Текст книги "Комната мертвых"
Автор книги: Франк Тилье
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 14
Под сводом вечернего неба два самых высоких в Европе террикона [12]12
Террикон, или породный отвал – насыпь, чаще всего конической формы, из пустых пород, извлеченных при подземной разработке месторождений угля и других полезных ископаемых.
[Закрыть]– сто пятьдесят миллионов тонн угля – вздымались вверх, словно огромные чудовищные груди. Виго остановил машину возле заброшенного моста, в углублении, почти скрытом зарослями высокой травы и кучами дорожного щебня.
– Терриконы?.. Это ты хорошо придумал, – признал он.
– Кроме охотников по весне или самых отважных ботаников, туда никто не рискует забираться, – отозвался Сильвен. – Там почти непроходимые заросли, огромные корни торчат из-под земли… Я, можно сказать, вырос среди угольных шахт, и это место я знаю как свои пять пальцев. Ты взял все, что нужно для работы?
– Не беспокойся, этого хватит, чтобы похоронить Годзиллу. Итак, в путь!
В слабом свете карманного фонарика Виго открыл багажник. На дне лежали одеяла, веревки, лопаты и еще куча бесполезных предметов. Среди грубого металлического лязга звучала тонкая хрустальная нотка безоблачного будущего.
– Ну что, хочешь убедиться, что деньги на месте? – насмешливо спросил Виго, подмигнув приятелю.
– Дай мне взглянуть на них в последний раз. Я уже успел к ним привязаться, знаешь ли.
Виго сунул ключ в замок чемодана и распахнул перед Сильвеном целое море надежд.
– Закопать их – все равно что самого себя похоронить! – шутливо сказал Сильвен. – Может, возьмем себе по парочке купюр? Давай, а? Ну хоть по пятьсот евро? Такая куча денег – от нее не убудет. А мы хоть по-человечески отметим Рождество!
– Ни в коем случае! Стоит только раз сорвать запретный плод – и уже не удержишься от новых соблазнов!
Сильвен с досадой пнул заднее колесо:
– Кончай свои проповеди! Эти деньги принадлежат мне в той же мере, что и тебе! Если я захочу ими воспользоваться, то…
– Мы ничего отсюда не возьмем, я сказал! – резко перебил Виго, угрожающим жестом вскидывая фонарик. – Я смотрю, ты еще не отошел от вчерашнего шока!
Сильвен недовольно поморщился и потрогал пачку купюр, отчего она соскользнула в сторону. Из-под нее что-то блеснуло.
– Нож? – удивленно спросил он. – Ты хочешь оставить его там?
– Ну, будем считать, что он сыграет роль хранителя сокровищ. Ладно, пошли.
Вскинув на плечо лопату и заступ, Сильвен первым вошел в шелковистую темноту наступившей ночи. Виго мягко захлопнул крышку багажника и двинулся следом за приятелем. Перебравшись через решетку ограждения, они оказались на странных, полуфантастических землях терриконов номер 11 и 19.
У подножия уснувших гигантов растительность представляла собой сплошную, почти непроницаемую стену. Сообщники обогнули террикон номер 11 и углубились в заросли. На мгновение Сильвен остановился. Ни звука… только их учащенное дыхание… И однако, ему казалось, что он слышит какой-то скрежет, металлический лязг… Прислушиваясь, он думал о призраках шахтеров, по-прежнему долбящих кирками угольные пласты, о бедных душах, продолжающих свой тяжкий труд в вечном мраке…
Сильвен невольно вздрогнул и тронулся с места. Толстая зимняя куртка сковывала движения.
– Через несколько метров начнется участок, где деревья растут не так плотно, – сказал он. – Там мы и зароем чемодан. Деньги будут в полной безопасности.
– Потрясающе! – выдохнул Виго. – Это же надо – я живу всего-то в полукилометре отсюда, но ни разу в жизни здесь не был!
– Я обожаю это место, – отозвался Сильвен. – Летом приезжаю сюда почти каждые выходные, чтобы посмотреть на закат. Такой огромный огненный шар опускается к горизонту над полями, как будто над морем… Знаешь, когда забираешься на самую вершину такого террикона, этой огромной угольной горы, – только тогда по-настоящему понимаешь, какой адский труд проделали наши деды-шахтеры… Попробуй назови мне другое место, где такая горестная история сочетается с такой великолепной географией – и так наглядно!
