Текст книги "История из Касабланки"
Автор книги: Фиона Валпи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
Зои – 2010
Я все больше и больше нервничаю из-за организованной Мэй встречи в клубе. Говорю себе, что это глупо и что я с этими своими заморочками выгляжу попросту жалко. Это ведь не то же самое, что столкнуться с гестапо, подобно мадам Дюваль!
Убедившись, что пришла немного раньше, я регистрируюсь на ресепшен, а затем быстро направляюсь в женский туалет. Тщательно мою руки, исполняя ритуал, который помогает мне успокоить нервы, когда я чувствую себя особенно встревоженной; использую щедрую порцию мыла из дозатора и воду настолько горячую, насколько могу вытерпеть. Повторяю процедуру дважды для надежности – у меня нет с собой щетки для ногтей, а в общественном месте лучше перестраховаться, – и насухо промокаю кожу бумажным полотенцем. От жесткого мыла и горячей воды чешуйчатые пятна на сгибах моих пальцев покраснели и горят, но, по крайней мере, боль – признак того, что мои руки помыты должным образом.
Причесавшись и подкрасив губы блеском, бросаю короткий взгляд на часы – опаздываю на обед на допустимые пять минут. Сопротивляясь желанию снова сунуть руки под кран, стараюсь унять свои нервы и направляюсь на террасу с видом на теннисные корты, где Мэй заказала столик.
– Не будь такой идиоткой, – увещеваю я ту часть себя, которая противится любому социальному контакту. – Это просто дружеский обед.
Мэй была так добра, организовав эту встречу. Плюс мне нужна помощь, чтобы взяться за шитье лоскутного одеяла, потому что я понятия не имею, с чего начать. Мне следует себя пересилить.
Все уже собрались за столом, Мэй обнимает меня, а затем представляет гостям. Аннеке и Мила из Роттердама провели утро, занимаясь теннисом и плаванием. Клодин – с юга Франции – выглядит так, будто она только что вышла из салона красоты, если судить по ее безупречным волосам и ногтям, а Кейт – королева прикладного ремесла – была на заседании комитета, которое Мэй проводила у себя дома. Мне особенно симпатична Кейт, женщина примерно моего возраста. Похоже, мы с ней на несколько лет моложе остальных. Мы очень разные, но объединены ощущением чужеродности, неизбежно возникающим у эмигрантов, и мы так или иначе нуждаемся в поддержке этого клуба, который, чтобы дать нам ощущение причастности, пытается создать для нас среду, схожую с покинутыми нами европейскими странами.
Женщины дружелюбны, но мне как новичку не избежать обязательных вопросов. Под прикрытием белой льняной скатерти я нервно тереблю заусенец на большом пальце. Вскоре мы обнаруживаем нечто общее: Кейт училась в университете в Бристоле, поэтому хорошо знает город, а муж Клодин работает в офисе Тома в порту. К моменту, когда официант приносит наши закуски, я начинаю немного расслабляться.
Кейт кажется особенно милой. Мэй рассказала ей, что меня интересует лоскутный квилтинг, и она достает из своего рюкзака книгу, которую принесла для меня.
– Вот хороший вариант для начала, – говорит она, показывая страницу, на которой перечислены приспособления, используемые квилтерами.
– Я понятия не имела, что мне все это понадобится, – признаюсь я. – Думала, что это процесс разрезания ткани на кусочки и сшивания их вместе.
Кейт смеется.
– Поначалу многие ошибочно думают именно так и учатся на горьком опыте. Но лоскутное шитье – это одновременно красота и точность геометрии. Предварительная подготовка позволяет добиться хороших результатов. Но не волнуйся, – продолжает она. – То, что указано в списке, не понадобится разом. Мы можем вмести отправиться в торговый центр, в магазинчик, где продают товары для рукоделия. Я помогу выбрать основные материалы, которые будут необходимы, чтобы приступить к работе. В Хабусе есть несколько лавок с тканями, я могу тебе как-нибудь показать. У тебя есть конкретные задумки?
– Пока только материал, который мне хотелось бы использовать для основных блоков, – отвечаю я.
– Отлично, – говорит она. – Мы поможем тебе начать. Позже, как только основа будет готова, зайдем в ларек с тканями и купим все, что нужно для остальных слоев, их простегивания и скрепления.
Я тупо смотрю на нее. Она, должно быть, понимает мою растерянность, потому что похлопывает по обложке принесенной книги и говорит:
– Прочти это, прежде чем мы встретимся, чтобы отправиться за покупками, все станет понятнее.
