Текст книги "Западня"

Автор книги: Флойд Уоллес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Убогое жилье. Но оно же могло оказаться и ловушкой, если полиция нападет на его след. Жэдивер не думал, что они станут торопиться – слишком уж они были в нем уверены. Но спальный ящик имел и преимущество: его сделали из металла. Учитывая слабую энергию, которой, вероятно, питалась печатная радиосхема, отель мог бы стать вполне приемлемым временным щитом.

Жэдивер переоделся в обычный костюм, не очень изящный, но не бросающийся в глаза. По местной моде, возникшей несколько лет назад, в целях защиты от солнца материал содержал большой процент металлического волокна. Костюм решал лишь часть волновавшей его проблемы. Руки и голова оставались открытыми.

Псевдоплоть, которую он использовал для Эмили, ему не годилась. До некоторой степени она была неплохим средством маскировки. Но однажды он уже ее использовал, повторение не допускалось. Поэтому его удовлетворила обычная косметика. Ведь и в ней главной добавкой являлся хлопьевидный чешуйчатый металлический порошок из свинца. Разумеется, он не мешал радару, но довольно эффективно уменьшал сигнал.

Открыв тюбик и прикрепив его к маленькой вилке, которую он вставил в розетку на стене, он стал перед крошечным зеркалом и принялся тщательно изучать свое лицо и руки. К несчастью, надо была проделать нечто вроде скальпирования кожи на голове, но необходимость заставила предпринять и этот шаг.

Итак, он стал выглядеть старше и респектабельней. Взяв чемодан, он вышел из спального ящика. Он действовал вслепую, но что он мог еще предпринять? Он предполагал, что металлическая чешуя в одежде и свинцовые зерна в косметическом порошке погасят сигналы радиосхемы. Если же и это не удастся тогда у него совершенно не было никакой защиты.

Бесцельно бродил он в бесцветной серости венерианского дня. Его окружали разные люди: и те, кто населяют яркие новые секции Вени-сити, и хулиганье, правда не худшее; люди, не имеющие иных интересов, кроме всяческих нарушений законов.

Опустились сумерки, несколько часов он слонялся без дела по улицам. Когда количество полисменов увеличилось, зашел в другой отель.

То было угрюмое неприятное место. Несмотря на комфорт, которым располагала гостиница, цена за номер была все же непомерно высока. Жэдивер лег, но не мог уснуть. Комната, по-видимому, была построена на акустическом принципе эхо камеры.

Соседний номер занимали мужчина и женщина. Хотя женщина, кажется, и не была женщиной в полном смысле этого слова. По высоте тона и тембру смеха можно было определить, что там веселился робот. Дирекция, очевидно, предлагала своим обитателям любовные утехи перед сном.

Комната на другой стороне была потише. Кто-то дважды кашлянул, кто-то шмыгнул носом. Там находились двое, мужчина и женщина, он и она – настоящие. Они говорили негромко и немногословно. Жэдивер не разбирал слов, но тон их был невесел.

Все смолкло. Потом в холле послышались другие голоса. Жэдивер лежал молча. Совещались полицейские. Испытательный срок оказался не так долог, как он рассчитывал.

– Что хорошего в этой штуке? – пробурчал кто-то в холле. – Мы поймали его в капкан и снова потеряли. Будь у меня свобода действий, я бы его уже схапал.

Положение явно ухудшалось – полиция оказалась рядом слишком быстро.

Одетый, он вскочил и бесшумно подкрался к двери. Таким вот собранным теперь следовало быть всегда, если он рассчитывал бороться с сигналами печатной радиосхемы.

Товарищ первого полисмена был настроен более жизнерадостно.

– Он никуда не денется. Потеряли мы его только-только. Но нам известно направление. Идемте, в конце концов, мы его найдем.

– Звучит хорошо, ну, а на деле?

– Мы его найдем.

Итак, допущена ошибка. Он ослабил сигнал, но не мог его уничтожить. Он все еще выдавал себя полицейскому прибору, им было известно направление.

Жэдивер щелкнул затвором автомата.

