Текст книги "Вечная принцесса"
Автор книги: Филиппа Грегори
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Он зачарованно слушал.
– Как это прекрасно!
Каталина довольно улыбнулась.
– А теперь твоя очередь. Теперь ты расскажи мне историю.
– Я не знаю историй. А те, что знаю, все про войны и победы.
– Именно такие ты больше всего любишь, когда я их тебе рассказываю.
– Да, кстати, твой отец снова затевает войну.
– Правда?
– А ты что, разве не слышала об этом?
Она покачала головой:
– Испанский посол иногда передает мне записки с новостями, но пока об этом ни слова. Это что, Крестовый поход?
– Экий ты кровожадный солдатик Христа! У неверных поджилки трясутся! Нет, не Крестовый. Дело куда менее героическое. Твой батюшка, нам на удивление, вступил в союз с французским королем Людовиком. Похоже, они собираются вместе войти в Италию и поделить добычу.
– С Людовиком? – удивилась Каталина. – А я-то думала, они кровные враги…
– Похоже, французский король не очень разборчив в союзниках. Сначала турки, теперь твой отец…
– Ну, уж лучше отец, чем турки, – вступилась за своих Каталина.
– Но отчего твой отец вступает в союз с нашим врагом?
– Думаю, оттого, что ему всегда хотелось заполучить Неаполь, – доверительно сказала она. – Неаполь и Наварру. И, так или иначе, он их получит. Я его знаю. Он играет с дальним прицелом и, как правило, добивается своего. А откуда у тебя это известие?
– От отца. Похоже, он опасается, что они позовут его присоединиться. Он недолюбливает французов почти так же, как шотландцев. Мы очень разочарованы, что твой отец с ними столковался.
– Напротив, твой отец должен быть доволен, что мой держит французов на юге. Он оказывает вам услугу.
Он рассмеялся:
– Ах ты, стратег! Что бы мы без тебя делали!
– А твой отец не хочет к ним в долю?
– Нет, насколько я знаю, – покачал головой Артур. – Его главная задача – чтобы в Англии был мир. Война – это беда для страны. Ты сама дочь солдата и знаешь это лучше меня. Отец говорит, ничего нет хуже войны.
– Да он и участвовал-то всего в одной битве! Но бывает так, что ты не можешь не воевать. Когда перед тобой враг, ты должен его разбить.
– Из-за новых земель я воевать бы не стал, – признался он. – Только чтобы защитить наши границы. И наверно, придется воевать с шотландцами, если моя сестра их не усмирит.
– А готов ли твой отец к войне?
– Он поручил Говардам [10]10
Говарды – знатный шотландский род, из которого происходила Екатерина Говард, пятая жена Генриха VIII.
[Закрыть]сторожить север. И ему доверяют все северные лендлорды. Он укрепил замки и поддерживает Великую Северную дорогу в порядке, так что при нужде по ней могут пройти солдаты.
Каталина немного подумала и продолжила:
– Знаешь, если уж воевать, то лучше первым вторгнуться на территорию врага. Тогда король может сам выбрать время и место битвы и его труднее принудить к обороне.
– В самом деле?
– Мой отец так говорит, – кивнула она. – Самое главное, говорит он, чтобы армия уверенно двигалась вперед. Перед тобой мирная, не разоренная страна, в которой много припасов. Армия делает дневные переходы и крепка духом: солдаты видят, что дело идет вперед. И нет ничего хуже, чем неспособность решиться на битву.
– Да ты и стратег, и тактик! Жаль, что мне не выпало провести детство в военных лагерях, как тебе!
– Ты ничего не потерял, – ласково сказала она. – Потому что все, что я знаю, и все, что у меня есть, твое. И если тебе и твоей стране потребуется, чтобы я воевала, я буду воевать!
Холода становились все сильнее, и бесконечные дожди перешли сначала в град, а потом в снег. Но даже сейчас это не звонкая морозная зима, а низко стелющийся туман под покрытым тучами небом с порывами мокрого снега, который комьями налипает на ветви деревьев и стены зданий, а еще мутит воду в реке, делая ее похожей на шербет.
Когда Артур идет в мои комнаты, он скользит вдоль укреплений, как на коньках, и сегодня, когда он пошел назад к себе, мы испугались, что нас раскроют: он поскользнулся на свежем льду, упал и выругался так громко, что часовой на ближней башне высунул голову и прокричал: «Кто идет?» – и мне пришлось крикнуть в ответ, что это я вышла покормить птиц. Тут Артур засвистал, шепнув мне, что он малиновка, и мы расхохотались так, что едва унялись. Думаю, часовой догадался, в чем тут дело, да и выходить на мороз ему совсем не хотелось.
