355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Франсис Карсак » Искатель, 1961 №4 » Текст книги (страница 1)
Искатель, 1961 №4
  • Текст добавлен: 9 августа 2017, 16:30

Текст книги "Искатель, 1961 №4"


Автор книги: Франсис Карсак


Соавторы: Сирил Майкл Корнблат,Стивен Батлер Ликок,Владимир Комаров,Раду Нор,Константин Михаленко,Борис Силкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

ИСКАТЕЛЬ 1961
№ 4

*

Художник-оформитель А. Гусев

Редакционная коллегия:

Б. А. Балашов, И. А. Ефремов, А. П. Казанцев,

В. С. Сапарин, Н. В. Томан, В. М. Чичков

Издательство ЦК ВЛКСМ «МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ»


В ЭТОМ НОМЕРЕ

«ВЫ ПОЛЕТИТЕ НА ПЛАНЕТЫ

НАШЕЙ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ»

Юрий Гагарин– читателям «Искателя»

ЧЕЛОВЕК В КОСМОСЕ

РАССКАЗЫВАЕТ АКАДЕМИК ПАРИН

Люди на планете Теллус

Начало фантастического романа Ф. Карсака

Ток без проводов?

Из энергетики будущего

Поединок с коброй

БЛУЖДАЮЩАЯ ЧАСТОТА

ПАРОДИЯ: ПОВЕСТЬ О ВЕЛИКОМ СЫЩИКЕ

Борис Худенко
ЗДРАВСТВУЙ, САПИЕНС!

Рисунки Ю. Молоканова


НЕСЛЫШНАЯ МУЗЫКА

Альфа Лебедя исчезла…

– В чем дело? – сердито спросил Николай Павлович, обернувшись к ассистенту, который готовил аппаратуру к наблюдениям.

– Тоже не видите? – обрадованно и вместе с тем испуганно отозвался тот.

Николай Павлович несколько секунд смотрел на его растерянное лицо, потом снова взглянул в окуляр.

Вспомнилось, как однажды его повергла в смятение фотография спектра, который просто тем, что существует, перечеркивал все физические теории. А потом оказалось, что ассистент по ошибке зарядил кассету не той пленкой.

Но нет. Телескоп направлен в созвездие Лебедя, вон оно сияет… И все-таки самой яркой из его звезд, той, которую еще астрономы древности назвали звучным именем Денеб, не видно.

Николай Павлович с неудовольствием почувствовал, что растерялся под недоумевающим взглядом своего помощника. Обычно каждое затруднение в исследовательской работе сразу рождало у него несколько гипотез, пусть даже нелепых и несуразных. На смену отвергнутым предположениям приходили новые, пока, наконец, мысль не находила ту единственную гипотезу, отвергнуть которую уже не удавалось. Сейчас такой гипотезы не было.

Не предполагать же, что гигант Денеб исчез…

Николай Павлович еще раз посмотрел в телескоп.

Денеб сиял, как и вчера, и позавчера, как тысячи лет до этого, на своем законном месте, в созвездии Лебедя.

Николай Павлович внимательно присмотрелся к хорошо знакомой картине звезд. Да, Денеб был на месте, но теперь потухла маленькая звездочка слева.

Через несколько минут она снова вспыхнула, но вскоре погасла ее соседка слева.

– Оно перемещается, – сказал Николай Павлович, откидываясь на спинку сиденья.

– Что перемещается? – быстра спросил техник.

– Ну, это… пятно среди звезд. Оно определенно перемещается, – медленно повторил Николай Павлович.

Он давно пережил прекрасное время юности, когда так хорошо мечтается о неожиданных и ярких открытиях, подобных открытиям Коперника или Галилея. Наука требовала повседневной работы. Малейшая задержка сейчас раздражала его. Серия исследований тонкой структуры спектра белых звезд успешно приближалась к концу. Но вместе с тем катастрофически быстро кончался и срок их пребывания здесь, в Крымской обсерватории. Через неделю надо возвращаться в Москву, к студентам. Обидно будет уезжать, не обеспечив себя исчерпывающе полным экспериментальным материалом.

