Текст книги "Тихо, как тень"

Автор книги: Франк Арнау

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– Все о'кей, шеф, – доложил он что-то слишком непринужденно. – Мистер Беландро отказался от кофе и бутербродов, которые мы предложили. Я только хочу сказать, что не забыл, как нужно себя вести с воспитанными людьми. Украдкой показал на дверь в соседнюю комнату.

– Телохранителя я отправил к врачу. Он поскользнулся на лестнице и схлопотал бо-бо на личике.

Бревер задумчиво взглянул на Беландро.

– До вас дойдет очередь. Но мне ещё нужно поговорить с коллегами. Кивнув Слоуну на кресло у двери, он удалился с Гэйтски. Тот затащил его в нишу у окна и зашептал:

– Беландро требовал своего адвоката. Я отказал. Мол, пусть подождет, пока не вернетесь вы. Потом я его слегка поприжал насчет тех двух неизвестных, что были у него вчера вечером. Вел он себя при этом довольно странно. Сказал, что ужинал с ними, прежде чем вернулся в «Саванну». И наконец назвал их имена.

– Хорошая работа, – похвалил его Бревер. – Надеюсь, вы тут же по радио предупредили патрули, чтобы они поискали этих типов? Как их зовут? Наши старые знакомые?

Гэйтски ещё понизил голос.

– Вы будете удивлены, инспектор! Один – это Джо Делонги, а другой Майк Финнеган!

– Вы шутите? Делонги? Финнеган? Городские советники?

– Городские советники, причем от правящей партии, и с безупречной репутацией! – добавил Гэйтски.

– А не выдумка ли это Беландро? – искал Бревер хоть какой-нибудь выход. Гэйтски озабоченно покачал головой.

– К сожалению, это правда. Разумеется, я не спрашивал напрямую этих двух политиков. Но я знал от Беландро, что все трое были в клубе «Старк» Весьма роскошное заведение. Так я осторожно позвонил Шерману Биллингсли. Тот знает всех. То есть и Делонги, и Финнегана, и Беландро. Вчера вечером они вместе ужинали. Это правда. И теперь нам надо постараться как-нибудь деликатно от нашего гостя избавиться. Прежде, чем он натравит этих двух шишек из магистрата на Коллина – или прямо на комиссара полиции.

Бревер тихо выругался.

– Этого нам только не хватало. Но не думаю, что Беландро так уж хочется, чтоб о нем говорили хоть в какой-то связи с убийством. Да и не хотелось бы ему, чтобы в «Саванне» узнали его настоящее имя. Я могу допустить, что Делонги и Финнеган могут защищать Беландро. Но готовы ли они запачкать свое имя, связав его с именем Джакомо Биньо? Это наш единственный козырь!

Он остановился перед Гэйтски. – Теперь отправляйтесь в архив, принесите три самые толстые папки, на каждую приклейте слегка испачканную этикетку с надписью «Беландро» и принесите ко мне. Положите их молча, но многозначительно на стол. Ясно?

Детектив осклабился и удалился. Старший инспектор вернулся в кабинет.

По телетайпу пришел ответ из госдепартамента в Вашингтоне. Альварец был аккредитован при ООН как представитель своей страны при соответствующих органах Объединенных Наций. При проведении расследования рекомендовалась максимальная осторожность.

– Подшить в дело! И зарегистрировать! Бревер передал телеграмму Слоуну. Сел и долго молча наблюдал за Беландро.

– Вы хотели связаться с вашим адвокатом?

– А вы ещё сомневаетесь? Вы задержали меня противозаконно… Вам это будет стоить места! – Беландро был совершенно уверен в своих словах, или по крайней мере так казалось.

– Полиция имеет право допрашивать подозрительных лиц и тех, кто может знать о преступлении, – поправил его Бревер. Мы вас здесь не держим…

– Так я могу идти? – иронически перебил его гангстер.

– Когда дадите показания – вероятно, да! – ответил старший инспектор. – Все зависит от того, как пойдет наш разговор. Полиция может прилично вести себя с приличными людьми – но если кто-то хочет усложнить нам жизнь, у нас есть множество возможностей быть нелюбезными.

– Что вы говорите! – протянул Беландро. – Со мной только что обращались словно с преступником…

– Но учитывая ваше прошлое, – намекнул Бревер, – знаменитому боссу гангстеров простой полицейский чиновник всегда сумеет отдать должное.

