Текст книги "Богиня роз"

Автор книги: Филис Кристина Каст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 9

– Геката?

У Микки онемели губы. Было нечто невыразимое словами в этой женщине, от одного ее вида у Микки подкашивались ноги… Она попятилась назад, пока не уперлась в мраморные перила балкона.

– Геката из «Медеи»? – выдохнула она чуть слышным шепотом.

– Я действительно богиня Геката, повелительница Медеи. – Геката говорила резко, властно. – И если ты упадешь в обморок, как обычная слабая женщина, я буду весьма недовольна тобой, Микадо.

– Я вообще-то никогда раньше не падала в обморок, – ляпнула Микки первое, что пришло в голову.

– Вот и не начинай теперь, – сказала богиня.

Микки смогла в ответ лишь судорожно кивнуть.

Геката молча рассматривала ее. Властное лицо богини было непроницаемым, и у Микки возникло совершенно детское желание закрыться руками, но она заставила себя стоять неподвижно, хотя богиня и смотрела на нее так пристально, что Микки казалось: она физически ощущает этот взгляд.

– Я не просто богиня Медеи, – внезапно нарушила молчание Геката. – Я богиня чудовищ, магических сил и темной луны. Я властвую над ночной тьмой, снами и границей познанного и неведомого.

Богиня говорила размеренно и мощно, и Микки чувствовала, как сила ее слов скользит по коже, будто голодная ищущая змея. Потом голос Гекаты угрожающе понизился, и Микки пришлось сделать над собой немалое усилие, чтобы не съежиться от ужаса.

– Я знала твою мать, Микадо, а до того – ее мать, у прежде – ее… много поколений. Я всегда наблюдала за женщинами вашей семьи. Я продолжала следить за ними и продолжала верить в них, даже после того, как эти женщины почти забыли меня.

В полном и окончательном изумлении Микки вскрикнула:

– Моя мама! Моя бабушка! Но почему… Я ничего не понимаю!

Выражение лица богини едва заметно смягчилось.

– Разве ты никогда не задумывалась о том, откуда у тебя взялся особый дар, Микадо?

– Дар?…

– Да! Думай! – рявкнула богиня.

Собаки, сидевшие у ее ног, обеспокоенно рыкнули.

– Не стой тут с дурацким видом, как будто ты мужчина и способна соображать только той частью тела, что висит между ног! Осознай свой дар, Микки Эмпауз!

Микки повиновалась приказу богини и ответила, причем голос уже почти не дрожал:

– Моя кровь помогает розам расти. Я смешиваю кровь с водой, и в ночь новолуния… – Микки немного помолчала; она сообразила, что подразумевает титул «Богиня темной луны», – В ночь новолуния я подкармливаю розы своей кровью…

– И твои розы всегда прекрасно растут, – закончила за нее богиня.

– Всегда,– прошептала Микки.

– Это одна часть твоего дара. Другая связана с тем, что женщины твоей семьи сохраняли всегда, из поколения в поколение, – сказала Геката.

Микки нахмурилась, задумавшись. Потом ее лицо прояснилось.

– Фамилия! Все женщины нашего рода всегда сохраняли свою фамилию, Эмпауз. Мы никогда ее не меняли. Это традиция, и мы действительно ей следовали из поколения в поколение. Даже тогда, когда казалось неслыханным, чтобы женщина оставила свою фамилию, а не взяла имя мужа, как положено… женщины Эмпауз твердо держались своей традиции. Это всегда заносилось в брачный договор как обязательное условие – женщины семьи Эмпауз фамилию не меняют. Моя мама рассказывала разные истории о невестах Эмпауз, разрывавших помолвки, когда мужчины отказывались соглашаться с этим…

Микки резко закрыла рот, испугавшись, что впала в истерическую болтовню.

Геката коротко кивнула, соглашаясь.

– Это потому, что в женщинах вашей семьи – драгоценная кровь Эмпузы, моей самой любимой жрицы. – На мгновение грозное лицо богини показалось почти добрым. – Ожидание было долгим, но я рада, что ты наконец вновь разожгла в своем сердце божественный огонь, умастилась священным маслом и воззвала к моему имени. И ты видишь, я вознаградила тебя за веру. Ты пробудила моего Стража, и ты вернулась в Царство роз.

