Текст книги "Сага о саго, или Из-под почвы до верхушек деревьев"

Автор книги: Флэнн О'Брайен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Флэнн О’Брайен
Сага о саго, или Из-под почвы до верхушек деревьев
Незавершенный роман

1

– Проклятый шотландец, чтоб его разорвало! – громко сказал Тим Хартиган, дочитав письмо, и, развернувшись на стуле, взглянул на Корни, поднявшего к нему голову и закатившему глаза.

Тим был умен на свой, Тимов, манер. Вероятно, не самым мудрым поступком было засунуть письмо в задний карман брюк и забыть о нем на неделю, но дело в том, что он не привык получать письма и к тому же как раз шел кормить свиней, когда почтальон Улик Слэттери вручил ему конверт. Нынешним же утром, за завтраком, на Тима нашло странное просветление: он вспомнил о письме, вытащил его из кармана и, что было умно с его стороны, прежде чем вскрыть, внимательно осмотрел марку и печать. Там действительно значилось: Хьюстон, Техас, США. И весьма умно было, открыв конверт, сразу же заглянуть в конец письма и убедиться, что оно в самом деле от Неда Хуллигана.

Прежде чем читать дальше, он в задумчивости прислонил письмо к солидному оловянному молочнику, взял кусок подсушенного хлеба с подставки литого серебра с двадцати двух каратной золотой окантовкой (предположительно флорентийской работы), обильно смазал хлеб маслом и смолол его крепкими сильными зубами. Затем поднес ко рту чашку жиденького черного чая и осушил ее отдающимися эхом глотками. Его спокойной жизни, внезапно понял он, угрожают страшные потрясения. Сможет ли он ужиться с чужаком?

В два года, после смерти овдовевшей матери, Тим Хартиган остался сиротой, а когда ему стукнуло четыре, его усыновил великодушный Нед Хуллиган, чья двоюродная сестра, М. Петронилла, была матерью-настоятельницей одной доминиканской обители в Кахирфаррене и возглавляла сиротский приют. Хуллиган решил взять на себя заботу о малыше, на том и порешили. Он был богат, так что вместе с прочим багажом привез в свою усадьбу Погмахон и это новое приобретение. Будучи человеком простых правил, он отправил Тима учиться не в частный колледж, а в местную государственную школу, в остальном же оставил мальчика на попечение экономки.

Прежде чем вернуться в то утро, когда Тим прочитал письмо, стоит добавить несколько слов о Неде Хуллигане. Значительную часть своего богатства он получил в наследство от отца, который занимался изобретениями автомобильных двигателей. Семейное предание гласило, что в свое время Константина Хуллигана, бакалавра инженерии из Бохула, графство Мейо, бессовестно обчистил Генри Форд-первый, но талантливый инженер изобрел счетно-вычислительное устройство, добавил крох с фондовой биржи и скопил капитал даже превосходящий утраченный. Его единственный сын Нед не последовал примеру отца. Он не стал изобретать ни машин, ни приборов, ни иных механизмов, призванных облегчить участь рода человеческого, – он был серьезным, прилежным молодым человеком и с ранней юности интересовался деревней, изобильными дарами Господними и тайнами Агрономии. Диссертация, которую он защитил в университете Дублина (хотя так и не опубликовал ее результаты), называлась «Стратификация щелочного гумуса», и в ней предлагалась система естественного удобрения почвы посредством преднамеренной культивации сорных полей для производства компоста и силоса – при таком подходе случайно произрастающие пшеница, лук или редька рассматривались как пагубные чужеродные культуры.

