Текст книги "Лев-триумфатор"
Автор книги: Филиппа Карр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
Медленно я направилась к трапу. Каждую секунду я ожидала услышать сзади шорох, топот ног, почувствовать сильные руки на себе. Я знала, что они готовы на все, и ждали какого-то сигнала. Возможно, я услышу слова: «Еретичка! Ведьма!» Что они делают в Испании с еретиками? Они привязывают их к столбу, заковывают ноги в колодки, затем поджигают вязанки хвороста. Тела еретиков охватывает пламя, в котором, как верили многие, они будут гореть вечно.
Я всегда чувствовала отвращение к такому изуверству, с тех пор как моя мать просветила меня. Я никогда не могла поверить, что праведная жизнь зависит только от веры. Но сейчас я боялась.
Капитан пришел в нашу каюту и сказал:
– Я думаю, вам лучше оставаться здесь до тех пор, пока не поднимется ветер. Команда не в том состоянии, чтобы спокойно смотреть на вас.
Я кивнула, соглашаясь с ним.
Дверь заперли. Джон Грегори с Ричардом Рэккелом остались охранять нас.
Пришла ночь. Любой звук заставлял дико биться мое сердце. Я ясно видела их, штурмующих каюту, выбивающих дверь и хватающих меня. Я почти слышала их крики: «Ведьма! Еретичка!»
Они хотели уничтожить меня, потому что я была на борту их корабля и держалась в стороне. Три женщины находились на судне, но только одна я подходила для той цели, которой, как полагали эти люди, предназначены женщины. Дженнет – собственность Большого Альфонсо. Хани и я находились под строгой защитой приказов капитана. И везде – эта тишина, которая была хуже, чем шторм.
Я спала урывками.
Проснувшись, я шепнула Хани:
– Капитан не может охранять нас все время.
– Он будет охранять нас, сколько сможет, – ответила она.
Она слепо верила в него.
Меня удивляла Хани, которая, скорее всего, была вдовой. Но ее бедственное положение и ребенок, которого она носила, казалось, заставляли ее забыть о потере Эдуарда. Я размышляла также о том глубоком чувстве, которое, как я видела, возникло между ней и капитаном. Это можно было понять. Хотелось бы мне знать, была ли это любовь?
Затем я подумала о Джейке Пенлайоне, и мое сердце забилось сильнее, так как я постоянно уверяла себя:
«Он придет за мной. Он будет искать и найдет меня».
Никакой корабль не мог плыть по такому спокойному морю, не это ли было причиной моего страха? Он не мог прийти ко мне на помощь, потому что «Вздыбленный лев» так же неподвижен и беспомощен, как галион.
Страх вернулся. Мы были заключены в миниатюрной плавучей крепости. Опасность подстерегала нас. И наши защитники вряд ли смогут противостоять банде отчаянных мужчин.
Я должна была признать, что все дело было в ожидании.
Наступило утро – спокойное и прекрасное утро. Встающее солнце окрасило море в алый цвет и начало свое восхождение на небосвод.
Еще один день безветренного спокойствия и возрастающего напряжения.
Мы оставались в каюте. Как только за дверью слышались шаги, мы вскакивали.
Капитан всем раздал задания. Матросы не могли драить палубы из-за нехватки воды, но они могли подносить корыта с горящей смолой, чтобы заливать повреждения судна. От них исходил зловонный и тошнотворный запах. Капитан заставил матросов ловить рыбу – полезное занятие, так как они могли приготовить из нее обед и поделиться им со своими товарищами.
Но даже теперь напряжение возрастало. Во время ловли рыбы они говорили о еретичке, ведьме, которая наслала напасть на их корабль и принесет всем им болезни.
Дженнет приносила нам новости.
– Люди соберутся вечером, – сказала она, – чтобы выработать план действий. Они будут решать, что им делать дальше.
Ее глаза были широко открыты, и в них застыл страх. Она беспокоилась обо мне.
– Наденьте образок, госпожа, – умоляла она. – Он спасет вас.
И я взяла его, чтобы доставить удовольствие Дженнет. Но на самом деле я была готова принять, что угодно, лишь бы это помогло. А это могло мне помочь.