– Тебе бы сниматься в «Молодых и дерзких»… [13]13
«Молодые и дерзкие» – популярный американский телесериал, с 1989 г. транслирующийся и во Франции.
[Закрыть]Ладно, надо поторапливаться. Меня ждет семья, чтобы встретить Рождество.
Верхний слой почвы сильно промерз и с трудом поддавался ударам заступа, но затем открылся слой мягкой подземной глины и копать стало легче. На всякий случай сообщники позаботились вырыть яму даже глубже, чем требовалось. Затем опустили в нее герметично закрытый чемодан.
– Эти земли, где покоятся наши деды, стали свидетелями того, как их внуки возрождают семейные традиции, орудуя кирками, – с нарочитым пафосом произнес Виго. – Что ж, да будет так! Теперь закапываем!
Комья земли посыпались на крышку чемодана и вскоре укрыли ее, словно плотный коричневый плащ.
– Ну вот! – удовлетворенно выдохнул Сильвен. – Теперь нужно утоптать землю, набросать сверху веток, а после мороз довершит дело. Ты только посмотри – ювелирная работа! Почти ничего не заметно!
– Надо побыстрее сматываться, – нетерпеливо сказал Виго. – Иначе твоя жена может что-то заподозрить.
Но Сильвен не двигался с места, выписывая на поверхности засыпанной ямы круги и восьмерки лучом фонарика.
– Ты что-то очень торопишься… А почему ты оставил себе ключ от замка? Наверняка ведь у тебя есть еще один, так что этот ты должен отдать мне. Каждому по ключу – по-моему, так логичнее, если только ты не…
Виго закрыл ему рот рукой:
– Сильвен, дорогой мой! Кто защитит тебя от тебя же самого, если не я? Я оставлю тебе ключ – а завтра ты явишься сюда и запустишь руку в нашу общую казну! И очень скоро все, начиная от твоей жены и соседей и кончая президентом республики, будут в курсе наших дел! Ты что, принимаешь меня за идиота? Тебе лучше держать себя в узде.
Сильвен выпрямился и, схватив Виго обеими руками за воротник, едва не оторвал приятеля от земли.
– Ты меня всерьез разозлил! Значит, ты мне не доверяешь? Если я говорю тебе, что…
– Да отпусти, черт!.. Ты сам не чувствуешь свою силищу!
Вместо этого Сильвен вплотную притиснул приятеля к себе – теперь расстояние между ними было меньше, чем между сардинами в банке.
– Ключ, я тебе сказал! Каждому по ключу!
– Псих… несчастный!.. И вот так-то… ты меня благодаришь?.. Своего друга, который готов… заплатить за твой паршивый котел?..
– Вот и докажи, что ты мне друг! Отдай мне ключ, и я сниму с тебя подозрения!
Энергичный толчок отправил Виго в колючие заросли.
– Я разделил с тобой вину за твой наезд! – прорычал Сильвен. – Так что ты мог бы, по крайней мере, быть любезен признать за нами обоими равные права!
Виго погасил свой фонарик и застыл в пугающей неподвижности, словно тотемический столб.
– Ладно, – процедил он наконец. – Забирай свой гребаный ключ… Но учти, что лучше тебе не трогать этих денег, пока мы не решим сделать это вместе…
– А иначе что?..
Не дожидаясь ответа, Сильвен подобрал инструменты, затем, не оборачиваясь, тронулся в обратный путь. Он чувствовал, как сердце колотится почти у самого горла. Игра света придала лицу Виго какие-то демонические черты. Кто знает, на что способен этот тип?.. Один только эпизод с кровоподтеком над бровью уже достаточно свидетельствовал о его безумии…
На обратном пути сообщники не обменялись ни словом – лишь напряженно вглядывались в темноту и тяжело переводили дыхание.
Виго довез Сильвена до дома. На прощание тот лишь недобро сверкнул глазами. Оставшись один, Виго вынул из бардачка ключ от входной двери, украденный в доме Сильвена, и сунул в карман…
Глава 15
Вале раздавил в пепельнице уже третий окурок, затем взял маркер и снял с него колпачок. Очертаниями фигуры он напоминал статую греческого атлета – живой восхитительный анахронизм, если не считать вечной сигареты в правой руке. Забавное сочетание.