Купив замок Погмахон, поздненормандское сооружение на западе Ирландии, в весьма недурном месте, он занялся агрономическими изысканиями и экспериментами над корневыми и злаковыми культурами, в чем ему помогал приемный сын (ибо так он его называл) Тим Хартиган. Но уже сделавшись опытным, умудренным селекционером, Нед Хуллиган обнаружил, что окрестные фермеры и крестьяне – люди совершенно несговорчивые. Вместо того чтобы сеять «землетрясительное чудо», особый сорт картошки, невероятно изысканный и очень живучий, они, хоть Хуллиган и предлагал им семена почти задаром, упорно продолжали сажать дикие, слабо всходящие сорта, периодически страдавшие от парши, гнилей, насекомых и ужасного ризоктониоза (известного также, как черная парша). С такими соседями тихий, интеллигентный агроном то и дело терял самообладание. После нескольких лет разведения туберозы и бесплодных наставлений терпение его наконец было сломлено: они отвергли восхитительно здоровый и изобильный сорт пшеницы «Фантазии Фаддимана», за который он получил благодарность и премию от правительства Соединенных Штатов. Крестьяне упорно предпочитали семена своего домашнего производства, а поражавшую посевы стеблевую ржавчину, твердую, или вонючую, головню, рассматривали как попускаемые Господом испытания.

Нед Хуллиган подошел к неудачам как деловой человек: за неплохое жалованье назначил Тима Хартигана своим управляющим и уехал в Техас. Там он купил семь тысяч акров не самой лучшей земли, вспахал и удобрил большую ее часть и засеял «Фантазией Фаддимана». Ходил слух (хотя в письмах к Тиму не подтвержденный), что примерно тогда же он женился. Когда ростки едва показались из-под земли, несколько грязных черных фонтанов обезобразили посевы. Пятна эти выглядели отвратительно, но при ближайшем рассмотрении оказались нефтью. И фермер Хуллиган необычайно разбогател.

А теперь Тим Хартиган изучал его письмо. И хоть и было оно грубовато-кратким, в краткости этой сквозили теплые чувства.

Дорогой Тим, к тому времени, как ты получишь это письмо, у тебя, вероятно, появится посетитель, мой добрый друг, Кроуфорд Макферсон. Убери все чехлы с мебели, кожухи с каминов и ловушки с крысиным ядом из моих комнат, чтобы было уютнее. Если будут какие-нибудь приказания, исполняй их так, как если б они исходили от меня.

Благодарение Господу, эти мои нефтяные скважины приносят больше денег, чем я могу подсчитать. Тут у меня триста пятнадцать буровых вышек, и только что я создал нефтяную корпорацию «Хуллиган петролиум», сокращенно – ХП. Естественно, политики на меня наседают, но, думаю, я понял, чего им надо. Передавай от меня поклон Сарсфилду Слэттери, доктору и прочим соседям. Вкладываю в письмо еще денег.

Нед Хуллиган.

Так, так. Тим откинулся назад на стуле и задумчиво набил трубку. Чего ждать от этого проклятого шотландца: может, он будет ходить в килте, играть на волынке, требовать особенного сорта виски? Но это все нелепые, опереточные стереотипы – так и в Америке думают, что ирландцы едят все вареным и ходят с трубкой за лентой шляпы. Вполне может статься, этот шотландец – всего лишь перекати-поле, богатый охотник или, скажем, рыболов, который шляется по миру в поисках бекасов, или куропаток, или лосося. А Сарсфилд Слэттери? Тим чувствовал, что должен показать это письмо своему другу Сарсфилду, чье положение было до странности похоже на его собственное. Сарсфилд жил по соседству, в Саравадском замке, где постоянно проживал и его состоятельный владелец, доктор Юстас Беггли. Впрочем, справедливо будет добавить, что в определенном смысле доктор часто отсутствовал: он имел привычку принимать странные препараты, которые сам себе выписывал. Среди них упоминались морфин, героин и мескалин, но Сарсфилд полагал, что доктор употребляет смесь из всех трех средств и чего-то еще. Как и Нед Хуллиган, доктор был в своем роде первопроходцем. И так же, как Нед Хуллиган, он усыновил ребенка, Сарсфилда, сироту из Чикаго: доктор однажды побывал там на медицинской конференции, посвященной свойствам одного токсического гипнотического вещества, найденного в молоке крупного рогатого скота – по всей видимости, из-за потребления соломы, импортируемой из Мексики.