Так стоит ли сейчас бить в барабаны по поводу непонятного мерцания звезд? В конце концов все это может оказаться случайным атмосферным явлением, не имеющим никакого отношения к астрофизике. Не разумнее ли спокойно продолжать намеченные на сегодня исследования спектра?

И сразу же все в нем возмутилось этой старческой трезвостью рассудка. Он навсегда потерял бы уважение к себе, если бы не попытался сейчас понять, что происходит перед объективом телескопа.

– Сделайте снимки этой области, – решительно сказал он ассистенту. – Фотографируйте через каждые пять секунд в течение получаса. Используйте пленку максимальной чувствительности. Я запишу наблюдения и свяжусь с другими обсерваториями. Пленку немедленно проявите и покажите мне.

Через час Николай Павлович сосредоточенно просматривал пленку. Черные пятнышки звезд на негативе последовательно одно за другим исчезали и вновь появлялись. Трасса этого мерцания представляла собой плавную кривую.

На одном из негативов Николай Павлович обнаружил в районе пятна небольшой метеор. Проследив на следующих кадрах его траекторию, он положил пленку на стол и надолго задумался.

Траектория метеора в области пятна резко искривилась! Его как будто отбросило в сторону. Николай Павлович нахмурился.


Ну, хорошо, пусть эта штука, закрывающая свет звезд, почему-то не отражает солнечные лучи, не обнаруживает себя. Это невероятно, однако допустим, что это факт.

Но должна же она быть материальна, иметь массу! Даже луч света имеет массу.

А массы притягиваются! Метеор мог отклониться только по направлению к пятну, но ни в коем случае не от него!

Внезапно им овладело сильнейшее беспокойство, даже тревога. Николай Павлович удивился: неужели он становится под старость таким впечатлительным? Но волнение не проходило.

И оно порождалось не мыслями о пятне и метеорах. Это было очень странное ощущение, будто какой-то призыв, непонятный, неясный, – призыв не мыслям, а непосредственно его воле, желаниям. Он требовал каких-то действий, заставлял куда-то идти. Но каких? Куда?

Николай Павлович стиснул на столе руки и закрыл глаза. Призыв или приказ вливался в него как неслышная музыка, наполняя тревогой и беспокойством, будоража сознание, повелевая как-то реагировать, отвечать словами, действием, как-нибудь, только не сидеть сложа руки, закрыв глаза. Он постарался успокоить себя. Просто устал… Непонятные явления в небе… Непонятное всегда вызывает тревогу.

Николай Павлович открыл глаза, посмотрел на снимки. Никакого беспокойства не было больше ни в нем, ни вокруг. Все было нормально, привычно.

Он оглянулся.

В открытой двери стоял ассистент и в недоумении оглядывал комнату. Его лицо выражало растерянность и удивление.

– Что это? – шепотом спросил он. – И с вами тоже?

Николай Павлович пожал плечами.

– Вам телефонограмма из Москвы, – сообщил ассистент.

Президент Академии наук срочно вызывал ученого в Москву с результатами наблюдений сегодняшней ночи.

КОСМИЧЕСКАЯ НЕИЗВЕСТНОСТЬ

Просторный кабинет председателя правительственной комиссии постепенно наполнялся людьми.

Сергей Борисович, хозяин кабинета, стоя у стола, крепко пожимал каждому вошедшему руку и широким, радушным жестом предлагал занять кресло.

Николай Павлович сел у окна.

Неожиданно в кабинет вместе с референтом и незнакомым пожилым человеком вошел его зять, Виктор, со свертком чертежей в руке. Увидев Николая Павловича, он обрадованно шагнул навстречу, не замечая разделявшего их стола. Николай Павлович улыбнулся ему. И Виктор заспешил за своим начальником, который уже разговаривал с председателем комиссии. Николая Павловича обрадовало появление Виктора. Уже одно то, что он приглашен на встречу виднейших конструкторов ракетной техники с учеными, кое о чем говорило. Но, может быть, Виктор здесь лишь для того, чтобы носить за своим начальником чертежи?

