Текст книги "Повседневная жизнь ЦРУ. Политическая история 1947-2007"

Автор книги: Франк Данинос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Отмечая неудачу Белого дома, конгресс переходит в наступление. В конце 1998 года он принимает закон о выделении 98 миллионов долларов иракским диссидентам «для свержения режима Саддама Хусейна» и «принятия экстренных мер для создания демократического режима».

В будущем постараются это забыть, но с этого момента свержение Хусейна является официальной целью Соединенных Штатов и их конгресса.

За это время Аль-Каида становится всё более опасной. В 1998 году бен Ладен провозглашает «религиозный декрет», объявляя, что «убивать американцев, так же как и их союзников, будь они военными или гражданскими, является обязанностью всех мусульман, у кого есть такая возможность, и не важно, в какой стране». А несколько недель спустя грузовик, набитый взрывчаткой, был направлен против американского посольства в Найроби, в Кении. В результате 257 убитых и пять тысяч раненых. В тот же день было атаковано посольство в Дар-эс-Саламе, в Танзании.

ЦРУ быстро устанавливает связь этих терактов с бен Ладеном. В качестве возмездия Клинтон решает подвергнуть ракетному обстрелу несколько баз Аль-Каиды, а также фармацевтическую фабрику в Судане, подозреваемую в производстве химического оружия для бен Ладена. Фабрика стерта с лица земли, но никаких доказательств ее «двойной деятельности» не будет никогда найдено. И даже если ракеты поразили лагеря в Афганистане, они не попали в главаря Аль-Каиды, который покинул один из них за несколько часов до этого.

«Мы находимся в состоянии войны, – объявляет Тенет в декабре 1998 года перед группой офицеров ЦРУ. – И я призываю в этой борьбе не экономить ни ресурсов, ни сил, как в ЦРУ, так и во всем разведывательном сообществе». Один из его заместителей передает содержание речи по факсу директорам других агентств. Она не имеет почти никакого эффекта. Другие директора, похоже, не реагируют на предупреждения ЦРУ. После 11 сентября некоторые из них скажут, что не помнят этого «объявления войны». Оно не вышло за пределы Лэнгли. Тенета мало интересует разведывательное сообщество, и оно ему платит тем же.

В период с 1998 по 2000 год станция «Алек» предложила более сорока операций, направленных на поимку бен Ладена. Они рассчитывали на содействие соперничающих группировок Талибана, а также Северного альянса под командованием Масуда. Но афганцы не желают рисковать своими людьми. К тому же они считают, что американцы не предоставляют достаточно средств для достижения этой цели, тогда как люди бен Ладена вооружены до зубов. Эти фанатики пойдут до конца, чтобы защитить своего главаря. Для его нейтрализации требуются большие средства и, соответственно, огромный риск.

Но Клинтон не хочет повторения Залива Свиней в Афганистане. Кроме того, Соединенные Штаты увязли в сложных отношениях с Пакистаном, Талибаном и Северным альянсом. Крупномасштабная операция также исключена, так как Госдепартамент обеспокоен ее последствиями для стабильности пакистанского режима и его постоянными трениями с индийским соседом.

Вашингтон озабочен тем, чтобы были и волки сыты, и овцы целы…

…А бен Ладен этим пользуется.

Предлагаемые ЦРУ полувоенные операции никогда не увидят своего дня. Либо потому, что Белый дом от них отказывается, либо из-за опасений Тенета, который считает, что шансы на успех незначительные, а риски слишком велики.

Одна из операций тщательно рассматривалась, когда были получены сведения о том, что бен Ладен находится на ферме Тармак недалеко от Кандагара, где живут некоторые из его жен. Как и в других случаях, офицеры ЦРУ предлагают использовать местные группировки, чтобы его выкрасть. Однако идея отдать его в руки вождей местных племен не особенно устраивает военных. Советник по вопросам национальной безопасности обеспокоен юридическими вопросами его будущей экстрадиции. Министр юстиции, в свою очередь, говорит, что убийство бен Ладена противозаконно. Наконец, Оперативный директорат сам сомневается, так как оценивает шансы на успех как сорок из ста. Ситуация слишком неопределенна, решает Тенет и прекращает дискуссии, наложив свое вето.

