Ты угадала. Представляешь, – окончу я университет, и все часы остановятся. Вот будет неразбериха!

Брат и сестра с улыбкой смотрели друг на друга – это была их любимая игра. Красота, светлые волосы достались Элизабет от матери. Стивен тоже был красив, но волосы у него были темные, и он как две капли воды походил на Неда Уэйкфилда в молодости.

Он был высок, обладал стройной спортивной фигурой и прекрасными карими глазами. Подружки Элизабет и Джессики постоянно в него влюблялись.

Они придумали эту игру в уродцев очень давно; как-то они провели целый день в обществе дальней родственницы, которая то и дело повторяла: "Ах, какие красивые детки! Ну что за красавчики!" И им до того надоело, что они стали подтрунивать друг над другом, придумывая эпитеты один одного смешнее. Джессика отказалась играть с ними в эту игру: ее сколько ни хвали – все мало.

– Вот что я тебе скажу, сестричка, – заявил Стивен. – Я умираю с голоду. Если ты очень хочешь приготовить мне ужин, обещаю не жаловаться на твою стряпню.

– Очень хочу! А может, у меня тысяча дел?

На лице брата появилось притворное выражение раскаяния, и Элизабет поспешила сказать:

– Ладно уж. Конечно, очень хочу. Пошли поищем что-нибудь в холодильнике.

Пока Стивен усаживался поудобнее за круглым кухонным столом, Элизабет шуровала в большом, цвета меди, холодильнике.

– Ну как дела на семейном фронте? – спросил он.

– Прекрасно, просто прекрасно, – пробубнила Элизабет, не поворачивая головы.

– Что-что?

Прихватив ветчину, горчицу, маринованных огурчиков и пакет молока, Элизабет подошла к столу.

– Все в порядке. В общем, как всегда: школа, уроки... сам знаешь.

"Может, рассказать Стивену про Тодда? – спросила она себя. – И про Джессику? Или про них обоих?" Даже мысленно ей было больно произносить их имена вместе. Нет, решила она. Впутывать Стивена несправедливо.

– Все в порядке, как всегда... Ладно, лицом не вышла, но я думал, ты хоть говорить умеешь, – поддразнил Стивен.

– Еще одно слово, Стивен Уэйкфилд, и ты у меня получишь!

– Мир. – Стивен, сдаваясь, поднял руки. Он смотрел, как Элизабет готовит ему огромный сандвич. Лицо его посерьезнело. – Знаешь, Лиззи, старшие братья умеют хорошо слушать.

Она улыбнулась, оценив его заботливость:

– Нет, Стив, все хорошо. Правда, все хорошо.

"Все будет хорошо, когда я умру и не стану больше думать о Тодде", мысленно добавила она.

– А теперь, мой старший брат, если ты кончил донимать меня расспросами, скажи, пожалуйста, с какой это радости ты четвертый уик-энд подряд приезжаешь домой? Я была уверена, что умные и образованные студенты проводят выходные в обществе умных и образованных студенток.

– Э-э... знаешь ли, я... Ну, как-то хочется иногда побыть с родными, с семьей.

Элизабет могла поклясться, что он покраснел.

– Это естественно, Стив. И мы так благодарны тебе за те пятнадцать минут, что ты проводишь с нами каждую неделю. Но все-таки интересно, где ты проводишь остальное время?

– Встречаюсь с друзьями... И все такое... – Стивен замялся. – А тебе не кажется, что ты слишком любопытна, а?

– Ну ладно, – не стала настаивать она. – Так и быть, сегодня больше не буду расспрашивать, но только сегодня – учти. Мне кажется, тут кроется тайна, а ты же знаешь, я обожаю тайны.

– О Господи, она еще и тайны любит! – сказал Стивен и впился зубами в сандвич. – Рассказывай, что нового. Как Джес, родители?

– У Джессики все в порядке. – "Как всегда", – подумала Элизабет. – У родителей, кажется, тоже.

– Кажется? – спросил он, откусывая еще кусок.

