Текст книги "Чертополох с окраины Уфы"

Автор книги: Фирдауса Хазипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Чаще я ходила в общественную баню. И там, бывало, падала, потеряв сознание. То же самое могло произойти в душном помещении, в накуренной комнате, в транспорте. Видимо, причина была не только в слабых сосудах, но и в постоянном недоедании.

К окончанию 1-ого класса из упитанного улыбчивого ребенка я превратилась в изможденную девчонку с потухшим взглядом, в стоптанных танкетках и веревками лент вместо бантов…

Мама с Саматом, забрав Альбину, завербовались на Курильские острова. В Северо-Курильске незадолго до этого цунами смел с острова практически все население городка. И они поехали за длинным рублем. Оттуда приходили посылки с сумасшедше вкусным запахом копченой камбалы, рядышком прикладывались сушеные летучие рыбы, морские звезды, ракушки.

Если я не путаю, после этого мама купила кооперативную двухкомнатную квартиру на ул. А.Невского в одном из четырех домов, кокетливо развернутых углами к стадиону "Строитель" и парку "Победа" (ныне парк нефтехимиков). Здесь кипела совсем другая жизнь, другие страсти. Пространство было маленьким, узким для детей. Душа сжималась от тесноты, и энергия выплескивалась в опасные игры. Мы с сестренками (кажется, была моя идея) на четвертом этаже перелезали из окон спальни на висящий рядом балкон и обратно. Сейчас страшно это представить! Но, повторяю, такие рискованные игры рождались от узости пространства и невозможности правильно расходовать энергию. Дети, как собаки и дельфины, должны быть всегда заняты, иначе их фантазии могут завести далеко. Или они превращаются со временем в бесцветных людей…

Впрочем, проверить свою смелость можно было, прыгнув с парашютом в парке. Однажды я поднялась туда, но поскольку возраст был мал, меня отправили вниз пешком. Я испытала чувство облегчения: все же прыгать с вышки страшновато. Другое дело – прыгать с деревьев или с крыши нанайкиного дома в сугроб … По вечерам на круглой площадке за железным забором играла музыка и танцевала молодежь. Случались там и драки.

Взрослые реализовали свою энергию в полной мере. Бешеной популярностью пользовались тогда футбольные матчи, мотогонки, фигурное катание. Все гордились Габдрахманом Кадыровым. В дни игр по улице с двух сторон стекались толпы, море людей к стадиону. Они шли как на маевку, радостные, с большим подъемом. С балкона видно было, как по зеленому полю бегали фигурки, или в клубах пыли, круто накреняясь, летели мотоциклы. Воздух рвал пистолетный треск мотоциклов, от криков болельщиков, кажется, приподнимался в воздух сам стадион. А за стенкой громко орал сосед, бил табуреткой о пол и в конце, плача, рухнул на телевизор. Во всем этом было что-то дикое, пугающее и захватывающее.

Впрочем, припоминаю и другое… Вдоль дороги аккуратными рядами выстроились нарядные люди. Ждут, когда проедет Никита Хрущёв. С утра мы торчим на своем балконе. Вот показался скромный кортеж, медленно проехал по улице, и из одной из черных машин махал лысый человек.

По этой же дороге каждый день проходили грузовики с зарешеченным открытым кузовом,

в котором сидели бритые, одетые в одинаково серую одежду заключенные. И я пыталась разглядеть там дядю Гену. Младший сын нанай попал в тюрьму: вспыльчивость характера, без отцовское детство привели его на кривую дорогу…

В 4 класс я пошла в школу №85. Нанай вынуждена была тащить на себе два дома, и я жила то там, то здесь. В новую школу мне приходилось идти в противоположную сторону чуть больше километра: мимо частных домов, затем парочка двухэтажных желтых домов, потом начинался квартал пятиэтажных серых домов, переход через дорогу, затем дворами выходишь к светло-желтому четырехэтажному зданию школы. Альмира пошла в эту же школу в 1 класс.

А жили мы на два дома потому, что родители опять завербовались, теперь на остров Сахалин. Мама работала в магазине. Он стоял (на фото) весь занесенный снегом, и казалось, вокруг ничего нет, кроме этого деревянного здания и бесконечных снегов.