Находясь во власти политкорректности, ЦРУ колеблется в своих действиях. Наследство Дейча и других политических ограничений давит тяжелым грузом… ЦРУ пребывает в состоянии ожидания лучших времен.

Они никогда не наступят.

Не ранее событий сентября 2001 года.

ЦРУ занимает оборонительную позицию: собирать информацию по Аль-Каиде и попытаться предотвратить попытки атак. И не без основания. Когда мир готовится встретить 2000 год, Аль-Каида хочет отметить по-своему 2000-летие христианства. «Мы сигнализировали президенту, что Усама бен Ладен планирует совершить от пяти до пятнадцати атак при наступлении нового тысячелетия, – скажет позднее директор ЦРУ. – Кроме того, мы также предупреждали его о том, что некоторые операции могут быть и на американской территории».

Ахмед Рессам, перешедший из алжирской GIAв международную Аль-Каиду, был одним из тех, кому было поручено передать «хорошие новости». В декабре 1999 года таможенники, обратив внимание на его нервозность, задерживают его на канадско-американской границе. В его автомашине находят большое количество нитроглицерина и несколько детонаторов. Всё это предназначено для производства бомбы, которую планировалось взорвать в аэропорту Лос-Анджелеса.

Угроза приближается.

Она закончится для американцев невероятным взрывом. И поставив окончательно точку «концу холодной войны», теракты 11 сентября станут как источником многочисленных проблем, так и новым оправданием существования ЦРУ.

Глава двадцатая
Новый крестовый поход

12 декабря 2000 года Верховный суд положил конец тяжелому общественному кризису, приказав прекратить пересчет голосов на президентских выборах. В результате этого решения появился новый обитатель в Белом доме: Джордж Уокер Буш, республиканский губернатор штата Техас, старший сын бывшего президента и бывшего директора ЦРУ.

В Лэнгли никто не оплакивает неудачливого кандидата от демократов. Альберт Гор, действующий вице-президент, естественно, ассоциируется с годами правления Клинтона – синонимом периода упадка ЦРУ. Управление предпочитает видеть свое будущее зависящим от республиканцев, которые в течение нескольких лет покровительствовали разведке.

Эта тема тем не менее практически не затрагивалась в ходе президентской кампании. Буш больше делал упор на возврат к моральным ценностям, даже религиозным. Другой важной темой, которую защищал республиканский кандидат, было снижение налогов. Его избирательная кампания включала семнадцать мер в налоговой политике. Термин «внешняя политика» был упомянут только дважды, причем в обоих случаях в контексте рыночной экономики. Ирак затронут один раз. Имя Саддама Хусейна не упоминалось, так же как и проблема терроризма.

Д. У. Буш – новичок в международных делах. Эта область его не интересовала в ходе его политической карьеры и нефтяного бизнеса. Три человека станут причастны к его образованию. «Я ничего не знаю в международных делах, – признается он первому из них – Кондолизе Райс, профессору политических наук, которая станет его советником по вопросам национальной безопасности. – Это просто не моя сфера». Ричард Эрмитадж, бывший вторым человеком в Пентагоне при Рейгане, займется военными вопросами. И наконец, пребывающий в тени, но в то же время очень влиятельный, принц Бандар, посол Саудовской Аравии в Вашингтоне и личный друг Буша-старшего, даст ему несколько полезных советов по основам международной политики.

Будучи кандидатом в президентской кампании, Буш пользуется также докладами директора ЦРУ. Тенет постоянно отвечает с готовностью и терпеливо на многочисленные запросы губернатора. Он знает, что Буш далек от этого и прислушивается к мнению других, особенно такого, как директор ЦРУ, по определению, хорошо информированного. Между ними устанавливается хороший контакт.

