Текст книги "Немецкая мотопехота. Боевые действия на Восточном и Западном фронтах. 1941-1945"

Автор книги: Франц Куровски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

В начале сентября 1942 года на высоте 419 Браше снова встал в строй своей прежней роты. Вся дивизия с рубежа реки Миус через Дон и Кубань наступала на Кавказ, заняла Краснодар и Майкоп, продвинулась южнее Терека и теперь располагалась в двадцати километрах южнее Моздока в предгорьях Большого Кавказского хребта, чьи вершины уходили в синее небо за ее позициями на высоту в 5043 метра. От высоты 419 Браше с командой из шести своих однополчан следовал теперь еще выше, через перевал к высоте 489, где им предстояло держать оборону.

Лейтенант Кёлер, передовой артиллерийский наблюдатель дивизии, был в этой команде единственным офицером.

Со своей продуваемой всеми ветрами высоты он корректировал огонь артиллерии дивизии.

Весь день 13 и 14 сентября русские вели обстрел передовой позиции наблюдателей. Все предвещало скорую атаку. В распоряжении группы Браше было восемнадцать ящиков ручных гранат и большое количество взрывчатки.

Вечером 14 сентября советская артиллерия перенесла весь огонь на высоту 489. Спустя час после полуночи их пехота пошла в атаку. Два батальона штурмовали высоты 419 и 489.

– Открыть огонь! – скомандовал Браше своей команде.

Заработали три ручных пулемета. Их очереди проделывали широкие просеки в рядах наступавших. Тем не менее многим красноармейцам удалось добраться до небольшой гривки и укрыться под ее защитой.

– Я сначала освещу их ракетой. А потом открывайте огонь! – крикнул Браше своим товарищам.

Он выбрался из укрытия и выпустил две белые осветительные ракеты поперек косогора и вниз. Ответом был бешеный огонь русских автоматов. Пули зацвиркали вокруг Браше и загнали его снова в укрытие.

– Вильгельм, сюда!

Держа в руках две гранатные сумки, к Браше подбежал запыхавшийся пруссак, и они вдвоем спрятались, сидя на корточках, за нависающим выступом скалы. Когда русские пехотинцы показались на перевале, друзья швырнули в них первые из снаряженных гранат. Многие из нападающих скрылись в дыму разрывов, но оставшиеся в живых открыли огонь из всего оружия и ринулись вперед.

– Ура! Ура! Ура!

Теперь Браше и Грунге метнули по нескольку гранат из лежачего положения. Гранаты подкатились нападающим под ноги и там взорвались. Атакующие были уничтожены. Ни один из семи оборонявшихся не получил даже царапины.

Правда, высота 419 была противником занята. Теперь весь неприятельский огонь был сосредоточен на высоте 489.

– Мадель, ты прикрой нас огнем, а мы заложим несколько мин с растяжками! – сказал Браше.

Чуть позже он вместе с Грунге спустился к перевалу. Каждый из них нес по паре тарелочных мин, которые они заложили в подходящих местах. Затем подсоединили к взрывателям проволоку и протянули ее к своей позиции.

Спустя час советские солдаты снова появились на перевале. Когда они приблизились на четыреста метров, открыли огонь новые пулеметы МГ-42 (темп стрельбы 1500 выстрелов в минуту).

– Руди, слева! – крикнул Грунге.

Браше выпустил ракету и при ее свете увидел, что крупная группа красноармейцев приблизилась к двум из заложенных слева мин. Он дернул за проволоку, и огненный вихрь взрыва поглотил противников.

И снова Браше поднял ракетницу. С шипением из ее ствола вырвался огненный шар. В то же мгновение треснул выстрел. Браше почувствовал сильный удар. Ракетница, крутнувшись, вылетела у него из руки, больно ударив по пальцам. Но пуля лишь царапнула руку.

Мадель дал очередь из МГ. Спустя несколько секунд оба они услышали, как заработал второй пулемет, и вот наконец сработали обе мины, заложенные на правом фланге. Русские отступили, когда уже разгоралась заря раннего утра 15 сентября.

Через три часа после восхода солнца удалось установить прервавшуюся было связь с командным пунктом батальона.

– Нас здесь семь человек, господин капитан. Если мы должны удерживать эту высоту, то нам нужна помощь, – доложил старший ефрейтор.

– Мы отправим вам всех, без кого сможем обойтись, Браше. Прикройте их огнем и держитесь!