А сегодня Артур поехал верхом взглянуть на место для новой мельницы – там река разлилась, запруженная снегом и льдом. Мы с леди Маргарет остались дома и играем в карты.
Здесь зябко и серо, воздух пропитан влагой, даже стены плачут от сырости, но я счастлива. Я люблю его, я бы жила с ним где угодно, а потом придет весна, а за ней – лето, и я знаю, что мы будем счастливы всегда.
Поздно ночью в дверь постучали. Каталина открыла:
– Ах, любовь моя! Что ж так долго?
Войдя в комнату, он сразу ее поцеловал. От него пахло вином.
– Никак не мог отделаться, три часа кряду пытался от них уйти и не мог. – Подхватил ее на руки, отнес на кровать. – Расскажи мне историю.
– А спать?
– Нет. Лучше спой мне о том, как мавры потерпели поражение под Малагой.
– Под Альгамой! [11]11
Ранним утром 28 февраля 1482 г. небольшой отряд испанцев под командованием Хуана де Ортиги штурмовал крепость Альгаму, входившую в кольцо укреплений вокруг столицы мавров Гранады. После ожесточенной схватки испанцы овладели городом. Эмир Гранады Абу-ль-Хасан попытался отбить Гранаду и 5 марта 1482 г. сосредоточил под ее стенами 50 ООО мавров. Однако испанцы храбро оборонялись; и 29 марта Абу-ль-Хасан, встревоженный приближением испанских сил под командованием короля Фердинанда, снял осаду.
[Закрыть]– рассмеялась она. – Ладно, спою тебе несколько куплетов, а всего их там сотня, наверно.
– Спой все сто.
– Ночи не хватит!
– Этой не хватит – допоешь в другой раз, – легко вздохнул он. – Слава богу, нам предстоит еще много, много ночей.
– Это запретная песня, – сказала она. – Ее запретила сама моя матушка.
– Как же ты ее выучила? – удивился он.
– От служанки. У меня была нянька, мориска, временами она забывала, кто она и кто я, и пела.
– Что такое мориска? И почему песня запрещена?
– Мориска – это мавританка. Мы зовем так арабов, которые остались в Испании. Они не такие, как те, что живут в Африке. А когда я уехала, они стали называть себя «мидаххан» – то есть «тот, кому дозволили остаться».
– Дозволили?! На их собственной земле? – возмутился он.
– Это не их земля! Она наша. Испанская земля.
– Да они жили там семьсот лет! Вы, испанцы, еще пасли скот в ваших горах, а они уже строили дороги, замки и университеты. Ты сама мне так говорила!
– Ну и что? Теперь она наша.
Он хлопнул в ладоши, как султан:
– Спой мне, Шахерезада. И по-французски, дикарка, чтобы было понятно для меня!
Каталина в знак покорности сложила руки, как для молитвы, и низко ему поклонилась.
– Вот это мне нравится! Что, научили в гареме?
Она улыбнулась, откинула голову и запела, переводя на ходу:
Старик спрашивает калифа:
«Что за странный крик?» Увы, Альгама!
Увы, друзья мои, христиане взяли Альгаму!
Белобородый имам отвечает:
«Это твоих рук дело, о калиф!
В недобрый час казнил ты благородных Абенсеррахов» [12]12
Абенсеррахи – благородный мавританский род, потомки Юсуфа ибн-Серраха; представители этого семейства были вероломно убиты около 1460 г. в Альгамбре халифом Абу Хасаном.
[Закрыть].
Увы, Альгама! Недолго осталось Гранаде, халифату, даже самой твоей жизни!
Увы, Альгама!
Каталина умолкла.
– Так оно и случилось. Халифат пал. Кончилось тем, что бедный Боабдил вышел из Альгамбры, из Красной крепости, про которую говорили, что она никогда не падет, с ключами на шелковой подушке, склонился в поклоне перед испанскими королями, отдал им ключи и уехал прочь. Говорят, на горном перевале он обернулся, чтобы бросить последний взгляд на свое прекрасное королевство, и заплакал, и его мать сказала ему: «Плачь, сын мой, как женщины плачут, над тем, что не смог удержать, как мужчина».
Артур по-мальчишески расхохотался:
– В самом деле? Так и сказала?
– И ничего смешного! – мрачно произнесла Каталина.
