Текст книги "Время решать (СИ)"

Автор книги: Фредди Ромм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Ты прости, что мы тебя оставили тогда на месте дуэли! – смущённо обратился Дюшатле к Эвару. – Были уверены, что тебе уже не помочь, а со стороны дороги шли жандармы.

– Всё в порядке, – улыбнулся Эвар. – Не огорчайся. Всё сложилось очень хорошо.

– Спасибо, что вы обо мне помните! – заговорила Жаклин. – Мне так приятно!

– Конечно, помню. И не забуду никогда. Надеюсь, когда-нибудь Эксодус придёт и за тобой.

– Неужели? Я нужна кому-то – беспутная шлюха, пьянчужка?

– Не говори так о себе! Ценой своей жизни ты спасла тогда нас всех – кто был на баррикаде. И, наверное, спасла многих других людей тоже. Надейся, Жаклин. Ты заслужила свой жизненный шанс! – Эвар откашлялся и продолжил:

– Друзья мои! Я всё время забываю вам сказать: Жанна Дарк спасена, не погибла на костре в Руане!

– Ух ты! – все присутствующие вскочили с мест. Вопросы посыпались градом:

– Как это произошло? Кто её спас?

– Куда же она делась из Руана?

– А потом она вышла замуж?

– Друзья, простите! Сейчас у меня мало времени, а рассказывать долго! Давайте поговорим об этом в другой раз!

Все приумолкли, неуверенно поглядывая на Эвара.

– А ты был прав! – заговорил вдруг Дюма. – Я действительно написал тот роман, про мушкетёров, и он мне нравится больше всех! Только теперь я бы изменил финал. Миледи не должна была умереть.

– Вы обо мне? – Жюли, а может, Миледи появилась у входа и направилась к столу. У Эвара болезненно сжалось сердце. Несколько дней назад она отказала ему, но это было в тюрьме. Что, если теперь она сменила гнев на милость?

– Всё же убивать Констанцию Бонасье не следовало! – вставил Дюшатле.

– Я её не убивала, а только дала сильное снотворное – надеялась задержать мушкетёров. Мне в голову не приходило, что милейшему д'Артаньяну важнее убить меня, чем помочь своей возлюбленной.

Эвар вздохнул:

– Неужели я так похож на д'Артаньяна? – обратился он к Дюма.

– А ты сам как думаешь? – ухмыльнулся великий писатель.

– Протестую! – заявила Миледи-Жюли. – Эвар не даст в обиду женщину, скорее погибнет сам! И наука, знаете ли, это не пустое махание железкой! Но, боюсь, вам, господин Дюма, этого не понять.

– Мадам, я восхищён тем, как вы бросаетесь на защиту нашего друга, но… посмотрим, правы ли вы. Скоро ему предстоит испытание. Надеюсь, он выдержит с честью.

– Какое ещё испытание? – озадаченно спросил Эвар Александра.

– Увидишь, дружище. Не торопи события. Всему своё время.

Со смешанными чувствами Эвар переступил порог университетского корпуса. С одной стороны – приятно, что его зачислили на должность лектора ещё до основного доклада. С другой – страшновато: вдруг не удастся оправдать доверие? Хотя – что значит 'страшновато'? Сегодня в пять часов вечера предстоит идти в Охранение, впервые на боевой пост, вот там будет страшновато. В течение трёх часов противопоставлять свой испуг тем ужасам, которые исходят от нагуалей. А сейчас – всего лишь лекция перед людьми, которые были доброжелательно настроены к нему, Эвару, ещё раньше, чем увидели. До лекции ещё пять минут. Проверить, всё ли в порядке. Кажется, да.

Из ближайшей комнаты вышла Диана. Девушка выглядела очень серьёзной и сосредоточенной.

– Вы готовы, Эвар?

– Да. Можно начинать.

– Хорошо! – кивнула девушка. – Заходите, надевайте шлем мнемофона – и начинайте.

Вот он, мнемофон – уже приготовлен. Сесть за стол, надеть шлем. Начали:

– Исходная посылка данной работы – предположение о том, что нагуали по своей природе вызваны самоорганизацией Метакосмоса. Модель построена для нескольких вариантов его структуры…

Эвар закончил ответы на вопросы, снял шлем и почувствовал себя неуютно. Как-то непривычно выступать перед невидимой аудиторией. Сколько людей слушали лекцию – десять, сто, тысяча, миллион?