Он провел посередине доски вертикальную черту, вверху слева написал «Водитель», справа – «Похититель».
– Сюда мы запишем наши соображения относительно обоих. Все, что нам представляется важным. Заодно попрошу указать возможные направления поиска того и другого.
Несмотря на богатый практический опыт, Вале не чурался методов, которым обучают в полицейских школах, – в частности, общий мозговой штурм и определение различных направлений расследования. Такие приемы были давно привычны всем, кроме Люси. Короткие фразы по существу, ничего лишнего. Только грубые факты.
Застрельщиком выступил Равье:
– Похититель: ветеринар, животновод или работник зоопарка. Имел дело с волком.
Комиссар написал: «Волк – проверить зоопарки». Затем добавил: «Проверить места работы бывших служащих мадам Кюнар».
Затем заговорил Колен:
– Похититель: похищение произошло в Туке, передача выкупа должна была состояться в Дюнкерке. Письма отправлял из разных городков в окрестностях Дюнкерка. Вопрос: действовал ли он один или с сообщником?
– Водитель: хладнокровный, трезвомыслящий, – сказал подполковник жандармерии. – Имеет некоторые представления о методах идентификации личности…
Равье уже снова с хищным видом тянул руку.
– Тихо, тихо! По очереди, – предостерегающе сказал комиссар. – Что у тебя, Равье?
– Убийца задержался на месте преступления, что говорит об отсутствии угрызений совести, а также о недостатке брезгливости. Если вспомнить о созданной им мизансцене, о том, как выглядело тело и в какой позе было расположено, можно предположить такую альтернативу: ритуал или намеренный вызов.
«Ах ты жулик! – выругалась про себя Люси, стискивая кулаки. – Украл мою идею! А ведь еще утром ты думал совсем не так!..»
Вале немного поколебался, прежде чем записать в графе «Похититель» очередную формулировку: «Хорошее самообладание».
– Невидимые отпечатки пальцев – результат обработки опасными химическими веществами? – спросил Колен. – Можно написать так: «Похититель, возможно, химик. Или научный исследователь. Или косметолог». И заодно: «Проверить химические заводы в промзоне Гранд-Синт и Дюнкерка».
– Очень хорошо, – кивнул комиссар. – В список возможных профессий добавим еще: «Сапожник/дубильщик/продавец кожаных изделий» – из-за сильного запаха кожи, сохранившегося на теле жертвы. Кто еще хочет высказаться? Лейтенант Норман?
Идеи сыпались градом. Люси про себя признала эффективность данного метода. Из слов, записанных на доске, мало-помалу складывались живые образы, намечались первоочередные пути расследования. Но сама она пока не решалась вмешаться. А что, если она со своей гипотезой сядет в лужу? Какой будет позор!..
– Да, комиссар, – отозвался Норман. – Я хочу напомнить, что убийца способен вычислить водителя. Согласно отчетам, заброшенный склад отделяют от места преступления всего десятка полтора метров. Наезд произошел буквально на глазах у убийцы. Оставаясь незамеченным в темноте, он вполне мог разглядеть номер машины и решить, что вернет свои деньги позже. Так что, по-моему, наш водитель или водители рискуют в недалеком будущем поиметь большие неприятности.
– «Водители»? – переспросил комиссар.
– А почему бы и нет? Убийца, скорее всего, был вооружен, но не вмешался в происходящее. Почему? Может быть, нехватка храбрости объяснялась превосходящим числом противника. Одно дело – убить беспомощную девочку, другое – в одиночку противостоять одному-двум, возможно, трем взрослым парням!
– Ну что ж, логично. Пишем: «Возможно, водитель был не один». А также: «Убийца мог разглядеть номер машины».
Комиссар отступил от доски на пару шагов, оценивая результаты деятельности коллективного разума:
– Ну что ж, неплохо… Еще какие соображения?
– Я бы хотела кое-что добавить… – нерешительно произнесла Люси.
– Да. Энебель, мы все просто замерли в ожидании!
Люси глубоко вздохнула и начала:
– Мы все отметили необычное положение тела. Не могли бы вы снова показать на экране эту фотографию, капитан? На которой девочка изображена анфас.