– Они так заняты последнее время, что мы почти не видимся. Мама вечно спешит на встречи с заказчиками. Дело ее, ну, знаешь, – дизайн – процветает. А папа тоже с утра до вечера на работе. Ведет одно дело, вместе с Марианной Уэст. Это у них новый адвокат. Она была замужем за известным кардиологом, Гаретом Уэстом.

– Папа работает с разведенной дамочкой? Хм... – Стивен поднял одну бровь.

– Боже мой, Стив, и ты туда же, совсем как Джессика. Она заявила – я цитирую: "Будь я замужем, я бы не позволила своему мужу проводить столько времени с хорошенькой женщиной, которая только что развелась".

Элизабет так точно изобразила голос сестры, что Стив чуть не поперхнулся.

– Насколько я знаю Джес, она не позволит мужу отойти от себя ни на шаг, будет водить на поводке.

Не успел он это сказать, как в кухню – легка на помине – влетела Джессика. Она улыбалась так, как умела улыбаться только она, когда ей все удавалось.

– Стив! – заверещала она, швырнула учебники на столик у плиты и бросилась брату на шею. – А я и не знала, что ты приедешь на эти выходные! – Джес отступила на шаг, чтобы получше рассмотреть брата. – Ты – просто чудо! Лиззи, как нам с тобой повезло! – воскликнула она, обернувшись к сестре и одаривая ее белозубой улыбкой. – У нас с тобой самый красивый в городе брат, а может, даже самый красивый в штате.

– Кто, этот урод? – поддразнила Элизабет.

– Кто, этот урод? – повторил Стивен.

– Вам еще не надоела эта дурацкая игра? Мне было бы не до смеха, уродись я хотя бы так себе.

Джессика поежилась от одной мысли, что она могла бы родиться в некрасивой семье.

Элизабет принялась убирать со стола, не слушая, о чем говорят Джессика и Стивен. Она хотела спросить у Джессики, куда она ездила с Тоддом, и не могла. "Может, я боюсь услышать ответ", – подумала она. Слезы снова подступили к глазам, но она сдержала их и не заплакала. "В конце концов, – сказала она себе, – если Тодду больше нравится Джессика – а так оно, похоже, и есть, – я не буду им мешать. Я поступлю благородно. Я умру". Ее горестные мысли прервал возмущенный вопль Джессики:

– Ты не рассказала Стиву про "Пи Бета Альфа"? Просто не понимаю, как можно забыть такую важную новость!

– А что такое случилось с "Пи Бета Альфа"?

– Нас туда приняли, Стив! Нас приняли! Сегодня во время большой перемены мы стали полноправными членами самого потрясающего общества в школе!

– Ну и что? – спросила Элизабет.

– Как "ну и что"?! Элизабет, ты что такое говоришь? Надо быть идиоткой, чтобы не радоваться. Ведь мы теперь состоим в одном клубе с самыми лучшими девочками в школе. Что на тебя нашло?

– Трудно радоваться, когда болят ноги, – проворчала Элизабет.

– Болят ноги? При чем здесь твои ноги? По-моему, "Пи Бета Альфа" не имеет к ним никакого отношения!

– У меня всегда ноги болят, когда приходится идти пешком всю дорогу от школы домой, – сказала Элизабет подчеркнуто холодно.

Стивен почувствовал, что назревает ссора, встал из-за стола и сказал:

– Ну, сестрички, я и рад бы еще посидеть с вами, да надо пойти принять душ.

Сестры не обратили на него внимания. Они смотрели друг на друга в упор.

– Пока, еще увидимся, – продолжал Стивен. – Будьте приветливее с мальчиками в эти выходные. Разбитое сердце – не очень-то приятная вещь. – Он вздохнул, и на губах его заиграла странная улыбка.

Джессика вдруг повернулась к Стивену, довольная, что нашла предлог отвести глаза от сурового взгляда Элизабет.

– Стив! У меня потрясающая идея. Если ты не очень занят в эти выходные, давай я познакомлю тебя с Карой Уокер? – проговорила она умильно.

– С Карой Уокер?

– Ты помнишь ее, Стив. У нее такие длинные черные волосы, великолепная фигура, и она божественно играет в теннис. Моя самая лучшая подруга. Я только и слышу от нее, какой ты красавчик!