В комнату вошла улыбающаяся Диана:

– Потрясающе, Эвар! Я не сомневалась, что лекция захватит всех, но такого не ожидала!

– Вы тоже учитесь в Университете? – удивился Эвар.

– Да, конечно! Там учатся почти все жители нашей колонии моложе двадцати восьми. И мне очень понравился ваш вывод, что нагуали вовсе не уникальны, представляют собой реакцию на деятельность живой материи и разума, такие же явились причиной гибели динозавров…

Эвар невольно улыбнулся: забавно, когда слушатель пересказывает твою же лекцию. Но самое главное – судя по всему, Диана и другие учащиеся поняли, о чём речь.

– Ой, что это я?! – спохватилась Диана. – Совсем забыла сказать: по итогам доклада Учёный Совет предлагает вам, Эвар, должность не лектора, а профессора! Вы будете руководить аспирантами и вести собственную исследовательскую тему, начальный оклад шестьдесят тысяч!

– Спасибо! – улыбнулся новоиспечённый профессор. – Это мне не помешает!

Он посмотрел на часы. До выхода на боевой пост уже не так много времени.

– И куда идти на боевой пост? – Эвар с недоумением окинул взглядом ту же самую комнату, откуда он, с благословения Яна, уходил в последние месяцы на тренажёр.

– Не волнуйся, всё узнаешь через десять минут.

Ян выглядел сосредоточенным и чем-то недовольным. Ему было явно не до Эвара. Новоиспечённый профессор отошёл от командира, решив пока просто осмотреть комнату: хотя он не впервые был здесь, но во время всех прежних визитов, связанных с тренировками, ничего толком не посмотрел. Комната как комната: в одном углу, справа, диван, в другом – стол и два стула. На столе что-то лежит. Посмотреть любопытства ради?

Фотография. На ней – Ян вместе с Жюли. Обнимаются, улыбаются и смотрят в камеру. 'Прости, Эвар! Я очень хорошо отношусь к тебе, но люблю другого человека – своего жениха!' – так сказала Жюли в том сне. И что же – Ян её жених?..

– Ян… Жюли – твоя невеста? – Эвар еле расслышал самого себя: голос стал вдруг каким-то сдавленным и словно чужим. Ян обернулся и посмотрел с удивлением:

– Да, мы собираемся пожениться на днях. А что?

– Нет… ничего…

Вот, значит, как. Тот сон не обманул. И как теперь мне поступить? Отбивать Жюли у Яна? Хорошо, что сейчас не принято драться на дуэлях, а то бы меня угораздило сделать эту глупость. Неприятно: дрожь во всём теле, а мне сейчас идти на боевой пост. Надо взять себя в руки, собраться…

– Так, Эвар! Готов идти на пост?

– Да, я готов! – это не совсем правда, но лучше отправиться прямо сейчас навстречу всем нагуалям…

– Внимание! Иди направо!

Что это – к боевому посту идти через правую стену? Она сдвигается в сторону. За ней дверь с надписью 'Осторожно! Охранение – боевой пост!' Открыть – и сразу оглядеться. Я в джунглях. Хорошо, это всего лишь первый уровень опасности. Значит, Жюли выходит замуж за Яна… Как мне теперь быть? Я уже профессор Университета, зарабатываю как следует, могу позволить себе ухаживание за любимой девушкой, удовлетворение всех её капризов. Но она любит другого! Ещё немного – и выйдет за него замуж! Сколько дней до их свадьбы? Может, я успею? Успею – что именно? Прийти к ней и сказать 'Жюли, я люблю тебя, знаю, что ты выходишь за другого, и прошу передумать'? Нет, это не годится, нужно что-то другое. Ой! Что это? Как больно! Словно что-то вонзилось в ногу и жжёт… Я уже не чувствую ступню… Сейчас упаду… Перед глазами – радужные круги… Падаю…

– Ну как, тебе лучше?

Эвар открыл глаза. Он снова находился в кабинете Яна, лежал на диване. С правой ноги Эвара был снят ботинок. Ян осматривал распухшую ногу Эвара и выглядел очень недовольным.

– Что это было? – Эвар не без труда выговорил эти слова: язык словно одеревенел и еле повиновался.