Но обещанное подкрепление не подошло, поскольку попало под минометный обстрел. Засевшие на высоте 489 пехотинцы слышали внизу разрывы мин. Наконец командир батальона сообщил по рации:

– Браше, дорога к вам перекрыта неприятелем. Мы не можем никого послать. Те, которых было отправили, уничтожены. Мы попытаемся пробиться к вам ночью. А до этого времени вы должны продержаться. Ваша высота стала центром всей обороны. Все зависит от вас и вашей группы.

Браше в сердцах бросил трубку и дал отбой.

– Ясно, подкрепления не будет, – спокойно, как и всегда, произнес Грунге. – И нам остается только крутиться здесь самим.

Наступила вторая ночь на высоте. С осунувшимися лицами, небритые и грязные, семь человек лежали в своих укрытиях и вслушивались в ураганный огонь русских, проносившийся над ними. Браше переползал от одного к другому. Не обращая внимания на огонь, который к полуночи стал просто бешеным, он подобрался к склону перевала.

– Они сейчас вернутся! – доложил залегший здесь Грунге.

Браше посмотрел в бинокль. Он сразу же заметил несколько групп солдат противника, которые скрытно поднимались вверх по склону.

– Если мы подпустим их поближе, до выступа скалы, то сможем забросать их гранатами, Вильгельм.

– Отлично, Руди! Я как раз спрятал в углублении под скалой ящик с двадцатью ручными гранатами!

Они сообщили об этом решении оставшемуся у пулемета Кнайселю и поспешили вернуться вверх по горному откосу до углубления под выступом скалы, где и стали готовить гранаты к броску, свинчивая с их рукоятей колпачки. Браше проверил проволоку, соединенную с терочным запалом осветительных ракет, которые он установил в кустарнике в шестидесяти метрах от своего укрытия.

Русские приближались. Обе группы уже соединились. Теперь русских было примерно человек тридцать, и они явно намеревались завязать рукопашную схватку.

Как только они поравнялись с зарослями кустарника, Браше привел в действие запал осветительных ракет, а Грунге бросил первую из ручных гранат. Вслед за ним несколько гранат добавил Браше. Освещенные мертвенно-белым светом взлетевших ракет, русские от неожиданности замерли на месте. Взорвались брошенные гранаты, а пулемет Кнайселя выпустил длинную очередь. Менее чем через минуту после открытия огня противник был уничтожен. Но затем снова заработал русский миномет.

– Русские подходят с севера! – доложил расположившийся там пулеметчик.

Браше и Грунге бегом пересекли плато. Уже подбегая к его северной оконечности, они услышали крики «Ура!» русских пехотинцев. Йозеф Топплочан, венгерский немец из команды Браше, указал рукой налево.

– Там, Руди! – запыхавшись, добавил он, указывая на подбегавших из темноты ночи красноармейцев.

Наступающие уже преодолели обрыв и бежали по плато. Браше и Грунге бросились им навстречу. Взорвались ручные гранаты. Затрещал автомат Браше. После краткого сражения противник был повержен, в том числе и та группа из двадцати красноармейцев, которой удалось взобраться по отвесной скальной стене.

Вторая атака застала обороняющихся в еще более трудном положении. Но и на этот раз они смогли отбить натиск противника с помощью тарелочных мин и ручных гранат. Однако запасы ручных гранат подходили к концу.

– Тащи сюда взрывчатку!

Браше схватил упаковку взрывчатки, которую ему протянул один из его товарищей. При лунном свете он смог рассмотреть, как внизу по склону двигается плотная группа русских солдат, и швырнул туда трехкилограммовый сверток. Упаковка взорвалась с ужасающим грохотом.

Тут же на ноги вскочил венгерский немец и, прижав приклад автомата к бедру, выпустил весь магазин по уцелевшим русским. Но яркая вспышка взрыва русской гранаты швырнула его на землю. Он остановил атаку, но очень дорогой ценой. Когда подбежавший Браше склонился над своим товарищем, он понял, что тому ничем нельзя помочь.

В течение ночи русские еще три раза предпринимали попытки штурма, но всякий раз их отбрасывали назад. Когда поднялось солнце, его лучи осветили склон, усеянный телами погибших.

Весь день 17 сентября шестеро пехотинцев закладывали на высоте мины и тянули растяжки к их взрывателям. Браше организовывал оборону.

С наступлением темноты они снова, в четырнадцатый раз, отбили очередную атаку неприятеля. На этот раз высоко в небо взметнулись фонтаны разрывов.