Вечером они встретились. Я была в каюте капитана вместе с Хани. Я не говорила ей о том, что рассказала Дженнет. Если она испугается, это может повредить ребенку.
Я представляла, как это произойдет: звук шагов по трапу, удары кулаков в дверь.
Я попыталась выйти из каюты. Дженнет стояла в дверях, ее глаза были круглыми от ужаса.
– Что происходит, Дженнет? – спросила я.
– Они здесь, на палубе, – сказала она. – Никто их не остановит, госпожа, даже капитан. Они говорят, это черная магия…
– Они идут за мной!
– О, госпожа, это ужасно!
Я стала подниматься по трапу, но Дженнет, взяв меня за руку, пыталась остановить.
– Не ходите. Если они увидят вас, то взбесятся. У вас есть талисман, он сможет защитить. Я уже слышала крики людей.
Дженнет прошептала:
– Они говорят, вы – ведьма, и обвиняют во всех несчастьях. О, госпожа, они складывают вязанки хвороста на палубе, сооружают столб, чтобы привязать вас.
– О Боже, Дженнет! – сказала я. – Это конец… ужасный конец.
– Нет, госпожа, может, и обойдется. Я знаю, где мы могли бы спрятаться. Альфонсо показал мне. Он водил меня туда иногда… когда он не присматривал за мной здесь. Пошли, быстро!
Я последовала за ней, не замечая, куда мы идем. Мне слышался треск пламени, я чувствовала свою обожженную и горящую плоть.
Я была рядом со смертью, и осознание этого было ужасно.
Дженнет открыла люк, и мы оказались в темной дыре. Запах был тошнотворный, но темнота принесла облегчение.
Но как долго сможем мы здесь прятаться?
Дженнет молилась Святой Деве, защитнице женщин. И не было женщин, более нуждающихся в ее защите.
Я молилась с ней., молилась чуду.
Я не знала, как долго мы оставались в темноте. Я только чувствовала, что свершилось чудо. После долгого времени, проведенного в этом месте, мы осознали, что что-то случилось. Корабль пришел в движение.
Дженнет закричала:
– Кончился! Штиль кончился! Она подняла люк и вылезла наружу, но не позволила мне последовать за ней.
– Останьтесь здесь, где вы в безопасности.
Вскоре она вернулась.
Ее лицо светилось от радости.
– Кончилось! – кричала она. – Прекрасный бриз. Они все взволнованы. Никто не думает о тебе. Ты спасена!
Да, чудо случилось.
Какое великолепное зрелище представлял корабль с его раздутыми на ветру парусами, судно радостно разрезало воды, настойчиво продвигаясь к цели. Прекрасный ветер гнал нас вперед. Море снова ожило. Штиль кончился.
Напряжение ослабло. Было слишком много дел, и совсем не оставалось времени, чтобы строить планы мятежа. Отдаваемые приказы выполнялись тут же. В честь праздника всем выдали еду и питье сверх нормы. Была проведена благодарственная служба, на которой мы не присутствовали.
Через неделю после окончания штиля мы увидели вдалеке покрытую снегом гору – признак земли в океане.
Капитан сказал:
– Теперь подготовьтесь к высадке на берег. Это конец нашего путешествия.
Мы взяли кое-что из вещей, их было немного – только платья, которые мы сами сшили; спустились в лодку и отплыли к берегу. Мы смотрели назад, на величественный галион, и знали, что сказали «прощай» нашей прежней жизни и вступаем в неизвестное.
НА ГАСИЕНДЕ
На берегу нас с нетерпением ожидала группа мужчин с мулами. Я полагала, что наш корабль заметят за день до его прибытия. Мы видели коническую, покрытую снегом вершину горы, выступающую из океана. Они должны были заметить галион с земли сразу же.
Капитан, Ричард Рэккел и Джон Грегори были среди маленькой группы, которая сопровождала нас. И когда я оборачивалась, чтобы взглянуть на галион, я думала о тех днях, когда во время штиля мы содрогались от страха. А теперь я не могла подавить чувств облегчения, любопытства и волнения. Я верила в наше скорое освобождение, так как о нашем похищении знают все.
Я поглядела на простиравшееся голубое пространство океана в надежде увидеть паруса какого-либо судна, но горизонт был чист.