– Я о том, что именно так отозвалась бы и моя бабушка! – с восторгом сказал он. – Благодарение Господу, мой отец получил свою корону! Если бы не так, бабушка отбрила бы его не хуже, чем мать Боабдила. «Плачь, как женщина, о том, что не смог удержать, как мужчина!»
Каталина прыснула тоже.
– Представь, ехать в изгнание с матерью, когда она на тебя злится!
– Представь, навсегда утратить Альгамбру!
Он притянул ее к себе, поцеловал и скомандовал:
– Никаких сожалений!
– В таком случае развлеки меня! Расскажи о своих родителях.
Недолго подумав, он начал:
– Мой отец родился наследником Тюдоров, но перед ним в очереди были еще десятки охотников заполучить трон. Его отец хотел назвать его Оуэном, Оуэном Тюдором. Хорошее валлийское имя. Однако он умер еще до его рождения, пал в битве. Его матушке было всего четырнадцать, когда она его родила. Она имела на этот счет свое мнение и нарекла его Генрихом, потому что это королевское имя. Понятно, о чем она тогда думала, сама еще девочка и уже вдова… Шансы моего отца взлетали и падали с каждой битвой. То он был сыном правящего дома, то надо было бежать, спасаться… Его дядя Джаспер Тюдор [13]13
Джаспер Тюдор (1431?-1495) – известный также как Джаспер из Хэтфилда – младший брат отца Генриха VII, Эдмунда. При Генрихе VI стал графом Пемброком. Активно участвовал в междоусобице сначала на стороне Йорков, потом – Ланкастеров. В изгнании опекал вдову брата и племянника, будущего Генриха VII. В 1486–1494 гг. правил Ирландией. Подавил мятежи Ловелла и Симнела, возглавил вторжение во Францию в 1492 г.
[Закрыть]– ты его помнишь – остался ему верен, а потом разразилась последняя битва, и мы проиграли, и нашего короля казнили. На трон вступил Эдуард VI, а мой отец оказался последним в роду. Ему грозила такая опасность, что дядя Джаспер тайком вывез их с бабушкой из замка, где их держали, и они бежали в Бретань.
– Там было безопасно?
– Более-менее. Рассказываю, что каждое утро, проснувшись, он ждал, что его выдадут Эдуарду. И как-то король Эдуард прислал гонца, что отец должен вернуться в Лондон, что его ждет теплый прием, что ему подыщут невесту. Отец сделал вид, что согласен вернуться, однако уже в дороге он сказался больным, и ему снова удалось бежать. Потому что в Лондоне его ждала неминуемая смерть.
– Да, он ведь тоже был претендент…
Артур ухмыльнулся:
– Я же тебе говорил! Вот почему он так не любит эту братию, претендентов. Претендент опасен, если удача на его стороне. Если б его поймали тогда, он оказался бы в Тауэре и наверняка бы погиб. Как потом бедный Уорик. Но он притворился хворым, бежал и оказался во Франции.
– Французы его не выдали?
– Вот еще! – рассмеялся Артур. – Они ему помогали! Тогда он представлял собой опасность для Англии, так что, понятное дело, они его поддерживали. В те времена французам было выгодно ему помогать, ведь он был не король, а претендент…
Каталина, дочь короля, заслужившего похвалу самого Макиавелли, согласно кивнула.
– А потом?
– Эдуард умер молодым, в расцвете лет, оставив наследником сына. Его брат Ричард сначала действовал как опекун, а потом потребовал трон для себя и заточил своих маленьких племянников, сыновей Эдуарда, в лондонский Тауэр.
Каталина кивнула, эту историю она слышала еще в Испании.
– Они вошли в Тауэр и больше из него не вышли, – мрачно сказал Артур. – Спаси их Господь, бедняжек, никто не знает, что с ними сталось. Злое деяние отвратило народ от Ричарда. Тогда призвали из Франции моего отца. То было бабушкиных рук дело, она договорилась с лордами, обрабатывая их поодиночке. Она это умеет. Они с герцогом Бэкингемом вместе подготовили почву для вторжения. Мой отец обязан им троном. Но сначала он отправил послание моей матери, в котором сообщил ей, что возьмет в жены, если завоюет престол.
– Значит, он был влюблен в нее? – с надеждой спросила Каталина. – Она такая красивая!
– Нет, он ее даже не видел никогда! Он же был в изгнании большую часть своей жизни. Это был брак по расчету, затеянный их матушками, потому что они знали, что, если поженить этих двоих, все увидят, что наследник Йорков женился на наследнице Ланкастеров, а значит, войне конец. Моя бабушка по матери к тому же понимала, что это единственный способ себя обезопасить. В общем, бабушки обделали это дело, как две ведьмы над котлом с варевом. Обе они такие, что не дай бог им поперек слово сказать…
– Так он ее не любил? – огорчилась Каталина.