Равье неохотно исполнил эту просьбу – чувствовалось, что ему непривычно выполнять распоряжения подчиненных.
– Мать уже опознала тело? – спросила Люси.
– Да. Я сам сопровождал ее в Институт судебной медицины.
– Она видела только лицо?
– Конечно! На опознании родственникам никогда не показывают тело полностью, тебе любой психолог это скажет!
– Я знаю. Какие именно вещи девочки забрал преступник в ночь похищения?
– Вот список. Среди прочих были и домашний халат, и белые носки, которые ты видишь на фотографии, – если именно это ты имеешь в виду. К чему эти вопросы?
Люси встала с места:
– Вам знакомы куклы фирмы «Бьюти Итон»?
Комиссар пожал плечами и слегка постучал ладонями по столу в знак нетерпения. Люси облизнула губы, затем продолжала:
– Ну так вот… Это канадская фирма по изготовлению кукол, очень популярных в семидесятые-восьмидесятые годы. Я хорошо их помню со времен своего детства, так же как и многие мои ровесницы. Они сделаны из винила, у них красивые волосы, аккуратные прически с пробором посередине… Большие глаза, очаровательные улыбки… Одеты в вечерние платья или шелковые домашние халатики. И у всех белые носочки с отворотами – такие же, как у Мелоди…
– Ну и что с того? – проворчал Равье. – Хочешь сказать, что убийца вдохновился идеей этих кукол, – только потому, что у жертвы были белые носочки и она улыбалась?
– Вы можете спросить у матери, но я почему-то уверена, что малышка не спала в тонком халатике. Для зимы больше подходит теплая пижама. Тогда зачем же убийце понадобилось снимать с нее пижаму и надевать этот скорее летний халатик? Зачем понадобилось оставлять ее без пищи три-четыре дня? Почему бы не дать ей теплую одежду, учитывая, какой холод был на складе?
Равье с неодобрительным видом помахал перед собой ладонью, словно отгоняя назойливую муху. Но Люси не отступала, хотя комиссар скептически постукивал ногтями по столу.
– Посмотрите вот на эту маленькую красную ленточку, на уровне воротника…
Пять голов синхронно повернулись к фотографии, затем снова к Люси.
– Это лишнее подтверждение моей догадки. У всех кукол «Бьюти Итон» точно такая же ленточка – это фирменный знак. Красная ленточка возле сердца…
На сей раз лица у всех присутствующих окаменели.
Комиссар снова взял черный маркер и записал на доске в разделе «Похититель», более крупными буквами, чем все остальное: «Жертва=кукла. Фирма «Бьюти Итон». Кажется, эта идея наконец-то его захватила.
– Колен, перед уходом позвони в больницу и выясни у матери девочки, насколько верно предположение Энебель. Спроси, был ли у ее дочери бежевый халат с красной ленточкой.
Колен кивнул и, не удержавшись, восхищенно подмигнул Люси.
– Если ты права, Энебель, – продолжал комиссар, – получается, что мы имеем дело с форменным психом. У него сожжены пальцы, он любит волков и кукол. Н-да, картинка… Что-то мне, признаться, не по себе… Чем дальше, тем больше наш предполагаемый похититель становится похож на маньяка. Так, ладно. Мы с вами еще ни слова не сказали о деньгах. Как будто это что-то второстепенное… Посмотрите-ка – колонка водителя у нас почти пуста!
Он зажал в зубах очередную «раковую палочку», затянулся и снова заговорил:
– Ну что ж, для начала неплохо. Завтра я покопаюсь в данных СОИП, [14]14
Система обработки информации по установленным преступлениям – полицейская информационная картотека министерства внутренних дел Франции, где данные группируются по принципу схожести преступлений.
[Закрыть]поищу похожие случаи. Еще мне нужно будет составить первый отчет для следственного судьи. Помощь добровольцев очень желательна. Поскольку речь идет об убийстве ребенка, на нас будут давить со всех сторон. Мы не можем позволить себе провала!
– Я сформировал команду для завтрашних поисков, – сообщил жандарм. – Часть озера Пюитук еще предстоит осмотреть с помощью спецтехники. Что касается морского залива, завтра утром его исследуют наши лучшие специалисты с помощью гидролокатора. Тела на глубине обнаружить труднее, чем автомобили, но дно в прибрежной зоне ровное, и, я думаю, проблем не будет. Однако если тело уже унесло течением в открытое море, то мы не скоро его найдем.