– А, да, помню. Она милая девушка, но я для нее староват.

– Кара очень повзрослела, Стив. Она уже вполне может встречаться с молодыми людьми из колледжа.

– Спасибо, Джес, но я вынужден отказаться. У меня другие планы, – сказал он, стараясь проскользнуть мимо нее из кухни.

– Планы? Какие планы? Кто она? – затараторила Джессика.

– "Кто она?" – передразнил Стивен сестру.

– Нет, правда, – настаивала Джессика. – Ты ведь приезжаешь домой каждые выходные, конечно, чтобы видеться с кем-то. Кто она? Кто-нибудь из университета? А живет тут, у нас?

– Две любопытные сестрицы – это, пожалуй, слишком, – сказал Стивен, и в его голосе послышалось легкое раздражение. – Пока. – Он стремительно вышел. Сестры слышали, как он поднялся по лестнице и хлопнул дверью.

Джессика повернулась к Элизабет, которая смахивала со стола несуществующие крошки.

– Что это с ним? Ты знаешь, с кем он встречается?

Элизабет молчала. Она все еще боялась начинать с сестрой разговор. И Джессика взорвалась:

– Что в доме происходит?! Стив не желает разговаривать. Ты не желаешь разговаривать. Вы тут такого холода напустили, что уже пар изо рта идет. Можно подумать, я очутилась в Сибири!

"Это было бы совсем неплохо", – подумала Элизабет.

– Лиззи, давай поговорим, ну, пожалуйста, – начала упрашивать Джессика. Ты злишься на меня, а я не знаю, за что. Пожалуйста, Лиззи. – В ее глазах стояли слезы.

Элизабет повернулась и посмотрела Джессике прямо в глаза. Сейчас она все ей выскажет. Но, взглянув на сестру, заколебалась: "Может быть, между Джессикой и Тоддом ничего нет. Может, у них было какое-то дело. А у меня просто слишком сильное воображение!"

– Мне пришлось идти домой пешком, и я вовсе не была от этого в восторге.

Не раздумывая ни секунды, Джессика заныла:

– Неправда, ты не пешком шла. Я сама видела, как ты села в какую-то машину с целой компанией и уехала без меня. Хоть бы сказала мне, что уезжаешь. А если бы мама увидела меня за рулем? Ты что, хочешь, чтобы у меня были неприятности? С твоей стороны было просто непорядочно бросать меня, тебе ведь было велено привезти меня домой.

– Джес, я не бросала тебя, я задержалась в "Оракуле", а когда освободилась, было уже поздно.

– Ах так. Ну тогда я тебя прощаю. И ты прости меня, а то я решила было, что ты задумала подстроить мне какую-нибудь пакость. Наверное, я обозналась, и в этой машине была не ты. Ну а теперь давай поговорим о Стиве. Он что-то скрывает, и я уверена, тебе известно, что.

– Нет, Джес. Джес? Джес!

Джессика сунула голову в холодильник и не отвечала. Наконец она вернулась к столу, держа пакет с виноградом.

– Так и знала, у нас есть виноград! Ах да, мы хотели поговорить о Стиве.

– Нет, Джессика, – решительно сказала Элизабет. – Давай поговорим, что произошло после уроков. Я видела, что ты уехала на нашей машине с Тоддом Уилкинзом.

"Господи, пусть этому найдется какое-нибудь невинное объяснение!" пронеслось у нее в голове.

– Ах вот ты о чем. Но я должна была выручить Тодда. – Джессика села за стол и принялась отправлять в рот виноградинку за виноградинкой.

– Выручить? – переспросила Лиз и подумала: "А может, приручить?"

– Ему надо было ехать в город за украшениями для бала, и я предложила его подвезти. Он такой милый, Лиз.

– Джес, он тебе не говорил, что после уроков должен с кем-то встретиться?

Джессика уперлась подбородком в свой маленький кулачок и задумалась. Потом заложила руки за спину, скрестила пальцы и тогда ответила:

– Нет, что-то не помню.

"Значит, он забыл, что я буду его ждать. Обо мне так легко забыть", – с горечью подумала Элизабет.