Вспылки выстрелов внизу знаменовали собой приближение подкрепления. Батальон с помощью соседней части смог разомкнуть сжимающееся кольцо окружения и теперь прислал помощь.

За мужество Браше был произведен в унтер-офицеры. Объявляя о присвоении звания, командир батальона намекнул, что Браше ждут еще новые неожиданности. И вот 30 сентября пришло известие о награждении его Железным крестом 1-го класса.

Спустя два дня Браше был ранен в четвертый раз, теперь уже под городом Орджоникидзе, где он отбивал атаку русских. Рану он залечивал в госпитале в Кисловодске. 9 ноября он слушал по радио дневной выпуск новостей. И вот в конце передачи он услышал следующее известие:

«Фюрер и Верховный главнокомандующий вооруженными силами наградил Рыцарским крестом Железного креста обер-ефрейтора Рудольфа Браше, командира отделения мотопехотного полка, который со своим отделением, действуя автономно, в течение трех дней и ночей отбил 14 атак русских, наступавших силами до батальона, и обеспечил удержание позиций дивизии».

Через два дня Браше вызвали к главному врачу госпиталя. Когда он вошел в кабинет, то увидел там офицера в генеральской форме. Он тут же узнал обладателя этой седой головы с моноклем в правом глазу и вытянулся по стойке «смирно».

– Унтер-офицер Браше по вашему приказу прибыл, господин генерал!

Генерал от кавалерии фон Макензен, человек, который привел III танковый корпус к подножию Кавказских гор, сделал шаг навстречу Браше и дал знак адъютанту, который стоял у окна.

– Дорогой Браше, вы уже знаете, что наш фюрер наградил вас Рыцарским крестом. Я имею честь сегодня лично вручить его вам.

Закрепив награду на новом кавалере Рыцарского креста, генерал отступил на шаг и произнес слова, которые навечно запечатлелись в памяти Браше:

– Не будь таких солдат, как вы, Браше, наш корпус был бы окружен и уничтожен врагами.

Выйдя из госпиталя, Браше получил отпуск для окончательного выздоровления. Все жители Хальберштадта высыпали на улицы, оказывая восторженный прием своему земляку. Ближе к концу отпуска Браше встретился со своим другом Рихардом Гамбицем. По окончании отпуска он получил назначение в Магдебург, в запасную часть 13-й танковой дивизии. В октябре 1943 года переведен в 1-ю роту 901-го учебного мотопехотного полка, которая некоторое время спустя была переброшена в Италию. До января 1944 года полк оставался в городе Фиуме. Затем он был переброшен в Нанси, где только что была создана учебная танковая дивизия. 901-му учебному мотопехотному полку предстояло стать основой создаваемой генерал-полковником Гудерианом крупнейшей германской танковой дивизии. Дивизия эта, по планам генерального инспектора танковых войск, должна была сыграть главную роль в отражении вторжения во Францию. В составе этой дивизии Браше в феврале 1944 года принял участие в оккупации Венгрии.

В мае 1944 года его полк был переведен обратно во Францию. На рассвете 6 июня 1944 года, при первом известии о готовящемся вторжении, полк был поднят по тревоге. Несмотря на то что подготовка к отражению сил вторжения завершилась несколько позже, чем предполагалось, он получил приказ выступить маршем в 17 часов, в самый разгар светового дня, на свой участок фронта прорыва.

Следуя маршем, дивизия потеряла более 100 машин, которые были уничтожены пикирующими бомбардировщиками противника.

1-я рота, в которой служил Браше, к утру 8 июня 1944 года подошла к городку Норрей, району сосредоточения полка, которым командовал полковник Георг Шольце. Отсюда танковая учебная дивизия была переброшена в район Тийи. 9 июня она должна была наступать в направлении Буэ, но получила приказ – поскольку наступление уже началось – вернуться обратно в Тилли.

В ночь на 10 июня дивизия, которая к тому времени уже снова обрела полную штатную численность, была переброшена на рубеж Кристо – Тийи-Нор – Верьер и Берньер – Ла-Бель-Элин – Тортваль – Сен-Жермен-д'Экто. Здесь ей была отведена полоса обороны протяженностью в 17 километров.