Помыв посуду после завтрака, Тим в сопровождении Корни поднялся по каменным ступеням наверх, навести блеск в комнатах хозяина, застелить свежим бельем огромную кровать с балдахином, подмести полы, протереть пыль в большой гостиной, зажечь огонь и повесить сливную цепочку в туалете. В ванной он предусмотрительно положил на полку бритвенные принадлежности, и даже принес удочку, и поставил незаряженный дробовик в углу гостиной. Приказ есть приказ: он не просто встретит Кроуфорда Макферсона – тот почувствует, что его встречают от всей души. Для разнообразия, сказал себе Тим, надо поработать и по-настоящему – ибо Тим был добросовестным молодым человеком. А посоветоваться с Сарсфилдом можно и позже.

Время до полудня пролетело быстро, и около двух часов Тим уселся обедать, горкой вывалив на тарелку блюдо из капусты, бекона, колбасного паштета и проваренной картошки сорта «землетрясительное чудо» и прислонив к молочнику «Джуда Незаметного» Томаса Гарди. Корни громко чавкал крупной костью, на которой когда-то были лоскутья мяса. Некоторые люди, размышлял Тим, покончив с едой, считают Гарди довольно холодным и мрачным автором, которому понятней страдания, чем сердечные радости. Да, его в самом деле можно назвать скучным и многоречивым, но проблемы, с которыми он имел дело, – это подлинные человеческие проблемы, глубокие и сложные, и великий романист из Уэссекса внес в свои книги мудрость, утешение, свет и примирение с великим замыслом Божиим. И он заново открыл английскую деревню. Книга, которую читал Тим, принадлежала мистеру Хуллигану.

Со двора послышался скрежещущий металлический звук, Тим выглянул в узкое окно и сквозь толстое затемненное стекло увидел капот большого автомобиля. Он отлично разбирался в машинах, водил и, когда Нед Хуллиган еще жил дома, ухаживал за «ланчей».

– Гм, – произнес он, – «паккард». Изобретение прошлых лет. Водите «паккард» – объявите всем, что вы старик.

Но он продолжал сидеть, не шевелясь. Может, это шотландец? А может быть, продавец навоза? Корни тихонько зарычал. Кто бы это ни был, он может постучать, не важно, что стоит у черного хода. Будь это сам Джуд Незаметный, он может постучать.

Но стука не последовало.

Дверь с шумом распахнулась и на пороге возникла женщина средних лет, в бесформенном ворсистом твидовом костюме: маленькие, покрасневшие глаза блестели на коричневатом бугорчатом лице, которое напомнило Тиму корочку на яблочном пироге. Голос ее звучал грубо, с тем неприятным грохочущим выговором, который присущ только шотландцам.

– Меня зовут Кроуфорд Макферсон, – яростно прогрохотала она, – а ты, я так понимаю, Том Хартинган?

– Тим.

– Том?

– Тим!

– Как бы тебя ни звали, вели, чтоб этот ублюдочный щенок прекратил скалиться.

– Мэм, меня зовут Тим Хартиган, а пса Корни, и мы оба не причиним вам вреда.

Она сделала несколько шагов ему навстречу.

– И не пытайся звать меня «мэм». Можешь звать Макферсон. И сообразил бы уж предложить мне сесть. У тебя вообще есть уважение к женщинам или ты просто пьян?

Тим Хартиган поднялся со стула, «Джуд Незаметный» упал на пол.

2

Возможно, покладистость, расторопность и добрый нрав Тима Хартигана сделали свое дело, но расположение духа Кроуфорд Макферсон сменилось к лучшему: она хоть и вела себя по-прежнему устрашающе, но уже не столь свирепо. Она достала из огромной сумки плоскую серебряную флягу и, взяв со стола пустой стакан, налила в него желтоватой жидкости. Корни притворялся спящим, Тим занялся своей трубкой, устроившись на стуле у окна. Макферсон оглядела то, что было когда-то просторной кухней, и, отхлебнув своего напитка, скорчила гримасу.

– Как идут дела? – наконец спросила она.

– Ну, мэм… я хотел сказать, Макферсон… весьма неплохо идут. Почти готовы к сбору урожая, а еще у нас тут три телочки – две из них молочные, – десять бычков, пятьдесят пять овец, верховая лошадь, три трактора, тонн около двадцати пяти торфа и древесины, несколько хороших работников, а в миле отсюда бакалейная лавка, торгует газетами, табаком и всем таким… А еще есть телефон, но он обычно не работает.

– И ты, стало быть, всем доволен?