Буш проявляет большой интерес к армии. Эрмитадж и Дик Чейни, бывший министр обороны в администрации Буша-старшего, убеждают его, что она может играть ведущую роль во внешней политике. Она является инструментом для решения большинства кризисов на планете при условии ее реформирования и превращения в боевую машину, более мобильную, более гибкую и более разрушительную. В целом, лучше адаптированную к современным условиям.

За несколько недель до выборов Буш обязуется защитить «американский народ против ракет и терроризма. Я обещаю начать создание новой армии, отвечающей требованиям будущего столетия». Он ссылается на угрозы «ядерного, химического и биологического терроризма», прежде чем заявить, что «все группировки и все страны, способствующие подобным действиям, должны знать, что наш ответ будет сокрушительным».

Именно Дональду Рамсфельду, назначенному главой Пентагона, надлежит преобразовать армию в соответствии с задачами времени. Армию, которую он хорошо знает, так как был министром обороны при Джеральде Форде. На этом посту он поддержал команду, которая в 1976 году оспорила выводы ЦРУ по поводу советской угрозы. Относительно недавно, в 1998 году, Рамсфельд возглавлял комиссию по оценке угроз, создаваемых баллистическими ракетами. Критикуя выводы, сделанные Тенетом, комиссия пришла к заключению, что «государства, представляющие угрозу», такие как Ирак, Иран и Северная Корея, в скором времени создадут межконтинентальные ракеты, угрожающие Соединенным Штатам. В том же году перед собранием набирающего силу движения неоконсерваторов Рамсфельд призывает к свержению Саддама Хусейна американской армией.

На протяжении своей карьеры Рамсфельд очень критически относился к ЦРУ и его досадной тенденции недооценивать угрозы. Он не одинок в новой администрации. Того же мнения Пол Вулфовитц, второе лицо в министерстве обороны, а также Ричард Перл, другая влиятельная фигура в стане неоконсерваторов, занимающий пост советника в Пентагоне. Как и Рамсфельд, эти двое – ярые сторонники военного вмешательства в Ирак.

Одно время Рамсфельд, известный своей жесткой позицией по отношению к разведывательному сообществу, рассматривался на должность руководителя ЦРУ. Эти слухи циркулировали в середине декабря. Тенет был в курсе и не удивлялся. После политической смены все президенты, начиная с Джимми Картера, приходя в Белый дом, назначали нового директора ЦРУ Тенет также начинает «закруглять» свои дела. Он планирует уйти в отпуск сразу после Нового года.

Но вопреки долгой связи Тенета с демократами Буш решает его сохранить на посту директора ЦРУ. Считают, что Рамсфельд больше подходит Пентагону, и Буш отдает должное человеку и его усилиям, направленным на возрождение американской разведки. Несомненно, что сыграли роль и советы его отца: ЦРУ должно сохранить свой имидж «вне политики» – сохранение на своем посту директора после смены администрации является лучшим тому доказательством.

Это явно один из тех редких советов, который бывший президент дает своему сыну в начале его мандата. «Я сыграл свою роль, – доверительно признался он принцу Бандару. – Теперь его очередь… В течение восьми лет я не сделал ни одного замечания в адрес Клинтона. Я не сделаю этого больше по отношению к действующему президенту. Не только чисто из принципа, но также, чтобы позволить ему оставаться самим собой».

Тенет теряет статус члена кабинета, но получает полный доступ к президенту в силу быстро установившихся доверительных отношений. Как и его предшественник, Буш также решает направить Тенета на Ближний Восток в качестве посредника между израильтянами и палестинцами.