– Этого я не заметил, – недовольно сказал Беландро, – но поскольку настроен я миролюбиво, сочтем, что это так. Видно, у вас коленки дрожат при мысли, что Финнеган и Делонги могут нажать на вашего шефа. Но об этом нужно было подумать раньше!

– Я как раз думал о том, – усмехнулся старший инспектор, – как эти двое господ отреагируют на заголовки в газетах, что они были гостями Джакомо Биньо!

Беландро некоторое время пронзительно глядел на инспектора, потом наклонился через стол.

– Хотите видеть декрет о предоставлении мне американского гражданства? Меня зовут Джек…

– Ни Финнеган, ни Делонги понятия не имеют, что раньше вы были Джакомо Биньо, главарем гангстеров, – прервал его Бревер. – И не хотят знать об этом. Но мы могли бы помочь их ослабевшей памяти, – до того, как они возьмутся за Коллина или самого комиссара. Как бы вам это понравилось?

– Я порядочный гражданин! – выкрикнул Беландро. Но Бревер уже заметил, что прежней самоуверенности у него как не бывало.

– Порядочный? – переспросил он. – Хотите сказать, что пока вы ещё не сидели. Согласен. Но никто не знает… – Он умолк, поскольку в комнату вошел Гэйтски и взгромоздил на стол три толстенные папки дел.

Бревер с деланным интересом начал изучать надписи, внимательно посмотрел на корешки, полистал документы и взглянул на детектива.

– А материалы из БД 1С? А ПХ 2П? – номера он, конечно, выдумал.

– Я их уже заказал, но ОГ 219 могут нам послать только завтра утром, потому что оно ещё в обработке, – ответил Гэйтски.

– Хорошо, не забудьте об этом. И позаботьтесь о телохранителе нашего гостя! – напомнил ему инспектор. Взглянув на Беландро, он ласково погладил стопку папок.

– Вы говорите, порядочный? Так вот, тут у нас первые доказательства вашей порядочности – и на подходе следующие. Как вы полагаете, долго вы сможете оставаться в «Саванне», если этот материал появится в соответствующей подаче и в связи с убийством Лавинио на первых страницах газет? И с деликатными намеками на ваш банкет на троих в клубе «Старк»?

– Это судебная тайна! Это не подлежит оглашению! Это незаконно! – выкрикнул Беландро.

– Беззаконие совершается неустанно и безнаказанно! – рассуждал Бревер. – Вы сами прекрасно знаете, что от нарушения закона до приговора – долгий и непростой путь. Разумеется, мы никогда не публикуем секретные досье. Но всякое случается. Журналисты ведь непредсказуемы. Вдруг какой-нибудь репортер сунет нос в эти папки, когда мы с нашим другом Беландро удалимся на десять минут в другую комнату!

И снова он сменил тон.

– Вы хотите остаться безупречным, о Джакомо Биньо не хотите ни слышать, ни видеть, ни читать. Ладно. А у меня только одна цель – найти убийцу Адониса Лавинио. Возможно, на этот раз вы и в самом деле невиновны. Возможно! Я буду рад за вас. Но вы же знаете многое из того, Беландро, что от нас потребует немалых усилий. Возможно, в этом конкретном деле вы не замешаны, но от связей с преступным миром так легко не избавиться. У меня к вам предложение. Вы мне скажете, что вы знаете и о чем догадываетесь, а я забуду о Джакомо Биньо. – Он серьезно взглянул на Беландро. Тот напряженно размышлял. Кусал губу. Бревер подал ему через стол сигареты. Беландро колебался. Потом все-таки закурил. И Бревер понял, что эту партию он выиграл. Но время его поджимало. Искоса взглянул на Слоуна и Гэйтски. Те незаметно вышли из комнаты.

– Я ещё никогда никого на выдал, – начал Беландро, – не собираюсь делать этого и на этот раз. Тем более, что об убийстве я ничего не знаю. Но в любом бизнесе нужно не только брать, но и давать. Если я хочу, чтобы вы оказали мне услугу, должен кое-что для вас сделать.

– Совершенно верно! – кивнул старший инспектор. – Так что поехали!