– Ну… Я думаю, могло бы быть и хуже… Хозяин, мистер Хуллиган, не жалуется.

– В самом деле? И это ты мне говоришь?

Кроуфорд Макферсон со злостью уставилась в пол.

– Думаю, так и есть, – несколько сбивчиво ответил Тим, – только я очень редко получаю от него письма.

Макферсон со стуком поставила стакан на стол.

– Слушай, Хартиган, что я тебе скажу о мистере Эдварде Хуллигане, – сурово проговорила она. – Я его жена.

– Боже! – воскликнул Тим, краснея.

– Да, – продолжила она. – Только не вздумай звать меня миссис Хуллиган. Ни гражданское право, ни каноны пресвитерианской церкви не заставят меня сделать из себя посмешище.

Тим беспокойно поерзал в кресле, мысли его путались.

– Да, хорошо… понимаю, – начал он.

– Я здесь, чтобы осуществить свой собственный замысел, который мой супруг полностью одобрил. Разумеется, для осуществления этого замысла я готова потратить неограниченные средства. Мистер Хуллиган думает, что крестьян этой страны уже не исправить. Но мы еще поглядим. Поглядим!..

Тим Хартиган подумал, что такое начало предвещает сильную облачность, местами грозы. Возможно, с молниями.

– Несколько лет назад, – мягко сказал он, – мистеру Хуллигану пришлось нелегко с местными. Он считал их слишком консервативными. Он хотел дать им добрый совет и помочь материально, но они, черт побери, отвергли всякую помощь. Видите ли, Макферсон, они отсталые, по уши в грязи.

– А, – сказала она, наливая еще стакан, – в грязи? Ну да, они не снизошли до «землетрясительного чуда». Но я вот что тебе скажу. Я сделаю так, что если они останутся по уши в грязи, то только в своей собственной. Понял? Только в собственной грязи!

– Да уж. Ничего другого они и не захотят.

Кроуфорд Макферсон поднялась и встала спиной к камину, угрожающе расставив ноги в своих грубых коричневых ботинках.

– Чего они там хотят, это неважно, Хартиган. И прежде было неважно, когда в 1846 году, как суд Господень, на страну обрушился Великий голод.

– О да, – рискнул Тим. – Это было в те давние темные времена, когда в мире еще не было «землетрясительного чуда».

Макферсон гневно погрозила пальцем.

– Люди в этой стране, – прогремела она, – живут на картошке, в которой восемьдесят процентов воды и двадцать процентов крахмала. Картошка – это еда лентяев, любой неурожай – и люди мрут миллионами. С голоду они пытаются есть крапиву… и солому… и ветки и все равно умирают. Но еще ужасней то, что случилось в прошлом столетии…

– Благие небеса, – вскричал Тим, – что могло быть хуже такого бедствия?

– То, что произошло потом. Они не все умерли. Больше миллиона голодающих лоботрясов приплыли на мою вторую родину, в Соединенные Штаты.

– Слава Богу, – искренне обрадовался Тим.

– Да, благодари своего Бога. Они почти разрушили Америку. Плодились и размножались, и наводнили целый континент, а с ними пришли преступления, пьянство, кукурузный спирт, ограбления банков, убийства, проституция, сифилис, стадный инстинкт, коррупция и папизм.

– Ох, Боже сохрани, – выдохнул Тим, потрясенный этой внезапной вспышкой ярости.

– Супружеские измены, распутные пляски, шантаж, торговля наркотиками, сутенерство, бордели, якшанье с ниггерами, индульгенции у католических священников.

Тим нахмурился.

– Ну, много разных иностранцев эмигрировало в Америку, – сказал он. – Немцы, итальянцы, евреи… даже датчане в широких штанах.

– Европейцы – сущие принцы по сравнению с грязными ирландцами.

– Послушайте!.. – вскричал Тим.

Он был зол, но в то же время чувствовал смятение и не понимал, как тут дать достойный отпор. Как справиться с этой мегерой? Она что, совсем из ума выжила?

Макферсон внезапно кинулась к столу, плюхнулась в кресло и залпом допила то, что оставалось в стакане.