– Определим, где мы, – сказал первый полицейский.

– Ну что ж, – ответил второй.

Жэдивер не видел, но мог представить себе мысленно карманный приборчик, которым они пользовались.

– Говорит лейтенант Пардер. Как близко от него мы находимся?

Голос звучал еле слышно. И то, что он успел уловить, беспокоило. Голос звучал очень знакомо.

– Вы удалились от правильного направления на сто ярдов влево. Он – на милю дальше от вас... На милю... или на сто пятьдесят миль...

– Значит, он движется, – сказал лейтенант. – Но за сто пятьдесят миль отсюда находится болото.

– Я знаю об этом, – ответил мучительно знакомый голос. – Не могу уточнить – находится ли он внутри города или за его пределами. Если внутри, мне нужно, чтобы он двигался. Передвижение в зоне ста пятидесяти миль даст возможность узнать с помощью простой математики расстояние, на которое он сможет удалиться в джунглях. Голос смолк.

– Нужно послать группу обыскать болото. Вы отправитесь на милю дальше. Мы хотим поймать его не позже сегодняшнего вечера. Если не удастся, возможно, подождем до завтрашней ночи.

– Я найду его, – сказал лейтенант. – Доложу, когда выполню свой долг.

До Жэдивера донесся шум удаляющихся шагов. Он вздохнул с облегчением. Импровизированный щит не являлся абсолютной преградой. Они знали только направление, но не расстояние от центрального локатора. Поглотитель влиял на силу сигнала, и они не были уверены в его точности.

Визит дал ему многое. Значит, существовал только один прибор. С двумя они могли применить метод триангуляции, не обращая внимания на силу сигнала. Но был только один – и это путало их карты.

Он мог представить – почему они хотят схватить его ночью. В течение дня радиопомехи атмосферного происхождения затрудняли прием сигналов. Значит, день для него безопасен.

Вернувшись к кровати, он снова лег. Сон не приходил. Этот знакомый голос... Чей он?

Мужчина и женщина-робот с левой стороны и спокойная пара с правой тоже проснулись от шума в холле.

Женщина шмыгнула носом.

– Мне все равно. Генри. Мы собираемся обратно на Землю.

Молодой голос, хотя, не видя ее, он не мог это утверждать определенно. Лет тридцать – не больше. Жэдивер ненавидел нескромность в подобных обстоятельствах. Он попытался заснуть, но не мог.

– Сейчас, родная, мы не можем, – шепнул ей в ответ Генри. – Ведь мы приобрели землю, и никто не собирается у нас ее купить обратно.

– Мы купили ее, когда нам сказали, что здесь растут розы, – произнесла женщина громко, в голосе ее слышалась горечь. – Большие, большие розы, такие огромные, что часть растения находится под землей, виден только цветок... Такой большой, что стебель не может его выдержать...

– Но, душенька...

– Не зови меня душенькой... Конечно, у нас есть розы, десять футов вокруг, по всему нашему участку, в точности так, как они говорили...

Голос ее поднялся выше.

– Грязные розы – вот что они такое. Вонючие грязные розы, гниющие в слизистых дырках почвы.

Она снова шмыгнула носом.

– Ты помнишь картины, которые они нам показывали? Люди держали в руках розы, но не смотрели на них. И ты знаешь, почему? Потому что нам не хотели показывать выражение их лиц. Вот почему...

– Не так уж плохи дела, – мягко сказал мужчина. – Может, мы что-нибудь и сумеем сделать.

– Что мы можем сделать? Розы отравляют скот, и собаки от их запаха бегут прочь. Но мы ведь люди.

– Я уже думал, – сказал мягко Генри. – Я уничтожу эти розы. Я заполню все дырки твердым веществом. Останутся только лунки.

Женщина спросила с сомнением:

– А ты сможешь?

– Думаю, что да. Конечно, я должен немножко поэкспериментировать, пока найду правильный состав отвердителя.

– Ну, а что мы станем делать с лунками?

В ней пробудилась надежда.