Вале кивнул. Лейтенант Норман натянул полупальто и объявил:
– Я уже отменил свой отдых на горнолыжном курорте и завтра буду в вашем распоряжении, комиссар. Могу просмотреть базы данных и составить список дел, имеющих отношение к животным, – все, что связано с куплей-продажей, содержанием, пропажами, жалобами… Эта волчья шерстинка меня заинтриговала.
– Интересно, тебе когда-нибудь удастся отдохнуть?.. Ладно, насчет завтра – договорились! Энебель, сразу после дежурства езжай домой! У тебя такой вид, будто ты подхватила тропическую лихорадку! Выспись как следует! А в пятницу для тебя вновь откроются врата ада. Работы невпроворот!
Люси кивнула со смущенной улыбкой. Колен почти с сожалением объявил:
– Я смогу к вам присоединиться только послезавтра. Еду к родителям в Париж. Мы уже договорились…
– Та же история, – сказал Равье. – Правда, не в Париж, но…
– Ладно, не оправдывайтесь. Сегодня был чертовски длинный день. Так что давайте валите все отсюда, и счастливого Рождества!
Люси оценила доброту шефа. Суровый, но человечный. Кроме того, обаятельный…
Жандармский подполковник по фамилии Мишьель отошел в угол кабинета, чтобы ответить на звонок по мобильному, в то время как все остальные потянулись к выходу. Комиссар Вале повернулся к доске и еще раз просмотрел все записанные на ней соображения, одновременно обдумывая, сколько людей и времени потребуется для решения каждой задачи. Особенно он задержался на подчеркнутых словах «Бьюти Итон» и «ритуал». Что-то в этом есть… Но придется поломать голову. Отсутствие отпечатков, шерстинка волка в горле жертвы, сильный запах кожи… Все это выходило за рамки привычных для него расследований. Возможно, это и позволит нанести решающий удар. Только не промахнуться. Схватить его как можно быстрее.
Он сунул в рот очередную сигарету – наполовину озадаченный, наполовину удовлетворенный.
Подполковник жандармерии – единственный, кто кроме него еще оставался в кабинете, – закончил разговор по мобильному и подошел к комиссару, явно встревоженный.
– Что-то случилось? – спросил тот, щелкая зажигалкой.
Жандарм вытащил сигарету из пачки Вале и тоже закурил.
– Я бросил курить неделю назад, – сообщил он, – но, кажется, выбрал неподходящее время…
Несколько секунд оба молчали, следя за струйками дыма, поднимающимися к потолку. Наконец подполковник неохотно произнес:
– В жандармерию только что явилась женщина, вся в слезах. Она утверждает, что ее дочь Элеонора, тринадцати лет, пропала сегодня где-то в городе…
Глава 16
Виго Новак жил меньше чем в километре от своих родителей, на окраине Ланса, в одном из типовых домиков шахтерского поселка, неотличимом от десятков других, расположенных на соседних улицах. Большинство здешних жителей до сих пор топили угольные печи и ужинали супом. Меньше чем через десять лет последним забойщикам, электротехникам и горнорабочим предстояло тихо угаснуть в полной безвестности, так и не разглядев толком ничего сквозь пелену заливающего глаза пота и слой угольной копоти на стеклах – в том ограниченном пространстве, в котором прошла большая часть их жизни.
Сама окружающая обстановка – пустынные дороги, спящие терриконы и неработающие подъемники – выглядела по-кладбищенски мрачной, но невысокая арендная плата и абсолютная, какая-то подводная тишина привлекали сюда и самых несговорчивых. Это место словно существовало в другом измерении, здесь совсем не ощущалось времени – каким-то чудом эта небольшая территория смогла избежать разрушающего воздействия цивилизации.
Нагруженный доверху набитыми пакетами, Виго прошел по усыпанной гравием дорожке и без стука вошел в дом родителей. Обстановка внутри вполне соответствовала характеру всего этого места: простая, грубая, без всяких изысков. Здесь – безопасная лампа Дэви, [15]15
Лампа Дэви, предназначенная для работы во взрывоопасной газовой среде, в том числе в угольных шахтах, изобретена английским физиком Хэмфри Дэви (1815).