– Эвелин Паркер поддерживает связи с очень разными людьми. Что на самом деле её зовут Пинни, вы наверняка знаете, – начал Беландро. Пожалуй, Сэм Коэн, который называет себя Каннингс, он тоже немало повидал. Злые языки утверждают, что у него связи в доках, в основном на тех причалах, где принимают небольшие суда из Европы. Каннингс очень представительный мужчина, около пятидесяти – по крайней мере, он так выглядит, я его знал, ещё когда сам бегал по городу и продавал «кокс».

Беландро выпустил кольца сигаретного дыма в потолок.

– И ещё Макаллистер, человек Гравика в баре «Шанхай» – я часто видел его входящим к Эвелин.

– Гарвик и Паркер? – недоверчиво переспросил Бревер. – что-то не верится. До сих пор ничто не говорило об этом.

– А против этого? – Обиделся Беландро. – Разумеется, я не знаю ничего конкретного, это только догадки. Но Макаллистер и Паркер – несомненно, заодно. А Макаллистера Гарвик посадил на свое место в «Шанхае», чтобы целиком посвятить себя строительному бизнесу. Что он, собственно, строит, не знает никто. Якобы, новые жилые районы. На мой взгляд слишком часто ездит в Чикаго и Майами. Но его строительный бизнес явно дает ему солидное положение.

– Извините, я на минутку! – Бревер встал, забрал папки и вышел.

Гэйтски, Слоун, Сэрдж и Лоуэтт сидели вместе. В углу подремывал Бен.

– Кажется, получилось, – вполголоса сказал Гэйтски. – Когда я положил папки на стол и этот гангстер прочитал на этикетках свое имя, на нем просто лица не было!

Бревер торопливо приказал:

– Немедленно организуйте слежку за Паркер и Гарвиком! Поделитесь, как хотите. Отдыхать можете по очереди, разумеется, здесь, у нас, чтобы быть под рукой. Мне срочно нужны материалы по Альберту Мосилли! А эту гориллу отправьте в ближайшее кафе, пусть там подождет своего хозяина!

Бревер быстро вернулся в кабинет.

– Что делает Бен? – хотел знать Беландро.

– Ждет вас в соседнем кафе, не беспокойтесь. – Но вы продолжайте. Мне кажется, за восьмым и десятым этажами вы следили весьма бдительно.

– Мне было интересно, – ответил гангстер, – как долго им это будет сходить с рук. Ведь Паркер у вас на учете за ту аферу с колл-герлс? Коэн-Каннингс тоже известен вашему ведомству. Не говоря о Макаллистере. Полагаю, и у Гарвика были когда-то проблемы с баром «Шанхай». А я уж хотел раз-навсегда быть избавлен от этого. – Он взглянул инспектору в глаза. Мне это стоило целого состояния – возможность уйти на покой. Кто хочет уйти, может слишком легко уйти навсегда. Так мне пришлось откупиться. Вы мне не верите, я чувствую. Но и среди нас есть люди, которые хотят покоя. Знаете, инспектор, моя мать была француженка. Из провинции. Крестьянка. Я часто думаю о земле. Тяжелой, жирной земле. Иногда жизнью здесь я сыт по самое горло.

Бревер внимательно взглянул на него. Мужчина лет пятидесяти, многовато лишнего жира, немного отекшее лицо оливково – желтого цвета, толстые губы, волнистые, почти кучерявые волосы. Костюм сидел безукоризненно – на такую фигуру его должен был шить кудесник иглы. На мизинце левой руки – крупный бриллиант в платиновой оправе. По виду – добряк. И человек, в прошлом которого убийство было заурядным делом, бизнес как и любой другой, смерть, приносящая прибыль.

– Вчера вечером вы не заметили ничего необычного? – Бревер отогнал подобные мысли. – Днем или вечером? Может быть, машину у входа? Или в переулке, у въезда в гараж? Не крутился ли рядом кто-то подозрительный? Не видели вы какую-то знакомую или незнакомую физиономию?

Беландро с сожалением покачал головой.

– Ничего такого! Я бы никого не выдал и не помог сцапать. Но если молчание наводит подозрения на меня… – Он закурил новую сигарету. Несправедливо, но это меняет ситуацию… Я не для того удалился в солидную атмосферу «Саванны», чтобы там мне доставлял неприятности какой-то торговец наркотиками или поставщик девок. Наркотики – это епархия федеральных властей, а с федеральными агентами я ещё меньше хочу встречаться, чем с вами. Наркотики для меня не существуют.