Нанай еще громче и чаще проклинала все на свете, материлась по-татарски и вопрошала, когда же аллах ее заберет. К счастью, он ее не слышал, потому что бабушка ушла из жизни в 90 лет в 1991 году.

Глава 2. «Шпильнявая какая»…

Ослепительно-хрустящий снег под светом фонарей. Золотые кленовые листья на аллее по улице Кольцевой… Познание мира, людей, себя. Зачем-то судьбе было угодно, чтобы моя школьная жизнь была насыщена бурным эмоциональным опытом любви-нелюбви, непростыми взаимоотношениями со сверстниками, остроэмоциональными – с учителями. Росла душа. Мучительно осознавала свое "я". Это была ничем не сдерживаемая натура, открытая со всех сторон и потому уязвимая.

Мои любимые учителя – все они так или иначе согрели своей добротой мою одинокую озябшую душу. Самые потрясающие минуты счастья я испытывала в 85-ой. Именно здесь на меня ниспадал сияющий поток тепла и даже любви, чувства защищенности, какой-то даже значимости своей в этом таком сложном, пугающем мире, который называется жизнь.

Самая трудная «доля» от общения со мной досталась Ольге Кирилловне Зализняк. В пятом и шестом классе она была для меня единственным светлым лучом и сильной любовью. По форме мое отношение к ней напоминало типичное поведение фанатки с элементами папарацци (правда, такого понятия не было тогда в Союзе). А по сути – это была неодолимая тяга ребенка, лишенного материнской любви, к теплоте и нежности. Я буквально жила тем, что встречала-провожала ее, я не могла обходиться без нее ни минуты. Мир пустел, все теряло смысл, когда ее не было в школе. Эти ощущения были похожи на чувства детдомовского ребенка, который вдруг нашел свою мать, а она не хочет его признавать. Два раза ездила в г. Сумы (Украина), чтобы увидеть места, где она росла. Сейчас, через много-много лет, я осознаю, что меня тянуло к ней. Очарование – да! Добрая материнская забота об учениках – да! Она хорошо одевалась – да! Особенно нравилось видеть ее в белом – белая одежда, белая сумка, темные очки. Все это казалось эталоном красоты. Жизнь этой семьи была совершенно другой, нежели у нас дома. Я с белой завистью отмечала, что, оказывается, соседи по коммуналке могут играть в шахматы, дружелюбно вести хозяйство. Что записываться в кружки девочки идут не одни, а с папой или мамой, что дети бывают на всевозможных мероприятиях – утренники, планетарий, театры, кино, что всей семьей они ходят в парк кататься на лыжах и санках. И на годы запомнилась картина: в освещенном окне Ольга Кирилловна наклоняется к детям, помогая в уроках или детских занятиях. На моих глазах разворачивалась жизнь нормальной семьи, мне же она казалась идеальной. Но главным было другое – она самим фактом своего существования дарила мне свет и невыразимое счастье.

Анна Ивановна Маканина стала вторым ярким теплым лучом в седьмом классе. В ту пору все ее три сына жили в Москве, и она охотно и легко приняла меня за дочку. Она дарила не только материнскую нежность, но и чувство защищенности. Сворачиваясь в ее объятиях, как в кокон, я могла говорить о чем угодно. Моя душа рядом с ней расслаблялась, колючки чертополоха увядали, а вздыбленные эмоции превращались в зеркальную гладь воды. Она никогда не давала повода сомневаться в незыблемости ее любви. Непременно обняв за плечи, с участием спросит, как дела, выслушает, обсудит все вопросы. Наши отношения напоминали дом у реки. Ты живешь рядом с рекой, впитываешь ее врачующую силу, пользуешься ее дарами. Она может разлиться до порога дома, может высохнуть совсем. Но незыблемая уверенность в том, что река обязательно вернется в свои берега, дает силы. Ее временное отсутствие не вызывало в душе того ощущения пустоты, от которого опускаются руки и душа впадает в анабиоз. АИ стала моим добрым и строгим ангелом. Ее резкие, но справедливые слова вынуждали меня заниматься самовоспитанием, самообразованием, ее искренняя доброта и материнская любовь врачевали в трудные минуты, вытаскивали из сложных ситуаций. Сама того не подозревая, она подтолкнула меня к журналистике.