– Увы, – усмехнулся Артур. – Ничего похожего на роман. И она его тоже не любила. Но они знали, как следует поступить. Когда мой отец вторгся в страну, побил Ричарда и на поле брани нашел корону Англии, он знал, что женится на принцессе, займет престол и положит начало новой династии.
– Но разве у нее было не больше прав на престол? Ведь она прямая наследница своего отца, короля Эдуарда, ее дядя погиб в бою, а братья умерли!
– Да. Она была старшей из принцесс.
– Так почему же она сама не села на трон?
– А ты бы села? Ах ты, мятежница! – рассмеялся Артур и поцеловал ее сладкие губы. – Нет, в Англии такое не проходит. Правящих королев у нас не бывает. Девочки не наследуют корону, они не могут занять престол.
– А если у короля только дочки?
Он пожал плечами:
– Это трагедия для страны. Тебе придется родить мне мальчишку, любовь моя. Иначе нельзя.
– А если будет только одна девочка?
– Она выйдет за принца, король назначит его консортом, и они будут править вместе. Как твоя матушка. Она правит наравне с мужем.
– В Арагоне – да, а в Кастилии это он правит наравне с ней. Кастилия – ее страна, а Арагон – его.
– Ну, в Англии на это никогда не пойдут, – сказал Артур.
Каталина возмущенно вскинула голову, причем притворялась только наполовину.
– Вот что я тебе скажу, дорогой мой! Если у нас родится только один ребенок и это будет девочка, то она станет королевой и будет править не хуже любого короля!
– Вот еще новости! Мы тут, знаешь ли, не верим, что королева сумеет защитить страну так, как положено королю!
– Сумеет! – горячо сказала она. – Ты бы видел мою матушку в доспехах! Я могу защитить страну. Я знаю!
С улыбкой он покачал головой:
– А если в страну вторгнется враг? Ты не сможешь командовать армией!
– Почему это не смогу? Смогу!
– Английские солдаты не станут подчиняться женщине. Это немыслимо.
– Они станут подчиняться своему командиру, – вспыхнула Каталина. – А если не станут, значит, их плохо выучили!
Он рассмеялся.
– На самом деле главное – выиграть сражение, – уже мягче продолжила Каталина. – Главное – защитить страну. Не важно, кто во главе армии. Главное, чтобы армия подчинялась.
– Ну, хорошо. Как бы то ни было, моей матушке даже в голову не пришло претендовать на трон. Она вышла замуж за моего отца и стала королевой Англии по праву его супруги. Таким образом, план моей бабки удался. Отец получил трон, завоевав его, а к нам он перейдет по наследству.
Каталина кивнула:
– Матушка говорит, это полдела – занять трон. Главное – его удержать.
– Мы удержим, – уверенно сказал он. – Мы сделаем из Англии великую страну, ты и я. Построим дороги и рынки, церкви и школы. По береговой линии поставим кольцо крепостей, выстроим корабли.
– Установим правосудие, как у нас в Испании, – подхватила Каталина, с удовольствием переходя к теме, по которой у них не было никаких разногласий. – Чтобы ни один человек не смел жестоко обращаться с другим, чтобы каждый знал, что может пойти в суд и его там услышат.
Он поднял кубок, салютуя.
– Знаешь, пора нам это все записать. И подумать о том, как приступить к делу, чтобы наши планы сбылись.
– Пройдут годы и годы, прежде чем мы взойдем на престол.
– Кто знает! Упаси Бог, я высоко чту родителей и не хочу власти раньше, чем сочтет нужным Господь. Но когда-то, со временем, мы с тобой станем королем и королевой, и отчего нам наперед не обдумать, кто войдет в круг наших придворных, кого мы изберем себе в советники, как сделать эту страну истинно великой державой. Если это мечты, то мы можем, как сейчас, по ночам обсуждать их. Но если это план, следует записать его днем, предложить на обсуждение, спросить совета, подумать, как воплотить в жизнь.
– Может, мы можем делать это после того, как окончатся наши дневные уроки? – схватилась за эту мысль Каталина. – Может, нам помогут? Твой наставник, к примеру, и мой исповедник?
– И еще мои советники, – прибавил он. – А начать можно здесь, в Уэльсе. Это ведь мои владения, и я вправе затевать всякие начинания – в разумных пределах, конечно. Можно, к примеру, построить несколько школ. Можно даже дать заказ на строительство корабля. В Уэльсе есть верфи, отчего не построить здесь оборонительные суда?