– Мы можем вычистить оттуда грязь, – сказал он. – Через некоторое время запах исчезнет. Мы можем даже использовать эту пакость на удобрение.

– Но лунки все же останутся.

– После нескольких дождей они заполнятся водой. Мы сможем выращивать там уток.

– Белых уток?

– Если тебе нравится...

Женщина затихла.

– Если ты думаешь, что мы сможем это сделать, тогда попытаемся, – сказала наконец она.– Мы вернемся на ферму и забудем о Земле.

Генри тоже помолчал.

– Все же в них есть что-то приятное, даже при их ужасном запахе, – сказал он после долгой паузы. – Может быть, накачать различные сорта жидкого цемента прямо в стволы. Он вольется в цветы вместе с соками земли.

– И превратить их в каменные розы, – с энтузиазмом сказала женщина.

– Грязные розы – в камень. Мне это нравится.

Больше она не шмыгала носом.

У них свои проблемы, подумал Жэдивер, и свои решения. Он походил на них, когда впервые прибыл на Венеру, в ожидании разных чудесных вещей. Но с ним получитесь иначе. Ведь он инженер, а не фермер, и никогда не хотел быть фермером. Ничего интересного ныне не существовало для него на этой планете.

Больше он не мог оставаться на Венере. Земля была недостижима. Марс? Пожалуй. Если он сможет избежать ареста в течение нескольких следующих месяцев, а затем попытается достать билет на межпланетный корабль. Не безнадежное предприятие, но шансы на успех явно невелики.

Странно – почему полиция охотилась на него так небрежно. Он ведь действительно-соучастник нескольких преступлений. Правда, они не могли считать его важной персоной, но все же они охотились на человека, а это всегда приятно.

Ему была ненавистна сама мысль о том, какое количество полисменов следит за ним. Но для их действий должна же существовать веская причина.

В запасе оставалось несколько дней, а может быть, и часов. За это время следовало либо покинуть планету, либо отделаться от печатной радиосхемы. Без решительного вмешательства хирургии, конечно, невозможно было избавиться от проклятого устройства.

Разве только...

Он получил послание от кого-то, кто считал себя его другом. И этот друг знаком со схемой и, возможно, в состоянии ему помочь.

Как слабое видение, сохранились в его душе серые глаза и строгое печальнее безразличное лицо. Оно стояло перед ним, когда он засыпал.

Проснулся Жэдивер позднее, чем рассчитывал. С тех пор, как он узнал, что дневное время для него наиболее безопасно, это было самой серьезной ошибкой. Но времени для сожалений и раскаяния не оставалось; он подошел к зеркалу. На него глянуло грязное потное лицо под гримом. Он обрызгал лицо особым составом, стараясь изменить его. Одежду также следовало переменить.

Он немного ее примял, придавая поношенный вид.

Чего бы это ни стоило, он не должен выглядеть так, как вчера. Следовало стать более потрепанным и более старым. Черт побери, он не мог находиться в таком состоянии долгое время. Конечно же, не мог... Тот или иной исход – и чем скорее, тем лучше.

Он разломал чемодан и разорвал прекрасный новый костюм, затем бросил их в парашют. Ничего не следовало оставлять полиции, чтобы облегчить им преследование. Крошечный струйный автомат он сохранил и тюбик грима тоже. Они могли еще пригодиться.

Около полудня он покинул комнату. На улицах ему встретились всего несколько полисменов. Снова преимущество было на его стороне.

Найдя платный связь-экран, он начал розыски Доктор Думья Филоне не числилась в списках полиции, и это выглядело странно. На секунду, чисто рефлекторно, ему показалось, что он ошибся.

Будь она с ними связана официально, ей не следовало проявлять к нему симпатию. Не числится ли она в штате чрезвычайного госпиталя, пациентом которого он был? Ее телефонный номер у него имелся, но он противился желанию им воспользоваться. Конечно же, полиция не отказалась от попытки засечь его местонахождение. Они знали, что у него есть ее номер и, конечно же, подслушивали каждого, кто ей звонил.

Полдень прошел, и желудок напомнил о себе. Он не ел со вчерашнего дня. Сделав короткую передышку, Жэдивер торопливо поел и продолжал поиски.