– Ядовитая колючка, та самая, которую ты хорошо знаешь. Обычная амазонская колючка, никакого отношения к нагуалям не имеет, просто мешает тем, кто на боевом посту. Хорошо, противоядие под рукой, я тебе его вколол. Что с тобой случилось? Ты же сто раз благополучно проходил её! Почему сейчас напоролся?

– Я отвлёкся…

– Что? – заорал вдруг Ян. – Как это ты отвлёкся? На что? В небе сверхновая вспыхнула, что ли? Или пуму заметил?

– Я не могу тебе сказать, – отворачиваясь, пробормотал сквозь зубы Эвар.

– Не можешь сказать?! А ты знаешь, что мне пришлось экстренно вызвать другого человека, чтобы прикрыть этот участок? Это же боевой пост, защищающий колонию! Зачем ты тренировался столько времени, если ничему не научился? Какого чёрта ты вообще пришёл в Охранение? Ты что думаешь – это танцевальная площадка?

Эвар понуро молчал, стараясь не глядеть на Яна. Получилось всё как нельзя хуже. Из-за неприятной новости, касающейся Жюли, подвёл Охранение и Яна, сам чуть не погиб.

– Так, ладно! – заявил Ян уже спокойным тоном. – Моё решение таково: в Охранении тебе больше делать нечего. Минут через пять ты будешь в порядке, отправляйся домой и занимайся другими делами. До свиданья, всего тебе наилучшего, успехов!

Ну вот. Я уже дома. Как здесь хорошо, тихо, спокойно, безопасно, уютно… Из Охранения меня выгнали с позором, как и опасалась Жюли. Она, разумеется, уже обо всём знает. Как я это объясню? Что ей скажу? Что она была права, когда не хотела пускать меня в Охранение? Не об этом бы мне с ней говорить. Жюли… я потерял тебя. Да ещё такой позор – на всю колонию. К чему мне теперь место в Университете? Я жить не хочу… Но не вешаться же. Моя жизнь уже не принадлежит мне. Не для того меня спасали эти люди. Не хочу, чтобы они сочли меня неблагодарным, пожалели о том, что для меня сделали. Я виноват, ошибся, но пусть моя вина не ляжет грузом ни на кого другого.

Кажется, я придумал, что делать. Пусть в Университете останется модель нагуалей, а больше я, наверное, уже ничего полезного не смогу сделать. Значит, остаётся единственный путь…

Жюли только что вернулась в свой кабинет после знакомства с очередной группой спасённых, когда в дверь постучали – верный признак, что сейчас войдёт один из курируемых, – и на пороге появился Эвар.

– Здравствуй, Жюли.

Голос у Эвара был такой, словно его приговорили к смертной казни, а покрасневшие глаза и тёмные круги под ними явственно говорили, что он провёл бессонную ночь.

– Привет, Эвар! – улыбнулась девушка. – Отчего ты такой невесёлый?

– Разве ты не знаешь, что произошло вчера? – Эвар сел за стол напротив неё. Куратор отлично поняла, что имеет в виду Эвар, но решила попробовать перевести разговор на другую тему:

– Ты имеешь в виду свой доклад в Университете? Блестяще! В университетской газете пишут, что это революция! Поведение нагуалей можно будет предсказывать! Со временем мы научимся использовать их! А ты сам, Эвар, почему не читал эту статью?

– Прости, Жюли, я о другом.

– О чём же? – девушка старательно сделала большие глаза, изображая недоумение.

– О моём позоре на боевом посту! – вздохнул молодой человек, опуская взгляд.

– Какой ещё позор? – Жюли усердно сделала вид, что не понимает.

– Я провалился на дежурстве, и Ян выгнал меня из Охранения.

– Так уж и выгнал?! Просто пришёл к выводу, что это не для тебя. А разве не так? Ты творческий человек, тебе непросто сосредоточиться, а рисковать тобой колония не имеет права.

– Так что же, вместо меня рисковать будут другие люди, а я отсижусь в Университете? Ты считаешь, это нормально?

Тон Эвара показывал, что парень на грани истерики. Жюли тихонько вздохнула, стараясь не показать, как ей неприятно его настроение:

– Эвар, каждый из нас делает то, что может. Я тоже не хожу в Охранение…

– Но ты девушка! А я мужчина!