Стоял февраль месяц, но солнце уже пригревало.
Хани оставалось до родов около двух месяцев и, несмотря ни на что, она сохраняла полную безмятежность. Дженнет была смущена и заметно взволнована, потому что ее матрос остался на борту корабля.
Капитан велел нам сесть на мулов.
– Нужно немного проехать, – сказал он. Мы подчинились приказу и отправились в путь. Животные продвигались медленно, и за два часа мы проехали около шести-семи миль. Капитан сделал остановку на вершине склона, и мы увидели расстилавшийся внизу город. Он указал на большое белое здание, расположенное в центре парка.
– Это резиденция губернатора острова, дона Фелипе Гонсалеса, – разъяснил он. – Его дом известен как гасиенда, туда мы и направляемся.
– Для чего? – спросила я.
– Скоро узнаете, – ответил он.
Наши мулы стали спускаться вниз по направлению к городу и белому дому. Наконец, мы достигли железных ворот, которые открыл мужчина, низко нам поклонившись, и мы въехали на аллею из цветущих кустов: цветы розовые, белые, красные. Их тяжелый запах висел в воздухе.
Подъехав к портику, мы спешились. Три белые ступени вели к двери, ее открыл слуга в желто-коричневой ливрее. Мы прошли в холл, показавшийся нам после сверкающего солнца темным, затем нас провели в маленькую комнату и здесь оставили. Казалось, что мы находимся почти в темноте, так как цветные стекла и тяжелые драпировки на окнах закрывали солнце.
От сильного волнения мы даже не разговаривали.
Я перебрала в памяти все, что произошло с нами: нас похитили, Дженнет стала любовницей одного из матросов, Хани хотели изнасиловать, но «Агнец Божий», висевший на ее шее, возможно, спас ее. Но меня-то охраняли. Человек, который попытался прикоснуться ко мне, подвергся жестокому наказанию. Итак, было ясно, что главной целью этого похищения была я.
Неожиданно вернулся капитан.
– Не бойтесь, – успокоил он Хани, – за вами будут присматривать, пока ребенок не родится.
В голосе капитана сквозили нежность и печаль. Они улыбнулись друг другу. Я знала, что капитана и Хани уже связали узы любви, которая вошла в их жизнь, но никогда не соединит их.
– Дженнет будет прислуживать вам, пока вы нуждаетесь в ней, – сказал он. – Подождите здесь. – Затем он обратился ко мне:
– Пойдемте.
Я последовала за ним вверх по лестнице. В этом доме стояла странная тишина. Везде было темно. Дом наполняли тени. Я чувствовала, что-то должно случиться со мной.
Я следовала за капитаном по коридору. Свет, исходивший из цветных окон, рассеивал мрак тусклым желтоватым отблеском, и у меня создавалось впечатление, что хозяин дома хочет отгородиться от жизни, от яркого солнца.
Мне хотелось повернуться и убежать. Но куда я могла скрыться? Как я могла оставить Хани и Дженнет? Ведь из-за меня они попали сюда.
Капитан остановился перед дверью, слегка постучал, ему ответили, и мы вошли.
В этой темной комнате только спустя некоторое время я разглядела мужчину. Это была моя первая встреча с доном Фелипе Гонсалесом. Вдруг я почувствовала холодную дрожь, охватившую все мое тело. Человек, стоявший передо мной, внушал страх. По сравнению с Джейком Пенлайоном он не отличался ростом, хотя для испанца он был даже высоким. Черный камзол, обшитый прекрасными белыми кружевами, штаны из набивного атласа и короткий меч в бархатных ножнах дополняли его облик. Никогда я не видела более холодных глаз. Он мог устрашать взглядом, этот дон Фелипе Гонсалес. Его кожа была оливкового цвета, нос большой, орлиный, губы тонкие, прямые, жесткие, безжалостные.
– Итак, вы та женщина, – сказал он.
Я достаточно знала испанский, чтобы понять его слова.
Капитан ответил утвердительно.
Он вышел вперед и поклонился мне с холодной вежливостью.
Я ответила на его приветствие.
– Добро пожаловать на Тенериф, – сказал он по-английски.