Чтобы обеспечить переброску дивизии на запад и северо-запад, 1-я рота 901-го мотопехотного учебного полка под командованием старшего лейтенанта Монца была выслана в направлении Баллери и получила приказ защищать левый фланг дивизии. Здесь, в ходе последующих сражений, унтер-офицер Браше снова отличился, подбив танк из состава британской 7-й гусарской дивизии. Вражеские боевые машины двигались на Тилли, намереваясь охватить город с двух сторон.

1-я рота действовала в боевом порядке «углом вперед». Третий взвод, находившийся на острие передового клина, шел авангардом, на расстоянии примерно в сто метров за ним двигался второй взвод, а замыкал порядок четвертый взвод с ручными пулеметами и гранатометами. Обер-лейтенант Монц находился несколько впереди порядков третьего взвода.

Унтер-офицер Браше, который со своей группой гранатометчиков, вооруженных фаустпатронами, находился во втором взводе, ненадолго остановился, когда слева показалась небольшая ложбина, открывавшаяся к шоссе. Он уже хотел было продолжить движение, когда обер-ефрейтор Лангеманн крикнул ему:

– Слева танк, Руди!

Браше тут же бросился в укрытие. Падая в кювет, он расслышал завывание еще нескольких танковых моторов. Через несколько секунд показалась первая боевая машина. Это был «Шерман» с короткоствольным орудием, слева от маски орудия выглядывал ствол пулемета. Из-за корпуса танка выползали еще три таких же чудовища. Они замедлили на повороте, а затем выползли на шоссе.

– Беккер, сообщи командиру: танки слева. Выходят во фланг роте!

Обер-ефрейтор Беккер бросился выполнять приказ, а Браше перебежал к левой обочине шоссе и упал там в кювет. Он вскинул фаустпатрон, нацеливая его на передовой танк, чьи гусеницы уже лязгали совсем недалеко. Все ближе и ближе придвигался стальной гигант, обдавая Браше облаками выхлопных газов.

Танк уже целиком закрыл собой визир прицела, и Браше нажал на спуск. Из фаустпатрона метнулся назад огненный язык раскаленных газов, а граната полетела в танк и ударила его под нижний край башни. Словно приподнятая невидимыми руками духов, массивная башня, сорванная с башенного погона, взлетела в воздух и с гулким лязгом приземлилась на второй танк. Почти одновременно с этим выстрелил третий «Шерман», и позиции роты превратились в огненный ад.

– За мной! – крикнул Браше, вскидывая фаустпатрон на плечо.

Он бежал параллельно ложбине на запад. Рядом с ним топал Ганс Кек, за ним Хилл и Лангеманн с гранатами для фаустпатрона.

Все тот же танк снова выстрелил в тот момент, когда группа уже миновала поворот дороги к северу. Справа от них выстрелили еще два танковых орудия, послышалось и несколько выстрелов из скорострельной пушки. Огоньки трассирующих снарядов протянулись на северо-восток, туда, где должен был находиться третий взвод.

– Вперед! Если мы подобьем последний танк в колонне, то перекроем путь назад и всем остальным! – бросил на бегу Браше.

Низко пригнувшись, они продвигались вперед. Пулеметные очереди то и дело взбивали землю вокруг них, пока они не добежали до мертвой зоны. Пламя, вырвавшееся из башенного орудия, дало им знать, где находится последний танк.

Браше, спотыкаясь на кочках, бросился к ложбине. Заметив башню «Шермана», выползающего из кустарника, он вскинул фаустпатрон на плечо и снял его с предохранителя. Новая граната полетела к танку. И снова полыхнуло пламя за спиной. Граната, ударившись в бортовую броню танка, пробила ее насквозь. Еще через секунду с оглушительным грохотом в танке сдетонировала боеукладка.

Там, где должен был находиться четвертый взвод, раздались хлопки выстрелов из 80-миллиметрового миномета. Ни секундой раньше, но именно в тот момент, когда появилась двигавшаяся за танками пехота. Мины стали взрываться все ближе и ближе к группам бегущих пехотинцев. Противник был вынужден залечь.

– Хилл и Лангеманн, за мной! Остальные прикрывают нас!

Браше прорвался сквозь заросли кустарника к стенке ложбины. Он повел стволом автомата и дал одну за другой три короткие очереди, пока Хилл занимался «Шерманом». Тот, подбираясь к танку, уже держал наготове связку из трех гранат. Хиллу удалось взобраться на стоящий танк и открыть люк. Швырнув связку гранат в боевое отделение, он одним прыжком соскочил как можно дальше в сторону. Взрыв уничтожил весь экипаж танка.