Мы допиваем кофе, и Мэй предлагает снова встретиться за обедом на следующей неделе, в такое же время, а Клодин заявляет, что как-нибудь организует званый ужин, потому что все хотят познакомиться с Томом.
Я прячу книгу в свою сумку.
– Увидимся на следующей неделе в торговом центре.
Кейт кивает.
– А пока тебе нужно постирать и накрахмалить материал, который ты собираешься использовать. Тебе будет удобнее нареза2ть лоскуты. Поизучай варианты дизайна и реши, какой хотела бы попробовать. Просто помни, что простота – это благо, особенно на начальном этапе.
В тот вечер, ужиная с Томом, я без умолку болтаю о своем ремесленном проекте и своей новой общественной жизни. Звук моего голоса кажется искусственно ярким, но я вижу облегчение в глазах Тома. Он внимательно наблюдает за мной, выискивая любые признаки того, что близость, которая у нас была раньше, может возродиться. Затем я спрашиваю, как его дела, и теперь его очередь проявить некоторое подобие энтузиазма, описывая встречи, на которых он присутствовал, и проблемы, связанные с отслеживанием контейнерных судов компании, бороздящих бурные воды Мирового океана. Его тон кажется таким же фальшиво оптимистичным, как и мой.
Мы встаем из-за стола, и Том отправляется смотреть телевизор, растянувшись на диване с бутылкой вина, перелистывает каналы, предлагающие международные новости и повторы старых американских мыльных опер, дублированных на французский. Я поднимаюсь по лестнице в мансарду и беру книгу о квилтинге, которую мне одолжила Кейт.
Думаю, мы оба знаем, что между нами все та же пустота. Но хотя бы сегодня вечером мы попытались.
Дневник Жози – пятница, 31 января 1941 года
Очень досадно, что папа и мама обсуждали мое образование и решили, что мне нужен репетитор по английскому языку, который приходил бы два раза в неделю во второй половине дня, чтобы помочь мне подготовиться к учебе в Америке. Слава богу, они не заставляют меня ходить в здешнюю школу, хотя на каком-то этапе, по словам Аннет, они рассматривали вопрос о зачислении меня в лицей Жанны д’Арк – католическую школу рядом с американским консульством. Папа встретил даму, которая там преподает, и подробно расспросил ее. В конце концов от лицея решили отказаться, поскольку есть надежда, что мы не задержимся здесь надолго, если получим наши визы. Поэтому леди, с которой познакомился папа, будет приходить к нам домой по понедельникам и средам после своих занятий в школе. Я очень зла. Они ведь думают, что мне нужно больше практиковаться в английском, а я не могу сказать им, что как раз на английском пишу свой дневник, потому что тогда они захотят посмотреть его, чтобы проверить мою орфографию и грамматику, и меня отчитают за то, что я все это записываю.
По крайней мере, мне не нужно ходить в школу каждый день. Нина вообще туда не ходит, и с ней гораздо веселее проводить время. Она учит меня некоторым словам на арабском, так что я в любом случае чему-то учусь.
Учительницу зовут мисс Дороти Эллис.
После того, как я нашла библиотеку и прочитала книгу «Ребекка» (которая, на мой взгляд, даже лучше, чем фильм), библиотекарь – мадемуазель Дюбуа, очень хорошенькая и добрая – предложила мне насладиться книгами Дороти Л. Сэйерс. И она оказалась права. Мадемуазель Дюбуа очень хорошо разбирается в сотнях библиотечных книг и может много всего порекомендовать. Думаю, что у нее очень интересная работа. В промежутках между выдачей и приемом книг у посетителей можно читать столько, сколько нравится.
Библиотека – очень красивое здание на другой стороне nouvelle ville, и хотя до нее приходится какое-то время идти пешком, оно того стоит. Мне нравится бродить между рядами высоких книжных полок, чувствуя, что я могу не только спрятаться там от мира, но даже убежать в другие миры между обложками всех этих прекрасных книг. Это помогает мне не так сильно скучать по нашему дому в Париже и не чувствовать себя здесь в ловушке из-за неприятных обстоятельств. Мадемуазель Дюбуа любезно показала мне, где найти книги, переведенные на французский, чтобы я могла прочитать их Нине. Ей нравится слушать «Лорд Питер и клуб “Беллона”»[15]15
Детективный роман, опубликованный Дороти Л. Сэйерс в 1928 году.
[Закрыть], и она очень хорошо умеет угадывать возможного убийцу.
Мы много времени проводим во дворе, и Нина теперь может скакать до 200 раз без остановки. Мой рекорд – 339. Когда мы не читаем книги Дороти Л. Сэйерс, Нина рассказывает мне о своей семье и жизни в Марокко. Однажды я призналась ей, что мне часто снятся кошмары и я плохо сплю, и она сказала, что у нее есть старая тетя, которая могла бы мне помочь. Очевидно, ее тетя своего рода рассказчица, которая очень мудра, поэтому люди приходят ее послушать. Нина говорит, что сама тетя очень хорошо умеет выслушивать людей и определять, что им необходимо, а затем она продает им лучшие сны, если их собственные тревожны. Я и не знала, что сны можно купить, но Нина говорит, что можно, но только у кого-то вроде ее старой тети, обладающей особыми способностями. Я думаю, что мне очень нужно встретиться с этим «продавцом снов», чтобы узнать, правда ли это, но когда мы спросили Кензу, можем ли это сделать, она очень уверенно покачала головой и ответила, что моя мама не одобрит. Я знаю, она права на сей счет, тем не менее мне все равно хотелось бы купить несколько новых снов.
Я не слишком жду уроков. Они будут мешать проводить время во дворе с Ниной. Моя единственная надежда состоит в том, что мисс Дороти Эллис будет такой же милой, как мадемуазель Дюбуа, и такой же занимательной, как Дороти Л. Сэйерс. Тогда, возможно, все будет не слишком плохо. Мы начинаем на следующей неделе.
Другая важная новость заключается в том, что британская и австралийская армии сражались с итальянцами в Ливии и захватили важный порт под названием Тобрук. Аннет говорит, что если им удастся добиться большего прогресса, то, возможно, война в Северной Африке очень скоро закончится, и это должно облегчить получение наших виз в Америку. Однако во Франции дела обстоят плохо, так что мы все еще не можем вернуться домой. А мама давно не получала никаких известий от дяди Жозефа.
Дневник Жози – понедельник, 3 февраля 1941 года
Сегодня приходила мисс Эллис, и она очень милая. У нее веселые уроки, и она даже сказала, что мы можем иногда читать книги Дороти Л. Сэйерс. А еще она сказала, что мой английский превосходен. Получай, Аннет! Но она собирается немного помочь мне с грамматикой и такими вопросами, как запятые и апострофы, которые бывают довольно сложными. Перед началом урока мы выпили по чашке чая в гостиной вместе с мамой и папой. Мисс Эллис, похоже, довольно хорошо знает папу. Как оказалось, ее представил ему один из вице-консулов в американском консульстве. Мама говорит, что это настоящий общественный центр.
У мисс Эллис есть велосипед, который она называет своим Стальным Мустангом, это порода лошадей. Она оставляет его в холле. Я наблюдала за ней с лестницы, когда она уходила после моего урока. Папа вышел из гостиной, чтобы попрощаться с ней, и протянул ей коричневый конверт. Она убрала его в свой кожаный портфель, который затем положила в корзинку на руле Стального Мустанга. Сначала я решила, что это плата за обучение, но потом задумалась и поняла, что пакет слишком большой. Наверное, это какая-нибудь скучная газетная статья о войне. Когда мы пили чай, взрослые говорили о том, как немцы посылают новые войска под названием Африканский корпус, чтобы помочь итальянцам. Папа сказал, что читал об этом в утренних газетах. Похоже, британская армия все-таки не добилась больших успехов.
В выходные Кенза спросила маму, может ли она отвезти меня и Нину в медину, где они живут. Мама сначала сомневалась, но я умоляла ее разрешить и обещала все время быть рядом с Кензой. И получила разрешение. Я, конечно, скрыла, какой мы с Ниной разработали план, чтобы увидеться с продавцом снов. Но я в любом случае не нарушу своего обещания маме, потому что древняя тетушка живет в том же риаде, что Кенза, Нина и другие члены их семьи.
В действительности дом Кензы не так уж далеко от нашего, но, очутившись в медине, представляешь, что ты попал в другой мир. Проходишь через арку в форме замочной скважины и внезапно оказываешься в лабиринте крошечных улочек. Здесь очень легко заблудиться. Некоторые стены выкрашены в небесно-голубой цвет, а здания расположены настолько близко друг к другу, что улицы оказываются в тени целиком, поэтому здесь не так жарко, как на бульварах нового города. Пока мы гуляли, разные люди подходили поздороваться с Кензой и Ниной и спрашивали обо мне. Я была очень рада, когда Нина говорила им, что я – ее лучший друг. Все они обращали на мои зеленые глаза особое внимание, как на диковинку, потому что, похоже, в медине у всех темно-карие глаза.
Там оказалось очень много необычных вещей, на которые интересно было смотреть. Перед плетеной корзиной, скрестив ноги, сидел мужчина, и когда мы подошли ближе, он снял с нее крышку, чтобы показать большую змею. Он заиграл мелодию на странного вида дудочке и стал раскачиваться взад-вперед, а змея вылезла наружу и вытянулась, повернувшись с нему. Она покачивалась в такт музыке, пока раскручивалась – коричневые чешуйчатые кольца бесшумно и легко скользили друг по другу, а над холодными немигающими глазами раскрылся капюшон. Это зрелище вызвало у меня мерзкое чувство страха, скрутившее желудок. Я испытала огромное облегчение, когда змея наконец опустилась обратно в свою корзину, а мужчина закрыл крышку, хотя еще довольно долго ощущала легкую тошноту. Я положила несколько монет в протянутую мужчиной шляпу и быстро отдернула руку, опасаясь змеи, которая в любой момент могла вылезти из этой хлипкой на вид корзины и вонзить в меня жало. После этого мы немного прошлись, поглазели, как жонглер подбрасывал ножи высоко в воздух и ловил их, не порезавшись. Мое сердце чуть не выскочило!
И еще там были сказители. Нина объяснила мне, что в марокканской культуре есть особенные люди, которые знают много старых историй, и когда они их рассказывают – это настоящий спектакль. Ее тетя, продавщица снов, была уже слишком стара, чтобы рассказывать истории на публике, поэтому мы собирались навестить ее приватно в ее собственном доме, который одновременно является домом Нины. А этот сказитель был публичным. Прежде всего музыкант ударил в барабан, чтобы объявить о его появлении. Собралась толпа. Затем начала разворачиваться история – рассказчик не просто спокойно сидел и произносил слова, он разыгрывал их, и вся толпа то громко смеялась, то дрожала от страха, то задыхалась от изумления. Я его не понимала, потому что он говорил на дарижи, но это не имело особого значения: он прекрасно изображал каждого персонажа, и я обнаружила, что улавливаю суть. Там был маленький мальчик, могущественный султан и злой джинн, который угрожал всем. Султан и его армия пытались свергнуть джинна, но в конце концов с помощью хитрости победил маленький мальчик. В конце рассказа толпа аплодировала и аплодировала, а музыкант прошел со шляпой, в которую зрители бросали деньги. Я тоже положила пару франков, это была бо2льшая часть карманных денег, которые у меня оставались, но рассказчик заслужил их за свое превосходное и занимательное выступление.
Затем мы вернулись в дом Кензы, чтобы перекусить, и она оставила нас играть во дворе, а сама пошла готовить. Это был наш шанс. Нина приложила палец к губам и повела меня к лестнице в углу здания. Когда мы поднимались на верхний этаж над внутренним двором и крались по выложенному плиткой проходу к двери в комнату древней тетушки, мое сердце было готово выпрыгнуть из груди от страха, что Кенза вернется и поймает нас. Мне было неловко ослушаться ее, но я очень хотела получить лучшие сны и хорошо спать. Нина тихо постучала в дверь. Я вся была в предвкушении и одновременно немного нервничала от предстоящей встречи с продавцом снов. После заклинателя змей, жонглера и сказителя у меня осталось всего несколько sous[16]16
Су – французская монета.
[Закрыть], но Нина сказала, что этого должно хватить, чтобы купить хороший сон.
Тихий голос предложил нам войти, и Нина распахнула дверь. В комнате было довольно темно, и после ярких побеленных стен внутреннего двора моим глазам потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть. Пахло ладаном и маслом пачули, а маленький оловянный фонарь со свечой отбрасывал на стены узоры из звезд. В углу сидела сказительница – продавщица снов, и Нина подтолкнула меня вперед, чтобы я примостилась на кучу мягких подушек у ее ног. Женщина откинула шаль со своих белых волос и посмотрела на меня своими блестящими глазами. У нее было очень морщинистое лицо и татуировки на лбу и подбородке. Позже я спросила Нину о них, и она объяснила мне, что это старый племенной обычай, но в исламе его не одобряют, потому что изменение любого творения Аллаха, включая внешность человека, – haram, что означает запрет, поэтому сейчас люди почти не делают наколок.