Скрывая свой испуг, я дерзко ответила.
– Не по добру. Меня доставили сюда против моей воли.
– Я рад вашему счастливому прибытию.
Он хлопнул в ладоши, и тут же вошла женщина. Она была молодой, примерно моего возраста, со смуглой кожей и большими темными глазами.
Он кивнул ей, и она подошла ко мне.
– Мария позаботится о вас, – сказал он. – Следуйте за ней. Встретимся позже.
Это сбило меня с толку. Девушка вела меня по пустынному коридору. Мы вошли в большую темную комнату. Свет в огромном окне закрывали тяжелые вышитые портьеры. В комнате стояла кровать с пологом, поддерживаемая четырьмя столбами, покрытыми прекрасной резьбой. Кровать была застелена покрывалом из шелка, у стены стояли массивный дубовый сундук и красивые кресла. На деревянном полу лежало два ковра с необыкновенным рисунком. Я никогда не видела таких удивительных ковров.
Обнаружив, что Мария не говорит по-английски, я поняла, что не много смогу от нее узнать. Она провела меня из спальни в туалетную комнату с ванной в полу и венецианскими зеркалами на стенах.
Мария жестом показала на меня и ванну. У меня возникло огромное желание смыть с себя все запахи корабля.
Мария вышла, но вскоре вернулась с кувшином воды и наполнила ванну. Я знаками объяснила, что хочу остаться одна. Мария исчезла. Я заперла дверь, сбросила одежду, распустила волосы и легла в ванну. Это было восхитительное чувство. Я вытянулась во весь рост и позволила своим волосам упасть в воду. Затем я вымыла их и тело. А когда я ступила на черепичный пол, Мария уже стояла, держа полотенца. Я не могла сообразить, откуда она появилась, так как закрывала за ней дверь. Она увидела мое удивление и указала на занавес, за ним была другая дверь, которая вела в туалетную комнату.
Мария принесла ароматическое масло, которым натерла меня. Запах был острый, сладкий и сильный, как у цветов, что росли на аллее. Завернув меня в полотенце, как в платье, и распустив мои волосы, она засмеялась и открыла дверь, через которую вошла. Окно спальни открывалось на маленький балкон. Я села на скамеечку, повернула голову к солнцу, чтобы волосы лучше сохли, а Мария удовлетворенно повела плечами и удалилась. Я сидела, встряхивая влажные волосы, не смотря на все, наслаждаясь, что я снова чистая. Это придавало мне мужество. Я перестала думать о своей судьбе, а теплое солнце ласкало.
Через какое-то время Мария вернулась и потрогала мои волосы, затем гребнем расчесала их, купая пряди волос в солнечном тепле. Я попыталась выяснить, что она знает о моем положении, но это было невозможно.
Наверное, прошло уже более часа. Солнце стояло низко и клонилось к закату, из чего я заключила, что сейчас должно быть около шести часов вечера.
Мария пригласила меня в спальню и усадила в кресло перед полированным металлическим зеркалом. Соорудив на моей голове прическу, которая, бесспорно, шла мне, она воткнула в нее гребень, похожий на тот, который я купила у разносчика. Мне показалось, что это символ. Ведь с него все началось, а сейчас наступает кульминационный момент.
Она достала из шкафа бархатное платье цвета шелковицы, отороченное горностаем, и надела на меня.
– Чье оно, Мария? – спросила я. Она засмеялась и указала на меня.
– Кому оно принадлежало раньше? – От него шел легкий запах. Такой же, как от масла, которым меня натерли.
Она снова указала на меня. И я прекратила бесполезные расспросы.
В дверь постучали. Мария вышла, и я услышала быстрый разговор. После этого она вернулась и предложила проследовать за ней по коридору из спальни в комнату, куда Мария меня буквально втолкнула, закрыв дверь. Я увидела накрытый стол с цветами. На стенах мерцали свечи в канделябрах. Я шагнула вперед и тут же почувствовала на себе чей-то взгляд.
Дон Фелипе Гонсалес поднялся со стоявшего в тени кресла и поклонился мне.
– Где моя сестра? – спросила я.
– Мы ужинаем одни. – Он взял мою руку и грациозным жестом пригласил к столу.