О существовании этого молодого человека он впервые узнал, когда Лена, подвернув ногу на лыжной прогулке, несколько дней провела в постели. Николай Павлович с изумлением наблюдал за дочерью. Она довольно равнодушно, даже насмешливо относилась к своим поклонникам. А теперь… теперь у нее радостным ожиданием загорались глаза при каждом телефонном звонке парня, который донес ее тогда до станции.

Как только Лена поправилась, Николай Павлович попросил познакомить его с этим счастливцем.

Виктор вошел, высокий, широкоплечий, немного неуклюжий, явно смущенный своим вторжением в квартиру знаменитого академика. Он, вообще говоря, понравился Николаю Павловичу, но… уж очень он был прост! Все в нем было ясно, открыто, доверчиво, прямо… Слишком уж прямо! Это могло означать либо необыкновенную душевную чистоту и силу, либо… некоторую ограниченность. Лена, видимо, лучше разобралась в характере Виктора… Но он так и не смог до конца принять сердцем их женитьбу.

Когда Виктор кончил аспирантуру в Институте ракетной техники, они с Леной уехали в Сибирь. Теперь у них подрастал сынок Мишутка, ни разу не виденный им внук…

Николай Павлович разглядывал зятя.

Виктор возмужал за эти годы, и вместе с тем черты его лица стали тоньше, одухотвореннее.

Начальник Виктора все еще о чем-то вполголоса говорил с председателем комиссии. Иногда председатель обращался и к Виктору. Значит, он был здесь не просто в роли адъютанта.

– Не будем терять времени, товарищи, – сказал Сергей Борисович, взглянув на часы.

Тихий говор смолк. Все повернулись к председателю.

– Академик Морозов, – сказал председатель, – ознакомит вас с фактическими данными.

Николай Павлович хотел было подняться, но сидеть в мягком кресле было так удобно и он так устал, что, махнув на все рукой, заговорил буднично, не спеша:

– Мерцание звезд происходит теперь по замкнутой, почти круговой траектории вокруг Земли на высоте около четырех тысяч километров. Радиолокационное зондирование в направлении потухающих звезд никакого препятствия не обнаружило. Не дало результатов и фотографирование на самую чувствительную пленку, хотя любое физическое тело должно отражать в какой-то степени солнечные лучи и быть видимым по крайней мере на снимках. Перемещение «Неизвестности» сопровождается значительными возмущениями магнитного поля Земли. Вычисления показывают, что для того, чтобы вызвать отмеченное приборами отклонение света звезд, «Неизвестность» должна обладать массой, значительно большей, чем масса… Солнца. И еще одно интересное обстоятельство. Встречные метеоры не притягиваются, а отклоняются от нее. Следовательно, «Неизвестность» обладает и обычной, положительной, и одновременно отрицательной массой. Таковы факты…

– Какие предположения все же можно сделать о физической природе этого явления? – спросил председатель.

– На Западе кое-кто уверяет, что это шутка господа бога, – ответил, улыбаясь, Николай Павлович. – Ученым предстоит найти более совершенную гипотезу. Однако выводы сейчас делать рано.

– Может это быть космическим кораблем? – прямо спросил Сергей Борисович.

– Как и любое другое физическое тело, корабль должен отражать световые лучи, быть видимым, – осторожно ответил Николай Павлович. – Если это корабль, то его физическая природа по меньшей мере весьма своеобразна. С другой стороны… Любое космическое тело, захваченное полем тяготения Земли, будет двигаться по эллиптической, а не по круговой траектории. И еще – отталкивание метеоров… Короче – необходимы дополнительные исследования. Те факты, которые имеются в нашем распоряжении, очень ограниченны и противоречивы.

– Какие мероприятия могли бы помочь вам?

Николай Павлович окинул взглядом настороженные, внимательные лица участников совещания и встретился с глазами Виктора. Они просили, умоляли… Неужели он до сих пор мечтает о полете в космос?