Как девочка, она захлопала в ладоши, воскликнув:
– Можно начать здесь наше правление!
– Да здравствует Каталина, королева Англии! – весело подхватил он, но при звуке этих слов сделался серьезным. – Знаешь, любовь моя, тебе предстоит часто это слышать. Vivat! Vivat Catalina Regina!
Это захватывающе интересно – придумывать, какую страну мы создадим, какими правителями станем. Это как приключение. Естественно, на ум нам приходит Камелот. Дома книга о рыцарях Круглого стола была в числе самых моих любимых, зачитанный ее экземпляр я нашла и в Англии, в библиотеке короля Генриха.
Я знаю, что история про Камелот – всего лишь выдумка, такая же идеальная и неправдоподобная, как о влюбленных трубадурах, о сказочных замках, о разбойниках, сокровищах и джиннах. Но есть что-то непреодолимо заманчивое в мысли о том, что можно править, опираясь на справедливость, на доверие людей. Это больше чем просто сказка.
Мы с Артуром унаследуем огромную власть, его отец позаботился об этом. Унаследуем при полном согласии народа, который короля если не любит, то уважает, и уж точно никто здесь не хочет возврата к бесконечной распре. В англичанах укоренился непреодолимый страх перед гражданской войной. Если мы взойдем на трон, отчего бы не сделать Англию великой страной…
Эта великая страна будет союзницей Испании. Наследник моих родителей – сын Хуаны, Карл. Он будет императором Священной Римской империи и королем Испании. Он мой племянник, мы будем дружить как родственники. Это будет сильный союз – Испания и Англия. Никто не сможет нам противостоять, мы поделим между собой Францию и большую часть Европы. А потом мы выступим против мавров, поборем их, и перед нами откроется весь Восток: Персия, Оттоманская империя, Индия, даже Китай…
Порядок жизни в замке переменился. Солнце повернуло на весну, и юные принц с принцессой устроили в комнатах ее высочества кабинет, подтащили большой стол ближе к окну, в которое светили закатные лучи, развесили по стенам карты Уэльса.
– Такое впечатление, что вы затеваете военную кампанию, – смеющимся голосом сказала леди Маргарет Пол.
– Принцессе лучше бы отдохнуть, – не обращаясь ни к кому в отдельности, неодобрительно молвила донья Эльвира.
– Что, ваше высочество нездоровы? – быстро спросила леди Маргарет.
Каталина с улыбкой потрясла головой, она уже привыкла к тому, что ее самочувствие вызывает повышенный интерес. Покуда она не сможет сказать, что носит под сердцем наследника Англии, не будет ей покоя от людей, заботливо осведомляющихся, как она себя чувствует.
– Я не устала, – сказала она. – И завтра, если вы не против, мне бы хотелось проехаться, взглянуть на поля.
– Поля? – изумилась леди Маргарет. – В марте? Пахать начнут не раньше чем через две недели. Да там сейчас и смотреть не на что!
– Мне нужно учиться, – пояснила принцесса. – Там, откуда я родом, летом такая сушь, что приходится копать канавы, чтобы доставлять воду от каналов к корням растений. Когда мы ехали сюда и я увидела дренажные канавы на ваших полях, я была так невежественна, что решила, будто они для того, чтобы доставлять воду! – И рассмеялась при этом воспоминании. – А потом принц сказал мне, что они, напротив, отводят воду с полей. Я поверить этому не могла! Так что лучше давайте съездим, и вы мне все расскажете.
– Королеве не обязательно рыскать по полям, – проворчала донья Эльвира. – С какой стати ей знать, что выращивают крестьяне?
– Королева должна знать все, что происходит в стране, – сердито ответила Каталина. – Как иначе ей править?
– Уверена, что вы станете отличной королевой Англии, – примирительно сказала леди Маргарет.
Каталина просияла.
– Я буду очень стараться, – кивнула она. – Стану заботиться о бедных, помогать церкви, а если мы вступим в войну, буду сражаться за Англию так же, как моя матушка сражалась за Испанию.
Планируя наше с Артуром будущее, я позабыла свою тоску по родине. Каждый день мы придумываем, что и как можно улучшить, какие законы принять. Читаем книги по философии и политической истории, обсуждаем, можно ли доверить людям свободу, следует королю быть добрым тираном или он должен отказаться от власти. Мы говорим о моей родине, о моих родителях, которые считают, что страна зиждется на одной церкви, одном языке, одном законе. Однако вдруг правы были мавры, полагавшие, что можно создать страну на основе одного закона, но при многобожии и многоязычии, верившие, что людям хватит здравого смысла выбрать лучшее.