Пока Хилл уничтожал стальное чудовище, унтер-офицер Браше продирался сквозь густой орешник. Выйдя к самому склону, он, наконец, увидел следующий «Шерман» едва ли не в пяти метрах от себя.

Этот танк вел огонь в направлении юга, по тому взводу, который все еще продолжал обстрел пехоты из миномета. Браше вытащил из-за пояса четыре ручные гранаты, связал их вместе, скрутил со средней колпачок и стал осторожно сближаться с танком. Лангеманн, Хилл и остальные прикрывали его огнем из автоматов. Браше удалось незамеченным подобраться к корме танка. Он слышал голоса экипажа, клацанье орудийного затвора и бросил связку гранат под выступающую часть башни на приподнятую корму танка. Падая в укрытие, он услышал взрыв четырех гранат.

Из моторного отделения чудовища вырвался язык пламени, взрывная волна распахнула люки машины изнутри. Экипаж стал выбираться из горящего танка. Браше со всех ног бросился к своим товарищам.

– Группе Браше следовать вдоль края ложбины! – отдал приказ обер-лейтенант Монц, который возвратился к третьему взводу. – Две другие группы первого взвода подходят справа.

Под прикрытием зарослей кустарника они добрались до конца ложбины. На другой ее стороне в небольшом леске они заметили солдат противника.

– Там их будет до батальона, – задумчиво произнес Лангеманн.

– Пожалуй, я достану до них из «фауста», – сказал Браше, тут же прицеливаясь.

Взрыв противотанковой гранаты разметал солдат противника. Обер-лейтенант Монц мог начать организацию линии обороны.

В приказе по дивизии от 11 июня заслуги Браше были отмечены особо.

Спустя два дня положение в районе Тилли несколько стабилизировалось. 1-я рота расположилась в небольшой рощице неподалеку от местечка Линжевр. В самом Тилли расположился капитан Филлипс, командир 5-й роты 901-го мотострелкового полка, который отбил атаку превосходящих сил противника.

Во второй половине дня 12 июня рота Монца получила приказ продвинуться дальше и занять более выгодный рубеж обороны. Противник непременно должен был попытаться предпринять фланговый обхват наших позиций.

Рота медленно выдвигалась с оставляемых ею позиций. На этот раз во главе ее двигался первый взвод, идя для обеспечения флангового прикрытия впереди основной массы личного состава по правой обочине шоссе. Замыкал походный порядок – как и всегда – четвертый взвод. Когда стало смеркаться, они остановились на большом лугу, который был покрыт какими-то кустами круглой формы. Группа Браше прошла чуть дальше и остановилась у живой изгороди, которой заканчивался луг.

– Здесь идет какая-то канава, Руди. Это была бы неплохая позиция! – произнес кто-то.

Унтер-офицер спрыгнул в канаву и положил фаустпатрон на ее край. Он попробовал через просвет в кустах изгороди навести прицел на луг. Это оказалось невозможно сделать.

– Подкопайте-ка вот здесь поглубже! – приказал он после секундного раздумья.

Когда его группа с ворчанием принялась выполнять приказ, Браше несколькими ударами саперной лопатки расширил просвет в изгороди и протолкнул сквозь него фаустпатрон.

– Ганс, проделай то же самое и для второго фаустпатрона! – крикнул он одному из своих товарищей.

Закончив обустройство, Браше прошелся вдоль живой изгороди до восточного ее края. Там он наткнулся на своего друга, унтер-офицера Гёренца.

– Ну а у тебя какой обзор, Карл Хайнц? – спросил он.

– Да ни черта не видно! Приходи попозже к грузовику с рацией, мы хотим переброситься там в скат [23]23
  С к а т – карточная игра для трех игроков с использованием колоды в 32 карты.


[Закрыть]с Веттерау. Встретимся у него.

Доложив командиру роты, он снова вернулся к своей группе. Чуть позже к ним подошел обер-лейтенант Монц.

– Будьте начеку, Браше! Враг может появиться перед нами совершенно неожиданно.

С этими словами лейтенант пошел дальше. Через несколько минут он прошел обратно вместе с командиром третьего взвода.

Прошло полчаса, как вдруг луг перед ними ожил. Меньше чем в сорока метрах перед живой изгородью взревел мотор танка. Из выхлопной трубы вырвался язык пламени. Громадный темный силуэт двинулся вдоль изгороди, держа путь на ее восточный угол. Рев усилился, и Браше понял, что к ответвлению рва приближаются четыре танка. Если они переберутся через него, то раздавят весь первый взвод, залегший в основном рву.