– Туда необходимо послать приборы, – решительно сказал Николай Павлович. – Очевидно, много приборов, так как программа исследований поневоле должна быть обширной, всесторонней. Может быть, придется послать не один аппарат и не два… Это надо сделать немедленно. На Западе паника. Версия о божественной штуке – наиболее безобидный вариант запугивания. Газеты и радио кричат о космической агрессии, о войне миров, о необыкновенном психологическом оружии, будто бы примененном таинственными пришельцами. Действительно, два дня назад что-то вроде гипноза испытывали многие. Сейчас это прекратилось. Нужен спокойный, трезвый учет всех обстоятельств. Впрочем, уверять, что это неведомое явление ничем нам не грозит, было бы тоже несерьезно. Неизвестность всегда таит в себе угрозу.

Председатель удовлетворенно кивнул и, немного помедлив, спросил:

– Что скажете, товарищи конструкторы?

Все взоры сразу скрестились на академике Дорошенко. В последние годы Дорошенко получил всеобщее признание как один из ведущих конструкторов космических кораблей.

Сейчас он сидел молча, собирая в складки зеленущ скатерть на столе и вновь разглаживая ее ладонью. Его сухое, худощавое лицо было спокойно.

– Мы думали об этом, Сергей Борисович, – сказал он, наконец, не поднимая глаз. – Мы можем послать туда приборы. Можем обеспечить возвращение всей информации, собранной ими, на Землю. Такие задачи успешно решаются нашими автоматическими космическими станциями. Но!.. – Дорошенко решительно пристукнул складку и взглянул на председателя. – Но аппарат должен совершать в космосе сложные эволюции. Ему придется, наверняка придется приблизиться к этому пятну, догнать его, остановиться, обойти вокруг. Иначе говоря, лететь должен корабль, управляемый в полете, с достаточно мощным двигателем и большим запасом горючего. – Дорошенко снова опустил глаза и замолчал. Потом негромко продолжал: – У нас есть проект такого аппарата. Он рассчитан на управление пилотом. Но вес велик – на такую высоту ракеты не смогут забросить его. Следовательно, – теперь он смотрел в упор на Николая Павловича, – нужна новая, более мощная ракета. Для ее создания, – он перевел взгляд на председателя и негромко закончил: – потребуется месяцев восемь. По меньшей мере полгода…

Председатель внимательно посмотрел на Дорошенко. По-видимому, все, что сказал сейчас генеральный конструктор, он знал и надеялся услышать что-то еще. Наступила тишина.

Николаю Павловичу стало не по себе. Молчание, опущенные глаза, бессилие этих людей – ведь это означало сейчас бессилие всего человечества.

Полгода!..

Какой сюрприз готовил космос людям завтра, может быть, в следующую минуту?

«РАЗРЕШИТЕ МНЕ!..»

– Разрешите мне!.. – переглянувшись со своим начальником, неожиданно прервал молчание Виктор. – Конструировать заново ракету не обязательно. Ведь сейчас речь идет о выведении далеко в космос ракеты с тяжелым кораблем на борту. Значит, можно применить те средства, разработку которых мы заканчиваем у себя в институте.

– Вы имеете в виду дополнительные пороховые двигатели? – спросил Дорошенко. – Несколько лет назад я, помнится, читал одну весьма оригинальную статью по этому вопросу.

– Это моя статья, – быстро сказал Виктор. – Вопрос о разгонах ракет с большими грузами рассматривался в моей кандидатской диссертации.

– Но техника пошла по другому пути, – сказал Дорошенко. – Мы стараемся делать разгон более плавным, чтобы его легче переносил человек. Поэтому наши полеты, начиная с первого – с полета Гагарина, – проходят успешно.

– В нашем институте, – возразил Виктор, – проводились исследования по отработке стартовых ускорителей. Последний вариант, я считаю, позволяет рискнуть.

– Надо подробнее ознакомиться с проектом, – предложил Дорошенко и даже положил оба локтя на стол, ожидая.

Виктор принялся развешивать чертежи. Потом быстро и горячо заговорил о конструкции, регулировании двигателя, скоростях, графиках их изменения. Виктора забросали вопросами. За стремительностью его ответов чувствовалась серьезная научная разработка проблемы.