Они ценят друг друга, но также и нуждаются один в другом. Тенет, так как он единственный «выживший» из старой администрации; Буш – поскольку он считается президентом в стадии «обучения», особенно в международных делах. В отличие от Клинтона он предпочитает также получать «ежедневные сводки» лично из рук Тенета или его заместителей в случае отсутствия Тенета.

Это произошло 6 августа 2001 года, когда президент находился в отпуске на своем ранчо в Кроуфорде, в Техасе. О доставленной ему в тот день ежедневной сводке будут позже много писать.

Она была озаглавлена: «Бен Ладен решил нанести удар по Соединенным Штатам».

Похоже, предупреждение поступило; однако не было предпринято никаких новых мер по защите территории. Позднее, после атаки 11 сентября, Буш и его советники будут оправдываться, заявляя, что этот доклад ненамного отличался от ряда других, представленных в последние недели. И что доводы не были достаточно убедительными или, по крайней мере, были так представлены. Первая фраза «ежедневной сводки» действительно говорит, что «сведения, поступающие от нелегальных служб, иностранных спецслужб, так же как и публикации в прессе, указывают на то, что бен Ладен намерен начиная с 1997 года предпринять атаку против Соединенных Штатов». Четыре пятых документа касается действий Аль-Каиды и других террористических групп в период с 1993 по 1999 год. Немного свежей информации, указывающей на неизбежность угрозы. С полным основанием Белый дом отмечает также, что эта «ежедневная сводка» создавала впечатление, будто ФБР проводит расследование, что было далеко не так. Наконец, в документе ничего не было сказано о времени, целях и виде террористической атаки.

В оправдание администрации подчеркнем, что меры, принятые на другой день после 11 сентября, были бы затруднительны до этого. Едва ли американцы согласились бы подчиниться также ограничениям в аэропортах: снимать обувь, пачкать свои указательные пальцы или отвечать на многочисленные вопросы в длинных очередях на регистрацию. Какой руководитель ввел бы такие «непопулярные» меры до того, как подобная угроза будет продемонстрирована?

Трудно в условиях «до 11 сентября», особенно в отсутствие хорошо обоснованной тревоги, было бы принять радикальные меры.

Тем не менее все сигналы ЦРУ указывали на надвигающуюся опасность летом 2001 года. Все источники информации сходились на том, чтобы объявить угрозу масштабной атаки. Сигналы поступали от офицеров и их агентов, от некоторых иностранных разведслужб, таких как французская, израильская и саудовская. «Мое ощущение было таково, что готовится что-то важное, – признает Тенет. – Что-то грандиозное. Но, к большому сожалению, мы не смогли определить точно – что, где, когда и как».

ЦРУ предчувствует, что в качестве цели могла бы быть выбрана территория какой-то страны, но склоняется к тому, что это, скорее всего, произойдет на Среднем Востоке или в Африке, где бен Ладен уже атаковал. По своей природе ЦРУ сосредоточено на том, что происходит за пределами границ США… И тог факт, что служба внешней разведки – единственное агентство, бьющее тревогу, только усиливает впечатление, что угроза находится за границей, а не внутри страны, куда тем не менее уже внедрились члены Аль-Каиды. «В определенной степени, лучшим вариантом для члена Аль-Каиды было бы укрыться в Соединенных Штатах», – объяснит позже Тенет.

Несмотря на свои хорошие отношения с Бушем, директор ЦРУ с трудом заставляет услышать свой голос. Его заглушают более громкие тенора Чейни и Рамсфельда. Тенет пребывает в изоляции. Он не может или не хочет поднимать шум. Он должен держаться тихо, приспособиться к республиканской администрации, если хочет сохранить свой пост. Так как она пришла к власти с твердым намерением очиститься ото всего, что напоминало бы о Билле Клинтоне – президенте, «озабоченном» Аль-Каидой, бен Ладеном и Талибаном. Многие в администрации Буша считают более опасной угрозу, исходящую от Саддама Хусейна. Непредсказуемый диктатор, имеющий в своем распоряжении неконвенциальное оружие и, весьма вероятно, создавший новые его виды после ухода международных инспекторов в 1998 году.