Мы ссоримся, спорим. Иногда хохочем, порой дуемся друг на друга. Но всегда Артур – мой любимый, мой муж, а теперь еще и мой друг.
В маленьком садике замка Ладлоу, устроенном вдоль восточной стены, где на аккуратных грядках росли травы для поварских нужд и целебные растения леди Маргарет, Каталина беседовала с одним из садовников. Артур заметил ее, возвращаясь с исповеди из круглой часовни. Он свернул к садику и, подойдя ближе, понял, что она, помогая себе жестами, пытается втолковать что-то садовнику. Артур улыбнулся.
– Ваше высочество! – склонился он перед ней в формальном поклоне.
Она сделала низкий реверанс, радостно глядя ему прямо в лицо:
– Сир!
Садовник шлепнулся на колени прямо в грязь.
– Можешь встать, – разрешил принц и повернулся к жене: – Что-то я сомневаюсь, милая принцесса, что в это время года вам удастся отыскать здесь красивые цветы…
– Я пытаюсь сказать ему, что хорошо было бы вырастить салат, – ответила она. – Но он ничего не понимает!
– И я тоже не понимаю. Что такое салат?
– Moretum, – подумав, сказала она по-латыни. – Салат.
– Да что же это такое?
– Это растения, которые растут в земле. Их можно есть сразу, сырыми, – пояснила Каталина. – Я хотела попросить садовника посадить салат для меня.
– Вы едите растения сырыми? Не варите?
– Конечно. Отчего ж нет?
– Оттого, что в нашей стране, если есть еду сырой, непременно заболеешь!
– Но ты же ешь яблоки!
– Как правило, все-таки вареные или сушеные, – помотал он головой. – И потом, это ведь плод, а не листья. А какой именно овощ ты бы хотела вырастить?
– Латук-салат, – сказала она.
– Латук? Никогда о таком не слышал!
– Я знаю, – вздохнула она. – Тут, кажется, никто не слышал об овощах. Латук похож на… – Она стала рыться в памяти, вспоминая название того вареного месива, которое им как-то подали на ужин в Гринвиче. – Критмум! Морской укроп! Из того, что вы едите, это ближе всего к латуку. Но латук едят сырым, он хрустящий и сладкий.
– Овощ? Хрустит?
– Да, – терпеливо сказала она.
– И у вас в Испании это едят?
Она едва не расхохоталась, такое отвращение было написано у него на лице.
– Да. И тебе тоже понравится!
– И что, это можно выращивать здесь?
– Думаю, он как раз пытается объяснить мне, что нет, нельзя. Он о таком никогда не слышал. У него нет семян. Он не знает, где найти семена. Он не думает, что они взойдут здесь. – И она подняла глаза на голубое небо, усеянное рваными дождевыми тучами. – И наверно, он прав, – с тяжким вздохом добавила она. – Думаю, латук любит солнце.
Артур повернулся к садовнику:
– Ты когда-нибудь слышал о растении по имени «латук»?
– Нет, ваша милость, – кланяясь, сказал тот. – Сожалею, ваша милость. Наверно, это испанское растение. Звучит не по-нашему. А что, ее королевское высочество говорит, они там едят траву? Как наши овцы?
У Артура дрогнула губа, но он сдержался.
– Нет, думаю, это растение лекарственное, но я спрошу.
Он повернулся к Каталине и взял ее за руку.
– Знаешь, летом тут иногда бывает солнечно и даже жарко. Так жарко, что приходится прятаться в тень. Правда!
Она недоверчиво окинула взглядом раскисшую землю и наливающиеся чернотой тучи.
– Нет, не сейчас, – оценил он ее скепсис. – Летом. Бывает, эта стена так нагревается, что не прикоснуться. Поверь, мы выращиваем здесь клубнику, малину и персики. Все, что растет у вас в Испании.
– Неужели все? И апельсины?
– Почему нет? – с апломбом признал он.
– Лимоны? Оливки?
– Конечно!
– Финики?
– В Корнуолле, – ответил он с каменным лицом. – Там, в Корнуолле, еще теплее…
– Сахарный тростник? Рис? Ананасы?
Артур хотел было сказать «да», продолжить игру, но не выдержал, расхохотался, и Каталина тоже согнулась от смеха и приникла к нему.