– И Адониса Лавинио вы в самом деле не знаете? Как он мог очутиться в «Саванне»? – спросил Бревер.

Беландро надолго задумался.

– Я его не знаю, честное слово. Но если вы хотите знать мое мнение, инспектор, в убийстве замешан восьмой или десятый этаж. Гарвик живет тем, что скрывает за своим солидным бизнесом. Он тратит уйму денег, чтобы на него не пало ни малейшего подозрения. Его строительный бизнес – это только прикрытие, как я понимаю, и весьма дорогое! Эвелин очень старается не обращать на себя внимание. И у Баннистера тоже совесть не чиста. – Он снова покачал головой. – Что-то здесь не то!

– Что именно? – не отставал Бревер.

– Вы слишком многого от меня хотите. Правда! Эти ребята прекрасно знают свое дело. Лавинио не был тяжеловесом. Кто бы его не шлепнул, мог принести к двери Бэлдона с любого этажа.

– Никто не потащит тело несколько этажей вверх по лестнице, если вниз это много легче, – возразил Бревер.

– Никто? – протянул Беландро. – Как раз наоборот! Каждый, кого есть мозги в голове, поймет, что полиция придет именно к такому выводу. И именно потому понесет тело наверх. Тем самым бросит подозрение на верхних жильцов. Например – в нашем случае – на меня, на Лирбоди. Убийца мог подумать и о квартире Дороти Шеннон, которая была в отъезде. Будь у него ключ от её квартиры, мог бы без всяких помех совершить убийство именно там.

Бревер пораженно взглянул на Беландро.

– Жаль, что мы стоим по разные стороны баррикады. Эта идея с квартирой на тринадцатом этаже, честно признаюсь, мне в голову не пришла. Но эта поправимо. Хотя ведь пыль, осевшая на пороге, подтверждает, что двери давно не открывали.

– Не хочу опережать события, – заметил Беландро, – но совсем нетрудно искусственно создать такое впечатление. Хватит мешочка влажной пыли, которая хорошо ложится… – Он скривил рот. – Весьма доступный материал.

Встав, бревер задумчиво взглянул на Беландро.

– Вот в чем преимущество человека, который видит событие с точки зрения преступника, – взмахом руки он отмел протесты Беландро, – я не имею в виду лично вас. Полицейским стоило бы глубже вникать не только в психологию преступника, но и в его образ действий и мыслей. Непрестанно задавать себе вопрос, что бы он сам сделал на месте преступника, чтобы провести полицию. И о преступлении судить не только по тому, что видит, но и попытаться понять, что ему старается внушить преступник, чтобы с самого начала направить следствие по ложному пути… – Он решительно шагнул к дверям. – Джек Беландро, вы свободны. На вас распространяются слова одного великого адвоката, которого спросили, считает ли он своего клиента честным человеком. «Мой клиент – весьма уважаемый человек, – ответил он. – Ему невозможно ничего доказать…»

Беландро поднялся. В голосе его звучала сдержанная злость.

– Обижаете, инспектор. И это за то, что я изо всех сил старался вам помочь!

Через соседнюю комнату он прошел, не сказав ни слова и удалился. Звук его тяжелых, чуть шаркающих шагов по каменным плитам затих в стороне выхода.

– Папки я отдал обратно в архив, – сказал Гэйтски. – Слоун отдыхает. Сэрдж и Лоуэтт уже ушли. Я пойду позднее, потому что к полуночи понадоблюсь вам в «Шанхае». И, кроме того, хоть немного посплю. Лоуэтт и Сэрдж направляются на Вестэнд Авеню.

– Как только дадут о себе знать, пусть Лоуэтт договорится с управляющим о вскрытии квартиры на тринадцатом этаже. Миссис Шеннон в отъезде, скорее всего, ничего там нет, но Беландро зародил во мне сомнение. Лоуэтт должен выяснить, открывались ли входные двери последнее время, последних несколько дней.

Гэйтски записал.

– Не знаю, когда позвонят. Договорились, что свяжутся, если выяснят что-то конкретное. Я могу позвонить управляющему, чтобы оставил ключи привратнику. Чтобы там в «Саванне» не закрыли раньше, чем мы получим ключ.