Для администрации Буша настоящую опасность представляют ракеты «государств-изгоев», а не маленькие бомбы террористов. Именно поэтому они объявляют о своем намерении возобновить рейгановский проект создания противоракетного щита. Кондолиза Райс готовится произнести речь в его защиту 11 сентября 2001 года.

Она ее не произнесет никогда.

Рано утром с интервалом в тридцать минут два самолета врезаются в башни Всемирного торгового центра. Чуть позже был атакован Пентагон. Четвертый самолет разбивается в Пенсильвании – он направлялся на Капитолий.

Тысячи раненых. Почти три тысячи погибших. Нанесен громадный удар по ощущению безопасности и непобедимости, которое всегда господствовало в Соединенных Штатах. Последний раз США были атакованы на своей территории в начале XIX века во время конфликта с Великобританией. А Пёрл-Харбор находится в Тихом океане на расстоянии тысячи миль от американской метрополии.

Естественно, сразу возникает ассоциация с атакой японцев шестьдесят лет назад, которая ускорила вступление США в войну. Совпадение: количество жертв почти одинаково в обоих случаях. И даже если в одном участвовала регулярная армия, а в другом – девятнадцать террористов, оба события рассматриваются как военные действия.

Наконец, невероятный фактор внезапности. Как и в 1940-е годы, Америка обвиняет службы разведки. Обвинения еще более веские. И для этого есть основания. В 1941 году аппарат разведки был очень скромен. В 2001 году он стоит налогоплательщикам 30 миллиардов долларов. Почти десять агентств делят этот пирог. По своему оснащению и средствам американская разведка является самой мощной и изощренной в мире. Но не похоже, что самой эффективной.

Американцы недоумевают, кто агрессор: Ирак, Иран, Аль-Каида, палестинцы, «Хесболлах»… «Обычные подозреваемые». ЦРУ быстро приходит к выводу: Аль-Каида. Это ожидалось, и проверка посадочных списков не оставляет сомнений: два пассажира самолета, врезавшегося в Пентагон, хорошо известные в Лэнгли члены Аль-Каиды.

Масштабность атаки тем не менее наводит на мысль о причастности государства, такого, например, как Ирак. ЦРУ и ФБР расследуют среди других и эту версию. Обычная процедура – всё должно быть проверено. Но Рамсфельд и Вулфовитц не доверяют полностью «традиционным» агентствам. Вскоре после атаки они создают два небольших центра по изучению связей Аль-Каиды с другими государствами, а позднее и с иракскими каналами получения неконвенциального оружия. Эти центры имеют доступ к «необработанной» развединформации. Изучая их, они полагаются при этом на новый подход. Начать с нуля. Вернуться к гипотезам, которые ЦРУ отбросило слишком быстро. Их вдохновляет Вулфовитц, лично убежденный, что Хусейн причастен к атакам. В спорах в обществе раздаются и другие голоса, такие как бывшего директора ЦРУ Джеймса Вулси, в поддержку мнения Вулфовитца, что иракский диктатор частично несет за это ответственность. Лэнгли эту идею не поддерживает.

Наличие таких центров «параллельного» анализа само по себе не вредно. Но оно становится вредным, когда неопытные аналитики занимают место профессиональных, так как они имеют прямой доступ в правительство, а оно повторяет недоказанные предположения.

Следующий пример хорошо это иллюстрирует. В октябре 2001 года чешские спецслужбы делятся своими подозрениями с Вашингтоном. За несколько месяцев до атак они следили за иракским студентом по имени Ахмед аль-Ани, который встретился с прибывшим из Гамбурга молодым арабским студентом в одном из ресторанов на окраине Праги. Чехи передают эту информацию, уточняя при этом, что речь, возможно, идет о Мохаммеде Атта, главаре террористов 11 сентября. Офис вице-президента суетится… Немедленно последовали обвинения, тогда как ФБР и ЦРУ продолжают расследование… Они выносят свой вердикт через несколько недель: встреча не могла состояться, так как указанные лица не были в одном и том же месте в данный день.

