Текст книги "Апокрифические истории"

Автор книги: Фома Топорищев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Совсем запутал! Слушай, забирай свой дань и убирайся к шайтану!

– Договорились. Но тогда уж деньги – мне-е!

–

Борис Годунов – Шуйскому:

– Достиг я высшей власти...

Но нет в душе моей покоя!

– Покой и власть несовместимы, государь.

– Но ведь, казалось, вот еще чуть-чуть,

И успокоится народ, займется делом,

И на Руси наступит благодать.

– Вот в этом вся и штука, государь.

Тебе ль не знать, что в государстве мир

Для государя – смерть.

– Ты видно бредишь

По скудости ума иль от болезни?

Неужто я, как государь,

Обязан разжигать вражду в моем народе

Все только для того,

Чтоб усидеть на троне самому?

Будь так, я проклял бы свой жалкий жребий!

– Эх, царь, когда стремился к трону ты,

Уж верно полагал, что жребий государя

Лишь почести да слава.

Нет, угрызенья совести его удел.

– О чем ты говоришь? Речей твоих

Не разумею я!

– О Дмитрии-царевиче конечно.

– Что? Видит Бог, в его я смерти не повинен.

Тебе готов поклясться на распятье...

– В том сомнений нет.

Но разве государь не отвечает перед Богом

За все, что в государстве происходит,

Ибо власть его безмерна, а вина

Всегда лежит на том, кто допустил,

Хоть мог не допустить.

Ты виноват уж тем, что восседал на троне,

Когда творились гнусные дела.

– Ты прав... Не по себе взвалил я ношу.

Теперь хоть в петлю... Боже, Боже...

Все мальчики кровавые в глазах!..

– Не мальчики, Борис,

То, верно, бесы манят тебя из ада...

– Замолчи!..

–

Марина Мнишек – Лжедмитрию:

– Скажи мне, любезный друг, ты вправду Дмитрий, или обманул?

– Я – царь. А Дмитрий, или не Дмитрий – какая тебе разница?

– Мне-то все равно, да люд московский больно недоверчив. "С каких это щей, – говорит, – наш царь раздает земли полякам направо и налево?"

– Мои земли – кому хочу, тому и раздаю.

– А ну как все раздашь – где, дурень, царствовать будешь?.. Ладно, раздавай пока, только Сибирь не трогай.

– Да зачем она мне, та Сибирь?!

– Вот и славно. Тебе ни к чему, а России пригодится. Думаю, Россия без каторги не успокоится...

–

Пожарский – Минину:

– До чего же сволочной народ эти поляки. Мало им одного Лжедмитрия, так они еще и другого пристраивают!

– А сколько, князь, детей было у царя Ивана?

– Ну, уж Дмитрий-то был один. А прочие – кто их считал... У царей ведь семь пятниц на неделе. Сегодня он на одной женат, завтра – на другой, а через пятницу на третьей. Потом разбирайся, кто из наследников законный, и кто побочный. А поляки – шельмы! – знают толк в политиках. Так что, брат Кузьма, с этой династией пора кончать. Слишком много претендентов на престол расплодилось.

– А где царя брать? Надо ведь, чтобы законный был...

– Царя-то? – Пожарский призадумался. – Сначала поляков взашей вытолкаем, а потом кто первый до трона добежит, того и узаконим... Скликай ополчение!

–

Иван Сусанин – полякам:

– Паны шляхтичи, мы уже почти дошли до места. Вон на той полянке, стало быть, и остановимся.

– Что значит остановимся, пан Сусанин? Как это понимать?

– А так, что станем и будем стоять.

– И сколько стоять прикажете?

– Пока ноги держат. А потом ляжем.

Разъяренные поляки рубят Сусанина в капусту. Прийдя в себя, совещаются:

– Мерзавец, он и сам дороги не знал, а туда же полез в проводники!

– Знал, или не знал – теперь поздно разбираться... Вот черт, поспешили! Дошли бы до полянки, а там бы он, глядишь, и передумал останавливаться. Теперь-то уж придется наверняка...

–

Петр I – боярам:

– В Европе, господа, бороды нынче не в моде, а в Индии и Китае их отродясь не носили. Мы же находимся посередине, и какую политическую ориентацию не выбери, все равно получится конфуз.

– Что нам Европа, государь – мы сами по себе.

– Кругом политические союзы, а мы с нашим небритым рылом ни в какой союз встрять не можем!

– Зачем нам, государь, эти союзы – мы сами по себе.

– Эк, заладили! Без союзов какая же политика?!