Когда они отсмеялись, он оглядел внутренний двор крепости:
– Пойдем-ка мы с тобой погуляем, пока нас не хватились, – и с этими словами повел ее вниз по ступенькам к стене, где прятались небольшие воротца для вылазок.
Узкая тропа по склону холма сбегала от замка к реке. Несколько овец при их приближении разбрелись, пастушок лениво махал хворостиной, бредя следом. Артур обнял жену за талию, и они пошли нога в ногу.
– На самом деле мы растим персики, – говорил он, – а все другое, что ты называла, конечно, нет. Но твой латук, какой он там есть, я уверен, здесь вырастет. Только и нужно, что садовник, который привезет семена и уже имеет опыт выращивания этих чудес. Отчего бы не написать вашему садовнику в Альгамбру и не попросить его прислать тебе кого-нибудь?
– Я что, могу послать за садовником? – недоверчиво переспросила она.
– Любовь моя, ты же будущая королева Англии! Пошли хоть за батальоном садовников!
– Нет, правда?
Он счастливо рассмеялся, на нее глядя.
– Ах, это просто чудесно! Но где мы устроим сад? Там, у стены, совсем нет места, и если мы хотим выращивать фрукты и овощи…
– Да ты же принцесса Уэльская! Можешь устраивать свой сад, где твоей душеньке угодно! Забери под это хоть весь Кент, если хочешь!
– Кент?
– Там растут яблони и хмель. Я думаю, можно попробовать и латук…
– Надо же, мне и в голову не приходило послать за садовником! – смеялась от счастья Каталина. – Вот если б мне хватило ума привезти его сразу! Столько никчемных камеристок и ни одного садовника!
– Можешь обменять его на донью Эльвиру.
Она расхохоталась еще пуще.
– О, господи, вот счастье! – просто сказал он. – Как я тебя люблю! У тебя будет все, что ни попросишь, всегда. Я обещаю.
– Я напишу Хуане, – решила она. – В Нидерланды. Ее тоже, как и меня, занесло на север христианского мира. Она должна знать, что растет при здешних погодах. Пусть поделится опытом.
– И тогда мы попробуем твой латук! – Артур галантно поцеловал кончики ее пальцев. – Будем есть его целыми днями, как овцы, которые щиплют траву…
– Расскажи мне историю.
– Нет, теперь твоя очередь.
– Хорошо, но сначала расскажи еще раз, как пала Гранада.
– Расскажу, только прежде объясни мне кое-что.
Он переменил позу, сам лег поудобней и ее уложил головой себе на плечо. Щекой она чувствовала, как мерно вздымается его гладкая грудь, слышала ровное биение его сердца.
– Я тебе все-все объясню, – с улыбкой в голосе сказал он. – Я сегодня необыкновенно мудр. Ты бы слышала, как я нынче после ужина вершил суд!
– Ты такой справедливый, – признала она, – мне нравится, как ты рассуждаешь…
– Ни дать ни взять Соломон. Меня нарекут Артур Добрый…
– Артур Мудрый!
– Артур Великолепный!
Каталина хихикнула.
– Но сначала поясни кое-что, что я слышала о твоей матушке.
– Да?
– Одна придворная дама, из англичанок, рассказала, что королева была обручена с тираном Ричардом. Мы говорили по-французски, и, может быть, я что-то недопоняла.
– А, ты об этом… – мотнул он головой.
– Так это правда? Я тебя не обидела?
– Нет-нет, что ты. Слухи не утихают.
– Так это было или не было?
– Кто знает? Только матушка и Ричард могли бы сказать наверняка. Однако Ричард мертв, а матушка хранит молчание.
– Расскажешь? – робко попросила она. – Или об этом лучше не говорить?
Он повел плечом.
– Ну, есть две версии, одна – официальная, вторая – нет. Согласно первой, моя бабка с дочерьми скрылись в монастыре. Выйти оттуда они не могли, потому, что их сразу бы арестовали. Ричард заточил бы их в Тауэр, как сделал уже с младшими принцами. Люди не знали, живы ли принцы, но, поскольку никто их не видел, предполагали, что нет. Моя матушка, тогда она звалась Елизавета Йоркская [14]14
Дочь Елизаветы Вудвилл и Эдуарда IV; родилась в 1466 г.; была сначала помолвлена с французским дофином, будущим Карлом VIII, но брак этот, по воле Людовика XI, не состоялся. Ричард III заключил ее в темницу. Елизавету освободил Генрих VII. Их брак (в 1486 г. положил конец долговременной борьбе йоркской и ланкастерской партий (Войне Алой и Белой розы).