– Хорошая идея! – согласился Бревер. – Если меня будут спрашивать, то я в Австралии. Но если вдруг что стрясется, найдете меня в кабинете на диване. Предстоит тяжелая ночь, хоть немного надо отдохнуть. Пять часов сна за двое суток для меня маловато, – у меня нет в запасе ваших двухсот фунтов.

– Двухсот двадцати! – Гэйтски выпятил грудь.

– Ну, чуть пониже кое-что есть! – показал Бревер на его заметное брюшко и быстро закрыл за собой дверь.

Ночь после убийства.

Освеженный душем и простым, но обильным ужином, в одиннадцать вечера Бревер вернулся в кабинет.

Слоун доложил обстановку.

Гэйтски спит с девяти часов, потом поедет прямо в бар «Шанхай». Все попытки отыскать следы Альбертино Мосилли остаются безрезультатными.

У Лоуэтта были проблемы с управляющим, который долго раздумывал, прежде чем вскрыть квартиру на тринадцатом этаже, поскольку у Лоуэтта не было ордера на обыск. И потом он ни на миг не оставлял Лоуэтта одного. Тщательная проверка дверей с обеих сторон – и с парадного, и с черного хода – однозначно показала, что последнее время ими не пользовались. Сэрдж выходил на связь четырежды. Наблюдал за квартирой Гарвика. Вначале того не было дома, окна закрытые шторами, оставались темны. Ни привратник, дежуривший днем, ни его сменщик его не слышали и не видели. Но в половине одиннадцатого вечера Гарвик вернулся в «Саванну». Лоуэтт переключился на слежку за квартирой Эвелин Паркер сразу после осмотра дверей на тринадцатом этаже. Хозяйка была дома. Привратник знал от механика из гаража, что её горничная ушла раньше обычного. Чуть позже пришел незнакомый мужчина, по внутреннему телефону поговорил с Эвелин, которая велела привратнику пропустить его наверх. Поскольку, однако, потом входило и выходило из дому множество людей, привратник не мог точно вспомнить, был ли среди них посетитель Эвелин.

Пока Слоун зачитывал свои записи, зазвонил телефон. Бревер снял трубку. Докладывал Сэрдж. Внимательно выслушав его, старший инспектор приказал:

– Лоуэтт пусть остается на месте. Если Паркер выйдет из дома, следуйте за ней. И не спускайте глаз с квартиры Гарвика. Если уйдет, – за ним тоже. Докладывать будете сюда, здесь дежурит Слоун. – Он положил трубку. – Гарвик все ещё у себя. У Паркер громко играет радио.

Опять зазвонил телефон. Бревер поднес трубку к уху. Ничего.

– Алло? Кто это? – Нет ответа. – Алло!?

Голос, настолько громкий, что его слышал и Слоун в трех метрах, спросил:

– Старший инспектор Бревер?

– Да! – нетерпеливо ответил инспектор. – Что вам угодно?

– В баре «Шанхай» работает барменом Альбертино Мосилли… – проревел голос.

– Алло! – крикнул в трубку Бревер. – Алло! Вы меня слышите? Алло!

Но связь уже прервалась. Неизвестный повесил трубку.

– Это отличный способ изменить голос, – заметил Слоун. – Повысил тон и все…

Бревер, глядя прямо перед собой, на минуту прикрыл глаза.

– А я ведь знаю этот голос, – но не могу вспомнить, чей он. Как-то я…

Он замолчал, положил трубку и закурил.

– Мосилли мы пока искали только по нашим картотекам, – оправдывался Слоун. – Если он где-то живет или работает, найдем его завтра. Но сегодня искать было уже поздно, в учреждениях не такие дураки, как мы. Там кончают в пять, черт…

– Принесите мне фотографию Мосилли из дела Лавинио, если оно ещё у нас. Хотел бы я на него поглядеть. Глупо было бы устроить переполох в «Шанхае». Сразу ничего не добьешься. А ловлей мелочи можно замутить воду.

– А ведь могли позвонить и за тем, чтобы сбить нас с толку, – намекнул Слоун.

– Это вряд ли, – возразил Бревер. – Я чувствую, это звонок по делу. И тут он взглянул на Слоуна с совершенно иным выражением лица.