Вице-президент тем не менее продолжит об этом говорить в течение нескольких месяцев. 11 сентября, Аль-Каида, Саддам Хусейн: связь злодеев его интересует столько же, как и факты.

За пределами Вашингтона теории заговора возрождаются с новой силой после событий сентября 2001 года. Они распространяются в Соединенных Штатах и имеют много поклонников в арабо-мусульманских странах. Европа тоже не исключение. Вспомним успех во Франции книги Тьерри Мейсана «Чудовищная махинация». Ее идея: атака была инсценирована, и Усама бен Ладен является креатурой ЦРУ, и он никогда не прекращал на него работать.

Эта книга была переведена на двадцать семь языков. Мейсан будет официально поддержан Лигой арабских государств и некоторыми главами государств, такими как Махмуд Ахмадинежад (Иран) и Уго Чавес (Венесуэла).

По примеру этой популяризируемой Мейсаном теории большинство других теорий заговора, связанных с 11 сентября, постулируют, что либо ЦРУ стоит за этими атаками, либо оно знало о них заранее и по непонятным причинам позволило им случиться. Как и в случае поджога рейхстага и прихода нацистов к власти в 1933 году, ЦРУ и его сторонники могли бы разрушить башни-близнецы, чтобы более свободно вести войну против ислама.

Успех этих теорий показывает, насколько скверным остается имидж ЦРУ, несмотря на политику «транспарентности», проводимую с 1970-х годов. ЦРУ имеет отдел по связям с общественностью. Его директора появляются на экранах телевизоров, и миллионы страниц документов были рассекречены. Однако эта публичность только дает новые основания, чтобы подкрепить «склонное к заговорам» воображение определенной аудитории. В силу старых «грехов» ЦРУ и его символического статуса в центре внешней политики США она не готова расстаться с подобным привлекательным сюжетом.

12 сентября 2001 года Тенет, явно напряженный и очень усталый, обращается к офицерам по внутренней связи управления. В момент полного замешательства и в ожидании новых атак шеф ЦРУ старается мобилизовать своих подчиненных: «Самое главное, что нам остается делать, – это продолжать нашу работу. Заставить покинуть свои норы коварного врага, не имеющего ни сердца, ни жалости. Врага, который убил американцев и тщетно надеется растоптать наши идеи и ценности. Террористы, совершившие эти злодеяния, и все, кто их поддерживает, не должны больше никогда знать ни покоя, ни передышки. Последнее слово не должно оставаться за ними». Чтобы успокоить офицеров, Тенет подтверждает также, что провала разведки не было, что ЦРУ напряженно работает против Аль-Каиды в течение нескольких лет и что Вашингтон был предупрежден о возможности атаки.

Но на протяжении последующих недель и месяцев не было дня, чтобы пресса не напомнила о невероятном провале разведслужб. Экспертов и ветеранов ЦРУ настойчиво просят дать объяснения. Некоторые из них также «вбивают гвозди», подобно Бобу Баеру, бывшему офицеру Оперативного директората: «Вы не представляете, до какой степени плохо обстоят дела. Белый дом был спасен от рейса 93 (того самолета, который разбился в Пенсильвании) командой игроков в регби. И за это вы платите 30 миллиардов долларов?»

Поставленный тысячу и один раз вопрос об ответственности приводит к самому большому количеству расследований со времени знаменитого «года разведки». Самое важное из них проводится Национальной комиссией по атакам 11 сентября. Поддерживаемая мощной Ассоциацией жертв терактов, она приобретает большое влияние и получает доступ к многочисленным секретным документам. Все директора спецслужб дают ей показания, а также политики как старой, так и новой администрации. Кондолиза Райс и даже президент Буш будут вызваны для ответа на вопросы, которые задает себе Америка.