– Что из этого? Эвар, ты понимаешь, что благодаря твоей теории Охранение станет теперь гораздо безопаснее? Скорее всего, нам вообще не придётся больше привлекать туда людей, обойдёмся роботами. И это твоя заслуга!

Жюли тщетно надеялась, что в какой-то момент после её очередной реплики собеседник улыбнётся, наконец, и скажет нечто вроде: 'Да, ты права, это я просто расклеился'. Вместо этого Эвар ответил мрачно:

– Жюли, я понимаю, что ты стараешься меня успокоить. Только зачем это? Я больше не нужен колонии. Модель нагуалей я сделал, больше ничего у меня не получится. Буду только попусту деньги в Университете получать.

Девушка начала раздражаться. Складывалось впечатление, что Эвар попросту наслаждается своим самобичеванием. Можно, конечно, ответить резко, иногда это помогает, но небезопасно для него.

– Прошу тебя, Эвар, не говори такие вещи! Ты нужен, необходим нам всем, живущим в Мире Спасения! Ты великий учёный и замечательный человек!

Эвар как-то странно посмотрел на неё и вдруг произнёс:

– Жюли, я люблю тебя! Пожалуйста, будь моей женой!

Девушка вздрогнула, словно от удара током. Если бы те же слова прозвучали раньше, хотя бы вчера, они бы не были так неожиданны. Получается, всё самобичевание Эвара имело единственной целью выпросить её похвалу, заставить её саму высказаться о его достоинствах? Господи, как это трудно совместить – обязанности куратора-психолога с необходимостью дать сейчас деликатный отказ…

– Прости, Эвар, не могу ответить тебе взаимностью. Дело не только в том, что я значительно старше тебя. У меня жених, Ян, ты с ним знаком, и я люблю его. Не сомневаюсь, что ты скоро найдёшь другую девушку, не менее достойную, чем я.

Эвар печально кивнул:

– Я знал, что ты ответишь мне именно так. Выходит, мне нет места в вашем Мире Спасения.

– Что?! – Жюли даже подскочила на месте от возмущения. – Эвар, что такое ты говоришь? Как это – тебе нет места? Тебя ожидает блестящая карьера, всеобщее признание – и как учёного, и как избавителя наших колоний от ужаса нагуалей! Ты спасёшь множество людей!

– Нет, Жюли. Ты говоришь это лишь для моего успокоения. Если бы ты считала меня таким замечательным, ответила бы совсем иначе на моё признание.

Жюли растерялась. Что это – шантаж? Каприз восходящей звезды? Эвар хочет убедить её, что если она не ответит на его чувство, то он погубит себя, а заодно тех людей, которых спас бы его труд? Девушка опомнилась: Эвар влюблён, по-настоящему влюблён, а потому хватается за соломинку, рискуя вызвать неудовольствие. Но как же быть? Сделать вид, что у него есть шанс? Нет, это слишком жестоко. Пожалуй, следовало ещё раньше дать ему понять, на какое отношение он может рассчитывать.

– Прости, Эвар! Ты замечательный учёный, но я люблю не тебя, а другого человека! На днях мы с ним поженимся! Сожалею, но не могу сказать тебе ничего больше! Пожалуйста, иди к себе и постарайся успокоиться! Включи электросон и отдохни! Уверяю тебя, когда проснёшься, увидишь всё в ином свете! Твоя настоящая любовь ещё впереди!

Эвар печально вздохнул, молча кивнул, глядя в пол, и вышел, пошатываясь, из кабинета. Жюли схватилась за голову и начала мучительно размышлять, что же делать, если теперь парень решится на какую-нибудь отчаянную глупость.

Вот и всё. Пришло время решать, и другого пути у меня нет. Я должен уйти отсюда. Я понял, что никто не станет насмехаться надо мной, припоминать позор в Охранении, но от этого ещё больнее. А главное – не могу без тебя, Жюли… И не могу видеть, как ты станешь женой другого…

– Не плачь, Эвар! Всё будет хорошо, поверь мне!

– Жюли… Ты пришла ко мне… Это сон, да?

– Ну – может, и сон. Так ли это важно, Эвар?

– Жюли! Когда я проснусь, то соберусь с духом и приду к тебе, чтобы сказать, наконец: я решил уйти из Мира Спасения. Ты говорила, что многие из ваших людей отправляются в государства, чтобы убедить их поверить в ваш мир, принять его, увидеть иными глазами Землю.