Теперь все снова повернулись к Дорошенко. Генеральный конструктор сидел, сосредоточенно потирая лоб.

– Ну?! – совершенно по-домашнему воскликнул председатель.

Дорошенко посмотрел на него, широко и смущенно улыбнулся, развел руками и стал похож на старого хитрого запорожца, которого строгая жинка застала за чаркой горилки.

– Сдаюсь! – сказал он. – Це ж не хлопец, а фейерверк! Ратуйте, добры люди! Бьют нас сибиряки!.. Во всяком случае, приборы выдержат эти ускорения. И если послать управляемый с Земли корабль без человека, вопрос можно считать решенным.

– У меня есть еще предложение, – сказал Виктор.

– Ого!.. – воскликнул Дорошенко.

– К «Неизвестности» должен лететь человек! – заторопился Виктор, боясь, что его перебьют. – Тогда все главное можно узнать быстро. И надежнее, полнее, чем это сделают любые приборы. А медлить нельзя! Николай Павлович говорил уже…

– Ну-ну, без паники! – предупредил председатель.

– Это не паника, Сергей Борисович! – горячо воскликнул Виктор. – «Неизвестность»!.. Что может быть хуже вот такой неизвестности? Я понимаю, что это рискованно! Но это же нельзя ставить рядом: один человек и – все люди, Сергей Борисович! Как же в войну разведчики уходили в тыл к врагу? И командование посылало… Посылало людей, хотя у армии и тогда уже была инструментальная разведка…

– Ну, то в войну!.. – проворчал председатель.

– А кто сказал, что это не война? – вызывающе спросил Виктор.

«Какой задира!» – с удовольствием и тревогой подумал Николай Павлович и скосил глаза на председателя. Но Сергей Борисович явно не собирался спорить.

– Ну, хорошо, хорошо… – примирительно сказал председатель. – Я сообщу ваше мнение в Центральный Комитет. У вас все?

– Нет, Сергей Борисович! – Виктор секунду помедлил, и Николай Павлович затаил дыхание. – Разрешите мне… Разрешите лететь мне!

– Я сказал, что этот вопрос будет решаться не мною, – недовольно повторил председатель, но, видно не удержавшись, слегка усмехнулся, покачал головой и обратился к Дорошенко: – Что скажете, товарищ генеральный конструктор?

– Что скажу? – переспросил Дорошенко. – Что говорить? Стар я уже, Сергей Борисович! – вздохнув, признался он и тут же упрямо добавил: – А был бы помоложе, тоже попросился бы!

– А как думают остальные?

Конструкторы молчали. Виктор был не только самым молодым из них, он имел вторую профессию – космонавта.

– Ну, хорошо! – согласился председатель. – Значит, договорились принять предложение сибиряков за основу?

– Да, да! – встрепенулся Дорошенко. – Пусть они делают первую ступень. Остальное все – наше! У нас и проект космолета готов.

– Пилотируемый вариант! – подчеркнул председатель и сразу же обратился к Виктору: – Сколько вам нужно времени?

Тот вопросительно взглянул на своего начальника и сел.

– Проект разработан достаточно хорошо, – медленно сказал пожилой конструктор. – Деталировка… Доводка… Месяца два!

– Месяц! – решительно потребовал Сергей Борисович.

Начальник посмотрел на Виктора. Тот с умоляющим видом пошевелил губами. «Архип Степанович», – расслышал Морозов.

– Хорошо… – сердито буркнул Архип Степанович и сразу же заторопился: – Штаты конструкторов и производственников нам необходимо удвоить. Даже утроить! Будут работать посменно…

– Договорились! – согласился председатель. – Вам, товарищ Дорошенко, поручим срочно запустить в район пятна искусственный спутник с телевизионной камерой.

– Три недели… – буркнул Дорошенко.

– В проект решения – три недели! – коротко бросил председатель референту. – Еще замечания есть? Нет? Тогда вас, товарищи, – он взглянул на Виктора и Архипа Степановича, – прошу задержаться. Остальные свободны.

Поднявшись с кресла, Николай Павлович немного помедлил, но Виктор и Архип Степанович направились к председателю.