– Мы будем разговаривать на вашем варварском языке, – сказал он, – так как я знаю его.
– Это будет лучше, – ответила я, – так как я знаю только несколько слов на вашем языке.
– Не опускайтесь до бесполезной перебранки. Это сослужит вам плохую службу.
– Я здесь пленница, но вы не можете заставить меня молчать.
– Вы должны научиться вести себя покорно и вежливо. Вы должны запомнить, что бессмысленная перебранка не поможет вам.
Меня раздражала и пугала его манера разговаривать.
– Сейчас мы перекусим, а потом поговорим. Я объясню, что ожидает вас.
Он хлопнул в ладоши, и появились слуги. Они внесли горячие блюда и расставили их на столе. Нам подали что-то рыбное. Блюдо пахло гораздо лучше соленого мяса, бобов и сухарей, в которых часто попадались жучки.
– Вам это понравится, – сказал он.
Блюдо действительно пришлось мне по вкусу. Я удивлялась тому, что могу есть с таким удовольствием в подобной ситуации и в столь странной компании.
Далее последовала свинина с крошечными зелеными овощами, которых я раньше не пробовала.
– Garbanzos con patas de cerdo, – произнес он. – Повторите.
Я повторила.
– Ваш акцент убивает меня, – сказал он. – Звучит очень грубо.
– Вы не можете ожидать от моего варварского языка, чтобы он звучал так же хорошо, как ваш, – ответила я.
– Ваши слова не лишены здравого смысла.
– Должна же я, в конце концов, завоевать ваше одобрение.
– Поймите, слова могут быть напрасны. Ешьте, а потом мы поговорим о причине вашего появления здесь Я ничего не ответила и продолжала есть. На десерт подали фрукты – финики и маленькие желтые плоды, которые назывались, как я узнала позже, бананы, и которые были особенно вкусны.
– Вам не терпится узнать, где вы находитесь. Нет причин скрывать это. Вы на одном, главном, из Счастливых островов.
– А почему их так называют? – спросила я.
– Не перебивайте. Эти острова раньше назывались Канарскими, потому что, когда сюда пришли римляне, здесь было много собак. Они назвали их «Острова собак» или Канарскими. Собаки исчезли. Острова были заселены воинственными людьми – гуанчи, которые живут здесь и сейчас. Они – дикари и раскрашивают свои тела темно-красной смолой драконовых деревьев. Мы покорили их. Флаг Испании развевается теперь над этими островами. Правда, французы обосновались здесь первыми, но они не смогли поддерживать порядок. Для испанцев острова представляли большой интерес, поэтому мы просто купили их у французов.
– По крайней мере, теперь известно, где я.
– Это окраина города Лагуны, который мы построили. Возможно, вам разрешат ходить в город. Это будет зависеть от вашего поведения.
Пока дон Фелипе говорил, еду убрали, оставив на столе лишь серебряный кувшин с медом.
Дверь закрылась, мы остались вдвоем.
– Теперь послушайте, почему вы здесь и почему наши пути пересеклись. Вы нужны мне для выполнения моего плана.
– Какого?
– Не торопитесь, сохраняйте спокойствие. Послушайтесь совета. Я не хочу, чтобы вы думали, что я похож на варваров с вашего острова. Будьте благоразумны, уступчивы, делайте то, что от вас ждут, и вы оградите себя от несчастья и унижения. Я не грубый пират, а воспитанный человек; происхожу из благородной семьи, состою в дальнем родстве с королевским домом Испании. Я человек со вкусом и чувствами. То, что я должен сделать, противно мне. Я верю, что вы перенесете все. Продолжаю.
Я покорно склонила голову.
– Я – губернатор этих островов и управляю ими именем Испании. Наступит день, когда нам будем принадлежать весь мир. Но на морях появились мародерствушие пираты, и ваш народ особенно агрессивен. У вас есть смелые мореходы, но есть и авантюристы без жалости и совести, которые грабят наши прибрежные города и насилуют наших женщин.
– Не только наш народ виновен в пиратстве, – возразила я. – Говорю это по собственному опыту.
– Вам следует знать, что здесь вы должны держать язык за зубами. Женщине подобает в присутствии своего хозяина быть вежливой и любезной.