В восьмом классе появились Валентина Андреевна Исаева, Лилия Федоровна Ефимова, Валерий Петрович Тютёв, Владимир Андреевич Трубников. И уже все пространство внутри меня и вокруг наполнилось сияющим светом и теплом. Укреплялась уверенность в себе. Исчезла пугающая пустота и ощущение беззащитности. Жесткий свет звезд сменился мягким подбадривающим миганием. Это были учителя, каждый по-своему повлиявшие на характер, мировоззрение. Валерий Петрович защищал меня на педсоветах. Валентина Андреевна открыла, что не так просты и гладки биографии русских писателей, как пишется в учебниках: были и самоубийства, и неприятие Системы, которая ломала талант, и были имена, которых Система не сломала, но наказала полузабвением. Лилия Федоровна, завуч, справедливая, громогласная, ее уважали ученики и боялись. Благодаря ей, я часто пела на школьных мероприятиях, что меня тоже поддерживало в жизни.

Ощущение потерянности в жизни появлялось от того, что в этот период родители часто уезжали в далекие края. Мама вербовалась в Фергану, на Курильские острова, на Сахалин. Вернувшись домой, она продолжала работать в магазине по две смены. Позже стала ездить на поездах – буфетчицей, затем директором вагона-ресторана. Чтобы заработать максимальную пенсию, поработала кондуктором в автобусах. Нанай пенсию не оформляла, считала, видимо, для себя зазорным. Мама готова была трудиться много ради достижения материального достатка.

Я пошла в 6 класс, когда мама вернулась из последней вербовки. Отчим Самат Авлияров остался на острове Сахалин, там всю жизнь прожил: создал семью, работал в типографии печатником. А моя мама привезла нового мужа и четвертую дочку, которая родилась в поезде. Я дала ей имя Ольга, в честь ОК, правда, в метрике стоит имя Рамиля.

В основном я жила на ул. Суворова. Там тоже было не просторно, но на ул. Невского было тесно и чуждо. Появление в доме отчима создает для 13-летнего подростка большие сложности в выстраивании отношений. Особенно если родители не отличаются чуткостью и не заморачиваются необходимостью хотя бы пытаться что-то объяснить. Там была смежная двухкомнатная квартира, и жили мы – мама, четверо детей и отчим, по сути чужой человек для меня. Две старшие спали на полу, летом – на балконе. А в частном доме теперь темная, но относительно просторная комната была теперь для нас двоих с нанайкой.

Самый сладкий звук на ул. Суворова был звук хлопающей калитки. И сладостно вздрагивала душа, увидев белеющий в прорези почтового ящика конверт или газету. Я активно переписывалась с ровесниками из Индии, Болгарии, разных городов страны. Самые стойкие друзья по переписке были девочки из Сочи, Сум, Подмосковья. Их письма, наполненные запахами моря, украинских полей, подмосковных лесов, повествовали о другой жизни, далекой и такой интересной. Собирала открытки киноактеров – они были молоды и красивы. Из всех видов искусства очень нравился балет. Я вырезала из газет фото с летящими в шпагате на темном фоне балерин в белых пачках. Казалось, красивее ничего не бывает. Из певиц обожала Людмилу Зыкину, Муслима Магомаева, Ольгу Воронец, Галину Ненашеву. И, как большинство советских людей, очень жалела гениального итальянского мальчика Робертино Лоретти, чей голос беспощадно эксплуатировали капиталисты. В то же время я удивлялась тому, как это, бесспорно, замечательную певицу Мирей Матье буржуи допустили на вершину певческого Олимпа. Ведь она всего-навсего дочь рабочего?

Из дневника пятиклассницы

25.11.64. Вечером после уроков я ждала Ольгу Кирилловну. На углу мы остановились, и я долго не решалась сказать ей об этом. «Ну, может, ты хочешь обнять меня?» – спросила она. «Нет, поцеловать». Она поцеловала меня в лобик (как она сама говорит), я ее – в щеку. Пошли на остановку, и ОК сказала, чтоб я не боялась говорить то, что думаю.

15.03. 1965 года. Наташка не пришла на дежурство. Я стала мыть полы одна. Ростик тоже ушел бы, но ему помешали Ира и Валя. Они гонялись за ним по классу, мешали мне. Зашла ОК и заставила Ростика поднимать парты.