Если провал кажется очевидным, то распределение ответственности на первый взгляд гораздо менее очевидно. Расследование демонстрирует, что несколько спецслужб имели сведения, которые не были сопоставлены, что позволило бы решить эту «головоломку».

Например, с января 2000 года ЦРУ шло по следу двух будущих пиратов 11 сентября – Халида аль-Михдара и Навафа аль-Хажми – в связи с их причастностью к другим атакам Аль-Каиды. Оно знало, что последний уже совершил поездку по территории США. Таким образом, как это признает Тенет, ЦРУ должно было предупредить Госдепартамент, который, в свою очередь, занес бы их в список лиц, въезд которых нежелателен в Соединенные Штаты. ФБР информируют об этом только 23 августа 2001 года. Однако, даже если бандиты были хорошими «профессионалами», они также допускали ошибки. Например, аль-Михдар запросил и получил удостоверение личности на свое настоящее имя. Он, а также аль-Хажми арендовали автомашину, квартиру и даже купили авиабилеты на свои настоящие имена, которые были известны ЦРУ.

29 августа спецагент, наконец получивший информацию, запросил разрешение использовать «все имеющиеся возможности для криминального расследования» с целью найти аль-Михдара в США. Но юристы штаб-квартиры ФБР отказывают: ссылаясь на «стену», разделяющую разведслужбы и полицию, они объясняют, что сведения, полученные ЦРУ, не могут быть использованы при проведении криминального расследования.

И это не всё. Так, за несколько месяцев до 11 сентября ЦРУ получило сведения, согласно которым Аль-Каида планирует угнать самолеты, чтобы атаковать цели, являющиеся «символами» территории. ФБР об этом не предупредили. Отделение ФБР в Фениксе тем не менее предупреждало штаб-квартиру, что «слишком много подозрительных учеников» посещают курсы в школах летчиков. Спецагент даже арестовал одного из них: Закариаса Муссайи, француза марокканского происхождения, который должен был участвовать в атаках 11 сентября.

Муссайи был известен ЦРУ. Оно следило за его передвижениями с конца 1990-х годов, когда он объявился в Афганистане. Эта информация была подтверждена и дополнена другими иностранными спецслужбами, как, например, французской контрразведкой. Но ФБР не соглашается с ходатайством спецагента «вскрыть» компьютер Муссайи. Не даст согласия и французским службам, интересующимся этим компьютером. «Это не будет сделано, – решает инспектор в Вашингтоне. – Мы не знаем, является ли он террористом. Вы имеете дело с одержимым, который интересовался этим типом самолетов, вот и всё». И когда спецагент запросил разрешение на контакт с ЦРУ, чтобы получить более полную информацию о Муссайи, это вызвало раздражение руководства и даже замечание…

Так же, как ЦРУ и ФБР, политики занялись взаимными обвинениями. Демократы во всем обвиняют администрацию Буша. Они обращают внимание на «ежедневную сводку», выпущенную ЦРУ в августе 2001 года и рассекреченную по запросу Комиссии по терактам 11 сентября. Кроме уже упоминавшихся причин администрация и стоящая за ней республиканская партия пытаются объяснить катастрофу более старыми причинами, такими как снижение доверия к разведке и введение ряда ограничений на работу ЦРУ за годы пребывания у власти Клинтона.

Взаимная ответственность приводит к полному консенсусу: 11 сентября – это «национальная» катастрофа. Коллективный провал всех правительственных ведомств. Разведслужбы не были готовы дать достойный отпор угрозе исламистов. Они служат губкой для поглощения слез и травм 11 сентября. Внимание Америки фокусируется больше не на вопросе «почему», а на вопросе «как»… Аль-Каида использовала слабости системы, поэтому ее следует укрепить рядом реформ, которые растянутся на четыре года. И если все эти последствия не скажутся быстро, в ЦРУ произойдут глубокие преобразования «в результате событий 11 сентября».