– Ну а теперь поговорим о Стиве, – нетерпеливо бросила Джессика.

– О чем именно?

– Я тебя не понимаю, Лиз, совершенно не понимаю. Наш единственный брат влюблен по уши, а тебе все равно.

– Стив? Влюблен по уши? – Элизабет удивленно покачала головой: "Интересно, Джессика просто хочет уйти от разговора о Тодде или она знает, что говорит?"

– Да ведь каждому дураку ясно, что, во-первых, Стив в кого-то влюблен, во-вторых, он скрывает в кого, и, в-третьих, мы его выбор явно не одобрим. И я твердо решила выяснить, в чем тут дело.

– Слушай, Шерлок Холмс, – оборвала ее Элизабет. – А тебе не приходит в голову, что, во-первых, это личное дело Стива, во-вторых, это не наше дело, и, в-третьих, не советую тебе шпионить, а то как бы тебе от Стива не влетело.

– Поступай как хочешь, Элизабет Уэйкфилд, но не в моем характере сидеть сложа руки и думать только о себе, когда речь идет о счастье нашего старшего брата!

На лице Джессики появилось выражение, которому мог бы позавидовать и ангел. Она собрала свои учебники и выплыла из кухни.

Элизабет редко теряла самообладание, но тут она швырнула губку, которой вытирала стол, через всю кухню и чуть не попала в мать, вошедшую в дом через заднюю дверь.

– Элизабет, что здесь происходит?

– Ой, мамочка! Ничего не происходит. Я вытирала со стола, а губка... губку я нечаянно уронила.

Элис Уэйкфилд поставила сумки с продуктами на длинный стол возле стены и понимающе посмотрела на свою дочь.

– Что-то случилось, малышка, не так ли? Хочешь, поговорим? – Она подошла к Элизабет и положила ей руки на плечи.

Элизабет вдруг захотелось опять стать маленькой девочкой. Тогда бы она поплакала вволю и рассказала все маме, и мама все бы устроила. Как это было давно, сейчас все по-другому.

Элизабет сняла мамины руки с плеч и наклонилась за губкой:

– Все в порядке, мама.

– Но я же вижу, Лиз, ты сама не своя. Давай прямо сейчас поговорим. У меня встреча с клиентом, и мне скоро надо идти.

"Сосчитай до десяти, – сказала себе Элизабет, – не срывай зла на маме".

– Что случилось?

Элизабет не могла больше сдерживаться и разрыдалась.

– "Сама не своя" – знаешь, что это значит, мама? Лиз Уэйкфилд всегда такая умная, всегда такая послушная, чуткая... – Слезы так и текли у нее по лицу. Знаешь, каково это? Это скучно, скучно, скучно! Ведь иногда и мне обидно, иногда и я злюсь...

– Малышка, я понимаю. И у меня бывает такое настроение.

– Эгей, в этой семейке что, все чокнутые?

– Стив! А я не знала, что ты приехал.

– Привет, мамочка. И пока. – Он чмокнул ее куда-то в ухо и поспешил к выходу.

– Стив, мы даже словом не перекинулись. Ты куда?

– Погуляю, мама.

– Погуляешь? Где? С кем?

– О Господи! Здесь что, частная жизнь считается всеобщим достоянием? Окружной прокурор там наверху загнал меня в угол своими вопросами. К счастью, меня спас телефонный звонок. И теперь наша прелестная Джессика охмуряет по телефону какого-то беднягу Тодда. Чао, мои хорошие.

Стивен выскочил из дверей, прежде чем Элизабет или мать смогли сказать слово.

Тодд и Джессика говорят по телефону!

Это уже было слишком. Заливаясь слезами, Лиз швырнула губку в раковину и бросилась в свою комнату. Мать осталась стоять посреди кухни, открыв рот от удивления.