[Закрыть]там – деревянные козлы. Над посудным шкафом – обшарпанная подставка для покера, коврик для игры в белот… В прошлом шахта принесла семье так много бедствий, что сейчас, много лет спустя, даже эти мелкие напоминания о шахтерском быте вызывали тягостное чувство.
– О, я смотрю, все уже в сборе! – воскликнул Виго, сгружая свои пакеты у подножия синтетической елки.
– Опоздал, Уголек, [16]16
В потомственных шахтерских семьях детям часто дают прозвища, связанные с особенностями внешности или характера. – Прим. автора.
[Закрыть]– улыбнулась Франс, его мать, протягивая ему бокал с шампанским. – Отец с твоим братом ушли в залу, обсуждают завтрашние скачки. Спорят о тройке фаворитов. В общем, все как всегда… Ой, откуда у тебя такой синяк?
– Ударился о дверь, ничего страшного… Ты замечательно выглядишь, мам. Это платье тебе очень идет.
Франс сделала грациозный пируэт.
– А отец сегодня разворчался, когда увидел это платье. Это же надо – в кои-то веки я решила себя порадовать обновкой, а он вздумал меня в этом упрекать! Устроил настоящий разнос… Ладно, ступай к ним, мне нужно еще кое-что сделать.
Виго послал ей воздушный поцелуй и направился в «залу» – иными словами, в гостиную. Если сам он унаследовал гибкость и изящество от матери, то Станислав, его брат, больше походил на отца: коренастый, мускулистый, с плечами боксера и руками, похожими на надутые резиновые перчатки. Он выглядел моложе своего возраста – отчасти потому, что с его лица до сих пор не сходили юношеские прыщи.
– Что, опять говорите о лошадях? – спросил Виго, слегка хлопнув отца по плечу.
– А то! – ответил Иван, постукивая деревянной ногой по каменным плиткам пола. – Завт' скачки. Ц'лая куча фав'рит' на эт' раз. Бу'т на чем зараб'тать.
Отец произносил слова так, словно пропускал их через какой-то мощный пресс, выдавливающий все гласные звуки, отчего речь становилась абсолютно нечленораздельной.
– Ах, скачки. Опиум для французского народа! Вы бы завязывали с этим гаданием на победителей, это уже паранойя! – с улыбкой посоветовал Виго.
– Скажи это еще кому-нибудь, – отозвался Станислав, держащий в руках веер букмекерских карточек и ручку с логотипом PMU. [17]17
Pari mutuel urbain (Городской тотализатор, фр.) – французская компания, занимающаяся организацией и проведением скачек, а также связанной с ними коммерческой деятельностью.
[Закрыть]
– Вы теряете время и деньги в надежде на выигрыш. Вы – отличные дойные коровы для государства! Одни посвящают всю свою жизнь игре на скачках и не зарабатывают на этом ни гроша, другие решают всего разок попытать счастья – и выигрывают состояния. Но я вам уже говорил и повторяю: это не вы пытаете счастье, а оно пытает вас.
Иван заговорщически толкнул старшего сына локтем в бок:
– Уг'лек у нас – пар'нь с х'ракт'ром. Ну а с нас ч' взять? Одни подс'ж'ся на нарк'ту, а мы вот – н' скачки. Ну и от ч' больш' вреда? Ты луч' расск'жи, как у тебя с р'ботой? Н'шел что-ниб'дь?
– Голяк, – признался Виго. – В нашем регионе вообще нечего ловить – выжженная пустыня. Гребаный пироман, который развлекается таким способом, называется экономическим спадом. Предприятия закрываются одно за другим…
Он шутливо потрепал брата за подбородок:
– Хреново выглядишь, Станислав. Тяжелый день?
– Да. Паршивая история…
Виго отпил глоток шампанского. От смутного предчувствия перехватило горло: он словно наяву увидел тело, погружающееся в темную болотную воду…
– Что за история?
– Нашли тело убитой девочки… Если честно, не хочется об этом говорить. И без того мне сегодня отчетами всю голову забили.
– Да уж, не р'ждественск' стория… – проворчал Иван, потянувшись за пачкой табака.