27.04. На литературе я списывала у Наташки задачу, а она у меня пример. ОК заметила и спросила: «Что ты там пишешь? Каждый урок занимаешься чем-то своим» Она быстро подошла ко мне, взяла тетрадь и сказала, чтоб я подала дневник. Смотрю, в дневнике стоит 2 за поведение. Потом мы мыли парты и окна.

11.05. Вчера на последнем уроке нам делали уколы под лопатку. И сегодня в класс пришло очень мало человек. ОК удивилась, спросила, что это значит. А мальчишки, как дураки, хохочут. Генка говорит, что вчера нам сделали уколы. Кому? Мне и Шурке, больше никому. ОК с хитрецой спрашивает меня: «Ну что, болит?» Я ничего не сказала.

19.05. На уроке Ростик к моей ленте привязал тряпку. ОК заметила. Когда я отвязывала, я улыбалась и она тоже. А Харитонов (он сидит впереди меня) говорит, что я дурочка. Он вообще всегда привязывается ко мне. Наташка ему говорит: «Ну чё лезешь? Не над тобой же смеются». Звонок. Харитоша мне надавал, я заплакала. Вышла в коридор, встала у окна. Подошла Шурка, и мы начали болтать. Я забыла уже все. Вдруг к окну подошел Харитоша. Я испугалась и хотела уйти. Но ОК задержала меня: «Подожди. Пусть он перед тобой извинится»…

31.05. Я пришла в школу рано, и пошла встречать ОК на остановку автобуса. Я увидела ее в украинском платье с белой сумкой и в темных очках. Ну просто красавица. Я догнала ее и сказала, что бабушка уехала, и на собрание никто не придет. Она спросила, далеко ли она уехала. «За тридевять земель», – ответила я. Тут она взвилась: «Почему ты так грубо отвечаешь? Не полечу же я за твоей бабушкой». Ну что, я должна была признаться, что бабушка ездит за вещами в другие города и перепродает их в Уфе?

Из дневника шестиклассницы

5.10. После уроков ждала ОК. Она вышла с двумя учительницами. Я иду за ними. Немного погодя, она оглянулась. Отстала от учителей, подошла ко мне и спросила: «Ты хочешь мне что-то сказать?» – «Нет». Она опять пошла с учителями.

17.11. Вечером ждала ОК, она проверяла тетради в учительской. Вот она вышла чуть не бегом. Я вышла ей навстречу. «Ты что, ненормальная, что ли? В осеннем пальто в такой мороз?» Идем по темной улице. «И что ты делала целый час?» Я молчу. «Ты ждала меня, чтобы идти и молчать?» – «Боюсь, надоем».

11.01. В школу пришла мамка. Она прямо дала понять, что читает мои личные дневники. Как я ненавидела ее в эту минуту! Подошла ОК, и они пошли разговаривать в учительскую.

18.01. Я пришла опять в лыжном костюме (мамка мое осеннее пальто спрятала, а шубу я надевать не хочу. Что я, буржуйка, что ли!). Сегодня было очень холодно, и в школу пришло мало учеников. Девчонка из нашего класса сказала, что меня зовут к завучу. Навстречу идет ОК. «Пойдем-ка», – она, легонько подталкивая меня в спину, повела к окну напротив учительской. И тут я заметила мамку, она держала шубу, завернутую в платок. Заставляют тащить ее в класс. Я и не думаю этого делать. Тогда ОК силком потащила меня. Я упиралась. Тут выходит завуч Лилия Федоровна. Ей тут же ОК пожаловалась на меня. А завуч (вот уважаю человека) сказала, какое, мол, их дело, пусть хоть в майке ходит. «Но ведь позор матери», – неуверенно сказала ОК. Мамка заплакала. «Вы извините, у меня урок», – сказала ОК и ушла. Я убежала на третий этаж. Наконец мамка ушла с этой проклятой шубой. Я стояла у окна и смотрела, как она ее тащила. Мамка показала мне кулак. Я пошла в класс.

3.02. «Опять так ходишь?» – спросила ОК. – «Я пришла в спортивном костюме, потому что у нас была физкультура» – «Шубу одеваешь?» – Я молчу. «Раз ты со мной не хочешь разговаривать, то и мне с тобой не о чем говорить».