– Эвар! Ты уверен в том, что собираешься сделать? Может, переждёшь, пока твои чувства успокоятся?

– Нет, Жюли. Я люблю тебя, теряю разум и не хочу нечаянно причинить зло тебе или Яну. Знаешь, чего мне сейчас хочется? Похитить тебя. Увезти куда-нибудь на край света. Только я никогда так не поступлю. Моя любовь не должна причинять тебе страдание. Прости, что я наговорил лишнего у тебя в кабинете. Давай оставим это. Как мне попасть в Галлию?

– Что же… Раз ты уверен, что иного пути нет… Только, понимаешь, Эвар, просто так попасть туда ты не сможешь. Ведь для них ты не существуешь, как и наш мир. Тебе не поверят, сочтут врагом, примут за шпиона или проявление нагуалей.

– Как же мне быть? Как поступают ваши люди, когда направляются в государства?

– Тебе придётся изменить свой внешний облик. Стать похожим на одного из жителей Галлии, который считается погибшим. Но этого мало, тебе нужно принять его сознание, привычки, чувства. Это намного труднее, чем дежурить в Охранении. Так что подумай – твой ли это путь?

– Я уже достаточно подумал, Жюли. Я сделаю то, о чём говорю. Надеюсь, у меня получится.

– Что же, Эвар. Тогда напоследок прими один совет: не спеши уверять всех в Галлии направо и налево, что Мир Спасения существует. Если тебе не поверят, то объявят сумасшедшим. А поверят – сочтут нашим шпионом.

– Хорошо, Жюли. Я сделаю так, как ты говоришь. Буду очень осторожен.

– Береги себя, Эвар. А напоследок позволь мне сделать кое-что…

Что это? Жюли, ты подходишь ко мне? Обнимаешь меня? Нет сил удержаться – и я сжимаю тебя в объятиях… Твои поцелуи так горячи, и я ищу губами тебя… О, как желанно прикосновение твоих уст… Я приникаю к твоей груди, целую… О, какое блаженство… Ради этого мига стоило родиться и жить…

Глава 3. Галлия

1.

Солдаты звена Анри Клера в ужасе смотрели, как содрогается внезапно оживший холм. Несомненно, Жерар попал в ловушку, схвачен каким-то чудовищем и погиб. Остаётся только отомстить за него:

– Дави, жги коричневых! Вперёд!

Десантники с яростью бросились в атаку, поливая невидимым огнём зубастое коричневое море, а слева содрогался и ревел от боли чудовищный холм. Не прошло и пяти минут, как в поле зрения десантников не осталось ни одной коричневой твари.

– А теперь уходим, всё! – громко скомандовал Анри, приводя в чувство солдат. Разведка завершена, выяснено, что район смертельно опасен, обнаружены два вида наземных чудовищ, о которых в инструкциях ни слова – теперь надо только вернуться живыми. Увы, без Жерара: он спас других, но не себя.

– Смотрите! Жерар! – закричал кто-то из солдат.

Анри обернулся в изумлении. Действительно, чуть в стороне от того пути, которым пришло сюда звено, лежал десантник Ларм. Его комбинезон был сильно порван, тело обожжено и окровавлено, но сам Жерар жив. Он шевелился и стонал от боли.

– Чудовище отпустило его! Поднимайте Жерара! Быстрее уходим отсюда!

Звено бегом возвращалось к звездолёту. Солдаты попеременно несли героя, который спас весь отряд. А тем временем у звездолёта вовсю кипела работа: на глазах поднималась будущая галлийская военная база на Земле.

Мадлен и Пьер вернулись с прогулки, когда вдруг зазвонил видеотелефон. На экране молодая женщина увидела какого-то сурового господина в дорогом сером костюме. Она взяла трубку:

– Алло!

– Госпожа Ларм? Я из Министерства Обороны. Ваш муж Жерар…

Мадлен ахнула, бледнея на глазах у испуганного мальчика. Звонок из этого учреждения не обещал ничего хорошего.

– Алло, госпожа Ларм! – завопил господин из министерства. – Не волнуйтесь, пожалуйста! Ваш муж жив! Он только серьёзно ранен и в ближайшие несколько дней не сможет выйти на связь с вами!

Мадлен постаралась успокоиться. Жерар жив – значит, всё хорошо. Остальное получится. Сейчас нельзя волноваться, терять контроль над собой, а то как бы хуже не наделать.