Отыскать Думью Филоне оказалось труднее, чем он предполагал. Позже выяснилось, что ее нет в штатах ни одного госпиталя и что частной практикой она также не занимается.

Наконец, он обнаружил ее почти случайно. Думья была связана с компанией "Медицинские исследования".

На Венере, окутанной густым покровом облаков, вечер наступает рано. Он отпустил воздушное такси за несколько кварталов от дома и остальную часть пути проделал пешком. Внутри здания задержался в вестибюле, нашел табличку ее конторы. К счастью, она находилась в заднем крыле. Жэдивер пошел по коридорам, заблудился, снова нашел правильный путь. В это время дня здание пустовало.

Ее имя он прочитал на дверях.

"ДОКТОР ДУМЬЯ ФИЛОНЕ, ИССЛЕДОВАНИЯ НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ".

Что бы это могло означать? В конторе горел тусклый свет. Он толкнул дверь, ее не запирали. Значит, тревога не будет поднята. Внутри – никого. Осмотревшись, он заметил в глубине еще одну дверь. Она привела его не в лабораторию – там находилась жилая квартира. "Своеобразный способ вести исследования". – подумал Жэдивер.

Мягко шумела автомат-ванна. Он сел и принялся ждать. Она вышла через несколько минут с растрепанными мокрыми волосами и сперва его не заметила.

– Ну, – произнесла она, холодно глядя на него. Без сомнения, она его узнала, несмотря на маскировку. Она быстро накинула легкий халатик, который, даже если бы она хотела, не смог ничего скрыть. Чувствуй он себя менее усталым, Жэдивер оценил бы по достоинству увиденное... Найдя сигарету, она закурила.

– Зачем вы здесь? – спросила она нервно.

– Вам это известно.

Когда-то она обещала ему помочь. Теперь такая возможность представлялась. Но, как ему казалось, она должна была заговорить об этом первой.

– Знаю.

Думья взглянула на свои руки, длинные, умелые руки.

– Это моя работа – печатная радиосхема. Но не я выбрала вас.

Понемногу он начинал разбираться. Вывеска фирмы "МЕДИЦИНСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ" была своего рода прикрытием. Настоящая же работа велась в полицейском госпитале. Вот почему у нее не было лаборатории. А сырой материал...

– Кто же?

– Полиция. Я брала то, что мне давали.

Напрашивались нежелательные выводы.

– Имелись и другие?

– Двое перед вами.

– Что с ними произошло?

– Они умерли.

Нет, ему не нравилась подобная участь. Рука сама собой скользнула к автомату в кармане.

– Быть может, это – и моя участь?

Она покачала головой.

– Это было бы нежелательно. Тогда они не смогут вас схватить. Говоря откровенно, вы – не преступник. Но я не успела познакомиться с вами до того, как вживила схему.

Почему бы нет? Разве не была и она автоматом, реагирующим на нажатие кнопки? В данном случае кнопка нажималась, так сказать, психологически.

Он устало вздохнул.

– Полиция хотела с моей помощью поймать Берлингэма. Правда?

Она кивнула.

– Я помогал им, не ведая, что творю. Теперь я ухожу. Даже объединись я с полицейскими, чего я делать не собираюсь, я не представляю для них больше ценности. Каждый преступник на Венере знает теперь, что я такое.

– Это только часть проблемы. Имеется и другое. Вы соединены с "думающей" машиной, но ни я, ни полиция не могут пользоваться ею безгранично.

Несомненно, полиция не желала ему добра. Полицейские обладали каким-то совершенным техническим устройством, используемым против банды преступников, но полисмены не могли его использовать все время, хотя в Жэдивере и находилась передающая печатная радиосхема. По-видимому, машина сама разбиралась в смысле и значении многого. Но подобный сорт логического мышления для него был смертелен.

– Я перенесу все, чем они меня наделили. Надеюсь, что это чертово состояние не продлится дольше нескольких лет. И вы сможете воспользоваться этим временем, чтобы вынуть из меня проклятую штуку. Но мне хотелось бы иметь какие-нибудь гарантии...