7.02. Сегодня 38 градусов мороза, и пришли только десять девочек. Среди урока ОК вдруг сказала мне, чтобы я зашла к завучу: меня переводят в другой класс. Я разревелась. Она спросила, где я живу: дома или у бабушки. Я не ответила. Тогда ОК велела Бяше зайти к нам и передать мамке, чтоб та пришла в школу.

18.02. Сегодня спортивный день. Будем сдавать по лыжам. Мы построились. ОК ходит, обо всех беспокоится. Предлагает варежки, у кого нет. Они у всех есть. Я уже возвращаюсь назад, но ОК просит меня поехать навстречу двум отставшим девочкам. У меня замерзли руки (варежки были дырявые), но я послушалась. Встретила девчонок и сказала, чтоб они ехали живей. Вернулась на место, девочки начали растирать мне руки. Увидев это, ОК сердито сказала, что она же спрашивала, кому нужны варежки.

22.03. На геометрии снова получила двойку. На уроке русского ОК вызвала к доске Наташку. Она отвечала плохо, и ей поставили два. «Пусть Фира помогает тебе по геометрии, а ты ей по русскому языку», – съязвила ОК. После звонка я выходила из класса последней. ОК остановила меня. «Ты на каникулах занимайся. Он тебя в первый же день спросит», – сказала она. И добавила: «Ты что, совсем не разбираешься?» Я рассказала ей о том, что, не поняв вопроса, стала доказывать другую теорему.

20.05. Сегодня было редкое явление в природе: солнечное затмение. Никто не хотел сидеть в классе. Нас отпустили на улицу. Все смотрели на солнце сквозь закопченные стекла.

21.05. На русском языке вызвала меня отвечать. Ответила все. ОК спросила, что такое междометие, я ответила. «Приведи пример». Мне пришла в голову песня «Я люблю тебя, жизнь», и я сказала: «Ах, как годы летят!» Говорю и улыбаюсь. ОК тоже улыбнулась и сказала: «Да, действительно летят». Все засмеялись…

Из дневника семиклассницы

1.09. Не ошибусь, если назову этот день Днем слез. Теперь я буду учиться в 7А. Шестерых из В отправили в другие классы. Мы после линейки пришли в свой В и не хотели уходить. Зашла ОК и прогнала нас. Мы с Люськой Старцевой развели мокроту: проревели пол-урока. Сходили к директору школы. Бесполезно. Здесь русский и литературу преподает Анна Ивановна Маканина.

20.09. Появилась надежда. Вместо меня в 7А согласилась перейти Розка Абдрафикова. И директор согласился! Но потом он сказал, что Розку не отпускает ОК, так как та отвечает за пионерскую работу в классе. Но мне кажется, не из-за этого.

4.10. Сегодня жарко, как летом. Мы не учились, была всесоюзная линейка, потом сбор металлолома. Я встретила ОК на остановке. Она была веселой и улыбалась. «7А класс лучше, – говорила она. – А 7В совсем разболтался». Спросила, как у меня дела в музыкальной школе, сколько собрали металлолома, вспомнили ее родной город Сумы, где я побывала летом. Оказывается, во время войны Сумы были оккупированы фашистами, и четырнадцатилетняя ОК работала в столовой. «Какие они, немцы?» – «Люди как люди», – спокойно ответила она. Я не могу понять – это же звери, враги! Подошел автобус. Она извиняющимся тоном сказала что-то. Я услышала только слово «Фирочка». Уже второй раз она меня так называет.

27.10. «Ты успевающей будешь?» – спросила меня ОК. – «А вас это очень интересует?» – «Раз спрашиваю, значит, интересует», – ответила она невозмутимо. Я была счастлива!

2.11. Сегодня вечер. Я буду выступать. Это так страшно, я очень волновалась. Объявили номер. Я вышла на сцену. Трудно сказать, что делалось у меня внутри. Запела «Сказку». Когда я пела «Ты такая красивая в этот вечер январский, ты за смелость прости меня. Из какой ты сказки», я взглядом искала ОК. Она сидела и смотрела на меня. В ее очках отражался свет ламп, и от этого она казалась таинственной…

3.11. Анна Ивановна – очень хорошая и добрая. Когда ведет урок, она так воодушевляется, что заражает своей любовью к предмету, наверно, любого. Кроме того изучаю красивый украинский язык и пою песни… Вечером пришло письмо из Сочи от Нины Полтавчук: «Еще хороший фильм я посмотрела: «Граф Монте-Кристо». Прочитала «Пятнадцатилетний капитан», «Таинственный остров», «Повести Белкина». Сейчас читаю «Хижину дяди Тома». В нашем классе нет ни одного отличника и 13 двоечников. Ты пишешь, что у вас настоящая зима. А у нас, наоборот, лето. За всю осень не было ни одного дождя. Видела ли ты фильм «Война и мир»? Мне очень понравился. У нас сейчас погода хорошая, но она всем осточертела. Солнце палит вовсю, сильно жарко. Что вы сейчас делаете на трудах? Мы шьем блузки. Обещали учить вязать, но не учат. Напиши, пожалуйста, какое-нибудь предложение на башкирском языке. Если хочешь, я вышлю тебе листики пальмы, кипариса и других растений, которых у вас нет. А ты мне вышли листья березы»… Ее письма кажутся посланиями из далеких миров: все по-другому и очень интересно.

2.12. «А за что ваш класс просил у вас прощения?» – спросила я ОК. Она молча листала книгу, взятую у меня, потом переспросила, какой вопрос я задала. «Балуются. Дверь закрывают, лампочки вывертывают», – ответила она.

26.01. «Ты все еще форсишь в осеннем пальто и платке? – спросила ОК, когда мы встретились на остановке автобуса. – Пороть тебя некому».

31.01. Письмо из Сочи: «Сегодня у нас выпал снег настоящий. Такой сильный снег у нас, наверно, раз в пять лет бывает. Так хочется на улицу, но еще надо литературу учить. Нам так много задают, что весь день сегодня у меня уйдет на уроки. Если тебе еще нужны пленки (для фотоаппарата), напиши. Они у нас всегда бывают, и я всегда могу тебе их выслать. Вы в реке Белой купаетесь летом или нет? Если нет, то где? Если хоть капельку выйдут березы на фотографии, то обязательно вышли».

12.02. У соседа ОК я спросила, не знает ли он, где ОК. «Она с семьей и соседями пошла на санках кататься». Я пошла в парк «Нефтяник». ОК с мужем стояли около горки. Я поднялась наверх к беседке, чтобы лучше их видеть. Они сели на санки и съехали вниз. Вдруг я увидела, что ОК и ее муж Николай Яковлевич смотрят в мою сторону, и ОК что-то говорит ему. Я отвернулась и стала ходить взад-вперед. ОК сняла пальто и осталась в спортивном костюме. Сев на санки, она опять скатилась вниз. Ее голубая кофта и синие шаровары ярко выделялись на белом снегу. Потом они опять посмотрели в мою сторону. Мне было холодно, я вся продрогла. Скоро они засобирались домой. Среди мрачных стволов рощи долго виднелась ее белая шапочка. Я немного покаталась и тоже ушла домой. Позже сестренка сказала, что Ольга Кирилловна обо мне и мамке расспрашивала.

15.02. ОК, улыбаясь, подошла ко мне и спросила, почему я в воскресенье не подошла к ним. Разве я не люблю кататься? Я что-то мямлила в ответ. Не могла же я сказать ей, что я никогда не ходила на горку кататься, особенно с семьей.

30.03. Все каникулы скучала. Чтением книг не насытишься. Скорей бы в школу! Встретились с Анной Ивановной около учительской библиотеки. По ее совету беру книгу Вигдоровой «Мой класс». Вечером прочла ее. У меня такое чувство, что она написана про меня и АИ. Ну все сходится с АИ: Горький – любимый писатель обеих, у обеих на уроках интересно, обеих любят их ученики. Вырасту, буду брать пример с Марины Николаевны, главной героини. Буду учителем!

2.04. Заходила к АИ домой, видела ее сына Владимира. Высокий, стройный, с черными усиками и ироничным взглядом. Похож на Семена Степановича. Вот они какие, писатели!

17.04. Весь класс, кроме пяти человек, удрали с уроков смотреть по телевизору фильм «Капитан Тенкеш». Я в классе сидела одна. Увидела в окно, что АИ собралась домой и пошла с ней. К моему удивлению, она весело улыбалась: «Ничего, мы тоже удирали с уроков. Будет что вспомнить».

18.04. Разные учителя относятся к нам по-разному. Прошел слух, что комсорга Щеглова из комсомола вытурят. Мы помыли парты, чтоб искупить свою вину. Валентина Матвеевна, наша классная, сообщила, что будет собрание, при этом вид у нее был отнюдь не сердитый. Анна Ивановна, улыбаясь, спросила: «Как дела?» И всем стало так легко Англичанка, как всегда, была сердитая. Математичка задержала нас после звонка. На черчении присутствовал директор. На комсомольском собрании все признались, что поступили не по-комсомольски. Даже тех, кто оставался в классе, критиковали за то, что они не призвали остальных к совести. Но мне кажется, если бы мы попытались остановить класс, нам бы ответили, что если все сбегут, никому ничего не будет. Владимир Андреевич, директор школы, упорно хотел знать, кто зачинщик. Но мы заранее договорились никого не выдавать. Вечером мы с АИ шли по темной улице Кольцевой и обсуждали разные дела. Зачинщик только подал мысль о побеге, а все подхватили ее. Значит, все виноваты – такова ее позиция. Ночной город утопал в огнях. С этой минуты я решила проверять свои поступки, мысленно спрашивая Анну Ивановну: «Правильно ли я делаю?»

23.04. Сегодня в 3.45 по московскому времени был выведен на орбиту Земли космический корабль «Союз-1», пилотируемый Владимиром Комаровым. Ну теперь от злости американцы с ума сойдут. Как я рада, что родилась в СССР!

24.04. Космонавт Комаров погиб! Ужасно!

5.05. На литературе каждый рассказывал свою главу из «Молодой гвардии». Я очень волновалась, потому что АИ нетерпеливо перебивала учеников: «Ну засмеялся, а дальше что? Только основное рассказывайте». И я боялась городить чепуху. Встаю, рассказываю, часто останавливаюсь. Но, к моему удивлению, АИ не перебивает меня… Письмо из Сочи: «За третью я ударница. Я готовлюсь к вступлению в комсомол. С нашего класса разрешили вступать только шести ученикам. Фильм «Кавказская пленница» я уже три раза посмотрела. Ты видела фильм «Женщины»? Мне очень понравился. Если тебе нужны слова песни из фильма, я могу выслать и слова, и ноты».

11.05. На математике я читаю книги или занимаюсь другими предметами в знак протеста. АИ нас всех пересадила, и мое место оказалось у окна. А математичка на своих уроках стала требовать, чтоб все сели, как раньше. Со злости я доставала книги и читала. Она отобрала у меня уже четыре учебника и пожаловалась завучу. На перемене мне сказали, что будет комсомольское собрание. Я сразу поняла, по какому поводу. На повестке дня было три вопроса, последний – обо мне. Я встала у стола. Ну призналась, что неправа. Но, сказала, что буду читать книги на уроках, если меня будут пересаживать. Все громко заговорили, что я не уважаю математичку, вспомнили мои прежние грехи, о которых я забыла. Больше всех старалась Маринка. Ни с того ни с сего она сказала, чтоб я не бросалась красивыми словами. Какие красивые она имела в виду, не понимаю. Не хватало терпения слушать ее длинные заумные речи, но я сдерживалась. И вдруг неожиданно сказала: «Я жалею, что вступила в комсомол». Страсти разгорелись с новой силой. Кое-кто начал нервничать: Лариса Милентьева постукивала пальцами по парте, Альфия Бадретдинова хмурилась. Я пожалела о своих словах. Но промолчала. Поставили вопрос о моем исключении из комсомола. Все были «за», воздержалась Флюра Хайруллина. Я хотела попросить прощения, но самолюбие заело. Эх, Анна Ивановна, подвела я вас… Когда я сказала, что буду поступать туда, где сдают русский-литературу, историю и английский, Маринка комически воскликнула «Мираж!» Почему все считают меня глупой. На собрании я такой и выглядела, конечно. Вечером позвонила АИ домой. «Почему я тебя не узнала? – удивилась она. – Странно». Единственное, что я смогла выговорить: «Меня исключают из комсомола», горло сжало. Сказала «Завтра расскажу», повесила трубку.