– Но это случайность! – Микки хотелось разрыдаться. – Я все это ненамеренно сделала!

– Подумай хорошенько. Разве такое возможно – случайно наложить на себя священное масло и воззвать ко мне?

Мраморные перила балкона сквозь тонкую ткань ночной рубашки обжигали спину Микки, как обледеневшее железо. Огромные собаки насторожили уши, глядя на Микки, словно тоже были удивлены ее ответом. Микки почти истерически подумала, а не прикажет ли богиня своим псам сожрать ее, когда поймет, что происшедшее – всего лишь безумная путаница?

Она глубоко вздохнула и посмотрела в холодные серые глаза богини.

– Ты говоришь, я намазалась священным маслом… ну, я полагаю, это всего лишь духи.

Геката вскинула брови.

– Духи? И правда. Но как ты умудрилась раздобыть такие духи, которые пахнут точь-в-точь как ритуальное масло моей Верховной жрицы?

– Мне их подарила одна старая женщина, с которой я встретилась накануне днем…

Микки немного помолчала. Было ли это действительно накануне, или прошло несколько дней, или несколько лет? Нет, об этом она сейчас не могла думать; да это и не имело значения. Важно было только одно: чтобы Геката поняла – Микки не принадлежит к этому миру. А может, и вообще ничто не имело значения, потому что Микки ошибалась и это место не было ее новой реальностью, а она просто окончательно сошла с ума и на самом деле лежит сейчас где-нибудь в розовых садах Талсы, свернувшись, как эмбрион, и пускает слюни.

– Я уже говорила тебе, Микадо, что ты не бредишь и не галлюцинируешь. И не сошла с ума, – твердо произнесла Геката.

– Ты что, читаешь мои мысли?

– Мне всегда ведомы самые тайные страхи и самые страстные желания моей Эмпузы. Итак, жрица, продолжи объяснять своей богине эту случайность.

Своей богине… Волна невообразимого холода пронеслась по телу Микки, когда Геката произнесла эти простые слова. Как будто нечто давно забытое шевельнулось в ней, взволновалось, ощутив шанс новой жизни…

«Твое сердце помнит, Эмпауз, как и твоя кровь». Богиня ничего не сказала, но в сознании Микки как будто пронеслось эхо ее голоса.

Она слышит голоса? Микки встряхнула головой, снова испугавшись. И быстро заговорила, надеясь, что собственный голос, перечисляющий события, которые произошли в «настоящем мире», укрепит ее пошатнувшееся ощущение реальности.

– Одна старая женщина подарила мне эти духи. Мы с ней разговорились, потому что ее тоже назвали в честь розы.

– И как звали эту старуху?

– Севильяна Калука, – ответила Микки, заметив, как угрожающе прищурилась Геката.

Но богиня больше не перебивала, и Микки продолжила:

– У меня в тот вечер было свидание, вот я и решила немножко надушиться. – Она поморщилась, вспомнив самодовольного профессора Ашера. – Но парень, с которым я встретилась, оказался просто ужасен. Я отправилась домой.

Геката задумчиво кивнула.

– Мало таких мужчин, что достойны Эмпузы.

Микки посмотрела в глаза богине и с удивлением увидела в них понимание. Она осторожно улыбнулась Гекате.

– Да уж, в любви мне совсем не везет.

Геката фыркнула.

– Мужчины вообще не имеют значения.

Микки почувствовала, как ослабевает напряжение в плечах. Действительно, в ее жизни мужчины не имели особого значения.

– В общем, я решила не идти прямо домой и пошла через парк, чтобы заглянуть в розовые сады.

– Ты живешь рядом с розовыми садами? – спросила богиня.

Микки кивнула.

– Прямо через дорогу от городских розовых садов. Я там бесплатно помогаю весь год.

Гекате это вроде бы понравилось.

– Это правильно. После служения мне твой наиглавнейший долг как Эмпузы – заботиться о розах.

– Я всегда ухаживала за розами. И моя мама тоже, и бабушка…

Геката прервала ее нетерпеливым жестом.

– Женщины твоего рода кровью связаны с розами. Я это знаю. Но чего я не знаю, так это как ты воззвала ко мне.