Пожилая леди немного напомнила мне птицу, когда, склонив голову набок, наблюдала за мной. Ее красивая шаль была вышита узорами, которые, по словам Нины, рассказывали истории ее племени. Она жила в пустыне до того, как вернулась к своей семье в медину. Продавщица снов заговорила по-французски и попросила меня рассказать ей, кто я и зачем пришла. Я поведала ей о плохих снах, и она кивнула. Все время, пока я говорила, ее глаза не отрывались от моего лица. Казалось, она не просто слушает мою речь, но и изучает меня, проникает в невысказанные мысли, как если бы я произнесла их вслух. Она словно читала сокровенные тайны моей души, что немного смущало, но в то же время я чувствовала, что могу ей полностью доверять. Когда я закончила рассказывать ей о своих снах и о том, как иногда боюсь снова заснуть после них, она взяла мою ладонь в свою руку, тоже похожую на птичью лапу и так же изрисованную хной, всю в узорах и завитках, как татуировки на ее лице. Женщина на несколько мгновений закрыла глаза. А потом начала говорить, рассказывая мне мою собственную историю. Насколько я помню, вот что она сказала:
– Первая часть вашего путешествия закончена. Следующая только начинается. Ты найдешь новый дом в стране, которая поначалу покажется чужой, но она примет тебя в свое сердце, и ты будешь там в безопасности. Впереди трудные времена, но твое собственное сердце наполнено мужеством, ты сильнее и храбрее, чем думаешь.
Она остановилась на минуту и снова посмотрела на меня, склонив голову набок. Затем улыбнулась очень по-доброму, ее лицо смягчилось, и она произнесла:
– Когда луна освещает сто чаш с водой, независимо от того, где они находятся, каждая чаша наполнена ее светом. Помни об этом, когда проснешься ночью. Луна, которая светит тебе здесь, является напоминанием о том, что любовь подобна луне в этих чашах с водой – она повсюду. Твои плохие сны происходят от страха и печали, которые ты носишь с собой. Теперь пришло время отпустить их. Любовь и мужество сильнее этих вещей. Лишь избавившись от страха и тоски, ты обретешь свободу быть смелой и любить в полной мере.
Мне подумалось, что, похоже, она догадалась о многом, просто посмотрев на меня. Я явно беженец из Франции и направляюсь в Америку, как и многие другие люди в Касабланке. Но мне было приятно услышать немного о мужестве и свободе. И мне понравилось о луне в чашах с водой – я обязательно буду иметь это в виду, когда проснусь посреди ночи. Скорее всего, это немного поможет. Приятно думать о лунном свете, освещающем наш старый дом во Франции так же, как наш новый дом здесь, в Марокко.
Затем женщина повернулась к Нине и сказала что-то по-арабски, чего я не поняла, но Нина кивнула и поблагодарила ее. Я попыталась отдать продавщице снов свои последние несколько су, но она покачала головой и широко улыбнулась мне. Именно тогда я увидела, что у нее не хватает передних зубов. Ее лицо было очень морщинистым и таким же коричневым, как кожаная обложка этого блокнота, но это было одно из самых добрых и мудрых лиц, которые я когда-либо видела. Она наотрез отказалась брать у меня деньги, а потом сказала что-то довольно странное. Она сказала мне, что не может брать деньги у члена своей семьи. Я полагаю, она была очень добра, потому что Кенза ее племянница, а я подруга Нины, дочери Кензы.
Когда мы вышли из комнаты, Нина перевела мне ее слова:
– Она видит, что твое сердце наполнено печалью. Тебе нужно отправиться к океану. Написать названия своих потерь на камнях, подобранных на берегу, а затем выбросить их в воду. Океан достаточно велик, чтобы принять твою печаль и хранить ее вместо тебя, освободив твое сердце для другого. Сказительница говорит, что это важный урок, который ты должна усвоить сейчас и хорошо запомнить. Это поможет тебе в дальнейшей жизни.
Когда внизу во дворе мы пили мятный чай с печеньем, Нина небрежно спросила Кензу, не отвезет ли она нас как-нибудь в ближайшее время на океан. Та ответила, что сделает это, как только моя мама позволит.
Мне уже пора ложиться спать. Полагаю, что вести записи в дневнике – это почти то же, что писать на камнях и бросать их в океан, поэтому Кензе не стоило беспокоиться, ведь в некотором смысле папа и продавец снов дали мне один и тот же совет.
Думаю, сегодня я буду спать немного лучше. Спокойной ночи.