4

Элизабет сидела в редакции "Оракула". Голова ее гудела от забот, она не знала, за что хвататься в первую очередь. Она еще не написала ни строчки для колонки "Глаза и уши" и все еще не выбрала тему для реферата по истории. И потом – Стив, с ним явно что-то не так, и от этого ей не по себе. Но самое главное: ее беспокоили подозрения насчет папы и мисс Уэст. Она недавно видела их вместе, они ехали в машине. Марианна – очень красивая женщина. Они с папой были так увлечены разговором, что даже не заметили ее. Ей хотелось бы не думать об этом, но, кажется, уже потянуло дымком. А ведь дыма без огня не бывает.

Она вздохнула. Последнее время перед ней встало много вопросов, а ответов на них не было. Она заглянула в свой блокнот, он был абсолютно чист, только на первой странице вверху крупными буквами нацарапано: Тодд Уилкинз. Она знала, бесполезно даже пытаться работать, ведь на самом деле ей хочется одного забыться и погрузиться в мечты. Только в мечтах ей хорошо и покойно. Представляется всегда одно и то же: они сидят вместе, она и Тодд, в школьной столовой во время большой перемены. В столовой полно народу, она болтает с Инид или еще с кем-то, подошел Тодд и ласково гладит ее по волосам. Улыбнувшись, она оборачивается, а он привлекает ее к себе и нежно целует в лоб. Вот и все. Ничего больше – но это на виду у всех, как будто так и надо. Значит, Тодд ее любит...

Элизабет снова и снова воображала себе эту сцену, словно это ее любимый фильм, который никогда не надоедает смотреть, как вдруг в комнату редколлегии ворвалась Кара Уокер и разбила на мелкие осколки ее чудесное видение, возвратив ее к ужасной действительности.

– Лиз, – запыхавшись, затараторила Кара. – У меня блестящая идея! Знаешь, какая заметка получится!

– Прекрасно, Кара. Что это за идея?

– Ты случайно не знаешь, кто пишет "Глаза и уши"?

– Это секрет, Кара. Никто не знает, кроме мистера Коллинза.

– Ну ладно. Ты ему передашь? Последние новости: у нас появилась новая парочка – твоя собственная сестра Джессика и...

– Джессика? – удивленно переспросила Лиз.

– Вот именно! Я, конечно, не журналистка, – продолжала Кара, – но можно написать что-нибудь вроде: "Новая парочка в школе Ласковой Долины. Капитан баскетбольной команды и капитан болельщиков"!

– Что-о?

– Ну как тебе новость? – Кара захихикала. – Ужасно забавно, правда, что два капитана?!

– Кто это тебе рассказал? – спросила Элизабет. Сердце ее громко стучало.

– Все говорят, Лиз! Вся школа знает. Вчера они разъезжали по городу в красном "фиате" твоей матери.

– Ах вот оно что!

– Их видели на мысе Миллерз Пойнт, – продолжала Кара. – Ты же знаешь, что это за место. Разве этого мало? – Она перевела дух.

Элизабет даже не заметила, как Кара умчалась. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Тодд и Джессика! Ну почему именно Джессика?

– А почему бы и нет? – произнесла она вслух.

Вполне естественно, что Тодд влюбился в такую замечательную девушку, как ее сестра. Вполне естественно. Джессика – чуть ли не самая красивая девушка у них в школе. Ее все любят.

Вдруг новая ужасная мысль пронзила ей сердце. Наверное, тогда, в буфете, Тодд подумал, что улыбается Джессике. А она вообразила, ей! И решила, что нравится ему! Просто ей очень этого хотелось.

Ну, по крайней мере, теперь все ясно. Тодд увлекся Джессикой. Джессика это знает. И, по словам Кары, вся школа это знает. Значит, есть новый материал для ее рубрики "Глаза и уши". Элизабет начала печатать, не замечая, что слезы так и капают на клавиатуру машинки.

"Нет, – сказала она себе твердо. – Я не стану плакать. Не стану больше о нем думать. Тодду нравится Джессика. Джессике нравится Тодд. И точка".

Она перечитала то, что отпечатала:

"Некий высокий красивый баскетболист может похвастаться большим успехом не только на баскетбольной площадке. На бал "Фи Эпсилон"-"Пи Бета Альфа", которого все ждут с нетерпением, он будет сопровождать некую красивую блондинку, капитана команды болельщиков".