– Это действительно была просто ошибка, честно! Я шла через парк к розовым садам, а там репетировали пьесу «Медея». И им понадобился кто-нибудь, чтобы выйти на сцену вместо актрисы, которая играла Медею… а я оказалась рядом. И режиссер попросил меня прочитать несколько строчек роли, и я…

Голос Микки затих, когда она вспомнила, как мерцали и светились слова текста, а потом как будто сами собой слетали с ее губ.

– В общем, похоже, как только я произнесла имя богини, все вдруг изменилось.

Микки и не заметила, что вслух высказала эту мысль, но ее вернул к реальности суровый голос Гекаты:

– Твоя душа и сама кровь, что бьется в твоих венах, знают мое имя, и они воззвали к своей богине, хотя твой рассудок и забыл меня.

– Но это кажется таким невероятным…

Микки покачала головой и провела по лицу дрожащей рукой.

– Это не было кровавой жертвой. От твоих слов мог взвиться ветер, могла дрогнуть земля, взволноваться воды, вспыхнуть пламя, – но ты не могла пробудить Стража и перенестись в мои владения, не пролив свою кровь.

– Я поливала розы… – чуть слышно произнесла Микки, вспомнив безумную какофонию, разразившуюся вокруг нее после того, как она прочла обращение к богине.

Ветер… земля… вода… огонь… неужели они действительно откликнулись на те слова? От этой мысли Микки пробрала дрожь. Но богиня нетерпеливо нахмурилась, и Микки быстро вернулась к рассказу:

– Рабочие в парке затоптали розы. А как раз была ночь новолуния, и я уже поливала розы у себя дома… те, что растут у меня на балконе. Мне было нетрудно разбередить свежий шрам на ладони и помочь садовым розам тоже. Ну, наверное, я перестаралась, потому что стала разбрызгивать воду с кровью где попало. Несколько капель угодило на статую Стража…

Микки судорожно втянула воздух и уставилась на Гекату.

– Статуя. То чудище. Оно… Оно…

– Он, – поправила ее Геката. – Страж – мужского рода. Да, ты воззвала ко мне, и пожертвовала свою кровь… и пробудила его. А он принес тебя сюда. Это его долг – вернуть мою жрицу на ее истинное место.

Взгляд Микки метнулся от богини к теням, удлинявшимся по мере приближения ночи.

– Его нет здесь. Он слишком долго отсутствовал, и теперь ему многое нужно исправить. Слишком многое шло не так, и он должен об этом позаботиться. Тебе не стоит о нем беспокоиться. И тебе незачем его бояться. Единственное предназначение Стража – защищать Царство роз и следить, чтобы нити реальности вплетались в сны и магию.

Микки покачала головой.

– Нити реальности? Но как он…

Богиня резко перебила ее:

– Тебе незачем понимать его цели. Просто помни, что для тебя он не представляет опасности. Он охраняет всех, кто живет в моих владениях.

– Если он твой Страж, то что он делал в виде статуи в розовых садах Талсы?

И, мысленно закричала Микки, зачем он соблазнял меня во снах?

Темная богиня посмотрела на освещенные живым пламенем сады, которые, похоже, раскинулись на необозримое расстояние. Когда Геката заговорила, она скорее обращалась к теням, нежели к Микки.

– Я богиня, но я тоже могу ошибаться. И только из-за моего ошибочного суждения Страж был изгнан. Теперь я хочу исправить свою ошибку.

Микки не знала, что тут можно сказать. Если она до сегодняшнего дня и думала о древних богах и богинях, то в целом ей представлялось, что это некие могущественные, всесильные существа, не способные на примитивные ошибки. Но теперь она стояла перед женщиной, называвшей себя Гекатой, от которой исходили сила и властность, и эта самая богиня признавалась, что совершила ошибку? В этом не было никакого смысла. Однако, в общем-то, и во всем, что с ней происходило, смысла не наблюдалось.

И снова Геката заговорила, не глядя на Микки:

– Да, богини могут ошибаться. У меня есть и сердце, и душа. У меня есть страсти и мечты. Я люблю и ненавижу. И как бы я могла быть мудрой богиней, достойной почитания, если бы не понимала человеческих ошибок? Чтобы понять их, я должна и сама их совершать, – мрачным тоном закончила она.

– Мне очень жаль, – тихонько произнесла Микки.

Серые глаза Гекаты снова устремились к ней.

– Мне не хватало моей Эмпузы в Царстве роз. Даже если твое возвращение было случайным. – На этот раз в голосе Гекаты прозвучала легкая ирония, когда она подчеркнуто произнесла это слово. – Все равно я рада, что ты здесь. Я устала от ожидания.

– Но я до сих пор не знаю, почему я здесь!

Разве она может действительно быть жрицей вот этой потрясающей богини?

– Ты здесь ради роз! – Геката величественно раскинула руки, словно желая обнять все сады. – Ты восстановишь мои ритуалы и принесешь здоровье и жизнь в мои владения.

– Геката, я не знаю, как это делается, – возразила Микки.

– Разумеется, ты знаешь! – свирепо рыкнула богиня. – Это знание впечатано в твою кровь! Тебе нужно только заглянуть в себя и научиться читать то, что начертано моей рукой много поколений назад.

Микки хотела ответить, но тут послышалось шлепанье чьих-то ног по мрамору. Микки и богиня посмотрели в сад; четыре женщины спешили к балкону по ближайшей дорожке.

– Служанки идут. – Геката глянула на темнеющее небо. – Вижу, они не забыли об истинном порядке вещей, хотя Царство роз долго страдало без своего Стража и моей Эмпузы.

Четыре женщины, как волна, набегающая на песчаный берег, разом ворвались на балкон – и тут же склонились в глубоких поклонах; длинные распущенные волосы упали, заслонив сияющие лица. Служанка, одетая в сливочно-желтый шелк, прекрасно подходивший к ее золотым волосам, заговорила первой:

– Приветствую тебя, Геката, великая богиня темной луны!

Потом подала голос девушка, одетая в ярко-красное; ее рыжие волосы сверкали, как пламя.

– Приветствую тебя, Геката, мудрая повелительница чудовищ!

Микки только тогда сообразила, что две другие девушки ей знакомы, когда служанка в синем платье с волнами светлых волос подняла голову.

– Приветствую тебя, Геката, прекрасная богиня магии!

Еще не успел стихнуть ее нежный голос, как брюнетка, теперь одетая в шелк цвета зеленого мха – такого же цвета были и ее большие глаза с темными ресницами, – вскинула голову, светясь от радости.

– Приветствую тебя, Геката, богиня перекрестков между снами и реальностью и могучая защитница Царства роз!

– Поднимитесь, дочери. Подойдите. Поцелуйте мою руку. Я соскучилась по вам.

Служанки бросились к Гекате. Микки поняла, что они на самом деле куда моложе, чем ей показалось сначала; вообще-то они выглядели почти как подростки, особенно когда по очереди коснулись губами руки Гекаты, хихикая и воркуя, как маленькие счастливые детишки. Геката коснулась их голов, с удовольствием глядя на их юность. Огромные собаки вильнули хвостами, совершенно как щенки, и начали обнюхивать девушек, воспринимая как должное то, что служанки расцеловали их и погладили по головам. Потом Геката высоко подняла факел, и служанки мгновенно замолчали.

– Служанки Гекаты, порадуйтесь возвращению моей Эмпузы!

При этих словах факел ослепительно вспыхнул, выбросив каскад искр, дождем осыпавших богиню.

Служанки заахали от изумления, что-то шепнули друг другу и низко склонились перед Микки. Она была уверена, что расслышала произнесенные брюнеткой слова:

– Я же говорила, что она вернулась!

Геката вскинула руку, призывая девушек к молчанию.

– Идите в дом. Там вы подготовите Эмпузу к ритуалу самопосвящения, и он пройдет в самом сердце моих владений.

И снова Геката подняла вверх факел, но на этот раз она смотрела вдаль, куда-то за обширные сады.

– Пусть снова осветится храм Гекаты!

По приказу богини в глубине сада внезапно вспыхнул свет. Служанки восторженно вскрикнули, обрадованные сверх всякой меры. Микки, раскрыв глаза во всю ширь, уставилась на неожиданно осветившийся храм с колоннами.

– Идите же, – мягко сказала Геката служанкам. – Жрица скоро придет к вам.

Девушки присели в реверансе перед богиней и умчались через балкон к той самой спальне, в которой проснулась Микки.

– Ты должна сделать сегодня вечером две вещи, Микадо, – сурово заговорила Геката. – Первое – создать магический круг. Служанки помогут тебе в этом, пока ты будешь учиться слушать знание, спящее в твоей крови. Второе -ты проведешь ритуал самопосвящения. Ты посвятишь себя новой жизни в качестве моей Эмпузы, жрицы крови, служащей Гекате.

– Но я не знаю, как проводить этот ритуал! Я вообще не знаю, как проводят ритуалы! – возразила Микки, рассердившись на собственную растерянность.

– Микадо! – Голос Гекаты как будто пригвоздил ее к месту. -Ты воззвала ко мне. Ты разбудила моего Стража. Все это таилось в твоей крови, это знание многих поколений моих жриц. И если тебе недостанет храбрости воспользоваться этим знанием, начерти магический круг, а потом выйди из него. Даю тебе слово: в тот миг, когда ты шагнешь через линию круга, ты вернешься к той самой жизни, что осталась в твоем земном мире, далеко-далеко от моих перекрестков.

Губы богини презрительно изогнулись, и по коже Микки пробежали мурашки в ответ на божественный гнев Гекаты; от него как будто зашипел воздух.

– Возможно, ты выйдешь замуж… а может быть, и нет. Ты, без сомнения, родишь дочь, еще одну Эмпауз, как вы себя называете. Ты проживешь обычную жизнь и умрешь как все. А я еще несколько поколений буду ждать возвращения моей жрицы. Но если ты не разорвешь священный круг и решишь завершить ритуал, знай так же верно, как то, что сейчас бьется твое сердце и в твоих венах течет кровь: ты вечно будешь Эмпузой, Верховной жрицей Царства роз. Прими решение сегодня, Микадо Эмпауз, и знай: у тебя никогда не будет еще одного шанса изменить свою судьбу!

В потоке искр, под оглушительный рев ветра Геката исчезла.

Глава 10

Совершенно растерянная и смущенная, Микки осталась одна; она моргала, ослепленная ярким светом богини. От нее ждут, что она создаст какой-то круг? Что это за колдовские штучки? И если даже она умудрится каким-то чудом справиться и при этом ее не шарахнет молнией или не проглотит Сатана или кто там еще появляется при ведьмовских играх, то она должна сделать… что? Прислушаться к собственной крови, чтобы выяснить, как проводят ритуал самопосвящения, потому что она якобы некая Эмпуза, жрица Гекаты? И как она все это провернет? Что за черт, чего от нее ждут?

Сквозь открытые двери она услышала девичий смех. Микки вздохнула. Вроде как ей пора переодеваться? И решать собственную судьбу…

– Черт, как голова разболелась… – Микки потерла горящий лоб.

Освещенный храм притягивал взгляд, и Микки поймала себя на том, что смотрит через полутемные сады на увенчанное куполом строение. Ее пробрало холодком возбуждения. Если все это настоящее… если все это происходит на самом деле, тогда ей предложили возможность стать Верховной жрицей могущественной богини – богини, которая много поколений подряд следила за женщинами ее рода. Микки не могла отрицать, что такая возможность ее пленяла.

Но что, если это не настоящее? Если она просто все выдумала и этот мир и богиня – всего лишь обман чувств, галлюцинация?

Если это так, то совершенно не важно, решит ли она остаться или вернуться. Куда ни поверни, придешь туда же, фигурально выражаясь.

Так почему бы ей не вывернуться вот так из столь странного положения? Почему бы не выбрать путь Верховной жрицы Гекаты вместо пути пациента психиатрической клиники?

Микки подумала о Гекате. Богиня выглядела могущественной и устрашающей. И что же это значит – быть ее жрицей? Эта мысль вспыхнула, как яркое пламя, и согрела Микки странным теплом. Геката сказала, что главная обязанность Эмпузы – забота о розах. Микки всмотрелась в пространные темные сады. Вокруг нее вился теплый ночной ветерок, доносивший такой притягательный и знакомый аромат роз. Микки закрыла глаза и глубоко вздохнула.

Здесь пахнет как дома.

Микки изумленно вздрогнула. Может ли быть такое – чтобы она действительно принадлежала этому миру? Настолько ли она храбра, чтобы поверить: это и есть ее настоящая реальность… ее будущее… ее судьба? В ней скрывалось многое – упрямство, самоуверенность, излишний цинизм, – но она не была трусихой. Микки решительно пересекла широкий балкон и вошла в прекрасную спальню.

Молодые женщины, как стайка экзотических рыбок с шелковыми плавниками, разом повернулись к ней и присели в реверансе, низко склонив головы.

– Эмпуза! Твой церемониальный наряд готов, – сказала брюнетка.

Она показала на волны пурпурного шелка, раскинувшиеся на кровати.

– Спасибо, – машинально ответила Микки и тут же опомнилась. – Но прежде чем мы продолжим, нужно познакомиться. Меня зовут…

Она замялась на долю секунды.

– Микадо. Как вы, наверное, уже знаете, я сюда попала при довольно необычных обстоятельствах, и здесь все для меня внове и немножко ошеломляет.

Брюнетка нахмурилась.

– Разве ты в своем мире не Эмпуза?

– Нет, – ответила Микки.

На всех четырех юных лицах отразилось огромное изумление.

– Но если ты не была там Эмпузой, то чем ты занималась? – спросила брюнетка.

– Я была… – Микки помедлила, тщательно подбирая слова. – Я была помощницей одной очень важной женщины. Она следила за тем, чтобы больным людям оказывали помощь.

Брюнетка нахмурилась сильнее.

– Такая женщина не может быть столь же важной, как Геката.

– Не может! – хором воскликнули остальные девушки.

Микки слегка рассердилась.

– Но возможно, работа у менее важной… э-э… богини… – Микки чуть заметно улыбнулась при мысли, что сказала бы ее начальница, если бы ее назвали богиней, – подготовила меня к этой службе.

– Служба? – пискнула девушка с огненными волосами. – Эмпуза – это не служба; это предназначение.

– Божественное право! – добавила служанка, одетая в шелк сливочного цвета.

– Да, я уже начинаю это понимать, – Микки казалось, будто она тщетно пытается удержать поводья понесшей лошади. – Но там, откуда я родом, все обстоит совсем по-другому. И мне нужно некоторое время, чтобы привыкнуть к моему предназначению.

Брюнетка вдруг судорожно вздохнула, ее зеленые глаза вспыхнули пониманием.

– Ты пришла из земного мира!

– Да, это так, – кивнула Микки.

Служанки, откровенно испуганные, уставились на нее во все глаза. Золотая блондинка прижала ладонь ко рту, как будто стараясь сдержать рыдания.

– На самом деле там не так уж плохо, – сказала Микки, желая заступиться за свой мир или, по крайней мере, за Талсу. – Там много интересных людей и вещей. Вроде Интернета и… И по-настоящему отличных ресторанов. Особенно вокруг площади Ютика-сквер.

Ничуть не убежденные, девушки продолжали таращиться на нее.

– В общем, – сказала Микки, решительно меняя тему, – назовите ваши имена, а уж потом я оденусь, и вы хоть что-то объясните мне о том, чем я должна заниматься остаток ночи.

– Как это невежливо с нашей стороны, Эмпуза! – быстро сказала брюнетка, окинув остальных девушек властным взглядом.

– Я – Джии.

– Я – Флога, – сообщила ярко-рыжая.

– Меня ты можешь звать Нерой, – сказала блондинка, приходившая приветствовать Микки вместе с Джии.

– А я – Аэрас, – вежливо поклонилась четвертая девушка.

– Мне очень приятно познакомиться со всеми вами, – сказала Микки, тепло улыбаясь служанкам и мысленно скрещивая пальцы в надежде, что не перепутает непривычные имена и девушки станут ее подругами и союзницами.

– Можем ли мы одеть тебя, Эмпуза? – спросила Джии.

Микки очень хотелось сказать: «Большое спасибо, нет». Но потом она посмотрела на кучу шелка и сообразила, что не имеет ни малейшего представления о том, как это надевается. Может быть, в это заворачиваются, как в тогу? А на чем оно держится? И где ее белье?

– Отлично. Давайте одевать меня.

– Я не могу выйти на люди в таком виде! Просто не могу! Тут должно быть что-то еще.

Микки смотрела на себя в высокое, в полный рост, зеркало. Шелк цвета королевского пурпура был перехвачен плетеным серебряным шнуром на правом плече. И оттуда падал изысканными волнами, оставляя всю левую сторону тела и левую ногу от талии до лодыжки абсолютно, полностью голыми.

В ответ Джии нахмурилась.

– Но, Микадо, это традиционное платье Эмпузы для ритуала темной луны!

– И почему ты хочешь добавить к нему что-то еще? Ты выглядишь просто чудесно! – сказала Нера, недоуменно наморщив гладкий лоб.

Микки ткнула пальцем в отражение обнаженной груди.

– Я же полуголая!

Служанки закивали, как фарфоровые фигурки, что сидят на приборных щитках в машинах людей, лишенных вкуса.

Микки вздохнула и предприняла еще одну попытку.

– Как же я могу разгуливать на виду у людей, если у меня одна грудь торчит наружу? Не говоря уже о ноге и половине задницы без трусиков. Это не может быть правильным.

– Конечно же это правильно! – заявила рыжеволосая Флога, сконфуженная столь странной, на ее взгляд, реакцией Микки. – Жрица Гекаты Эмпуза всегда одевается так для этого ритуала.

Джии, внезапно что-то поняв, спросила:

– А что, это считается ненормальным в земном мире, если жрица ведет ритуал с обнаженной грудью?

– Вообще-то в земном мире в любом случае считается абсолютно ненормальным показываться на людях с обнаженной грудью… по крайней мере, в моей части земного мира.

Джии грустно покачала головой.

– Должно быть, в твоем старом мире на женщин налагают ужасно много ограничений!

Микки открыла было рот, чтобы осадить Джии, сказать, что в современном, то бишь земном мире, особенно в Америке, женщины имеют те же права, что и мужчины, и… Но тут она вспомнила о жертве изнасилования, о которой читала в «Мире Талсы». Девушка была молода, всего двадцати одного или двадцати двух лет от роду, и на нее напали, когда она возвращалась домой с вечеринки. В статье проскальзывали хитроумные намеки на то, что девушка была одета уж слишком легкомысленно, то есть как бы даже и сама спровоцировала насильника.

Об этом же напомнил ей и голос диктора, когда она слушала радио, собираясь на работу в то утро. Похоже было, что в Талсе появился некий серийный насильник и его нападению подверглась очередная женщина. Как и в предыдущих случаях, он забрался в спальню через открытое окно. Полиция и средства массовой информации советовали жителям города – точнее, женской половине населения – покрепче запирать окна и двери. Женщин наставляли, предупреждали и осуждали. Но ни одного мужчину не прокляли за то, что он вел себя как последняя скотина.

Микки посмотрела в глаза Джии.

– Может быть, ты и права, хотя с виду все по-другому.

– Как тайные мысли, да? То, что на поверхности, подчиняется тому, что скрыто, – сказала Джии.

Микки медленно кивнула. Потом снова повернулась к своему отражению, расправила плечи и вскинула голову. Женщина, смотревшая на нее из зеркала, выглядела экзотично и невероятно женственно в живых волнах пурпура, со свободно падавшими на плечи волосами и обнаженной кожей, в мигающем свете люстр приобретшей нежный персиковый оттенок. Поддавшись внезапному порыву, Микки приподняла обнаженную ногу и вытянула пальцы. Нежная ткань церемониального одеяния в ответ очаровательно колыхнулась. Сексуально… она выглядела определенно сексуально – и те примерно десять фунтов лишнего веса, с которыми она постоянно боролась, лишь добавляли привлекательности ее облику. Микки была пышнотелой… и сейчас она стала такой прекрасной, как и не мечтала.

– Я готова, – решительно заявила она скорее самой себе, нежели четырем женщинам, наблюдавшим за ней.

Джии мгновенно расцвела улыбкой. Она взяла Микки за руку и осторожно потянула к открытой двери балкона.

– Идем! Храм Гекаты снова светится огнями. Давай поспешим и наполним его еще и жизнью!