– Вызовите машину! Немедленно! Я еду в «Саванну» взглянуть на Гарвика. За час управлюсь, в «Шанхае» все равно до полуночи нечего делать. Если позвонит Сэрдж, скажите, я еду туда.

В ушах Бревера звучали слова Беландро. Что говорил этот гангстер? Умный преступник нес бы труп вверх по лестнице, а не вниз. Намек явно был на Гарвика, жившего на десятом этаже. Теперь Бревер понял это ещё яснее. Заодно Бревер понял, кто дал ему по телефону наводку на Мосилли. Громкий, умышленно измененный голос принадлежал Беландро. Тот же голос, которым он взывал о помощи, когда Бревер вломился в его квартиру.

Полицейская машина с включенной сиреной промчалась по Девятой Авеню, притормозила перед «Саванной», потом, выключив сирену и мигалку, потихоньку свернула к боковому входу возле въезда в гараж.

В вестибюле старшего инспектора встретил Сэрдж.

– Гарвик у себя. У Паркер вовсю включено радио. Лоуэтт на месте. Сторож в гараже, ну, тот О'Брайен, мне сказал, что сегодня Гарвик выгрузил из автомобиля очень тяжелый чемодан и отправил его наверх служебным лифтом. О'Брайена я попросил держать ухо востро, потому что через гараж кто угодно может войти и выйти.

– Но О'Брайен заступает ведь только вечером? – спросил Бревер.

– Гарвик попросил его коллегу, дежурившего днем, помочь ему с чемоданом. Тот получил за это три доллара, почему и рассказал все О'Брайену, – пояснил детектив.

– С этим весельчаком с десятого этажа мы пойдем знакомиться вместе. До сих пор нужды в этом не было, вчера он отмечал день рождения и уйма гостей обеспечивала ему алиби. Но теперь у меня возникли сомнения…

Поттер, который снова заступил в ночь, с поклоном отворил им дверь лифта, закрыл её за Бревером и Сэрджем, проводил взглядом кабину, уходившую вверх.

Сразу после звонка, прозвучавшего в прихожей, дверь квартиры на десятом этаже распахнулась. На пороге стоял мужчина средних лет, плотного, но пропорционального сложения. На нем был халат из лилового бархата, вокруг разливался аромат парикмахерской, курил он приторно пахнущие сигареты через мундштук из слоновой кости с золотой окантовкой. Оглядел посетителей удивленно, но не враждебно.

– Чем могу помочь?

– Впустить нас, Гарвик! – ответил Бревер и, не дожидаясь ответа, протиснулся мимо Гарвика в прихожую. – Старший инспектор Бревер – вот мои документы – а это детектив Сэрдж.

– Полагаю, у вас есть ордер на вторжение в мою квартиру, – заметил Гарвик, – или вы забыли его оформить?

– Поскольку я не собираюсь устраивать обыск, – разъяснил ему Бревер в подобных формальностях нет нужды.

Открыв дверь в гостиную, гарвик прошел вперед.

– Не знаю, насколько законно ваше поведение, – осторожно заметил он. Я позвоню своему адвокату… – Он шагнул к столику с телефоном.

Бревер положил на аппарат руку.

– Позднее! К чему эта суета? Или у вас совесть нечиста? Когда полиция наносит визит порядочному гражданину, он прежде всего должен отвечать на вопросы. Потом он может вызывать адвоката – если полагает, что ему потребуется защитник.

– Защитник? Я использовал термин «адвокат»! Вы же прекрасно знаете, что я не обязан ничего говорить! – повторил Гарвик. – Имею законное право посоветоваться с адвокатом, прежде чем отвечать. – Тут он вдруг опустился в огромное кресло. – Но мне бы не хотелось, чтобы вы думали, мол, мне есть что скрывать. Я только хотел напомнить вам о проблеме законности. Чтобы вы знали, я в этих вещах разбираюсь, и предупреждаю вас о своем праве предпринять против вас все шаги, которые может потребовать ваш ничем не обоснованный поздний визит. А теперь можете начинать вашу игру в детективов, господа.