Виго облегченно вздохнул. Убитая девочка? Ничего общего с его историей. Порывшись во внутреннем кармане пиджака, он достал сигару «Саломон» и протянул отцу:
– Кончай себя травить своим горлодером и попробуй вот это. Божественный аромат! Попробуй, и убедишься. И вот тебе тоже, Стан.
– Ух ты, славн' штучка! – одобрительно сказал отец семейства, затянувшись. – Пл'сни-ка мне ещ' виски.
– Откуда они у тебя? – удивленно спросил Станислав. – «Саломон»… они же стоят целое состояние!
– Друг недавно вернулся с Кубы, привез мне в подарок…
Комната постепенно заполнялась клубами дыма. Звенели бокалы, янтарная жидкость плескалась о стекло. После нескольких порций виски, сопровождающихся тостами, Иван встал с места и принялся расхаживать по комнате, вскинув голову с зажатой во рту сигарой, выставив подбородок и подняв указательный палец.
– Не т'к уж много над', чтоб б'ть похож'м на важн' шишку! Виски, хорош' сигара, галстук – и г'тово!
Изображая распорядителя на официальном приеме, он продолжал, стараясь выговаривать слова полностью:
– Дамы-госп'да, б'дьте л'безны, следуйте за мной! С'час мы пройдем в парадный зал, где нас ждут черная икра и море шампа-ааанского! Потом шофер подгонит вам ваши «лоло феррари», не б'сп'койт'сь! Ух, ну и убойная сигара!..
Эти фразы, настолько неуместные среди окружающей обстановки, да еще и произносимые с провинциальным выговором, вызвали у слушателей взрывы хохота.
После того как были съедены устрицы и паштет из гусиной печенки, настал черед подарков. Алкоголь уже заметно действовал на собравшихся, разгорячая тела и затуманивая умы. Виго и Станислав под удивленным взглядом Франс отплясывали посреди столовой под звуки оркестра Кристиана Кубиака. Иван, как всегда, цитировал стихи Жюля Муссерона:
Франс убавила звук музыкального центра, что вызвало бурные протесты сыновей, и вытащила из-под елки два конверта.
– Мы с отцом уж и не знали, что вам подарить, поэтому вот вам немного денег, – сказала она, слегка покраснев. – Не так уж много, зато вы сами купите на них что захотите. Счастливого Рождества, ребятишки!
Она обняла сыновей. Иван остался сидеть, не выпуская изо рта сигары, лишь сделал одобрительный жест. Его сыновья, его гордость…
– По двести евро каждому! Ну зачем такие траты, мам? – с упреком спросил Станислав. – Вы и без того уже достаточно сделали для нас! Оплатили учебу, многим пожертвовали… Я знаю, что для вас значат эти деньги…
– Ладно тебе! – перебил его Иван. – Раз тебе дают столько, значит, могут! Давай забирай эти деньги, пока я о них не пожалел… Я, может, всего-навсего бедный пенсионер, но мои дети никогда не голодали!.. А самая главная драгоценность в наших краях – золотое сердце! И у каждого из нас оно имеется – у всех, кто вышел из этой угольной жилы…
– Я надеюсь, когда-нибудь мы сможем отплатить вам за все, – дрогнувшим голосом сказал юный полицейский. – А пока… Вот это вам. А вот это для тебя, братишка!
– О, видеоигра! – радостно воскликнул Виго еще прежде, чем раскрыл коробку с подарком. – Ну и у меня тоже кое-что для вас есть. – И он достал из-под елки разноцветные коробки. – Извините, не бог весть что на сей раз… но для меня конец года выдался трудный… На следующее Рождество я это компенсирую, обещаю!
В течение всего предыдущего дня Виго колебался – может быть, купить родителям роскошный тур на двоих? Но он хорошо знал свою мать и ее длинный язык. По округе очень быстро поползли бы слухи – как, интересно, безработный сын оплатил родителям такой подарок?
Поэтому пришлось ограничиться в выборе подарков и купить отцу коробку сигар «Корона» и кое-какие рыболовные снасти, матери – янтарные серьги, а Станиславу – светофильтр для фотоаппарата, позволяющий создавать разнообразные спецэффекты.
Меньше двухсот евро за все вместе… Но от больших трат пришлось отказаться, чтобы не выдать себя.