ЦРУ – «дитя» Пёрл-Харбора. Оно получило свободу действий в результате холодной войны, но преемственность сохраняется: управление было создано вследствие внезапной атаки, чтобы избежать новых.

Теракты 11 сентября произвели сравнимый эффект. Сила воздействия настолько же велика. Как и в 1940-е годы, Америка едина в необходимости реформ и особенно в укреплении спецслужб. Как и в начале холодной войны, она рассчитывает на них в обеспечении своей защиты. Старый тезис всплывает в новой стратегической доктрине Белого дома: «Разведка составляет первую линию нашей обороны против терроризма и угроз, исходящих от враждебных государств». В этом документе разведка упоминается восемнадцать раз. Дипломатия – только семь. И действительно, национальная безопасность, похоже, зависит сейчас от разведки даже больше, чем во времена холодной войны. Разведка должна рассеять туман в мире, по словам Рамсфельда, полном «сюрпризов и неопределенности».

Но где проходит «эта линия обороны»? За границей? В Соединенных Штатах? Или на их границах? Это не линия, а очень широкая рассеянная полоса, которую прорвали 11 сентября камикадзе Аль-Каиды. Так долго, насколько будет актуальной «война против терроризма», считают в Вашингтоне, – период, возможно, продлится целое поколение, – бдительность должна сохраняться повсюду – от американских городов до афганских пещер.

Таким образом, следует укрепить все разведслужбы. Стремительно взлетает бюджет разведывательного сообщества. В течение шести лет он увеличится в полтора раза и превысит 45 миллиардов долларов – примерно одна десятая из них предназначена ЦРУ. Это усиление спецслужб ставит также под вопрос политику прозрачности, начатую Клинтоном. В целях большей эффективности разведслужбы должны вновь стать секретными. «Все источники и методы разведки будут держаться в тайне, – предупреждает Буш после терактов. – Моя администрация не будет никак комментировать способы и методы сбора развединформации». Один из его пресс-секретарей защищает эту идею, приводя в подтверждение пример: «Позвольте мне проиллюстрировать причину, по которой в условиях нашей демократии и нашей открытой системы жизненно необходимо, чтобы определенная информация оставалась секретной. В 1998 году в результате утечки информации, полученной Агентством национальной безопасности, стало известно, что это агентство может перехватывать переговоры Усамы бен Ладена по спутниковому телефону. Узнав об этом, бен Ладен прекратил им пользоваться, и Соединенные Штаты утратили возможность контролировать его передвижения и получать информацию, ценную для защиты нашей страны».

Благодаря нелегальной разведке ЦРУ вновь возвращается на авансцену. Бойцы невидимого фронта снова обрели расположение американцев. Они воспринимаются как единственные, кто способен нейтрализовать других: воинов Аллаха, которые приближаются тайно, выжидают, затаившись, а затем взрывают бомбы или себя вместе с ними. Буш умножает также знаки доверия в отношении ЦРУ. Он приезжает несколько раз в Лэнгли, чтобы сказать офицерам о той центральной роли, которую они играют в борьбе с терроризмом. «Растет бюджет, но также ожидание и давление», – справедливо отмечает Тенет.

Напряженные отношения между технической разведкой и агентурной склоняются в пользу второй. «ЦРУ увлеклось техникой, – пишет Боб Баер. – Узаконили, что спутники, Интернет, электронные перехваты и даже университетские публикации дают всё, что нам необходимо знать о том, что происходит за пределами нашей страны… Следует отправить офицеров управления на улицы, позволить им вербовать новых и восстановить «старых» агентов в мечетях, домах, повсюду, где можно узнать о намерениях террористов до того, как появятся огромные ужасные заголовки в газетах об очередных терактах».