Она поднялась и встала перед ним, вся озаренная светом. "Сделано намеренно, – подумал он, – чтобы смутить меня". При других обстоятельствах так бы и случилось.

– Будь это короткая цепь, занимающая лишь часть вашего тела, я могла бы ее уничтожить. Но в том виде, в каком она существует, я не могу. Это убьет вас.

Она вновь продемонстрировала свое благородство. Но он все еще не понимал, что же она имела в виду, когда его рукой написала, что поможет ему.

– Я могу разрушить механизм, с которым меня связали, – сказал он. – Разве это не решение вопроса?

Она прислонилась к стене.

– Нет, не можете. И я не могу. Хотя это – мой механизм. Он находится в помещении полиции, и его все время сторожат. Кроме того, механизм может защитить себя caм.

Он взглянул на нее, не понимая. Сказанное звучало неправдоподобно. Он вспотел под гримом, часть которого начала таять.

– Тогда что же вы имели в виду, когда говорили о помощи? – спросил он. Вы обещали. Но что вы можете сделать?

– Я никогда не обещала помочь.

Это был ее стиль – делать вид, что она не понимает, о чем речь. Рука ее скользнула вниз.

Она лгала ему, лгала все время. Она никогда не намеревалась ему помочь, хотя и говорила, что поможет. Цель? Заманить его в ловушку. И ей это удалось. В гневе он смерил ее ненавидящим взглядом. И в этот момент увидел предмет, летящий из ее руки.

Предмет тяжело ударил его в голову, сбив часть грима; в тот же момент он выхватил автомат и выстрелил дважды, по ногам и по рукам.

Ее лицо все еще казалось очаровательным, хотя уже и не таким безразличным.

– Что вам нужно? – вскричала она. – Почему вы не оставите меня в покое? Я не в состоянии вам помочь, никто не в состоянии...

Она продолжала стоять, лишенная возможности двигаться, опутанная пластиковыми нитями.

Что касается Жэдивера, то теперь он, безусловно, должен был покинуть Венеру. Надо было только целиком сосредоточиться на этой задаче. Он сильно страдал из-за Думьи Филоне. Ему хотелось верить ей, потому что... ну, потому что...

– Я помогу, Жэдивер. Я помогу.

Голос звучал отчетливо.

Кто это сказал? Не Думья Филоне. Нитеподобные пули автомата здорово отделали ее. Она не могла говорить, даже если бы и пыталась. Серые ее глаза больше не казались пепельными, они приняли цвет слез.

Он оглянулся. Нет, это не Думья Филоне. Но и других людей не было в комнате.

– Полиция убрана, – произнес знакомый голос. – Я смогу защитить тебя и впредь. Еще есть время спастись. Но ты должен быстрее соображать. И не делать больше ни одной ошибки.

Строго говоря, это не был голос. Тогда это – радиосхема. Кто-то использовал передатчик для того, чтобы привести в действие непосредственно слуховой нерв. Вот почему ему казалось, что он слышит.

Жэдивер устал: мускулы грязного тела сокращались от непрестанного напряжения. Но если его неизвестный друг – все же реальность, он еще мог перехитрить целый батальон полицейских. Он подумал, что теперь справится и с управляющим им механизмом, который, возможно, и опознает его, но ничего уж не сможет поделать.

– Я знаю, что предпринять. Полиция не отказалась от своих намерений, сказал голос. – Я займусь ими. Не рассчитывай на дальнейшую связь со мною...

Нет, он не знал, кто это, несмотря на навязчиво знакомый звук голоса. Он не собирался себя обнаружить. Возможно, они никогда не встретятся. Жаль. Но достаточно знать, что у него есть друг.

Он рано оставил Думью Филоне, что было ошибкой. Следовало выстрелить еще раз по рукам. Когда он уходил, экран телевизора потрескивал, руки ее были свободны, и она еще могла поднять тревогу.

Ошибка была серьезной, но поправимой. К тому времени, когда там кто-либо появится, он надеялся спастись.