– Вы регулярно занимаетесь полетами? – спросил Сергей Борисович Виктора. – Я имею в виду авиацию.

– Да, достаточно регулярно, – сдержанно ответил Виктор, потом с подкупающей откровенностью добавил: – Я люблю полеты. Подъемов в космос у меня было всего два, но я продолжаю специальную тренировку для космонавтов.

– А здоровье?

– Жена говорит, что по мне можно проверять приборы, которыми измеряют давление крови. Она у меня медик.

– Спортом занимаетесь?

– Немножко боксом.

Брови председателя взлетели вверх.

– Почему же боксом?.. Или думаете, придется с марсианами драться?

– Нет, – засмеялся Виктор. – Просто много читал о войне. Ну, и хотелось, конечно, быть разведчиком. В институте пригласили в секцию бокса. Так вот и остался драчуном.

– Чемпион города, – сказал Архип Степанович.

Николая Павловича неприятно кольнуло чувство, похожее на ревность. В реплике начальника Виктора прозвучала неприкрытая отцовская гордость. Впрочем, Лена ведь писала, что главный конструктор – приемный отец Виктора или что-то в этом роде.

Бесцельное топтание у кресла становилось смешным, а Виктор мог задержаться надолго. Николай Павлович подошел к нему, слегка коснулся руки. Виктор оглянулся.

– Будь осторожен, Виктор! – волнуясь, сказал Николай Павлович. – Не горячись. За человечеством людей не забывай… Обдумай все! Ты зайдешь к нам сегодня?

– Да, Николай Павлович… Обязательно! – растерянно сказал Виктор.

И Николай Павлович вспомнил, что никогда прежде не обращался к зятю на «ты»…

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

В ту ночь в обсерваторию Николая Павловича пришел председатель правительственной комиссии. Вечером в район «Неизвестности» запустили искусственный спутник с телекамерой. Сергей Борисович хотел получить сведения о нем, так сказать, из первоисточников. Сергей Борисович устроился у контрольного приемника станции, которая вела прием сигналов телевизионной камеры спутника. Николай Павлович придвинулся к окуляру телескопа.

– Услуга за услугу, – пошутил он. – Я вам сообщаю, что видно в телескоп, вы мне – что показывает телекамера.

– Договорились, – согласился Сергей Борисович.

Спутник уже вышел на последний виток своей траектории. Вот-вот он должен был встретиться с «Неизвестностью». Николай Павлович не отрывался от окуляра. Механизмы автоматически держали поочередно меркнувшие, звезды в поле наблюдения, непрерывно и плавно поворачивая телескоп.

– Да, да… вижу… – услышал он голос Сергея Борисовича. – Видимость на экране прекрасная, – добавил он для Николая Павловича. – Хорошо видно среди звезд и черное пятно довольно крупных размеров.

Крупная звездочка спутника показалась в поле зрения телескопа. Николай Павлович ощутил знакомое спокойствие, приходящее в напряженные минуты наблюдений, на повторение которых рассчитывать не приходилось. Главное сейчас было не пропустить момент наибольшего их сближения. Спутник, как и метеоры, будет отброшен в сторону, но важно – как! Возможно, это силы, имеющие характер гравитационного поля, но с отрицательным знаком. Не исключена возможность и принципиально другого характера взаимодействия. От этого пятна всего можно ожидать! Прохождение мимо него спутника с довольно значительной и точно известной массой должно окончательно решить этот вопрос. Потом он, конечно, проверит все с исчерпывающей точностью на снимках, но сейчас нужно было увидеть общую картину.

Яркая звездочка медленно приближалась к центру поля наблюдения.

– На экране значительные помехи, – сказал Сергей Борисович. – Очень значительные. – Он помолчал, затем сообщил: – Только – помехи. Совсем ничего не видно, кроме помех. Что у вас, Николай Павлович?

– Сближаются… – успел только сказать Николай Павлович и больше ничего не смог произнести, ошеломленный неожиданностью.