"Да, – сказала себе Элизабет, – они просто созданы друг для друга. Я желаю им счастья. Честное слово", – добавила она и, уронив голову на руки, разрыдалась.

– Элизабет, что случилось?

Она не слышала, как вошел мистер Коллинз, и вот он стоит перед ней, смотрит на нее с беспокойством, а слезы так и катятся у нее по лицу.

Как всегда, он и тут не растерялся. Не прибавив ни слова, протянул ей белый отглаженный носовой платок.

Элизабет утерла слезы и немного пришла в себя. Подняв глаза на обаятельного куратора "Оракула", она выдавила улыбку и поблагодарила за платок.

– Если он вам не очень сейчас нужен, я его вечером постираю и завтра отдам, – сказала она.

Мистер Коллинз заулыбался.

– Думаю, обойдусь, – ответил он. Потом мягко спросил: – Поговорим?

Ей нужно выговориться, а на свете немного людей, которым она доверяет больше, чем мистеру Коллинзу. И она поведала ему о своих чувствах к Тодду и о том, что ему, как видно, нравится Джессика.

– И мне очень грустно, – закончила она.

– Я могу это понять, – сочувственно вздохнул Роджер Коллинз, приглаживая слегка рыжеватые волосы. – Меня всегда выручала работа. Успокойся, и давай посмотрим, что ты написала. Это отвлечет тебя от печальных мыслей.

Элизабет протянула несколько строчек для "Глаз и ушей".

– Это для последнего номера, – сказала она.

Но не успел мистер Коллинз взглянуть на них, в комнату вошел явно взволнованный Джон Пфайфер, ведущий спортивный раздел "Оракула".

– Здравствуйте, мистер Коллинз, – сказал он. – Я последний идиот. Спортивные страницы полностью готовы, а я никак не могу найти фотографию Тодда Уилкинза.

Услышав опять это имя, Элизабет схватила в охапку свои вещи и вылетела из комнаты. Далеко она, правда, не убежала, потому что в коридоре увидела воочию его самого. И с Джессикой!

– Нет, правда, Тодд, – говорила Джессика, – не смейся. Это совсем не смешно. Правда. Никто меня в школе не любит. Все девочки уже давным-давно получили приглашения на бал. Все-все. По крайней мере, все, кого я знаю. А я нет.

Элизабет постаралась придать лицу отсутствующее выражение и быстрыми шагами пошла в другую сторону.

Но Тодд ее заметил.

– Привет, Лиз. Куда ты так торопишься? – окликнул он ее.

Она не ответила и продолжала идти. Надо скорее исчезнуть, спрятаться.

– Моя сестра, – вздохнула Джессика и взяла Тодда под руку, – вечно куда-то спешит. Торопится на свидание с каким-нибудь парнем.

– А куда она сегодня идет? – спросил Тодд. – Я как раз шел в "Оракул" принести извинения. Ты ведь, Джес, объяснила ей, что произошло вчера?

– Ой, Тодд, у Лиз всегда столько дел. Я даже не знаю, слушает она меня или нет. Интересно, с кем это у нее сегодня свидание? Наверное, с тем счастливчиком, с которым она собирается на бал.

– Куда собирается? – спросил Тодд.

– На бал – ну, на бал, который ваш клуб устраивает для нашего. Ты пойдешь?

– Не знаю еще, – ответил Тодд. – А ты?

– Я же тебе об этом и говорю. Ты что, забыл? Тебе еще показалось забавным, что бедная, несчастная Джессика Уэйкфилд никому не нужна.

– А, да, помню, – сказал Тодд. – Но... ты уверена, что Лиз уже пригласили на бал?

Будь это кто-нибудь другой, Джессика уже давно бы закатила сцену. Но Тодд Уилкинз такой милый. Она взяла себя в руки и начала сначала:

– Тодд, я же тебе сказала. Мне за ней не угнаться. Похоже, у нас с тобой одни проблемы. У тебя и у меня.

– Хм, – сказал Тодд. Он, кажется, только сейчас понял, к чему она клонит. – Значит, тебе не с кем пойти и мне не с кем пойти...

– Ну и?.. – насмешливо улыбнулась Джессика.