Жэдивер вышел позади дома и оглянулся в поисках воздушного такси. В этот час место выглядело пустынным: такси не мелькали на ближайших участках неба. Оставалось идти пешком; не имея достаточно времени, он направился к ближайшей главной улице. Она вела в противоположную сторону от места, куда ему нужно было попасть. Но он надеялся найти такси. Он шел быстро, и все же успел заметить свет, который зажегся в тротуаре под его ногами. Ну, конечно же ведь он выглядел наряшливо, и его спешка могла показаться подозрительной.

– Стоп! – произнес громкий голос.

Возможно, то была обычная проверка, но нельзя было рисковать.

Он метнулся в пространство между двумя зданиями и побежал. В центре города ему помогли бы темные аллеи, но в этом секторе их не разбивали. Был только один шанс отделаться от преследователей: высокие здания мешали полицейским использовать такси. И они просто бежали за ним.

Откуда-то появилась патрульная машина, на миг она осветилась. Преследователь знал свое дело и был в хорошей спортивной форме – лучшей, чем Жэдивер, ослабевший после нескольких дней напряжения и бессонницы.

Жэдивер обернулся и сделал с полдюжины выстрелов. Ему посчастливилось две пули достигли цели... Полицейский с проклятиями рухнул на землю. Через секунду его голос смолк.

Второй выскочил из патрульной машины и остановил ее. Закономерный поступок. Жэдивер имел существенное преимущество -темноту, но он не знал дороги. Жэдивер смертельно устал, а для полицейских то была обычная схватка. Расстояние между ними стремительно сокращалось.

Задыхаясь, чувствуя, как почва уходит из-под его ног, Жэдивер сделал неверный поворот и почувствовал, что его окружили.

Пригнувшись, он открыл огонь по приближающемуся человеку, темные очертания которого он скорее почувствовал, чем увидел.

Спаренный автомат тщетно щелкнул – магазин был пуст. Неловко и поспешно вытащил он патронную обойму; но до того, как он ее перезарядил, полицейский нажал спусковой крючок.

Пули не поразили его, часть пролетела мимо, часть взорвалась на дюйм в стороне. Стоя во весь рост, он ждал, когда же ощутит сжимающую силу автоматных нитей.

Вновь прогрохотали выстрелы, и трассирующие очереди вылетели, ярко светясь в темноте... Но они не коснулись его; наоборот, свернулись в странную форму и, щелкнув, упали в стороне. Мощнейшая приклеивающаяся субстанция почему-то не прилипала к нему – что-то ее отражало...

Как же он не сообразил раньше? Конечно же, то была его кожа синтетическое вещество, которое они поставили ему поверх печатной радиосхемы. Они испытывали ее новые качества в подобных необычных условиях. Не зря они так беспокоились о человеке, сваренном живьем!

Он почувствовал себя почти непобедимым – то было восхитительное ощущение. Жэдивер перестал перезаряжать автомат и поднялся во весь рост. Он подбежал к полицейскому, непрерывно стреляющему мимо цели, не понимая – как он не может попасть. Автоматные нити разлетались, не касаясь цели.

Собрав остатки сил, Жэдивер поднял над головой автомат и обрушил приклад на лоб полицейского. Затем он поднял брошенный автомат и дважды выстрелил в ближайшую группу, на случай, если люди решатся подойти поближе.

Повернувшись, он бросился в пустую полицейскую машину – больше нельзя было терять ни секунды.

Жэдивер остановил машину у здания на краю ракетодрома: там он привел в порядок одежду и стер грим с лица.

Вскочив на движущийся тротуар, он помчался к конторе межпланетных сообщений. Знакомый робот стоял там – и будет стоять до тех пор, пока, расширяя ракетодром, не снесут здание или сам робот не износится и его не переделают.

Робот смерил его энергичным взглядом.

– Вы вернулись... Я знал, что не ошибся в вас...

– Меня интересует полет, о котором вы тогда говорили.