Ситуация Бреверу не нравилась. Он зашел слишком далеко. Его могли бы обвинить в незаконном допросе Гарвика в ночное время, потому что с таким же успехом это можно было сделать и днем. Оправдать такой чрезвычайный шаг ему было нечем. Только худая слава бара «Шанхай» да ещё тяжелый чемодан, который Гарвик привез домой – и все. А наводка, полученная от бывшего гангстера…

Старший инспектор чувствовал шаткость своего положения. Знал, что легко найдется судья, который с удовольствием использует такую возможность прищучить полицию… Но нельзя дать Гарвику почувствовать зыбкость своей позиции. Держаться нужно твердо – но в рамках. Небрежно присев на подлокотник другого кресла, он вытряхнул из пачки сигарету и закурил.

– Разумеется, вы знаете, почему мы к вам пришли?

По Гарвику было видно, как он напряженно размышляет, чтобы ответить как можно умнее, правдоподобнее и безопаснее. Затянувшись сигаретой, уставился на кольца дыма, маскируя большую паузу между вопросом и ответом.

– Вероятно, это как-то связано с убийством, происшедшем двадцать четыре часа назад…

Бревер тут же отреагировал.

– Откуда вы знаете точное время убийства?

– Ну, ну, – усмехнулся Гарвик, к чему эти старые трюки, мистер старший инспектор из отдела по расследованию убийств?

– Откуда вы это знаете?

Гарвик наклонился к нему. Казалось, он теряет терпение.

– Время убийства указано в газетах. Так же как и ваше звание и служебное положение. И не нужно по-детски прикидываться, что моя осведомленность может казаться подозрительной. О тех же подробностях узнали миллионы людей, причем ещё вопрос, не лгут ли газеты. Мне совершенно безразлично, когда произошло убийство, как оно произошло, и ещё более безразлично, служите ли вы в отделе по расследованию убийств или в санитарной службе. – Он щелкнул по золотому кончику мундштука, окурок выпал в пепельницу. Гарвик закурил новую сигарету, удобно откинулся в кресле и скользнул взглядом по Сэрджу, стоявшему у камина.

– Когда вы продали бар «Шанхай», – выпалил инспектор, – и почему?

– Примерно год назад, – ответил Гарвик, – потому что он мне разонравился. Остальное – не ваше дело. Если вас интересуют подробности, обратитесь в налоговую службу, там вам расскажут, хотя предоставлять информацию без решения суда запрещается. Но власти всегда держатся заодно против граждан.

Бревер пропустил его комментарий мимо ушей.

– Вчера вечером вы… – то есть в ночь на сегодня…

Гарвик тут же перебил его:

– Вы же прекрасно знаете, что я праздновал день рождения с четырнадцатью гостями. Не прикидывайтесь, что это для вас новость. Вы прочесали весь дом, и если хотите спросить меня, откуда я знаю, то я вам отвечу – об этом уже чирикают все воробьи в Централ-Парке. В моем распоряжении четырнадцать свидетелей, которые подтвердят мое алиби с десяти вечера и до полуночи.

– Убийство могло быть совершено и в час ночи, поправил его Бревер, уже с трудом сохраняя спокойствие, – то есть именно тогда, когда ваше алиби кончилось.

– Не будьте смешным, инспектор! – Гарвик взмахнул рукой. – Последние гости ушли отсюда во втором часу. Доктор Минтли ещё взглянул на часы, входя в лифт. Было двадцать минут второго – он сказал это вслух и велел, чтоб я немедленно шел в постель. Он мой домашний врач и его беспокоит моя гипертония. Но это так, кстати. Вам пришлось бы убедить присяжных, что убийство было совершено не раньше часа двадцати минут. Сомневаюсь, что присяжные поверят в двадцатиминутную ошибку – особенно с учетом ваших заявлений в газетах, что убийство произошло между одиннадцатью и часом. И тем более сомневаюсь, что ваши эксперты изменят заключение экспертизы о времени смерти. Всему же все-таки есть предел. Говорю я вам это для того, чтобы вы могли вовремя сориентироваться и избавить себя от лишних усилий и неприятностей.

Бревер задержал дыхание, пока не застучало в висках. Искушение врезать Гарвику в физиономию было слишком сильным. Резкий запах духов действовал на нервы. Мутило от приторного сигаретного дыма. Но нужно было держать себя в руках. Гарвика и в самом деле звали Гарвик, он был настоящим американцем, а не пришлым итальянским гангстером. И против него практически ничего не было.