[Закрыть], написала моему отцу, – ну, то есть моя бабка заставила ее ему написать, – просила прийти в Англию с войском, спасти ее, они поженятся, и тогда Ланкастеры породнятся с Йорками, ну, ты знаешь…
– Да, ты уже рассказывал. Это отличная история. А другая версия?
Не выдержав, он хмыкнул:
– Ну, она довольно скандальная. Поговаривают, вовсе не в монастыре они были, а прибыли во дворец. Супруга короля Ричарда умерла, он искал себе другую жену. Матушка приняла его предложение. Согласилась выйти за своего дядю, тирана, человека, который убил ее братьев… [15]15
Согласно легенде, внедренной в массовое сознание Томасом Мором и Уильямом Шекспиром, после смерти Эдуарда IV брат его Ричард сделался опекуном двух его малолетних сыновей и правителем государства. Не довольствуясь неполной властью, прибегнув к ряду убийств, он добился престола, стал английским королем Ричардом III и повелел задушить заточенных в Тауэре несчастных сыновей Эдуарда IV.
[Закрыть]
– Не может быть! – вскрикнула Каталина и в ужасе зажала себе рот.
– Во всяком случае, так говорят. И будто бы было даже еще хуже. Будто бы они с Ричардом сговорились, еще когда жена его была жива, лежала на смертном ложе. Вот, дескать, почему такая неприязнь между королевой и миледи матушкой короля. Моя бабка не доверяет матушке, но никогда не признается почему.
– Как она могла? – недоумевала Каталина.
– А что ей было делать? – возразил Артур. – Встань на ее место: она принцесса Йоркская, отец мертв, мать – враг короля, скрывается в убежище, которое все равно, что тюрьма, не лучше Тауэра. Хочешь жить – ищи милости короля. Хочешь, чтобы в тебе видели принцессу, – добивайся его признания. Хочешь быть королевой Англии – отдай ему свою руку.
– Но разве она не могла… – начала было Каталина и смолкла.
– Нет, – покачал он головой. – Неужели ты не видишь? Другого выбора у нее не было. Хочешь жить – подчинись королю. Хочешь стать королевой – выйди за него замуж.
– Она могла собрать армию и повести ее за собой!
– Это ты о себе говоришь! Матушка – она другая. И потом, это же Англия…
Каталина помолчала.
– Какое счастье, что мне, дабы стать королевой, пришлось выйти за тебя!
– И, слава Богу, мы довольны нашей судьбой! – подхватил он. – Потому что нам так и так пришлось бы жениться, и ты стала бы королевой независимо от того, нравлюсь я тебе или нет, верно?
– Да уж, – согласилась она. – У принцесс выбор весьма ограничен. Но скажи, вот твоя бабушка, миледи матушка короля, сама придумала устроить этот брак. Отчего ж потом она не простила королеву Елизавету? Она ведь сама все затеяла и знала, с кем имеет дело…
– Возможно, дело в том, что когда-то моя бабка по матери считалась самой одиозной женщиной в Англии.
– А где она сейчас?
Он пожал плечами:
– Некоторое время была при дворе. В молодости признания была красавица, кстати, та еще интриганка. Миледи матушка короля обвинила ее в плетении заговоров против отца, и отец предпочел ей поверить.
– Но ведь ее не убили? Не казнили?
– Нет. Просто отправили в монастырь, и при дворе она больше не бывает.
Каталина была ошеломлена:
– Одна твоя бабка заточила другую, мать королевы, в монастырь?!
Артур мрачно кивнул:
– Именно так. И пусть это будет тебе уроком, любовь моя. Миледи матушка короля не потерпит при дворе никого, кто вздумает покуситься на ее власть. Смотри не переходи ей дорогу!
– Да ни за что! Я боюсь ее до смерти!
– Я тоже! – расхохотался он. – И предупреждаю тебя, она не остановится ни перед чем, чтобы укрепить власть своего сына и своей семьи. Перед этим все меркнет. Она считается только с сыном. Не любит ни меня, ни своих мужей, никого – только его одного.
– Тебя не любит?!
Он покачал головой.
– Она и его-то не любит, в том смысле, какой в это слово вкладываешь ты. Он – это тот мальчик, который, по ее мнению, был рожден стать королем. Почти в младенчестве она отослала его от себя, ради его безопасности. Проследила, чтобы он не умер в детстве. Позаботилась, чтобы возмужал и потребовал себе трон. Она может любить только короля. Ну, хватит об этом. Ты должна спеть мне свою песню.