– С тех пор мы изменили тариф, – ответил робот, улыбаясь. – То были старые условия. Не угодно ли выслушать пересмотренные? Мы будем вам платить поденно. По прибытии вам откроют счет в банке...

"Поденно"... А ведь время сожмется до предела, пока ракета будет нестись с субсветовой скоростью... Нет, это не выглядело так хорошо, как старался представить робот.

– Неважно, – сказал Жэдивер. – Я согласен, если дорога – дальняя.

– Дальняя дорога, – как эхо повторил чиновник.

Полицейский прогуливался снаружи, безразлично поглядывая в окно – но этого оказалось достаточно.

– Беру, – повторил Жэдивер громким голосом.

Чиновник почему-то снизил цену.

– Я бы тоже хотел поехать с вами, – объяснение прозвучало неожиданно печально. Робот подошел к распределительной доске и вытащил перфорированную ленту.

– Это откроет вам доступ на космический корабль и одновременно будет означать, что контракт подписан. Предъявите его другим концом, и вам дадут деньги. Багаж вы сможете получить на борту.

Жэдивер открыл и закрыл рот. Его багаж неосязаем. Большей частью то был жизненный опыт, к тому же не всегда приятный.

– Хорошо, – сказал он серьезно.

Жэдивер поднялся на космический корабль. Конечно, надо скорее стартовать, полиция все еще могла его преследовать. А ведь он был не один. Существовал еще неизвестный друг. У них имелось время, чтобы во всем разобраться.

Стояла ночь. Но казалось, ее не существовало на пустынном ярко освещенном пространстве ракетодрома. Вдруг по взлетной площадке промчалось странное сооружение – вызов всем инструкциям и здравому смыслу.

Оно двигалось по его пути, ловко маневрируя среди ракет, легко приземляясь и отрываясь от земли, избегая производить разрушения своими сложным маневрами. По-видимому, рулевой всесторонне контролировал невиданное сооружение и был фантастически умел.

Странная и в то же время очень знакомая машина. Насколько Жэдиверу было известно, полиция никогда не пользовалась такими приспособлениями.

"Оно" остановилось у космического корабля. Погрузочная площадка находилась внизу, и машина без колебания ступила на нее. Слишком узкий проход, казалось, никогда не позволит ей проникнуть внутрь. Сперва это выглядело совершенно очевидным. Секундой позже он уже не был так уверен. Корабль накренился, дрожа и вибрируя всеми частями.

Жэдивер перегнулся через перила и смотрел вниз. Машина уже двигалась внутри, оставляя глубокие выбоины и скрежеща.

– Капитан, – прогремел голос из машины. То был властный голос, и он привел в недоумение Жэдивера.

Капитан выбежал – то ли в ответ на команду, то ли для того, чтобы выяснить, какой ущерб произведен услышанным им скрежетанием.

– Отправляйтесь, капитан, – продолжал голос, – отправляйтесь немедленно! Капитан брызнул слюной.

– У меня есть приказ. Отправлюсь, когда буду готов.

– Вы уже готовы к отлету с того момента, как ваша посудина достигла определенной массы. Это произошло, когда я прибыла на борт. Проверьте измерительные приборы, капитан.

Капитан поспешил к измерителям, затем быстро возвратился к машине.

– Капитан, – промурлыкала машина, – у вас есть маленькая дочь. Со временем, когда вы вернетесь назад, она вырастет и будет иметь своих собственных детей. Чем скорее вы отправитесь, тем скорее увидите вашу дочь снова. Я позабочусь об этом, если вы найдете, что следует отправиться немедленно.

Капитан смотрел на машину. Щупальцы антенн и стеблеподобные подставки для глаз поднялись над безволосой макушкой. То был большой робот, отлично сконструированный: казалось, он способен справиться с целой дюжиной полицейских.

Капитан задрожал и отдал приказ.

И в самый раз. За пределами ракетодрома Жэдивер увидел людей в полицейской форме, выбирающихся из подземных укрытий. Когда загремели дюзы ракеты, они исчезли из поля зрения.

Увеличивая скорость, космический корабль поднимался все выше и выше. Они шли сквозь густые облака, затем пронзили их и понеслись в черном пространстве – прочь от Венеры.