– Так вы мой хозяин?
– Вы здесь, чтобы повиноваться мне. И станете повиноваться. Но помолчите, иначе выведете меня из себя.
Его слова заставили меня замолчать.
– Продолжим. Я приехал сюда пять лет назад. Я был помолвлен с девушкой из благородной семьи. Изабелла получила прекрасное воспитание. Когда я покидал Мадрид, ей исполнилось только тринадцать лет, слишком мало для замужества. Она должна была приехать ко мне, когда ей исполнится пятнадцать лет. Эти два года прошли, и нас обвенчало доверенное лицо в Мадриде. Сам король присутствовал на церемонии. Затем она отправилась из Испании сюда. Мы готовились встретить ее. Наша настоящая свадьба должна была состояться в соборе Лагуны через два дня после ее приезда. Я ждал ее с нетерпением, но в это время пришло известие, что гуанчи подняли восстание на одном из островов, и я покинул Лагуну. Я отсутствовал три недели. Тем временем пришел корабль с Изабеллой. Мою юную невесту приняли с почестями. Она была скромным, нежным ребенком, несведущим в жизни. Я знал, что моей задачей будет постепенно и заботливо обучить ее всему. Но этого не произошло. На остров напали пираты. Меня не было здесь, чтобы защитить мою бедную Изабеллу.
– Бедное дитя! – пробормотала я, содрогаясь.
– Действительно, бедное дитя, но вы не все еще знаете. Последствия были ужасны.
Наступила тишина. Большой мотылек выпорхнул внезапно из-за портьер и полетел на свет свечей. Он безумно кружил, обжигая крылья, пока не упал. Мы оба следили за ним.
– Мы выходили ее, – сказал он. – Но не все было в наших силах.
– Она умерла? – спросила я.
Дон Фелипе посмотрел поверх меня:
– Возможно, это было бы лучше.
Несколько секунд мы молчали. Я вспомнила злобные лица мужчин во время штиля и представила бедную пятнадцатилетнюю девочку, оказавшуюся в их власти.
– Я не тот человек, который терпит оскорбления и обиды, – сказал он. – Я жажду мести… ничто не удовлетворит меня, кроме мести. Око за око, зуб за зуб. Ничего более. Я отомщу. Понимаете?
– Понимаю.
– Я чувствую, что вы разгневаны, это сделает вас более сговорчивой.
– Почему я должна быть сговорчивой?
– Очень просто. Команда корабля «Вздыбленный лев» грабила наше побережье той ночью. Человек, который разрушил жизнь Изабеллы, – капитан Джейк Пенлайон.
У меня перехватило дыхание. Краска залила лицо. Я молча уставилась на него.
– Моя невеста была изнасилована этим разбойником. Его невеста теперь в моих руках. Вы не глупы и все понимаете.
– Я начинаю понимать.
– Я рассказал вам об Изабелле, прекрасной Изабелле, наивном ребенке. Наши невесты молоды… моложе ваших. Пятнадцать лет. Она ничего не знала о жизни. Я постепенно подвел бы ее к пониманию… нежно. Вы сделаны из более прочного материала. Вы не ребенок и знаете мир. Возможно даже, вы не девственница. Но я отомщу. Он взял мою женщину, я возьму его. Надеюсь, вы еще не носите его ребенка?
– Вы оскорбляете меня.
– Нет. Я уважаю вашу гордость, но знаю ее природу и не хочу вас оскорблять. Мы не разбойники и живем по законам нравственности, но я, с вашего согласия, осуществлю свою месть. Я знаю, что вы не любите его. Мои шпионы проинформировали меня.
– Лживые Рэккел и Грегори.
– Преданные мне люди, – возразил он. – Какими они и должны быть. Я поклялся отомстить и отомщу, чего бы мне это не стоило. Я порадуюсь, если вы девственница, так как это усилит мою месть.
– А что дальше?
– Наша свадьба, как и было намечено, состоялась. Но Изабелла сошла с ума. Она могла с криком проснуться ночью от испугавшего ее сна. Никто, кроме дуэньи, не мог ее успокоить. Когда я приблизился к ней, Изабелла отшатнулась от меня. Она приняла меня за Пенлайона. Мы узнали, что она ждала ребенка… ребенка разбойника. Поэтому клянусь всеми святыми, что не успокоюсь, пока не отомщу.