Недолго раздумывая, Браше схватился за фаустпатрон. Тут же к нему подбежал Лангеманн и помог справиться с длинной трубой. Выбравшись из рва и пробежав вдоль изгороди, им удалось обогнать медленно двигавшийся танк. На углу Браше заметил просвет в кустарнике.

– Туда, Лангеманн!

Они бросились на землю и пристроили рядом длинную трубу. К ним уже приближался первый танк. Унтер-офицер прицелился в него и нажал на спуск. Шипение вылибного заряда и сухой треск разрыва прозвучали почти одновременно. Из танка вырвалось ярко-красное пламя.

И почти сразу же темноту ночи разорвали оранжевые вспышки выстрелов нескольких танковых орудий. Прямо перед живой изгородью остановились подошедшие к ней «Шерманы». Браше навел фаустпатрон на следующий танк. Спустя пару секунд и этот танк уже был объят пламенем. Остальные дали задний ход и отошли в глубь луга, а два горящих освещали ночное поле боя.

Теперь вели огонь по крайней мере сорок танковых орудий. Браше с Лангеманном бегом вернулись к своим людям и выпустили еще несколько фаустпатронов по врагу. Заухал миномет, и при свете осветительной мины Браше увидел, что за танками подходит неприятельская пехота.

Пулеметчики открыли кинжальный огонь из автоматов и МГ-42. Одна группа солдат сумела приблизиться едва ли не вплотную. Браше вел огонь, целясь на вспышки выстрелов их автоматов. Вспыхнула осветительная ракета. Сильный удар в левое плечо бросил его на дно рва.

– Война для тебя закончилась! – лаконично заключил Лангеманн, пару минут спустя перебинтовывая рану. – Ничего страшного, но ты вышел из строя, Руди!

При подбитии одного вражеского танка средствами ближнего боя был также тяжело ранен обер-лейтенант Монц. Но и на этот раз противник был остановлен. Уже во второй раз Браше, подорвав два вражеских «Шермана», остановил наступление танкового полка противника.

Мотопехотинцы учебной дивизии заняли прочную оборону в районе Тилли. На этом рубеже их дивизия оборонялась вплоть до вечера 18 июня 1944 года. Свой вклад в то, что этот город удерживался столь долго, внес и унтер-офицер Браше, наряду с 160 офицерами и 5400 рядовыми дивизии. Его заслуги были отмечены в приказе по дивизии от 15 июня.

Некоторое время унтер-офицер провел в лазарете города Туттлинген, а в конце августа был переведен в запасную часть полка, расположенную в районе Кюстрина. Здесь его застали два известия: во-первых, его друг Рихард Гамбиц в ходе отражения русского наступления пал в бою на Днестре. Во-вторых, его друг Вильгельм Грунге, который по-прежнему служил командиром пулеметного расчета в звании обер-ефрейтора 93-го мотострелкового полка, 25 июля 1944 года был награжден Рыцарским крестом.

Таким образом, все три обер-ефрейтора пулеметного расчета Браше стали кавалерами Рыцарского креста.

Несколько недель Браше готовил молодое пополнение для своего полка. Он рвался на фронт. И вот в составе огнеметного взвода штабной роты принял участие в Арденнской операции. Браше обслуживал курсовой пулемет огнеметного танка, который был установлен за местом механика-водителя танка, когда они шли к своей цели, южнее Бастони на Рошфор. Ему пришлось пережить много налетов пикирующих бомбардировщиков и участвовать в начавшемся 5 января 1945 года отступлении, во время которого четыре бронетранспортера огнеметного взвода могли передвигаться только по ночам.

1 февраля 1945 года Рудольф Браше получил звание фельдфебеля. Последний бой он принял у места под названием Юдемер-Брух. В этом бою Браше был ранен осколком снаряда в плечо. Так для него закончилась война.

С первого и до последнего дня этой войны Браше был на переднем крае. Шесть раз он был ранен и получил золотую нашивку за ранения.

* * *

РУДОЛЬФ БРАШЕ

Родился17 августа 1917 года в Хальберштадте

Последнее воинское звание:фельдфебель

Награды:Железный крест 2-го и 1-го классов

Награжден Рыцарским крестом 9 ноября 1942 года

Браше имеет шесть нашивок за подбитые им танки