– Где он сейчас?

– На Лютеции, в госпитале А-18.

– Спасибо, – как можно спокойнее произнесла молодая женщина. – Мы с сыном сейчас же едем туда.

– Алло, госпожа Ларм! Не спешите, пожалуйста! Ваш муж будет выписан в течение одной-двух недель, а в районе Лютеции сейчас небезопасно!

– Благодарю вас, что поставили меня в известность, – холодно ответила Мадлен. Она уже почти успокоилась или убедила себя в этом. – Мы будем очень осторожны. До свиданья.

Она разъединила и присела на корточки перед Пьером:

– Миленький, сейчас мы покушаем, а потом поедем к папе! Хорошо?

– Да, мамочка! – радостно улыбнулся малыш.

Мадлен прижала к себе и поцеловала сына, затем поднялась и снова взялась за видеотелефон:

– Алло, справочная? Дайте, пожалуйста, номер военного госпиталя А-18 на Лютеции!

Эвар чувствовал себя не в своей тарелке. Галлийцы действительно приняли его за своего соотечественника Жерара, который несколькими мгновениями раньше погиб в пасти змеи-холма, столь знакомой Эвару по тренажёру Охранения, да ещё и сочли тяжело раненным.

Система ложного восприятия, о которой рассказывали в Амазонии, несомненно работала. Однако здоровому парню было неловко симулировать боль от несуществующих ран, терпеть, чтобы его тащили куда-то, затем перевозили в звездолёте, а потом лечили. Когда положили на стол в операционной, Эвар даже испугался, что горе-лекари его зарежут. Однако всё обошлось: хирурги махали скальпелями и какими-то другими своими штуковинами – в амазонском курсе медицины Эвар их не проходил – в сантиметре от его тела, зажимали воображаемое кровотечение, и только повязки потом наложили настоящие, так что теперь 'раненый' еле мог сгибать руки и ноги. Впрочем, пока это не требовалось: его отнесли в реанимационную палату и бережно положили на постель, подключили к капельнице, надели на лицо маску с кислородным шлангом и оставили в покое. Подождав немного, Эвар снял противную маску и задумался, как теперь быть.

Перед кроватью стоял голографический телевизор, слева – тумбочка, а справа – шкаф с зеркальной дверцей. Изловчившись, молодой человек заглянул туда. Ого! На него смотрели сразу два лица: его собственное и незнакомое – загорелое, волевое, мужественное. Видимо, это и было лицо покойного Жерара. Эвар грустно подумал, что такое лицо ему понравилось бы гораздо больше собственного. Судя по тому, что окружающие говорили про Жерара, он был герой, в последние минуты своей жизни спас весь отряд. В душе принялась зло шипеть и царапать сердитая кошечка – совесть, недовольная тем, что её хозяин украл облик смелого и заслуженного человека, на который не имел никакого права. Эвар тут же принялся уверять кошечку-совесть, что пошёл на обман ради того, чтобы очистить сознание этих людей и убедить их правильно увидеть Землю и признать Мир Спасения. Совесть притихла, но свои коготки до конца не убрала.

В коридоре послышались шаги, и в палату вошла полная краснолицая медсестра в белом халате:

– Больной, вы уже сняли маску? Вам лучше?

Эвар задумался, как реагировать. Полученные в Амазонии знания говорили ему, что ранения и операция, которую ему только что якобы сделали, превратили Жерара в лежачего больного минимум на три дня. Однако залёживаться и выслушивать претензии совести не хотелось. Рассудив, что местные эскулапы не всё знают, а потому не сумеют уличить его в симуляции, Эвар решил сократить продолжительность своей болезни до одного дня, а в ближайшие сутки продумать план действий. Приняв такое решение, он страдальчески застонал и произнёс голосом умирающего:

– Спасибо, мне уже лучше.

– Лежите, лежите! – поспешно произнесла медсестра. – Выпейте воды!

Эвар покорно взял предложенный стакан и сделал несколько глотков. Прохладная влага успокаивала.