– Странная клятва для святых мест, – сказала я.
– Я должен отомстить, – сказал он, – во имя Бога Отца и Святой Девы. Я должен отомстить во имя чести моей семьи, и я знаю, что Бог поможет мне в этом, так как теперь вы в моих руках.
– Итак, драма будет разыграна снова. Я сыграю роль Изабеллы, а вы – Пенлайона. – Я отшатнулась от этого чужого, холодного человека. – Вы сможете поступить, как он? Вы не похожи друг на друга.
– А вы не похожи на нее, но это не имеет значения. Вы здесь по милости Бога. Мы выкрали вас с острова и доставили в сохранности, несмотря на опасности, поджидавшие вас на море. Я поклялся моими предками и всеми святыми, что вы не покинете этот остров, пока не будете носить во чреве моего ребенка. Вы оставите моего ребенка ему, раз он оставил мне своего.
– Вы думаете, что я покорно подчинюсь…
– Я думаю, что у вас нет другого выбора.
– ..и позволю, чтобы меня превратили в предмет осуществления вашей мести?
– Да. Моя Изабелла послужила предметом для удовлетворения вожделения Пенлайона.
– Вы называете себя учтивым, чувствительным! Но вы такой же пират, хотя и слишком утонченный, чтобы плавать в морях и захватывать женщин для себя. Вы заставляете своих слуг приводить их. Вы такой же отвратительный, как и Пенлайон!
– Я дал клятву. И намерен выполнить ее. На самом деле я не похож на того человека, который собирался стать вашим мужем. Я предлагаю вам выбор. Добровольная покорность или сила.
– Я думаю, что и Пенлайон предлагал Изабелле это же.
Я поднялась и направилась к двери. Дон Фелипе встал около меня.
– Это противно мне, – сказал он. – Не воображайте, что я жажду вашего тела.
– Не сомневаюсь, что я также противна вам, как и вы мне.
– Можете поверить, мне не нравится, как и вам, то, что должно произойти. Но наша встреча пройдет с подобающим благоразумием с вашей стороны, в противном случае это будет унизительно и оскорбительно для вас. Решать вам.
Я посмотрела на него. Он был стройным и не производил, как Джейк Пенлайон, впечатления сильного человека. Я смогла побороться с ним. А если я убегу, то куда?
Дон Фелипе прочитал мои мысли.
– У меня много слуг. Я требую от них повиновения. Сильные мужчины поймают вас как цыпленка для супа. Но я бы не желал этого. Я хочу все сделать быстро и с наименьшими неудобствами для вас и для меня. Я не виню вас в случившемся. Но вы – необходимое звено в моей мести.
Я подумала, что он мог бы понравиться мне, если бы им хотя бы двигало вожделение, а не запланированная месть.
– Я пошлю за Марией, – сказал он. – Она отведет вас в спальню, где вы будете ожидать моего прихода. Полагаю, вы знаете, что сопротивление бесполезно.
Он пошел к двери. Тотчас вошла и Мария, я последовала за ней обратно в спальню.
Мне оставалось одно из двух – либо подчиниться, либо сопротивляться. Меня нельзя было назвать нерешительной. «Сосчитай до десяти, прежде чем ответить», – говорила моя мать. Сейчас я могла считать дни и ночи напролет, но не найти правильного решения. Очевидно, что мне придется стать любовницей дона Фелипе, так как ничто не могло помешать ему.
Я – пленница на его острове, и спасения ждать бесполезно. Попытаться сопротивляться? Он обещал тогда прибегнуть к силе. И я была уверена, что дон Фелипе приведет в исполнение свою угрозу.
Мария сняла с меня одежду и надела на меня шелковую ночную рубашку, от которой исходил резкий запах, затем жестом показала, что мне нужно лечь в постель. Содрогаясь, я поборола себя и легла. Мне представился мужчина, который связывает мои лодыжки и насилует так же, как Джейк Пенлайон Изабеллу.
Мария погасила свечи. Комната погрузилась в темноту. Она вышла и закрыла дверь.