12.05. Приобняв меня, АИ сказала: «Рассказывай». Сдерживая слезы, я все рассказала. Долго не могла повторить слова, которые произнесла на собрании. Когда я все же повторила эту фразу, АИ долго молчала. «Я буду присутствовать на бюро», – наконец, решительно ответила она. Она сравнила меня с молодым деревцем, которое покрыла паутина. «Но с годами ветер будет сдувать эту паутинку, – почти весело сказала она и добавила. – Фирочка, все будет хорошо». «А, может, надо поговорить с Лешей?» АИ меня поддержала, и я, радостная, побежала в комитет ВЛКСМ. Заглянула и вижу: Прахова с Чекрыжевой о чем-то говорят с Лешей. «Поздно», – пронеслось в голове. Я пошла в класс. Наташа сказала, чтоб я на перемене зашла в комитет. К моему удивлению, я не плакала и не думала о предстоящем разговоре. Я видела потом, как АИ беседует с Лешей. Вскоре он пришел, прочитал протокол собрания. Спросил Наташку, а не погорячились ли они. Та изворачивалась, как могла. «Она сказала, что почти ничего не изменилось», – проговорила она. «А, может, Хазипова права?» Он отправил ее, мне велел остаться. Когда дверь за ней закрылась, он попросил меня все рассказать. Я ничего не утаивала. Под конец Леша сказал, что надо учиться держать себя в руках, заниматься математикой, вопрос на бюро обещал не ставить. Я шла домой и думала, почему АИ мне верит, считает меня волевой и умной девочкой? Я была счастлива: рядом со мной есть человек, которому я не смогу солгать, который мне верит и поддерживает в любой ситуации. И какой Леша чуткий оказался. Все-таки хороших людей у нас в школе больше.

13.05. За своими книгами, которые изъяла математичка, мне пришлось идти к завучу Валентине Андреевне. Она просит меня все рассказать. Коротко объясняю, скрыв причину враждебного отношения к математичке, она и не пыталась это выяснить. Она сказала, что я подвела АИ и ОК, которые волновались за меня. Посоветовала в другой раз сосчитать до десяти, прежде чем что-то сказать. Вошла второй завуч Лилия Федоровна, села напротив ВА. Я взяла книги и что-то напоследок им сказала. Они весело засмеялись. Опять я сморозила глупость? Математичка перестала меня пересаживать. Я честно слушала урок, но ничего не поняла.

16.05.Какие, наверно, счастливые те, кто живет у моря. Письмо от Нины: «С нашего класса уже кое-кто купается в море. Знаешь, как у нас здорово летом! Рано утром встаешь и бежишь с девочками на море, чтобы место на пляже хватило. Обычно в полдень ногой некуда ступить. Напечешься, загоришь и приходишь домой усталый, ложишься под тень дерева и читаешь книгу. К вечеру собираются ребята, и мы играем в разные игры. Особенно мы любим играть в банкира или казаков-разбойников. Еще мы ходим в сад, который находится за нашей улицей. Он такой огромный! И чего там только нет! И сторожа никогда не бывает, а если даже и поставят, то с ним интересней тырить черешню, персики или еще что-нибудь. Вообще у нас все дружные на улице. Мы вместе с мальчишками лазаем по стройкам, ходим за чиркой и вообще вместе гуляем. Ой, как вспомню все это, аж настроение поднимается! Если ты хочешь лучше знать английский, советую сначала выучить времена, транскрипцию, научиться задавать вопросы и отвечать на них. И еще читать английскую литературу… Сегодня у нас был комитет. Нас гоняли по Уставу. Из 7 классов пять человек не приняли в комсомол. Не представляю, что будет на городском комитете».

20.05. На географии Валентина Матвеевна поставила ученику тройку. В классе возмутились: «Он же хорошо отвечал». Она покраснела: «Может, вы за меня оценки будете ставить?» Она сказала, что ни в одном классе такого безобразия нет, что мы только и знаем, что критиковать учителей. По-моему, ей следовало прислушаться. Ведь мы не пятиклассники, уже кое-что понимаем… После уроков остались те, кто собирался поехать в поход. Каждого кандидата разбирали по косточкам. Потом из пяти девочек надо было утвердить только двоих. Голосование прошло ожидаемо: за меня никто руки не поднял…Читаю «Войну и мир». Скучная, ужас! Все время политические разговоры, обеды, сплетни. Первую часть скрашивают присутствие Наташи Ростовой, Пьера, Сони и других, не зараженных скукой буржуазной жизни.