– Спасибо, – он вернул стакан. Медсестра кивнула и вышла из палаты. Эвар грустно вздохнул и приготовился было опять выслушивать претензии совести, но тут слева, с тумбочки, послышался звонок На мгновение симулянт растерялся, но Жерар в его сознании тут же пояснил, что это мобильный видеотелефон. После недолгих колебаний Эвар взял в руку аппарат и тут же увидел на экране расстроенное лицо очень красивой молодой женщины с золотистыми волосами. 'Это моя жена, Мадлен!' – напомнил Жерар. Забыв про все сомнения, Эвар включил связь:

– Алло, Мадлен!

– Здравствуй, любимый мой! – голос женщины прерывался, она несомненно плакала. – Я всё знаю, не рассказывай, не утомляйся! Мы с Пьером приедем к тебе сегодня вечером!

– Выздоравливай, папочка! – послышался тоненький голосок Пьера.

– Я хорошо себя чувствую! – промямлил было Эвар, но голос Жерара отнюдь не отдавал здоровьем. Эвар услышал, как Мадлен рыдает:

– Милый, не отвечай мне! Достаточно, что ты жив и я вижу тебя, слышу твой голос, такое счастье! Я очень люблю тебя, мой хороший! Береги себя, пожалуйста! Выздоравливай поскорее!

– Я люблю тебя, Мадлен! – только и решился произнести в ответ Эвар – просто чтобы успокоить женщину, – и связь разъединилась. Стоило положить видеотелефон обратно на тумбочку, как совесть завопила изо всей мочи. Это уже не просто кража чужого образа и обман множества людей. Это игра с чувствами женщины и ребёнка, утративших самого близкого, любимого человека. Что будет, когда они приедут сюда? Малыш скажет: 'Папа, я люблю тебя!', а Мадлен склонится над кроватью, обнимет и поцелует самозванца…

К своему ужасу, Эвар чувствовал, что в душе жаждет этого. 'Неужели было бы лучше объяснить этой женщине, что на самом деле её муж погиб, а сын осиротел?' – стал он робко возражать совести. И услышал в ответ: 'Ты оправдываешься, потому что Мадлен тебе понравилась. Очень сильно понравилась. Ты хочешь ощутить её поцелуи, познать её тело, занять место погибшего героя Жерара. Чего же стоили твои чувства к Жюли? Она была права, когда говорила, что ты быстро найдёшь другую. Так ради чего ты бросил Университет, ушёл из Мира Спасения и теперь играешь чувствами множества людей, которым дорог Жерар? Ты не ценил те блага, которые получил в Амазонии, они слишком легко тебе достались. Ты капризен и неблагодарен, Эвар. То, что случилось с тобой в девятнадцатом веке, ничему тебя не научило'. Симулянт тяжко вздохнул, взял с тумбочки пульт управления телевизором и включил новости.

2.

– Два билета на Лютецию! Ближайший рейс, пожалуйста! – обратилась Мадлен к кассирше космопорта и протянула деньги. – Один взрослый и один детский!

– Сколько лет мальчику? – поинтересовалась кассирша в очках.

– Три года.

– Тогда ему не нужен билет, мадам. А вот ваш, на рейс ВН-303. Счастливого вам пути!

Мадлен взяла Пьера за руку и посмотрела на часы: отлёт через двадцать минут. Они направились к стойке, на которой виднелось табло с бегающей надписью: 'Посадка на рейс ВН-303'.

– Ваш билет, мадам!

Они прошли в звездолёт и сели на места.

– Уважаемые пассажиры! Пристегнитесь, пожалуйста!

Мадлен впервые летела звездолётом, и он ассоциировался у неё с обычным самолётом. Даже внешне похож, только передняя часть более округлая. Вот заработали двигатели ближнего полёта… Машина двинулась по взлётно-посадочной полосе… Шум двигателей всё сильнее… Толчок прижимает к спинке сиденья – как там Пьер? Улыбается, ему интересно: он и в самолёте ещё ни разу не летал. Вот мы и в небе. Внизу стремительно уменьшается пейзаж, видно слабое сияние, всё вокруг темнеет…

– Мама, как здорово!

Да, хорошо, скоро будем у Жерара. Как он там? Позвонить бы ему, но нельзя во время полёта. Вот уже далеко внизу наша родная Марселия. Кругом чернота, в которой едва заметно мерцание звёзд…

– Уважаемые пассажиры! Пожалуйста, приготовьтесь к преодолению релятивистского барьера!

– Пьер, тебе лучше закрыть глазки!

– Нет, мама, я хочу всё видеть!