– Предлагаю выпить! – провозгласил Виго, разливая по бокалам «Монбазильяк» 1999 года. – За счастье, за удачу, за здоровье всех присутствующих!
– Да уж, за зд'р'вье! – откликнулся Иван, приподнимая край штанины и указывая на свой деревянный протез.
Ногу отец потерял в результате несчастного случая в шахте: после трех недель в забое нагруженная углем вагонетка опрокинулась и раздробила ему берцовую кость, избавив его от необходимости горбатиться в шахте и к сорока годам начать харкать угольной пылью.
Несколько часов спустя, когда за окном стало понемногу светать, глава семьи, упившись можжевеловой настойкой, захрапел у телевизора, а Станислав задремал прямо за столом, перед своим бокалом. Однако его рука по инерции продолжала что-то чертить на листке бумаги. Виго танцевал один, стараясь попасть в такт мелодии, сопровождающей бархатный голос Боно. Его рубашка была пропитана потом и пролитым спиртным, иссиня-черные волосы поблескивали в слабом свете мигающих ламп. Затем он подошел к столу, собираясь прикончить бокал Станислава. Ему хотелось напиться до полной отключки, оттянуться по примеру героя Николаса Кейджа в фильме «Покидая Лас-Вегас».
Через неделю он отправится в Париж – погулять в модных кабаках ночной столицы, с девочками и шампанским. С такими деньгами он быстро попадет в первые ряды богатой публики, завоюет симпатии, заведет полезные знакомства… Со временем, при его-то уме, он станет одним из светил этого сверкающего микрокосмоса, существующего в миллионах световых лет от остального «общества» – несчастного панургова стада…
Эти деньги станут порохом, благодаря которому он взлетит вверх, как пушечное ядро.
Кровь глухо стучала у него в висках. Под воздействием алкоголя он чувствовал себя способным на все. Несколько кружек пива, выпитых накануне, помогли ему сохранять хладнокровие, вытеснив из сознания труп, который они с Сильвеном увезли в багажнике и бросили в болото.
И вот сейчас благословенные молекулы этила снова ему помогут…
Виго машинально сжал в руке упаковку снотворного, лежавшую у него в кармане.
К горлу подкатила тошнота, и он чуть не выблевал все обратно, как вдруг его взгляд упал на листок бумаги, лежавший на столе перед Станиславом.
Там были нарисованы ветряки, две параллельные линии, изображавшие дорогу, кубическое здание склада… И горизонтально вытянувшаяся фигура недалеко от автомобиля…
Виго накрыла душная волна страха. Он начал трясти брата за плечо:
– Что это у тебя? Вот этот рисунок – что на нем изображено?
Станислав с трудом поднял голову. Его дыхание было хриплым, с сильной примесью алкоголя. Зрачки походили на две растекшиеся капли чернил.
В это время из кухни вернулась Франс и окинула обоих сыновей неодобрительным взглядом.
– Твой брат будет ночевать здесь, – сказала она, обращаясь к Виго. – Ну надо же, а еще полицейский! Не в силах даже сам вернуться домой в Лилль! Почему все праздники обязательно заканчиваются вот так? А этот-то как храпит! Как теплоход!
Ворча, она снова ушла. Виго еще более энергично встряхнул брата за плечо, но тот был далеко – скользил, как серфер, по этиловым волнам.
– Да отвечай же, черт возьми! Что здесь на рисунке?
– Служебная информация… строго конфиден… циально…
– Говори, мать твою!..
Незадачливый полицейский встряхнул головой, выдохнул очередную порцию перегара и, уткнув карандаш в нарисованный куб, пробормотал:
– Вот здесь… нашли убитую девочку. Ее убили потому… что какой-то псих… среди ночи… сбил на дороге ее отца… и свалил… с деньгами… Девочка была слепой…
Виго схватил бутылку можжевеловой настойки и наполнил бокал до краев. Тело с трудом ему повиновалось, ноги подкашивались. Он ухватился за край стола, чтобы устоять, заодно потянув на себя скатерть. От этого зрелища Станислав расхохотался во все горло, сверкая зубами, как злобный джинн. Его лицо сделалось почти безумным. Он по-прежнему изо всех сил прижимал ручку к листку, словно хотел его продырявить.
Затем ручка дернулась в сторону, и длинный штрих стрелой вонзился в окно нарисованного склада.
