Текст книги "Комната мертвых"

Автор книги: Франк Тилье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 7

Замкнутые в четырех стенах, пятеро кандидатов страдали молча. Они знали, что пытки, которые включает в себя собеседование, изначально не предполагают человеческого отношения.

Семнадцатый этаж офисного небоскреба «Лилль-Европа», крыши французского Севера. Ровно девять часов утра.

Тридцать минут мучительного ожидания в комнате без окон. Хорошее начало.

Пятеро типов в парадных костюмах старательно водили ручками по бумаге. Казалось, слышно, как скрипят их мозги. Каждому предстояло ответить на сто двадцать шесть вопросов неумолимого теста PAPI [3]3
  Personality and Preference Inventory (англ.) – Оценка личности и наклонностей.


[Закрыть]– альфы и омеги кадровых служб.

Одним из пяти был Виго Новак, на бледном лице которого явственно читались все признаки бессонной ночи. Утренний душ не слишком помог – ни кровоподтек над бровью, ни круги под глазами не стали менее заметны. Черные волосы, зачесанные назад, сильнее обычного контрастировали с матово-бледной кожей, лоб изрезали морщины, из-за усталости последних дней ставшие глубже и многочисленнее. Для человека, явившегося на собеседование по поводу работы, он выглядел явно не лучшим образом. И однако, его переполняло ликование.

За двадцать минут ему удалось ответить лишь на треть вопросов. Но как было сосредоточиться после такого неожиданного поворота судьбы?.. Деньги, спрятанные в угольном сарае, занимали все его мысли. Шорох перебираемых банкнот постоянно преследовал его, действуя подобно скрытому вирусу. И к счастью, вакцины против этого вируса не существовало.

По пути в Лилль он настроился на «Франс Блё Нор», чтобы послушать местные новости. Но там ничего не говорилось ни об исписанных стенах, ни о несчастном случае на дороге, ни о чьем-либо исчезновении. Ну что ж, хороший знак.

Виго машинально покусал ручку и наугад поставил галочку в очередном вопросе теста – просто чтобы выполнить формальность, попытать счастья, поймать волну прихотливой синусоиды судьбы.

Напротив него таращились в свои листки еще четверо безработных бедолаг. Они прибыли сюда в надежде на счастливое будущее, на лучшие деньки. Они были готовы лизать сапоги работодателям, лишь бы прокормить свою семью. Но Виго сегодня мог позволить себе плевать на эти сапоги.

Он слегка ослабил узел галстука – ему стало жарко. Но причиной тому была не тревога, а с трудом сдерживаемая радость, готовая прорваться наружу, – ему хотелось вопить во все горло, прыгать, валяться нагишом в снегу… Что он здесь делает, в этом человеческом муравейнике, зачем ему эта дурацкая вакансия, которая не стоит того, чтобы ради нее ударить палец о палец? Сколько бишь они обещали – тридцать пять тысяч евро в год?.. Плюнуть и растереть! У него в сумке денег хватит на всю жизнь! Даже на несколько жизней – счастливых и беззаботных.

Как он мог даже на минуту заставить себя по-прежнему изображать раба?

Виго уже собирался свалить, когда появился какой-то тип с улыбкой, похожей на оскал черепа, собрал листки с тестами и пригласил его следовать за собой. Лысый тип в очках – должно быть, потерял все волосы от постоянных стрессов на служебных совещаниях. Еще бы – не первый год в этой адской машине по перемалыванию людей… Однако логика и стремление выглядеть как ни в чем не бывало подсказывали молодому программисту, что сейчас лучше повиноваться.

Комната номер 12. Просторный кабинет, интерьер абсолютно безжизненный, как в морге… Ни единой бумажки на столе. Даже корзины для бумаг и те пустые. Шариковые ручки в колпачках. Иллюзия делового преуспевания…

Менеджер по персоналу пригласил Виго сесть и на несколько мгновений задержал взгляд на огромном синяке, украшавшем его надбровье. Затем бесстрастно произнес:

– Одну минуту, я сейчас вернусь. Мне нужно загрузить результаты вашего теста в компьютер.

У Виго появилось ощущение, что менеджер вернулся даже раньше, чем вышел, – такова магия вечно спешащих людей.

– Ваши результаты довольно впечатляющи, – сообщил он. – Но теперь докажите мне, что я должен выбрать именно вас из двадцати претендентов, чьи кандидатуры на эту должность мы рассматриваем.

Слегка позабавленный таким поворотом дела, Виго положил перед ним свое резюме и диплом. Но яйцеголовый сделал протестующий жест:

– Плохое начало, месье Новак! Вы показываете мне свое резюме – можно подумать, вы не можете вспомнить все этапы своей карьеры самостоятельно!

Немного поколебавшись, Виго выполнил косвенное распоряжение собеседника. Он ведь сам недавно говорил Сильвену: деньги ни в коем случае не должны повлиять на наши устоявшиеся привычки. Однако он чувствовал, как внутри у него бушуют потоки раскаленной лавы, которая в любой момент грозит выплеснуться на лысый череп работодателя.

Преувеличенно глубоко вздохнув, он вывалил целый ворох сведений, где правда мешалась с ложью, сопроводив все это дежурными фразами о персональной мотивации, стремлении к успеху, желании сделать карьеру… Три основных достоинства, три основных недостатка… Пройдя через множество подобных интервью, он стал настоящим специалистом в этом словоблудии.

– Интересно, месье Новак. Какие у вас перспективы, на ваш взгляд? Каким вы видите себя через десять лет?

Ля-ля-ля… Каким я себя вижу? Богатым, идиот!

Виго и на сей раз дал привычный шаблонный ответ, кажется понравившийся этому роботу – тот улыбнулся, обнажив два ряда зубов, которые могли бы слегка напугать даже белую акулу.

– В своей анкете вы отметили желаемый уровень зарплаты от сорока тысяч евро в год, – продолжала акула бизнеса. – Сколько вы получали на вашей последней работе?

– Тридцать восемь тысяч, – соврал Виго.

Всегда нужно завышать требования на пятнадцать процентов – просто из принципа, чтобы изначально компенсировать постоянные занижения зарплаты.

– Это, как мне кажется, многовато, учитывая ваш уровень компетентности. Рынок вакансий сейчас перенасыщен. Я думаю, вы в курсе.

Да уж наверно, иначе бы черта с два я пришел в вашу гребаную контору!

Два ряда зубов снова обнажились в улыбке, достойной мафиози.

– Наши клиенты постоянно понижают цены на нашу продукцию, что автоматически означает сокращение расходов, и прежде всего – зарплат сотрудникам. Если вы будете работать у нас, вы сможете рассчитывать не более чем на тридцать две тысячи в год. Торг здесь неуместен.

Сукин сын, приставил ему нож к горлу… под предлогом очередного кризиса предлагает самую низкую зарплату из всех возможных!

Менеджер по кадрам с победоносным видом откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

– Итак?.. – с легким нетерпением в голосе спросил он.

Разумеется, этот мерзавец блефует.

– Я… видите ли… у меня еще несколько собеседований на этой неделе. Мне нужно подумать.

– У нас в «Медиа-Тек» не играют в дешевые игры! Мы не пытаемся искусственно занизить вам зарплату. Но вы нигде не будете получать больше. В нынешней экономической ситуации вам не стоит надеяться на чудо, ни здесь, ни где-либо еще. Мне не очень приятно вам об этом говорить, но все кадровики это знают.

– Но вы предлагаете мне зарплату новичка! А у меня стаж четыре года!

– Вам везде предложат то же самое. У нас нет недостатка в претендентах. Если один откажется – другой согласится. Как говорится, на войне уж чего-чего, а ружей всегда в избытке.

Виго больше не мог сдерживать гневно бушующую лаву. Еще вчера он принял бы это предложение. Но сегодня…

– А вот если бы вам самому снизили зарплату? Допустим, завтра вам скажут: Шарль, – правда, это не самое подходящее для вас имя, судя по вашему облику, но пусть будет Шарль, – так вот, Шарль, мы решили сократить вам зарплату на тридцать процентов. Это необходимо для выживания всего предприятия.

Собеседник резко выпрямился. Его шея раздулась, словно у игуаны, готовящейся атаковать врага.

– Простите?..

– Да-да, Шарль, вы всё правильно расслышали. На тридцать процентов. Так что вам придется как-нибудь обойтись без вашего «мерседеса» самой дешевой модели, ваших поддельных костюмов якобы от дорогих фирм и вашей фальшивой рубашки от Лакоста.

Виго поднялся и подошел к огромному окну во всю стену, по-хозяйски заложив руки за спину. Наконец-то он чувствовал себя здесь комфортно. Снизу, с мостовой, поднимались запахи асфальта и металла. Ответвления шоссе на Дюнкерк и Париж едва просматривались в слабо светящейся дымке выхлопных газов. Виго решил продолжить выступление, хотя единственный зритель и без того уже был близок к обмороку.

– Шарль, вы прекрасно зомбированы и мотивированы – вы идеально чистый продукт современного общества потребления. В начале века в шахты отправляли лошадей для вывоза умерших. Этих лошадей ослепляли, чтобы они не видели всего того ада, через который им предстояло пройти. В наши дни нечто подобное делают с людьми. Ничего не изменилось. Готов спорить, ваша жизнь – это «дом-работа-санаторий, дом-работа-крематорий». У вас жена, двое детей, собака. Возможно, Лабрадор по кличке Медор. Когда вы возвращаетесь домой, дети уже спят, а жена дремлет на диване в гостиной, уже не в силах вас больше ждать. Вы живете на свету вашего предприятия и в тени вашей семьи. Ваши деловые поездки в Париж вас ужасно выматывают, но вы никому об этом не говорите, вы все терпите и страдаете молча. Или я ошибаюсь?

Бледная лысина яйцеголового побагровела. На шее стали заметны пульсирующие жилки.

– Вы… Вон отсюда!

Виго торжествовал. Ощущение собственной власти доставляло ему неслыханное блаженство.

– Да с удовольствием, дружище Шарль! Продолжайте паясничать в своих стеклянных катакомбах. Эти двадцать пять квадратных метров – ваша гробница, в которую вы замурованы заживо, – и вы этого даже не замечаете. А я буду и дальше сидеть на шее общества, получая пособие по безработице. В каком-то смысле я краду у вас эти деньги, Шарль. От этого получать их приятнее вдвойне.

Менеджер с силой грохнул по столу кулаком. Его щеки тряслись. В горле глухо клокотало.

– Я вас сгною, Новак!.. У меня длинные руки! Обещаю, что ни одно предприятие в этом регионе никогда не возьмет вас на работу! И чтоб ноги вашей здесь больше не было!

Виго повернулся к нему спиной:

– Не беспокойтесь, не будет. Вид заживо разлагающихся трупов вызывает у меня отвращение… Кстати, Шарль, вам нужно уделять больше внимания гардеробу. Ваш галстук омерзителен. Я бы побрезговал даже удавиться на таком.

Шах и мат. Король умер.

Виго оставил за спиной Старую биржу и Театр оперы и направился к Главной площади, поглубже засунув руки в карманы куртки. Его галстук нашел последнее пристанище на дне мусорного бака. Виго чувствовал себя легким как перышко, сбросившим все оковы, наконец-то свободным. Приказы, распоряжения, брюзжание начальства – и все это ради каких-то смехотворных грошей! Теперь с этим покончено! С сегодняшнего дня он крепко держал руль своего корабля в собственных руках. Вперед!

Это же надо: такой фантастический поворот судьбы!

Не удержавшись, Виго издал воюще-рычащий звук в стиле Мика Джаггера, что вызвало улыбки у нескольких прохожих.

Он купил пару круассанов и расположился на ступеньках резиденции общества «Северные пути». Даже в этот ранний час уличные фотографы в куртках с капюшонами рыскали по улице Бетюн в поисках случайных клиентов. В центре площади, перед театром «Норд», огромное колесо обозрения, вызывавшее восхищенные шепотки зевак, поднимало к небесам группу английских туристов. В европейской культурной столице кипела жизнь.

Виго скомкал обертку от круассанов, бросил ее вниз на ступеньки и стал наблюдать за людьми, которые поднимались по лестнице, машинально огибая это едва заметное препятствие. Забавно было наблюдать за изменениями чужих жизненных маршрутов, такими наглядными. Вот, например, женщина с красной сумкой. Хоп! – и она энергично перешагнула через две ступеньки, чтобы не наступить на маленький бумажный комок. Пусть всего на полсекунды, но она отклонилась от привычного утреннего сценария. И это крохотное отклонение может отразиться на тысячах людей, на миллиардах атомов. Женщина может сегодня встретиться совсем не с теми людьми, с которыми ей было предначертано (кем, кстати, предначертано?), и, даже не сознавая того, повлиять на их жизненный ритм, их поведение… В результате даже воздух вокруг них может измениться – в нем появятся другие запахи, и тогда вдруг одному из офисных служащих не вовремя захочется выйти покурить, из-за чего он займется клиентом на несколько минут позже, а тот позже выйдет из офиса, торопливыми шагами, слегка раздраженный… Может быть, он сядет в машину и поедет ненамного быстрее, чем обычно, – ну, прибавит скорость на лишний километр в час, – но его продвижение повлияет на бесконечное количество чужих маршрутов, на поведение других людей, на них самих в целом… Это ведь обычное дело. На дорогу перед ним выкатится разноцветный мяч, потом выбежит ребенок, он затормозит, но слишком поздно… Прибывший врач констатирует смерть. Слезы, похороны… Возможно, самоубийства. И так далее в том же духе…

И все из-за чего? Из-за крошечного бумажного комочка…

Виго спасал и отнимал жизни, и никто об этом даже не подозревал. Такова тайная власть интеллектуалов над миром.

Он снова принялся слоняться по городу, пожирая взглядом фасады, украшенные лепными гирляндами, и манящие витрины. Теоретически все здесь принадлежало ему. Что мешает ему зайти в любой магазин, скупить все, что понравится, и расплатиться радужными банкнотами, вытащив их из своей волшебной шляпы?

Ему захотелось пережить это прежде незнакомое ощущение – почувствовать, какова реальность богачей. Он пересек по диагонали площадь Генерала де Голля и свернул на улицу Насьональ. Оказавшись перед домом номер 107, он распахнул дверь и вошел. Ему показалось, что он на самом деле окунулся в душную и влажную атмосферу Кубы – настолько ею был пропитан весь интерьер этого дорогого табачного магазина. Более двухсот разновидностей сигар были разложены на витринах в открытых кедровых или ольховых ящичках: «Америны», «Регалии», «Короны» и прочие «Панателы» в темных мантиях… До сих пор Виго не пробовал ничего дороже сигар «Хосе Эль Пьедра», продающихся вязанками по двадцать пять евро, – что называется, для бедных, которые хотят казаться богатыми.

Он проследовал за продавцом вдоль прилавков сквозь это полутемное тесное помещение, напоминающее сказочную пещеру, пропитанную благовониями. В горле першило от сладковатых терпких ароматов, за каждым из которых стояла какая-нибудь экзотическая история. Его обслуживали, и ему это нравилось.

– Я хочу что-нибудь по-настоящему редкое и драгоценное, одну из жемчужин вашей коллекции, – бархатным голосом заявил он. – Нечто такое, что доставит мне наслаждение сродни тому, которое доставляет пироману зажженная спичка.

Глаза продавца, казалось, приняли красновато-коричневый оттенок табачных листьев.

– В таком случае я порекомендую вам «Саломон». Бывший кубинский диктатор Батиста специально держал такие для самых высоких гостей: президентов, министров и послов.

– Хм… Тогда, наверное, и мне стоит попробовать. Но… не разочаровывайте меня!

Продавец завел обычную песню, предназначенную для того, чтобы охмурять богатых клиентов: о покровном листе, наполнителе и витоле… [4]4
  Витола (исп. vitola) – специальный термин для обозначения формы и размера сигары.


[Закрыть]

Сорок пять евро за штуку. Дешевка! Виго вынул из кармана пять банковских билетов.

Пять купюр по сто евро.

Расплатившись, он простился с продавцом, вышел и углубился в лабиринт узких улочек Старого Лилля. Снег уже перестал падать и теперь покрывал мостовую тонким и просвечивающим, словно калька, слоем. Ложная тревога, подумал Виго, поднося к уху мобильный. Сильвен отозвался после двух гудков.

– Натали сейчас рядом нет? – без всяких вступлений спросил Виго.

– Нет, она одевает Элоизу. И тебя с добрым утром…

– Что с машиной?

– Я поменял фару. Что касается кузова, мой знакомый мастер приедет на него взглянуть, но не раньше чем через три дня.

– Натали видела вмятину?

– Конечно!

– И что ты ей сказал?

– Не волнуйся, все обошлось. Я сказал, что какой-то мотоциклист зацепил машину, пока она стояла на парковке, а я был у тебя. А раз у нас только страховка ответственности перед третьими лицами, нет смысла звонить в страховую компанию.

– Отлично. Как ты в целом?

– Всю ночь глаз не сомкнул. Я как на иголках – только за это утро телефон звонил трижды, и каждый раз мне казалось, что…

Он помолчал, потом продолжал почти шепотом:

– Я знаю, что это глупо, но каждый раз я думал, что звонят из полиции! Что копы вот-вот будут здесь!

Виго сжал свободную руку в кулак. Его опасения подтверждались.

– Прекрати эти глупости, иначе Натали может что-то заподозрить! Ты должен держать себя в руках! Это необходимо, слышишь? Никакие копы к тебе никогда не приедут. Сам подумай, ну как они выйдут на наш след? Мы в полной безопасности! Ты понял?

– Да…

Сильвен слегка кашлянул, затем неуверенно проговорил:

– Слушай, у меня тут серьезная проблема… Приходил мастер из службы газа… Наш паровой котел сдох, приходится топить угольную печку, а у нее труба с трещиной… я кое-как замотал ее техническим пластырем, но боюсь, как бы чего не вышло… Новый котел стоит три тысячи евро. Мне нужны деньги. Я подумал, может, ты мог бы…

– Забудь об этом! – перебил Виго. – Сейчас нельзя трогать эти деньги! Ты что, спятил?

Заметив удивленные взгляды прохожих, Виго поспешно свернул в зигзагообразный переулок, где располагались магазинчики антиквариата и всевозможной «эзотерики».

– Возьми кредит. Сейчас потребительские кредиты дают всем, у кого есть две руки и две ноги. Уже не те времена, когда банки подолгу раздумывали…

– Мне не дадут, учитывая мою нынешнюю задолженность… Черт, но это же идиотизм – сидеть на деньгах как собака на сене, когда они могут принести пользу! Мне позарез нужны эти деньги! Я в полном дерьме!

Если бы Сильвен сейчас оказался здесь, взгляд приятеля его наверняка бы испепелил.

– Подожди, – произнес Виго в трубку, пытаясь обуздать гнев, – кажется, я знаю выход. Дай мне немного времени – я хочу купить прочный чемодан для банкнот. Куплю и сразу приеду к тебе, о'кей?

– Какой выход?

– Вот увидишь! Кстати, ты по-прежнему не хочешь, чтобы они были спрятаны у меня? Они были бы в большей…

– Нет! Это не обсуждается. Они принадлежат нам обоим. Дело не в том, что я тебе не доверяю, но я бы предпочел, чтобы они хранились на нейтральной территории. Вдруг твой дом загорится? А у меня есть на примете отличный тайник. Жду тебя к вечеру с деньгами.

«Чертов псих!» – подумал Виго.

Он отсоединился. У его губ появилась нехорошая складочка. То, что он вынужден подчиняться Сильвену, этому рохле, было болезненным ударом по самолюбию.

Прежде чем вернуться к машине, он зашел в магазин компьютерных игр, расположенный в самом сердце Евро-Лилля, [5]5
  Евро-Лилль – деловой и торговый район Лилля.


[Закрыть]где купил за наличные специальный компьютер для игры в шахматы самой последней модели, а также четыре видеоигры. Покупать, покупать и снова покупать, оставаясь анонимным и всемогущим…

Потом Виго зашел в аптеку и купил упаковку снотворного донормил.

Сидя за рулем автомобиля с сигарой в зубах, словно арабский принц, он думал о том, что этот счастливый сон может в любой момент превратиться в кошмар.

Если ему не удастся убедить Сильвена.

Если не удастся сохранить их общую тайну…

Глава 8

С помощью цифрового фотоаппарата Люси Энебель запечатлела для вечности ругательства на стенах офисного здания. Сотрудники предприятия – явно какие-то шишки, судя по их костюмам и седанам последней модели – беседовали у входа с лейтенантом Пьером Норманом. Их голоса и жесты были резкими. В гуще темных деловых костюмов рыжая шевелюра лейтенанта полыхала, как лесной пожар.

Люси выругалась про себя, сознавая всю никчемность своей нынешней задачи. Она-то с давних пор мечтала о темных подвалах, хитроумных маньяках – а ей вечно доставалась какая-то ерунда… Ну почему дети обычных родителей – мать-домохозяйка, отец-рабочий – наследуют от них заурядную судьбу?..

К ней подошел Норман:

– Хороши же эти типы! Послушать их, так это мы во всем виноваты! Ну что у тебя?

– Ничего особенного. Два разных почерка, стало быть, стены расписывали два человека. Не слишком изобретательных, кстати говоря.

– Дело в том, что сегодня сюда прибывает парижское начальство. А за последние полгода с этого предприятия было уволено по сокращению сто двадцать семь человек – рабочих и программистов. Глобальная чистка, можно сказать. То есть мы имеем дело с чьей-то глупой местью – это уж к гадалке не ходи. Если придется искать конкретного виновника, лучше ориентироваться на рабочих. Как мне поведали «пиджаки», у программистов нет чувства локтя, так что вряд ли это они…

Норман побренчал ключами в кармане.

– Поехали. Малышка Кюнар была убита в десяти километрах отсюда, и мне хотелось бы взглянуть на место преступления.

– А ты не хочешь взять у них список уволенных сотрудников?

– Они пришлют нам его по факсу. И потом, то дело поважнее этой хренотени!

– Странно, – задумчиво произнесла Люси, бросая последний взгляд на запасной выход. – Вот над этой дверью надпись замазана. Как будто сначала они написали какую-то фразу, а потом передумали.

Норман провел рукой по замаскированной надписи.

– Может быть, тут была подпись, которую они потом захотели скрыть? Неожиданный проблеск искренности?.. Ладно, нам пора ехать!

Люси с некоторой досадой захлопнула блокнот. Загадка этой закрашенной надписи показалась ей любопытной.

Однако она ощутила новый прилив возбуждения, когда они с Норманом добрались до пункта назначения. Из-за нехватки офицеров Люси наконец-то получила возможность увидеть место преступления таким, как оно есть, а не на сделанных кем-то фотографиях. Капитан Равье не слишком обрадуется ее присутствию – но, в конце концов, она подчиняется только Норману, своему непосредственному начальнику.

Машина затормозила позади «мегана» и «сценика», в самом центре огромного кладбища индустриальных гигантов. Немногие уцелевшие предприятия отравляли атмосферу черными угольными выхлопами.

Люси коротко поздоровалась с дежурным сержантом, откомандированным на роль встречающего, и следом за Норманом подошла к эксперту-криминалисту. На нем не было ни белого халата, ни хлопковой маски, ни даже форменной зимней куртки с надписью «Криминалистический отдел». Обычный тип с флюоресцирующей повязкой на рукаве, с покрасневшими от холода руками, с трудом переводящий дыхание в промозглой декабрьской атмосфере накануне Рождества.

– Осторожнее, смотрите под ноги! – предупредил он, предостерегающе махнув рукой. – Мне нужно еще немного времени, чтобы закончить с отпечатками шин!

Норман указал подбородком на приземистое здание с жестяной крышей, стоящее примерно в десятке метров от шоссе посреди необработанного поля. Место, где было совершено убийство…

– Это как-то связано с убийством девочки?

Эксперт указал на маленькие прозрачные пакетики, разложенные на крышке чемоданчика.

– Скорее всего, да. Вот там фрагменты левой фары, обнаруженные в пяти метрах от начала тормозного пути, – они свидетельствуют о том, что человек был сбит. Я также нашел пару очков в очень плохом состоянии, которые супруга Кюнара идентифицировала как принадлежащие ее мужу.

– Значит, его сбили?

– Сбили и потом увезли – поскольку тело исчезло. С помощью люминола обнаружены следы крови в более чем девяти метрах от места столкновения – позади вас.

Люси обернулась и слегка прищурилась. Девять метров?! Ничего себе полет…

– Самое примечательное – то, что преступники попытались смыть следы крови! Микрочастицы, застрявшие в неровностях асфальта, говорят о том, что большая часть крови была стерта.

– Стерта?.. А… на какой скорости произошло столкновение?

Эксперт выпрямился, снял перчатки из латекса и надел матерчатые.

– Я обнаружил три четких следа шин из четырех – это говорит о том, что тормоза сработали на семьдесят пять процентов из ста. На данный момент – хотя нужно будет еще свериться с результатами из лаборатории – можно предположить, что автомобиль ехал со скоростью сто километров в час. Судя по траектории шин, наезд не был предумышленным. Водитель попытался избежать столкновения, но, к несчастью, слишком поздно.

Норман опустился на корточки возле следов шин, а Люси тем временем вынула блокнот и черкнула в нем несколько строчек.

– От такого удара автомобиль мог получить какие-то повреждения? – спросила она. – Например, ветровое стекло могло разбиться?

– Нет, на такой скорости машина сбивает пешехода, как соломенный сноп. Когда речь идет о человеке роста и телосложения Кюнара, столкновение происходит выше уровня капота. Головой человек стукается о крышу, которая принимает на себя основную силу удара. Тело перекатывается по ветровому стеклу и крыше, потом его отбрасывает назад и оно падает на мостовую, иногда с высоты в несколько метров. Вопреки распространенному мнению, при столкновениях такого рода ущерб для автомобиля минимальный. А вот человек чаще всего умирает прямо на месте.

Норман огляделся по сторонам и широко развел руками:

– Одного не могу понять: почему Кюнар даже не попытался уклониться? Дорога абсолютно прямая. Как можно было не заметить приближающийся автомобиль?

Эксперт поднял палец:

– Очень просто – потому что он ехал с выключенными фарами. И у меня есть тому доказательства.

Он шагнул к краю шоссе, где еще поблескивали на асфальте мельчайшие осколки разбитой фары.

– Машину Кюнара нашли недалеко отсюда, на другой стороне поля с ветряками. Почти ровно посередине между тем местом, где мы сейчас находимся, и заброшенным складом. Стало быть, он пешком пересекал поле, чтобы явиться на место встречи и передать выкуп. Удар пришелся сбоку, вот прямо здесь.

– Сбоку?

– Правая дужка очков сильно вогнута внутрь, а на винтике, который соединяет ее с оправой, найдены микрочастицы кожи. Стало быть, Кюнар ударился о крышу головой в районе правого виска. Он шел к своей цели, не поворачиваясь лицом к автомобилю, потому что просто его не видел.

– Да, но шум мотора?.. – спросила Люси.

– Ночью был очень сильный ветер. Аудиометрические данные, которые нам предоставили эксплуатационные службы ветряков, показывают уровень шумов до семидесяти децибел. Шум ветра и гул ветряков полностью перекрывали шум мотора, даже несмотря на то, что он работал на полную мощность. То есть Кюнар не мог ни видеть, ни слышать автомобиль. Ему чертовски не повезло…

Криминалист – еще совсем молодой человек с целым созвездием юношеских прыщей на лице – аккуратно убрал свои пакетики в чемоданчик.

– Подробный отчет и данные первичного биохимического анализа я пришлю вашему капитану к концу дня, но вам сразу скажу, что основная часть разбитой фары – примерно четыре пятых – исчезла. Я обшарил все вокруг в радиусе двадцати метров и не нашел ничего, кроме нескольких совсем мелких осколков.

– А может быть, только часть фары разбилась? – спросила Люси.

– Нет! Контуры и степень вогнутости осколков говорят о том, что они – от разных краев левой фары. Значит, она разбилась целиком, и большая часть осколков исчезла. Водитель потрудился на славу, чтобы скрыть все следы преступления, а потом увез с собой труп. В храбрости ему не откажешь, верно?

Он бросил взгляд на часы:

– Ну ладно. Извините, но мне пора. Мне еще предстоит проехать восемьдесят километров, а потом написать отчет. Не говоря уж о том, что я хочу, как и все остальные, отметить сегодня Рождество.

И буквально через двадцать секунд он нырнул в машину и исчез – только шины взвизгнули по асфальту. Почти одновременно с этим на пороге склада появился капитан Равье. Его лицо с пышными черными усами было хмурым и замкнутым.

– Пошли расспросим шефа, – предложил Норман.

Люси немного поколебалась, затем ответила:

– Боюсь, он будет не слишком рад меня здесь увидеть. Может, мне лучше посидеть в машине?..

Норман слегка пожал плечами, затем плотнее запахнул свою кожаную куртку. Невидимые потоки ветра ударялись о лопасти ветряков, отчего те издавали низкий гул, похожий на вой.