Жэдивер смотрел вниз на машину. Она не походила на простое механическое устройство. Этот робот был ему знаком...

– Я и должен быть вам знакам, – сказал мягко робот. Голос звучал для него одного, проникая прямо к слуховому нерву. – Вы сконструировали множество таких же, как я, – там, на Земле... Помните?

Он вспомнил. Перед ним находилась не имитация человека, приятная для глаз, – нет, то был его самый совершенный робот, его любимейшее детище. Когда-то он рассказывал о нем Эмили.

Так вот кто его неизвестный друг! Неужели это он вел за ним наблюдение?

Медленно Жэдивер сошел по лестнице и остановился перед машиной.

Робот переключился на звучащий обычно голос.

– Они создали печатную радиосхему. Но они нуждались в большом и мощном движущемся роботе – в одном из тех, что умеют управлять сложными системами.

Наконец он узнал голос, преследовавший его давно. Он не звучал совершенно идентично голосу Жэдивера, но походил на него. Посторонний человек не уловил бы разницу.

– Механизм, – сказал Жэдивер, – тот самый, который управляет печатной радиосхемой в моем теле?

– Я соединен параллельно со схемой. Щупальцы беспокойно вытянулись к нему из своих углублений.

– Собрав, меня снабдили хорошим мозгом – лучшим, чем ваш собственный в некотором смысле. Мне посчастливилось и в сфере чувственной восприимчивости. Глаза и уши, будьте уверены, у меня отменные: конечно, в своем роде, но без слишком тонких нюансов, которыми обладает человек, особенно для осязательных истолкований. Я не нуждался в лучшем, считали люди, потому что в мои функции входило – лишь наблюдать и докладывать о параллельной схеме, известной вам.

Вначале схема была бесформенной матрицей и только слабо походила на вашу нервную систему. Так как нервные импульсы меняются, она становилась похожей на вашу все больше и больше, особенно вживляясь в ваш мозг. Теперь для практических целей это – ВЫ, и я могу рассматривать ее по желанию как ваше второе "я".

Жэдивер хотел что-то сказать.

– Неужели не понимаете?– спросил робот. Мой разум – это не ваш мозг и наоборот. Но мы имеем одну общую штуку – синтетическую нервную систему, которая, будь вы убиты, разделится медленно и болезненно на составные части. А теперь, когда она развилась, я, по-видимому, тоже стал смертен, так как эта синтетическая нервная система стала непривычной частью моего мозга.

– Были две жертвы до меня, – сказал Жэдивер.

– Были, но они погибли еще до того, как начался эксперимент. Я пытался им помочь, но слишком поздно. Мне это неприятно.

"Он" оказался не только другом. "Он" питал живой интерес к тому, чтобы Жэдивер остался в живых. Ему можно было довериться, должно довериться. После всего случившегося места сомнениям не оставалось.

– Щит, которым я прикрывался, действовал?

Робот рассмеялся смехом Жэдивера – он копировал его самыми различными способами.

– Работал вам во вред. Сигналы проходили сквозь него ко мне, но я не мог посылать ответные до тех пор, пока Думья Филоне не испортила ваш грим. Тогда, если помните, я обратился к вам. Перед этим был вынужден запутать полицию. Создал для них фальшивку и направил по ложному следу...

Если вдуматься поглубже – ничего удивительного во всем этом не заключалось. Полиции хотелось шагать в ногу с веком; они давно могли схватить его и без помощи электроники. Но это выглядело бы так просто. И вот наблюдение за радиосхемой они поручили роботу...

Ни один человек, конечно, не смог бы так долго, без устали, просидеть перед экраном и улавливать и расшифровывать сигналы, означающие, например, что его рука дотронулась до яблока.

Жэдивер сел. Сеть разорвалась, и он был свободен, связанный лишь с отдаленным местом вынужденной ссылки.

– Полиция использовала вас, хотя и не в таком полном объеме, как я в свое время намечал, – заметил он. – Видимо, они не развивали дальше теорию.