Тодд вдруг бросил взгляд через плечо, как будто искал кого-то в коридоре:

– Э-э, Джес, брось, не расстраивайся. Я уверен, многие парни мечтают пригласить тебя. Не переживай. Я же не переживаю. Бал еще не скоро. И вообще, мне пора идти. Еще увидимся.

Тодд ушел, прежде чем Джессика успела опомниться. "Невероятно!" воскликнула она про себя. Если бы она была дома, то, наверное, запустила бы куда-нибудь подушкой или даже парочку раз ругнулась. Но не могла же она устраивать сцену в школе.

Джессику кольнуло беспокойство. Почему Тодд не обращает на нее внимания? Почему на него не действуют уэйкфилдские чары? "Это невозможно", – сказала она себе. Все равно она самая привлекательная девушка в школе.

Тогда почему Тодд этого не замечает? От обиды на глаза у нее навернулись слезы. Она решила пойти домой пешком. Когда она шла пешком, на нее заглядывались водители всех проезжающих автомобилей.

"Это прекрасно, – подумала она, – чем больше, тем лучше". И она вышла из школы, слегка покачивая бедрами.

5

– Прости, солнышко, как проехать к "Марсу"?

– Что? – Джессика изумленно уставилась на парня, высунувшегося из слегка потрепанного "камаро".

Она узнала Рика Эндовера, главного хулигана школы, – правда, полгода назад он бросил учиться. Трудно было поверить, что ему всего семнадцать. Выглядел он старше и был красив холодной красотой Клинта Иствуда*, в его темных неулыбчивых глазах таилась угроза. Он сидел в машине, небрежно облокотившись на опущенное стекло. Джессика не могла оторвать глаз от орла, вытатуированного на его мускулистой руке. Внутри у нее что-то трепыхнулось. Она никогда не видела Рика так близко.

*Американский киноактер. – Здесь и далее прим. ред.

– Что ты на меня так смотришь? – наконец спросила она, почувствовав неловкость оттого, что он так и шарил по ней взглядом.

Рот его медленно искривился в сексуальной улыбочке.

– А как же на тебя еще смотреть? – ответил он. – Я отвезу тебя домой. Если, конечно, твоя мамочка не запретила тебе садиться в машину к незнакомым мужчинам.

Глаза у Джессики сузились. Этот задавака мистер Эндовер еще не знает, с кем имеет дело.

– Я сама себе хозяйка, – сказала она и, немного поколебавшись, уселась в машину рядом с ним.

– Я, кажется, влип, – расплылся он в улыбке, глядя на нее. Машина с ревом рванула с места и выехала на шоссе прямо перед стареньким "понтиаком", который, заскрипев тормозами, остановился, чтобы не врезаться в них.

– Это почему? – спросила Джессика, задохнувшись от страха и возбуждения.

До нее доходили слухи о Рике и его беспутной жизни. Он водил дружбу с парнями гораздо старше себя, у него в карманах всегда полно денег, хотя непохоже, что он где-то работает. Все дни он копался в своем "камаро" либо разъезжал в нем по городу, и рядом с ним всегда какая-нибудь сногсшибательная красотка. Джессика даже зажмурилась от удовольствия – сегодня Рик выбрал ее.

– Потому что моя мамочка запретила мне садиться в машину с незнакомыми девушками, вот почему, – сказал Рик. – Откуда мне знать, может, ты станешь покушаться на мою невинность?

Джессика хихикнула. Шуточки Рика волновали ее, впрочем, как и он сам.

– Не бойся, – ответила она, изгибая дугой бровь. – Я сумею себя пересилить, тебе ничего не угрожает.

– Не очень-то старайся пересиливать. – Он бросил на нее многозначительный взгляд. – Я не привык слышать в ответ "нет".

Если уж на то пошло, то и Джессика не привыкла. Ей вспомнилось безразличие Тодда и захотелось доказать ему... И она не стала возражать, когда Рик положил руку на спинку сиденья и сжал ей плечо. Вот бы Тодд сейчас их увидел! Может, он даже приревновал бы ее к Рику.