– Впрочем, – сказала она, – я и не надеюсь, что ты поймешь, о чем я и как все это важно. Ты же никогда не был в Соединенных Штатах.

Тим покраснел и стукнул по подлокотнику кресла.

– Как и святой Патрик, мэм.

Она открыла сумку, достала американские сигареты и закурила.

– Я посвящу тебя в суть того дела, которое привело меня сюда, – сказала она. – Мой проект займет довольно много времени, и я рассчитываю на твою помощь и поддержку. Моя цель – защитить Соединенные Штаты от ирландской угрозы. Это дело очень дорогостоящее, но благодаря огромным доходам от техасской нефти я не боюсь никаких трудностей. В первую очередь я намерена приобрести все посевные площади Ирландии и оформить их на свое имя.

Тим поднял брови и мрачно поглядел на нее.

– В этой стране это верная дорога к несчастью, – сказал он. – Тот голод вызван был, в частности, неимоверно высокой арендной платой и практикой удаленного управления имениями. Люди создали организацию, известную как Земельная лига. Одним из тех, против кого они выступали, был капитан Бойкот. Отсюда и пошло слово «бойкот».

Но Макферсон, не заинтересовавшись его рассказом, увлеченно пыхтела сигаретой.

– Не смей даже думать, Хартиган, будто я собираюсь впутываться в ирландскую политику. Имей я такое желание, я б осталась в Америке. Я приобрету землю и затем сдам ее в аренду прежним владельцам по номинальной цене. Скажем, шиллинг в год.

– Шиллинг в год за акр?

– Нет. Шиллинг в год за надел вне зависимости от его площади.

– Святой Петр вас благослови, – в изумлении пробормотал Тим, – так у вас добрая и великодушная душа. Вы просто ангел во плоти, прямиком из райских кущ.

Макферсон холодно улыбнулась.

– Будет, правда, одно условие, очень строгое. Нельзя будет выращивать картошку.

– Но чем же эти несчастные будут питаться?

– Тем, чем питались всегда. Крахмалом.

Тим неслышно глубоко вздохнул, втянув щеки. Что за странное существо эта женщина! Найдется ли вторая такая на белом свете?

– Есть одно растение, которое даже богаче крахмалом, чем картошка, – продолжала она, – саго.

– Что? Саго?

– Саго. Ты знаешь, что такое саго, Хартиган?

Тим нахмурился, тщетно пытаясь припомнить.

– A-а… саго… это что-то вроде пудинга, из маленьких шариков… как тапиока. Кажется, это злак, вроде риса. Но, вероятно, он подвержен своим собственным болезням, как и картошка?..

Макферсон снова холодно улыбнулась.

– Саго, – сказала она почти вежливо, – это не тапиока и не зерно, и у него не будет никаких болезней, если его правильно выращивать. Саго получают из древесины, и саговому дереву нужно от пятнадцати до двадцати лет, чтобы достичь состояния, когда из него можно будет в обилии получать этот восхитительный, питательный продукт.

Тим уставился на свои ботинки. Само предложение было невероятным, сроки же делали его совершенно невыполнимым.

– Понимаю, – проговорил он недоверчиво.

– Это огромный проект, – здраво признала Макферсон, – но в основе своей – разумный и простой.

– Все равно, – рискнул заметить Тим, – я думаю, вам нужно рассказать о нем правительству.

– Так ты умен, – сказала Макферсон почти благожелательно. – Об этом уже позаботились. Американский посол в этой стране уже получил необходимые инструкции. Скоро он сообщит вашему правительству, что иммиграция ирландцев в Соединенные Штаты будет приостановлена до тех пор, пока здесь не введут полный запрет на выращивание картофеля.

Тим почувствовал, как на лбу у него выступает пот. Он был в ужасе от скорости предстоящих изменений, хотя, может быть, это леди так шутит…

– Ну что ж, – сказал он наконец. – Предположим, вы, как и сказали, скупите всю землю и добьетесь того, что выращивание картошки будет объявлено преступлением…

– Тогда, – прервала его Макферсон, – никогда больше не случится нового Великого голода, и никогда уже в Соединенные Штаты не хлынет новый поток суеверных вороватых ирландцев.