Звездочка спутника стала плавно уходить со своей траектории. Но она отклонялась к пятну! Не от него, как все метеоры до этого, а к нему… И это явно не было простым притяжением масс! Что-то другое, непонятное происходило сейчас наверху… Светящаяся точка ринулась было туда, к «Неизвестности», потом словно испугалась, замедлила движение, остановилась… Там вспыхнула слабая зеленоватая искорка. Свечение было отчетливо видно секунду, другую, третью… Ровное, немерцающее, спокойное… И все исчезло… Ни зеленоватого свечения, ни летящей звездочки уже не было. Ничего!..

– Экран пуст, – изменившимся, напряженным голосом сказал Сергей Борисович. – Ни сигналов, ни помех станция не принимает.

– Спутника больше нет, – торопливо отозвался Николай Павлович.

Автоматы плавно поворачивали телескоп. Николай Павлович еще долго смотрел, как далекие звезды, набегая на пятно, меркли, исчезали, потом, словно освобожденные от плена, радостно вспыхивали вновь. Но спутник исчез безвозвратно.

– «Неизвестность» упряма, – сказал Николай Павлович, вставая. – Она явно не хочет, Сергей Борисович, чтобы мы познали ее. Пятно сожрало наш единственный глаз. Мы снова слепы.

Он коротко рассказал о том, что удалось увидеть.

– Когда мы можем посмотреть снимки? – спросил председатель.

– Через полчаса будут готовы.

Но ни снимки, ни сообщения других обсерваторий не открыли ничего принципиально нового.

Председатель подолгу рассматривал каждый снимок, а Николай Павлович думал о Лене и Викторе.

Виктор отдыхал с Леной и Мишуткой в Ялте.

«Неизвестность» словно предупредила, что шутить с ней опасно. Виктор умчится туда, и, возможно, снова лишь зеленая искорка известит людей о том, что он долетел, что его больше нет. А звезды будут по-прежнему радостно вспыхивать, освобождаясь от плена…

– Я буду настаивать, чтобы задержали полет с наблюдателем, – быстро сказал Николай Павлович. – Как видите, все это очень опасно!

Сергей Борисович отложил снимки в сторону.

– Поэтому, Николай Павлович, профессия разведчика и была во все времена у всех народов почетной, – негромко, но твердо сказал он.

– Не могли бы вы в таком случае помочь мне немедленно улететь в Крым? – спросил Николай Павлович.

– Вас доставят туда специальным самолетом.

* * *

Дни, последовавшие за памятным совещанием, показались Виктору продолжением удивительной сказки. Необычайными были события, и люди вдруг стали богатырями. Конструкторы в белых халатах, чертежники, рабочие – они же сотворили чудо, соорудив ракету в такой небывало короткий срок!..

Море длинными грядами волн набегало на раскаленную белую гальку и снова откатывалось, убаюкивая размеренным рокотом. Теплый ветерок ласковыми порывами освежал лицо. Сухо шурша, покачивались веера пальм.

Ялтинский пляж, сверкая яркими красками, сонно и широко раскинулся на берегу.

Виктор и Мишутка, болтая ногами, лежали на горячих камнях. Рядом в шезлонге, укрыв лицо мохнатым полотенцем, дремала Лена.

Прошло уже пять дней с тех пор, как Виктора буквально вытолкнули в Ялту – отдыхать перед полетом. Сначала покой и тишина, которые царили здесь, показались ему невыносимыми.

Где-то там, далеко отсюда, подходила к концу сборка ракеты и космолета. Сейчас, именно сейчас первую ступень монтировали на стартовом устройстве. И монтаж проходил без него!

Виктор знал, что прошлой ночью была запущена автоматическая станция Дорошенко с телевизионной камерой. Но результаты были ему неизвестны.

Он ничего не знал, ни в чем не участвовал! Он отдыхал!

Это было обидно, как незаслуженное наказание. Но он смирился.

Мишутке наскучило лежать, и он побрел искать развлечений.

Виктор приподнялся на локтях, разыскивая его среди отдыхающих. Мишутка невдалеке что-то сооружал из плоских, как плитки, галек. За его головенкой Виктор увидел большую, сутулую фигуру человека в таком нелепом здесь плаще, в шляпе, надвинутой на глаза, с тяжелой палкой в руках.