– Сегодня – точнее, уже почти вчера – вы привезли в машине некий тяжелый чемодан и принесли его в квартиру, – Бревер выложил свой второй и последний козырь, – сами понимаете, в данной ситуации нас интересует его содержимое.

– Ну естественно, – Гарвик усмехнулся уголком презрительно поджатых губ. – Ваше любопытство вполне объяснимо. Что, если в чемодане очередной труп, который вдруг появится перед дверью ещё одного квартиранта «Саванны»? – Так что можете взглянуть на этот труп!

Гарвик встал, взглянул на Бревера и Сэрджа и театрально поклонился, приглашая их следовать за ним.

В полупустой комнате возле кухни стоял большой чемодан. Гарвик его открыл. В нем в несколько слоев лежали рулоны блестящего материала. Бревер взглянул на них, копнул рулоны и вопросительно взглянул на Гарвика.

– До самого дна одно и то же?

– Убедитесь сами. – Он начал опорожнять чемодан, открывая все новые слои тех же рулонов.

– Это образцы нового отделочного материала, который я хочу впервые применить в новостройках. Держится на любой поверхности, моется и легко клеится. Идеальное решение для семейных коттеджей, которыми я занимаюсь. Здесь, в этой комнате, мы его и используем, я хочу его испытать. Если интересуетесь, можете принять участие, – благосклонно добавил Гарвик.

Бревер не ответил, неторопливо прошелся по коридору, спальне, через столовую со встроенным баром и снова вернулся в гостиную. Внимательно оглядел ковры, шторы, мебель. Видел, что Сэрдж делает то же самое.

– Дайте детективу Сэрджу имена ваших гостей и адреса, если вы их знаете, это облегчит нам работу. Не забудьте вашего домашнего доктора, подчеркнул Бревер.

Сэрдж присел к курительному столику, достал блокнот и ручку.

– Вы понимаете, какой моральный, а может быть и материальный ущерб вы нанесете мне таким поведением? – спросил Гарвик.

– Не беспокойтесь! – голос Бревера звучал безапеляционно. – Мы только проверим ваши слова. Никто ничего плохого о вас не подумает, если мы зададим несколько вопросов с обязательной ссылкой на неизбежную полицейскую рутину. – Он встал. – Вы не заметили вчера ничего необычного?

– Ничего!

– Вы не видели, возвращаясь домой, никаких подозрительных типов? Я имею в виду, неподалеку от «Саванны» – или прямо в доме?

– Нет!

– Не слышали никакого шума? Хлопка, вроде автомобильного выхлопа?

– Нет!

Бревер подсунул Гарвику фотографию Лавинио.

– Вы его знаете?

– Я никогда его не видел! Но похоже на фото убитого, которое напечатано в газетах.

– Вам не пришло в голову, что это убитый? Лавинио?

– Раз вы меня предупредили, теперь мне ясно.

– Спасибо, – съязвил Бревер. – А теперь детектив Сэрдж составит список гостей…

Пока Гарвик перечислял имена и адреса, Бревер расхаживал по гостиной. Искал – сам не зная что. Чувствовал, как Гарвик следит за ним взглядом.

– Готово, – сообщил Сэрдж.

– Теперь можете вызывать адвоката, мистер Гарвик. – Бревер взглянул на Гарвика.

– Благодарю за разрешение, но оно несколько запоздало. Надеюсь, оно мне уже не понадобится.

Бревер, направлявшийся с Сэрджем к дверям, обернулся.

– Блажен, кто верует, – с усмешкой бросил он, и медленно добавил: Иногда, не всегда!

Кивнув, он вышел, Сэрдж вызвал лифт. Они шагнули внутрь, не оглядываясь на человека в халате из лилового бархата, стоявшего на пороге. Поэтому от них ускользнула его невольная ухмылка.

С включенными сиреной и мигалкой служебная машина мчалась в управление. Бревер молча сидел рядом с водителем. Только подъезжая к Бродвею, он раздраженно сказал:

– Вначале я думал, что у Гарвика совесть нечиста. Но теперь я в этом уже не так уверен. Иногда он, правда, переигрывал, но на такие беззаботные дерзости убийца вряд ли отважился бы. И четырнадцать свидетелей алиби… Полагаю, Гарвик – прожженный тип, который умудряется снимать пенки и с того строительного бизнеса, который Беландро считает только прикрытием.