– Я заеду за тобой в восемь, – сказал Рик, когда они мчались по Калико-драйв, делая пятьдесят миль в час, хотя здесь разрешалось ездить со скоростью не больше тридцати пяти.

– Что?

– Завтра в восемь у нас свидание, солнышко, – усмехнулся он.

– Но ты даже не спросил, хочу ли я пойти на это свидание, – возразила Джессика.

– Я уже тебе сказал: я привык брать, а не просить. Или ты хочешь сказать мне "нет"? – спросил он с легкой угрозой, как будто ее слова были неслыханной дерзостью.

– Не хочу. – Она слегка нахмурилась и прикусила губу. – Просто я не уверена, что моим родителям...

– ...может понравиться, что их бедная Красная Шапочка пошла гулять с Серым Волком? – закончил он и хмыкнул: – Ну а ты сама что думаешь?

И он взглянул на нее так, что у нее по телу побежали мурашки. Его глаза, смотрящие из-под тяжелых век, гипнотизировали ее. Она думала о приключениях, которые ее ждут, если она согласится. И Джессика не устояла.

– Ты сказал – в восемь?

– Да. – Он крепко сжал ей плечо. – Смотри, не опаздывай. У нас насыщенная программа. Ах да, насчет родителей – им вовсе не обязательно знать, что ты пойдешь со мной.

– Где мы встретимся? – спросила она.

– Вот здесь, – ответил он, нажимая на тормоза. Дом Джессики был за поворотом. – Ты, кажется, рядом живешь?

– А ты откуда знаешь? – Она посмотрела на него широко открытыми глазами.

– Ты ведь Джессика Уэйкфилд. А у меня хобби – я знаю адреса всех хорошеньких пташек Ласковой Долины.

Джессика зарделась от удовольствия. Приятно сознавать, что не все парни Ласковой Долины не желают ее замечать. Может, Рик и не чета Тодду, но уж и не такой шут, как Уинстон Эгберт. Может, с ним даже будет интересно...

Не успела Джессика выскользнуть из машины, Рик притянул ее к себе и, словно дразня, чуть прикоснулся своими губами к ее губам. Пахло от него приятно, но как-то странно: кожей и бензином.

– А куда мы завтра пойдем? – спросила она, открывая дверцу.

– Я знаю, а тебе еще предстоит узнать. – Рик хитро подмигнул, нажал газ, и машина взревела, потопив в оглушительном грохоте возможные возражения. – До завтра, солнышко.

"Камаро" рванулся с места, на полном ходу обогнал автобус и влился в поток автомобилей, едва не задев красный "фиат", только что свернувший на Калико-драйв. Джессика вздрогнула. Мама!

"Фиат" остановился у обочины, и Элис Уэйкфилд махнула Джессике:

– Привет, Джессика. Садись, подвезу.

Джессика села в машину. Сердце у нее все еще учащенно билось после встречи с Риком.

– Видела того парня в серебристом "камаро"? – возмущенно спросила мать. Он чуть в меня не врезался.

– Нет, не видела, – пробормотала Джессика.

– Это был Рик Эндовер, хулиган каких мало. Я узнала его, – сказала Элис.

Джессика прикусила губу и промолчала.

– Парень катится по наклонной плоскости, – с необычной для нее горячностью произнесла миссис Уэйкфилд, и лицо ее потемнело.

Джессике показалось странным, что ее мать так рассердилась. Это было на нее совсем непохоже. Последние две недели мама часто раздражается. Может быть, оттого, что они с папой так много работают и совсем не видятся? Но папа не скучает, он проводит вечера с Марианной Уэст. Сидят иной раз допоздна. А Марианна Уэст – красивая женщина и, более того, свободная.

Мысли Джессики перепутались. Бедная мама! Она тоже подозревает?

– Что-то ты слишком наряжаешься. В библиотеку заниматься так не ходят, заметила Элизабет, наблюдая, как ее сестра вертится перед зеркалом. За обедом вид у Джессики был таинственный, как будто она знает какой-то секрет.

Джессика накрасила губы и отступила, чтобы хорошенько рассмотреть себя в зеркале. Потом повернулась к Элизабет и лукаво улыбнулась, ее глаза озорно блестели.