– Так на кой бес нам эта политика – мы сами по себе. Сроду мы без политики жили и еще сто лет проживем...

– Что за оказия, право! Россия молода, а цвет нации мохом порос... В общем так, господа, либо мы нынче сами побреемся, либо чуть позже нас побреют за наш счет. В Европе нынче порядок таков: за одного бритого двух небритых дают, а за двух бритых величают императором.

–

Петр I – Меньшикову:

– Что, князь, не сладко?! То-то и оно, что окна надобно рубить, пока стены ставишь, а не когда двери подопрут.

–

Петр I – Меньшикову в другой раз:

– Помнишь, князь, как ты на ярмарках пирогами с зайчатиной торговал?

– Как не помнить, мин херц, – вздохнул Меньшиков, – славное было время...

– А когда мы шведа под Нарвой побили – ужель не славное?!

– Славное, мин херц. Но то время славилось зайчатиной, а это – вороньем.

– Погоди, вот под Полтавой шведу конфузию учиним, и вовсе славные времена наступят. И зайчатина будет, и мадера!

– Будет, мин херц, – Меньшиков вздохнул опять. – Славные наступят времена, да только мы в тех временах навсегда застрянем...

–

Екатерина Великая – князю Потемкину:

– Что, князь, как твои деревни?

– Да все, матушка, мерзавец Бирон перекупил.

– А почему, все же, их называют потемкинскими?

– Ну так фасады-то я ставил!

–

Суворов – последнему солдату, перешедшему Альпы:

– Это, конечно, не Гималаи, но увы, братец, ничего более приличного в Европе отыскать не удалось.

–

Суворов – адьютанту:

– Ну как, брат, турки еще сидят в Измаиле?

– Сидят, ваша светлость.

– А что высиживают – не спрашивал?

– Спрашивал, ваша светлость, – молчат. Темный народ, забитый. Одно слово – басурмане. Им, говорят, за болтливость языки отрезают.

– Так может нашим-то всем уже поотрезали – вот они и молчат?

– Должно быть так, ваша светлость.

– Ты вот что, братец, напиши-ка им ультиматум. Мол, так и так, убирайтесь подобру-поздорову, а то, мол, Суворов наверх уже доложил, что крепость взята, и во всех историях велел написать то же самое...

Турки не посмели отрицать исторический факт и на следующий день сдали крепость.

–

Александр первый – Наполеону:

– Ну вот что, уважаемый, коль скоро мы с вами императоры, так давайте сначала как-нибудь разделим Европу, а уж потом начнем воевать. Иначе непонятно, из-за чего, – мы в России, вы во Франции...

– Дельная мысль. Я предлагаю разделить с востока на запад.

– И куда отойдет Россия?

– Вся Россия отойдет к северу, ибо искони неделима.

– Хм... А Италия?

– Италия, естественно, к югу, вместе с Францией.

– Ну, а, скажем, Германия – ее куда?

– Германия?.. Я предлагаю поступить просто. Мы ее на время упраздним, а там видно будет. Ну а сразу после решающей битвы переделим все вместе с севера на юг.

– Пожалуй. Россия при этом конечно же отойдет к востоку, но это не надолго...

–

Граф Ростопчин сам себе:

– Ты смотри, французишки-то распоясались вконец! Привыкли, шельмы, скакать по европам, да ключи от городов собирать... Ну, ничего, мы им дадим прикурить. Мудры же были предки – не зря они Москву из дерева рубили. Строили бы как в Европе, теперь войне совсем другой оборот вышел бы...

–

Кутузов перед трапезой – адьютанту:

– Передайте в войска, что я готов к сражению.

– А что передать Бонапарту?

– Ничего. Он и сам возьмет, что нам нужно.

–

Павел первый – советникам:

– Итак, господа, Россия наконец построена. Остались пустяки: надо каждого россиянина научить ходьбе строевым шагом и разного рода поворотам в истории российского государства.

– Мудрено, великий государь, весь народ переучить. Он все больше к переворотам привык, да к бунтам. Тут даже неизвестно, с какого конца подойти.

– Тогда поступим просто: покажем народу палку, объясним, сколько у ней концов, а до всего остального они дойдут сами...

–

Один из потомков-россиян – другому:

– Российская история полна загадок и парадоксов. Но все же нам удалось стать великой нацией, несмотря на все старания предков.

– Это верно. Удивляет другое: как при таком старании народы России не переколотили друг друга?

– Должно быть, пока одни колотили других, прочие тайно размножались, а те, которые лезли снаружи ассимилировались за наш счет. То есть, они нам – шерше, а мы им – ля фам!

–