Ладно, пусть видит, раз иллюминатор не закрыт. Звёзды словно ползут друг другу навстречу, а теперь уже бегут, всё стремительнее, сияют всё ярче и сливаются в одну ослепительную полосу – вот теперь, хочешь-не хочешь, придётся закрыть глаза…

– Уважаемые пассажиры! Мы прошли релятивистский барьер! Через два часа прибываем на планету назначения!

Ой, как хорошо, мы уже почти приехали. А вот стюардесса идёт, толкает перед собой тележку с едой.

– Что желаете на ужин, мадам – вам и вашему мальчику?

Эвар лениво, почти засыпая, посматривал на телеэкран. Единственное, что пока заинтересовало его – новости с Земли. 'В результате несчастного случая пострадал один военнослужащий. Ему оказана необходимая медицинская помощь, и теперь его жизнь вне опасности'. Ага, это про меня. Змея-холм сойдёт за несчастный случай? Знали бы здешние журналисты, что в Охранении Амазонии это всего лишь один из 'снарядов' тренажёра, далеко не самый трудный для преодоления…

Он слегка вздрогнул, когда новости неожиданно прервались:

– Внимание, внимание! Астероидная опасность – уровень четыре! Просьба всем спуститься в убежище!

Ах, вот как. Да, вблизи Лютеции много небольших астероидов – возможно, как раз из-за нагуалей – и подобные тревоги здесь не так уж редки. Что же – один из них вот-вот упадёт сюда? Какая глупость, его ведь нетрудно сбить…

Пока Эвар переваривал это зловещее сообщение, в дверях появилась взволнованная медсестра:

– Больной, вы можете идти?

– Да, конечно!

Тут уж не до симуляции, вряд ли кто-то обратит внимание, что пациент, которому только что сделали операцию, преспокойно разгуливает по этажам: все заняты приближающимся астероидом. Эх, не вовремя Мадлен и Пьер едут сюда…

Медсестра взяла Эвара за руку, и они вышли в коридор, где уже бегали взволнованные люди. Как Эвар и предполагал, никто не обратил внимания на его чудесное выздоровление, разве что злополучные повязки мешали двигаться, зато и придавали ему необходимый страдальческий вид. Когда они дошли до лифта, их с медсестрой заметил какой-то седоватый врач – один из тех, которые делали сегодня Эвару операцию:

– Сестра, зачем вы вывели лежачего больного? Каталку не могли для него привезти?

– Так ведь тревога!

– Если астероид упадёт, то не раньше, чем через два часа. Время есть, не надо устраивать панику.

Врач бросил озабоченный взгляд на Эвара, покачал головой и ушёл к лифтам. Медсестра грустно вздохнула и, помогая пациенту, спустилась с ним в подвал. Помещение убежища было уже открыто, и Эвар увидел там большой телевизор и десятка три перепуганных людей. Женщины плакали, дети нервно бегали туда-сюда, а мужчины, не обращая внимания на тех и других, взволнованно обсуждали происходящее:

– Что будет, если астероид упадёт? Это же страшная катастрофа!

– Он не такой большой, около трёх метров. Скорее метеорит.

– Смотря куда упадёт. Если в вулканическую зону…

– Зачем думать о плохом? Может, его ещё собьют. Сказали же: к нему направились патрульные корабли…

Решив, что не помешает узнать всё из первых рук, Эвар протиснулся поближе к телевизору. Сообщений было множество, но все на одну и ту же тему. Выяснилось, что это уже пятый астероид – или, уместнее сказать, метеорит – за год. Предыдущие были сбиты, так что непонятно, отчего паника. Впрочем, действительно, странно, что они появляются так часто. В нагуалях ли всё дело?

Заметив в углу компьютер, Эвар решил проверить кое-какие свои сомнения. Он вошёл в меню, вызвал городскую библиотеку и запросил сообщения, касающиеся астероидов. Так и есть: с момента заселения Лютеции, восемнадцать случаев астероидных угроз. Шестнадцать камней-гигантов сбиты, а ещё два упали в океан. Один из них вызвал цунами, от которого сильно пострадали приморские районы. Однако за последний год – четыре тревоги, правда, все камни сбиты. Что-то тут нечисто, подумал Эвар и решил просмотреть другие сообщения за те же даты. Он уже почти уверился в своём подозрении, когда его тронули за плечо: