Текст книги "Комната слёз (ЛП)"

Автор книги: Франк Лепрево

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

МИШЕЛЬ : С лихвой! А это неплохо сказано, кстати. Вы позволите, я запишу? (Хватает блокнот и ручку, записывает) « Не понимаю, что лучше – слишком много знать, или многого не знать»: на эту тему можно набросать совсем неплохую проповедь. И легко продержаться два часа на кафедре в базилике.

СОФИЯ : А о чем вы со мной хотели побеседовать – пока не начнете набрасываться в базилике?

МИШЕЛЬ : Как-как? Ах, да. Не стоит вам недооценивать могущество католической церкви. Она, конечно, не NSA, ни Моссад, не DGSI, не MI-6, но …

СОФИЯ : Это что еще за штуки? Буквы какие-то? Не понимаю, что вы хотите мне сказать.

МИШЕЛЬ : Пути господни неисповедимы, и сокрыты не только от вас, пусть этот вопрос вас совершенно не беспокоит. Так что, возвращаясь к вопросу, который мы обсуждали до того, как вы сбили меня своими замечаниями.

СОФИЯ : Ну что за лукавство!

МИШЕЛЬ : Я так расслабляюсь. Лукавство – это моя йога. Но если вы будете все время прерывать меня и говорить о другом, у нас ничего не получится.

СОФИЯ : Забудем. Ну давайте тогда : я вас слушаю.

МИШЕЛЬ : Спасибо. На чем бишь я остановился? Ах да. Эти, как вы выразились, штуки – самые действенные разведслужбы мира: американская, израильская, французская и британская. Лучше них практически никого нет.

СОФИЯ : При чем тут они?

МИШЕЛЬ : Так вот, у католической церкви тоже есть своя разведка. Вы не подозревали? Наша служба в своем роде совсем неплоха. Представьте себе 85 километров архивов, накопившихся за много веков. Они здесь, у нас под ногами. В подвалах. Вы знаете, двухтысячелетняя практика научила нас не открывать тайну исповеди, но все-таки извлекать пользу из того, что мы узнаем. Поверьте, сведения, которые ежедневно собирает Церковь, могут оказаться весьма полезны. У нас есть средство навеки испугать этих банкиров. Так что вам их бояться вовсе нет причин. Да вы их видели? Едва запахнет кризисом, они тут же прибегают плакаться и прятаться в юбках у правительств, чтобы те спасли их вливанием бюджетных средств. А едва спасутся, ноль благодарности: тут же требуют от правительств дать больше свободы для новой фигни.

СОФИЯ : Oй!

МИШЕЛЬ : Что?

СОФИЯ : Вы же ругаетесь.

МИШЕЛЬ : Это когда не хватает йоги. Так о чем бишь я? Да. Не беспокойтесь: манипулирование курсами акций и ставками прибыли, мошенничество с сертификатами выброса CO2, финансирование подпольной торговли оружием и тому подобные прелести. Мы многое знаем. Не бойтесь: они будут у вас как шелковые. Первой вашей задачей будет добиться того, чтобы Банк Ватикана перестал ассоциироваться с отмыванием денег – будь то деньги мафии или каких-то других структур. Они вам в этом помогут. К тому же, как вы сами сказали, большинство из них – ваши конкуренты. Вы увидите: некоторые будут просто счастливы избавить вас от неудобных счетов. Но естественно, мы будем держать глаза открытыми и добавим еще несколько метров уютных и теплых архивов …

СОФИЯ : Я не сумею. Они будут ко мне беспощадны.

МИШЕЛЬ : Да погодите! Бог обратил воду в вино. Согласен, такое не каждому по плечу. Но обратить акул финансового мира в аквариумных рыбок – это же, в сравнении, детский лепет.

СОФИЯ : Мне не справиться.

МИШЕЛЬ : Держите постоянно в уме слова Иоанна-Павла, София : Не надо бояться.

СОФИЯ : А как же с антиквариатом Монсеньера Фальконе? Что станет со всеми этими ценностями?

МИШЕЛЬ : А что бы вы с ними сделали?

СОФИЯ : Я? Не знаю.

МИШЕЛЬ : Ладно : тогда чего вы с ними не сделаете?

СОФИЯ : Вернуть их нельзя. Их уничтожат. Их даже показать нельзя, тем более перепродать. Это вызвало бы колоссальный кризис доверия к Церкви. Надо бы их пока спрятать – до лучших времен.

МИШЕЛЬ : Орден цистерцианцев строгого соблюдения, это вам о чем-то говорит?

СОФИЯ : Пока нет.

МИШЕЛЬ : Дело наживное! Так вот. Привезете мне из Гренобля дюжину траппистов. Самых упертых и несгибаемых, я дам вам адрес. Они дали обет молчания, чтоб слушать Бога. Телефон с собой не берите, он вам не понадобится: они снимают трубку, но ничего не говорят, если только на том конце провода – не Бог. Да и то еще подумают. Вы отправитесь туда послезавтра, на микроавтобусе и с запиской от меня. Возьмите с собой диски. Музычку какую-нибудь повеселее. Мадонну, что-нибудь в таком духе. Проехать 800 км в одном автобусе с дюжиной реальных качков, только с тонзурами и в сандалиях, и при этом абсолютно безмолвных – это может показаться монотонным. Ну да ладно, вполне возможно внимать Господу и таскать ящики с антиквариатом.

СОФИЯ : И куда складывать?

МИШЕЛЬ : Ящики? В подвал. Но в наш. Те 85 километров, о которых я говорил – это для архивов. У Ватикана есть еще и гостеприимные подвалы для кучи прочих вещей. Если мы устроим гараж-сейл, вы так удивитесь!

СОФИЯ : Господи!

МИШЕЛЬ : Называйте меня просто Мишель.

СОФИЯ (смеется, потом все-таки чуть серьезнее) : Нет, я хочу сказать. Как у меня получится все это сделать?

МИШЕЛЬ : Получится. Я в вас верю. И ваши сомнения укрепляют мою веру. (Пауза). Однако окончательное решение за вами. (Пауза) Вы нужны мне, София. Могу я на вас рассчитывать?

СОФИЯ (довольно длительная пауза) : Я постараюсь не подвести.

МИШЕЛЬ : Это не ответ на мой вопрос. Я могу на вас рассчитывать?

СОФИЯ (довольно долгая пауза): Можете, Мишель.

Мишель схватывает ладони Софии. Они долго смотрят друг на друга, не размыкая рук.

МИШЕЛЬ : Они ждут меня. (Оба молчат) Я должен идти. (Оба молчат)

СОФИЯ : Вы все обдумали?

МИШЕЛЬ : Бог доверил мне дело. Я должен идти. Я должен выполнить его.

СОФИЯ : Это задача нечеловеческая. Они все пойдут против вас, вы их слышали? Вы их знаете?

МИШЕЛЬ : Но рядом со мной будете вы, София. Я уже чувствую себя сильнее.

СОФИЯ : Возможно, этого будет недостаточно.

МИШЕЛЬ : Посмотрим.

Довольно долгое молчание. Их руки размыкаются. Медленным и торжественным жестом Мишель вытаскивает из шкафа плечики с белым одеянием и протягивает его Софии, взглядом прося о помощи.

МИШЕЛЬ : Вы же поможете мне облачиться в это платье?

После довольно долгого раздумья София берет его. Потом прикладывает альбу к себе и очень по-женски смотрится в зеркало, словно примеряя платье в магазине, – затем кладет его на молитвенную скамейку. Оба представляют, как будет выглядеть в этом одеянии София. Во время всего этого процесса смены сутан оба хранят молчание, но их глаза встречаются, иногда их тела касаются друг друга, и в эти моменты молчание прерывается шепотом извинений, смущенным и заговорщицким одновременно. Когда одевание завершено, София отступает на шаг, чтобы осмотреть Мишеля в новом облачении.

СОФИЯ : Ваше Святейшество.

МИШЕЛЬ : Прошу вас, София. Когда мы вдвоем, позвольте мне остаться для вас Мишелем.

СОФИЯ (указывая на него в новом наряде) : Даже если …

МИШЕЛЬ : Даже если. Не ряса делает монаха монахом.

СОФИЯ (со смехом) : Но папу – делает папой. Эта мантия вам к лицу. (спохватывается) Очень красивый понтифик. Идите, Мишель. Вас ждет миллиард людей.

МИШЕЛЬ : Миллиард. (Задумывается. Пауза).

СОФИЯ : Целых, до запятой.

София и Мишель улыбаются друг другу.

СОФИЯ : А теперь идите.

Мишель медлит, прежде чем направиться к двери. Берется за ручку и останавливается. Оборачивается, не открыв дверь.

МИШЕЛЬ : София?

СОФИЯ : Да, Мишель?

МИШЕЛЬ : Вы согласились бы …

СОФИЯ : Да, Мишель?

МИШЕЛЬ : Не знаю, как сказать. Я вдруг стал робеть при вас.

СОФИЯ : Решайтесь, Мишель. Не бойтесь.

МИШЕЛЬ : Вы согласились бы … чтобы мы, как сказать …

СОФИЯ : Слушаю вас, Мишель, я здесь, перед вами.

МИШЕЛЬ (медленно подбирая слова, со стеснением) : Вы согласились бы изредка со мной … кататься на велосипеде?

София хохочет. Видя, что просьба Мишеля серьезна, она перестает смеяться и задумывается.

СОФИЯ : А где бы вы хотели кататься?

МИШЕЛЬ : Есть много мест, конечно. Однако в этом множестве есть одно место, которое мне особенно дорого.

СОФИЯ : Какое?

МИШЕЛЬ : Я там бывал ребенком, с родителями. Волшебное место. На самом деле именно в память об этом месте я и выбрал себе имя. Как напоминание о годах невинности, счастья.

СОФИЯ : Где же это?

МИШЕЛЬ : В Нормандии. Гора Мон-Сен-Мишель.

СОФИЯ : Конечно. (Довольно длительная пауза). Мы наверняка совершим глупость.

МИШЕЛЬ (с грустью, поскольку он воспринимает Софии как отказ) : Это не исключено. Вы правы. Простите. Забудьте об этом.

Мишель снова поворачивается к двери, чуть сутулясь, шаг его тяжелее, он снова берется за ручку, и снова медлит. За мгновенье до того, как он откроет дверь, София, провожавшая его взглядом, решает заговорить. Ее слова, сказанные мягко и тихо, удерживают его.

СОФИЯ : Глупость … нечеткость… даже промашку … А поскольку нас отличает общая склонность к непарности и нечеткости …

Мишель отпускает ручку, оборачивается и улыбается ей, пока она говорит.

СОФИЯ : Ее можно объединить (Пауза). И разделить на двоих.

Мишель чуть усмехается, незаметно, почти что вздохом.

МИШЕЛЬ : Вы мне нравитесь, София.

СОФИЯ (частично – себе самой, довольно тихо) : Это взаимно. (Мишелю, с неуловимой долей обещания и кокетства) Мы еще поговорим об этом. (Пытаясь говорить легко, но голос чуть-чуть дрожит, в нем слышно ее убеждение: ничто уже не будет как прежде… И она произносит слова, которые словно печатью скрепляют высший дар. Она отдает Мишеля – Человечеству). А теперь – ступайте. Вы нужны Человечеству. Вперед.

Мишель снова отворачивается и берется за ручку двери. Открывает ее и обращаясь к Софии, говорит:

МИШЕЛЬ : Молитесь за меня, София.

Мишель уходит, оставляя Софию в одиночестве.

СОФИЯ : Молиться … Я буду плакать о тебе.

Светлые слезы текут по щекам Софии. Она смотрит вслед уходящему Мишелю, освещенному светом нового дня.