И вдруг расслышал:

– Кленов! Виктор Петрович!

У румяной после сна Лены округлились глаза.

– Папа!.. – звонко крикнула она и, вскочив на ноги, стремительно понеслась вдоль берега.

Виктор тоже узнал Николая Павловича. Схватив Мишутку за руку, он поспешил за Леной.

Она, обняв отца, то прижималась лицом к его груди, то заглядывала ему в глаза, улыбалась и торопливо спрашивала:

– Папка, милый… К нам?.. К Виктору?..

А он, целуя и лаская ее, все просил:

– Ну, успокойся… Успокойся… Конечно, к вам… Успокойся.

Виктор остановился в двух шагах от них. Мишутка молчал, сосредоточенно рассматривая мать и деда.

Николай Павлович крепко пожал Виктору руку и потянулся к Мишутке:

– Внучок!..

Но Мишутка, не теряя достоинства, все же быстро спрятался за Виктора. Сегодня он видел деда впервые.

– Что случилось, папа? – тревожно спросила Лена.

– Ничего, дочка, ничего, – торопливо ответил Николай Павлович, огорченно взглянув на Мишутку. – Ты извини, я очень тороплюсь, а разговор у нас будет не… не совсем… для женщин… Ты не сердись, пожалуйста. Мы сможем где-нибудь поговорить, Виктор? – спросил он, недовольно взглянув на толпу отдыхающих.

Виктор поспешил отвести его на тенистую терраску, совершенно безлюдную сейчас.

Он заметил, что Николай Павлович очень встревожен.

Николай Павлович бросил шляпу и плащ на перила, сел в плетеное кресло:

– Сегодня ночью автоматическая станция стартовала…

Он подробно стал описывать Виктору все, что произошло ночью. Потом передохнул, как будто собираясь с силами, и громко закончил:

– Спутник исчез! Растворился. Растаял!..

– Это корабль! Космический корабль! – воскликнул Виктор.

Николай Павлович сердито взглянул на него.

– Для ответа на этот вопрос тебя, кажется, и посылают туда! – Его нахмуренные брови неожиданно разошлись, взгляд потеплел, лицо стало мягким, просящим. – Я поспешил к тебе. Сборка основной ракеты заканчивается. – Он опустил голову и тихо сказал: – Подумай еще раз, Витя… Сергей Борисович просил предупредить тебя обо всем…

Виктор отвернулся и решительно ответил:

– Я буду настаивать на немедленном старте. Именно теперь этот полет стал необходим, как никогда!

Николай Павлович вздохнул и поднял голову.

– Хорошо… – с трудом сказал он. – Мне кажется, Лену и Мишутку надо отправить к нам, в Москву. Вам все равно в эти последние дни, очевидно, не удастся быть вместе. Все же они будут не одни.

– Вы правы… – согласился Виктор.

– А теперь позови, пожалуйста, Лену. Мы немедленно вылетим.

Виктор сошел с терраски и в недоумении огляделся вокруг.

Солнечными дрожащими пятнами сверкало море. Загорелые волейболисты гонялись за мячом. Веселой струйкой лился фонтанчик пресной воды. Стройная девушка покупала мороженое.

На этом горячем солнечном пляже трудно было представить себе, что на свете есть что-то непонятное, мрачное и опасное. И сразу все, чем угрожал космос и его будущий полет, показалось Виктору совершенно невозможным, нереальным. Он даже испугался этого чувства.

Подбежала встревоженная Лена:

– Вик, милый, что?..

Он засмеялся и, обняв ее, увлек от терраски.

– Все будет хорошо, Ленточка! Поговори с отцом. Я тоже полечу с вами. Но только… Когда поговоришь с ним, приходите на берег. Мы заплывем с тобой далеко-далеко и будем целый час качаться на волнах в открытом море. Вдвоем!.. А потом уже – на самолет! Хорошо?

Она молча кивнула, не спуская с него тревожного взгляда.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю