Текст книги "Лев-триумфатор"

Автор книги: Филиппа Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

ДОЛГОЕ ОТСУТСТВИЕ

Два года ожидали возвращения «Вздыбленного льва». День за днем я просыпалась с надеждой и каждый день с заходом солнца я опять падала духом.

«Не сегодня, – бывало говорила я себе, – так завтра!»

А он все не возвращался.

Каждый день мы говорили о нем. Мы гадали, где бы он мог быть. Когда приходили корабли, мы обычно спускались к причалу, чтобы узнать, есть ли какие-либо новости о «Вздыбленном льве».

Но месяцы проходили, и постепенно рос страх.

Что могло случиться с Джейком? Невозможно представить, что он попал в руки врагов. И все же ничто больше не могло удерживать его так долго вдали от дома. Если, конечно, он не погиб. Это казалось уже совсем невероятно. Я не могла в это поверить. Никогда я не встречала человека более живучего, чем Джейк.

Временами меня одолевала ужасная тоска. Я часто думала: «Если он мертв, то не кончилась ли и моя жизнь? Что если и вправду я никогда больше не увижу его?»

Но потом ко мне возвращалась уверенность, что он цел и невредим, и я с новой надеждой всматривалась в горизонт.

«Только бы он вернулся! – молила я. – Пусть мы будем бороться, как прежде, пусть даже он убьет меня, но только бы вернулся».

Поняла ли я наконец, как много он для меня значит? Сколько лет со всей страстью молодости я страдала из-за Кэри. Но разве не сильнее я любила, потеряв его, чем тогда, когда верила, что он мой? Я уверена, что любила Фелипе после его смерти гораздо больше, чем при жизни. Может, моей натуре свойственно так любить?

И вот теперь Джейк.

«Мне никто не нужен, кроме Джейка, – думала я. – О, Джейк, вернись».

Но месяцы проходили, а он все не возвращался.

В то время большим утешением для меня стала Линнет. Она росла живой и становилась все более похожей на Джейка. Те же удивленные голубые глаза, тот же румянец, но главное – такая же упрямая линия на подбородке, когда ей возражают. Если бы Джейк мог увидеть ее теперь! Он, который так жаждал выразить себя в потомстве, понял бы, что воплотился в своей дочери. Она гораздо больше походила на него, чем Карлос или Жако.

Мы постоянно слышали истории о богатых сокровищах, которые наши моряки привозят в Англию, об огромном количестве захваченного испанского золота. Соперничество между двумя странами с годами усиливалось.

Каждый раз, слушая такие истории, я думала о Джейке. Я представляла себе его в различных ситуациях. Но я чувствовала, что должно было случиться что-то ужасное, иначе он уже был бы дома.

Казалось, мы все смирились с тем, что, вероятно, уже никогда не увидим Джейка, но я отказывалась это признать, Карлос и Жако тоже не верили. Ну, и, конечно, Дженнет.

– Что бы случилось с ним, – твердил Карлос, – он вернется.

Тогда очень много говорили о Френсисе Дрейке, девонширце, родом из Тавистока, что неподалеку от Плимута. Испанцы считали его сверхчеловеком, порождением дьявола, который рыщет по морям с одной целью – уничтожать приверженцев католической веры и похищать их сокровища. Они называли его Эль Драго, то есть Драконом;

Помню тот волнующий декабрьский день 1577 года, когда мы в Плимуте провожали его суда. Великолепное зрелище! Дрейк долго готовился к этой экспедиции. Мы тогда еще не знали, что он совершит кругосветное путешествие.

Его собственный корабль «Пеликан» отличался от нашего «Вздыбленного льва» (позже ему пришлось переименовать «Пеликан»в «Золотую лань»). С ним отплывали «Элизабет», «Мариголд», «Лебедь»и «Кристофер», а вдобавок еще и легкие пинассы, некоторые в разобранном виде для удобства транспортировки, – когда понадобится, их соберут. Мы все было поражены, какие запасы привезли для них на берег, даже столовое серебро! И еще он взял с собой музыкантов – целый ансамбль. Известно, какие значение имеет музыка для людей, находящихся вдали от дома и тоскующих по нему. Хорошая музыка избавляет от скуки, в которой всегда есть зерна мятежа.

На время и меня захватило всеобщее веселье, но оно мучительно напоминало мне о тех временах, когда в плаванье уходил Джейк.

«Джейк, Джейк, – шептала я, – когда же ты возвратишься?»

Однажды Карлос пришел домой очень взволнованный. Он по обыкновению разговаривал с моряками и познакомился с самим великим человеком. Дрейк заинтересовался, узнав, что он – сын Джейка Пенлайона.

Ему разрешили помогать при загрузке судов, и Жако, обуреваемый завистью, пошел с ним и тоже предложил свои услуги.

В результате, благодаря их энтузиазму и тому, что они, – сыновья Джейка Пенлайона, сам Дрейк пожаловал в мой дом.

Такой человек несомненно должен остаться в памяти навечно. Он был невысок ростом, но в нем чувствовалась сила. Широкий в груди, с сильными конечностями, он выглядел настоящим мужчиной, а взгляд его больших ясных глаз был таким, который я назвала «морским взглядом». Такой проницательный взгляд отличал Джейка. Казалось, эти глаза способны видеть намного дальше других. Его густая борода и волосы были светлыми, и вообще, он выглядел очень породистым. Меня глубоко тронуло, что человек, у которого в тот момент было полно забот, смог уделить несколько часов, чтобы прийти и утешить меня. Ведь именно это он и старался сделать.

– Я несколько раз встречался с капитаном Пенлайоном, – сказал он, – Замечательный моряк! Такие люди, как он, нужны Англии.

Я зарделась от гордости, и мои глаза наполнились слезами, которые он заметил.

– Многие из нас уходят на годы, – промолвил он, – а сколько людей сгинуло! Но есть среди нас и такие, с которыми не так-то просто справиться, и капитан Пенлайон – один из них.

– Больше всего я боюсь, что он попал в руки испанцев.

– Он сможет постоять за себя. Уверяю вас.

– Я твердо верю, что он вернется.

– Вас связывают незримые узы, и, если вы верите, значит так оно и будет. Такое нередко встречается у жен моряков.

Он сказал, что мог бы взять Карлоса и Жако в свою экспедицию, если я пожелаю.

Мысль о том, что они уйдут в опасное плавание, обеспокоила меня, но я понимала, что не вправе им препятствовать.

И когда он покидал гавань, Карлос и Жако находились вместе с ним.

Отплытие эскадры представляло собой потрясающее зрелище, радостное и грустное одновременно. Дженнет стояла рядом со мной.

– Подумать только, мой мальчик, мой Жако, отправляется в плаванье с самим великим Дрейком! – воскликнула она. – Но я бы охотнее отпустила его с нашим капитаном.

И она отвернулась, чтобы вытереть глаза, которые сразу же вновь засияли.

– Подумайте, что он расскажет, когда вернется! Она, так же как и я, была абсолютно уверена в том, что Джейк цел и невредим.

Дни проходили, а никаких новостей не было. Следующей весной в Труинд Грейндж приехала Эдвина. Ей исполнилось семнадцать лет, а в день восемнадцатилетия ей предстояло вступить в права наследования. Алиса Эннис заехала в Пенлайон сообщить, что скоро ожидается ее приезд.

– Мы останемся с ней здесь, – сказала она. – Таково было желание ее матери. Молодой девушке не следует быть хозяйкой такого большого дома.

Она прибыла со своей обслугой, которую взяла из замка Ремус, родового замка ее отчима. Я с нетерпением ждала встречи с ней и, как только мне сообщили о ее прибытии, отправилась в Труинд.

Когда я входила в этот дом, на меня нахлынули воспоминания. Я посмотрела на слуховое окно и заметила тень: мой опыт подсказал мне, что кто-то оттуда следит за мной. Я вспомнила, как мы с Хани выглянули и увидели Джейка, входящего в холл; я вспомнила ту ночь, когда меня увезли на галион. Давно это было, а теперь Эдвина, дочь Хани, жила здесь.

Когда она вошла в холл, я протянула к ней руки.

Она сжала их и улыбнулась.

Думаю, с этого момента мы полюбили друг друга.

Эдвина стала частой гостьей в нашем поместье. Я приняла ее как дочь, а с Линнет они крепко подружились.

Я никак не могла забыть Джейка. Он часто снился мне, и когда, проснувшись, я не находила его рядом, всепоглощающая пустота обволакивала меня.

Ноябрьским днем 1580 года флот Френсиса Дрейка вошел в гавань.

Сколько было радости! Он привез массу сокровищ, каких еще никто раньше не привозил. Здесь были золото и серебро, драгоценные камни и жемчуга, а кроме того, шелк, гвоздика и пряности.

И еще с ним вернулись Карлос и Жако.

Как они изменились! Теперь это были настоящие мужчины, опытные моряки.

Первый, о ком они спросили, сойдя на берег, – это об отце. Я грустно покачала головой.

Карлос и Жако очень много рассказывали о своих приключениях. Они попадали и в шторм, и в штиль, повидали незнакомые земли и были на волосок от смерти. Они повзрослели, и море вошло в их кровь.

Эта экспедиция вошла в историю. Хотя Дрейк и не был первым человеком, открывшим, что Земля имеет форму шара, но именно он впервые обогнул ее, тогда как Магеллану смерть на Филиппинах помешала сделать это.

Дрейк стал героем и вскоре, по возвращении, поднялся вверх по Темзе на своей «Золотой лани», и там, в Депфорде, сама королева произвела его в рыцари.

Такие люди, как Дрейк, Карлос и Жако, стали героями своего времени, – так как наступит день, когда они возглавят жестокую схватку с испанцами.

Джейк Пенлайон тоже был таким человеком.

Его не было с нами уже так давно, но я, Карлос, Жако и Дженнет, словом, все, кто близко знал его, отказывались верить, что он погиб, так сильна была магическая аура этого человека, которую он сообщал нам.

Время от времени я открывала шкаф, в котором хранились его вещи, и перебирала одежду. При этом я словно слышала его смех: «Ничего не порви, Кэт. Мне это еще понадобится».

Однажды я открыла ящик и оттуда вылетела моль.

Это меня обеспокоило. Я должна была следить за его одеждой и не хотела никому это поручать. Поэтому я решила все вынуть, хорошенько вытряхнуть, проветрить и проложить специальным порошком из трав, который мне составила бабушка, уверявшая, что он навсегда предохранит одежду от моли и любых насекомых.

Тогда-то я и сделала ужасающее открытие. В кармане одной из курток я нашла маленькую фигурку. В то время как мои пальцы ощупывали ее, я мысленно перенеслась к тому случаю, когда нашла изображение Изабеллы в своем ящике.

Не было сомнений в том, чье это изображение. Да ведь это я! Я разглядела булавочную головку, слегка ржавую там, где булавка входила в мое платье.

И это в кармане у Джейка!

Этого не может быть… Я помнила, как он не один раз возмущался ведьмами и колдунами. Но почему? Не потому ли, что он верил в то, что они могут сотворить зло, не потому ли, что верил – они могут убить, не потому ли, что боялся их?

И почему эта фигурка лежала в его кармане?

Я внимательно рассмотрела ее. Да, сходство есть. Мои густые прямые волосы и глаза, раскрашенные в яркий зеленый цвет. Не могло быть никаких сомнений, кого имели в виду.

Неужели он ходил к колдунье? Неужели он выполнял ее наказы? Нет, только не Джейк! Но, однако, эта вещица оказалась в его кармане. Должно быть, она пролежала там годы. Почему он оставил ее, а сам ушел? Неужели он надеялся, что к его возвращению колдовство исполнится?

Я решила уничтожить ее.

Я положила ее обратно в карман и вышла в сад. Там на окраине стояла хижина. Туда ходило мало народу. Я бросила фигурку в заросли папоротника и подожгла. Тоава была сухая, папоротник тоже, я не подумала, что огонь так сильно разгорится. Когда восковой слепок плавился и шипел, прибежали Дженнет и Мануэла, которые, должно быть, увидели дым.

– Ничего особенного, – сказала я. – Всего лишь небольшой костерок.

– Как это случилось? – спросила Дженнет.

Я не ответила.

Когда огонь потух, она затоптала пожарище.

Мануэла наклонилась и подняла кусок обгоревшей ткани. Это был кусочек с булавкой.

Она ничего не сказала, но, когда подняла на меня глаза, мне вспомнился тот момент, когда она пришла ко мне в комнату на гасиенде.

– С огнем шутки плохи! – я старалась говорить обычным голосом. – Земля сейчас такая сухая.

Карлос и Эдвина увлеклись друг другом с первой встречи, и спустя два месяца после возвращения экспедиции Дрейка. Эдвина пришла в наше поместье и сказала, что хочет поговорить со мной.

Они с Карлосом решили пожениться.

– Вы так мало друг друга знаете, – сказала я.

– Достаточно долго, – ответила она. – Ведь он моряк, а моряки не могут терять время.

«Я уже это слышала раньше», – подумала я с улыбкой.

– Знаете, тетушка Кэтрин, хоть мы и недавно познакомились, но должны были знать друг друга много лет назад. Мы росли вместе. Интересно, что и он, и я родились далеко за морем… и даже в одном и том же месте, и, кажется, сама судьба свела нас.

– Все в жизни вершит судьба.

– Но сами обстоятельства, которые нас соединили. Вас насильно увезли вместе с моей матушкой, и там был Карлос… и вы нашли его и принесли на гасиенду. Матушка мне об этом рассказывала.

– А ты уверена, что любишь Карлоса?

– О, в этом нет сомнений.

– Нелегко быть женой моряка. Он подолгу будет далеко, и, возможно, однажды…

Я не могла продолжать, и она обняла меня.

– Отец Карлоса вернется, – утешала она, – Карлос уверен в этом.

– И я тоже, – сказала я с жаром. – Придет день, когда я выгляну из окна и увижу его шхуну. Но Боже, как тянутся годы… и никаких новостей…

В ее глазах стояли слезы. Любовь к Карлосу помогла ей понять мое горе.

Мануэла вошла ко мне в комнату и устремила на меня свои большие печальные глаза. В ее взгляде отражался страх.

– Сеньора, я должна поговорить с вами.

– Что же ты хочешь сказать мне, Мануэла?

– Насчет того воска. Это было мое подобие. Вот что осталось от моего платья и вот здесь – булавка. – Она выложила на стол лоскуток. – Вот сюда вколота… – Она прикоснулась к левой груди. – Это значит – поразить в сердце. Так же обстоит дело и с фигуркой донны Изабеллы. Такие похожие фигурки делают везде, по всему свету. Все колдуньи в мире используют их, они все заодно, – это черное дело.

– Что же ты предлагаешь?

– Кто-то ее сжег. Они сжигали фигурки того, кого хотели извести.

– Эту фигурку сожгла я, Мануэла.

– Вы, сеньора! Значит, вы кому-то желаете смерти!

– Эта фигурка была похожа на меня. Я нашла ее в… Неважно. Я нашла ее, но так как не желаю держать в доме такие вещи, то сожгла ее.

– Но, сеньора, кто-то сделал подобие Изабелль, и она умерла…

– Я не верю в эту чепуху.

Она печально покачала головой.

Когда она вышла, я спросила себя: «Вполне ли я была искренна? Насколько суеверна?»Я вспомнила, как меня отправили к Мэри Ли и как я, увидя закрывшуюся дверь спальни, поняла, что кто-то в ней побывал. После этого я обнаружила полог моей постели в огне. Я нашла эту фигурку в вещах Джейка, но с тех пор, как он ушел в море, никаких таинственных покушений на мою жизнь не случалось.

Возможно ли, что он пытался избавиться от меня, и, когда ему это не удалось, исчез, отложив на время свои замыслы? Стоит ли придавать значение всякой чепухе? И все же… подозрение закралось в мою душу и часто потом напоминало о себе.

Свадьбу решено было сыграть в Труинде. Эдвина, естественно, очень волновалась. – Моя матушка приедет, а отчим не собирался ее сопровождать, но я написала ему, чтобы он тоже присутствовал здесь. Ведь это, в конце концов, свадьба.

Тут я подумала: «Я увижу Кэри. Интересно, что почувствую после стольких лет разлуки?»

В Труинде Эннисы готовились к свадьбе. Повсюду чувствовался аромат жгучего розмарина и лаврового листа, с их помощью освежали комнаты. Я распорядилась, чтобы то же проделали в Лайон-корте. Хотя у нас было принятие регулярно менять тростниковые маты и тюфяки, но время от времени производились и генеральные уборки. В это время мы у себя в замке переселялись то в одну его часть, то в другую, в то время как свободные помещения проветривались, но ожидаемый наплыв гостей заставил нас подготовить к приему все. Хорошо, что я в детстве научилась у бабушки разбираться в травах и теперь могла добавить всевозможные ароматические растения для освежения воздуха.

Приезд гостей взбудоражил всех. Для безопасности они путешествовали вместе. Моя мать и Руперт собирались остановиться у меня; Хани, Кэри и их дети – в Труинде.

Как чудесно было увидеться с матушкой! Она немного постарела, но выражение безмятежности и покоя на ее лице говорило о том, что они с Рупертом наслаждаются счастьем совместной жизни.

Рано или поздно, но встреча с Кэри была неизбежна, и я первой подошла к нему в главном зале Труинда, где он стоял рядом с Хани. Годы не тронули ее красоты. Женщин такого типа возраст не портит. Возможно, сиреневые глаза ее чуть-чуть затуманились, но блестели по-прежнему, и я сразу поняла, что чувство удовлетворения и счастья делало ее еще более привлекательной.

Мы поздоровались с приличествующей случаю теплотой. Я нежно поцеловала ее и все время ощущала присутствие рядом Кэри. И вот – мои руки в его руках, его щека коснулась моей. Я почувствовала крепкое пожатие его рук.

– Кэтрин!

– О, Кэри! Сколько лет прошло!

– Ты почти не изменилась.

А он очень изменился. Какая-то печать усталости лежала на этом худом лице, которое я когда-то так любила и помнила все эти годы. Интересно, узнала бы я его при случайной встрече или нет?

Мы поговорили о том, как они доехали, как дела дома и довольны ли они замужеством дочери. Все прошло легко и непринужденно, и я бы не поверила, что смогу встретиться с Кэри так спокойно, почти без эмоций.

Совсем иначе встретились мы у пруда в саду.

Здесь мы могли поговорить свободно.

– О, Кэтрин, – проговорил он, – я часто думал о тебе.

– Я тоже, – ответила я.

– Нам ничего не оставалось, как расстаться.

Я отрицательно покачала головой.

– Я хотел умереть, – сказал он.

– Я тоже. Но мы живы. У тебя теперь дети, да и у меня сын и дочь.

– Увы, наши судьбы разошлись. Когда я узнал, что тебя похитили испанцы, я проклинал себя за то, что не остался с тобой… Что не защитил тебя…

– Это все в прошлом. А ты счастлив с Хани?

Его лицо смягчилось.

– С тех пор как я потерял тебя, я никогда не думал, что буду так счастлив.

Потом мы заговорили о Роберто, и Кэри сказал, что по его мнению, Роберто должен повидать мир. Он, несомненно, может устроиться на дипломатическую службу.

Роберто это было очень приятно слышать, я редко видела его таким взволнованным.

Итак, свадьбу отпраздновали. Карлос переехал в Труинд, а Эннисы остались с остальными. Я помогала молодоженам устроиться. Я была рада, что все так удачно обернулось. Я вновь увиделась с Кэри, не без эмоций, надо сказать, но зато теперь я определенно знала, что мне нужен только Джейк.

Я любила Кэри;, я любила Фелипе. Обоих я потеряла. С Джейком все иначе. Он стал частью меня. Без Джейка я жила так, как будто от меня отрезали живую половину.

Вот почему я упорно продолжала верить, что когда-нибудь он вернется.

Кончался февраль. Карлос ушел в море, и Эдвина провела Рождество с нами. Мы украсили дом плющом и остролистом и сыграли рождественские игры. Шло время, Линнет уже было почти четырнадцать, а я отметила свое сорокалетие.

Бедная Эдвина, она страшно хотела ребенка, но пока никаких знаков беременности не было. Меня глубоко трогала ее привычка устремлять глаза на горизонт. В такие минуты она мечтала о дне, когда появится корабль и Карлос вернется домой, к ней.

С годами судоходство в Англии стало очень активным. Количество кораблей увеличилось в шесть-семь раз по сравнению со старыми временами. В море приобретались слава и богатство. Имя сэра Френсиса Дрейка было у всех на устах. Он добился славы и богатства не только для себя, но и для страны. Много смешных историй рассказывали о том, как испанцы боятся Эль Драго.

Однажды Эдвина, как это часто бывало, приехала в Лайон-корт. Она сказала, что друзья Кэри заезжали к ним на пути в свое поместье в Корнуэлле и провели ночь в Труинде. Они принесли новости из Лондона.

– Там раскрыт еще один заговор, и если бы он осуществился, а это вполне могло случиться, – говорила Эдвина, – то трон достался бы новой королеве.

– Но это невозможно, – сказала я. – Весь народ за нашу королеву Елизавету.

– Тем не менее, испанского посла отлучили от двора. Он немедленно отбыл в Испанию. Френсис Трокмортон арестован и теперь содержится в Тауэре.

Я сказала:

– Эти заговоры возникают все время, с тех пор, как королева Шотландии прибыла в Англию.

– Говорят, они не утихнут до самой ее смерти. Удивляюсь, что королева не предпринимает никаких мер против этого. Мария в ее власти, и, говорят, королевские министры постоянно советуют ей положить всему конец, но она пока воздерживается.

Стоял июнь, и сад расцвел дамасскими розами, которые я особенно люблю, потому что они напоминают мне о матушке. Майские мухи кружили над прудом и плакучие ивы склонялись к воде. Красная крапива, вперемежку с розами, образовала живую изгородь, а воздух пропах жимолостью.

Была исключительно холодная погода, и вся природа замерла словно в ожидании каких-то драматический событий.

«Скоро, – думала я, – Джейк вернется домой. Вот в такой же, как этот, день я выгляну в окно и увижу на горизонте» Вздыбленного льва ««.

Однажды вечером, как обычно, я сидела у окна, глядя на море. В тот вечер я чувствовала беспокойство, какое-то предчувствие. И вдруг я услышала отдаленный звук лошадиных копыт, который все приближался. Я не могла ничего увидеть, но стук копыт внезапно смолк. Я подумала: «Кто это скачет в такой поздний час?» Выглянула из окна и увидела внизу фигуру, которая, крадучись, пробиралась по двору.

По-моему, я узнала эту фигуру. Роберто!

Я поспешно спустилась вниз, отперла обитую железом дверь и вышла во двор.

– Роберто! – позвала я.

– Мама! – он чуть не плакал. Я обняла его.

– Любимый мой, – успокаивала я его, – ты – дома. Но почему ты явился тайком?

Он прошептал:

– Никто не должен знать, что я здесь. Мне нужно многое рассказать тебе.

– Ты попал в беду, Роберто?

– Не знаю. Очень может быть.

Страшно боясь поднять шум, я велела ему снять сапоги, чтобы как можно тише пройти в мою спальню. Я мысленно благодарила Господа, что Джейка нет дома.

Мы благополучно достигли спальни.

– Ты голоден? – спросила я.

– Я поел в трактире у Тави стока, – ответил он.

– Расскажи мне, что случилось. Он сказал:

– Мама, мы должны возвести на престол истинную королеву, свергнуть незаконную Елизавету.

– О нет! – воскликнула я. – Только не это, умоляю тебя! Елизавета – наша добрая и законная королева.

– У нее нет прав на трон. Нет прав… Кто она такая? Незаконная дочь Анны Болейн. А Мария – королевская дочь.

– Елизавета – дочь великого короля.

– От его любовницы. Королева Мария – законная и легитимная наследница. Она восстановит в Англии истинную веру.

– А, – сказала я, – так это католический заговор…

– Это желание и твердое намерение восстановить истинную веру. Испания за нас. Она готова выступить. Ее верфи работают день и ночь. Испанцы снаряжают такую великую Армаду, какой еще свет не видел. Никто не сможет противостоять ей.

– Мой дорогой Роберто, мы сможем противостоять. Не думаешь ли ты, что когда-либо найдется флот, пусть даже с самыми могучими кораблями в мире, который сможет победить таких людей, как твой отчим, как Карлос и Жако?

– Все они – жалкие хвастуны! – Как исказилось его лицо презрением и ненавистью, когда он говорил о Джейке! – Когда они увидят испанские суда, идущие на них, то поймут, что проиграли.

– Никогда этого не будет.

– Ты не понимаешь, какой это могучий флот, мама. Нет, я очень хорошо понимала мощь одного испанского галиона…

– Придет день, теперь уже скоро. Мы проиграли… но мы не всегда будем проигрывать.

– Что привело тебя сюда? – спросила я с тревогой. – Ты в опасности?

– Возможно. Я еще не уверен, известно ли, что я замешан в заговоре. Я решил, что благоразумнее пока скрыться. Никто не знает, где я. В любой момент могут обнаружить мою причастность к заговору. Трокмортон в Тауэре. Если его будут пытать…

– Трокмортон I – сказала я. – Так ты в этом замешан? О, Роберто, что же ты наделал?

– Я получил свой пост по рекомендации лорда Ремуса и это может спасти меня. Ремусу доверяют, а он поручился за меня. Вот поэтому я подумал, что лучше на время исчезнуть. Но, мама, вдруг они будут искать меня здесь…

Я сказала поспешно:

– Как мы можем скрыть твое присутствие?

– Только на время, мама… пока мы не будем уверены…

– Благодари Бога, что твоего отчима нет дома, – промолвила я. Она засмеялся:

– С каким удовольствием он бы выдал меня Вальсингаму.

– Вальсингам! – воскликнула я.

– Его шпионы повсюду. Это благодаря ему раскрыли заговор.

– Все это – как страшный сон. Больше всего я боялась конфликта в семье. Моя мать страдала от этого… очень. И вот теперь…

В глазах Роберто появился фанатический блеск. Он взял меня за руки.

– Мама, – сказал он, – мы должны принести истинную веру в эту темную страну.

– Расскажи мне, как ты в это ввязался? Что произошло?

– Френсис Трокмортон открыто ездил в Испанию. Он разговаривал с очень влиятельными людьми и видел, какие готовятся силы. Из Мадрида он поехал в Париж, встретился с агентами королевы Марии. Семья королевы – Гизы – предложила поднять армию. Трокмортон вернулся в Лондон и поселился в доме Поля Варфа. Там он получал письма из Мадрида и Парижа, которые переправляли королеве Шотландской.

– О, Боже, Роберто, зачем ты в это впутался!

– Ради блага этой страны. Ради того, чтобы вернуть народ к святости, к вере и…

– И погибели для себя…

– Мама, я готов умереть за великую цель, и что значит моя жизнь, если эта цель будет достигнута? Я сказала гневно:

– Для меня это очень много значит. Мне нет дела до каких-то целей! Мне важен мой сын… моя семья. Что мне до того, какая вера восторжествует? Я верю лишь в одно: нужно любить друг друга. По-моему, важно, чтобы человек вел себя как добрый христианин.

– Ты судишь как женщина.

– Если бы во всем мире думали также, то мир стал бы более счастливым. Он сказал:

– Шпионы Вальсингама видели, как Трокмортон посещал испанского посла. Его арестовали, обыскали дом и нашли список английских католиков, которые готовились принять участие в акциях по восстановлению подлинной религии.

– И твое имя было в списке?

– Возможно. Я была в ужасе.

– Мы должны спрятать тебя, Роберто. Но надолго ли? Пока домочадцы не заподозрят неладное, мы спрячем тебя.

– Мануэла поможет, – сказал он. Я знала, что он прав.

– Я позову ее. Но никто не должен знать, зачем. Оставайся здесь. И не выходи из этой комнаты. Я запру тебя снаружи.

Я спустилась в комнату, где спали Мануэла и Дженнет. Как удачно, что легкомысленная Дженнет по обыкновению не ночевала дома. На всякий случай я приготовилась спросить у нее средство от зубной боли, но это не понадобилось.

– Мануэла, – прошептала я, – Роберто здесь. Она живо поднялась с постели, ее лицо засияло.

– Он вернулся?

– Ему грозит опасность.

Она кивнула, когда я ей все объяснила.

– Мы должны спрятать его на время, – сказала я. – Ты должна мне помочь.

Я не сомневалась в ее помощи.

Мы вернулись ко мне и открыли дверь. Мануэла крепко обняла Роберто. Она нежно заговорила с ним по-испански. Суть ее слов состояла в том, что она бы с радостью умерла за него.

Она обернулась ко мне.

– На краю сада есть хижина. Там хранятся старые садовые инструменты. Туда мало кто ходит.

– А садовники? – спросила я.

– Нет, не ходят. Все, что им нужно, они держат в садовом домике. Эта хижина заросла сорняками и высоким кустарником. Если мы навесим замок, то можно там спрятать Роберто… на время.

– Так и сделаем, пока не придумаем что-то получше, – сказала я. – Мануэла, никто, кроме нас двоих, че должен знать, что Роберто здесь.

Она истово кивнула, и я знала, что могу положиться на нее.

– Надо принести ему теплое одеяло и горячую еду.

Ты можешь это сделать.

– Вы можете положиться на меня, я позабочусь о Роберто, – сказала она.

Я это знала. Кроме того, что действительно любила его, она тоже была католичкой и мечтала увидеть на престоле королеву Марию.

Я вдруг вспомнила:

– Ты приехал на лошади. Где она?

– Я привязал ее на стоянке. Мы с Мануэлей переглянулись.

– Надо завести ее в конюшню. Пусть это выглядит так, будто она заблудилась.

– Этому поверят? – спросил Роберто.

– А что еще мы можем сказать? Там оставить ее нельзя. Кроме того, она всегда будет наготове, если вдруг тебе понадобится.

– Я присмотрю за ней, – сказала Мануэла. Она выполнила обещание, и хотя на конюшне немного посудачили о невесть откуда взявшейся чужой лошади, но не слишком удивились. Мол, хозяин объявится. А пока пусть стоит с нашими лошадьми.

Следующие две недели я жила в постоянном страхе. Я не могла заставить себя держаться подальше от хижины. Мы уговорились о том, чтобы он открывал дверь только на мой условный стук, – и никому больше. Я просыпалась ночью в холодном поту – мне казалось, что во дворе у нас люди королевы. Я ни минуты не чувствовала себя спокойно. Даже за едой я, бывало, вздрагивала при звуке лошадиных копыт.

– Что тебя беспокоит, мама? – спрашивала Линнет. – Ты вскакиваешь при каждом звуке.

Счастье еще, что не было Джейка, при нем прятать Роберто было бы невозможно.

Линнет беспокоилась обо мне. Ей казалось, что я заболела. Мне хотелось рассказать дочери, что у нас скрывается ее брат, но я не могла себе этого позволить. Я доверяла ей, но решила не впутывать в наши дела.

Две недели мы прятали Роберто в хижине. Теперь я не могу себе представить, как нам это удалось. Мануэла оказалась прирожденным конспиратором. Она нашла ключ от хижины и запирала Роберто снаружи. Там вверху было оконце, через которое, в случае необходимости, он мог бы спрыгнуть в высокие заросли кустарника. Мануэла все предусмотрела. Она чудесно все спланировала и ревностно ухаживала за Роберто.

Эдвина принесла новость, что Трокмортон казнен в Тайбурне. Его трижды пытали, и он признался, что составлял списки английских католиков, готовых поддержать королеву Шотландскую, а кроме того, у него нашли подробные планы английских морских портов. Итак, Трокмортон мертв, а что же с теми, чьи имена находятся в списках?

Вальсингам был из тех людей, которые работают всегда в тени. И если даже он выследил кого-то из участников заговора, того вполне могли не сразу арестовать, а установить слежку в надежде вытащить больший улов.

Поэтому мы не знали – есть Роберто среди тех людей, кто нужен Вальсингаму, или его имени в черных списках нет.

По крайней мере, пока им никто не интересовался.

Уже прошло достаточно времени с тех пор, как он оставил свой пост, и, разумеется, если бы он попал под подозрение, то первым делом его стали бы искать в собственном доме.

Он сам это отлично понимал и решил, что надо уходить.

Однажды вечером, когда все домашние отдыхали, мы с Мануэлей прошли в конюшню и оседлали для Роберто гнедую кобылу.

Мы с Мануэлей надеялись, что наутро слуги скажут, что как пришло животное, так и ушло.

– Береги себя, сынок! – сказала я на прощание.

Спустя несколько месяцев после отъезда Роберто я однажды, проснувшись утром, увидела в бухте незнакомое судно.