Я выскочила из постели и попробовала открыть дверь. – Она была заперта. Я подошла к окну и отдернула занавески. В комнату проник слабый свет. Я открыла окно и вышла на балкон. Я подумала, что, может быть, я смогу спуститься как-то во внутренний дворик, отыщу Хани и мы убежим.
Но было уже поздно. Я услышала, как повернули ключ в двери, и бросилась обратно в постель. Сердце мое бешено колотилось.
Дон Фелипе вошел в комнату. Я увидела его в свете звезд, стоявшего у кровати. Он скинул плащ. Я закрыла глаза.
Затем я почувствовала его тело, его руки на мне, его лицо близко от моего.
Я попыталась успокоиться и думала: «Боже, я сохранила себя от Джейка Пенлайона, от похотливого мужчины на галионе… для него».
Прошла неделя. Я не могла поверить, что это случилось со мной. В течение дня я почти его не видела, но каждую ночь он приходил ко мне и никогда не оставался. «Дело», как он называл это, было так же противно ему, как и мне. Раньше я никогда не думала, что возможно иметь такого холодного любовника. Хотя он и не был любовником. Наши отношения не имели ничего общего с любовью. Это была не любовная страсть, а страсть мести.
Поэтому в такие минуты я ненавидела его за мое унижение. Он лишил меня человеческого достоинства и сделал меня своим средством осуществления мести.
Только невероятно надменный человек мог додуматься использовать других для достижения подобных целей. В данном случае он поступал так же отвратительно, как Джейк Пенлайон. Я ненавидела их обоих. Как смели они так обращаться с женщинами!
В течение первой недели мне не позволяли покидать дом, но разрешили встречаться с Хани. Хани жила вместе с Дженнет, которая ей прислуживала. В первую же встречу с сестрой я рассказала ей, что случилось со мной.
Она слушала недоверчиво:
– Это слишком невероятно и не похоже на правду.
– Дон Фелипе – мстительный человек, он холодный и жестокий. Он сделает все, чтобы отомстить, а когда я буду носить его ребенка, отправит нас обратно в Англию… но не раньше.
– Итак, все было заранее спланировано.
– Джейк Пенлайон разрушил мою жизнь, Хани. Я чувствовала это с первого момента, когда увидела его. – Я истерично захохотала:
– Меня изнасиловали. Конечно, меня изнасиловали, и самым учтивым способом.
Я закрыла лицо руками.
Хани стала трясти меня.
– Не надо, Кэтрин, – сказала она, – не смейся так. Это уже свершилось. Лучше подумаем, что делать дальше. Этот человек…
– Он будет приходить ко мне каждую ночь. Он так сказал. О, Хани, когда я думаю об этом…
– А ты не думай. Уже ничего нельзя изменить. Мы здесь пленники, и, в конце концов, он обращается с тобой хорошо.
– Но только не с моим телом… – возразила я.
– Кэтрин, мы пережили ужасные события. Многое произошло. Эдуард мертв. Мой ребенок скоро родится. Мы далеко от дома. Дон Фелипе овладел тобой, помимо твоей воли, но не грубо, как он мог бы сделать. Будь благоразумна и постарайся вынести все, что нам уготовано.
Каждый в доме знал, что я любовница губернатора. Дон Фелипе не хотел видеть меня в течение дня, но по ночам продолжал приходить ко мне.
Ко мне, как и к Хани, относились здесь с уважением. Тихий дом был более удобным, чем галион, а Хани приближалась к сроку, когда ей будет нужен уход. Дженнет легко вписалась в новую жизнь. Она тосковала по Альфонсо всего несколько дней. Я так и предполагала, что это продлится недолго, – пока она не найдет другого ухажера. В доме были слуги-мужчины, и я видела красноречивые взгляды, которые они бросали ей вслед.
В течение первой недели я была слишком поглощена собой, но что удивило меня, так это то, что я быстро стала привыкать ко всему: спокойная жизнь, дом, прекрасные сады с цветами, неизвестными в Англии, тепло солнца, фрукты, растущие в закрытых садах. Мы даже не замечали охранников у ворот, которые не позволяли нам покинуть дом.