– Да-да, конечно. Но вы сказали, что дереву саго нужно двадцать лет, чтоб от него была хоть какая-то польза. Чем, скажите Бога ради, станут питаться люди все это время?

Та же еле заметная ледяная улыбка.

– Саго, – сказала она.

Тим Хартиган застонал.

– Я знаю, что глуп, но я что-то не понимаю…

– Разумеется, я предвидела этот вопрос и, конечно же, предприняла необходимые меры. Где-то через восемь месяцев флот танкеров, заполненный саго, начнет курсировать между ирландскими портами и Борнео. В нашем распоряжении безграничные запасы саго, мы будем ввозить его из всей Восточной Индии: с Явы, Суматры, Малакки, Сиама и даже из Южной Америки, где произрастает капустная пальма. Скоро ты увидишь хранилища саго по всей стране.

Тим кивнул, все еще не вполне убежденный.

– А если люди просто не полюбят саго, как я?

Макферсон издала низкий, грубоватый смешок.

– Если они хотят голодать, это их выбор.

– И как же вы устроите эти саговые плантации?

– Саговые пальмы посадят повсюду, а два фрегата, нагруженные ростками, прибудут в Ирландию в самом скором времени. Простой закон, лишающий мелких землевладельцев и крестьян права на землю, можно провести через ваш парламент очень быстро, причем закон этот должен гарантировать, что никто – или почти никто – не будет выселен со своих прежних земель. Ты еще молод, Хартиган. Возможно, ты доживешь до того дня, когда твоя родина будет покрыта густыми саговыми лесами – величественное зрелище, залог здоровья, свободы и социальной чистоты Соединенных Штатов.

Она встала, всем своим видом выражая желание завершить дискуссию.

– Что ж, мне надо обустроиться. Хартиган, доставишь сюда моего рогатика?

Тим побелел. Он уже увидел в узкое окно фургон для перевозки лошадей, прикрепленный позади «паккарда», и гадал, что там внутри. Неужели олененок?

– Доставить его в конюшню? – спросил он.

– Да нет же, сюда. К камину.

Тим молча поднялся и вышел. Казалось, причудам этой женщины не будет конца. Сегодня же вечером, самое позднее завтра, надо отправить телеграмму Неду Хуллигану, сообщить обо всех этих нелепицах и удостовериться, что женщина в самом деле его жена. Он не может позволить этой сумасшедшей выставить его дураком или, того и гляди, разрушить дом.

Металлическая задвижка фургона легко поднялась, и глазам Тима предстало сооружение из огромного числа длинных гладких деревяшек, каким-то образом скрепленных вместе.

– Клянусь святым Петром, сушилка для белья, – пробормотал он.

Он чертыхнулся, вытаскивая сооружение наружу, водрузил его на плечо и потащил к дому. Затем опустил на пол посреди кухни.

– Вот и молодец, – заключила Макферсон с видимым одобрением.

– Хочу вам сказать, – произнес Тим, падая в кресло, – что я получил письмо от мистера Хуллигана, он уведомил меня о вашем прибытии и просил приготовить для вас его собственные комнаты наверху. Я так и сделал. Ваша постель готова, камин зажжен. Вы будете на завтрак сосиски?

– Разумеется, нет. На завтрак я ем овсяную кашу с саго и сливками и черный хлеб с деревенским маслом.

Тим заставил себя дружелюбно кивнуть.

– Хорошо, – улыбнулся он. – Сейчас мы с вами на кухне, здесь я, так сказать, сам живу. Что же до этого рогатика, может быть, поднять его к вашему камину?

Макферсон задумчиво оглядела пол.

– Гм, даже не знаю. Оставь пока тут. Принеси из машины мою дорожную сумку и покажи мне эти… мои комнаты. Я дам тебе мешочек саго.

Тим Хартиган сделал, как ему было велено. Его новая хозяйка ничего не сказала, увидев апартаменты Неда Хуллигана, но сразу прошла в ванную, дав Тиму понять, что ей известно, где эта ванная находится. Он поскреб в затылке и побрел вниз по лестнице, держа в руках мешочек саго.

– Надо как можно скорее увидеть Сарсфилда, – шепотом признался он сам себе. – Не то меня разорвет.