Окруженная шелком и смехом, Микки позволила увлечь себя на балкон, а потом вниз по ступеням жемчужного цвета, спускавшимся в сад. И когда она спешила за служанками, на нее снова накатила волна Странного тошнотворного головокружения. Микки стиснула зубы и постаралась не обращать внимания, думая, что это вполне естественно; попасть из одного мира в другой – нелегкое испытание для чьей угодно нервной системы. Широко раскрыв глаза, она старалась сосредоточиться на дороге, пока девушки вели ее по бесконечным извилистым мраморным тропинкам между бесконечными рядами розовых кустов. Она слышала журчание воды, замечала скамьи, но все было укутано ночной темнотой и тенями, что бросали фигурно подстриженные деревья в свете душистых масляных ламп, висевших на ветвях.

Но все это вылетело из головы, когда перед ней предстал храм, словно родившийся в снах, – и Микки резко остановилась. Факелы освещали высокие стройные колонны, поддерживавшие купол открытого со всех сторон храма. Перед ним стоял огромный фонтан с множеством чаш. В нем била кристально чистая вода, падавшая через края чаш в четыре мраморных желоба, которые, похоже, уносили поющую воду в сад.

Сам по себе храм, выстроенный в минималистском стиле, выглядел очень элегантно. Внутри не было ничего, кроме одного-единственного факела, ярко горевшего прямо в центре круглой гладкой мраморной площадки пола.

– Факел Гекаты уже зажжен, – сказала Флога приглушенным от волнения голосом.

Эта прекрасная служанка в алом первой поднялась по ступеням внутрь храма.

– Я это чувствовала всей душой, но теперь вижу снова, и мое сердце замирает от счастья!

А потом, к изумлению Микки, Флога прямиком направилась к огню и погладила его, словно это было ее любимое дитя. И огонь, вместо того чтобы обжечь ее, похоже, омолодил девушку. Ее руки светились, касаясь пламени, а рыжие волосы шевелились и потрескивали, как живые.

– Она трогает огонь! – изумленно выдохнула Микки. – А он ее не обжигает!

– Конечно, он ее не обжигает, – сказала Джии. – Она и есть Пламя.

С некоторым усилием Микки отвела взгляд от алой служанки и сосредоточилась на Джии.

– Что ты имеешь в вид? Как это – «она и есть Пламя»?

Джии внимательно посмотрела на нее.

– Эмпуза, разве ты не узнала своих служанок? Я помню, когда мы с Нерой пришли приветствовать тебя, ты вела себя так, будто не понимаешь, кто мы такие, но теперь-то, когда ты видишь нас всех четверых, ты ведь знаешь, кто мы?

– Джии, у меня вообще никогда не было служанок! Как я могла вас узнать?

– Ты действительно нас не помнишь? – грустно спросила Нера.

Микки вдруг захотелось закричать во все горло, что она никогда не видела ни одной из них, так как же она, черт побери, может помнить четырех абсолютно незнакомых ей женщин?! Но боль в их взглядах заставила ее выбирать слова с осторожностью.

– В моем прежнем мире меня не почитали как какую-нибудь богиню.

Микки заглянула в глаза каждой девушке. В тишине, наступившей после ее слов, Флога осторожно подошла поближе. Другие девушки последовали ее примеру. Микки продолжила, медленно и отчетливо:

– Я никогда не чертила магических кругов. Я никогда не вела никаких ритуалов. Я понятия не имела, что я – жрица богини Гекаты, пока сама богиня не сообщила мне об этом. Так что не в том дело, что я не узнаю вас четверых. Я вообще ничего не узнаю в этом мире.

Потрясенные девушки смотрели на нее огромными глазами.

– И в твоем земном мире нет вообще никаких богинь? – негромко спросила наконец Джии.

Микки снова пришлось подумать, прежде чем ответить. Она вспомнила, как Геката говорила, что наблюдала за несколькими поколениями женщин ее рода. И можно было не сомневаться, что женщины Эмпауз действительно несли в своей крови нечто магическое. Прикосновение богини… Эта мысль внезапно мелькнула в ее уме. Женщин ее рода коснулась богиня, а это значило, что богини должны существовать, даже в Талсе, штат Оклахома, – осознаем мы это или нет.